Текст книги "Без тебя никак (СИ)"
Автор книги: Ана Эспехо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Глава 10. Никита
– Мо, – стоя наверху лестницы, я видел, что она сидит на полу. Почему? Что случилось? Но потом я услышал всхлипывания. Она плачет.
Я бегом спустился вниз и, упав на колени, подполз к ней, обнимая за плечи. Ее лицо пряталось за волосами. Она качала головой, не позволяя мне успокоить ее. Но когда я обнял ее и прижал к груди, она обмякла в моих руках и заплакала еще сильнее.
– Мо, прошу тебя, успокойся. Не знаю, что произошло, но это не стоит твоих слез. Мо, – мой голос так страдальчески звучал. А она плакала и плакала. Всхлипывала, тяжело вздыхала и постепенно успокаивалась.
Мошель приподняла голову, посмотрела на меня заплаканными глазами. Мне так хотелось осушить ее слезы своими поцелуями.
– Спасибо, – прошептала она и боязливо обняла меня за шею. Я напрягся и испугался, сцепив руки на ее талии. Мо прижалась мокрой щекой к моему плечу, и я почувствовал тепло. Она только что сделала меня самым счастливым, само того не подозревая.
***
Мо спала в моей спальне. На моей постели. Сам не понимаю, почему отнес ее, заснувшую, в свою комнату. Может, мне хотелось еще раз заснуть и проснуться рядом с ней. Просто полежать рядом и слушать, как тихо она дышит. Без лишних слов и движений. Наблюдать, как подрагивают ее закрытые веки и как медленно, но часто поднимается ее грудь от дыхания. Оно слишком частое и прерывистое. Уверен, это сказывается переутомление, усталость и слезы. Боже, какие у нее слезы. Чистые и невинные. Но как я могу говорить об этом с уверенностью, если вчера было очень темно? Я просто почувствовал. Почувствовал, какой беззащитной и напуганной она была, как маленький зверек. Его бьют, ругают, а он только прижимается к земле и скулит, моля о жалости. И Мо была такой крошечной и маленькой. Она нуждалась в заботе и ласке, которых была лишена не только в детстве, но во всей жизни. И я благодарен прекрасному провидению за случай подарить ей ту нежность и ласку, что требовалась ей. И впитав все до последней капли, Мо успокоилась и заснула, и сейчас лежала на моей кровати, укрытая легким пледом.
Я лежал рядом с ней на самом краешке, боясь помешать ей. Она спала точно также, едва касаясь края постели. Я лежал на правом боку и рассматривал ее лицо. Спокойное и чистое.
– Мо, – прошептал я. Она заерзала и нахмурилась. Я затих и перестал дышать, боясь, что она проснется. Но Мо только повыше натянула плед и засопела, как маленький ребенок. А я снова вернулся к своему тайному занятию и с еще большим замиранием сердца смотрел на неё. Такая маленькая и такая добрая. Почему наш мир не принимает таких прекрасных существ? Почему он так стремится испортить их?
– М-м-м, Люся, отстань, – Мо разговаривала во сне. Это интересно.
– Он мой босс. И что с того, что он очень симпатичный?
Я улыбался, как идиот, прекрасно понимая, что, не контролируя себя, она говорит всерьез.
– Да! – Мо повысила голос на кого-то в своем сне. – Я хочу поцеловать его.
Черт! Это лишняя и опасная фраза. Она ведь лежит рядом со мной, и я могу не стерпеть и поцеловать ее прямо сейчас.
– Где я? – сонная Мо села на постель и огляделась.
– Мо, – я коснулся ее плеча. Она посмотрела на меня.
– Ты заснула, и я отнес тебя в спальню.
– Но это ваша спальня.
– Знаю. Только не спрашивай, почему моя. Мне нечего ответить.
– Я рада, что проснулась в твоей комнате.
– Почему?
Придурок! К чему этот дурацкий вопрос?
– Устала каждое утро просыпаться одна, – Мо подняла голову и горящими глазами посмотрела на меня. Я сражался с желанием наброситься на нее и подарить ее телу нежные ласки. Нет, не хочу, чтобы все было вот так.
Я сел к ней поближе и костяшками пальцев погладил ее щечку. Смутившись, она опусти голову, пряча глаза. Потом подалась вперед и положила голову мне на плечо, тяжело выдыхая. Я едва не вскрикнул от той боли, что пряталась в ее дыхание.
– Ты не одна, Мо, – прошептал я. – Ты живешь в этом доме со мной и мне кажется, я не самый плохой сосед.
– Вы самый лучший…
Глава 11. Никита
Я сидел в гостиной и читал свежую газету, попивая кофе. Сегодня мне пришлось варить его самому и признаться, получился он отвратно. Но мне требовался заряд бодрости, поэтому я насильно пил темную невкусную жидкость. В добавок к кофе, последние новости из газеты бесили и раздражали меня еще сильнее. Очередные сплетни про звезд и публичное обсуждение личной жизни знаменитостей. Это противно! Журналисты в открытую капаются в чужом белье и выставляют напоказ все тайны и секреты знаменитостей. Чертова газеты! Когда Мо приносит их, новости в них кажутся мне более приемлемыми. И кофе она варит вкусный, в отличие от меня. Какая гадость!
Сделав еще пару глотков и убедившись, что вкус напитка не изменился, я вылил его в раковину. Такой гадости там самое место, так же, как и утренней газете, которую я отправил в мусорное ведро. И на столь эпичный ноте я надел рубашку и пиджак. Кофе я всегда пил без верхней одежды, имея привычку проливать горячие напитки на чистые вещи.
При выходе из дома около двери я остановился, вслушиваясь в непонятные звуки наверху. Что-то падало и к моему счастью, не разбивалось. А чьи-то маленькие ножки бежали по коридору. Мо через пару секунд с молниеносной скоростью сбежала по лестнице. Она еще не до конца проснулась и выглядела потрепанной. Волосы не улажены. На скорую руку собраны в пучок. Голубая рубашка с короткими руками застегнута не до конца. Молнии на кожаных сапожках и вовсе расстегнуты. Джинсовые шорты… слишком короткие. А на плече болталась тяжелая сумка с учебниками.
– Отвезите меня, пожалуйста, в университет. Я проспала, а мой автобус давно ушел. И уже и на первую пару опоздала, – она дышала через раз. Конечно, побегай по моему дому. Никакой фитнес с его беговыми дорожками не нужны.
– Ну, поехали!
Я открыл ей дверь и, на ходу прыгая то на левой, то на правой ноге, застегивая молнии на сапожках, вышла из дома.
Мо села в машину и быстро пристегнула ремень. Сумку с учебниками положила себе на ноги, скрывая их оголенную часть.
– Вы же поймите, где мой университет?
– Помню.
Она качнула головой и отвела взгляд. Ей было очень неловко. Возможно, из-за вчерашнего или из – за того, что позволила себе слабость.
Мы проехали уже большую часть пути, а Мо все молчала и молчала. Она смотрела в окно, и в ее отражении на стекле я видел ее грустный взгляд и опущенные уголки губ. Мо читала различные объявления на витринах магазинов. Не подумывала ли она уйти от меня и найти новую работу? Но мои опасения тут же развеялись, стоило нам проехать мимо ее кафе и прочитать ей объявление о поиске нового сотрудника. Мо сморщилась, нахмурилась и разозлилась. Почему?
– Игорь все еще ищет дурочек, на которых сможет орать.
Я не знал, что ей ответить, поэтому промолчал.
– Спасибо, вам.
– Да мне несложно. К тому же мне по пути и приехав рано на работу, я не навтыкаю своему брату за то, чего он не делает, – я улыбнулся ей. А она с трудом выдавила из себя болезненную ухмылку.
– Нет, я не про это. За все спасибо. В особенности за вчерашнее. Обычно, я редко плачу, и если это происходит, то только, когда никого нет. Не хочу казаться слабой.
– Слабые люди не плачут. Они смеются и прячут свои проблемы. Плачут только сильные. И только сильные люди не боятся рассказать о своих трудностях.
Не отрывая глаз от дороги, но самым краем взгляда я видел, с каким тихим восхищением Мо смотрела на меня.
– Моя подруга Люся говорит, что я не умею жить.
– А что в ее понятие жить?
– Ну, типо зависать в клубах, гонять на байках, встречаться с парнями, приходить домой под утра и не помнить, где проводила вечер.
– Тогда я тоже не умею жить, – Мо захохотала. Хорошо! Ее тоска, грусть и печать отступают.
– Вы замечательный, – с такой нежностью и лаской она произнесла эти слова, что мое сердце перестало биться на секунду. Я резко нажал на тормоз, и машина дернулась. Слава богу, затормозил я не от неожиданности услышанных слов. Просто мы приехали.
– Мо, ты не хотела бы поужинать где-нибудь сегодня вечером?
– С удовольствием, Никита, – она улыбнулась. А я впервые услышал свое имя из ее уст. Как прекрасно звучит.
Мо вышла из салона автомобиля и, обойдя машину спереди, подошла к моей двери, жестом показывая, чтобы я опустил стекло. Я выполнил её просьбу.
– Видите девушку в кожаной куртке около входа?
Найдя глазами эту девушку, я кивнул.
– Это моя подруга Люся. Сейчас, как только вы поднимете стекло, она забросает меня вопросами о вас.
Я удивленно взглянул на нее. Обо мне? А что во мне такого интересного?
– Вы красивый, успешный и холостой – три основных пункта, которые интересуют девушек, – словно прочитав мои мысли, Мо ответила на мой вопрос.
– И я с радостью поужинаю с вами.
Ее лицо находилось в паре миллиметров от моего. И я не удержался. Слишком долго сопротивлялся. Я поцеловал ее. С жадной нежностью и рвущимся желанием. Ее губки такие сладкие, как спелая ягода. А главное, она не оттолкнула меня и позволила поцеловать. Ее ладонь легла на мою щеку, и я едва не застонал. Такая нежная у нее кожа.
– Прости. Это случайно вышло, – пробормотал я.
– Ваши губы случайно напали на мои? – ее бровки взметнулись вверх, и она громко расхохоталась. – Это оригинально. До вечера.
Она наклонилась и на прощание подарила мне один легкий поцелуй в губы.
Черт, я не доживу до вечера!
Глава 12. Мошель
– Давай подробности, – схватив меня за руку, Чайкина силой затащила меня в кампус.
– Какие подробности? – загадочно улыбнулась.
– Ты мне мозги не парь. Я видела, как вы облизывались около его машины.
– Мы не облизывались, а целовались. И целуются он очень хорошо.
– Ну еще бы, – Люся закатила глаза и расхохоталась. Так смеяться девушкам не полагается. Смех девушки должен быть скромным, не громким, но заразительным. А смех Люси больше отпугивал, чем привлекал. Но, увы, это Чайкина, и на других ей наплевать.
– Люся, ты могла бы хоть на секунду побыть нежной и романтичной девушкой?
– Не-а, – чавкая жвачкой и не думая ни секунды, ответила подруга. – Нежность и романтичность – это по твоей части. А я защищаю тебе от разбитого сердца, которое следует сразу же после твоей нежности и романтичности.
– Тоже мне, Хранитель Разбитых Сердец, – хмыкнув, ответила я.
– И куда этот богатенький Буратино тебя поведет?
– Ты о чем? – мне не хотелось раскрывать все тайны сразу. Хоть на чуть-чуть, но хотелось растянуть удовольствие и потомить подругу. Но тяжело скрывать правду от будущего адвоката.
– Да перестань! Я видела, как ты сияла. Девушки обычно после одного поцелуя так не выглядят. Он куда-то позвал тебя, – Люся подмигнула мне, говоря: «хотела меня провести?»
– Ну ладно, ладно, Шерлок Холмс в шлеме и на байке, Никита пригласил меня в ресторан.
– Никита? – воскликнула Люся. – Ты зовешь своего босса по имени? Ну, дела? Неужели ты все-таки послушалась моего совета?
– Да! – от такого яркого и порывистого ответа у Чайкиной глаза полезли на лоб. – То есть нет, я просто заснула в гостиной, и он отнес меня в свою спальню, и я проспала там всю ночь.
Тот момент, что я проплакала весь вечер на плече у Ника, опустила. Люся, конечно же, одобрила это, но потом обязательно бы сказала, что во всем виновата моя мать. А мне ничего не останется, только как согласиться.
– По-моему твой босс уже заколебался делать намеки такой дуре, как ты! Скоро он прекратит, и ты будешь реветь крокодильими слезами.
– А крокодилы плачут?
– Ты не о том думаешь, – Чайкина встряхнула меня за плечи, – дурная твоя голова. Молодой, красивый, успешный, богатый парень в открытую желает тебя. Да, очевидно, так сильно, что уже сам относит тебя в свою спальню. А ты, дурная твоя романтическая натура, ждешь волшебного ужина при свечах. Проснись, подруга, ты живешь в двадцать первом веке, свечи и романтика неактуальны.
– Романтика всегда актуально, – вздернула подбородок и пошла прочь от подруги.
– Ну и дура!
– Это я уже слышала, – не оборачиваясь, бросила я.
Я зашла в свой лекционный зал. Очередная лекция по социологии. Понимание общества и поведения людей. Все это для очень интересно и увлекательно. Но почему-то сейчас желание заучивать все самое сложное и не всегда понятное исчезло. Может разговор с Люсей так подействовал, а может ее слова. Ведь отчасти она права, миром правит двадцать первый век. Сейчас актуальнее всего пригласить девушку на ужин, твитнув ей об этом, чем позвонить и даже прийти и лично попросить о встречи. Сейчас актуально послать иконку в виде букета роз тоже через интернет, чем заказать цветы в цветочном магазине и попросить курьера доставить их по адресу. А во мне умирает простая мечтательница, у которой не было ни хорошего детства, ни хороших родителей, ни приятных воспоминаний. И поэтому, чем старше я становлюсь, тем больше верю во что-то прекрасное и красивое. Верю в романтические ужины при свечах, в галантных и вежливых мужчин, которые при встрече с дамой встают, открывают дверь и дарят цветы. И я ничего не могу с собой поделать. Моё желание верить во все прекрасное сильнее реальности.
– Мо! – Люся залетела в аудиторию и села рядом со мной. – Мо, ну ты, – Чайкина, не привыкшая никогда извиняться, делала это с трудом, но я была единственным человеком, которая не раз слышала ее извинения. – Ну, ты прости меня. Я иногда говорю неправильные и обидные вещи. Просто я очень хочу, чтобы ты наконец-то была счастлива. Чтобы ни в чем не нуждалась и чувствовала себя свободной. А с этим твоим богачом может, что и получится.
– Люся, – крепко обняла подругу, – спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как я люблю тебя.
– Представляю, потому что я люблю тебя еще сильнее, – мы одновременно засмеялись, и только слепой мог не заметить нашей настоящей искренней дружбы.
– Людмила, что вы здесь делаете? – Антон Владимирович вошел в аудиторию и, быстренько осмотрев своих студентов, сразу же отыскал чужака. – Это не ваша аудитория.
– Вы так хорошо меня знаете, профессор, словно я давно ваша студентка. А вот мои преподаватели постоянно забывают мое имя, так что я пока посижу у вас.
– Нет, Людмила, на выход! У нас лекция!
– Вот и хорошо, я посижу, послушаю, – Люся, вальяжно развалившись, сидела на стуле и качала ногой. Антона Владимировича это раздражало и выводило из себя, а вывести из себя молодого учителя могла только Люся. И только я знала, что ей это позволено. Роман с преподавателем открывает много дверей.
– Людмила! – он повышает голос, багровея от сдерживаемой ярости, и Чайкина просекла, что он сильно разозлился.
– Все, все, не надо так кричать, – она поднялась с места и направилась к двери. – А вы, придурки, – Люся обращалась ко всем студентам, – не смейте обижать мою подругу.
Глава 13. Никита
Мы договорились с Мо, что я буду ждать ее около ресторана. Выбор ресторана она предоставила мне, потому что сама никогда в жизни не посещала таких дорогих заведений. И поэтому, с еще большим желанием, мне хотелось приехать и забрать ее из универа. Я хотел томиться в ожидании и ждать когда же она наконец-то появится, а увидев ее, слышать, как бешено колотится мое сердце. Но я пообещал Мо, что не стану этого делать. Каждый из нас доберется до ресторана сам, и Мо уже опаздывала на десять минут. Я боялся, что она и вовсе не придет. Испугается. Не каждый ведь день ходишь на свидание со своим боссом… Черт, а ведь это действительно наш первый совместный ужин. С ней наедине.
– Никита! – из темноты ко мне навстречу бежала девушка. Сначала я не понял, кто это, но стоило ей выйти на свет, как я увидел Мо.
– Привет, – запыхавшись, сказала она. – Прости, я немного задержалась. А все этот чёртов байк Люси. Его уже на свалку пора, а она все ездит на этом корыте с гайками.
– Ты приехала на мотоцикле? – от удивления мои глаза полезли на лоб.
– Да!
С ума сойти! Девушка в платье приехала на мотоцикле. Уже после этого я обязан жениться на ней.
– Подол моего платья широкий, и перекинуть ногу, и сесть на байк было нетрудно… – Мо отвела взгляд. Бледный свет от фонаря освещал ее лицо, и я видел, как покраснели ее щечки.
– Идем.
Взяв Мошель за руку, ее пальцы тут же переплелись с моими, и она сильно сжала мою ладонь. Мы зашли в ресторан и сели за наш столик. Перед нами уже лежало меня, но Мо не торопилась с заказом. В немом восхищении она всматривалась в полумрак и не понимала, как при таком тусклом свете она видит такие яркие вещи. Мо прислушивалась к тихой музыке и снова не понимала, как негромкая музык, может издавать такие громкие слова.
– А ты часто бываешь здесь?
– Иногда.
– Может тогда поможешь мне с заказом, – она мило улыбнулась и посмотрела мне в глаза. Внутри меня все задрожало.
– Советую тебе заказать белый рис с брокколи и курицей и, – я быстренько пролистнул меню до напитков, – апельсиновый сок.
Приняв наш заказ, официантка, на которую я даже не взглянул, хотя раньше я оценивал любую работниц заведения и искал в ней что-то милое и нежное, забрала меню и удалилась.
– Никита, расскажи что-нибудь о себе.
– Ну, в моей жизни всегда была музыка. С самого детства я учился играть на музыкальных инструментах, писал музыку и песню. Немного повзрослев, я изменил звучание своей музыки. С ее помощью я рассказывал о своих проблемах, трудностях и старался просто осчастливить людей. Потом решил, что моя музыка звучит слишком сладко и просто, и я сделал ее более эмоциональной, живой и страстной. А сейчас понял, что хочу не только создавать музыку, но помогать другим талантливым людям творить музыку. Поэтому мы с моим братом руководим звукозаписывающими студиями.
– Это потрясающе! Мое детство было не таким насыщенным и интересным. Папа ушел от нас с мамой, когда мне было пять лет, и с тех пор я ничего не слышала о нём. Мама не перенесла удара и обвиняла всех и вся в предательстве отца. Свою злость… – она шмыгнула носом и опустила голову. Я не выдержал. Встал с места и, подойдя к ней, взял ее за руку. Она с испуганным непониманием посмотрела на меня, но позволила взять себя за руку. Я сел на кожаный диван и посадил ее рядом с собой. Ее голое плечо касалось моего, и я пожалел о том, что в рубашке.
– Она срывала свою злость на мне. Кричала и бранилась. Ее злость была разной. Я пряталась от нее под кроватью, но она все равно доставала меня и оттуда. И только когда она успокаивалась, я выбиралась из своего убежища… – Мо заплакала и отвернула голову. Я положил ладонь на ее мокрую щечку, заставил повернуть голову и поцеловал. Ее губы были влажными, а я ощущал вкус соленых слез. Мо с осторожностью разомкнула свои губки и позволила мне вдоволь насладиться ими. Она жалась ко мне всем телом и сжимала в своих кулачках мою рубашку.
– Ваш заказ.
Чертова официантка! Мо отскочила от меня и стыдливыми глазами смотрела на меня.
– Ну, как думаешь, это съедобно, – я наткнул на вилку кусочек брокколи и, оценивая вкус, долго жевал.
– Эй, – по-детски возмутилась Мо, – я не разрешала тебе!
– Ты мне не разрешала?
Она игриво на меня смотрела, улыбалась и вся сияла. Хорошо. Мне нужно развеселить ее и сделать так, чтобы она никогда больше не вспоминала свое прошлое.
– Ну ладно.
Ох, эта ее угрожающая фразочка, такая задорная, игривая и возбуждающая.
Мо стащила из моей тарелки кусочек спаржи и задумчиво его проживала.
– Теперь все ясно, почему ты ешь из моей тарелки.
– И почему же?
– А у меня вкуснее и лучше.
– Рядом с тобой все лучше, – я уткнулся носом в ее вкусно-пахнущие волосы и жадно вдыхал их аромат.
– Мо, – шептал я.
Я так нуждался в ней. В ее присутствие, в разговорах с ней, в ее шуточках. В ее смехе и улыбке.
– Она лишила меня детства.
– Я знаю.
– Мне, – она резко развернулась ко мне и заглянула в глаза, – от вас ничего не нужно, – опять этот официальный тон. – Но мне очень нравится быть рядом… с вами… с тобой, – она шумно выдохнула. – Рядом с тобой я чувствую себя живой…
Глава 14. Никита
– Так значит, в детстве ты был тихоней?
– Мне просто нравилось одиночество.
Мы гуляли по парку медленным шагом. Мо надоело просто сидеть в ресторане. В этом все они, молодые девушки, вечно рвущиеся навстречу всему новому. Но Мо сильно отличалась от всех других. Она была легкой, как пушинка, и яркой, как комета. Наполненная жизненной энергией, которая долгие года томилась внутри в ожидании подходящего момента. Момента, когда она сможет разделить свое незначительно счастье для окружающих с человеком, который поймет ее без слов. И сейчас, смотря на нее, такую веселую и радостную, мне не верилось, что этим человеком оказался я. Я тот самый человек, наблюдающий за ее веселыми, детскими повадками. Слышавший ее девчачье хихиканье, негромкое хохотание, которое появлялась только от моих шуток. А я знал, что мои шутки не самые лучшие, но она смеялась. И не из вежливости, и не потому что надо было смеяться, а потому что принадлежали они мне. А все, что относилось ко мне, для нее было идеальным.
– О чем ты задумался?
Она стояла прямо передо мной. И даже на высоких каблуках она с трудом доставала мне до плеча. Такая маленькая.
– Скажи, в детстве ты мечтала встретить человека, который будет понимать тебя?
– Я мечтала об этом каждый день и кажется… – Мо обхватила меня за талию и положила голову мне на грудь, – моя мечта сбылась.
Я шумно выдохнул и задрожал. Но, боясь того, что Мо ощутит мою тревогу, заставил себя успокоиться и обнял ее.
Вот она, та девушка, с которой хочется всегда быть рядом. Ради которой хочется быть смешным и остроумным. Есть такие девушки. С ними интересно, с ними как-то «гармонично». Фотографии таких девушек хочется ставить в фоторамку на рабочий стол. Такой девушке хочется покупать платья и смеяться, если ошибешься с размером. С такими девушками хочется завтракать, обедать и ужинать. Просыпаться и засыпать в обнимку. Такую девушку любишь. Не за внешность, нет. Такую девушку любишь, потому что она тебя любит. И ты это чувствуешь. Потому что такая девушка любит тебя не за внешность, не за успех, строгость и большое состояние. Она любит, потому что ты позволяешь ей видеть себя настоящего.
– Мо, – прошептал я. Она довольно улыбнулась и приподняв голову, взглянул на меня. Такая крошечная в моих объятиях и такая одинокая за их пределами.
– Знаешь, я тебе завидую.
– Почему? – глядя на нее снизу вверх, спросил я.
– А потому что тебе не нужно ходить на таких неудобных, – Мо подняла левую ногу, демонстрируя высокие шпильки, – каблуках.
– Бери пример со своей подруги.
Глаза Мо округлились от удивления. Она отошла от меня на расстояние вытянутой руки и рассматривала с головы до пят. Почему она на меня так смотрит? Так, словно хочет наорать и обидеться.
– Быть чокнутый байкершой с выбритом виском и во всей кожаной одежде? Да ты спятил! – она притопнула ногой, как маленькая, обидевшаяся девочка.
Рехнуться можно. Так она разговаривает со своим боссом, но в данным момент я им не являюсь, так что она имеет полное право.
– Я только предложил, – невинно пожимая плечами, ответил я.
– А я только отказа.
Мо снова топнула ногой. От злости и того маленького, но дико раздражающего факта, что я ее не понимал и оставался спокойным.
– Ты слишком бурно отказа.
– Как говорит Люся, бурной может быть только ночь. А отказ только слишком эмоциональным.
Я попал! Забудьте все, что я говорил об этой девушке. До этого момента она казалась мне белой и пушистой, и не было никаких споров. Но сейчас передо мной стоял маленький черт в юбке. Уперев руки в бока, вальяжно покачивая вздернутой головой, Мо стояла, перевалив всю массу тела на левую ногу. Правая нога была выставлена чуть вперед, и она с нервной ритмичностью постукивала шпилькой.
– И не надо на меня так смотреть. Я дружу с вульгарным адвокатом, а от нее нахватаешься.
Я хмыкнул. Подошел к ней и шепнул на ушко:
– Мне нравится. Ты всегда разная, иногда я не успеваю за тобой, но это только разжигает желанием поспеть за тобой. – Мое горячее дыхание ударяло в ее нежную кожу на шее, и она замирала. Переставала дышать. И ждала.
– Хочу показать тебе одно место.
Она молча кивнула, смотря на меня заворожённым взглядом.
Я взял, нет схватил ее за руку и потащил к своему маленькому домику, о котором никто не знал. Он стоял почти на окраине города, но из-за пышной зеленой травы его никто не замечал. Я редко посещал его, только в минуты тоски или грусти. А иногда и в приподнятом настроении в одиночестве я радовался своим успехам. Но сегодня я хотел другого. И с ней. Только с ней.
– Заходи, Мо.
Она переступила порог и зажмурилась от яркого света, который сливался с белыми стенами и белым полом. Мо сняла туфли и ступила на мягкий ковер. Осторожно прошла через маленькую, но уютную кухню и заглянула в одну единственную комнату. Потом Мо перевела взгляд на меня, но никакого удивление или вопроса в ее глазах я не увидел. Неужели?
Я начал подходить к ней, медленно. Она, немного осмелев, зашла в спальню и, подойдя к постели, застыла. Я встал у нее за спиной, распустил ее волосы, собранные в пучок, и отодвинул в сторону, оголяя шею.
– Мо, – прошептал я… – Пожалуйста, Мо… я так нуждаюсь в тебе.
