Текст книги "Контакт с бездной (СИ)"

Автор книги: Амелия Сиринити

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Глава 9

Где я?

Комната. Да, кажется, комната.

Кухня.

Стол, холодильник, шкафчик...

И все необычно знакомое. Мое! Это моя бывшая квартира в Москве. Как я сюда попала? Нет, это не моя квартира. Место, необычайно похожее на неё, но не она. Все какое-то расплывчатое, словно покрытое дымкой. Иллюзия...

А еще...

Дождь. Здесь идет дождь. Причем падает он с пола на потолок! Дождь с антиземли. Капли двигались медленно, слишком медленно. Они поднимались в воздух, соединялись друг с другом, образовывая зеркальные сферы.

Я попыталась прикоснуться к одной из них и замерла.

Мое отражение...

В нем было мое лицо. Настоящее лицо. Лицо Ирины Петровой, а не Габриэллы Ульрихт. Одежда тоже изменилась. Вместо юбки и блузки на мне были мои старые голубые джинсы и коричневая куртка.

Я ощутила дрожь в коленках, а в горле моментально пересохло. Где я? На том свете? Или в каком-то другом месте? И вообще, могу ли я себя назвать живой?

Это казалось каким-то сном. Создавалось впечатление, что существует только то, что находится в поле моего взгляда. Стоит мне отвернуться – и оно перестает существовать.

Полупрозрачная сфера перед глазами сужалась, обретала форму, я потянулась к ней. Движения казались мне медленными, вязкими, словно я была погружена в воду.

Это же мой мячик! Я посильнее сжала его в руке, стремясь подавить нервное напряжение. Но оно скорее радовало меня. Раз я могу нервничать и ощущать это, значит, я все еще не умерла.

Кто это?

Краешком глаза я заметила чье-то лицо.

Повернулась.

Нет, это не лицо. Оно было размытым, затуманенным, словно выплавленная из воска маска. И оно смотрело на меня. Я не видела его глаз, но чувствовала, как в меня впивается чужой взгляд, причем со всех сторон, словно я нахожусь в центре арены, а вокруг меня тысячи зрителей. Мне стало не по себе, я поежилась, словно хотела стать меньше.

Что-то было в нем знакомое, родное, но в то же время я не могла даже понять, какого пола человек или не человек передо мной. Мое тело инстинктивно вжалось в кресло, а тело пробило ознобом.

– Не бойся, – сказало оно каким-то загробным голосом, словно говорили через скрученную в трубочку газету, отчего я испугалась еще сильнее. Все вокруг – моя кухня, мой холодильник, капли, зависшие в воздухе, вокруг показалось угрожающе-колючим. Я изо всех сил сжала в руке мячик, словно пыталась его раздавить.

– Что ты? Где я? – прошептала я, и мой голос отразился эхом и громким гулом вернулся ко мне.

– Мы – существа, которых вы называете звукокодами, – холодно ответило то, что сидело передо мной, и от его голоса по моей спине пробежали мурашки. – Мы выглядим так, потому что твое подсознание рисует этот образ.

Звукокоды... Иваныч говорил, что они разумны, но...

Мои мысли запутались, стали вялыми, тягучими, словно меня одолевало похмелье.

– Где я? – я всматривалась в замыленное лицо собеседника, пытаясь разглядеть хоть какие-то черты, но все было тщетно. Это был поиск черной кошки в темной комнате. При том, что кошки в комнате не было.

– Физически – все еще в башне. Но твой разум находится между Землей и антиземлей, – отвечал голос, который, как мне показалось, лился одновременно отовсюду. – Ты чувствовала при переходе из мира в мир, будто время на миг замедляется, а пространство вокруг исчезает? Между измерениями нет понятия пространства, а значит, и времени, но, будучи здесь, можно находиться во множестве пространств, а значит, и во множестве времен. Именно так и работает система телепортации, которую ты видела в центре – пропускает существо между двумя противоположными мирами.

– Это все – ненастоящее? – с опаской спросила я, всматриваясь в расплывчатое, замыленное лицо, которое, кажется, начало обретать какие-то черты. То оно напоминало лицо Стаса, то Наташи Перуниной, то Иваныча, то подруги моего детства...

Страх исчез, и я начала чувствовать, что нахожусь здесь на своем месте, словно после долгой отлучки вернулась домой. Все здесь казалось родным и близким. Стол, занавески на окнах, холодильник, мой мячик, зажатый в руке, и даже капли идущего вверх дождя.

– Настоящее, – ответил безликий собеседник. – Ты находишься там и тогда, где хотела бы быть. Но между мирами. Здесь есть признаки и Земли, и антиземли.

Его голос с каждым словом становился все более естественным, но определить хотя бы его пол все еще было невозможно.

– Почему я здесь?

– Мы спасли тебя, перенеся сюда. Иначе ты бы взорвалась, – ответил он. – Человек, которого ты называешь Иваныч, напичкал твое тело взрывчаткой с целью подорвать главный компьютер. Сейчас ты готова разорваться на части. В действительности же никакого главного компьютера там нет. У нас вообще нет главного компьютера. Потому что мы и есть компьютер, находящийся во всех и одновременно. Мы знали, что на верхний этаж башни рано или поздно придет тот, кто сможет противостоять изменению. Поэтому поставили механизм, с помощью которого сможем общаться с тобой напрямую.

Иваныч. Черт его дери! Он опять использовал меня, только теперь решил еще и пожертвовать мной как пешкой. Меня переполнила злоба, кулаки сжались. Чертов Иваныч! Как же мне хотелось, чтобы он находился рядом! Я представила, как бросаюсь на него, изгоняю всю свою злобу.

– Ты нужна нам, чтобы противостоять изменению, поэтому мы спасли твою жизнь, – сказал собеседник, но это вызвало лишь еще больший прилив злобы. Опять я кому-то нужна! Неважно, человек это или нет. Опять меня кто-то хочет использовать! Я изо всех сил опустила кулак на стол, сбивая повисшие в воздухе капли, мячик выскочил из пальцев, ударился о столешницу, подпрыгнул, на миг завис в воздухе и улетел на пол.

Твари!

– Мы не хотим пользоваться тобой, наоборот, хотим, чтобы ты воспользовалась нами. Нам нужен оператор.

И тут до меня дошло. Собеседник действительно читал мои мысли. Видел их, чувствовал. От этой мысли меня пробила дрожь. Захотелось пить. Я посмотрела по сторонам. Здесь же ничего не было!

На столе прямо перед моими глазами стоял стакан, наполненный водой.

Схватила емкость, жадно отпила несколько глотков, вытерла губы рукавом. Потом взглянула на стакан, но уже не удивилась тому, что воды в нем было столько же, как когда я его брала.

– Чего вы хотите? – я посмотрела в месиво, заменяющее лицо собеседника.

– Предотвратить приход Изменителей.

Я хотела спросить, кто они, но собеседник уже все понял сам.

– Они – цивилизация, которую невозможно понять, и при этом чрезвычайно могущественная. Они приходят во вселенную и изменяют константы мироздания. После них ни один человек не останется человеком. А Земля перестанет быть Землей. Ты же чувствуешь их. Видишь как приход бездны.

– Значит, бездна – это...

Я снова словно очутилась во сне. В котором нечто черное пожирало все вокруг. Звезды. Галактики, цивилизации, оставляя по себе лишь беспросветную чернь.

– Бездна – это Изменители, – сказал собеседник. – Мы не знаем их мотивации, и даже если узнаем, не факт, что сможем понять. Мы не знаем их происхождения. Мы не знаем их логики. Мы не знаем их названия, но человеческое слово 'Изменители' было бы точным отражением их сущности. Они изменяют вселенную по каким-то своим критериям. Меняют физические константы, влияют на понятие измерений, времени, – говорил он, тихо и отчетливо, словно учитель, который стремится максимально понятно донести информацию до ученика. – Они уже несколько раз приходили в наш мир. В будущем.

– В будущем?

Он говорил о будущем в прошедшем времени. Почему? Зачем?

– Время – это тоже пространство, – сказал он, прочитав мои мысли. – Время – это часть пространства. Каждый отрезок времени во вселенной существует одновременно. Прошлое, настоящее, будущее. Каждый миг времени зафиксирован в пространстве. Путь во времени лежит через пространство.

Я не совсем понимала то, что он говорил. То есть вчера, сегодня, завтра – все это уже где-то существует? Нет, не может быть.

– Из одного времени в другое можно прилететь на космическом корабле. Очень быстром, конечно, но можно, – сказал он. – А можно пройти через пространство между Землей и антиземлей, где пространства как такового нет, и можно выбрать множество из точек во времени.

До меня дошло. Знание словно свалилось на голову, будто кто-то коснулся моего разума и положил его туда, отчего мое дыхание перехватило, а перед взглядом померкло. Все вокруг потеряло краски, показалось, что качнулся пол. Пространство и время едины. Будущее и прошлое существуют одновременно. Тарпакианцы и орлы. Они не инопланетяне. Они – люди из будущего, прошедшие изменение и ставшие другими. Превратившиеся в то, чем являются сейчас.

Боже! Я тоже могу читать мысли того, кто сейчас сидел передо мной! Мы могли общаться мыслеобразами! Иначе я бы этого не поняла.

– Они даже не помнят, кем были когда-то, – подтвердил мой собеседник. – Изменители меняют их, лишая прошлого, превращая в нечто иное. Заставляя развиваться по новому пути, чтоб потом прийти и изменить снова.

– Перепрошивка, – прошептала я.

– Да, это точное слово. То, что сделали с тобой. Сменили облик, тип мышления. Только Изменители перепрошивают вселенную. Этого нельзя допустить. Можно изменить пространство, только здесь, только сейчас, до первого прихода Изменителей. Лишь тогда человек останется человеком.

– Кто вы на самом деле? – непроизвольно вырвалось у меня, и я поняла, что попала в точку.

– Мы – разумный, живой, но все-таки механизм, оставленный кем-то на антиземле, – ответил он. – Мы не знаем, кто наши создатели, возможно, они давно уже погибли или изменились. Но мы знаем наше предназначение – всячески противостоять Изменителям и не дать совершиться изменению. На деле мы являемся водорослями, живущими в океане антивселенной. Но в отличие от любых существ наша душа, наш разум, ментальная часть нас, не привязана к физическому телу. Мы можем существовать в организмах и механизмах как во вселенной, так и в антивселенной. Но мы поняли, что являемся лишь приспособлением. А приспособлению нужен оператор. Каким бы совершенным ни был компьютер – без пользователя он ничто.

– Значит, оболванивание людей на Земле, создание маниан – все это было попыткой противостоять изменению? – я удивленно вгляделась в безликого человека, так и не понимая, какое отношение имеет оболванивание людей к их миссии.

– Да, – ответил он. – Маниане были созданы как наши первые носители во вселенной. К тому же у них была улучшена выживаемость, выработана система предчувствия вариаций будущего. Мы думали победить Изменителей с их помощью, но вероятность пространства-времени, в которой они приходят и изменяют вселенную, все равно осталась существовать почти во всех возможных вероятностях. Маниане объединились с людьми во всех трех вариациях в попытке найти идеальное решение. От тарпакианцев требовалась фоновая математика, их способности к вычислению намного выше, чем у любого компьютера во вселенной. От орлов – их возможность чувствовать электронику и взаимодействовать с ней. На нынешней Земле же мы попробовали использовать высокий интеллектуальный потенциал и инстинкт самосохранения человека, для этого воспользовались законом сохранения разума, наделив способностями к интеллектуальному мышлению некоторых лучших его представителей. Но все это не отменило приход Изменителей, даже не уменьшило его вероятность. А потом мы поняли, скорее увидели, что те, кто нас создал, рассчитывали еще на один винтик в системе. На оператора. Мы попытались просчитать вероятность и поняли, что это человек именно из того времени, где еще возможно все изменить, и что он рано или поздно придет на верхний этаж нашей башни в Риме.

– Но почему именно я? – спросила его. – Почему не кто-либо другой?

– Мы не знаем, – ответил он. – Мы – всего лишь огромное, разумное, но приспособление. Почему те, кто нас создали, не вложили нам эту информацию изначально, почему мы должны были понять это сами, почему оператором должна стать именно ты – мы не имеем ни малейшего представления. Но твои видения о пришествии тьмы, они ведь доставляют тебе душевную боль?

Я кивнула, и перед глазами снова пронеслась всепоглощающая бездна. Она казалась живой, разумной, и она пугала. Пугала страшнее любых ужасов, катастроф, монстров.

– Эти видения показывают, что ты понимаешь всю важность не дать возможности Изменителям совершить свое деяние. Видения провидцев не вызывают эмоций. Они могут построить логическую цепочку и только потом выразить свое эмоциональное состояние. Тебя же видения вгоняют в инстинктивный страх.

– Пророчество, – вырвалось у меня.

– Пророки – это люди, которые способны чувствовать, что происходит далеко в пространстве, а значит, во времени. Ты чувствуешь самые важные точки – приход Изменителей. Находясь в пространстве между Землей и антиземлей, мы не можем быть всюду одновременно. Нам доступно лишь пять процентов пространства-времени. Мы не можем попасть в большинство точек, скажем, узреть приход Изменителей. Нам доступны только определенные сектора пространства-времени. Другие же закрыты белыми дырами, куда не может попасть ничего, даже свет. Возможно, белые дыры поставили Изменители, чтобы не дать нам информации о себе. Но чувство пророков идет в обход белой дыры и может частично узреть, что за ней происходит. Мы так и не можем до конца понять этот феномен.

– Зачем вам понадобился мальчик по имени Вадим? – спросила я, обдумывая сказанное. Это казалось невозможным, непостижимым.

– Мы думали, он – уже пришедший в этот мир первый Изменитель. Ведь насколько мы знаем, Изменители видят все варианты будущего, а значит, знают о нем намного больше, чем кто-либо, – голос собеседника, как мне показалось, дрогнул. – Но, как выяснилось, это допущение было неверным.

– Вы уничтожили его семью! – я почти перешла на крик. Когда-то они отдали приказ уничтожить мальчика, как они могли... Я снова ощутила прилив злобы.

– Не забывай, что мы – инструмент. Мы не наделены эмоциями, и, возможно, этого нам не хватает, чтобы остановить Изменителей. Может, поэтому нам нужен оператор-человек.

– Про меня вы тоже думали, что я – Изменитель? – я привстала и немного наклонилась к нему, но ближе его лицо казалось еще более расплывчатым. И я знала, не представляю откуда, но знала – брось в это лицо хоть тем же стаканом – он пройдет насквозь, как через воздух.

– Да, – кивнул он. – Каждый пророк может оказаться потенциальным Изменителем. Но мы ошиблись, ты не пророк. Точнее, больше, чем пророк. Ты видишь по-другому. Ты оператор. Сейчас мы что-то наподобие автономных модулей, которые живут во всем. Мы даже не можем полноценно общаться между собой. Объединить нас в сеть сможет только оператор.

По моей коже пробежал холодок. Что-то в душе подсказывало мне, что он говорит правду, а тьма, проносящаяся в памяти, заставляла верить, но вот логически...

Ну не могу я быть единственной из миллиардов человек, которая нужна этим существам. Никакая я не избранная, этого просто не может быть. Невозможно.

– Мы пытались сделать нашим оператором человека по имени Стас Бондарев, – снова ответил он на незаданный вопрос. – Но он просто не подходил. Не знаю, почему у нас не получилось. Все, что мы смогли – сделать его нашим агентом и отправить на поиски сопротивления. Они мешали нам. Но именно вследствие этих действий мы получили оператора. Почему линия вероятности сложилась именно так – мы не знаем.

– А если я откажусь? – спросила я. – Умру?

Мое дыхание замерло в предвкушении ответа.

– Не умрешь или умрешь, но не сейчас. Мы обязаны дать выбор. Такова наша программа, – ответил он. – Но мы не знаем, существуют ли другие кандидаты на роль оператора, значит, все, что мы делали для вселенной и существ, живущих в ней, может оказаться напрасным. Мы дадим выбор. Или ты сольешься с нами, или сможешь жить как раньше, – монотонно говорил он. – Это место между Землей и антиземлей может дать возможность выбора.

Я не знала, что ответить. Даже не представляла. Тысячи мыслей одновременно пронеслись через мой разум, сердце забилось сильнее. Что он имеет в виду под выбором? Что это повлечет за собой?

– Это твой выбор, сделай его, – сказал он и растворился.

Все вокруг изменилось. Дымка исчезла, капли дождя – вместе с ней. Я находилась в своей квартире, и все это было реально. Я провела пальцем по столу. Это был мой стол и ничей другой. Я его узнаю где угодно. Но почему я здесь? Как я тут оказалась?

Он сказал, что между мирами нет пространства и времени. Он, то есть они, звукокоды, перенесли меня? В мою квартиру? Сделать выбор здесь?

Я посмотрела в окно. Там был погожий солнечный денек, лучи проникали в квартиру, осветляя все, на приоткрытом балконе восседал голубь.

Мяу...

Я повернулась.

Буська! Бусинька моя!

Кошка, мурлыча, потерлась о мои ноги.

Мой взгляд случайно упал на стол.

О Боже!

Разгаданный кроссворд! Тот самый, который я разгадала, когда ко мне в руки попала флэшка...

Я переместилась не только в пространстве, а еще и во времени. Все это было ясно как божий день, словно кто-то нашептал нужную мысль мне на ухо.

Поднялась, бросилась в комнату, посмотрела в зеркало. Голубые джинсы, коричневая куртка...

И я все поняла. Знания тяжелым молотом свалились на мою голову. От осознания всего мое сердце забилось сильнее, а все тело покрылось липкой пленкой пота.

Это была я сама! Тогда, человек оставивший следы в моей квартире, не был предателем, за которым гонялась организация. Это была я сама. Моя нынешняя вариация, а для того моего воплощения – вариация меня из будущего.

Вот он, мой выбор.

Я почувствовала вторую, не пройденную мной временную линию. Она всплыла в моей памяти, словно давно забытое воспоминание.

Прихожу домой, не нахожу следов, грызу себя по поводу смерти бабушки Виталика, ломаю диск и выбрасываю его в мусоропровод. Потом засыпаю, оставив телефон на кухне, и не слышу звонка от Виталика. Никто никогда больше не напоминает мне о диске, об информации на нем. Я живу спокойной жизнью, не подозревая о существовании организации, звукокодов, инопланетян...

Это мой выбор...

Сейчас только от меня зависит, пройду я тот путь, который прошла, соглашусь слиться со звукокодами или останусь жить обычной, нормальной человеческой жизнью, которую всегда хотела вернуть. Просыпаться под мурлыканье Буськи, первой поздравить Наташу с её бестселлером, навещать маму, быть обычным человеком, как и тысячи людей вокруг. Мое нынешнее воплощение просто перестанет существовать, уступив место другому. Тому, которое могло бы быть...

Бездна...

Если я сделаю такой выбор, Изменители придут. Правда, мне будет все равно. Я не буду знать ни о бездне, ни об Изменителях.

Мое горло словно зажало в тиски, руки нервно затряслись. Я смотрела в свое отражение в зеркале, не представляя, что предпринять. Разум раскололся – часть меня хотела избежать всего этого, быть прежней собой, никогда не вступать в организацию, никогда не знать о ней, вторая же часть видела бездну и четко понимала, что только я могу её остановить.

Сомнений не было. Я словно видела все алгоритмы разбросанных по миру звукокодов. Бездушные машины, которым была нужна душа. Моя душа.

Я почувствовала, что могу управлять этим местом. Словно художник, наносить штрихи на холст прошлого. Что-то из того мира, из антиземли, давало мне возможность сделать это – просто пожелать, и нужные следы появятся в нужном месте.

Я уже отчасти слилась с механизмом. Сетью звукокодов. Но точка невозврата еще не наступила. И наступит ли она – зависело только от меня.

Меня охватила растерянность. Еще никогда в жизни я не ощущала подобной растерянности. От меня зависела судьба мира, но в то же время я могла спокойно жить, не зная об этом.

А что, если Изменители – не зло? Что, если во всем этом есть какой-то смысл? Нет, не может быть. Я видела тьму, видела исчезновение всего, и в те моменты у меня не было ни одной положительной эмоции.

Только сковывающий липкий страх, который заключал меня в свои объятия. Мысли путались, казалось, что комната сужается, давит меня. Тьма снова пронеслась перед взором. Всепоглощающая тьма. Существа, которых никому не удалось понять.

Внутри меня что-то сжалось, я задышала глубже. Моя рука, словно обретшая собственное сознание, повисла в воздухе, и пространство вокруг колыхнулось. Словно по нему пошли еле заметные волны. Я могла управлять этим местом, своим прошлым, одним взмахом руки. Одной лишь мыслью.

Волны мягко коснулись ламинатного пола возле компьютера, и пространство изменилось – на полу словно из-под земли вырос пыльный след кроссовки сорок второго – сорок третьего размера. Оставь я свой реальный след – воплощение меня из прошлого решит, что это нормально. Что она сама его оставила. А так... а так она пойдет дальше, как когда-то пошла я.

Ноги сами понесли меня в коридор, и стоило только посмотреть на пол, как на нем проявился еще один след.

Я сделала выбор.

Меня пробил озноб. Правильный ли он? Я отказалась от того, к чему хотела вернуться все это время – от обычной, нормальной жизни и выбрала...

...сама не знаю, что я выбрала, но ключевую роль в выборе сыграл мой страх. Страх перед тьмой. Всепоглощающей бездной. Изменителями. И только сейчас я смогла понять. Уловить тот удаленный от меня сегмент сознания сети звукокодов.

Это не выбор. Это проверка. Если бы я приняла другой выбор – значит, я не подхожу на роль оператора. Значит, мой разум неспособен сделать то, что ему предназначалось.

Я бросилась к двери, открыла её, рука сама потянулась в карман, где находились ключи. Что-то рядом тихо скрипнуло. Я повернулась.

Наташа...

Будущая писательница, автор бестселлеров.

При её виде меня кинуло в дрожь. Я же знаю, что произойдет с ней и со мной в ближайший год. Знаю, но не могу сказать! Я сразу это почувствовала. Говорить нельзя. Не знаю почему, просто нельзя.

– Спешишь куда-то? – улыбнулась она.

– Да так, по работе, – дрожащим голосом ляпнула я первое, что пришло на ум.

– Удачи. Если задержишься – покормлю твою Буську.

Кошка, услышав свое имя, показалась из дверного проема. Бусинька моя. Рыжее счастье! Я нагнулась, погладила её, и она зашипела. Словно бы перед ней находилась змея.

По моему телу пробежали мурашки.

Я повернулась.

Человек без лица стоял за мной на лестничной клетке. Он молчал, но я словно почувствовала слова в своей голове.

'Пора уходить'.

Меня всю затрясло, я закрыла дверь своей квартиры на ключ, взглянула на вглядывающуюся в меня Наташу.

– Пиши больше. Скоро бигборды с рекламой твоих книг в Европе висеть будут, – не знаю почему, но мне захотелось ей это сказать.

– Ты опять издеваешься! – пробурчала Наташа. Но я уже быстрым шагом направлялась к лифту. Кабинка быстро доставила меня вниз, я быстро отошла от подъезда метров на сто и всмотрелась.

Как же это было непривычно. Находиться в своем доме и знать, что всё это далеко в прошлом. Словно смотришь старую фотографию и ощущаешь себя в ней – снова помолодевшей и не знающей, что тебя ждет.

Эти стены лифта, этот подъезд, этот двор – все было таким родным, близким...

И от этого я отказалась.

Я шла по своему двору и любовалась им. Впервые в жизни.

Машинами, припаркованными одна возле другой, так что местами между ними было не протиснуться, детьми, играющими на площадке неподалеку, бабушками, рассказывающими друг другу разнообразные сплетни, черным котом, перебегающим мне дорогу, молодой мамой, везущей в коляске свое чадо.

Я обернулась. Сама не знаю почему, но обернулась. Словно кто-то позвал меня. Не могла не обернуться.

И затаила дыхание.

Вот она я. Вторая я вышла из машины и, по привычке засунув руки в карманы, с недовольной гримасой на лице шла к подъезду. Я из прошлого. О чем сейчас думает та вторая я? Я словно перенеслась мысленно в тот момент. Горечь из-за смерти бабушки Виталика и раздумья над тем, продолжать расследование или бросить все к черту, оставив все как раньше. Я словно шла с ней рядом, будто повторяя каждый её шаг. Наши мысли слились воедино.

Я словно оказалась там, на её месте, точнее, на своем, но утраченном. Смотрела на мир её глазами, снова переживая те же мысли и чувства, что тогда.

Она еще не знает. Ей еще предстоит весь этот путь. Узнать, понять, обжечься, снова понять и наконец вернуться сюда и сделать выбор.

Мир закружился, померк, все вокруг словно потеряло краски, расплылись очертания домов вокруг, машин, людей. Лишь мутная клякса, палитра художника на холсте мироздания.

Выбор сделан...

Антракт

На миг я снова ощутила неистовую боль, но она сразу же стихла. Я увидела себя со стороны. Еще в облике Габриэллы Ульрихт. Словно в замедленном видео, я смотрела, как мое тело взрывается, рвется на части, порождая на свет снопы синеватого огня.

А потом я ощутила, что лечу. Пролетаю по длинному круглому коридору, а где-то в конце него реет свет. Свет в конце туннеля. Я почувствовала, как что-то входит в меня, сливается с моим сознанием. Что-то стало мной, а я стала им.

В мозгу зазвучали тысячи непонятных голосов, понятий. Констант и переменных.

Я видела свет тысячи одновременно светящих солнц, но даже не зажмурилась. Для этого у меня не было век. Как и тела.

Свет. И ничего кроме света.

Я отделялась от мира, а мир отделялся от меня.

Было холодно. Что-то твердое впилось в мой бок, заставляя открыть глаза. Серость. Что-то серое. И твердое. Кажется, я лежу лицом вниз. Я перевернулась. Вокруг были пяти-шестиэтажные дома желтоватого цвета, откуда-то слышались крики, ощущался запах пыли. Кажется, я в каком-то дворике. Полностью голая.

Я посмотрела на свои руки. Они были мои. Те самые руки, которые были даны мне от рождения.

Что случилось? Как я здесь оказалась? Последнее, что помню, – туннель и разрывающееся на части мое тело.

– Извините, вы в порядке? – ко мне быстрым шагом приближался мужчина. – Что с вами произошло? Вызвать полицию? Скорую? Почему вы в таком виде?

Я инстинктивно закрылась руками, посмотрела на мужчину, попыталась ответить, и что-то изменилось.

Я почувствовала его. Словно находилась в его теле.

Его звали Роберто. Он направлялся к стоматологу. Я даже ощутила навязчивое нытье во рту справа. У него жена и двое детей. Все его воспоминания, начиная с детских и заканчивая сегодняшними, мигом оказались в моей голове. А потом я поняла, что могу не только читать его мысли, но и управлять ими. Внушать ему желания, воспоминания, чувства. Я могла управлять звукокодом, находящимся в нем.

Пусть считает, что я одета. И идет отсюда.

– Извините, синьорина, – сказал он. – Почему я сюда свернул? Неважно, наверное, задумался. Извините, – он развернулся и быстро потопал к выходу из переулка.

Я еще раз прикоснулась к его разуму, утихомирила зубную боль. А еще сбрей-ка ты эти уродливые усы.

Он будет считать, что это его собственная мысль. Я это знала.

Поднялась на ноги и почувствовала несколько сотен человек рядом с собой. И я была каждым из них. Ощущала то, что чувствовали они, смотрела на мир их глазами.

Взглядом швейцарского гвардейца на площади Святого Петра я посмотрела вверх и увидела синюю вспышку в небе. Проникла в разум наблюдающих это людей. Они считали, что это фейерверк. А потом я поняла, что могу путешествовать от одного сознания к другому. Быть везде и одновременно. Я видела взрыв сотнями глаз одновременно. Слышала его сотней ушей.

Я нашла Иваныча и поняла, что могу внушить ему, что он – пятилетняя девочка, или император Франции, или Папа Римский. А то вообще превратить в овощ. Нет, он мне еще пригодится. В моих планах.

Я путешествовала по разумам людей, чувствовала их мысли, могла корректировать их.

...этот мужчина больше никогда не ударит свою жену.

...а она перестанет принимать наркотики.

...этот навсегда забудет о сексуальных фантазиях с детьми.

...прекратит заниматься карманными кражами.

...бросит мысли о самоубийстве из-за несчастной любви и начнет развивать свой талант художника.

Я была в Москве, в квартире Наташи Перуниной. В её голове. Смотрела в монитор её ноутбука.

...хороший сюжет.

Я погладила её рукой свою Буську, придремавшую на столе возле клавиатуры.

Красавица, кошка. Во какая стала! Теперь мама будет всегда рядом.

Коснулась разума своего бывшего одноклассника Виталика. Пусть бросит пить и больше времени посвятит работе. Из него выйдет толк.

Мой бывший начальник Вадим Михайлович. Подскажу-ка ему, что задержанный за кражу ни в чем не виноват. А вот настоящий преступник через час придет к тебе в кабинет и напишет чистосердечное признание...

Моя мама, которая так и не смогла пережить смерть дочери и ударилась в алкоголизм.

...нет, мам, я не умирала, просто была в долгом отъезде и скоро вернусь. Бросай эту гадость.

Я вернулась обратно и улыбнулась сама себе. Слегка подправила окружающим восприятие. Пусть считают, что на мне есть одежда. По крайней мере, пока я не доберусь до ближайшего магазина.

Вышла из переулка, всмотрелась в свое отражение в витрине. Я была та же, что раньше, но в чем-то неуловимо другая. В чем? Не знаю, время покажет. Знала я только одно – это далеко не конец.