Текст книги "Контакт с бездной (СИ)"

Автор книги: Амелия Сиринити

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 3

Уснуть мне больше не удалось. Как только я закрывала глаза, перед ними сразу же всплывало лицо того мальчика. Откуда он знал, что меня пошлют за ним? Это казалось невероятным, но что, если парнишка умеет заглядывать в будущее? Это все объясняло – и его слова о синей куртке, и интерес со стороны маниан.

У меня промелькнула мысль позвонить Сергею Ивановичу и сказать, что я отказываюсь от этого задания и возвращаюсь в Москву. Ничего он мне не сделает. Но я бы не простила себе того, что не разузнала все до конца. А потому я села в оставленный мне Фольксваген и направилась к нужному детскому дому.

Находилось это учреждение в районе под названием Подол. Самый обычный дом в пять этажей, который на фоне раскинувшихся рядом небоскрёбов выглядел совсем малюткой. К нему прилегал небольшой парк и что-то наподобие спортивно-игровой площадки. Несколько ребятишек лет восьми-десяти играли во дворе, бросая друг другу небольшой мяч, но Вадима Курниленко среди них не было.

Я всматривалась в здание, все еще раздумывая, что мне делать дальше, но кроме как войти и повидаться с самим мальчиком, вариантов не было. Я вышла из машины, и холодный ветер сразу же стеганул меня по лицу. Того тепла, что вчера, уже и в помине не было. Весна – пора переменчивая, особенно когда приходит в феврале. Сейчас она обернулась к людям низкими серыми тучами над головой, которые, казалось, вот-вот зацепятся за верхушки киевских небоскребов, и неистовым ветром, раздававшимся громом в моих ушах.

Кажется, будет дождь, а может, даже и снег.

Через высокие ворота я прошла на территорию детского дома, направилась ко входу в здание.

– Тетя, – подскочил ко мне один из играющих во дворе мальчишек и дернул за рукав.

– Что, малыш? – улыбнулась ему я.

– Не хотите стать моей мамой? Я послушный и хорошо учусь, мечтаю стать учёным, – он смотрел на меня умоляющими глазами.

– Мальчик, – склонилась к нему.

– Меня зовут Петя, – усмехнулся он. – Петя Зайченко или, для других детей, Петя русый. У нас тут просто еще Петя рыжий есть.

– Я не могу тебя забрать, – погладила мальчика по вьющимся волосам. Но кто-то обязательно тебя возьмет.

– Но ведь вы забираете Вадика, – моментально расстроился он. – А мы с ним друзья, и он говорил, что был бы не против, чтоб я был его братом.

– Как забираю Вадика? – удивилась я. – Я не собираюсь его забирать.

– Вадик уже всем рассказал, что вы его забираете. Он хорошо рисует, даже портрет ваш нарисовал, – парнишка изрядно погрустнел и был на грани того, чтоб заплакать. – Тут еще какие-то двое хотели забрать Вадика, но он говорил, что с ними не пойдет, только с вами. Да и мне те двое совсем не понравились. Плохие они.

– Какие двое? – на меня нахлынуло еще большее удивление. Кто-то еще интересуется Вадимом? Но кто? И главное – зачем?

– Мужчина, высокий такой, с темными волосами и рыжая женщина с веснушками, – ответил Петя. – Они уже несколько недель сюда ходят. Вроде как получили все бумажки об усыновлении. Та рыжая тетка, кстати, странная. Иногда мне кажется, что её и нет вовсе! Но Вадик сказал, что они его не заберут, он пойдет с вами. А он все знает наперед. Как-то он сказал, что я во время игры в футбол упаду и сломаю руку, а я ему и не поверил, пошел играть. Да и пролежал кучу времени в больничном отделении с гипсом. Ух, больно же было! Теперь я всегда Вадика слушаю.

К горлу подступил колючий комок. Мой трезвый рассудок отказывался верить в то, что парень видит будущее, но все говорило об обратном. Теперь ясно, что потребовалось инопланетянам. Но кто такие те двое? Нужно увидеться с Вадимом. Только он сможет дать ответы на интересующие вопросы.

– Петя, пошли играть, – подскочил к нему темноволосый мальчик.

– Так вы меня не заберете? – он еще раз посмотрел на меня.

Вот не могу я утешать ребенка, говоря ему неправду. Не могу и все. Пусть я не желаю рожать собственных детей, но относиться плохо к чужим все равно не могу.

– Вряд ли, – я посмотрела мальчику в глаза, и он опустил взгляд вниз.

– Тогда сделайте так, чтоб Вадику было хорошо, – сказал он, и на его глазах заблестели слезы.

Мне было жаль этого ребенка. Жаль их всех – вот этих мальчишек, играющих во дворе и остальных, находящихся в здании. Искренне жаль. Настроение окончательно испортилось. Ведь сколько же людей, которые хотят ребенка, но не желают брать чужого? Можно подумать, они какие-то не такие! Обычные дети. А ведь настоящий родитель не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. Вот как эти дети сюда попали? Бывает, конечно, что семья погибла, но зачастую их отбирают у родителей-алкоголиков, наркоманов или преступников. По службе в полиции я это знала. И вот что, они заслужили право называться родителями только потому, что произвели ребенка на свет?

С этими мыслями и злобой на весь мир я вошла в здание. Меня встретил просторный холл, украшенный висящими на стенах цветочными горшками. Надо же, почти как у Наташи. Как оказалось, тут даже чисто и аккуратно. Небольшой диванчик еще советского образца заняли две девочки и мальчик. Они громко шептали, очевидно, надеясь, что их никто не слышит, и краем уха мне удалось подслушать их разговор. Они говорили о мальчике Вадиме, которого вот-вот должны забрать из приюта. Похоже, здесь это целое событие.

– Здравствуйте, – окликнула меня невысокая полноватая женщина лет тридцати пяти. – Вам что-то нужно?

– Да, – ответила я, потянулась к сумке, достала оттуда удостоверение социальной службы и протянула женщине. – Мне хотелось бы увидеть Вадима Курниленко.

– А-а-а, – протянула она. – Так вы по поводу того мальчика, которого сегодня забирают? Пройдемте в мой кабинет, – притворно улыбнулась она, наверняка желая показать, что у них здесь идиллия и вечная радость. – Меня зовут Галина Степановна. Я здешняя управляющая.

Она протянула мне документ и, позвав меня жестом, вошла в небольшую дверь справа. Я прошла за ней. Мы очутились в небольшом светлом коридоре, через окна которого в комнату проникал солнечный свет. Здесь было приятно. Мне почему-то всегда казалось, что подобные приюты – едва ли не самые отвратительные места на свете. А здесь аккуратно расставленные на подоконниках вазоны, приятный цветочный запах и теплота. Детские рисунки на противоположной от окон стене, главной темой которых была, конечно же, семья.

Мне стало жарко, я расстегнула свою куртку и тут же остолбенела.

Мой взгляд упал на один из рисунков, на котором красовалось мое собственное лицо.

Что за?..

Дыхание на миг замерло.

Детский рисунок, но довольно талантливый, как для ребенка. При всей его аляповатости свое лицо я узнавала довольно хорошо, показалось, что мои глаза с рисунка смотрят на меня.

Подпись в нижнем правом углу гласила – Вадим Куриленко.

– Вот, сюда, пожалуйста, – сказала Галина Степановна, указывая на деревянную дверь и заставляя меня оторваться от рисунка.

Ведь этот мальчик никогда меня не видел! Теперь все сомнения развеялись – мальчик видит будущее. Мне рассказывали о людях с природным иммунитетом к внушению. Таковые обычно имеют склонности к наукам или другие таланты, центр старается находить их и убеждать работать на себя. Но таланты – это одно, а пророчества – совершенно другое! Никогда не верила в разнообразных провидцев и предсказателей будущего, а здесь – на тебе!

Кабинет Галины Степановны оказался неприметным по современным меркам, но вполне опрятным. Мебель здесь была еще советского образца – письменный стол, заставляющий вспомнить о школьных годах, массивный книжный шкаф, полки которого были уставлены детской литературой и толстыми томами по педагогике и медицине, два полумягких кресла и большое окно с видом на двор. На подоконнике, конечно же, красовались живые цветы. Похоже, разные вазончики здесь любят. Это место явно понравилось бы моей соседке.

– Садитесь, – сказала Галина Степановна, указывая жестом на один из стульев, сама же разместилась за столом. – Наверное, хотите посмотреть на документы новых родителей мальчика? Вот, пожалуйста, – она вынула из шкафчика белую папку и протянула мне. – Все здесь. Семья, похоже, хорошая, успешная. Он бизнесмен, имеет магазин одежды в центре, она преподаватель в университете Шевченко. Там справки о здоровье, составе семьи, доходах и прочем, – не переставая улыбаться, она достала из покоящегося на столе футляра большие очки и надела их, отчего стала отдалённо напоминать сову. – Когда кого-то усыновляют, это для нас всегда праздник. А эти люди действительно хорошие. Видите эти вазоны? – она указала взглядом на горшки, стоящие на подоконнике. – Это они помогли нам с озеленением

– А сам мальчик рад новым родителям? – спросила я, открыв папку и краем глаза посмотрев на документы.

– Знаете, – она секунду поелозила взглядом по столу. – Не очень. Хотя он странный парень. Вбил себе в голову, что его родители погибли в автокатастрофе из-за него. Мол, он знал, что произойдет авария, но не смог отговорить их от поездки. Наш психолог, Григорий Олегович, столько времени на него потратил, а он говорит все то же. И психиатра из больницы приглашали. Специалисты говорят, что со временем должно пройти, но надо регулярно наблюдаться у психолога. Новые родители мальчика с этим согласны.

Я пристальнее взглянула на документы. Их фотографии – он черноволосый крепыш с небольшими усами, она хрупкая рыжеволосая коротко стриженая женщина. Тридцать пять и тридцать три года. Вполне обычная семья. Но кто они такие на самом деле? И зачем им понадобился мальчик?

– Знаете, – продолжила Галина Степановна, – редко кто берет детей в возрасте Вадима. Обычно предпочитают от двух до пяти лет. Но этой семье он сразу понравился, и они не хотели смотреть ни на кого, кроме него.

– Так я могу увидеть парнишку?

– Да-да, подождите здесь. Я сейчас его приведу, – Галина Степановна встала и быстрым шагом направилась к двери кабинета. – Только вот что, – повернулась она, уже открыв дверь. – Вашу куртку лучше снимите и повесьте на вешалку. Мальчик внушил себе, что его заберет женщина в синей куртке и с завязанными в хвост русыми волосами. Думаю, нам не нужна бурная реакция.

– Хорошо, – ответила я и сняла куртку, в ней все равно было жарко, после чего еще раз бегло просмотрела документы – обычная семья, даже, как мне показалось, чересчур примерная.

Что же, будем исходить из того, что парень действительно видит будущее. Возможно, он знает что-то про маниан? Нечто, что те должны сотворить? Маниане ведь сами обладают в некотором роде даром предвидения. Да нет, вряд ли. Вероятнее всего, организация хочет использовать его для предвещений будущего в дальнейшем. Но кто такие эти двое? В меня вселилась уверенность, что они и близко не семья. Люди, которые что-то узнали и пытаются воспользоваться этим в свою пользу? Любители паранормальных явлений, поверившие, что парень действительно пророк? Какие-нибудь сектанты, считающие его своим мессией?

А что, если?.. Да нет, не может быть!

От этой мысли мне стало не по себе, а дыхание участилось.

Что, если это все проделки Сергея Ивановича? Он знал, что я не смогу забрать мальчика и привезти его манианам, а потому подослал этих двоих, чтоб я, почувствовав опасность со стороны, сделала то, что ему нужно? То есть схватила парня и потащила его в Москву?

В коридоре послышались шаги взрослого человека и детский топот. Сейчас увижу этого Вадима.

Дверь приоткрылась, на пороге стоял тот самый мальчик, которого я видела на фото и по телевизору в отеле. В реальности, как мне показалось, он был намного бледнее и худее, чем на экране.

– Вадик? – посмотрела в его голубые глаза.

Он несколько секунд просто стоял и пялился в меня, несколько раз моргнул, словно проверял, не кажется ли это все ему. А потом его лицо расплылось в улыбке до ушей, и он бросился ко мне.

Я никогда не была специалистом по детям; у меня нет собственных отпрысков, у моих ближайших друзей тоже, все мои знания о детях ограничивались кратким курсом детской психологии, прослушанным в университете, который успел порядочно подзабыться. Но сейчас я с уверенностью могла сказать, что глаза мальчика выражали надежду.

Он бросился мне на шею, словно я была для него самым близким человеком, хоть мы виделись впервые.

– Тетя Ира, вы заберете меня отсюда? Вы не отдадите меня тому дядьке с призраком? – щебетал он мне на ухо. – Вы же пришли, чтобы забрать меня? Верно?

На миг я оцепенела. Он знает мое имя!

– Вот, – на пороге возникла Галина Степановна. – Вы ему понравились.

– Вы заберете меня. Заберете, – шептал Вадим.

– Постой, Вадик, – я взяла его за плечи и взглянула в его голубые глаза. – Я не пришла тебя забирать. Тебя усыновляют другие люди.

– Вы не отдадите меня дядьке с призраком, – продолжал бормотать он, с надеждой смотря в мои глаза. – Вас послали костяные люди, Но им вы меня тоже не отдадите! – говорил он, а у меня пересохло во рту.

Костяные люди? Он знает про маниан! Неважно как, но он уверен в их существовании. У меня пересохло во рту, а дыхание замедлилось. Значит, вот зачем он нужен пришельцам. Парень знает больше, чем ему положено!

Я обняла мальчика, прижала его к себе. Пусть я не специалист по детям, но догадаться о его чувствах было не трудно – Вадим боялся. Он весь дрожал, словно находился раздетый на морозе, а его губы что-то непрерывно бормотали. Мне стало его жаль.

– Все будет хорошо, – прошептала ему на ухо.

Я почувствовала, что не смогу бросить этого парня в беде. Пусть мы виделись с ним впервые в жизни, но оставить его в опасности было бы просто бесчеловечно. Говорят, что если нет собственных детей, начинаешь питать симпатию к чужим. Вадик, прижимающийся к моей груди, был мне симпатичен. Я почувствовала, что просто не могу его отпустить.

– Психолог сказал, что Вадиму надо поменьше контактировать с взрослыми, кроме своей будущей семьи, – сказала Галина Степановна. – Отпустите парня.

Казавшаяся строгой женщина стояла напротив меня, уперев руки в пояс, а её неодобрительный взгляд елозил по нам с Вадимом.

– Галина Степановна, дайте нам поговорить. Покиньте кабинет на пять минут, – тихо, но серьезно сказала ей.

– Вы что, не понимаете? – повысила голос она.

– Я все понимаю, – ответила я, – но пожалуйста, дайте нам пять минут наедине.

Она глубоко вздохнула, окинула нас превратившимся в злобный взглядом, пробормотала что-то про себя и вышла.

– Вадим, – я посмотрела на парня, – а что за дядька с призраком, о которых ты говоришь?

Он снова взглянул на меня, и его лицо моментально посерьезнело.

– Вот они, – ткнул он пальцем в лежащие на столе документы. – Это дядька, – он показал пальцем на мужчину, – а это его призрак, – его палец уткнулся в фотографию женщины.

Призрак. Но как? Тот мальчик внизу тоже говорил, что женщина странная, и иногда ему кажется, что её не существует. Но кто она тогда? Почему призрак? И тут до меня дошло. Звукокод! Весь этот приют подвергся внушению. У того мужчины есть доступ к звукокодам, и он вынудил всех поверить, что он семьянин. На самом деле никакой женщины нет, а выглядеть он может совсем не так, как на этой фотографии. Как известно, дети менее восприимчивы к внушению, чем взрослые. Все серьезно, все очень серьезно. Кто он такой? На кого работает? Зачем ему понадобился мальчик?

– А зачем ты дядьке с призраком? – спросила я у мальчика.

– Он хочет сделать мне плохо, – лицо Вадима снова погрустнело. – Вон они. Дядька и призрак! – он указал пальцем в окно. – Он пришел за мной!

Повернулась к окну.

Да уж, я не ошиблась, приют действительно подвергся внушению.

По двору, направляясь к входу в здание, медленно шел мужчина. Тот самый, что на фотографии. Его поза говорила, что его кто-то держит под руку, только женщины или кого-то другого здесь не было.

Да здесь же проходит непрерывное внушение!

Моя голова закружилась, а тело покрыл липкий холодный пот.

В этом здании должны находиться множество передатчиков, постоянно транслирующих звукокод.

Цветы! Они помогли с озеленением – кажется, так сказала Галина Степановна. Я взяла с окна горшок, изо всех сил шарахнула его о пол, отчего он разлетелся на мелкие кусочки. Присела, всмотрелась в рассыпанную землю, провела по ней рукой.

Передатчики должны быть здесь!

Вот!

Мой палец наткнулся на что-то твердое. Трясущимися пальцами я подняла с пола маленький черный шарик.

Твою ж!

Эта штука передает звукокод беспрерывно на частоте, не слышимой человеческим ухом. Кто он такой? Подобные технологии доступны только нашей организации и никому другому! Может, это операция по поимке еще одного предателя, как осенью?

Успею подумать над этим позже, сейчас главное – выбраться.

Я посмотрела на мальчика, который молча смотрел на меня и трясся от страха.

– Все будет хорошо, – сказала ему.

Я схватила сумку, нащупала в ней пистолет, сняла с предохранителя. Только бы мальчик не пострадал!

– Держись за мной, – сказала ему, на что он ответил кивком.

Мое сердце колотилось как бешеное, иногда казалось, что оно вот-вот вырвется из груди, а к горлу подступил противный колючий комок. Я не знала, зачем я делаю то, что делаю, но чувствовала, что поступаю правильно.

Дверь начала приоткрываться. Я достала пистолет и прицелилась.

На пороге комнаты стояла Галина Степановна, её выражение лица обратилось в гримасу страха.

– Не-не-не, – бормотала она, очевидно, не в состоянии сказать ни слова.

– Молчите, – сказала ей, не опуская пистолет. – Пройдите в кабинет и закройте за собой дверь.

Что же я делаю, черт его возьми! Угрожаю оружием обычному, мирному человеку!

Галина Степановна вошла в кабинет, пытаясь бормотать что-то про себя, а её глаза медленно закатывались. Я увидела, как её клонит на бок.

Зараза! Сейчас в обморок упадет!

Убрав оружие, я подскочила к ней, взяла под руку. А она тяжелая! Килограмм семьдесят, не меньше!

Я усадила её за стол, отдышалась, достала из сумки выданный Иванычем планшет, трясущимися пальцами начала искать в нем код отключения.

Моя голова кружилась, в глазах темнело, а руки дрожали, будто обрели собственное сознание. Мысли в голове смешались в тугой клубок, и обдумывать что-то трезво я не могла.

Где он, черт подери, этот код! Вот, наконец-то!

Включила звукозапись и положила планшет на стол, наблюдая, как глаза Галины Ивановны закатились, а рот открылся.

Что дальше? Уходить через окно?

Я посмотрела на мальчика, который застыл в приступе паники. Прислушавшись, можно было услышать, как клацают его зубы.

Надо бы выяснить, кто такой тот тип, но с другой стороны, это может обернуться риском для мальчика.

– Лезь под стол, – скомандовала ему, не представляя, откуда в моей голове взялось такое решение, но на данный момент оно показалось оптимальным. – Под стол, быстро!

Вадим взглянул на меня обеспокоенным взглядом, молча кивнул и начал забираться под массивный стол. Думаю, там он будет в безопасности. Надеюсь на это.

– Не вылезай, пока не скажу. И ни звука, – сказала ему, сама же спряталась за дверью.

Скорее всего, тот тип придет сюда.

Я попыталась успокоиться. Мне приходилось участвовать и в перестрелках, и в задержании опасных преступников, но так, как сейчас, меня не трясло никогда. Действие звукокода, пробивающееся через импланты в ушах? Или что-то другое? Собственное сердцебиение казалось мне раскатами грома, а пистолет все время норовил выскользнуть из покрывшейся потом руки.

Спокойно, Ирка, надо держать себя в руках. Что бы там ни было, надо успокоиться! Прежде всего, успокоиться.

Я на миг закрыла глаза, и мне показалось, что мир пошел кругом. Неужели он как-то вызывает у меня перепады давления?

– Галина Степановна, – услышала я мужской голос, доносящийся из-за двери, который звучал, словно говорили через рупор. – Галина Степановна, вы здесь? Нам нужно подписать документы.

Легкий стук в дверь заставил меня затаить дыхание.

– Галина Степановна?

Давай, входи уже, и покончим с этим!

Дверь начала медленно открываться.

– Галина Степановна, вам плохо?

В кабинет вбежал черноволосый коренастый мужчина и бросился к управляющей, а мой пистолет сразу же уперся в его затылок.

– Стоять! Подними руки! – приказала я, понимая, что мой дрожащий голос сейчас звучит не очень убедительно. – Двинешься – пристрелю.

Но он все понял правильно. Его руки медленно поднялись над головой, и я прошлась по его карманам.

Пистолет! Надо же, примерный семьянин с маузером за поясом. Заткнула его в задний карман джинсов. А здесь что? Ключи от машины и мобильник.

– Отойди и сядь в кресло, – приказала я, понимая, что физически он намного сильнее меня, и если ему удастся отобрать оружие – мне не устоять.

Он молча прошел в кабинет и уселся на стул, смотря мне в глаза уверенным бесчувственным взглядом. Я закрыла дверь, прижалась к ней спиной. Теперь расстояние между нами метра два с половиной – три, и будь он хоть трижды Джеки Чаном – пистолет стреляет быстрее.

Я взяла в руки его телефон. Управление звукокодом должно быть где-то здесь. Стараясь не сводить взгляда со своего пленника, стала пролистывать меню.

Где он, черт его дери?

Мои руки все еще тряслись, а железобетонный взгляд этого мужчины выводил из себя, заставляя волосы становиться дыбом.

Где оно?

Кажется, вот. Управление звукокодами почти всегда маскируется под музыкальный проигрыватель. Отключить.

Я ткнула пальцем в сенсорный экран и убрала телефон в карман. Постояла минуту, и мне стало немного легче. Дыхание, кажется, пришло в норму, а дрожь по всему телу угомонилась.

Что же это за звукокод такой, действующий через импланты? Ладно, потом разберемся, так же как и с тем, кто он такой. Сейчас главное – покинуть здание.

– Ты выведешь нас с Вадимом отсюда, – сказала я, смотря пленнику в глаза.

Он молча кивнул.

– Вадим, вылезай.

Пока парень покидал свое укрытие, я взяла свой планшет, нашла в нем настроенный под себя код усиления реакции, включила. Пригодится. Вдруг этот мужик и в самом деле какой-нибудь спецназовец.

– Вадик, подай мне мою сумку, – указала мальчику.

На секунду парень оказался между мной и пленником, а мое сердце екнуло. Показалось, что этот мужик вот-вот схватит парня, прикроется им и заставит меня сложить оружие. Но этого не произошло – он сидел как вкопанный и только буравил меня своим тяжелым взглядом.

Когда мальчик подал мне сумку, я отправила в неё планшет, отобранный у моего пленника пистолет, взяла в руку его мобильник.

Так, мне нужен его звукокод. Вот он.

– Держи, – я бросила телефон пленнику, который он поймал с завидной ловкостью. – Настрой так, чтоб окружающие воспринимали меня как твою рыжую женушку, – приказала ему, понимая, что мне на то, чтоб разобраться с его кодами, потребуется намного больше времени. – И не вздумай меня дурачить!

Он молча ткнул несколько раз пальцами в экран и бросил телефон мне. Благодаря коду усиления реакции я смогла его поймать.

– Вадим, ты видишь меня как эту рыжую тетку-призрака? – спросила мальчика.

– Да, – ответил он. Выглядел парень все еще перепуганным, ну ничего, пройдет. В его страхе нет ничего удивительного. Сама перепугалась не на шутку.

Я взяла свою куртку, надела её, спрятав правую руку с пистолетом в рукаве, а левой взяла ладошку мальчика.

– Поднимайся, – приказала пленнику, и тот молча встал. Я взяла его под руку, словно мы пара. – Веди нас на улицу. Один фокус – и я тебя пристрелю, – я посмотрела в его глаза. Кажется, он понял. Почему он все время молчит? Неужто у него есть какой-то план? Может, на улице его ждет помощник? Но времени на раздумья не было, нужно срочно покинуть этот чертов приют.

Мы прошли по украшенному цветами коридору, вышли в холл.

– Ты будешь меня навещать? – подбежала к Вадиму улыбчивая девочка. – Во повезло тебе! Мне бы так.

– Постараюсь, – ответил он. – Если родители пустят.

Смышленый малыш.

Мы вышли на улицу, где к Вадиму сразу же подошел Петя.

– До встречи, друг, как ко мне дозвониться, ты знаешь, – мальчики обменялись рукопожатиями, а я все время смотрела на идущего рядом пленника. Что-то в нем было не так. Только что? Своими движениями он больше походил на робота, чем на человека. Может, испугался? Ладно, он мне все расскажет, когда выберемся отсюда. И кто его послал, и зачем ему был нужен Вадим.

– Где твоя машина? – спросила я, как только мы прошли за ворота приюта.

Он молча указал кивком на припаркованный у дороги 'Порше Кайен'.

– Садись за руль, – потянулась в карман, достала ключи от его машины и ткнула их ему в ладонь.

Почему он, черт подери, молчит? Не хочет выдавать страха? Пусть помолчит, заговорит еще.

Он сел на водительское сиденье, мы с Вадимом разместились сзади. Хорошая у него машинка! Просторная, уютная.

– Поехали, – сказала я. – Что-то вытворишь – убью. Выше шестидесяти не разгоняться, правила не нарушать. Понял?

Он снова кивнул и завел двигатель. Машина мягко тронулась с места.

– Спасибо, тетя Ира, – мальчик снова заключил меня в свои объятья, а его лицо сияло от радости. – Я знал, что вы за мной придете.