Текст книги "Тщеславие (ЛП)"

Автор книги: Амели Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 22

Лонг-стрит в Кейптауне была оживленнее, чем Французский квартал на Марди-Гра.

Улица, казалось, была усеяна людьми, отовсюду торчали головы. Кейптаун так сильно напомнил мне Америку, что стало страшно. Единственной реальной разницей были акценты, и иногда кто-то создавал атмосферу, которая была типично африканской, но в остальном, если бы я запечатлела сцену, когда я только приехала, и поместила ее рядом с фотографией Чревоугодия, Нового Орлеана, вы бы не смогли заметить разницу.

Даже архитектура Лонг-стрит напоминала Новый Орлеан. В этот момент я очень сильно заскучала по дому, поэтому придвинулась ближе к Яну, когда мы пробирались сквозь толпу. Я не знала, как можно скучать по месту, которое было похоже на ужасную жизнь, но я скучала. Меня переполняла потребность поспать в своей постели, среди пуховых подушек и простыней. Чтобы Маргарита принесла мне завтрак в постель.

Пригласить Кэти, Питера и Джиллиан на массаж, укладку волос, маникюр и макияж.

– Ты скучаешь по Мандисе? – спросил меня Ян, прерывая мои мысли.

– Что? – спросила я, чувствуя, как по моей груди разливается стыд.

– Ты выглядела немного грустной. Скучаешь?

Я подумала о ребенке в Масего и почувствовала непреодолимое желание обнять ее. Дом, комфорт быстро покинули мое сознание, и разум устремился прямиком к Мандисе.

– Я безумно скучаю по ней. Она – мое маленькое солнце.

Ян обнял меня за плечи и поцеловал в шею.

– Осталась бы в этих объятиях на всю ночь?

– Ты не мог бы оторвать меня.

– Улица может стать немного дикой. Держись крепче.

– Вообще не проблема, – подыграла я.

Ян вел меня, как телохранитель, по улице, пока мы не подошли ко входу в здание, помеченное внушительной вертикальной вывеской с надписью – «Взрыв».

– Вот куда мы с моими старыми друзьями ходили по субботним вечерам.

Для меня это было чистое, неподдельное развлечение. Я любила танцевать.

Я повернулась с улыбкой в его сторону и обхватила обеими руками его шею.

– У меня такое чувство, что сегодня вечером меня ждет много сюрпризов.

Ян запустил руки в волосы у меня на макушке и задержал их там.

– Приготовься, Прайс, потому что я собираюсь перевернуть твой мир.

Слишком поздно.

Выходит, «Взрыв» не был типичным танцевальным клубом. Он был вписан в красивый двухэтажный викторианский дом с отремонтированными интерьерами из переработанного темного дерева и кирпичными стенами, но современными бетонными полами. И бас был положительно громким, чего вы никогда не ожидали в слабо освещенной атмосфере изысканности, которую он излучал, но было заманчиво. Я обнаружила, что меня как магнитом тянет на танцпол, но Ян потащил меня к бару.

– Что ты будешь? – Спросил он.

Я просканировала бар и нашла то, что хотела. Бутылка Гленливета, односолодового, выдержанного двадцать один год. – Виски, чистый, – сказала ему, – вот эта бутылка.

– То же самое, – сказал Ян бармену. – Черт возьми, Софи, – сказал он, поворачиваясь ко мне, – я понятия не имел, что ты пьешь, как пятидесятилетний мужчина.

Я громко рассмеялась.

– Тебе шестнадцать, – сказала ему, рисуя картину, – твои родители запирают шкафчик с алкоголем, на кухне постоянно работают люди, единственный доступный ликер, который ты можешь найти, спрятан в ящике стола твоего отца, и это односолодовый виски. Как ты думаешь, к чему бы у тебя развился вкус?

– К кока-коле?

Я снова рассмеялась.

– Нет, если бы тебя звали Софи Прайс.

– Понятно, – сказал он, когда бармен поставил наши напитки.

Мы оба подняли стаканы, сделали небольшой глоток, затем выпили все содержимое, хлопнув пустыми стаканами – нетрадиционный подход к тонко выдержанному виски. Мы стояли и молча ждали, кто из нас первый зайдется в кашле.

У меня начали слезиться глаза. В конце концов мне пришлось прочистить горло, пришлось, оно так сильно горело. Ян только холодно уставился на меня, казалось бы, не тронутый. Я покачала головой, глядя на него.

– Ты – жеребец, – наконец смягчилась я.

– Спасибо, – сказал он слегка хриплым от виски голосом.

Моя рука потянулась за стаканом, и я перевернула его вверх дном, вращая вогнутое дно пальцами. Он придвинулся ближе ко мне. Страх начал вырываться из динамиков, и мы стояли в тишине, разглядывая друг друга, пока не прозвучала басовая линия, тонкая и резонирующая в нашей груди.

Его рука нашла мою, останавливая стакан на середине вращения. От тепла его пальцев у меня по руке побежали мурашки.

– Еще один? – прошептал он мне на ухо.

– Нет, спасибо, – тихо ответила я.

Ян наблюдал за мной, проводя рукой по моей щеке, продолжая спускаться по шее к плечу и боку, пока она не уперлась в кость моего бедра.

– Тогда пойдем со мной, – сказал он, прижимая меня к себе и ведя на танцпол.

Заиграла песня группы Common, «Сводишь меня с ума».

На краю танцпола он прижал меня так близко, что я могла чувствовать каждый изгиб его тела. Мое дыхание участилось, я почти задыхалась от близости. Он схватил меня одной рукой за шею и приблизил свое лицо к моему уху, прижимая мое тело к своему. Я воспользовалась близостью и сделала глубокий вдох, вдыхая его невероятный аромат леса и воды, и мои глаза закатились. Я закрыла веки, отчаянно пытаясь удержаться на ногах.

Как будто он знал, что я сопротивляюсь, рука, обившаяся вокруг моей талии, притянула меня ближе.

– Соф, – выдохнул он мне в ухо, подталкивая меня к краю.

Я сделала глубокий вдох, когда его рот нашел мой. На вкус он был сладким и землистым, как виски. Я застонала ему в зубы, и он поцеловал меня еще сильнее. Его руки скользнули к задней части моего платья и сжали ткань.

Это привело к тому, что бабочки, порхающие в моем животе, пришли в бешенство.

Мои руки крепче обхватили его за шею, а правая нога обвилась вокруг его икры. Он слегка наклонил меня, как будто мог еще больше сблизить нас, и я сильнее прижалась к нему. Поцелуй был неистовым, даже на грани шока. Меня никогда раньше не целовали с таким желанием. Мы так сильно хотели друг друга. Даже нуждались.

– Боже, Софи, – выдохнул он в мою улыбку. – Ты невероятна на вкус.

Я запустила пальцы в его волосы и приподняла его голову. Мне нужно было посмотреть ему в глаза.

– Когда мы уедем завтра вечером, – сказала я ему, внезапно испугавшись, – ничего не изменится?

Он искренне улыбнулся мне.

– Ничего.

Песня снова сменилась на что-то с более быстрым ритмом, и когда мы пели слова друг другу и практически задыхались, танцуя, я поняла, что Ян Абердин был самым веселым человеком, что у меня когда-либо был или когда-либо будет.

Мы уехали только около трех часов утра. К тому времени я уже сняла туфли, и Ян нес их для меня, ленты на лодыжках были перекинуты через одно из его широких плеч, а я висела на спине. Мы пели музыку, которая звучала на улице, и смеялись от души всю дорогу до его машины, несмотря на то что за всю ночь мы выпили только один стакан виски несколько часов назад.

– О, черт! – сказала я, резко вспомнив кое-что. – Мне нужен твой телефон, – сказала ему, когда он остановил меня возле своей машины.

Он достал его из заднего кармана джинсов и протянул мне.

– Могу я позвонить в другую страну? – спросила я, когда он открыл мне дверь.

– Да, у меня есть Международный тариф, по очевидным причинам.

– Круто, – сказала я, садясь и нажимая кнопку разблокировки. – Хм.

– В чем дело?

– С моего спутникового телефона пятнадцать пропущенных звонков.

– Серьезно?

– Я не шучу. Может, Карина. Перезвонить?

– Да, хотя, скорее всего, ничего особенного не случилось. Набери сначала Пембруку. Реши это, чтобы завтра Саймон меня не доставал.

– Ты действительно любишь своего брата, не так ли?

Он серьезно кивнул.

– Как… как брата.

– Ты думаешь, что ты смешной.

– Да. Мы оба.

– Мило, – сказала я, набирая номер Пэмми. Я быстро подсчитала в уме и почти вытерла пот со лба, когда поняла, что в Лос-Анджелесе был приличный час.

– Алло? – Ответил Пэмбрук.

– Пэмми! – Я взвизгнула.

– Софи? – Спросил он.

Я прочистила горло, моя кожа внезапно покраснела.

– Извини, э-э, у меня просьба.

– Где ты? Все в порядке? – Прервал он меня.

– Я в порядке. На самом деле я в Кейптауне, – ответила я.

– Что?! Софи, у тебя судебный приказ не покидать Уганду!

– Ничего страшного, Пэмми. Карина и Чарльз одобрили. Это всего на два дня. Завтра вечером я вернусь в Масего.

Он глубоко дышал на другом конце провода, очевидно, пытаясь держать себя в руках.

– Если суд узнает об этом, тебе конец, девочка.

У меня немного свело живот от его заявления, но я настояла на том, что все будет хорошо.

– И какова цель звонка?

– Ой! Точно! Мне нужно позволить семье Яна занять папин остров в Белизе. Посмотри, пожалуйста, когда он будет доступен.

Я услышала, как на заднем плане зашуршали бумаги.

– Я очень обеспокоен, Софи. Ты планируешь сбежать через Кейптаун.

Я сразу же почувствовала себя оскорбленной, но знала, что Пэмбрук присматривает за мной.

– Нет, уверяю тебя. Все очень невинно. Это выполнимо или нет?

– Да, все в порядке. Остров полностью открыт весь этот месяц. Не стесняйтесь предлагать это. Просто скажи мне дату, и я договорюсь с персоналом.

– Спасибо, Пэмми. Я ценю это. – На линии воцарилась тишина, и я испугалась, что потеряла его. – Пэмбрук? Ты там? Я думаю, звонок сорвался, – Сказала я вопросительному лицу Яна.

– Нет-нет, я здесь. Здесь. Просто ты никогда не говорила мне этого раньше.

– Что? – спросила я в замешательстве.

– Что ты меня ценишь.

– Ну, это позор, – искренне сказала я ему, – потому что я ценю. Всегда ценила. Мне очень жаль.

– Все в порядке, Софи. Спасибо, – сказал он, но я могла сказать, что на сердце у него стало чуточку легче.

– Хорошо, я позвоню, когда мы договоримся о дате. Еще раз спасибо, Пэмми.

И с этими словами мы повесили трубку.

– Саймон и Имоджин могут выбрать дату.

– Спасибо тебе за это, – сказал он, целуя меня в висок и заводя двигатель.

Ян высадил меня у двери гостевого номера с джентльменским поцелуем.

Ладно, может быть, это и не джентльменский поцелуй, но в конце концов я закрыла дверь по другую сторону от него. Это считается!

Я повесила платье и запрыгнула в душ, отчаянно желая избавиться от запаха дыма с моей кожи и волос. Напевая себе под нос «Сводящий с ума», я смыла кондиционер и выключила воду. Моя рука метнулась к вешалке для полотенец, чтобы схватить одно, но его там не было. Я пыталась нащупать его, но решила, что оно, должно быть, упало на пол.

Я приоткрыла дверь на несколько дюймов и высунула голову, чтобы найти его, но вместо этого наткнулась на руку с полотенцем.

– Ах! О Боже мой! – Я тяжело задышала. – Абри, что Вы здесь делаете?

Моя рука метнулась за полотенцем, обернула его вокруг себя, прежде чем выйти из душа.

– Я здесь, чтобы поболтать, – сказала она, выводя меня из себя.

– Это не могло подождать? – спросила я, указывая на комнату.

– Нет, – сказала она, выходя из двери и небрежно устраиваясь поперек моей кровати.

Я поблагодарила Бога за то, что у меня хватило ума достать пижаму перед тем, как принять душ.

Я взяла ее и вернулась в ванную, чтобы одеться.

Когда я вернулась, Абри все еще была там, доказывая, что это не был плохой сон. Я неловко прислонилась к гостевому шкафу и вытерла полотенцем волосы.

– Я поговорила с Пэмбруком, адвокатом моего отца, и он дал знать, что Ваша семья может в любой день в этом месяце отправиться на Риббон Кей. – Я думала, что это поможет неловкому молчанию, между нами, но нет. – Ужин был хорошим, – добавила я, настолько отчаявшись в тот момент, когда дошла до этого.

– Когда ты уезжаешь обратно в Америку? – спросила она, ошеломив меня.

– Простите? – спросила я в замешательстве.

– Когда ты возвращаешься? В Америку? Когда закончится твой срок?

Я была застигнута врасплох.

– Хм, тридцатого января, через месяц после Рождества. Я уезжаю первого февраля.

– Еще шесть недель, – сказала она, коротко изучая свои ноги, прежде чем снова встретиться взглядом.

– Да, – сказала я, растягивая слово.

Не сказав больше ни слова, она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

– Что это было? – Сказала я в пустоту.

Я стояла там в ожидании, но Абри так и не вернулась.

Я устроилась поудобнее под одеялом и опустила голову, прежде чем встать и запереть дверь.

Я проснулась от того, что Ян кричал на африкаанс.

– Отлично! Miskien sal ek kom nie terug ooit weer hier! (Отлично! Может, я больше никогда сюда не вернусь!)

– Се не дат, – взмолился Генрик. (Не говори так)

– Эк глушитель, па, маар си буит онределик! (Прости, папа, но она совершенно неразумна!)

Громкие шаги раздались по гостиной.

– Саймон? – сказал Ян. Ответа не последовало. Он говорил по телефону. – Ты можешь заехать за нами с Софи через полчаса? Да. Спасибо, брат.

Шаги медленно приближались к моей двери. Я сбросила одеяло и побежала открывать.

С другой стороны двери Ян был в полубессознательном состоянии и запыхался от разочарования.

– Ты в порядке? – Спросила я.

– Успеешь подготовиться к отъезду через полчаса?

– Конечно, – сказала я.

Он вошел в комнату и сел на край кровати, на том же самом месте, где утром сидела его мать. Я решила, что эта информация только разозлит его еще больше, и я оставлю ее при себе. Я знала, что Абри разозлила его, просто не знала почему.

Я открыла шкаф и достала свою сумку, положив на кровать. Я отложила в сторону то, что хотела надеть в тот вечер в самолете, а остальное положила внутрь. Я собралась меньше, чем за пять минут. Ян лег поперек кровати рядом с моим чемоданом, не говоря ни слова, и уткнулся головой в подушку.

Я почистила зубы, оделась и накрасилась, прежде чем заплести волосы в неряшливый рыбий хвост, перекинув его через плечо. Вышла, положила оставшиеся вещи обратно в чемодан и застегнула его на молнию.

– Эта подушка пахнет тобой, – рассеянно сказал Ян.

Он перевернулся, заложив руку за голову, натягивая рубашку на мышцы бицепса.

– Ты в порядке? – Я снова спросила его.

– Буду, – сказал он, когда я подползла к нему, положив голову ему на плечо. Он обнял меня и прижал к себе. – Я перезвонил Чарльзу сегодня утром, – продолжил он.

– Да? – Спросила я. – Что ему было нужно?

– Они подтвердили присутствие солдат Сопротивления у бассейна, и на этот раз это кажется немного более опасным.

Мое сердце бешено колотилось в груди.

– Что ты имеешь в виду?

– Они нашли несколько пуль, случайно оставленных рядом с их следами.

– Что нам делать?

– Ехать домой.

Моя рука прошла по грязному следу покрывала и встретилась с его пальцами. Они медленно продвигались вверх по моей ладони, пока не встретились с моим предплечьем и не задержались там, его большой палец потирал кожу взад и вперед, взад и вперед.

– Я разрываюсь между желанием оставить тебя здесь с Саймоном и взять с собой, чтобы я мог защитить тебя.

Я покачала головой, глядя на него.

– Если ты хоть на секунду думаешь, что я брошу тебя или Масего сейчас, когда им необходима помощь, то ты не в своем уме, – сказала я ему.

Он сел, все еще держа меня за предплечье, и наклонился к моему лицу. Он нежно поцеловал меня.

– Я должно быть самый эгоистичный человек на этой планете, потому что не собираюсь спорить с тобой по этому поводу. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной.

– Всегда. – Он поцеловал меня еще раз, на этот раз гораздо сильнее, прежде чем отстраниться.

Тук. Тук.

Я слезла с кровати, и он ответил на стук. Это был Саймон.

– Я готов, если ты тоже, принцесса, – поддразнил он, дернув меня за косу.

Он кивнул брату, прежде чем уйти.

Ян встал и схватил мою сумку. Я предположила, что об обеде с его родителями не может быть и речи.

Когда мы подошли к входной двери, мы заметили, что оба родителя Яна стояли внизу, разговаривая с Саймоном. Они, казалось, были погружены в глубокую дискуссию, но успокоились, когда мы приблизились.

– Было приятно познакомиться с тобой, – сказал мне Генрик, обнимая и целуя в щеку. – Надеюсь, что это не последняя встреча.

– Я тоже, – сказала я ему, улыбаясь. Я поцеловала его в щеку и повернулась к Абри.

– Спасибо, что пригласили меня, Абри.

Она отмахнулась от моего комментария, как будто это был комар, кружащий у нее над головой, и избегала зрительного контакта.

Я была готова поспорить, что именно это она приравнивала ко мне. Я не собиралась надрывать задницу, чтобы что-то ей доказать. Я бы просто позволила времени сделать это.

Ян положил наши сумки на заднее сиденье маленькой спортивной машины Саймона. Я задержалась возле них, когда Ян вернулся, чтобы попрощаться со своими родителями. Он обнял своего отца, но не мать. Он открыл пассажирскую дверь и попытался сесть на маленькое заднее сиденье, но я остановила его и протиснулась внутрь.

– Я не собираюсь заставлять твою большую задницу ютиться там. Я сяду, – сказала ему, но вместо этого меня игриво отшвырнули назад и оттолкнули в сторону.

– Я не собираюсь заставлять твою костлявую задницу ютиться там. Сяду я, – поддразнил он, втискивая свое невероятно большое тело на самое крошечное заднее сиденье, которое я когда-либо видела.

– Ты сумасшедший, – провоцировала я, устраиваясь рядом с Саймоном.

Мы пообедали с Саймоном перед вылетом, а Имоджин встретила нас там. Она была невероятно очаровательна, и мы обменялись электронными почтами, прежде чем попрощаться. Мы согласовали, чтобы Риббон Кей был свободен двадцать шестого января, чтобы у них было больше времени на подготовку, и чтобы они смогли уведомить гостей за месяц. Я позвонила Пэмми, в не самое подходящее время, упс, и он подтвердил, что они могут провести там целую неделю, и что моему отцу, как ни странно, было все равно, возможно, из-за того, кем были родители Саймона.

Глава 23

Масего был там, где мы его оставили, но в тот момент, он был совершенно другим для меня. Его ворота представляли собой нечто такое, на что я не могла точно указать пальцем…

– Хорошо быть дома, – сказал Ян Чарльзу, вздыхая.

…И, как лампочка, Ян щелкнул выключателем. Масего ощущался для меня как дом. Все, кого я так нежно полюбила, жили там. Ян, Мандиса, Карина, Чарльз, Кейт, Марси, дети и остальной персонал. Я вдруг поняла, что сделаю все, чтобы защитить их, все что угодно, лишь бы они были в безопасности.

Когда Пэмбрук прибыл со строительной бригадой, я знала, что заставлю его позаботиться о защите, о какой-то безопасности. Это сразу же стало моим приоритетом номер один.

Когда ворота открылись, мы встретили улыбающихся Карину и Баобаб, такой же крепкий, как всегда. Я вспомнила, как однажды Карина объяснила, что пока дерево находится в Масего, она всегда будет там, и от этого мне стало тепло внутри.

Мы прибыли слишком поздно, чтобы дети могли поприветствовать нас, но Кейт и Марси остались с Кариной, чтобы проводить нас домой. Как только мы припарковались, я выпрыгнула из джипа и заключила Карину в самые крепкие объятия.

Она громко хихикнула.

– Прекрати, глупая девчонка, – сказала она, но также крепко вцепилась в меня.

– Я скучала по тебе, Кей, – сказала я, целуя ее в щеку.

– Я тоже скучала по тебе, Софи.

Она отстранила меня и осмотрела.

– Что? – спросила я, задыхаясь от смеха.

– Ты выглядишь… я не уверена, – сказала она, склонив голову набок. – Ты выглядишь слишком счастливой.

– Это плохо? – поддразнила я, соприкасаясь своим бедром с ее.

Ее глаза ярко вспыхнули, отражая звезды над головой.

– Тебе идет, любовь моя.

Она схватила меня за талию, и мы направились к Яну, Чарльзу, Кейт и Марси, чтобы она тоже могла поздороваться с Яном. Он схватил ее и развернул, и она взвизгнула.

– Что, черт возьми, на вас двоих нашло? – спросила она в замешательстве.

– Ничего, – ответили мы оба одновременно.

– Если думаешь, что это странно, – сказал Чарльз, – ты должна была видеть, как они вели себя со мной.

Мои щеки покраснели, и я никогда еще не была так благодарна, что сейчас ночь.

– Пойдем на кухню, – сказала Карина, улыбаясь и махая нам рукой в ее направлении. – Я испекла тебе хлеб по случаю вашего возвращения.

– Какой? – спросил Ян, обнимая своей большой рукой ее крошечные плечики.

– Банановый, конечно. Какие еще фрукты у нас здесь есть? – засмеялась она.

Мы вместе вошли в маленькую кухню, и все набросились друг на друга, собирая тарелки, чашки и остальную посуду для нашей миниатюрной вечеринки. Карина открыла кастрюлю с хорошим толстым банановым хлебом, и у меня потекли слюнки.

Мы все сели и начали есть в тишине.

Возвращение домой, да. Но также и дискуссия.

– Что мы будем делать? – спросил Ян Чарльза.

Чарльз сглотнул.

– Честно? – Его лицо побледнело. – Я не знаю, с чего начать. Они никогда раньше не заходили так далеко на юг. Они, несомненно, следили за нами в течение нескольких месяцев. Это не ошибка, теперь это бомба замедленного действия.

Кейт разрыдалась, встала, чтобы уйти в свою комнату.

– Кейт! – крикнула Карина, вставая, чтобы пойти за ней, но Кейт покачала головой, и Карина снова села.

– Тогда нужно действовать, – сказал Ян, беря на себя ответственность и заставляя меня невероятно гордиться им. – Мы вооружаемся. Попроси местных помочь нам работать посменно. – За столом воцарилась тишина. – Что? – спросил он, напряжение волнами исходило от него.

– Мы уже спросили, – сказала Карина, не отрывая глаз от своего хлеба.

– И они отказались? – недоверчиво спросил Ян.

– На самом деле, ты не можешь винить их, – попыталась объяснить Карина.

– Черта с два не могу! – воскликнул Ян. – Мы бы сделали это для них. Мы сделали это для них!

– У них есть семьи, Дин. Они не могут так рисковать.

Шея и уши Яна покраснели от разочарования.

– Тогда мы уходим, – сказал он.

– Куда? – спросила Марси.

– Куда угодно, – ответил он.

– Нам некуда девать детей, Дин, – сказала Карина, выглядя такой же раздраженной, как и ее голос.

– Что ты предлагаешь? – спросил Ян, нахмурив брови.

– Чтобы мы оставались здесь и продолжали наблюдать. Чарльз, кажется, думает, что мы можем сделать это сами.

– Чарльз, – сказал Ян, поворачиваясь к нему, – ты знаешь, что это безрассудно. Мы не можем так рисковать.

– Куда бы мы пошли? – спросил он в ответ.

– Куда-нибудь. Куда угодно, только не оставаться здесь.

– Как далеко на юг проходит граница собственности? – Спросила я.

– К югу от озера Ньягуо, – ответил Чарльз, – но это не имеет значения, потому что у нас нет возможности строить лагеря, нет возможности заботиться о детях, когда мы там окажемся.

Я глубоко вздохнула. Пора.

– Я… мне нужно вам кое-что сказать, – призналась я.

– Что? – спросила Карина, заправляя выбившуюся прядь волос из моей косы за ухо.

– Я планировала удивить вас на следующей неделе, но я договорилась, что группа из Америки приедет и построит для вас новый кухонный дом, установит новый генератор, сделает небольшой ремонт и создаст бетонную площадку для детей, и игровую площадку. Это должно было быть на Рождество, но я вижу, что это скрытое благословение. Что вы скажете, если вместо этого мы попросим их построить новое сооружение на южной стороне Ньягуо? Ньягуо был бы к северу от нас, и это обеспечило бы защиту, нам нужно было бы беспокоиться только о наших восточных, западных и южных границах.

За столом стало тихо, слишком тихо, и я подумала, не переступила ли черту. Мое лицо горело от смущения, и я была близка к тому, чтобы все объяснить, извиниться и предложить отменить это, но вместо этого Карина первой нарушила молчание.

– Наши границы, – сказала она, ее глаза остекленели от непролитых слез. – Наши границы.

– Наши границы, – сказал Ян, повторяя ее и улыбаясь в мою сторону.

– Наши границы, – сказал Чарльз, его рука легла на мою.

Меня осенило осознание.

– Да, наши границы.

– Большое тебе спасибо, Софи, – сказала Карина, накрывая мою единственную непокрытую руку своей. – Ты дала нашей безнадежной ситуации надежду.

– Ты благодаришь меня? – спросила я, ошеломленная. – Нет, – сказала я им всем, подавляя рыдания. – Я должна поблагодарить вас. Вы спасли меня. – Я улыбнулась каждому из них в ответ. – Просто настала моя очередь отплатить вам тем же.

Ян нежно поцеловал меня у моей двери той ночью. У всех нас был план, и была надежда. На следующий день мы все решили, что начнем подготовку к переезду детей. Я позвонила Пэмбруку и рассказала ему о нашем новом плане, и он пообещал собрать людей раньше с новыми планами строительства совершенно нового комплекса.

Мы все решили, что, когда происходит что-то непредвиденное, новые соглашения могут стать намного более удивительными.