Текст книги "Мысли(СИ)"

Автор книги: Ame Hiteru

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Вернувшийся хозяин предложил:

– Не хотите погулять в саду? Сейчас там должно быть прохладнее, чем в доме.

Молодые люди согласились и вышли в ухоженный даже не сад, а почти парк в миниатюре: жена Агне увлекалась ландшафтным дизайном.

Медленно идя по извивающейся дорожке вдоль искусственного пруда с каменистыми берегами и парой небольших живописных водопадиков, Эрик стал рассказывать о том, как странно познакомился с Марико. Агне Ульсен вызывал доверие своей спокойной доброжелательностью, и де Линт невольно говорил куда подробнее, чем мог бы. О миссис Дэвис, конечно, не было сказано ни слова, но Агне знал её и, кажется, всё-таки догадывался о чём-то.

Марико шла позади тихо беседующих мужчин, не слыша их. Ею овладело странное и почти болезненное состояние. Всё вокруг словно подёрнула серая дымка. Сердце холодила выматывающая безысходность.

Мать её ненавидит так, что готова упечь в психушку.

Папа – умер.

Агне – женат.

Де Линт – завершит дело и забудет её.

Кому она нужна? Может быть, было бы лучше, если бы она умерла тогда же, изрезавшись стеклом...

Господи...

Внезапная мысль поразила Марико и напугала до дрожи в коленях. А что, если Уайлд как-то повредит Агне и его семье?! Просто потому, что она – его цель – здесь?!

Девушка остановилась. Мужчины, увлекшиеся разговором, не заметили этого. Когда они свернули за очередной поворот дорожки, Марико медленно, часто оглядываясь, пошла к уличной калитке.

Выйдя на улицу, девушка бросилась бежать, что было сил – прочь от этого дома, задыхаясь от рыданий, разрывавших грудь, не разбирая пути, сталкиваясь со встречными прохожими и не замечая ни ругательств, брошенных вслед, ни удивлённых взглядов. Она хотела только одного – оказаться как можно дальше ото всех, кто её знает и кого знает она: от матери с её любовником; от Агне и Эрика, чувства к которым перепутывались одно с другим и разрывали её на части; от Дика Уайлда, заставлявшего её в этих внушённых телепатией видениях испытывать злобу и ненависть ко всему миру и к себе самой; даже от отца, который умер и больше никогда не обнимет её, утешая...

Она не помнила, сколько бежала так, а потом, выдохшись, бродила по городу. Пришла в себя, увидев, что стремительные южные сумерки обрушились на город, и улица, по которой она бредёт – темна и совершенно незнакома.

Хотя... Эти редкие тусклые фонари, слепые стены вдоль узких тротуаров, по которым ветер лениво таскает обрывки бумаги, пакетов и ещё какой-то мусор... Почему всё это кажется уже виденным?..

Впрочем, всё равно.

Марико, измученная долгим бегом, машинально брела дальше, силясь припомнить подробнее тот день, когда произошло объяснение с Агне.

Вот, она стоит у окна, отвернувшись, чтобы скрыть слёзы, а он говорит что-то... Что же он говорил тогда? Почему, почему всё забылось?! Ведь это было так важно!

Вместо того вдруг всплыл голос де Линта:

– Чёрт бы их всех побрал... Марико, не плачь! Иди сюда...

Его нежные сильные руки, тихо обнимающие, гладящие по волосам...

Всё перемешалось!..

Марико обессиленно прислонилась к фонарю, едва разгонявшему бледно-жёлтым светом душный сумрак. Мысли путались и цепенели от невыносимой усталости.

Чернильный мрак вдруг зашевелился, и огромная тень легла у ног девушки. Марико медленно подняла голову и резко вдохнула от неожиданности: перед ней стоял, криво усмехаясь, Дик Уайлд. Увидев, как девушка задрожала, он хрипло и отрывисто расхохотался, и этот нечеловеческий смех привел Марико в чувства. Развернувшись, она побежала прочь по тёмной улице.

Да. Так оно и было...

Леденящий душу хохот оборвался. Девушка не слышала шагов, но знала, всем телом чувствовала, что они преследуют её. Она знала эту бесшумно-тяжёлую поступь – знала изнутри, всем своим существом. Знала этот тёмный переулок, знала, что там, за поворотом – тупик...

Знала, что он догонит, потому что другого выхода с этой улицы нет. Но всё равно бежала изо всех сил, задыхаясь.

Она поскользнулась и чуть не упала в грязь. Так и было...

Она хотела кричать, звать на помощь, но из груди, как в дурном сне, вырывались лишь слабые стоны. И это было...

Уже почти ничего не видя, Марико свернула в тупик, и в этот момент огромная ручища сжала тонкое запястье, и девушку развернуло силой инерции, отчего она чуть не врезалась лицом в широкую грудь мужчины.

Он снова захохотал, но его глаза – Марико теперь почему-то увидела их особенно отчётливо – остались совершенно мертвы. Они ничего не выражали: ни гнева, ни ненависти, ни даже безумия...

Девушка дико забилась и наконец закричала, заглушая невыносимый смех убийцы, перешедший в яростный рык. Узкое острое лезвие скальпеля тускло блеснуло в полутьме, и Марико замерла, оцепенев, едва находя в себе силы хватать воздух пересохшим ртом.

Она перестала сопротивляться.

Ужас, гнавший её прочь минуту назад, вдруг отпустил. Она застыла.

Она снова посмотрела в мертвые глаза Дика Уайлда и... улыбнулась.

Ну, вот. Наконец-то всё закончится!..

Он вздрогнул и отступил на шаг. Странно.

Она смотрела в его глаза и улыбалась...

Наконец-то не нужно будет молча глотать оскорбления матери!..

Он отпустил её руку и отступил ещё на два шага.

Она откинула голову и засмеялась.

Наконец-то не нужно будет решать, кого же она любит и любит ли на самом деле!..

Он мотнул головой в недоумении и почти в страхе.

Она смеялась.

Наконец-то! Наконец-то она может хоть что-то решить сама! Может решить, убегать ей – или остаться, жить – или умереть, бояться – или радоваться!

Он закричал и бросился прочь...

Она хохотала, захлёбываясь, задыхаясь.

Она видела, что убийца бросил её, но уже не могла остановиться, заходясь в истерике.

Он бежал прочь, навстречу всхлипам и стонам полицейских сирен, навстречу ало-голубым вспышкам, хрипам мегафонов и треску выстрелов...

Марико без сил опустилась на грязный асфальт, почти теряя сознание от выворачивающих душу рыданий.

Подъехала машина "скорой помощи", подбежали люди. Кто-то накинул одеяло на вздрагивающие плечи девушки, кто-то помог подняться на ноги, но они не держали, и Марико уложили на носилки. Кто-то спешно мерил давление, светил фонариком в глаза, делал укол, – она ничего не замечала и не понимала. Носилки погрузили в машину, и пронзительная сирена понеслась по улицам, пугая запершихся дома жителей, ещё не знавших, что убийца больше не потревожит их...

...Девушка открыла глаза, обвела затуманенным сонным взглядом палату и вздрогнула, увидев Эрика. Он сидел на стуле, привалившись к изголовью высокой больничной кровати, и спал. Лицо его выглядело усталым и осунувшимся, растрёпанные волосы падали на лоб, руки устало лежали на коленях.

Марико закрыла глаза, пытаясь вспомнить, что произошло. Ах, да! Она убежала из дома Агне... А потом за ней гнался Уайлд... А потом почему-то бросился от неё, как от чумы...

Сколько же она проспала? Наверное, долго, раз де Линт так устал, что уснул возле... Странный. Зачем было сидеть с ней всё время? Уайлда наверняка поймали (она припомнила звук сирен), значит, дело закрыто. Ему больше незачем быть тут.

А ей придётся... вернуться к матери?

Марико подавленно вздохнула, вспомнив, как миссис Дэвис кричала, что упрячет её в дурдом, а доктор Мейски поддакивал. Наверное, он теперь совсем там поселился...

Господи, какая тоска... И почему этот псих Уайлд убежал! Сделал бы, что собирался... А теперь – куда ей идти?! Придётся искать квартиру, устраиваться на работу, чтобы эту квартиру оплачивать, возможно, бросать учёбу... Медицины не слишком жалко. Жалко смысла, который она оставила бы этой жизни.

Де Линт рядом вздохнул во сне. Марико снова посмотрела на его измученное лицо, казавшееся сейчас ещё старше. Вот ведь глупость! И почему ей не нравятся ровесники? Почему надо было снова увлечься человеком с такой разницей в возрасте? И которому она совсем не нужна... Как обидно... Ведь он даже не женат. Если бы только...

Дверь палаты тихо стукнула, впуская медсестру. Де Линт, вздрогнув, проснулся и встревоженно обернулся к Марико.

– Проснулись? Как себя чувствуете? – спросила сестра.

Девушка чуть пожала плечами, подставляя руку под манжетку тонометра.

– Ну вот, – произнесла женщина доброжелательно, обращаясь к де Линту. – Давление и пульс в норме. После обеда доктор Лоуренс осмотрит мисс Дэвис и расскажет о результатах анализов. Думаю, теперь вы можете быть спокойны и поехать домой, выспаться.

– Спасибо, – пробормотал осипшим со сна голосом Эрик.

Медсестра вышла. Де Линт выглядел несколько смущённым, но заговорил первый.

– Как себя чувствуешь? Хочешь чего-нибудь?

Марико пожала плечами, качнула головой отрицательно. Потом решилась спросить:

– Долго я спала?

– Больше суток. С позавчерашнего вечера.

– А что с... Уайлдом?

– Оказал сопротивление при задержании и был убит... Кажется, у него окончательно закипели мозги. Ребята говорят, он просто нёсся вперёд, словно за ним весь ад гонится. На окрики не реагировал, сбил с ног несколько человек. Когда его попытались скрутить, начал с воплями размахивать скальпелем, вырвался, но далеко не убежал.

Де Линт вгляделся в лицо девушки, раздумывая, стоит ли прямо сейчас задавать вопрос, не дававший покоя всем, кто видел, в какой панике бежал Уайлд. Марико выглядела вполне спокойной.

– Скажи, кто ещё там был? Тебя кто-то попытался защитить?

– Нет.

Странно: Марико действительно ничего не чувствовала, вспоминая своё страшное бегство и всё, что произошло потом.

– Я не знаю, почему он убежал. У меня случилась истерика, я начала смеяться... и всё.

– Вот оно что. Это и сбило ему шаблон: ведь обычно все боятся. Видно, его расшатанная психика не выдержала.

Де Линт помолчал. Потом поглядел на девушку и сказал:

– А теперь не могла бы ты мне объяснить: какого чёрта ты убежала?! Да ещё влезла в эти трущобы...

Марико молчала, и он откровенно рассердился:

– Нет, ответь мне! Я для того не отпустил тебя в гостиницу, чтобы ты удрала из-под наблюдения и понеслась прямо в лапы к маньяку?!

Девушка посмотрела на него странно – Эрик не смог разобраться в увиденной мешанине эмоций.

– Я... – Марико прикусила задрожавшие губы. – Да какая теперь разница?

– Ну как бы тебе объяснить! Я чувствую себя как-то глупо в этой ситуации.

Что ему ответить? Что она испугалась за Агне и его семью? Чтобы убедить де Линта, что она до сих пор влюблена в папиного друга по уши? Впрочем, какая разница, что подумает де Линт... Они расстанутся в любом случае.

– Я подумала вдруг, что Уайлд может повредить семье Агне. Вот и ушла.

– Глупость какая. Я же установил наблюдение! Его взяли бы ещё на подходе к дому!

Марико растерянно пожала плечами:

– Я забыла об этом...

Задумавшись, она стала вспоминать своё странное состояние в тот момент. Эта серая муть, окутавшая весь мир... Никогда с ней такого не было. Может быть, это Уайлд внушил ей и те мысли, и желание бежать, куда глаза глядят? Смог же он внушить, будто она видит надпись в телефонной будке и не может открыть дверь... Может быть, и с другими жертвами он поступал также? Внушал им бессмысленность всего окружающего и вёл туда, где ему было удобнее всего убивать...

Девушка вздрогнула и поёжилась. Эрик следил за её лицом и теперь решил спросить:

– О чём думала?

Марико вздохнула. Можно, конечно, рассказать о своих догадках... Только кому они интересны? Уайлд убит, дело закрыто, свидетельница жива – все счастливы... Не о том ей сейчас нужно думать. А о том, куда она пойдёт после выписки из клиники.

Так и не дождавшись ответа, де Линт поднялся, нервно прошёлся по палате, запустив пальцы в волосы. Наконец сказал:

– Ладно. Ты отдыхай. А я пойду, перекушу. После обеда зайду узнать, что сказал доктор Лоуренс.

Девушка лишь молча проводила его взглядом. Потом, чувствуя совершенно непреодолимую апатию, повернулась на бок и закрыла глаза.

Доктор Лоуренс, осмотрев пациентку, заключил, что физически она совершенно здорова. Посоветовал лишь после выписки непременно пообщаться с психотерапевтом, чтобы предупредить и по возможности сгладить посттравматическое стрессовое расстройство. Домой Марико отпускали уже завтра.

Вернувшийся де Линт порадовался её хорошему самочувствию и ушёл отсыпаться, пообещав назавтра приехать и отвезти девушку. Однако, получив документы о выписке, Марико не стала ждать де Линта, собрала свои вещи и ушла из клиники одна.

Она решила для начала снять номер в мотеле – это дешевле гостиницы. А потом... Марико пока сама не знала, что будет делать потом. Искать квартиру, работу...

Поймав возле клиники такси, девушка попросила отвезти её в мотель подальше отсюда, в районе, которого она совсем не знала. Там, сняв номер, она обессиленно рухнула на кровать и впала в тяжёлое забытьё. Проснувшись уже под вечер, подумала, что нужно бы поужинать, но голода она не чувствовала и не нашла в себе сил, чтобы подняться и хоть что-то сделать.

За стенкой громко разговаривали соседи – мужчина и женщина. Женщина игриво смеялась. Марико натянула на голову толстое покрывало, зарылась в подушку и снова заснула.

Утром девушку разбудил громкий стук. С трудом поднявшись, пошатываясь, Марико добрела до двери и открыла, не сообразив даже спросить, кто там. На пороге стоял де Линт.

Увидев девушку, он шумно выдохнул:

– Слава Богу! Марико! Какого дьявола ты тут делаешь?!

Она молча вернулась в номер, чувствуя озноб, и снова закуталась в покрывало, присев на постель. Де Линт смолк, увидев, как болезненно бледна девушка.

– Что с тобой?!

Она всё-таки выговорила:

– Ничего...

– Почему ты убежала?! Я ведь сказал, что приеду и отвезу тебя домой!

Марико подняла глаза со странным выражением.

– Я не собиралась домой. Они хотят упрятать меня в психушку.

Эрик принялся расхаживать по номеру.

– Да какая разница, куда ты собиралась! Я приехал за тобой и чуть с ума не сошёл, когда мне сказали, что ты ушла раньше!

Девушка пожала плечами:

– Но ведь дело закончено. Вы не обязаны больше нянчиться со мной.

Де Линт остановился. Подошёл к Марико и поднял её лицо за подбородок, вглядываясь в глаза и пытаясь понять, что такое происходит с девушкой, почему она так апатична. Покачал головой.

– Я, конечно, понимаю: у тебя не слишком много опыта... Но не могла же ты не увидеть, что всё несколько... сложнее!

Она освободилась, опуская голову.

– Откуда мне знать...

Де Линт сел рядом, обеими руками вцепившись в волосы.

– Марико! Я нарушил Устав первый раз, когда привёз тебя в свою квартиру. Я нарушил Устав второй раз, когда пытался поцеловать тебя. Я нарушил Устав третий раз, когда позволил тебе переночевать у меня. Сейчас я послал к чёрту текущие дела и взял недельный отпуск, чтобы найти тебя. Всё ещё не достаточно?!

Девушка долго молчала. Потом выговорила, не поднимая головы:

– Я не знаю...

Де Линт вскочил, хотел было что-то возразить, но вгляделся в осунувшееся лицо Марико и слова застряли в горле. Да что с ней? Послестрессовая депрессия? Оглядев номер, в котором, кроме постели, ничего не было тронуто, Эрик спросил:

– Ты здесь со вчерашнего утра?

– Да... наверное...

– Черт-те что. Сколько оплатила?

– Сутки...

– Хорошо. Где твоя сумка? Ага, вот. Пойдём.

Девушка поглядела тоскливо, но послушалась и побрела за де Линтом в его машину. Когда Эрик захлопнул дверцу и завёл мотор, Марико неожиданно сказала:

– Пожалуйста, отвезите меня домой.

Де Линт обернулся, ничего не понимая.

– Но...

– Пожалуйста! – повторила она, не поднимая лица. – Я... устала. Я хочу домой.

Эрик нахмурился, но что-то ему сказало, что спорить сейчас не время.

Миссис Дэвис дома не оказалось. Де Линт вошёл следом за девушкой в неожиданно безвкусно обставленную гостиную, положил сумку на кресло. Марико постояла в лёгкой растерянности, потом предложила:

– Хотите кофе?

Эрик согласился, пошёл за ней на кухню и едва не столкнулся с девушкой на пороге. Глянув через её плечо, увидел горы немытой посуды в раковине и на столах. Марико грустно усмехнулась: мать настолько привыкла, что приёмная дочь следит за хозяйством, совсем не способна делать что-то сама... Девушка включила кофе-машину, потом быстро, привычными движениями загрузила посуду в мойку. Оставшуюся часть залила водой в раковине, щедро плеснув моющего средства.

Налив кофе в нарядные чашечки, Марико жестом позвала де Линта обратно в гостиную: сидеть в неубранной кухне было неприятно.

Кофе пили в напряжённом молчании. Пару раз то Эрик, то Марико пытались заговорить, но встречались взглядами и – замолкали...

Апатичное оцепенение понемногу оставляло девушку, но ей было слишком неловко.

В соседнем доме включили телевизор. Шёл какой-то дешёвый сериал, и герои-любовники ссорились не на жизнь, а на смерть, осыпая друг друга дежурными обвинениями и классически проклиная день первой встречи...

Часы на стене, как-то всхлипнув, пробили полдень...

– И всё-таки, почему ты не стала ждать меня вчера? – спросил наконец Эрик, и его голос, знакомый, но такой чужой в этой гостиной, заставил Марико вздрогнуть.

– Не знаю, – ответила девушка честно. – Я запуталась...

Снова тягостное молчание окутало комнату, странным образом приглушая даже бурную ссору Джона и Кэролайн.

– Марико...

– Мистер де Линт...

Они заговорили одновременно и, сбившись, смолкли.

– Как ты так можешь! Ведь я же люблю тебя! – выкрикнул Джон.

Последовала неловкая пауза. Марико и Эрик снова попытались заговорить, и опять вместе:

– Я хотела...

– Я хотел...

– Я всегда любил тебя! – опять вмешался Джон из сериала.

Девушка, не выдержав, нервно засмеялась.

– Чёрт знает, что такое, – пробормотал де Линт, и, поднявшись, прошёлся от дивана к окну и обратно. – Они всегда так врубают телевизор?

Марико кивнула:

– Миссис О'Коннор немного туга на ухо.

– Немного! – громче, чем следовало, хохотнул молодой человек. – Да ей просто необходим слуховой аппарат!..

– О, ну почему ты такой?! – всхлипнула Кэролайн. – Зачем ты всегда всё усложняешь? Почему просто нельзя сказать?!

Эрик сел в кресло и немилосердно растрепал приглаженную было челку.

– Послушай, я хотел сказать... – начал он.

– Я люблю тебя!!! – снова вмешался отчаянный крик Джона.

– Ч-черт! Это невозможно! – выругался де Линт, снова вскакивая.

– Пойдёмте в мою комнату, – предложила Марико. – Там меньше слышно.

Спальня девушки оказалась совершенно не похожей на гостиную. Здесь царило какое-то особенное, пепельное розово-голубое свечение, будто исходящее от стен. Обстановка была тщательно продумана: ничего лишнего или выбивающегося из общего стиля, который Эрика тянуло назвать "Цветущая сакура", тем более, что в углу комнаты стояла ширма, расписанная тонкими веточками, усыпанными розоватыми цветами. Марико выглядела здесь так естественно, что ей не хватало только шёлкового кимоно и высокой причёски...

Поймав себя на этих странных мыслях и на том, что любуется девушкой, Эрик потёр лоб и заставил себя отвернуться, пытаясь вспомнить, что же хотел сказать. Вместо этого, сам не зная, зачем, спросил:

– А что за "писанину" ты прячешь под кроватью?

– Откуда вы знаете?! – удивилась Марико, краснея.

Де Линт порадовался: наконец-то живая эмоция! Ответил честно:

– Миссис Дэвис сказала, когда отдавала твои вещи...

Девушка опустила глаза.

– Это всего лишь стихи. Мама считает, что это пустая трата времени, поэтому я показывала их только папе...

– А... можно мне?

Марико молча опустилась на пол перед кроватью (Эрику снова вспомнился кадр из какого-то японского фильма, где женщины точно таким же скупым, но удивительно грациозным движением опускались на колени...). Сидя возле коробки с исписанными листками, девушка задумчиво перебирала их, наконец, протянула один де Линту, и он прочитал:

Смычок любившая, виола

Укрыть печали не смогла,

И зов тоскливой баркаролы

Её мелодия плела.

И музыка прекрасная над городом плыла...

И струны плакали надрывно,

Его касания моля

И умирая непрерывно

В опавших листьях сентября.

В руках артиста плакала

виола...

А город спал и тихо грезил

О странной песне в вышине,

Но зову страстному ответил

Лишь ветер, бьющийся в окне.

И музыка прекрасная над городом плыла...

И свечи таяли безмолвно

Под звуки жгучей высоты...

А я в тот вечер долго-долго

Молилась, зная: это – ты...

В руках артиста

плакала

виола...

– Красиво... Это о нём? – спросил Эрик невольно.

Девушка подняла потемневшие глаза и тихо ответила:

– Не знаю...

Снова повисло молчание. Где-то вдали не то ссорились, не то объяснялись в любви Джон и Кэролайн.

– Ну что ж, – выдохнул наконец де Линт, откладывая листок на кровать и не глядя на продолжавшую сидеть на коленях девушку. – Если я всё правильно понимаю, ты сейчас хочешь побыть одна и разобраться... во всём. Я, пожалуй, пойду.

Они вернулись в гостиную и отчаянный вопль Кэролайн заставил обоих вздрогнуть:

– Постой, Джон! Не уходи!!!

Марико, вспыхнув, отвернулась, в то время как бурные рыдания помирившихся любовников завершили серию, и телевизор смолк.

– Моя визитка у тебя осталась? Захочешь – звони...

Она проводила Эрика до выхода. На пороге де Линт остановился, хотел было сказать что-то ещё, но, почувствовав, что это будет слишком похоже на истеричные выкрики из сериала, пробормотал только ещё раз:

– Звони, – и, сбежав с невысокого крыльца, торопливо сел в машину.

Девушка закрыла дверь и, как оглушённая, вернулась в гостиную. За окном жалобно взвизгнули шины отъехавшего "Мустанга".

Где-то закричали дети.

На стене мерно тикали часы.

Залаяла собака у соседей.

Марико отнесла на кухню чашки. Разгрузила посудомойку, заложила в неё ещё одну партию посуды. Протёрла столы.

Вернувшись в свою комнату, подняла с кровати листок со стихотворением. Кажется, бумага сохранила запах его рук... Или это она совсем сходит с ума?

Марико убрала листок в коробку, легла в постель, и тяжёлый сон снова сморил измученную девушку.

–

Глава 7

Она проснулась ближе к вечеру от громких голосов в гостиной: вернулись миссис Дэвис с доктором Мейски. Марико вскочила, поспешно приводя себя в порядок и пытаясь вернуть наконец ясность сознанию. Что это с ней творилось в последние несколько дней? С чего накатила такая жуткая болезненная апатия?..

Додумать не получилось: миссис Дэвис вошла, как всегда, без стука и тут же начала кричать так громко, что Марико даже не сразу начала понимать смысл гневной тирады. Впрочем, ничего нового миссис Дэвис не придумала. Девушка не стала ей возражать и оправдываться за то, в чём не была виновата, а просто достала и протянула матери больничные документы. Доктор Мейски заглянул через плечо и, безразлично двинув бровями, сказал негромко:

– Они настоящие, Гвен. Оставь это. Ты же не хочешь, чтобы были проблемы с Опекой.

Злобно выплюнув ещё какую-то брань, миссис Дэвис бросила бумаги на стол и вышла. Мейски, не удостоив Марико и взглядом, вышел следом.

Оставаться здесь – и терпеть крики матери и презрение доктора? Ну, нет! Хорошо, что в их штате совершеннолетием считается восемнадцать, а не двадцать один.

Девушка решительно прикусила губу. Вынув из-под кровати коробку со стихами, Марико плотно заклеила её скотчем. Потом принялась снимать с полки свои книги и складывать в старый папин чемодан. Сгребла с полок разные мелочи вроде японских фарфоровых статуэток, которые дарил ей папа, аккуратно обернула бумагой и сложила в коробки.

Она ещё не знала, станет ли звонить де Линту. Слишком странно было верить в то, что он предлагал это всерьёз... Но здесь оставаться не собиралась: хотя бы это в своей жизни она может решить твёрдо и без сомнений.

Неожиданный звонок в дверь заставил Марико прислушаться. Миссис Дэвис заговорила на повышенных тонах, а ответивший ей голос заставил девушку вскочить и почти выбежать в прихожую. На пороге – ей не показалось! – стоял Агне. А Гвен преграждала ему путь.

– Мама! – воскликнула Марико так неожиданно звонко, что все замолчали. – Это мой гость! Впустите его, пожалуйста.

Миссис Дэвис попыталась возразить, но девушка, вспомнив предупреждение доктора Мейски о проблемах с Опекой, решила впервые в жизни воспользоваться этим способом самозащиты.

– Мама, я уже совершеннолетняя, и вы не имеете права ограничивать моё общение!

Что-то злобно фыркнув, Гвен удалилась в свою комнату. Доктор Мейски посмотрел на девушку с неприязнью и произнёс:

– Надеюсь, ты не из тех неблагодарных детей, которые подают в суд на родителей.

У Марико свело скулы от отвращения.

– Не беспокойтесь. Мне на за что подавать на неё в суд. Но и унижать меня, как прежде, я не позволю.

Агне, смотревший на абсурдную сцену в изумлении, прошёл в комнату Марико, повинуясь приглашающему жесту. Тут мужество оставило девушку, и она опустилась на кровать, едва сдерживая слёзы. Агне негромко спросил:

– И вот так – всегда?..

Девушка нервно дёрнула плечом:

– В последнее время... Особенно с тех пор, как я познакомилась с мистером де Линтом...

Агне покачал головой.

– Я знал, что она тебя недолюбливает, но не предполагал, что интеллигентная миссис Дэвис способна так опуститься...

– Мне уже всё равно. Я перееду отсюда, как только смогу. Как только найду работу...

– Ты знаешь, а я ведь пришёл как раз по этому поводу. Кристен решила организовать свою фирму по ландшафтному дизайну, и сейчас ищет сотрудников. Что ты скажешь?

– Ну... я почти ничего не знаю об этом...

– Ты могла бы на первых порах заниматься рекламой и контактами с клиентами, или ещё чем-нибудь в этом роде. И потом, ты ведь ходила на курсы икебаны в прошлом году.

– Да, правда... А это может пригодиться?

– Приезжай завтра к ней в офис, поговорите. Я буду очень рад помочь тебе.

– Спасибо!

Марико неожиданно, в порыве облегчения и благодарности, обняла Агне, подспудно подумав: что с ней творится? Она, всегда такая сдержанная, избегающая лишних прикосновений – то и дело бросается кому-то на шею!

Но Агне... Он такой близкий, почти родной... И по-прежнему недосягаемый... Также, как Эрик...

Плечи девушки задрожали. Нервы совсем расшатались... И так хочется простой человеческой поддержки! Перестать "вести себя прилично" и просто пореветь, как в детстве, пожаловаться...

– Господи, я совсем запуталась! – выговорила она сдавленно. – Я не знаю, что мне делать...

– А что хочется? – спросил Агне, обнимая её совсем по-отечески.

– Я не знаю! Я хочу дышать свободно... Я хочу перестать бояться... И я...

– Что?

Девушка смущённо отодвинулась, закрыла лицо руками, но всё же ответила искренне:

– Я так хочу, чтобы меня хоть кто-нибудь любил!

Агне притянул обратно захлёбывающуюся слезами Марико. Гладя её по волосам, он спросил негромко, наклонившись почти к самому её уху:

– А де Линт?..

Девушка притихла.

– Знаешь, в тот день, когда вы вместе приехали ко мне, я много говорил с Эриком. Точнее, много слушал, как он говорит. А потом мы обнаружили, что ты убежала. И я видел, что с ним сделалось...

– Он боялся провалить дело... – прошептала Марико.

Агне отстранил девушку и заглянул ей в лицо с улыбкой почти укоризненной.

– Ты сама-то поверила в то, что сейчас сказала?

Марико зажмурилась, задыхаясь.

– Но... я... я же...

– Что?

Девушка попыталась освободиться, отвернуться, спрятать лицо; Агне не позволил.

– Что? – повторил он вопрос. – Ты же до сих пор влюблена в меня?

– Я... нет... я не знаю...

– Марико. Успокойся и послушай меня. Слышишь? Вот, выпей воды и успокойся.

Девушка послушно села на кровать и сделала несколько глотков из протянутого Агне стакана.

– Посмотри на меня. – Марико прикусила губу, но подняла голову. – Вот так. Ты уже взрослая девушка и прекрасно понимаешь, что наша с тобой история закончилась ещё тогда, четыре года назад. И я более чем уверен, что за прошедшее время ты успела принять этот факт и смириться с ним. Ведь так?

Девушка смотрела грустно, но кивнула утвердительно.

– Да, я понимаю, история вышла печальной. Хотя ещё через пару лет, быть может, ты будешь вспоминать её уже с улыбкой. И держишься ты за неё исключительно из-за того, что тебе не хватает отца.

Марико нахмурилась, обдумывая слова Агне.

– Вы так думаете?..

– Конечно, больше чем уверен. Я лишь немного младше него, мы давно и хорошо знаем друг друга. У нас много общих приятных воспоминаний, привычек и, наверное, даже жестов. Да и по возрасту я всё-таки больше гожусь на роль отца.

Агне улыбнулся озадаченной девушке. Дав ей пару минут, чтобы осмыслить услышанное, он вдруг попросил:

– А теперь расскажи мне о де Линте.

– Но я...

– Нет, в самом деле. Ты ведь доверяешь мне, я знаю. Меньше, чем отцу, но вполне достаточно, чтобы быть искренней. А о нём ты ни с кем не могла поговорить, хотя тебе это нужно, я вижу. Расскажи мне всё с самого начала.

Марико глубоко вздохнула, понимая, что Агне прав, как всегда. Замкнутый характер не позволил девушке сойтись близко с кем-либо из Университета, и всё это время ей страшно не хватало простого дружеского разговора, когда можно выложить всё начистоту, банально выговориться...

Агне ушёл от неё за полночь. Девушка ещё некоторое время просидела за столом, вертя в руках визитку де Линта. Потом легла и довольно быстро уснула.

Наутро её разбудил доктор Мейски. Постучав, он из-за двери попросил разрешения войти. «И на том спасибо, что не вламывается...» – подумала Марико, накинула халат и открыла.

– Вот, тебе тут кто-то цветы прислал.

Доктор протянул девушке букет лилий. В середину был вложен конверт, на котором Марико увидела знакомую подпись: "Э де Л". Сердце неожиданно радостно дрогнуло. Выдохнув едва слышное "спасибо", девушка дождалась, пока Мейски выйдет, и торопливо вскрыла конверт. Там лежала лишь маленькая карточка с коротким вопросом: "Как спалось?"

Из гостиной раздался голос миссис Дэвис, сообщивший, что они уезжают и вернутся только к вечеру. Как удачно... Дождавшись, пока закроется дверь, Марико схватила телефон и набрала номер де Линта.

– Да? – раздался голос, заставляющий её каждый раз вздрагивать.

– Здравствуйте. Это Марико...

– Привет, – де Линт явно улыбался. – Получила цветы?

– Д-да... я... Спасибо! Мистер де Линт, я... мне нужно с вами поговорить.

– Хочешь, я приеду?

– Да...

Эрик позвонил в дверь через час. Марико открыла и хотела впустить де Линта, но он вдруг взял её за руку и прижал пальцы к губам. Девушка неровно вздохнула и, вместо того, чтобы отойти и пропустить Эрика в дом – позволила себе шагнуть навстречу и прижаться к нему, неловко, уткнувшись лбом в грудь, но так трогательно...

– Интересное начало...

Он улыбался иронично, но Марико слышала стук его сердца и понимала, что де Линт тоже смущён и волнуется. Отодвинувшись и пряча улыбку, девушка проговорила:

– Я ещё не успела позавтракать. Будете кофе?

– А миссис Дэвис? – спросил Эрик с некоторой опаской.

– Они ушли куда-то до вечера.

Де Линт как-то странно хмыкнул, пробормотав что-то вроде: "Здравствуй, выпускной класс..." – и прошёл за Марико на кухню.