Текст книги "Проклятие весны (ЛП)"

Автор книги: Аманда Буше

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 11

Наконец, свирепый ветер хоть немного утих, и они смогли отправиться на поиски более надёжного места. Тени удлинились, выползая вместе с вечерним холодом. Лес становился всё мрачней, скрип деревьев не дарил Рейн привычного умиротворения, пока они с Дариком пробирались к ближайшему домику на деревьях.

Саблезубые гончие веками терроризировали людей. Давным-давно, ещё за несколько поколений до рождения Дарика, Эши распорядились построить надземные убежища по всему лесу Лейтон. Дома на деревьях защищали членов королевской семьи и их свиту от нападения животных по ночам во время паломничества к Котлу Брэйлиан. Комнаты, в основном без мебели, не содержались в надлежащем порядке и часто служили пристанищем мелким животным, однако, там всегда хранились одеяла, масляные лампы, а поблизости находился загон для лошадей.

Тем не менее, сейчас Рейн пугали вовсе не мысли о новой стае гончих. Всякий раз, используя силу, с каждой новой созданной виноградной лозой, слова «Исми долунди вейтен крив» всё сильней будоражили разум. Рейн уже стала бояться их ядовитого подтекста, но когда они с Дариком подъехали к домику на дереве, в котором планировали остановиться на ночлег, прежде чем доберутся до курганов Лейтона и Котла Брэйлиан, она наконец поняла, что на самом деле означает это сочетание звуков... и как маленькие четыре слова уничтожат их.

Колдун из Верхнего Эша дал ей последнюю деталь, необходимую для снятия проклятия с Ледена, однако, это оказалось не простое подношение, как она изначально подозревала. Это – жертва. И тот, кто произнесёт данные слова Брэйлиан, получит желаемое, и в ту же секунду потеряет самое важное.

– Отчего ты столь молчалива? – спросил Дарик, когда они подъехали к убежищу.

В последние несколько ночей в священном лесу у них было более удобное место для ночлега, нежели земля и больше чем костёр, чтобы прогнать тьму. Однако они спали в разных комнатах, разделённых массивным стволом дерева друг от друга.

Сегодня, в их последнюю ночь, Рейн позаботится о том, чтобы они разделили ложе.

– Я только сейчас кое-что поняла.

Она повернулась к Дарику, и на любимое лицо вдруг стало трудно смотреть. Голубые, будто ясное зимнее небо глаза, волевой подбородок, густые тёмные волосы, тяжёлый локон, всегда падающий на одну бровь. Взгляд... Всё это прожигало её насквозь, оставляя шрам на сердце.

Рейн опустила взгляд, пытаясь скрыть печаль.

– Моквид. – Она вырастила растение на ладони. – Нет нужды искать.

Дарик усмехнулся.

– Ты никогда не перестанешь меня удивлять.

Она протянула моквид, не позволяя дрогнуть ответной улыбке.

– Положи его к кровавым камням. Завтра мы найдём ведьму с Кургана и вместе снимем проклятие.

– После стольких потраченных в пустую лет, конец кажется довольно простым.

– Ничего не потрачено впустую, Дарик. Мы делали всё от нас зависящее. И лишь недавно получили подсказки, указавшие нам правильное направление. – Рейн через силу заговорила о страшных словах, ставших поперёк горла комом. – Есть кое-что ещё. Ритуальные слова. Я слышала их от колдуна.

Дарик нахмурился.

– В Верхнем Эше?

Рейн кивнула:

– Я о них смолчала, поскольку не понимала значения.

– А сейчас поняла? Как? Что это?

Рейн заметила на его лице замешательство... и снова попыталась скрыть терзающую её боль.

– Исми долунди вейтен крив. – Сердце от мук едва не разорвалось в груди. – Чем больше я использую свою силу, тем лучше понимаю колдовской язык.

Дарик нахмурился ещё пуще.

– Что они означают?

– Просто официальные слова при подношении кровавых камней и моквида Брэйлиан. – Ложь скатилась с языка Рейн, как кислота. – Вполне безобидные, но нам они понадобятся, когда мы будем просить её разрушить чары.

Дарик явно успокоился после её объяснений и спрятал моквид в сумку.

– Не знаю, зачем богине сорняк, но магия сама по себе странная штука.

– Да, – согласилась Рейн. Правда разрывала её на части и в то же время делала сильней. – Мы найдём ведьму с Кургана. Она нам поможет. Ты скажешь эти четыре слова, Дарик, и снимешь проклятие с Ледена. Ты всю жизнь к этому стремился.

Он кивнул, повторив столь неприятные и ужасные колдовские слова. Теперь они ему известны, и Дарик без труда сможет их произнести.

Тень снова пробежала по его лицу, когда он взглянул на неё.

– Ты выглядишь слишком мрачной для столь радостных вестей. До цели рукой подать. Мы почти сделали это, Рейн.

Мрачная – не то слово, чтобы описать обуревавшие её чувства. Понимание слов колдуна открыло пропасть в её душе и бросило на произвол судьбы. Леден проживёт и без неё. Но королевство не выживет без своего принца.

Осознание этого успокоило её, придало решимости и уверенности в себе.

– Хочу, чтобы ты знал, я никогда и ни за что не показалась бы тебе в тот день у Котла, если бы этого не захотела.

Дарик слегка пожал плечами.

– Но этого же ты не хотела. – Он взмахнул рукой, как бы охватывая себя, её, Леден... Всё.

Рейн мысленно вернулась к тем временам. Насколько она помнила, в божественном чертоге её не обуревали желания. А серое, скучное и одинокое существование: без желаний, потребностей, страхов, удовольствия, знаний и общения.

– Впервые я чего-то захотела, – призналась она хриплым от волнения голосом. – В день, когда увидела тебя.

Дарик серьёзно посмотрел на неё. Он протянул руку, провёл пальцами по её щеке и откинул волосы назад.

– Ты – воплощение моих грёз и желаний.

Сердце Рейн чуть не разорвалось на части. Ей надоело ждать. Надеяться. Играть по правилам Дарика, ведь не только они имели значение.

– Завтра мы спасём Леден, но эта ночь – наша.

Его взгляд стал настороженным и обжигающим.

– Капелька?

– Позаботься о лошадях. – Она спрыгнула с седла. – А я зажгу лампы в комнате, которую мы с тобой разделим.

***

Когда Дарик вошёл в выбранную ею комнату, в глазах Рейн горел тревожный блеск, а решительное выражение лица стало едва ли не агрессивным.

Стоило Дарику обхватить рукой протянутую к нему ладонь, как Рейн притянула его ближе.

Распущенные серебристые волосы водопадом ниспадали на плечи, точно река. Она даже сняла бурачник, который ни разу не снимала за время их путешествия. Стоило их взглядам соприкоснуться, как её сумеречные тёмно-синие глаза вспыхнули жарким пламенем. Грудь сдавил узел незримых пут. Он любил её больше всего на свете.

Она расстегнула его плащ и начала развязывать шнурок на рубахе.

– Рейн? – У Дарика пересохло во рту, а голос охрип как у зелёного юнца. Он изнывал от желания прикоснуться к ней.

– Я рассчитываю на твою осведомлённость, Дарик. Просто... я сведуща лишь в теории.

Сердце колотилось, а кровь бурлила от желания. Их окружали четыре стены. Кровать. Уединение даже от возвышающихся в небе звёзд. И Рейн высказалась совершенно чётко.

Не в силах совладать с собой, он зарылся пальцами меж шелковистых прядей её волос.

– Сначала нам нужно снять проклятие. Мы станем наградой друг другу за спасение Ледена.

– В данную минуту, Дарик, ты необходим мне больше, чем королевство.

Неистовая волна жара обволокла его. Он боролся с необузданной жаждой, но чувствовал, как теряет контроль над собой, когда Рейн распустила тесёмки на своей блузке. Распахнувшаяся ткань явила его взору жемчужно-белую кожу и верхнюю выпуклость круглых совершенных грудей.

Дарик заворожённо смотрел на них. Несколько рваных вздохов, и он полностью разденет её. Дарик скользнул ладонями по её плечам слегка спуская ткань, и при этом тщетно пытаясь удержать блузу на Рейн.

– Могут быть последствия, – Дарик сжал её плечи. – И если мы проиграем, мне придётся взять в жены Астрею.

С самого начала эта перспектива была ему ненавистна. А теперь, он даже думать об этом не мог.

Отступив назад, Рейн стала снимать с себя одежду, пока не предстала пред ним обнажённой. Столь восхитительна и невыносимо соблазнительна. Само воплощение всех его самых смелых грёз и даже больше. Если говорить откровенно, её кожа оказалась более гладкой, а тело, созданное для поклонения сильнее, чем он мог себе вообразить. Представшая взору картина будет вечно преследовать его, если им придётся прожить жизнь порознь.

Но потом Рейн прижалась спиной к изножью приготовленной для них кровати и с жаром поклялась:

– Ты не женишься на ней. Я не допущу этого. Завтра проклятие будет навсегда разрушено.

Она – самое прекрасное и восхитительное создание, которое ему доводилось видеть. Вся сила её могущества была непостижима для его сознания, и когда она с такой абсолютной уверенностью пообещала, что ему не придётся венчаться с Астреей, Дарик поверил ей, и это освободило его.

Самообладание испарилось. Рейн принадлежала ему, и так будет всегда. Точно так же, как он всегда принадлежал и будет принадлежать ей.

Дарик снял одежду, и взгляд, которым она посмотрела на него, вселял веру, что он почти достоин стоящей пред ним богини.

– Я люблю тебя больше всего волшебства и мощи Котла Брэйлиан.

По телу Рейн пробежала дрожь, отчего кожа покрылась мурашками, а соски затвердели.

– В этом мире нет ничего, что бы я не сделала для тебя. – Её глаза блестели от непролитых слёз, и этому обещанию Дарик тоже поверил.

Он сделает всё, чтобы заслужить Рейн и подаренную ею любовь. Дарик не целовал её раньше из опасения в порыве страсти потерять рассудок, но больше не мог отказывать ей... или себе. Его преданность всегда лежала у её ног. Теперь он с нетерпением ждал, как будет до конца своих дней доказывать Рейн, что всецело принадлежит ей.

Дарик потянулся к ней, и первое прикосновение к обнажённой коже оказалось таким обжигающим и чудесным. Сердце затрепетало в груди. Хотя Рейн была не совсем невежественна в интимных делах, у неё нет опыта. Дарик понимал, что ему нужно действовать медленно и нежно. Если говорить откровенно, у него самого почти нет опыта. Он лишь однажды разделил ложе с женщиной, и всё то время представлял себя с Рейн. В результате, его по сей день не покидало ощущение пустоты. Казалось, бессмысленно повторять попытку. Рейн была и будет единственной желанной женщиной.

Дарик склонил голову и припал губами к её шее, плечу. Он стал усыпать лёгкими как пёрышко поцелуями её подбородок. Венка на шее затрепетала, словно пойманная бабочка. Рейн обняла его за плечи и притянула ближе к себе. Её короткие быстрые вздохи согревали его кожу. Наконец, их губы впервые соприкоснулись.

Его кровь воспламенилась в жилах. С глубоким рычанием Дарик притянул её к себе. Рейн застонала, а её тело стало обжигающе горячим. Она обвила руками его шею, тесно прижимаясь к нему. Первое соитие губ было жестоким, неистовым и достаточно сильным, чтобы поджечь домик на дереве. Жар подобно лаве нахлынул на него, отнимая дыхание, заставляя член напрячься, а сердце бешено колотиться.

Рейн отпрянула, тяжело дыша. Её грудь, как и его, тяжело вздымалась. Их взгляды встретились. Пламя в глазах Рейн могло опалить его до костей и превратить в пепел. Дарик подхватил её на руки и уложил на кровать. Она потянулась к нему, и Дарик вытянулся рядом с ней. В каждый поцелуй он вкладывал копившуюся всю жизнь страсть, а в благоговейные прикосновения – вечность неутихающей любви. Рейн повернулась и прижалась к нему, а затем ответила на поцелуй с таким жаром, что он едва не потерял рассудок. Дарика затрясло. С его губ сорвался судорожный вздох. Рейн была такой мягкой, шелковистой и горячей, как пламя костра.

– Я так часто грезил об этом, – пробормотал он между глубокими, затрагивающими душу поцелуями.

– Я чувствую, как твоя плоть вжимается в мой живот, – прошептала она.

– Моя страсть так сильна, что граничит с болью.

Рейн приподняла бёдра, прижимаясь к нему.

– Я хочу унять эту боль.

– Так и будет. —Он поцеловал её. Дарику хотелось целовать её несметное количество раз, вторя ударам своего сердца. – Ты – источник боли и моё исцеление.

Дарик наклонил голову и уткнулся носом в её грудь. Его руки скользнули по рёбрам. Рейн вздрогнула, и её дыхание участилось. Уже опьянённый вкусом любимой Дарик обхватил губами её сосок и нежно пососал. Рейн застонала, выгибаясь под ним, и запрокинула голову. Серебристые волосы облаком окутали их.

Стрела страсти пробежала по позвоночнику прямо в пах. Тело напряглось. Сердце бешено заколотилось, и Дарик стиснул зубы. Он медленно, прерывисто вздохнул и провёл рукой по телу Рейн. Ему нужно немедля доставить ей наслаждение. Дарик не питал иллюзий относительно того, сколько сможет продержаться, когда она окажется под ним.

Глава 12

Рейн замерла, затаив дыхание, когда рука Дарика скользнула меж её бёдер, прикоснувшись к тому месту, где они скоро сольются воедино. Она знала основы. Видела, как спариваются животные: собаки и лошади не нуждались в уединении, – и замечала, как целуется челядь, думая, что их никто не видит. Однако она и помыслить не могла, что мужчина ласкает женщину, будто играет на музыкальном инструменте, даря фантастическую феерию ощущений.

Рейн задыхалась и дрожала от лёгких изучающих прикосновений, а после застонала и стала искать более тесных объятий, когда его пальцы становились всё смелее и искуснее. Жар разливался по её телу, распаляясь сильнее от каждого поцелуя и ласки. Она прижалась к его руке, внутреннее напряжение росло точно вихрь.

Глубокий стон зародился в груди Дарика. Их языки переплелись, и Рейн показалось, что она сейчас разлетится на части от нарастающего напряжения. Чисто инстинктивные движения. Ей не нужно было раздумывать над очередным пируэтом. Это был самый знойный и дикий танец в её жизни, и Рейн хотела, чтобы он никогда не заканчивался.

Дарик ласкал её изнутри и снаружи, а потом скользнул пальцами по чувственному комочку, и яркие вспышки наслаждения пронзили её точно молнии.

– Я делаю всё правильно? – спросил он, целуя её в губы и похищая дыхание.

Рейн изогнулась дугой, обхватив его за плечи:

– Да! Не останавливайся!

Он продолжил свои изысканные пытки, и Рейн разлетелась вдребезги. У неё вырвался крик то ли приглушённый, то ли оглушительный. Она ещё сильнее выгнулась, когда захватывающая дух кульминация накатила на неё волнами, а потом упала на кровать, чувствуя себя невесомой и беззаботной.

Дарик придвинулся к ней, и она почувствовала, как головка члена мягко коснулась сосредоточения женственности. Рейн качнулась к нему. Дарик закрыл глаза, а когда снова распахнул, пронзительные от напряжения голубые омуты потемнели будто ночное небо.

Он провёл тёплой ласковой ладонью вниз по телу Рейн, прежде чем выше поднять ей колени.

– Не спеши, любимая. Может быть немного больно, – прошептал он напряжённо.

Рейн кивнула.

– Знаю, что такое бывает при первом соитии и лишь на мгновение.

До неё доходили пикантные слухи о занятиях любовью, особенно для девственниц, но до сих пор всё, что она слышала, чрезвычайно недооценивало сей акт.

Полное нежности выражение лица Дарика обещало жаркие ночи до конца их дней. Рейн всем сердцем этого хотела. Её принца. Совместной жизни. Детей. Любви. Если бы только это было возможно.

Она отбросила эту мысль, не позволяя ей укорениться. Их будущим разбитым сердцам нет места, особенно, когда Дарик медленно входит в неё. Внутри бушевал вихрь ощущений, приятных и не очень. Она глубоко вздохнула, пытаясь расслабиться. Рейн не боялась, но мышцы оставались напряженными.

Дарик обхватил её голову руками, удерживая на месте. Когда он посмотрел на неё сверху вниз, дискомфорт постепенно исчез.

Рейн ободряюще улыбнулась ему:

– Всё хорошо, Дарик. Я в порядке.

– Это не продлится долго. – Он поцеловал её, прежде чем продолжил. – В следующий раз я постараюсь лучше.

Рейн кивнула. Она всё понимала и была готова.

Размеренные движения Дарика быстро стали отчаянными. Он толкнулся быстрее, сильнее, а потом содрогнулся.

Дарик весь напрягся и простонал её имя внутриутробным рыком.

Рейн прижалась к нему так сильно, что могла почувствовать тяжёлый стук сердца. Они не выпускали друг друга из объятий. Дарик окружил её. Их губы слились в поцелуе. Она обвилась вокруг него. Ликующая и опустошённая. Ей хотелось навеки запомнить, каково это, чувствовать Дарика. Его вес. Пылающую в глазах любовь. То, как он целует и прикасается к ней. Воспоминания, которые она возьмёт с собой, странствуя веками.

– Опять, – прошептала она отрывисто.

Дарик смотрел на Рейн, уже снова затвердевая внутри неё. Встретившись с ней взглядом, он начал двигаться, и то, что начиналось, как нежное поклонение, медленно превратилось в яростное обладание – она же отчаянно нуждалась и в том и в другом.

Глава 13

Дарик проснулся в эйфории от проведённой с Рейн ночи. Наконец-то они вместе. Всё, чего он хотел и в чём нуждался, было в пределах досягаемости. Даже ведьму с Кургана оказалось проще найти, чем они думали. Она оказалась их ровесницей, не безумной и полной желания помочь. Стройная женщина с розовыми щеками и тёмными волосами уже ждала их. Она училась магии у колдуна, который нашёл Рейн в Верхнем Эше. Вместе с наставником они обнаружили способ, как снять проклятие.

Ведьма пригласила их в дом – один из больших зелёных курганов вблизи Котла Брэйлиан – и когда они сели за стол, Дарика стал мучить вопрос, будет ли Рейн в конечном итоге страдать от ужасных последствий использования магии. Она никогда об этом не упоминала и, казалось, не переживала на сей счёт, но с другой стороны, она скрывала от него свою силу до недавних пор. Хотя Дарик и так догадывался об её существовании, просто не представлял всех масштабов. А теперь, узнав, не мог перестать думать о помутнении рассудка, от которого в конечном итоге страдали все маги.

Дарик взглянул на Рейн. Она рассказывала об их скитаниях жадно ловившей каждое слово ведьме. Колдовство Рейн не нуждалось в словах или ингредиентах. Оно было частью её сущности. Он надеялся, что это повлияет на ситуацию.

Пока Рейн говорила, Дарик выложил собранные ими элементы. Моквид начал увядать, но тем не менее не засох, и кровавые камни тускло поблескивали в слабом свете, проникающем через открытую дверь. Опрятный, но строгий дом. И как им показалось, здесь очень холодно зимой. Он не видел следов древней культуры, построившей эти курганы в качестве усыпальниц. Время или ведьма очистили это место от костей и некогда обитавших здесь призраков.

– Я рада, что вы послушались моего наставника и пришли ко мне, – сказала ведьма с Кургана. – Большинство людей обходили бы его десятой дорогой. Вы так не поступили, и за это мы все будим вечно вам благодарны.

– Мы нашли и принесли всё, что сказал ваш учитель, – промолвил Дарик. – Вы – последний кусочек головоломки.

Она протянула руку и благоговейно коснулась бесценных кристаллов.

– Кровавые камни. Проклятие сильно, но Кровь Брэйлиан сильнее. Вам удалось раздобыть два кристалла. – Она окинула их оценивающим взглядом, словно догадывалась, через что их заставила пройти своими чарами ведьма с Пещер.

– А моквид? – спросила Рейн. – Нам неизвестно о его предназначении.

– Моквид в сочетании с другими разрушающими проклятие элементами покажет лицо наславшего на королевство беды. – Она повернулась к Дарику. – Вы наконец узнаете, кто вас проклял.

– Меня? – Он нахмурился. – Леден прокляли, заставив весну обходить нас стороной.

– В данном случае, вы и Леден – синонимы. Но вы ошибаетесь, вас, принц, прокляли в младенчестве. Я вижу по вашей ауре.

Первоначальное замешательство Дарика быстро сменилось яростью. Он знал, кто посетил Леден вскоре после его рождения. Хладнокровная королева посмотрела на его колыбель со змеиной улыбкой и наслала проклятие.

– Это сделала Илланна Нейтхолл. – Он стиснул в ярости кулаки. – А потом она медленно истощила богатства и ресурсы Ледена, пока казна не оскудела, как и почва, и у нас не осталось иного варианта, кроме... брака.

Он посмотрел на Рейн и увидел в её глазах отражение собственного ужаса.

– Астрея всего на шесть месяцев старше тебя. – Рейн побледнела, даже губы стали отливать синевой. – Её мать спланировала всё с самого начала!

– А кто ещё? Она иссушала наше королевство в обмен на воду и хлеб. За бесценок купила рудники орина. Забрала наше богатство. И когда у нас не осталось иного выбора, устроила брак, который обеспечит её внуков двумя королевствами, но одним родовым именем – Нейтхолл. – Дарик горько усмехнулся. – Раана поплатится за это.

Рейн накрыла ладонью его ледяную руку и сжала.

– Сначала, Дарик, давай снимем проклятие.

Прикосновение её руки вывело его из оцепенения и заставило расставить приоритеты. Снять проклятие. Обвенчаться с Рейн. Дать Илланне Нейтхолл то, чего та заслуживает.

– Скажите, что нам делать, – обратился он к ведьме со стальными нотками в голосе. Скоро Раана почувствует остриё его клинка.

– Мы берём и несём кровавые камни и моквид к Котлу Брэйлиан и кладём их на камень в Кругу таким образом. – Ведьма разложила фигуры на столе, чтобы продемонстрировать расположение, повернув Кровь Брэйлиан острыми концами и положив на них моквид. – Однако шестнадцать камней составляют большую изогнутую границу Котла. Каждый из них служит своей цели и одной общей меж ними. Камень, служивший ещё две луны для разрушения проклятия, сегодня может оказаться иным. Мне придётся выполнить сложный ритуал, чтобы открыть тот, который в настоящее время связан с проклятиями.

Дарик кивнул.

– Я вознагражу вас за усилия.

Ведьма с Кургана странно улыбнулась.

– Я привязана к земле, на которой живу. Я делаю это для Ледена.

Дарик мог это понять, но всё же планировал сделать её подземный дом более удобным, насколько это в его силах.

– А когда всё будет установлено правильно, мы объясним Брэйлиан о наложенных чарах и попросим разрушить их? – спросила Рейн.

– Вроде на первый взгляд всё просто. – Ведьма перевела взгляд с одного на другого. Глаза цвета земли и травы внезапно стали затравленными. – Если Брэйлиан услышит вас, огонь вырвется из Котла. Тогда вы должны произнести слова, которые...

– Нам они известны, – перебила Рейн. – Мы знаем сопроводительную фразу наших подношений.

Дарик озадаченно посмотрел на неё. Обычно вежливая Рейн не перебивала людей, хотя он видел, что колдовские речи ей неприятны. Рейн вздрогнула, и Дарик притянул её к себе, стремясь утешить.

Ведьма с Кургана смотрела на них с непроницаемым и, возможно, немного грустным выражением лица, и Дарик начал подозревать, что его держат в неведении относительно чего-то важного. Хотя полной уверенности не было. В его мыслях ещё кипел гнев на Илланну Нейтхолл, и ярость, возможно, затуманивала рассудок.

Ведьма перевела взгляд на открытую дверь и лес за ней.

– Кто же тогда их произнесёт? Кто будет преподносить подношение?

Рейн поджала губы и посмотрела на него.

– Исми долунди вейтен крив. – Дарик пробормотал слова, которым она научила его вчера, чтобы Рейн не пришлось их произносить. – Он скривил губы. – Отчего они такие неприятные?

– Вся магия отдаёт душком, – ответила ведьма. – Вот почему в конце концов она гниёт.

Дарик не собирался становиться колдуном или поддаваться их проклятию – и ему хотелось знать мнение Рейн о странных словах.

– Рейн?

– Да. – Она отвернулась от него. – Для меня они тоже отвратительны на вкус.

***

Рейн прожила свой последний день как человек и не знала, что с ней сделает Брэйлиан. Её единственным сожалением и страхом, из-за которого сжималось и болело сердце, была потеря Дарика. Но она всей своей душой любила его и была любима в ответ. Может ли женщина желать большего или лучшего?

Она познала радость, страх, волнение, печаль, привязанность, желание. Рейн стала цельной личностью, просто не была ещё готова покинуть этот мир.

А Дарик... как он будет жить дальше? В нём столько страсти, которая легко может обернутся яростью и отчаянием.

Котёл Брэйлиан – не чуждое для неё место. Когда-то она жила там. И отдавала дань уважения великой богини извне, наблюдая, как стихии извиваются вокруг Круга, когда она вместе с приёмной семьёй молилась здесь. Для жителей Ледена это место поклонения в благоговении, страхе, надежде и трудностях. Последние пятнадцать лет она ничем не отличалась от тех, кто просил благословения у Брэйлиан.

Сегодня был спокойный день для стихий и Котла. Рейн и Дарик держались позади, пока ведьма с Кургана занималась таинственным ритуалом, выясняя, какой из камней, образующих широкий круг, содержит ключ к разрушению проклятий. Дарик держал необходимые ингредиенты, и Рейн стояла рядом с ним, жалея больше всего на свете об ещё одной ночи, когда они могли бы ласкать, касаться и нежиться в объятиях друг друга.

Наконец, ведьма отошла от Котла и указала дрожащей рукой на камень, который внезапно запульсировал тьмой.

– Вот он, – промолвила она усталым и тоненьким, как тростинка, голосом. Спотыкаясь, она подошла к большому дереву и еле живая привалилась к нему. На их глазах кожа ведьмы стала пепельной. Казалось, та состарилась на десять лет. Седина запорошила голову, и Рейн осознала, что ведьма пожертвовала большим, чем они подозревали.

Возможно, она как и Рейн знала, чего ей это будет стоить, и всё же решила идти до конца.

Явно обеспокоенный состоянием ведьмы Дарик скинул с себя плащ и укутал её. Истощённая долгим и напряжённым ритуалом колдунья не шевелилась.

Рейн с Дариком вместе подошли к Котлу. Когда они добрались до нужного камня, она повернулась к нему и нежно коснулась любимого лица.

– Поцелуй, – прошептала она с дрогнувшим сердцем. – На удачу.

Дарик нежно притянул её к себе. Припал губами к её устам, и Рейн прильнула к нему с дикой яростью. Поцелуй стал более глубоким, немного неистовым, и она испугалась, что невольно выдаст своё отчаяние. Она обманывала его, и, вероятно, он никогда её не простит. Но весна снова придёт в Леден. Дарик не женится на Астрее, накажет Раану и снова сделает Леден самым могущественным королевством на континенте.

Дарик отстранился слишком быстро, его глаза сверкали смесью желания и решимости.

– Ты выйдешь за меня замуж, Рейн? Как только мы вернёмся в Эш? – Он снова поцеловал её, на этот раз быстро и крепко. – Пожалуйста, скажи, что ты никогда меня не покинешь.

Вместо эйфории, к горлу подкатила тошнота.

– Ничто не сделает меня более счастливой, чем быть всегда твоей. Я люблю тебя, Дарик, – ответила она, тщательно подбирая слова.

Улыбаясь, он откинул назад упавшие ей на лицо волосы.

– Я тоже люблю тебя, моя серебряная капелька.

Не пролитые слёзы жгли глаза. Пред взором будто снова предстал молодой принц, отчаянно взывавший к Котлу. Много лет назад она не могла оставить его зов без ответа, так же, как сейчас была готова пойти на всё, лишь бы помочь ему.

Склонившись, Дарик разложил кровавые камни и моквид, как велела ведьма с Кургана. Выпрямившись, он сжал руку Рейн, а потом поднёс к губам и поцеловал кончики её пальцев.

– Сейчас всё закончится.

Она поджала губы, чтобы не выдать себя сдавленным вздохом, а потом кивнула:

– Поговори с Брэйлиан. Расскажи о проклятии.

Повернувшись лицом к Котлу, Дарик окликнул Брэйлиан. Много лет назад богиня не услышала его... или проигнорировала мольбы. Весна же оставила свои сезонные скитания и пришла вместо матери, не видя ничего, кроме красивого юного принца среди странной и непроходимой тьмы. Он сиял так ярко, что она не смогла устоять.

Сейчас Дарик снова рассказал о проклятии, губительной засухе и попросил весну вернуться в Леден.

Когда он закончил говорить, огонь вырвался из ранее безмятежного Котла. Взмыл высоко, свирепым и ревущим пламенем, потянувшись к небу своими гневными пальцами. За все годы, что они приходили к Котлу с мольбами и явно бесполезными подношениями, Рейн никогда не видела ничего подобного. На этот раз Брэйлиан их услышала.

Их взгляды с Дариком встретились, в его сияющих триумфом глазах отражались языки пляшущего пред ними огня. Вздёрнув подбородок, Рейн ободряюще улыбнулась. Она покинет его мужественно, несмотря на одолевавшую душу печаль.

– Произнеси слова. Разрушь проклятие, Дарик.

– Исми долунди вейтен крив, – твёрдо произнёс Дарик, и его голос разнёсся над огненной бурей Котла.

«Я жертвую самым дорогим».

Кровавые камни должны были привлечь внимание богини, моквид – раскрыть источник проклятия, а слова на колдовском языке... предлагали своего рода обмен.

Дарик просил о чём-то, а значит, должен был пожертвовать чем-то. И не какой-то безделушкой, а тем, что любил больше всего на свете. Рейн не сомневалась, что он потеряет её. Это одновременно служило утешением для разбитого сердца и терзающим остриём кинжала.

Огромная сила потянула её от Дарика. Рейн закричала.

«Все происходило слишком рано!»

Теперь, когда наступил решающий момент, она оказалась не готова: к неизбежному концу, отчаянному крику Дарика и тем более, к непомерному ужасу, плескавшемуся в его крике, когда пламя охватило и поглотило её.

Энергия взрывной волной прошла сквозь Рейн, изменяя и разрушая. Крик замер на её губах. Она потеряла форму и черты лица. Та, в кого она превратилась, когда решила принять облик смертной и потанцевать с юным принцем, разлетелась в осколки. Она взмыла столпом огромной силы, но даже сейчас, устремляясь к небу, что-то человеческое цеплялось за её вновь обретённую божественную сущность, которая теперь простиралась по всему континенту. Эта частичка принадлежала Дарику. Она по-прежнему билась подобно человеческому сердцу, ровно и сильно. А всё остальное в ней стало весной.

Рейн собрала низкое, тёмное и полное воды облако.

«Сколько раз может разбиваться сердце? И как долго?»

Она дала волю слезам, ставшим первым весенним ливнем, который увидело королевство с рождения Дарика.

Брэйлиан забрала её обратно. Она снова стала бессмертной. Вечно молодой. Сезоном, как и три других. Но она ничего не забыла. Рейн горестно плакала, поливая Леден тяжёлым настойчивым ливнем, окропившим простирающуюся внизу землю.

На священной поляне Дарик поднял голову к дождевым каплям и взвыл, как смертельно раненый зверь.

Дождь хлынул сильнее. Гром стал единственным криком, поэтому Рейн расколола небо молниями, и их ужасающее громыхание вторило крику Дарика.

Их сердца разбились вместе. Её разрывалось снова и снова. Перспектива жить до скончания времён превратилась в ужасающе длинную вечность.