Текст книги "Женщина, которая боялась любви"

Автор книги: Аманда Браунинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Был момент, когда Меган проснулась и почувствовала себя блаженно счастливой. Она вздохнула, чуть передвинула на подушке голову, и губы медленно начали растягиваться в улыбке.

– Когда у тебя такой вид, разве можно удивляться, что я люблю тебя?

Улыбка исчезла. Глаза моментально открылись. Лукас лежал рядом, подперев рукой голову. Волосы спутаны. Абсолютно голый. Он ждал ответа.

На секунду Меган потрясенно онемела.

– Что ты сказал? – Из сжавшегося горла она сумела выдавить только болезненный шепот. Лукас великолепно сдержал слово – прошедшей ночью он не оставил ей и мгновения, чтобы думать. Но теперь мысли вихрем закружились в голове. Меган поняла – настал час расплаты.

Лукас улыбнулся, неправильно поняв ее оцепенение.

– Я сказал, что люблю тебя, – просто повторил он и наклонился к ее губам.

Меган резко отдернула голову, и поцелуй пришелся в щеку. Меган почувствовала, как напряглось его тело. Он чуть отодвинулся, чтобы лучше видеть ее. А она не могла даже взглянуть на него. Пока еще не могла. Постепенно оцепенение проходило.

– Ты даже не представляешь, как бы я хотела, чтобы ты не говорил этого, – в отчаянии пробормотала она.

Он обхватил ладонью ее подбородок и с силой, хотя и нежно, повернул лицо к себе.

– Я надеялся на другую реакцию. – Его напряженность стала будто осязаемой, хотя выдавало ее только нервное подергивание рта.

От взрыва чувств глаза Меган стали темно-зелеными. Наступило время положить конец их близости. Меган не знала, как это сделать, не причинив ему боли. Но все равно это ее долг. И скрепя сердце придется долг выполнить.

– Ну не можешь же ты всерьез ожидать, что я скажу: «Я люблю тебя»? – с насмешливым вызовом спросила она. Больше всего Меган хотелось, чтобы он позволил ей уйти. Его нежность просто убивала ее.

У Лукаса сердито раздулись ноздри, когда он с силой втянул воздух. Глаза сверкнули мрачной улыбкой.

– Почему же не могу? Тем более что это будет не в первый раз, – ответил он, одним ударом раскрывая ее обман.

Боже милостивый! Нет!

– Не мог же ты!.. – в панике воскликнула она.

– Мог. Я не спал, – ядовито признался он, держа в узде раздражение и наблюдая, как кровь отхлынула у нее от щек.

– Нет! – беспомощно возразила Меган, настраиваясь обороняться. Хотя все ее оружие он сумел выбить у нее из рук одним эффектным словесным ударом. Она села и, насколько позволяла постель, подальше отодвинулась от него. Ей хотелось чем-то прикрыть наготу. Но, кроме подушки, ничего под рукой не оказалось. И она вцепилась в нее, как в щит.

Лукас тоже сел и скривил губы в сердитой улыбке.

– Ты больше не можешь прятаться от меня, Меган. Я не позволю тебе. И неважно, что ты скажешь, чтобы вывести меня из равновесия или изменить тему разговора. Так что и не пытайся. Когда ты вышла из ванной, я проснулся и слышал, как ты сказала, что любишь меня. И еще я слышал в твоем голосе страх, хотя и не понял его причины. Я подумал, что тебе нужно время, и ты его получила. Я не стал тотчас раскрывать, что я не спал, а теперь вижу, что стоило мне заговорить об этом, как ты тут же пошла на попятный. В чем дело, Рыжик? Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня. Я хочу услышать, что ты признаёшь это.

Прерывисто дыша, Меган смотрела на него во все глаза. Она пыталась заново выстроить оборону, хотя разум ее оставил.

– Зачем? От этого ничего не изменится, – натянуто возразила она, чувствуя, как в самой глубине ее существа начинается страшная дрожь. Надо поскорей уйти. И Меган прикинула расстояние до двери.

Лукас перехватил ее взгляд и покачал головой.

– Ты не сделаешь этого, но попытайся, если хочешь, – спокойно проговорил он. Она не шевельнулась. Он глубоко вздохнул. – Хорошо. А теперь скажи мне, что ты имеешь в виду под «ничего не изменится».

Лукас загнал ее в ловушку. И хотя он казался расслабленным, она понимала, что это обманчивое впечатление. Он к чему-то приготовился, в том числе и к тому, чтобы получить ответы на свои вопросы. Ну что ж. Если он хочет спрашивать, ей придется отвечать.

– Я не хочу, чтобы ты любил меня, – с мученическим видом прохрипела она.

Лукас мгновенно покачал головой.

– Сейчас поздно, Рыжик. Было поздно уже в тот момент, когда я снова увидел тебя.

Меган отвернулась, чтобы не выдать страдание, и закусила губу. Его слова рвали ей сердце. Она сознавала, что он хочет, чтобы она открылась ему. Но она не могла этого сделать.

– Тогда я хочу, чтобы ты перестал меня любить, – порывисто приказала она.

– Прости, но это невозможно, – прямо ответил он.

Она снова повернулась к нему.

– Но ты должен! – воскликнула она, и на глазах сверкнули слезы. – Для меня невыносимо, что ты любишь меня! Я бы предпочла, чтобы ты меня ненавидел! – Ведь ненависть, как йод, прижигает рану – а ей придется нанести ее ему.

От ласкового сияния голубых глаз у нее перехватило дыхание.

– Прости, Рыжик, но я не могу этого сделать. Я буду любить тебя до конца своих дней, – проговорил он с такой нежностью, что у нее вырвалось рыдание. Такого отчаяния Меган еще не испытывала.

– Не говори так!

– Это правда, а правда не может обидеть тебя, Рыжик, – возразил он.

Еще как может! Эта правда, словно нож, полоснула ее по сердцу. Дрожь становилась такой сильной, что Меган уже не могла сдерживать ее. Надо скорей уйти, твердила она себе, иначе я просто не выдержу.

– Я больше не могу! – сокрушенно воскликнула она и спрыгнула с кровати.

Лукас моментально оказался рядом и, схватив ее за плечи, заключил в кольцо своих рук, прежде чем она приблизилась к двери. Меган боролась, как дикая кошка, но он был гораздо сильнее. И наконец она стихла в его руках, стараясь отдышаться.

– Чего ты так боишься? Почему тебе кажется таким ужасным, что я люблю тебя? – требовательно спросил он, и его дыхание при каждом слове щекотало ей ухо.

Меган взглянула ему в глаза и, помимо злости, увидела в них страдание. И это как кинжалом кольнуло ей сердце. Ей больше не хотелось бороться. Ей хотелось плакать, и она закрыла глаза, горевшие от слез.

– Потому что я заставлю тебя страдать… как сейчас, – призналась она хриплым шепотом. – Пожалуйста, Лукас, позволь мне уйти.

– Нет, я хочу знать. Неужели ты не понимаешь, что я должен знать? Я ждал тебя всю жизнь. Неужели ты в самом деле думаешь, что я отпущу тебя без борьбы?

Меган прижала руку к дрожавшим губам. Никто ни разу в жизни не говорил с ней, обнаруживая такое глубокое чувство. Это было так прекрасно. И так страшно. Он открыл перед ней душу, пытаясь завоевать ее доверие. И тем самым давал ей оружие против себя. А ей придется причинить ему страдания этим самым оружием. Ведь он не собирается сдаваться. По крайней мере не в этот раз. Она всхлипнула.

– Ты слишком многого ждешь от меня, Лукас! – прохрипела она. Боже, уйми боль, молила Меган, зная, что никто ей не поможет.

– Потому что я хочу, чтобы ты любила меня! – Его страстные голубые глаза не отпускали горестного взгляда зеленых.

– Но ведь ты хочешь не только этого? – простонала она. Лукас сам рассказал ей, что у него будет, когда он найдет свою женщину. И Меган искренне желала, чтобы он все это имел. А ведь она ничего не могла ему дать. – Ты же хочешь жениться на мне, правда? Хочешь иметь се… – голос сорвался, но она заставила себя продолжать, – иметь семью? – почти беззвучно закончила она. Господи, хоть бы он позволил ей уйти. Быть так близко к нему – более утонченную пытку трудно придумать.

– Естественно, – настороженно подтвердил Лукас. Он заволновался, почувствовав ее возбуждение.

Меган отдала бы состояние, чтобы не продолжать. Но пути назад не было. Понимая это, она вдруг почувствовала, как странное спокойствие охватило ее. Лукас хочет узнать правду? Ну что ж, он получит ее, даже если эта правда раздавит их обоих.

– Может быть, для тебя и естественно, а для меня нет. Я не хочу ничего подобного. – Голос прозвучал фальшиво.

Лукас, нахмурившись, посмотрел на нее.

– Но ведь ты любишь детей. Я видел это сам, – возразил он.

Меган поморщилась.

– Я не раз говорила тебе, что не хочу иметь детей, – холодно напомнила она. Он чуть отстранился от нее, пытаясь поймать ее взгляд. Но она не желала смотреть на него.

– Так говорят многие женщины, но потом они меняют свое отношение, – совершенно справедливо уточнил он.

Да, это бывает, но к ней не относится.

– Со мной такого не будет, – парировала она.

– Возможно, ты уже имеешь ребенка, – отрывисто бросил Лукас и мрачно засмеялся.

– Что ты имеешь в виду? – Она непонимающе вытаращила глаза.

– Тебе это не приходило в голову? Мы несколько раз занимались любовью, даже не думая о предохранении. Может быть, ты уже забеременела, – объяснил он.

Меган поняла, что он даже отчасти надеялся на это. Она горько засмеялась. Совсем невесело. Конечно, с ней такого не могло случиться. Она-то знала, что с ней такого быть не может.

– Нет, я не могу забеременеть. Я уже многие годы принимаю таблетки и не собираюсь отказываться от них.

Эти слова наконец заставили Лукаса отпустить ее. И Меган вдруг почувствовала, что ей холодно. Потирая руки, она поискала глазами футболку, упавшую на пол, подняла ее и надела. Одежда делала ее менее уязвимой. Глубоко вздохнув, она повернулась к Лукасу и решилась взглянуть на него. Он, нахмурившись, разглядывал ее, словно незнакомую.

– Даже ради меня? – колюче спросил он. Он забыл про свою наготу. Он выглядел красивым и гордым. Меган надеялась, что гордость поможет ему пройти через это испытание. Он сам настаивал, чтобы она открылась. Теперь она не могла отступить.

– Есть определенные границы того, что я могу сделать ради любви, – прямо объявила Меган и изобразила подобие улыбки. – Так что никакого риска, что вдруг затопают маленькие ножки. Чему я искренне рада, – солгала она. Лгать всегда тяжело, так было и так будет.

Лукас вроде бы не знал, что сказать. Покачав головой, он провел обеими руками по волосам. Потом автоматически взял халат и надел его, с сердитым видом попытался завязать пояс. Меган горестно наблюдала за ним. Как бы ей хотелось его утешить! Но она не имела права. Когда он поднял голову, она быстро нацепила на лицо улыбку и пожала плечами.

– И как ты знаешь, я никогда не видела себя невестой. Я бы задохнулась в браке.

Он смотрел на нее так, будто у нее вдруг выросла вторая голова.

– Но ты говорила, что любишь меня, – раздраженно заметил он.

– Я говорила, Лукас, что не хочу обижать тебя. – Меган вздохнула. – Да, я люблю тебя, но мне нравится совсем не то, что тебе. Прости, – хрипло закончила она и сделала шаг к нему.

Он выставил вперед ладони, словно не подпуская ее близко.

– Спасибо, но мне не нужна твоя жалость! – презрительно бросил он. – Меня тоже не особенно привлекает твое понимание любви.

Меган отвернулась под предлогом, что ей надо собрать остальную одежду. Руки у нее так тряслись, что она удивлялась, как ей удалось подобрать леггинсы и трусики. Внутри у нее словно все умерло. Наконец-то он поверил ей. Но ей пришлось причинить ему боль ради этого, и она никогда не простит себе такую жестокость. Выпрямившись, она облизала пересохшие губы и собралась с духом, чтобы вбить в гроб последний гвоздь.

– Ты справишься с этим. Сейчас ты думаешь, что любишь меня, но уже завтра разлюбишь. Когда ты дашь себе время немножко подумать, то придешь к заключению, что никогда и не любил меня. – Больше она ничего не могла выговорить. Слезы душили ее. Расправив плечи, Меган направилась к двери.

– А как насчет тебя? – Вопрос остановил ее, когда она уже взялась за ручку. Меган не обернулась и не увидела его застывшего взгляда. – Ты будешь любить меня завтра? – спросил он странным голосом.

Я буду любить тебя всегда, ответило сердце.

– О, у меня очень непостоянное сердце. Но, может быть, я буду любить тебя до тех пор, пока не встретится другой мужчина, – беззаботно бросила она и ушла.

В коридоре Меган прислонилась к стене. Оправдалась старинная мудрость: можно взять все, что хочется, но надо быть готовым заплатить за это. Она расплачивалась за прошедшую ночь. Нельзя было оставаться. Но ей хотелось украсть еще немного времени. А теперь она до конца дней будет помнить, что разрушила самое прекрасное – любовь Лукаса.

Меган оттолкнулась от стены и с гнетущим чувством вины побрела в свою комнату. Плюхнувшись на стул перед туалетным столиком, она прижалась головой к рукам. В какой ужасный хаос превратилась ее жизнь. В течение нескольких дней она нарушила все свои правила. Казалось, ей знакома боль сердца. Но ничто не шло в сравнение с тем, что Меган переживала сейчас.

Слезы бежали по щекам, но она смахнула их и заставила себя встать. Нет времени предаваться горю. Через несколько часов придется снова встретиться с Лукасом. На лице не должно быть никаких следов страдания. Это Меган твердо решила. Просто надо повторять и повторять, что она поступила правильно. Она предоставила ему свободу найти другую женщину, которая сможет дать ему все, чего он хочет. Чего он заслуживает. Ведь он добрый, любящий, благородный человек. Ему просто не повезло, что он влюбился в особу, которая, хотя и не по своей вине, лишила бы его самого ценного дара – собственной семьи.

Было почти полдесятого, когда Меган спустилась к завтраку. Она долго стояла под душем, чтобы прийти в себя. Потом надела желтовато-коричневые брюки и зеленую шелковую блузку. Кроме того, она решила воспользоваться гримом, чтобы придать лицу столь необходимые краски. Из зеркала на нее смотрел настоящий призрак. И она чувствовала себя так же – как призрак, вычеркнутый из жизни. Дух был сломлен, и душа пуста. У Меган возникло ощущение, что ее совсем не трудно раздавить окончательно.

Она надеялась, что в кухне никого не будет. Но когда открыла дверь, то обнаружила там Лукаса. Он сидел за столом, задумавшись над чашкой кофе. Инстинктивно ей захотелось тут же закрыть дверь и бежать. Сердце болезненно сжалось. Но она подавила страх. Она не трусиха и сделала выбор. Она не собирается отступать, поэтому чем раньше она привыкнет встречаться с Лукасом, тем раньше укрепит свои защитные барьеры. Наступит день, и она даже будет способна смотреть на него, не страдая от глубокого чувства утраты.

Он еще не заметил, что она стоит на пороге. И Меган поймала себя на том, что рассматривает его макушку. Какой забавно уязвимой эта макушка казалась с высоты… Меган так и подмывало подойти и ласково запустить пальцы в шелковистые пряди. Но нельзя себе позволять такого. Невольные знаки нежности строжайше запрещены. Ведь она должна скрывать от него свои чувства. Нельзя давать ему ни малейшего повода для подозрений, что она лжет.

Она стояла очень тихо, но, должно быть, все же произвела легкий шум. Лукас вдруг огляделся и краем глаза из-под ресниц заметил ее. И к ее величайшему изумлению – потому что этого Меган меньше всего ждала, – улыбнулся. Эта его улыбка словно солнцем осветила окоченевшую душу. Такая простая и такая красивая. Но Меган не могла бы сейчас заговорить, даже если бы от этого зависела ее жизнь.

– Доброе утро. Брак со мной все еще не представляет для тебя интереса? Нет? А как насчет чашки кофе? У тебя такой вид, что тебе не помешало бы подкрепиться.

Меган подошла к ближайшему стулу и рухнула на сиденье. Ее сбило с ног его обескураживающее поведение.

– Ч-ч-что? – с трудом пролепетала она.

Лукас криво улыбнулся, налил из кофейника, стоявшего на столе, в чашку кофе и поставил перед ней. Она таращилась на чашку, словно ожидая, что та сейчас взорвется. Утратив душевное равновесие, Меган абсолютно не понимала, что же происходит.

Лукас вел себя так, будто для него не составило труда привести в порядок мысли. Он заговорил спокойным тоном, точно они обсуждали погоду.

– Полагаю, ты понимаешь, что ты единственная женщина, на которой я когда-нибудь женюсь? – мягко проговорил он.

Меган, не веря своим глазам и ушам, уставилась на него. Как он мог такое сказать? Ведь они уже прошли через это объяснение.

– Ты найдешь другую женщину, – тихо выдохнула она и снова перевела невидящий взгляд на чашку.

– Или ты, Рыжик, или никто, – упрямо повторил Лукас.

Живот свело. Она посмотрела на него. Глаза ее сверкали от злости и безмерной муки.

– Зачем ты это говоришь? Я думала… – Слова болезненно застряли в горле.

Лукас удобно откинулся на спинку стула, не сводя с нее проницательного взгляда.

– Ты думала, что все кончено? К несчастью для тебя, у меня хорошая память.

Меган казалось, что невозможно ускользнуть от его взгляда. Словно попавший в свет автомобильной фары кролик, она сидела и ждала удара.

– И что же ты помнишь? – спросила она, понимая, что захвачена врасплох и попалась в ловушку. Но не сознавала, что эта мысль отражается в ее глазах.

А Лукас все видел. Он стиснул зубы. Потом вздохнул и встал. Обошел стол и остановился позади нее, упершись руками в спинку стула. Меган тут же вся напряглась. Она обнаружила, что разрывается между двумя чувствами. Нежеланием, чтобы он касался ее, и отчаянием, что он и не дотронется до нее. Кожа начала гореть, отражая жар, идущий от него. Она вздрогнула. Его близость возбуждала каждый нерв, и легкое покалывание пробежало по всему телу. Ей хотелось откинуться назад и прижаться к нему. Закрыть глаза и вдыхать его. Господи, спаси – она в беде!

Голос Лукаса ворвался в ее спутавшиеся мысли.

– Я помню, что ты сказала после свидания в тот вечер, когда я приехал сюда. Ты только что порвала с человеком, заявив, что он не любит тебя. Но даже если он сегодня любит, то завтра разлюбит. Звучит знакомо – разве нет? – мягко спросил он.

Меган закрыла глаза. Она тоже хорошо помнила эти слова и понимала, какую сделала огромную ошибку. Ей и в голову не приходило, что Лукас сложит два и два и получит ответ. Она забыла, какой он опасный мужчина.

– Это ничего не значит, – вяло возразила она.

– Тогда почему ты так дрожишь? – Он переместил руки со спинки стула на ее плечи и начал ритмическими движениями больших пальцев поглаживать их: к шее – к руке, к шее – к руке. И будто пламя вспыхнуло на коже.

– Ммм, мне холодно, – солгала она – и тут же пожалела. Лучше бы ей промолчать, ведь он понимал, что она горит. Он прекрасно знал, что делают с ней его прикосновения.

– Ага, по-моему, ты боишься, Рыжик. Боишься, что я узнаю какую-то тайну. И тебе надо бояться. Потому что я не отстану. Я никогда не брошу тебя, – хрипло проговорил он, склонился и поцеловал ее в макушку.

Меган вздрогнула от смеси удовольствия и паники и быстро дернулась в сторону.

– Но ты должен! – отрывисто выкрикнула она, вскакивая из-за стола. Ноги подкашивались, но она повернулась к нему лицом. Он без всякого выражения смотрел на нее, готовый бороться так долго, как это потребуется для победы.

– Почему?

– Потому! – закричала она. Потом, встревоженная яростью, бушевавшей в ней, перевела дыхание, подошла к раковине и вцепилась в ее край, мрачная как смерть. – Лукас, ты должен позволить мне уйти. Ох, ну почему ты не такой, как другие мужчины? Они уходят, даже не задумываясь.

– Я не такой, как другие мужчины. Ведь я мужчина, который любит тебя, – просто объяснил он.

– Этого недостаточно. – Костяшки пальцев побелели от напряжения.

– Недостаточно для чего? – спокойно спросил он.

Меган судорожно втянула воздух.

– Для того, чтобы я перестала ненавидеть себя, – ответила она, выпрямила спину и отвернулась. – Вот почему ты должен отступиться. Мы оба знаем, что ты можешь положить меня на обе лопатки, заставить сдаться. Но все равно я буду ненавидеть себя. Я прошу тебя, давай закончим с этим.

Лукас стоял и, ни слова не говоря, наблюдал за ней. У нее возникло опасение, что она вот-вот закричит. Наконец он вздохнул.

– Я скажу, что я сделаю. Я заключу с тобой договор. От тебя требуется только одно – сказать мне правду. Полную, неприкрашенную правду. Тогда, и только тогда, я уйду, – прямо предложил он.

Слезы жгли глаза. Он просил невозможного.

– Не могу, – хрипло проговорила она.

Лукас тяжело вздохнул.

– Ты упрямая женщина, Рыжик. Если бы я так сильно не любил тебя, то, наверно, задушил бы. Сейчас я уеду, чтобы не поддаваться искушению. Но не беспокойся, я вернусь. На это ты можешь рассчитывать.

Он ушел, оставив Меган в таком состоянии, будто она провела пятнадцать раундов с чемпионом среди боксеров-тяжеловесов. Лукас не отступит. Какая злая ирония, что сила его любви как раз больше всего и мучает ее! Но она не может признаться ему. У нее тоже есть гордость. Не нужна ей его жалость. Однако надо же как-то заставить его отступиться. Пока еще не поздно.

Но как?

В холле зазвонил телефон, и Меган, прежде чем поднять трубку, несколько раз глубоко вздохнула.

– Привет, Меган, это Пегги. Мне пришла мысль, что вы могли бы приехать ко мне на кофе. Джек увез мальчиков на рыбалку, так что мы будем вдвоем. И еще малышка Энни. Представляете, в нашем распоряжении целое утро!

Меган нашла предложение очень соблазнительным. Уехать из дома хоть ненадолго – это же замечательно! И кроме того, нет шанса, что там она столкнется с Лукасом, потому что он решает дела с Дэниэлом.

– О'кей, я приеду.

– Чудесно! – с облегчением воскликнула Пегги. – Дорогу помните? Хорошо. Тогда жду вас через час. До встречи.

Меган медленно положила трубку. Боже, благослови Пегги. Она спасла ей, Меган, жизнь. Больше того, Пегги может быть союзником. Если кто и способен повлиять на Лукаса, так это Пегги. Вдруг удастся перетянуть ее на свою сторону? Тогда, вероятно, Пегги сумеет убедить Лукаса отказаться от опасной игры, которую он затеял.

Воодушевленная этой мыслью, Меган быстро убрала кухню, уложила в сумку нужные вещи, взяла ключи от машины и направилась к двери. Ей не составило труда найти коттедж Лейкеров. И к тому моменту, когда она подъехала к воротам, настроение заметно улучшилось. Пегги встретила ее с гукающей Энни на руках.

– Я очень рада, что вы приехали. Дети – это чудо. Но так приятно время от времени поговорить со взрослыми, – пошутила Пегги, ласково обняв Меган за плечи. Женщины обошли дом и устроились в патио.

Меган села в один из шезлонгов, а Пегги поместила девочку в специальную затененную корзинку и потом присоединилась к гостье.

– Как вы себя чувствуете, Меган? Должна признаться, я беспокоилась о вас, – откровенно сказала Пегги.

– Прекрасно себя чувствую, – инстинктивно ответила Меган, но потом устало вздохнула. – Нет, это не совсем правда. Мне стыдно, что я устроила такую сцену. Это было ужасно невежливо с моей стороны.

– Глупости. Где и устраивать сцены, как не перед друзьями, – беззаботно отмахнулась Пегги.

– Да, – Меган изучала свои руки, – но вы друзья Лукаса, а не мои.

Пегги озабоченно нахмурилась, глядя на опущенную голову своей гостьи.

– Надеюсь, я смогу быть другом вам обоим, – ласково уточнила она.

– По правде говоря, я ждала, что вы это скажете. Потому что хочу попросить вас об одолжении, – мрачно выдохнула Меган, нервно прокашливаясь и облизывая губы. Потом чуть улыбнулась.

– Да? – Пегги с любопытством повернулась к ней, всем видом показывая, что готова слушать.

Меган снова вздохнула.

– Я хочу, чтобы вы убедили Лукаса уйти из моей жизни, – прерывисто дыша, объявила она. Ей с большим трудом давалось каждое слово.

– Но… – мягко запротестовала хозяйка.

Меган быстро придвинулась к Пегги и крепко схватила ее за запястье.

– Вы должны! Если вы его настоящий друг, вы должны это сделать. Вы должны сказать это Лукасу ради его же блага! – страстно настаивала Меган, не чувствуя, с какой силой ее пальцы впиваются в запястье Пегги. Та стойко не подавала вида, что ей больно.

– Вы этого хотите? – спросила Пегги, недоуменно открыв рот, – она заметила, как напряглась Меган.

– О, да!

– Я не могу притворяться, будто знаю, что происходит. Но чувствую, что это неправильно. Ведь вы любите друг друга, – взволнованно проговорила Пегги.

От этого утверждения Меган нахмурилась и резко отпустила почти посиневшую руку хозяйки.

– Откуда вы знаете? Вы видели Лукаса?

– Он… звонил. Голос у него был очень огорченный. – Пегги от неловкости заерзала на стуле, автоматически потирая руку.

– Тем больше у вас оснований сделать это для меня. – Меган вздернула подбородок. – Он не позволяет мне уйти от него, что бы я ни говорила. Ваш долг – убедить его, что он должен уйти из моей жизни.

Встревоженная Пегги не сводила с гостьи глаз.

– Я вижу, Меган, что для вас это многое значит. Но вряд ли я сумею убедить Лукаса что-то сделать, не понимая, зачем это надо. Я должна знать, почему вы хотите расстаться с ним. Вы не могли бы мне пояснить?

Меган уставилась на нее, разрываемая противоречивыми чувствами. Конечно, помощь ей нужна. Но разве может она раскрыть правду, которую не хотела никому рассказывать? А Пегги была ее последней и единственной надеждой. Сердце взволнованно бухало.

– Я расскажу, но пообещайте, что вы не повторите мой рассказ ни одной живой душе, – хриплым голосом потребовала Меган.

– Конечно, обещаю. Я никому не скажу. – Пегги прокашлялась и незаметно скрестила пальцы.

Но Меган все еще колебалась, она сглатывала слюну, стараясь смочить пересохшее горло. Эмоции в ней бурлили и переполняли ее.

– Я… я не говорила этого никому, – запинаясь, начала она. – Я поклялась, что никогда и никому не скажу. Но ведь это единственный способ, правда? – Она подняла затуманенные изумрудные глаза и ждала подтверждения.

Пегги не могла устоять перед таким взглядом, лицо ее смягчилось, и она успокаивающе улыбнулась.

– Вам вовсе не обязательно говорить, если вы не хотите, – ласково посоветовала она.

Но Меган покачала головой.

– Нет, я должна вам сказать, потому что мне нужна ваша помощь. Все получается так неправильно. Я вовсе не собиралась влюбляться в Лукаса. А когда влюбилась, то хотела все кончить, чтобы не причинять ему страданий. Но он меня не слушает. Он все время повторяет, что любит меня. И что или я, или никто. Даже когда я сказала ему, что не хочу иметь детей, он мне не поверил. И для меня не оставалось ничего иного, как заявить, что я не могу иметь детей! – в отчаянии воскликнула она, не услышав, как пораженная Пегги шумно втянула воздух. – Лукас любит детей…

– Ну да, я всегда так и говорю, что он хочет иметь семейную футбольную команду, – почти в слезах отозвалась Пегги.

У Меган предательски задрожала нижняя губа, и она крепко прижала ее верхней.

– Так вот, я не могу родить ему детей. Беда в том, что я знаю: он скажет, что примет и это. Но я не могу! О, это так легко – уступить ему. Но я никогда не прощу себе этого. С другой женщиной он может иметь свою семейную футбольную команду! Я хочу, чтобы она у него была! Я никогда не встречала мужчину, которому бы так подходило иметь детей. Пегги, он заслуживает их, – хрипло добавила Меган, глядя на женщину с ней рядом блестящими глазами.

– Вы уверены, что не можете иметь детей? – Пегги потянулась и взяла ее за руку. – В наши дни так много тестов, так много способов добиться невозможного, – взволнованно проговорила она.

– Вы не понимаете. – Меган опустила глаза. – Правда в том, что я могу, но не хочу.

– Я… вы… – Пегги онемела.

Меган высвободила свою руку и схватила ее другой рукой, стараясь унять дрожь.

– У меня то, что называют «генетической болезнью». Ею страдала моя мать, но я об этом не знала, пока она не умерла. Болезнь передается по женской линии, но поражает только мальчиков. Когда я услышала…

Меган замолчала и с трудом сглотнула, чтобы подавить чувства, бушевавшие в ней.

– Вы не можете представить, что это значит – осудить своих детей на ужас, который пережила сама. Сознавать, что твои дочери будут так же страдать, как и ты. Жить, зная, что они, как и ты, увидят смерть сыновей еще в раннем детстве. Я не могу на это пойти. И неважно, как сильно я хочу иметь собственных детей… А это единственное, чего я всегда по-настоящему хотела. Понимаете, я не могу на это пойти. Я не могу сделать с ними то же, что сделали со мной. Я решила, что должна прожить жизнь в одиночестве и пусть на мне кончится эта цепь несчастий. Если хотите, назовите это «игрой в вершителя судеб». Но я не жалею о своем решении. Я не хочу иметь детей. Я не хочу создавать страдания там, где должна быть любовь.

– Ох, милостивый Боже! – воскликнула Пегги. Меган вытерла слезы, тихо катившиеся по щекам.

– Легко было решить – никогда не выходить замуж. И мои правила действовали. Я, как дура, не разрешала себе влюбляться. Но Лукас сказал, что любит меня, и… Это больно, Пегги. Я же знала, что не могу ему дать того, что ему нужно. А значит, все должно кончиться. Но я не могу объяснить ему, почему. Я не хочу его жалости! Я не смогла бы жить, чувствуя, что он жалеет меня! И я так боюсь, что он убедит меня выйти за него замуж. Но если я останусь с ним, то принесу ему еще больше страданий. Из-за меня у него появится внутри такая же страшная, беспредельная пустота. Я не смогу этого вынести. Видите, вы должны убедить его оставить меня! Вы должны! – в отчаянии закончила Меган. Потом она опустила голову на руки и заплакала так, будто сердце у нее разрывалось.

Пегги закрыла лицо рукой – она едва сдерживала слезы. Потом она повернулась к дому и беспомощно уставилась в бледное, вытянувшееся лицо Лукаса, не зная, что сказать или сделать. Он подошел к ней, и она схватила его за руку.

– Ты слышал? Ох, Лукас, как ужасно, как ужасно!.. – горестно покачала она головой.

– Возьми Энни и иди в дом, – ласково сказал он и погладил Пегги по щеке. Когда та ушла, Лукас подошел, сел на край шезлонга Меган и заключил ее в объятия.

Она тут же замерла, почувствовав его запах и ощутив его близость. Она подняла лицо, на котором можно было прочесть страдание… и безграничное удивление.

– Нет! – хрипло вскричала она, стараясь высвободиться из его рук. Но он взял в ладони ее лицо и посмотрел прямо в глаза.

– Не борись со мной, Меган, – приказал он сдавленным от слез голосом. – Ты любишь меня, поэтому больше не борись со мной, – добавил он шепотом и укрыл ее в убежище своих рук.

Она не могла шевельнуться и даже не могла дышать, потрясенная сверх всякой меры. Он слышал, он все знает. Теперь ей негде спрятаться. Она напряглась, почувствовав, как его рука гладит ее волосы. Последнее хрупкое сопротивление рассыпалось в пыль.

Лукас глубоко дышал, словно стараясь принять на себя часть ее страданий.

– Ох, Рыжик, Рыжик, как ты могла подумать, что я буду жалеть тебя, когда я считаю тебя самой храброй женщиной на земле! – простонал он.

У Меган перехватило дыхание, и она вцепилась в его рубашку.

– Ты не можешь так считать! – с вызовом выкрикнула она.

Лукас закрыл глаза и невольно засмеялся.

– Тебе придется, любимая, избавиться от привычки спорить со мной. Я так считаю, и это правда. Ты храбрая и гордая. И совершенно беспомощная дуреха!