Текст книги "ЦРУ против КГБ. Искусство шпионажа"

Автор книги: Аллен Даллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Великие европейские державы вступили в Первую мировую войну, имея разведывательные службы, которые ни в коей мере не соизмерялись с мощью и оснащенностью их вооруженных сил и были не в состоянии справиться со сложным характером предстоящего конфликта. Это касалось обеих сторон – как Антанты, так и центральных держав. Французская военная разведка была сильно потрясена аферой Дрейфуса[35]35
  Судебное дело по несправедливому обвинению в шпионаже в пользу Германии офицера французского Генерального штаба Альфреда Дрейфуса, еврея по национальности, сфабрикованное в 1894 г. реакционной французской военщиной, стало предметом ожесточенной политической борьбы во Франции в конце XIX – начале XX в.


[Закрыть] и втянута во внутренние распри и интриги. Она допустила огромную ошибку, установив вдвое меньшую численность немецкой армии по сравнению с той, с которой пришлось французам, англичанам и русским столкнуться на поле боя в 1914 году.

Немецкая разведывательная служба, которая при Штибере в 1870 году действовала достаточно эффективно, попала в полосу забвения после его ухода в отставку. Для германского генерального штаба в 1914 году были типичными высокомерие и самонадеянность. Немецкие генштабисты презрительно относились к разведке, игнорировали ее важность.

Русские незадолго до войны добились своего крупнейшего разведывательного успеха благодаря предательству офицера австрийского генерального штаба полковника Альфреда Редля, арестованного в 1913 году. Я еще вернусь к нему в последующих главах. От Редля Петербург получил разработанные в Вене планы войны, которые помогли русским нанести поражение австро-венгерской армии в ряде сражений начального периода Первой мировой войны. Правда, в Вене успели изменить некоторые планы, вследствие чего русские, слепо доверяя материалам Редля, часто сталкивались с серьезными затруднениями. К тому же они на удивление беззаботно относились к связи с войсками на поле боя: приказы отдавались открытым текстом – незашифрованно и незакодированно. Немцы радостно потирали руки, получая без всякого труда важную информацию о противнике.

Австрийцы, видимо, в какой-то степени смогли компенсировать предательство Редля, используя своего агента Альтшиллера[36]36
  Альтшиллер – немецкий коммерсант, проживавший в России. Но это было лишь его прикрытием. На самом деле он офицер австро-венгерской армии, резидент немецкой и австро-венгерской разведок в Киеве, а затем в Петербурге. Считают, что ему удалось завербовать жену российского военного министра Сухомлинова.


[Закрыть], приближенного царского военного министра Владимира Сухомлинова и его жены. Сухомлинов, фаворит императорской семьи, проявил достаточно здравого смысла и держался на расстоянии от другого любимца царской четы и дворцовой камарильи – Распутина[37]37
  Распутин (Новых) Григорий (1864 или 1865–1916), фаворит императора Николая II и его жены. Под маской религиозного фанатика вел разгульную жизнь, за что получил прозвище Распутин, ставшее затем его фамилией. Сумел внушить Николаю II и его жене, что только он своими молитвами сможет спасти больного гемофилией наследника Алексея и обеспечить «божественную» поддержку царствованию Николая II. Стремясь спасти царскую власть от дискредитации, монархисты Ф. Юсупов, В. Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович убили эротомана и авантюриста Распутина. «Распутинщина» явилась ярким проявлением распада и вырождения царского режима, всей правящей верхушки Российской империи.


[Закрыть]. Но к сожалению, военный министр не блистал умом. Более того, он был просто глуп, продажен и некомпетентен. Да еще имел привычку разбрасывать всюду в своем доме важные военные документы. У немцев был агент в ближайшем окружении министерской четы – некий полковник Мясоедов, считавшийся любовником мадам Сухомлиновой. В 1915 году он был разоблачен русской военной контрразведкой как германский шпион и кончил свою жизнь на виселице.

В целом можно все же сказать, что в течение Первой мировой войны велась эффективная шпионская деятельность, за исключением тактической разведки наземных операций. Здесь дело обстояло значительно хуже, особенно на фронтах в Европе. Разведывательные операции были связаны в основном с ведением войны на морском театре. Англичанам удалось добыть немецкий военно-морской код, что позволило Британии, как говорится, держать голову над водой даже в самые тяжелые для нее дни войны.

Лоуренс Аравийский[38]38
  Лоуренс Томас Эдуард (1888–1935) – английский разведчик. Занимался шпионской деятельностью в Сирии, Палестине, Аравии, Египте. С территории Индии вел подрывную работу против Афганистана и СССР.


[Закрыть] на Среднем Востоке и немец Васмус[39]39
  Капитан Васмус – немецкий разведчик. Перед Первой мировой войной был немецким консулом в персидском городе Бушир. После начала военных действий поднял местные племена против англичан. Организовал ряд успешных диверсий.


[Закрыть] в Персии смогли добиться несомненных успехов в подрывной деятельности и подстрекательстве беспорядков и восстаний, что оказало прямое воздействие на ход военных действий в этих районах. Немецкий шпионаж и диверсии в Соединенных Штатах могут быть отнесены к наиболее успешным акциям разведки Берлина в Первой мировой войне, отчасти, конечно, благодаря недостаткам нашей контрразведки.

Первая мировая война вызвала к жизни ряд новшеств в сфере шпионажа. Одно из них – использование радиоперехватов, что открыло широкую возможность получения разведывательных данных из большого количества тактических, а порой и стратегических сведений. Второе – внедрение в практику секретных служб успешных методов прочтения кодированных и зашифрованных сообщений.

Соблюдение нейтралитета некоторыми, со стратегической точки зрения, выгодно расположенными странами, такими, как Швеция, Норвегия, Голландия и Швейцария, дало толчок к применению новой тактики ведения шпионажа на одну страну через другую. Серьезные меры нейтралов не допустить использования своих территорий в целях разведки не дали положительных результатов. В дальнейшем этот прием стали применять и в мирное время, в частности, в Европе. И, наконец, Дальний Восток самым решительным образом заявил о себе в сфере международного шпионажа: японская секретная служба стала высоко эффективным и опасным субъектом разведывательного мира.

Период между двумя мировыми войнами ознаменовался ростом числа разведывательных служб и усложнением их внутренних структур. Для новых диктаторских режимов в Германии, Италии, Японии и СССР шпионские органы стали главным инструментом политического, военного и экономического зондирования за рубежом и подготовки своей экспансии. В то же время свободные страны, в особенности Англия, перед лицом угрозы диктаторских режимов были вынуждены взять на себя новые – весьма крупные и ответственные разведывательные задачи. Бесшумные сражения между секретными службами обеих сторон во время Второй мировой войны изобиловали яркими эпизодами, к которым я возвращусь несколько позже. Сотрудничество разведывательных органов стран антигитлеровской коалиции отличалось высокими результатами и не имело подобных примеров во всей истории. У наших противников такого не было.

Во время войны я был сотрудником УСС[40]40
  УСС – Управление стратегических служб – стратегическая разведка США, созданная в 1942 г. Ликвидирована после войны. Некоторые ее структуры и кадры были обращены на формирование ЦРУ, которое начало функционировать в 1947 г.


[Закрыть]. Мне выпала приятная возможность поработать с моими коллегами из британской разведки. Тогда между нами установились весьма тесные деловые и личные отношения, которые мы поддерживали и после войны.

В Швейцарии у меня были контакты с группой французских офицеров, которые выполняли задачи, возлагавшиеся ранее на второе бюро (французская разведка). Они помогли создать разведывательную службу генерала де Голля и Свободной Франции. В конце войны, когда Италия порвала с фашизмом и примкнула к союзникам, установилось сотрудничество с частью итальянской секретной службы, оставшейся верной королю Виктору-Эммануилу.

Поддерживал я связь и с подпольной антинацистской группой в абвере – службе военной разведки и контрразведки Верховного главнокомандования немецких вооруженных сил. Эта группа составила заговор против Гитлера. Шеф абвера адмирал Канарис, весьма неординарная личность, был казнен. Это случилось после того, как в ходе расследования неудавшегося покушения на фюрера в 1944 году гестаповцы документально доказали связь Канариса с заговорщиками.

Сотрудничество военного времени внесло, я полагаю, немалый вклад в объединение целей разведывательных служб свободного мира. После войны свободная Германия (Западная) добавила в это дело свою значительную лепту. Все, вместе взятое, помогло нам противостоять массированным атакам, которые ныне предпринимаются против нас разведывательными службами и органами безопасности государств коммунистического блока.

Глава 3. Становление американской разведки

В истории Соединенных Штатов вплоть до периода Второй мировой войны отмечено немного случаев разведывательной деятельности правительства, за исключением, понятно, военного времени. С установлением мира разведывательные организации, вызванные к жизни необходимостью соответствующим образом обеспечивать боевые действия, каждый раз значительно сокращались или вообще ликвидировались. Знания и опыт, приобретенные в лихую годину вооруженных конфликтов, терялись и забывались. Когда в истории нашего государства возникали кризисы – характерный пример – Перл-Харбор, – сотрудникам разведки приходилось начинать все с самого начала.

Разведка, особенно в период нашей ранней истории, имела практически неформальную основу и нечеткую организацию. Поэтому – что особенно важно знать историкам и лицам, изучающим становление разведывательных органов Вашингтона, – в архивах почти нет официальных документов на сей счет. Шпионские операции проводились зачастую по личной инициативе какого-либо генерала или дипломата соответствующего ранга. Впрочем, в те времена такое положение вещей гарантировало определенную безопасность, которой часто недоставало позже, когда секретные донесения готовились в семи экземплярах от руки или же, более того, размножались на мимеографе в еще большем количестве и рассылались широкому кругу официальных лиц часто без малейшего учета интересов разведки.

Историки сталкиваются с трудностями и иного рода. В штабе генерала Вашингтона только Александр Гамильтон был одним из немногих, кому доверялись обработка и чтение сообщений, написанных симпатическими чернилами или закодированных; при этом никаких копий не снималось. Вашингтон, который настойчиво требовал от подчиненных соблюдать строгую секретность, хранил планы своих операций в такой тайне, что мы никогда не сможем получить о них подробных данных.

Чтобы быть более точными, отметим, что два офицера разведки генерала Вашингтона – Будино и Толмедж написали мемуары, но они были весьма сдержанными во всем, что касалось шпионских дел. Спустя пятьдесят лет после окончания войны с англичанами, когда Джон Джей рассказал Джеймсу Фенимору Куперу подлинную историю о разведчике американской революции, которую писатель положил в основу своего романа «Шпион», тот же Джей отказался назвать истинное имя героя этой истории. Многое из того, что мы ныне знаем о разведке как эпохи нашей революции, так и времен Гражданской войны, стало достоянием гласности лишь после того, как по прошествии исторических событий сменилось не одно поколение.

Разведчик стоит денег: ведь агентам надо платить. Но так как эти деньги дает казна, даже самый бесшабашный генерал, лихой рубака, которому претят штабная писанина и бюрократические формальности, чувствует себя обязанным надлежащим образом оформить свои расходы на разведку. Генерал Вашингтон скрупулезно вел книгу записей денежных трат на получение шпионской информации. Обычно он выдавал аванс из своего личного фонда, а затем включал эту оплату в общий счет своих расходов, который посылал конгрессу. И поскольку финансовые выкладки аккуратно разносились по бухгалтерским книгам, можно точно определить: за годы войны он израсходовал почти семнадцать тысяч долларов на эти цели – значительную по тем временам сумму. Уолсингем в Англии за двести лет до Вашингтона тоже вел записи, и именно из них нашим современникам удалось выяснить детали его разведывательных операций.

Однако официальные отчеты отражают не только финансовую сторону деятельности разведслужб. Характерная черта шпионажа в военное время – это некоторый разрыв между завершением агентурной операции и ее оплатой. Агента забрасывают за линию фронта, и он не может возвратиться домой, пока не закончится война. Или же штаб, с которым шпион сотрудничал, могли спешно передислоцировать в другое место, а его оставить одного на территории противника без связи и, главное, без всякого вознаграждения. Случалось, что спустя многие годы и порою лишь из-за того, что бывший агент или его наследники попадали в тяжкое финансовое положение, ими предъявлялся иск к правительству по поводу оплаты прежних заслуг. А поскольку разведка все-таки секретное дело и ее стараются вести, не привлекая лишних людей, может статься, что не найдутся живые свидетели и документы, которые подтвердили бы иск. Подобные случаи нередко помогают выявить интересные подробности разведывательных операций в нашей истории, которые в противном случае могли бы остаться неизвестными.

Так, в декабре 1852 года некто Даниэль Бриан обратился к мировому судье в Таиога-Каунти (штат Нью-Йорк) и дал под присягой показание о своем отце Александре Бриане, скончавшемся в 1825 году. Даниэль Бриан заявил, что генерал Гейтс в 1777 году вызвал его отца и сказал ему, что хотел бы послать его «в неприятельскую армию в качестве шпиона, поскольку ему в этот критический момент необходимы точные сведения о неприятельской артиллерии, числе пушек и их калибрах и, по возможности, данные о предполагаемых маршрутах передвижения неприятельских войск». А было это накануне битвы под Саратогой[41]41
  17 октября 1777 г. в районе города Саратога-Спрингс во время воины за независимость в Северной Америке войска под командованием генерала Г. Гейтса окружили и вынудили к капитуляции английские войска под командованием генерала Дж. Бургойна. Эта победа имела следствием выступление Франции, а затем Испании и Нидерландов на стороне США против Великобритании.


[Закрыть]. Бриан «отправился в расположение британской армии, купил там кусок ткани на штаны и побрел, спотыкаясь, в поисках портного. Таким образом он вскоре определил мощь артиллерии и нумерацию пехотных частей неприятельской армии и, хотя планируемые передвижения частей противника держались в тайне, выяснил, что на следующий день неприятель собирался овладеть господствующими высотами».

В показании далее говорится, каким образом Александр Бриан выбрался из расположения неприятельской армии, добрался до позиций американских войск, явился к Гейтсу и своевременно представил ему информацию, в результате чего генерал на следующее утро занял высоты и подготовился к отражению атаки противника.

Насколько нам известно, в этом сражении английская армия была разбита и через несколько дней капитулировала. Судя по исковому заявлению, Бриан за это не получил вознаграждения. Его больной ребенок умер в ночь, когда он отсутствовал, жена тоже была при смерти. Гейтс обещал послать семье Бриана доктора, но не сдержал обещания. Через семьдесят пять лет сын Бриана сделал официальное заявление об этой тайной истории[42]42
  Оригинал этого протокола находится в сборнике материалов о разведке, составленном Уолтером Пфорцхаймером, а приведенные здесь цитаты появились исключительно благодаря его любезности. (Примеч. автора.)


[Закрыть]. Что его побудило к этому – до сих пор неизвестно. Нет никаких документов относительно подачи иска о денежной компенсации (заявление не зарегистрировано, во всяком случае официально).

Главное, этот случай и некоторые другие явились для нас дополнительными источниками информации, свидетельствующей о том, что победа Гейтса, которая в значительной степени способствовала изменению хода войны в нашу пользу и побудила французов начать оказывать нам помощь, в немалой степени обязана шпионской операции, проведенной Брианом. Исторические эпизоды подобного рода заставляют нас задуматься о том, сколько же было безымянных героев, которые, рискуя жизнью, добывали разведывательную информацию для Америки.

Одним из шпионов – героев войны за независимость, о котором ныне знает любой американский школьник, является Натан Хейл. Но даже он, пожертвовавший своею жизнью, мог быть забыт, если бы о нем в 1799 году не вспомнила Ханна Адамс в своей «Истории Новой Англии». Удивительно, как это сейчас может показаться, через двадцать два года после своей смерти его совершенно забыли и, как писала Ханна Адамс, «здесь вряд ли знают, что такая личность вообще когда-то существовала». Стойкость и патриотизм Хейла воодушевляют ныне новые поколения. И это благодаря Ханне Адамс, возродившей героический эпизод войны за независимость. Хейл погиб не только в результате несчастливого стечения обстоятельств. Он – доброволец, им двигало высокое чувство патриотизма. Но он был и дилетантом, плохо подготовленным для выполнения сложного шпионского задания. Известия об обстоятельствах его смерти, дошедшие до генерала Вашингтона, побудили последнего принять меры для лучшей подготовки разведывательных операций и привлечения к их выполнению более квалифицированных кадров. Американский главнокомандующий принял решение об организации постоянного разведывательного бюро и назначил одним из его руководителей майора Бенджамина Толмеджа, соученика и друга Натана Хейла по Йельскому колледжу. Ближайшим его сотрудником стал некий Роберт Таунсенд.

Таунсенд руководил одной из шпионских сетей, успешно действовавшей в тылу колонизаторов в период войны за освобождение. По крайней мере, мы не можем сказать об этой организации ничего иного. Операции ее проводились в районе Нью-Йорка, где в то время находилась штаб-квартира британской армии. Сеть Таунсенда имела комплексный характер: занималась не столько сбором информации, сколько вопросами оперативной связи. (Я вспоминаю, как генерал Донован всегда внушал мне мысль о жизненно важном значении связи. Сбор разведывательных сведений бесполезен, если их нельзя быстро и точно передать тому, кто принимает решение).

Поскольку англичане держали Нью-Йорк, реку Гудзон и район гавани под своим контролем, было по меньшей мере очень рискованно, если даже вообще возможно, проскользнуть через их оборонительные линии к Джорджу Вашингтону, штаб которого располагался в Вестчестере. Информация от агентов Таунсенда из Нью-Йорка поступала поэтому кружным путем, который в то время был, однако, более быстрым, эффективным и надежным, нежели прямой. Донесения доставлялись на северный берег острова Лонг-Айленд, затем через узкий пролив в лодке до берегов Коннектикута, где попадали в руки Толмеджа, а тот переправлял их генералу Вашингтону.

Другая хорошо известная шпионская история времен Освободительной войны – дело майора Джона Андре и Бенедикта Арнольда. Оба джентльмена, возможно, никогда и не были бы разоблачены как шпионы, а следовательно, ущерб патриотическому делу оказался бы неисчислимым, если бы не Таунсенд и Толмедж, которые уделяли контрразведке столь же большое внимание, что и сбору военной информации.

Поводом для этого послужило то обстоятельство, что во время визита, который Андре нанес английскому майору, квартировавшему в доме Таунсенда, сестра последнего случайно подслушала их разговор. Кое-что в нем вызвало у нее подозрение, и она поведала о своих сомнениях брату. Позже, когда Андре задержали при переходе через американские позиции по маршруту, указанному ему Арнольдом, был совершен ряд грубых ошибок, которые Толмедж не смог предотвратить. В результате Арнольда предупредили, что он раскрыт, и ему удалось бежать и избавиться от опасности.

В типичной инструкции, написанной Вашингтоном лично Таунсенду в конце 1778 года, среди других вопросов говорится следующее: «…общайся по возможности чаще с офицерами и беженцами, посещай кофейни и все общественные места (в Нью-Йорке)». Затем Вашингтон перечисляет заслуживающие особого внимания задачи и информацию, которую он желал бы иметь: «…возводятся ли какие-либо укрепления по реке Гарлем вблизи местечка Гарлем-Таун и завершены ли фортификационные работы на излучине реки Хорн-Хук. Если да, то сколько солдат расположено в каждом пункте и число орудий и их калибр в этих укреплениях».

Это – образец разведывательного задания. В нем конкретно говорится, что требуется, и даже объясняется, каким образом агентам следует получать информацию.

Непосредственным сбором информации о британских штабах в Нью-Йорке и Филадельфии, как нам представляется, занимались горожане, торговцы, продавцы книг и газет, содержатели таверн и другие лица, которые имели постоянный контакт с британскими офицерами, дружили с ними, прислушивались к их разговорам, маскируясь под сторонников тори, чтобы завоевать их доверие. Тот факт, что оппозицию составляли люди, говорившие на том же языке, происходившие от одних и тех же корней и отличавшиеся друг от друга лишь политическими взглядами, делал шпионаж непохожим и в определенной степени более легким делом, нежели в конфликтах между сторонами разной национальности, с непохожими языками и по своим физическим данным внешне отличающимися друг от друга. Понятно, что контрразведкой в таких условиях заниматься было значительно сложнее.

Геркулес Муллигэн являл собой типичный пример забытого шпиона-патриота. Это – нью-йоркский портной, имевший большую клиентуру среди английских офицеров. Его соседи считали: он – тори или, по крайней мере, человек, им симпатизирующий. Поэтому они относились к нему презрительно, старались осложнить его жизнь. Генерал Вашингтон в первое же утро после освобождения Нью-Йорка, когда война закончилась, вызвав недоумение у жителей города, остановился в доме Муллигэна и позавтракал с хозяином. Лишь тогда соседи сообразили, что тот собой представлял. Он собирал по кусочкам важную информацию, прислушиваясь к разговорам своих болтливых клиентов из числа британских военных, и ухитрялся передавать ее генералу Вашингтону, используя, по всей вероятности, агентурную сеть Таунсенда.

Разведывательная деятельность в период Освободительной войны ни в коем случае не ограничивалась только военным шпионажем в колониях. Игра больших мастеров международного политического шпионажа велась с крупными ставками в дипломатических кругах, главным образом, во Франции, где Бенджамин Франклин возглавлял американскую миссию, целью которой было обеспечить французскую помощь делу, за которое боролись колонии. Для англичан поэтому было чрезвычайно важно знать, как проходили переговоры Франклина и какую помощь Франция была готова оказать колонистам. Сколько шпионов окружало Франклина и сколько их он сам имел в Англии, мы, по всей видимости, никогда не узнаем. Он был очень осторожным человеком и о своем пребывании за рубежом написал мало. Но как бы то ни было, мы знаем человека, который, очевидно, сумел перехитрить Франклина.

Речь идет о докторе Эдуарде Банкрофте. Он родился в колониях, в городе Вестфильд (штат Массачусетс), но получил образование в Англии. Его включили в состав американской миссии в Париже в качестве секретаря. Сумев войти в доверие к Франклину, Банкрофт стал его главным помощником и протеже. Он успешно сыграл роль лояльного и преданного американца. Англичане щедро субсидировали его: пятьсот фунтов стерлингов – разовая выдача и еще пятьсот – годовое жалованье и пожизненная пенсия.

Будучи посвященным, как он полагал, во все секретные переговоры Франклина, Банкрофт, несомненно, являлся ценным агентом для англичан. Он направлял свои донесения британскому посольству в Париже, помещая их в пустую бутылку, которую прятал в дупло дерева в саду Тюильри[43]43
  Дворец в Париже, служивший одной из резиденций французских королей. Ныне не существует. На его месте разбит сад.


[Закрыть]. Написаны они были симпатическими чернилами между строк любовного послания. Если же он располагал большой по объему информацией, которая не помещалась в бутылку, или же ему были необходимы новые директивы, он просто-напросто наносил визит в Лондон – с благословения Франклина, убедив того, что сможет получить там ценную информацию для американцев. Англичане охотно снабжали его тем, что мы ныне называем «липой» – дезинформацией, предназначенной специально для противника. Таким образом Банкрофт стал одним из первых агентов-двойников в истории нашей разведки.

Англичане, чтобы отвести возможное подозрение от своего агента, однажды даже арестовали Банкрофта, когда он выезжал из Англии. Это была акция, преследовавшая цель внушить Франклину мысль о добросовестности его помощника и опасности, которой тот подвергался, посвятив себя делу Вашингтона. Все, конечно, зависело от актерских способностей доктора, которые, видимо, были столь эффективны, что, когда Франклину позже представили доказательства его двурушничества, он отказался поверить этому.

Возможно, хитрый Франклин в действительности был в курсе этого, но не хотел признаться. В 1777 году посол Вашингтона написал письмо американской леди, жившей во Франции, – Юлиане Ритчи (которая предупредила его, что он находится в окружении шпионов):

«Сердечно благодарен за дружеское беспокойство о моем благополучии, которое выражено в Вашем послании. Уверен, оно вполне обосновано. Поскольку невозможно воспрепятствовать шпионам следить за мной, пока есть люди, в этом заинтересованные, я строго придерживаюсь правила, которое помогает мне избежать любую неприятность. Оно очень простое. Во-первых, я никогда не стану говорить о делах, которые, став известными, могут скомпрометировать меня. А во-вторых, я делаю только то, что шпион желает увидеть. Если деяния человека честны и благородны, то чем больше о них говорят, тем более прочной и заслуженной становится его репутация. Узнай я, что мой камердинер – шпион – возможно, он им и есть на самом деле, – думаю, что не стал бы его из-за этого увольнять, если в других отношениях он мне подходит.

Б. Ф.»[44]44
  Оригинал этого письма находится в архиве документов Франклина, принадлежащем Американскому философскому обществу в Филадельфии. (Примеч. автора.)


[Закрыть]

Однажды, когда англичане заявили дипломатический протест французам по поводу их поддержки американцев, то в качестве обоснования они использовали секретное донесение Банкрофта, приведя из него факты и цифры, которые доктор получил от Франклина. Составители ноты даже сохранили стиль американского посла. Это было ошибкой, а они время от времени случаются в разведывательной практике. Банкрофт был напуган до смерти: Франклин может почуять недоброе и начать подозревать его. Он попросил англичан заготовить ему паспорт с тем, чтобы бежать в случае опасности. По данному поводу Франклин высказал мнение, что «столь точная информация может исходить из источников, очень близких к самому нему». Однако, насколько нам известно, он не предпринял ничего конкретного, чтобы проверить свое подозрение.

Таким образом, у англичан появился повод подозревать Банкрофта. Король Георг III, видимо, не полностью доверял ему и сомневался в правдивости и точности его донесений, особенно с тех пор, как монарху стало известно: ловкий помощник Франклина вкладывает нажитые на шпионаже фунты стерлингов в ценные бумаги, курс которых повысился бы с победой американцев.

Двурушничество Банкрофта не было убедительно подтверждено вплоть до 1889 года, когда соответствующие документы британского архива, относящиеся к периоду Освободительной войны, не стали достоянием общественности. Среди них было письмо, адресованное лорду Кармасену, министру иностранных дел его величества, написанное в 1784 году, в котором Банкрофт кратко напоминает о своей деятельности в качестве британского агента. По-видимому, лондонское правительство задержало ему выплату шпионского гонорара, и Банкрофт представил ему иск с напоминанием своим работодателям о прежних заслугах. Письмо заканчивалось словами: «Я не предъявляю даже иска в отношении постоянной пожизненной ренты в размере 500 фунтов стерлингов в год, которую британское правительство обязалось выплачивать мне, ради чего я принес в жертву около восьми лет своей жизни».

У Франклина тоже были свои агенты в Лондоне, занимавшие, видимо, весьма высокие посты. В начале 1778 года он знал содержание представленного в Лондон доклада генерала Корнуэллиса о положении в Америке менее чем через месяц после его отправки в метрополию. Смысл доклада – победить американских колонистов невозможно. И если агенты Франклина смогли проникнуть в британское правительство, вполне возможно, что они могли, так сказать, учуять разведывательную информацию, переданную англичанам Банкрофтом.

В Гражданскую войну[45]45
  Гражданская война в США (1861–1865) между буржуазным Севером и рабовладельческим Югом закончилась победой северян.


[Закрыть] тот факт, что противоборствующие стороны состояли из людей одной и той же национальной принадлежности, владеющих одним и тем же языком, с одними и теми же нравами и культурой, а также то обстоятельство, что большая часть населения, с точки зрения географической, находилась на одной стороне, но в политическом плане симпатизировала другой, облегчали шпионаж и, наоборот, усложняли контрразведку еще в большей степени, чем в годы Освободительной войны. Документы свидетельствуют: для обеих сторон было характерно проведение относительно небольшого числа продолжительных по времени шпионских операций, которые можно было бы сравнить по значению и результативности, а также по техническому исполнению с акциями периода Освободительной войны. Ни одно крупное сражение не было выиграно или проиграно в результате превосходства разведки той или другой стороны: ни северяне, ни южане таких козырей не имели. Разведывательные операции ограничивались в основном решением задачи местного значения. Как сказал один из писателей: «В любом средневековом итальянском городе, видимо, больше занимались шпионской деятельностью, нежели в Штатах за четыре года Гражданской войны».

Причин для такого положения с разведкой было немало. До начала войны ни у южан, ни у северян не имелось никаких разведывательных организаций, и у военных начисто отсутствовал опыт в области шпионажа. Если сравнить с временами Освободительной войны, то тогда дело обстояло по-иному. Лидеры колонистов вели тайную войну против англичан в течение долгих лет и к началу вооруженного конфликта располагали изрядным числом работавших на них в Англии «активных щеточников» и отлаженной системой шпионажа, четко действовавшей дома, в Америке.

Вашингтон был выдающимся и талантливым руководителем разведки. Он лично целиком и полностью направлял секретную деятельность американских вооруженных сил, контролируя от начала до конца проведение наиболее важных операций. Среди плеяды федеративных и конфедеративных[46]46
  Федераты – северяне, конфедераты – южане.


[Закрыть] генералов не было ни одного, равного ему по военному таланту. И наконец, Гражданскую войну никак нельзя назвать войной неожиданностей и тайн. Громоздкие, неповоротливые армии подолгу находились в своих лагерях, топтались на одном и том же месте. И если они начинали движение, молва непременно бежала впереди них. Вашингтон, имея значительно меньшее войско, мог не только распускать ложные слухи о своей силе, но и совершать передвижения столь быстро, что англичане не находили его там, где он был лишь день назад. Особенно так получалось тогда, когда американский генерал заранее узнавал от своих шпионов о маневрах британцев.

В начале Гражданской войны город Вашингтон был подобен решету: в нем не держались никакие секреты. Численность войск северян и их передвижения фиксировались невооруженным глазом заинтересованного наблюдателя. В различных документах отмечается: конфедератам никогда более не удалось организовать столь успешной разведки, как это было в первом сражении на реке Бул-Ран.

Одним из первых событий того периода, высветивших настоятельную необходимость создания регулярной разведывательной службы, был заговор кучки горячих голов в Балтиморе, намеревавшихся совершить террористический акт против Линкольна в феврале 1861 года (предполагалось сделать это, когда он будет следовать к месту, где произойдет церемония его вступления на пост президента). Аллен Пинкертон, получивший к тому времени известность как частный детектив (он успешно выполнил несколько трудных поручений железнодорожных компаний), был нанят сторонниками Линкольна для его охраны. Сыщик доставил Линкольна в Вашингтон без происшествий. И сделал это просто, но надежно: договорился, чтобы поезд президента проследовал через Балтимор поздно ночью без уведомления. Одновременно сотрудники Пинкертона внедрились в среду балтиморских заговорщиков и установили надежное наблюдение за их деятельностью.

Сколь ни был бы хорош Пинкертон в делах по обеспечению личной безопасности клиентов и контршпионаже, он мало что понимал в методах добычи разведывательной информации. Из его сотрудников лишь один составил исключение. Речь идет об отличном агенте Тимоти Вебстере, который по собственной инициативе собрал неплохую разведывательную информацию в Вирджинии. К сожалению, в самом начале войны Вебстера арестовали южане. Он провалился из-за непродуманного шага Пинкертона и позднее был казнен. Затем мы находим Пинкертона в штабе генерала Макклеллана. Там он возглавил отдел военной разведки и пытался реализовать свою идею о методе подсчета численности неприятельских войск, полагая это самым важным для обеспечения успеха: агенты определяли цифру, а затем подсчитывали, чтобы убедиться в правильности первоначальных данных. Идея Пинкертона очень пришлась по душе Макклеллану: генерал был известен тем, что не вступал в бой, пока не располагал численным перевесом над противником. Но вряд ли пинкертоновское пересчитывание вносило существенный вклад в исход сражений, руководимых Макклелланом. Даже имея численный перевес, генерал потерпел поражение, не разгадав искусного маневра под Антиэтемом полководца южан Ли. Когда Линкольн отстранил Макклеллана от командования, Пинкертон ушел в отставку. Северяне вновь остались фактически без секретной службы.