Текст книги "Бельгийская революция 1830 года"

Автор книги: Алла Намазова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Следует отметить трехтомную монографию Шарля де Лётра, в которой изучена борьба двух партий – либеральной и католической – накануне революции, процессы над деятелями прессы, в частности дело Луи де Поттера.

Большой интерес представляет вышедшая в свет в 1835 г. в Париже книга де Бекура. Де Бекур дает характеристику Июльской революции во Франции, говорит о причинах бельгийской революции и о влиянии, которое оказала французская революция на события в Бельгии. Так же как и Уайт, Джемелли, Нотомб, де Летр, он видит причины революции прежде всего в религиозных столкновениях. Для Бекура, Бартельса и Нотомба бельгийская революция – явление случайное, никак не связанное с экономическим и общественно-политическим развитием бельгийских провинций. Бекур останавливается на политических и религиозных противоречиях бельгийцев и голландцев, излагает события революции, явно преувеличивая влияние французской пропаганды. Большая часть книги посвящена работе Лондонской конференции, на которой решался бельгийский вопрос.

Весьма ценным является двухтомное источниковедческое исследование Камилла Бюффэна. В нем систематизированы источники по бельгийской революции и «кампании десяти дней».

Современные бельгийские историки уделяют значительное внимание проблемам революции 1830 г. В 1949 г. А. Смите опубликовал докторскую диссертацию, посвященную революции 1830 г. и ее причинам. Этими же вопросами занимаются Ж. Стенгерс[52]52
  Stengers J. Sentiment national, sentiment orangiste et sentiment francais a l'aube de notre independence – Revue beige de philologie et d'histoire, 1950, t. 28; 1951, t. 29.


[Закрыть] и Р. Демулен[53]53
  Demoulin R. La revolution de 1830. Bruxelles, 1956.


[Закрыть], профессор Льежского университета, выпустивший в 1956 г. книгу о бельгийской революции 1830 г.

В журнале «Revue beige de philologie et d'histoire» были опубликованы статьи бельгийских историков (№ VIII, X, XVI, XIV), касающиеся революции 1830 г.

Среди монографических исследований, посвященных видным деятелям бельгийской революции, большой интерес представляет четырехтомная монография профессора Гентского университетя Эрнеста Дискайя о Шарле Рожье[54]54
  Discailles E. Charles Rogier (1800–1885) d'apres des documents inedits. Bruxelles, 1892–1895, v. 1–4.


[Закрыть]. Первый том исследует деятельность Ш.Рожье перед революцией, второй – его деятельность в период борьбы за независимость (1830–1839 гг.). К столетию бельгийской революции Жюль Гарсу выпустил в свет книгу, также посвященную одному из активных участников бельгийской революции – Александру Жандебьену[55]55
  Garsou J. Alexandre Cendebien, sa vie, ses memoires. Bruxelles, 1931.


[Закрыть].

Для изучения положения бельгийского рабочего класса определенную ценность представляет работа Эдмона Рюббанса[56]56
  Rubbens E. Edouard Ducpetiaux (1804–1868). Bruxelles, 1922.


[Закрыть], в которой освещена жизнь и деятельность видного участника революции – Эдуарда Дюкпесьо, ставшего впоследствии инспектором тюрем и благотворительных учреждений. Эдуард Дюкпесьо был хорошо знаком с положением бельгийских рабочих. Он написал большое число книг и статей по различным аспектам экономического положения трудящихся (список трудов Эдуарда Дюкпесьо, опубликованный в книге Рюббанса, насчитывает 132 названия). Работы Дюкпесьо[57]57
  Ducpetiaux E. Memoire sur le pauperisme dans les Flandres. Bruxelles, 1850; Idem. Le pauperisme en Belgique. Bruxelles, 1844; Idem. De la condition physique et morale des jeunes ouvriers et des moyens de l'ameliorer. Bruxelles, 1843, v. 1–2.


[Закрыть] содержат сведения о заработной плате рабочих различных отраслей промышленности, о продолжительности рабочего дня, о детском труде и хищнической эксплуатации несовершеннолетних предпринимателями.

Некоторые важные данные о положении бельгийского пролетариата содержатся в книгах Доби[58]58
  Dauby J. Les classes ouvrieres et paysannes de Belgique. Bruxelles, 1860.


[Закрыть], Васнера[59]59
  Wasnaire E. Histoire ouvriere et paysanne de Belgique. Bruxelles, 1930.


[Закрыть], Луи Бертрана[60]60
  Bertrand L. L'ouvrier belge depuis un siecle. Bruxelles, 1924.


[Закрыть].

Следует особо отметить работу члена Коммунистической партии Бельгии Мориса Болонь, вышедшую в свет к столетию бельгийской революции[61]61
  Bologne M. L'insurrection proletarienne de 1830 en Belgique. Bruxelles, 1929.


[Закрыть]. В этой небольшой по объему книге, написанной для рабочих (как об этом сказано в предисловии), впервые говорится о решающей роли пролетариата в событиях бельгийской революции. Книга М. Болонь получила высокую оценку в бельгийской прогрессивной печати. Газета «Drapeau Rouge» 15 февраля 1930 г. опубликовала рецензию Люка Дорпа на эту книгу. Автор рецензии пишет: «Работа Мориса Болонь важна не только потому, что она появилась накануне празднования столетия бельгийской независимости, но особенно потому, что она порывает с общей концепцией «революции 1830 года», насаждаемой всюду, от начальной школы до университета… Болонь пришел к выводу, что эта национальная революция в действительности была движением рабочих и крестьянских классов южных провинций Нидерландского королевства, эксплуатируемых буржуазией». Болонь также обратил внимание на ухудшение положения пролетариата в результате введения машин. В своем исследовании он показал, что только пролетариат требовал радикальных изменений, в то время как Огворст и ему подобные руководители буржуазной гвардии желали лишь уступок от голландского короля в области политических свобод. Существенным недостатком книги, на наш взгляд, является то, что М. Болонь оставил в стороне вопросы экономического развития бельгийских провинций в этот период. Не затрагивая этот вопрос, невозможно раскрыть весь комплекс причин бельгийской буржуазной революции 1830 г.

В ряде общих работ по истории Бельгии[62]62
  Huybrecht P.-A. Histoire politique et militaire de la Belgique (1830–1831). Bruxelles – Paris, 1856; Meeus A. de. Histoire de Belgique. Paris, 1928; 50 ans de Liberte. Bruxelles, 1881, v. 1–3; Kalken F. van. La Belgique contemporaine (1780–1930). Paris, 1930.


[Закрыть] имеются главы, посвященные революции 1830 г. Один из видных бельгийских буржуазных историков – Теодор Жюст является автором нескольких работ по истории Бельгии[63]63
  Juste Th. Histoire de Belgique. Bruxelles, s. a., v. 1–2; Idem. Leopold Ier roi des beiges. Bruxelles – Gand – Leipzig, 1868; Idem. Les frontieres de la Belgique. Bruxelles, 1866.


[Закрыть], и только в одной из них – «Истории Бельгии»[64]64
  Juste Th. Histoire de Belgique, v. 1–2.


[Закрыть] есть восемь страниц, повествующих о революции. Другой крупный бельгийский историк, ученый с необычайно широким диапазоном – Анри Пиренн посвятил главный труд своей жизни истории Бельгии, первый том которой появился в 1900 г., а последний, седьмой – в 1932 г.[65]65
  Pirenne H. Histoire de Belgique. Bruxelles, 1932, v. 7, p. 253.


[Закрыть] Эта работа Пиренна, как и другие его труды, выделяется глубоким знанием источников, точностью документации, в ней отражены все стороны национальной жизни Бельгии от экономики до искусства. Ведущей темой этого большого, но эклектического в методологическом отношении труда является процесс постепенного образования бельгийской нации. Говоря о значении бельгийской революции 1830 г., которой он посвятил всего около 50 страниц шестого тома своего труда, Анри Пиренн утверждает, что «революция… дав Бельгии независимость, сразу же высвободила духовную энергию»[66]66
  Pirenne H. Histoire de Belgique. Bruxelles, 1926, v. 6, p. 401–456.


[Закрыть].

История революции 1830 г. рассматривается в труде бельгийского социалиста-реформиста Луи Бертрана[67]67
  Бертран Л. История демократии и социализма в Бельгии с 1830 г. М., 1907.


[Закрыть]. Первые три главы книги посвящены характеристике положения в Европе в начале 1830 г., бельгийской революции и деятельности Временного правительства.

Другой видный социалистический деятель К.Гюисман в своей работе[68]68
  Гюисман К. 75 лет буржуазного господства. 1830–1905. М., 1906.


[Закрыть] анализировал в основном политические движения накануне революции и итоги развития независимого бельгийского государства за 75 лет его существования.

Особого внимания заслуживают работы, в которых исследуется социально-экономическое развитие бельгийских провинций в 1815–1830 гг. Среди этих работ есть труды, освещающие те или иные частные вопросы (так, в работе Шарля Клавье[69]69
  Clavier Ch. Histoire des impots en Belgique. Hasselt, 1912.


[Закрыть] излагается история налоговой политики бельгийского государства, Эрнст Брюиссель в своей монографии[70]70
  Bruyssel E. van. Histoire du commerce et de la marine en Belgique. Bruxelles, 1861–1864, v. 1–3.


[Закрыть] дает подробную историю бельгийской торговли и морского флота и характеризует экономическую политику голландского правительства).

Значительную ценность представляет богатое статистическими материалами фундаментальное исследование Жакмина[71]71
  Jacquemyns G. Histoire de la crise economique des Flandres (1845–1850). Bruxelles, 1929.


[Закрыть] об экономическом положении рабочего класса Бельгии. В нем исследуются причины и последствия экономического кризиса в обеих Фландриях в 1845–1850 гг. Хотя речь идет о более позднем периоде, но в книге приведены данные, относящиеся и к концу голландского режима.

В монографии английского исследователя Гендерсона[72]72
  Henderson W. O. Britain and Industrial Europe. 1750–1870. Liverpool, 1954.


[Закрыть] имеется специальная глава, посвященная Бельгии, в которой Гендерсон говорит главным образом о влиянии Англии на промышленное развитие бельгийских провинций, об англичанах, успешно внедрявших свою технику в бельгийскую промышленность и открывавших новые фабрики и заводы (речь идет о братьях Коккериль, Рентгене, Давиде Мюсхете и др.).

Большой интерес представляет собой фундаментальное исследование Е.В. Тарле «Континентальная блокада»[73]73
  Тарле Е.В. Континентальная блокада. – Соч. М., 1958, т. 3.


[Закрыть]. Тарле уделил значительное внимание в этой работе проблеме влияния континентальной блокады на европейские страны, в том числе и на Бельгию, входившую тогда в состав Французской империи. Для вас важны приводимые в монографии сведения о развитии хлопчатобумажной, шерстяной, металлургической и других отраслей бельгийской промышленности. В двухтомном труде Ф.В. Потемкина[74]74
  Потемкин Ф.В. Промышленная революция во Франции. М., 1971, т. 1–2.


[Закрыть] содержатся сведения о состоянии различных отраслей бельгийской индустрии в период французского господства.

Несколько подробнее следует остановиться на монографии профессора Льежского университета Робера Демулена[75]75
  Demoulin В. Guillaume I et la transformation economique des provinces beiges (1815–1830). Paris, 1938.


[Закрыть], освещающей различные аспекты экономического развития бельгийских провинций в 1815–1830 гг. Это обстоятельное исследование проделано Демуленом на основании глубокого изучения источников – голландских и бельгийских архивов – и значительного числа статистических сборников. Демулен останавливается преимущественно на деятельности Генерального общества, учрежденного для поощрения промышленности в 1822 г., подробно освещает экономическую политику голландского правительства в отношении южных провинций, дает характеристику главных отраслей бельгийской промышленности – угольной, металлургической, суконной, хлопчатобумажной и льняной. Во второй части книги приведены многочисленные статистические таблицы (рост населения за 1815–1830 гг., индекс цен на продукты питания, ввоз и вывоз товаров). Мало внимания Демулен уделяет положению и численности рабочего класса, частым волнениям в бельгийских провинциях в связи с неурожаями, с введением новой налоговой системы голландским правительством и т. д.

В 900-е годы в России появилось несколько работ по истории Бельгии[76]76
  Веселовская М. Бельгийская революция 1830 г. М., б.г.; Куприянова Л. Современная Бельгия в связи с ее историческим развитием. СПб., 1898; Стеклов Ю.М. Бельгия. Социально-политический очерк. СПб., 1904; Лозинский С.Г. История Бельгии и Голландии в новое время. СПб., 1907.


[Закрыть], но все они носят самый общий характер. Выделяется среди этих немногочисленных работ русских авторов обстоятельное исследование барона Б.Э.Нольде[77]77
  Нольде Б.Э. Постоянно нейтральное государство. СПб., 1905.


[Закрыть], который рассматривает вопрос о бельгийском нейтралитете с международно-правовой точки зрения.

В 1937 г. профессор А.И.Молок опубликовал в «Литературном наследстве» большую статью «Царская Россия и Июльская революция 1830 г.»[78]78
  Литературное наследство. М., 1937, с. 29–30.


[Закрыть], в которой проанализировал планы вмешательства царизма во французские дела и раскрыл причины их провала. В этой статье А.И.Молок касается вопроса о несостоявшейся вооруженной интервенции Царской России в Бельгию для подавления революции. И хотя в целом статья не имеет прямого отношения к нашей теме, отдельные ее аспекты для нас важны.

Работы советского исследователя О.В.Орлик непосредственно к нашей теме не относятся, но они раскрывают особенности той эпохи, в них исследуются русско-французские связи в период Июльской революции 1830 г. В книге «Россия и французская революция 1830 г.»[79]79
  Орлик О.В. Указ. соч.


[Закрыть] на основе богатого архивного материала, мемуаров и писем современников, русской и французской прессы О.В.Орлик показывает, как проникала в Россию правда о французской революции, как относились к ней передовые умы России, рассказывает о русских, сражавшихся в июльские дни на баррикадах Парижа, имена которых были до сих пор неизвестны. Есть в этой книге и упоминание о бельгийской революции, которая, по выражению О.В.Орлик, нашла «значительный отклик в демократических кругах России». О.В.Орлик пишет: «О Бельгии говорили, что и там народ требует своих прав и ограничения королевской власти». И при этом с уважением подчеркивали «непоколебимую верность и мужество некоторых предводителей бельгийской революции»[80]80
  Там же, с.63.


[Закрыть]. В книге О.В.Орлик приводятся данные об одном из русских участников Июльской революции – С.Д. Полторацком, вступившем во французскую национальную гвардию под командованием генерала Лафайета. С.Д. Полторацкого хорошо знали не только в революционной среде Франции, но и в Бельгии. Он был одним из участников патриотического банкета, устроенного бельгийскими революционерами де Поттером, Тильмансом и Бартельсом 31 августа 1830 г. На этом банкете стоял вопрос о подготовке восстания в Бельгии. Банкет проходил под девизом «Свобода – власть народу»[81]81
  Там же, с.144.


[Закрыть].

Вопрос о Лондонской конференции не подвергался детальному изучению советскими историками. В первом томе «Истории дипломатии»[82]82
  История дипломатии, т. 1.


[Закрыть] Лондонской конференции посвящено менее одной страницы. Немногим более по этому вопросу сказано и в монографии Антонена Дебидура[83]83
  Дебидур А. Дипломатическая история Европы от Венского до Берлинского конгресса (1814–1878), т. 1. М., 1947.


[Закрыть] – известного французского историка международных отношений.

В зарубежной литературе интересующий нас вопрос об образовании независимого бельгийского государства лишь частично освещен в работах Дюмортье[84]84
  Dumortier B.-Ch. La Belgique et les 24 articles. Bruxelles, 1838.


[Закрыть], Андре Мартине[85]85
  Martinet A. Leopold I et l'intervention française en 1831. Bruxelles, 1905.


[Закрыть] (о французской интервенции в Бельгию в 1831 г.), Перье[86]86
  Perier F. de. La neutralite de la Belgique. Paris, 1921.


[Закрыть], Валлеса[87]87
  Wallez J.-B. Le dernier des protocoles ou quelques chapitres de l'liistoire de la Belgique. 1830–1838. Paris, 1838.


[Закрыть] и Ланну[88]88
  Lannoy F. Histoire diplomatique de l'independance belge (1830–1839). Bruxelles, 1948.


[Закрыть].

Из этого краткого обзора становится очевидным, насколько назрела необходимость в монографическом исследовании бельгийской революции во всех ее аспектах.

Автор выражает глубокую признательность научному руководителю профессору А.3. Манфреду за большую помощь при выборе темы исследования, за ценные замечания и советы при ее разработке. Автор благодарит ответственного редактора книги д.и.н. Б.Г. Вебера, а также докторов исторических наук В.М. Далина, Б.А. Айзина, кандидатов исторических наук М.Н. Машкина, Н.Б. Тер-Акопяна, М.И. Ковальскую и Е.В. Рубинина за помощь на разных стадиях работы.

Глава 1. Политический кризис в Бельгии накануне революции 1830 г.

Экономическое развитие бельгийских провинций в период голландского господства (1815–1830 гг.)

На одной из площадей Брюсселя, которая называется Площадью мучеников, установлен памятник бельгийским патриотам, убитым в 1830 г.

Ежегодно, в годовщину празднования образования бельгийского государства, здесь проходят торжества. Бельгийцы чтут память тех, кто погиб в дни революции 1830 г., принесшей Бельгии избавление от ненавистного голландского ига.

Говоря о государственном устройстве Европы тех лет, Виктор Гюго отметил, что «каждое государство имеет раба, каждое королевство волочит цепи каторжника. Турция имеет Грецию, Россия – Польшу, Швеция – Норвегию, Пруссия – великое герцогство Познань, Австрия – Ломбардию, Сардиния – Пьемонт, Англия – Ирландию, Франция – Корсику, Голландия – Бельгию. Таким образом, рядом с каждым народом-властелином есть народ-раб, рядом с каждой нацией, находящейся в естественном состоянии, – нации вне естественного состояния. Здание построено плохо: наполовину – мрамор, наполовину – штукатурка»[89]89
  Гюго В. Дневник революционера 1830 г. Мысли и взгляды. – Собр. соч. М., 1956, т.14, с.145–146.


[Закрыть]. Одним из государств, находившихся на положении раба, была и Бельгия.

Действительно, эта страна, насильно соединенная с Голландией по воле великих держав, в течение 16 лет подвергалась самому жестокому гнету с ее стороны. В своей речи на открытии Национального конгресса 10 ноября 1830 г. один из видных участников революции, Луи де Поттер, в числе особо ненавистных бельгийцам проявлений национального гнета называл «насилие над совестью, скованное преподавание, печать, принужденную либо молчать, либо превращаться в орудие правительства…непризнание права подачи петиций, самовластное навязывание привилегированного языка; несменяемость судей»[90]90
  Discussions du Congres National de Belgique (1830–1831). Bruxelles, 1844, v. 1, p. 100.


[Закрыть]. Де Поттер говорил также об огромных расходах и долгах, доставшихся Бельгии от Голландии «в качестве единственного приданого за время их плачевного объединения»; о налогах, «невыносимых по размерам и еще больше по их распределению, крайне непопулярному, целиком направленному против нуждающихся классов»[91]91
  Ibid.


[Закрыть]. Бельгийцев, от имени которых выступал де Поттер, особенно возмущали: «…законы, принятые голландцами в пользу одной только Голландии и направленные против Бельгии…; позорное расхищение специальных фондов, предназначенных для поощрения промышленности; возмутительное пристрастие, проявляемое при распределении гражданских и военных должностей правительством, в глазах которого бельгийское происхождение являлось позорным клеймом; одним словом, с Бельгией обходились, как с завоеванной провинцией, как с колонией»[92]92
  Ibid., p. 101.


[Закрыть]. Все это, заключал де Поттер, «делало революцию необходимой, неизбежной и ускоряло ее взрыв»[93]93
  Ibid.


[Закрыть].

В выступлении де Поттера основные причины революции были смешаны с второстепенными, частными, выдвигавшимися порой на первый план. Но для нас важен прежде всего вывод о неизбежности революции, к которому приходил оратор. Развитие страны в 1815–1830 гг. подтверждало обоснованность обвинений де Поттера.

Рассматриваемый в настоящей главе период совпадает по времени с промышленной революцией в бельгийских провинциях.

В своем фундаментальном исследовании академик Е.В.Тарле[94]94
  Тарле Е.В. Континентальная блокада. – Соч. М., 1958, т. 3.


[Закрыть] проанализировал развитие бельгийских департаментов, входивших в 1806–1807 гг. в состав Франции, и влияние на них континентальной блокады. Тарле отмечал, что на первом плане стояли здесь производство полотен (особенно тонких сортов), группирующееся вокруг Антверпена, Гента, Брюгге, Куртре, Малина и т. д., выделка кружев (в Брюсселе, Ипре, Куртре), отчасти хлопчатобумажное производство (в Турнхуте, Генте), шерстяное (в Вервье, Мальмеди, Льеже), металлургическое (в Льеже, Турнхуте), водочное (в департаменте Лис и Маас) и т. д. Не особенно широко развито шелковое производство[95]95
  Там же, с. 182.


[Закрыть]. Полотняное, кружевное, металлургическое производства бельгийских департаментов были рассчитаны на большой заграничный сбыт, особенно в соседнюю Францию, в которую бельгийские товары ежегодно экспортировались на десятки миллионов франков. Однако в период французского господства и, особенно, в первые годы голландского режима эти отрасли промышленности стали острее ощущать трудности в сбыте. Так, кружевное производство сократилось вдвое из-за потери прежних рынков. Шелковая индустрия оказалась не в силах тягаться с лионской, выпускавшей более дешевые шелковые ткани.

В 20-е годы XIX в. в бельгийских провинциях была широко распространена рассеянная мануфактура, но в эти же годы стали появляться уже достаточно крупные предприятия с числом рабочих от 200 до 500 человек. Так, в 1811 г. в департаменте Урт на 140 предприятиях угольной промышленности было занято 6578 рабочих, причем на 10 предприятиях работало по 200 рабочих, на 9 – от 80 до 200 человек, на 81 – от 11 до 50 рабочих, на 40 предприятиях – от 1 до 10 рабочих. В департаменте Жемапп на 191 предприятии работало 11227 рабочих, только на 5 из них более 200 рабочих, на 53 – от 50 до 200 человек, на 130 – от 11 до 50 рабочих и лишь на 2 предприятиях – от 1 до 10 рабочих[96]96
  Demoulin R. Guillaume Ier et la transformation economique des provinces beiges (1815–1830). Paris, 1938, p. 278.


[Закрыть]. Более 800 человек работало у Пасьянса и Орлоза в департаменте Льеж, у фабрикантов хлопкопрядильной промышленности – по 200–300, а иногда и более 400 рабочих. Например, на фабрике Тиберинга и Ко в Сен-Дени, близ Монса, были заняты 484 прядильщика, в фирме де Во и Ко в Генте работали 436 рабочих, у Росселя и Ко – 348 прядильщиков, у Ливена Бованса – 340 рабочих. В Тропшьенне тот же Бованс имел 416 рабочих[97]97
  Ibid., p. 279.


[Закрыть]. В департаменте Шельды на 20 предприятиях работали 2273 рабочих. В суконной промышленности в Вервье также было несколько крупных фабрик, на которых работали более 200 рабочих (у Биолея, Франсуа и сына, Энглера и Ко, Симони).

Знаменитая на всю Европу ковровая фабрика Пиа Лефевра в Турне в рекламе объявляла, что на ней работают 4500 человек: 900 – в мастерских, остальные – на дому. Все эти данные о развитии бельгийской промышленности, почерпнутые нами из работы Демулена, во многом совпадают с данными и выводами Е.В.Тарле[98]98
  Тарле Е.В. Указ. соч.


[Закрыть].

Столица бельгийских провинций – Брюссель издавна славилась производством кружев. Здесь имелось 18 контор, которые давали работу 10 тыс. рабочих. Хлопчатобумажное, шерстяное и бархатное производства в Брюсселе давали работу 84 тыс. рабочих[99]99
  Там же, с. 183.


[Закрыть]. Но наиболее характерными для Брюсселя были мелкие предприятия: из 80 ткацких фабрик на 71 было от 1 до 10 рабочих, на 6 – от 11 до 50 человек. И только на фабрике Эремана было 54 рабочих, у братьев Шавей и Фридриха – 103 рабочих, у Энглера – 127, в Генте на 16 фабриках набивных тканей было 1145 рабочих (на 8 фабриках – от 11 до 50 человек и на остальных – от 51 до 200 рабочих)[100]100
  Demoulin R. Op.cit., p. 279.


[Закрыть].

Близость к передовым в промышленном отношении странам – Англии и Франции, наличие запасов каменного угля и железной руды, крайняя дешевизна рабочей силы – все это способствовало развитию в Бельгии каменноугольной промышленности и металлургии. Металлургическая промышленность в начале голландского режима представляла собой тип мелкой промышленности. На доменных печах работало от 9 до 16 рабочих, в кузницах – от 7 до 10, в плавильнях и на молоте по 3 рабочих[101]101
  Ibid., p. 280.


[Закрыть]. Однако в дальнейшем эти мелкие предприятия стали объединяться. Так, Жомен в Марш-ле-Дам имел уже 3 доменные печи (на них работало 29 человек), 3 кузницы (33 рабочих), 6 плавилен (21 рабочий), 3 кузнечных горна (12 рабочих) и 4 дробильные установки[102]102
  Ibid., p.288.


[Закрыть]. В кожевенном производстве также преобладали мелкие мастерские, где трудились от 2 до 10 рабочих. В департаменте Шельды в 70 кожевенных мастерских работало 700 человек, в Форе на 120 предприятиях – 201 рабочий, в департаменте Жемапп в 88 мастерских – 440 кожевников, в Урте – 500 рабочих в 149 мастерских, в Самбре и Мозеле – 155 рабочих в 54 кожевнях[103]103
  Ibid., p.282.


[Закрыть].

Бельгийские провинции значительно отставали от передовой Англии в применении новшеств. Изобретенные в Англии в 70—80-е годы XVIII в. машины дженни[104]104
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 245.


[Закрыть], ватермашины и мюль-машины[105]105
  Там же, с. 248.


[Закрыть] начали применяться в промышленности Бельгии только в 20-е годы XIX столетия. Первые паровые машины на прядильнях Вервье появились в 1817 г.[106]106
  Demoulin R. Op.cit., p. 256.


[Закрыть], а ткацкие станки на шерстопрядильнях – после 1830 г.[107]107
  Ibid.


[Закрыть] Новые станки и паровые машины стоили очень дорого, но, несмотря на это, наиболее предприимчивые буржуа покупали их и устанавливали на своих предприятиях. Паровая машина мощностью всего в 1 л.с. стоила 3000–3500 фр., машина в 20 л.с. в 1824 г. стоила 70 тыс. фр.[108]108
  Ibid., p. 268.


[Закрыть], хотя к этому времени цены на машины уже значительно снизились.

Прогрессировавшая промышленная революция, переход от ремесла и мануфактуры к крупной капиталистической промышленности, основанной на машинной технике, несла с собой обнищание трудящихся, разорение мелких ремесленников и торговцев, неисчислимые страдания рабочих, жестоко эксплуатируемых на капиталистической фабрике. Новые машины делали лишними сотни и тысячи рабочих рук, вызывали безработицу. Согласно статистическим данным Томассена, на производстве сукна в департаменте Урт до применения машин было занято 36 890 рабочих, а после введения машин – только 15 680 человек, т. е. в 2,3 раза меньше. Прежнее ежегодное производство 1500 штук сукна требовало труда 327 рабочих и ежегодных расходов в 120975 фр.; новое (с двумя механическими станками) – только 139 рабочих и 74975 фр. С внедрением прядильной машины 150 прядильщиков, работавших вручную, были заменены двумя работниками чесальной машины, двумя прядильщиками на механическом станке и 17 рабочими; таким образом, были заняты только 21 человек вместо 150[109]109
  Demoulin R. Op.cit., p. 273.


[Закрыть].

Внедрение машин вызывало резкое недовольство рабочих. Так, в 1810 г. в Вервье рабочие сожгли две фабрики Энглера, на которых работали 1200 человек. В 1819 г. введение шерсточесалок в Вервье также вызвало волнения[110]110
  Ibid.


[Закрыть]. В начале бельгийской революции, в августе 1830 г., были сожжены станки на нескольких крупных фабриках в окрестностях Брюсселя[111]111
  Ibid., p. 274.


[Закрыть]. Характерно, что движение, сходное с английским луддитским, зарождается в годы острой нищеты и в моменты политических кризисов.

Представляется важным выяснить, как развивались в годы голландского режима основные отрасли бельгийской промышленности: угольная, металлургическая, шерстяная и хлопчатобумажная. В период французского господства добыча угля только в одном округе Нешато равнялась 125 т, в кантоне де Виртон – 120 т, в Бертране – 70 т. Продукция угольной промышленности отправлялась в основном во Францию по Маасу к Седану и Вердену. А уголь из Боринажа, начиная с 1816 г., по каналу от Монса до Конде отправляли в департаменты Севера и Па-де-Кале, а также в Париж и Руан. В 1828 г. усовершенствование канала Сен-Кантен значительно облегчило связи с Парижем. Ввоз угля во Францию с 1788 по 1830 г. увеличился почти в 9 раз[112]112
  Ibid.


[Закрыть].

С 1816 г. была отменена таможенная пошлина на уголь и Бельгия начала ввозить его в Голландию, несмотря на недовольство Англии и некоторых голландцев, критиковавших качество бельгийского угля. С применением машин в промышленности резко увеличилось потребление каменного угля: Париж в 1830 г. по сравнению с 1820 г. удвоил потребление угля; Брюссель в 1824 г. расходовал 49856 т; в 1829 г. – 63190 т. Паровые суда нидерландской акционерной компании сжигали в месяц 1200 т, многочисленные паровые машины Гента, Вервье, Льежа требовали большого количества топлива. В одной только Льежской провинции было установлено 20 машин общей мощностью 519 л.с.[113]113
  Ibid., p. 257


[Закрыть] В 20—30-е годы на угольных шахтах Бельгии значительно улучшились методы добывания угля. Так, в Эно в 1820 г. добыча 100 т угля требовала работы 92 человек и 19 лошадей в течение 24 часов, в 1828 г. для добычи такого же количества угля требовалось, только 40 человек и 3 лошади[114]114
  Ibid., p. 304.


[Закрыть].

Продукция департамента Жемапп в 20-е годы равнялась 900 920 т угля, в департаменте Урт было добыто 331 294 т; в провинции Льеж-694 959 т, в Эно в 1829 г. – 1 761 118 т[115]115
  Ibid., p. 306.


[Закрыть].

К 1830 г. добыча угля в бельгийских провинциях достигла 2413 тыс. т, причем Льеж и Лимбург давали 550 тыс. т, Монс – 1458 тыс. т, Шарлеруа – 455 тыс. т, Намюр – 50 тыс. т[116]116
  Histoire de la Belgique contemporaine, 1830–1914. Bruxelles, 1928, v. 1, p. 237.


[Закрыть]. Во Франции в этот же период —1863 тыс. т, в Англии – 16 млн. т[117]117
  Мировые экономические кризисы. 1848–1935. M., 1937, т. 1, с. 474, 478.


[Закрыть]. Что касается условий труда рабочих-угольщиков, то они оставались очень тяжелыми. Иностранцев, посещавших бельгийские шахты, поражала отсталость в методах добычи угля, плохая вентиляция и огромное число несчастных случаев в шахтах. С 1821 по 1830 г. было 549 несчастных случаев, в результате которых погибло 694 рабочих[118]118
  Demoulin R. Op.cit., p. 258.


[Закрыть].

Другая важная отрасль бельгийской промышленности – металлургическая – в 20-е годы XIX столетия развивалась не так успешно, как угольная. В Бельгии были богатые месторождения железной руды в Антр-Самбр-и-Маас и в Люксембурге. Добыча железной руды часто проводилась под открытым небом отдельными рабочими, которые продавали свою продукцию хозяевам металлургических предприятий. Однако в 20-е годы начинается применение более совершенных технических методов, этому особенно способствовали английские инженеры: Боневиль в Шарлеруа и Давид Мюсхет в Серене. В 1821 г. Орбан в Гривенье, Гюарт в Шарлеруа и Коккериль в Серене стали применять пудлинговые и отражательные печи, которые давали при выплавке гораздо больше железа и лучшего качества. В этих печах широко использовался каменный уголь.

Несколько ранее француз Изидор Дюпон установил на своем железоделательном заводе в Файи машину высокого давления. Успешно применял новшества на своих предприятиях Коккериль. В 1825 г. в Серене он установил кузнечный мех мощностью в 60 л. с, предназначенный для доменной печи, паровую машину в 80 л.с. для прокатного стана и две паровые машины по 30 л.с.[119]119
  Demoulin R. Op.cit., p. 261.


[Закрыть] для молота. Примеру Коккериля последовали Орбан, Ламарш в Льежском районе и некоторые хозяева металлургических заводов в округе Шарлеруа. К 1830 г. в бельгийских провинциях было уже 10 коксовых печей, 40 плавилен имели пудлинговые печи; вместе они производили около половины железа, которое плавили 91 домна (на древесном угле) и 150 плавилен, работавших по старому методу[120]120
  Ibid., p. 313.


[Закрыть]. Франция, например, имела только 14 коксовых доменных печей (из общего числа 393) и 40 печей английского типа[121]121
  Ф.В.Потемкин привел в своей монографии «Промышленная революция во Франции» (М., 1971, т. 1) несколько другие данные. Так, он в отличие от Демулена утверждал, что во Франции было 30 доменных печей, производивших чугун только на коксе или на коксе, смешанном с каменным или древесным углем. А всего доменных печей во Франции было 379 (там же, с. 365).


[Закрыть]. Таким образом, с 1820 по 1830 г. часть бельгийской металлургической промышленности претерпела значительные изменения, что дало основание предпринимателям Шарлеруа написать, что в металлургии «произошла революция. У англичан позаимствовали их процессы, их механику и их рабочих»[122]122
  Demoulin R. Op.cit., p. 261.


[Закрыть].

Металлургическая промышленность бельгийских провинций насчитывала около 65 тыс. рабочих. Продукция ее равнялась 55 тыс. т чугуна[123]123
  Ibid., p. 314.


[Закрыть]. Однако по выплавке железа и чугуна Бельгия значительно отставала от передовой Англии и Франции (в 1826 г. производство чугуна в Англии составляло около 600 тыс. т, во Франции в это же время – около 200 тыс. т)[124]124
  Потемкин Ф.В. Указ. соч., т. 1, с. 369–370.


[Закрыть].

В 1818 г. Нидерландское королевство вывозило 2184 т железа в слитках, в 1829 г. – 3050 т[125]125
  Demoulin R. Op.cit., p. 310.


[Закрыть]. Но так как местная металлургическая промышленность не могла обеспечить все отрасли промышленности железом необходимого качества, приходилось ввозить его из

Англии, Германии и Швеции. Так, в 1825 г. Англия вывезла в Нидерланды 2441 т железа всех видов, а в 1830 г. – 12312 т[126]126
  Ibid.


[Закрыть].

Суконная промышленность была сосредоточена в основном в долине Вездра близ Вервье.

Следует отметить, что шерстяной промысел, которым Фландрия славилась в XIV–XVI вв., к началу XIX в. уменьшился. В департаменте Шельды выделывались в основном грубые шерстяные ткани для местных нужд. В период наполеоновского господства бельгийские шерстопромышленники с восторгом приняли запретительную таможенную политику французского правительства, так как это была единственная мера борьбы с английской конкуренцией[127]127
  Тарле Е.В. Указ. соч., с. 392.


[Закрыть].

В 20-е годы XIX в. шерстяная промышленность бельгийских провинций быстро развивалась, находя рынки сбыта в Германии, Франции, Голландии, России, Италии, странах Леванта. Суконные фабрики начинают вывозить свою продукцию и в Соединенные Штаты Америки – Филадельфию, Балтимор, Чарлстон, Бостон, Новый Орлеан, в Южную Америку, английскую Индию. В 1823 г. только одна фирма крупного драпового фабриканта Симони вывезла товаров на сумму около 1 млн. фр.[128]128
  Demoulin R. Op.cit., p. 319.


[Закрыть] Рейнская компания отгружала товары в Буэнос-Айрес, Вальпараисо, Лиму, Рио-де-Жанейро и Гавану, Бомбей, Калькутту, Сингапур. Внутренний рынок по сравнению с внешним имел второстепенное значение.

Продукция суконной промышленности за годы голландского режима выросла. В 1827 г. фабрики Вервье производили 44703 куска в год, к 1830 г. – от 100 тыс. до 120 тыс. кусков в год[129]129
  Demoulin R. Op.cit, p. 322.


[Закрыть]. К 1830 г. создаются первые акционерные компании в суконной промышленности. Пять наиболее крупных фирм: Франсуа Биолей и сын, Жан-Никола Давид, Энглер и Ко, Лежен и Симони учредили акционерное общество под названием «Comptoir general des fabriques du district de Venders»[130]130
  Willaert L. Histoire de Belgique. Tournai – Paris, 1928, p. 255.


[Закрыть].

Хлопчатобумажная промышленность в первые годы голландского режима находилась в упадке в связи с нехваткой сырья, с закрытием в 1814 г. ряда рынков и проникновением более дешевых английских товаров. Так, в июле 1817 г. из 29 крупных прядильных фирм 12 прекратили работу, некоторые фабрики работали всего три дня в неделю[131]131
  Jacquemyns G. Histoire de la crise economique des Flandres (1845–1850). Bruxelles, 1929, p. 32.


[Закрыть]. До 1823 г. хлопчатобумажная промышленность Гента переживала кризис, редко кому из фабрикантов случалось вывозить ткани на внешний рынок. Основание торгового общества, главной задачей которого было способствовать торговле с колониями, внесло определенное оживление в эту отрасль. Общество покупало коленкор и набивные ткани и вывозило их на о. Ява.

Технический прогресс сказался благоприятно на развитии хлопчатобумажной промышленности: новые прядильни и ткацкие фабрики с применением паровых машин открылись в Генте, Рене, Термонде, Сен-Никола и в окрестностях Брюсселя. В 1809 г. прядильных машин было всего 5, в 1820 г. – 10, в 1826 г. – 26, в 1830 г. – 44 машины. Новая фабрика тюля была открыта Эясором и Повелем в Генте. Новейшие достижения английской техники использовались Коккерилем в Арденне и Льеже на новых предприятиях. Следует отметить, что предприниматели, вводившие усовершенствования, пользовались правительственными субсидиями: Коккериль получил 300 тыс. флоринов, Лежен – 150 тыс.[132]132
  Ibid., p. 327.


[Закрыть] Всего в хлопчатобумажной промышленности было занято около 15 тыс. рабочих[133]133
  Ibid., p. 162.


[Закрыть].