Текст книги "Повседневная жизнь русского гусара в царствование императора Александра I"

Автор книги: Алла Бегунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Александр I был рослым, стройным, красивым блондином с голубыми глазами, и его красоту больше подчеркивали не яркие костюмы вроде лейб-гусарского (красное с золотом), а темные. Он это знал и потому обычно носил темно-зеленый мундир либо лейб-гвардии Преображенского, либо лейб-гвардии Семеновского полка. При историческом вступлении союзных войск в Париж 19 марта 1814 года русский император ехал за лейб-гвардии Казачьим полком в виц-мундире Кавалергардского полка – темно-зеленом, с черным бархатным воротником, отделанным серебром (серебряные пуговицы, эполеты). Впоследствии, когда в 1818 году государь стал шефом лейб-гвардии Гусарского полка, полковой мундир ему приходилось надевать гораздо чаще, чем прежде. Известен его поясной портрет, приписываемый художнику Дж. Доу, где Александр Павлович изображен в красном доломане и ментике с богатой золотой расшивкой шнурами и галунами…

Творческие поиски наилучших цветовых сочетаний, перемены в обмундировании, введение новых предметов униформы, более красивых и, как правило, более дорогих – все это стимулировало развитие российской легкой промышленности. Суконные фабрики должны были регулярно поставлять для войск тысячи аршин разноцветного сукна, так как новые мундиры в армейских гусарских полках шили раз в два года, а в лейб-гвардии гусарском – раз в год, к началу мая.

В 1808 году, в связи с численным ростом русской армии и активной подготовкой к будущей войне с Наполеоном, была составлена сводная ведомость, отражавшая потребность наших вооруженных сил в сукне и тканях разного вида, коже, металлических изделиях, вооружении и амуниции ^{11} . Согласно этой ведомости, для гусарского полка 10-эскадронного состава с одним запасным эскадроном на полное обмундирование требовалось 27 078 аршин и 13 вершков [2]

[Закрыть]сукна, из этого количества: 15 333 аршина серого – на походные рейтузы и плащи; 656 аршин и 4 вершка черного – на обшивку киверов и галстуки; 10 667 аршин разноцветного – на ментики, доломаны, чакчиры и отделку (воротники и обшлага). Кроме того, нужно было еще 11 444 аршина и 8 вершков сурового каламенка – на кителя («конюшенные мундиры») для строевых чинов полка и панталоны для нестроевых чинов, 3580 аршин каразеи (ткань, напоминающая современную байку) для подкладки, 23 031 аршин рубашечного холста на рубашки (по две в год каждому строевому и нестроевому), а также более 12 тысяч аршин равендука (ткань, похожая на парусину) для шитья палаток и фуражных сакв.

Расклад по полкам получался такой: например, Александрийскому полку, имевшему черные ментики, чакчиры и доломаны с красными воротниками и обшлагами, вальтрапы и ташки черные, раз в два года надо было получить 9816 аршин и 4 вершка черного сукна и 850 аршин и 15 вершков красного; Елисаветградскому полку, имевшему ментики и доломаны, воротники и обшлага на них серые, чакчиры темно-зеленые, вальтрапы и ташки темно-зеленые, – 5341 аршин и 1 вершок серого сукна и 4782 аршина 7 вершков темно-зеленого сукна; в Павлоградском полку, имевшем ментики бирюзовые, доломаны и чакчиры темно-зеленые, воротники и обшлага бирюзовые, вальтрапы и ташки темно-зеленые, – 7224 аршина и 6 вершков темно-зеленого сукна и 2848 аршин и 14 вершков бирюзового сукна.

Над выполнением армейских заказов работали казенные и частные суконные фабрики. Казенных фабрик было две: Павловская (в Москве) и Екатеринославская (в Екатеринославе). Частных фабрик имелось гораздо больше. Одним из самых крупных фабрикантов был московский купец Демид Мещанинов. В начале XIX века ему принадлежало три больших фабрики в Московской губернии, одна в Москве (в Кадашевской слободе) и две маленькие (там работало 69 крепостных «мужска пола») в Рязанской и Костромской губерниях. Всего же у Мещанинова было 608 мужчин и 624 женщины из купленных им крепостных и приписанных к его предприятиям казенных крестьян. В год они вырабатывали от 30 до 40 тысяч аршин сукна. «Вольной продажи» ткани с фабрик Мещанинова не велось, вся продукция поступала в Комиссариатский департамент военного министерства ^{12} .

Казенные фабрики были довольно крупными предприятиями. Так, на Екатеринославской фабрике до 1810 года трудилось 245 крестьян – 115 мужчин и 130 женщин, не считая престарелых и малолеток. Затем было решено расширить производство и набрать из казенных крестьян еще 270 человек, годных к работе (валяльщики, прессовщики, красильщики, ворсильщики, белильщики сукна и другие) ^{13} .

Фабрики выпускали сукно трех сортов: армейское, гвардейское, офицерское, а также каразею. Армейское сукно было толстым, рыхлым и ворсистым, его изготавливали из простой (российской) шерсти. (Оно было очень похоже на шинельное сукно для рядовых Советской Армии.) Цены на него в зависимости от качества обработки колебались от 65 до 84 копеек за аршин. Сукно по 65 копеек шло на шинели, плащи для гусар и походные рейтузы, сукно по 72 копейки – на чакчиры, сукно по 84 копейки – на ментики, доломаны для строевых чинов и на сюртуки для нестроевых ^{14} .

Гвардейское сукно изготавливали из шпанской и полушпанской шерсти. Оно было более тонким и не таким ворсистым. В соответствии с этим изменялись и цены: от 2 до 3 рублей за аршин. Из двухрублевого сукна в лейб-гвардии гусарском полку шили ментики, из трехрублевого – доломаны и чакчиры ^{15} .

Офицерское сукно делали из привозной шленской (польской) шерсти. Оно было тонким, плотным и неворсистым, приближаясь по своим качествам к английскому сукну, но стоило дешевле: аршин английского сукна – 9–10 рублей, аршин офицерского сукна – 4–6 рублей.

На фабриках ткали сукно шириной в 1 аршин и 14 вершков (132,6 см). Заказчикам оно поступало немоченым и перед раскроем его надо было вымочить. В армии существовала подробная инструкция по проведению этой операции: «…развернув всю половинку, приставить людей к обоим концам ее и разом опустить в воду так, чтоб вода основу сукна везде прихватила и вся половинка равно смочена была; потом развесить сукно в сухом месте под тенью во всю длину половинки, перегнув ее пополам для того, чтобы вода могла стечь со всех ее частей одинаково, и дать времени от ветру просохнуть, навертеть после на доску, дабы от того сукно несколько выровнялось и глаже стало, а чрез то способствовало бы к лучшему кроению…»

На полковых швальнях (сейчас мы назвали бы их «ателье» или «мастерскими по пошиву одежды») работали не профессиональные закройщики и портные, а сами солдаты. Раскрой производился по шаблонам и строго установленной схеме, регламентировавшей соотношение различных частей мундира в зависимости от роста солдата. Для лучшего вида военного строя униформу и амуницию иногда уравнивали по шнурку: «поставя эскадрон на ровном месте или на досках об одну шеренгу так, чтоб от головного до хвостового человека протянутым шнурком, натертым мелом или углем, отбить вышину лифа, потом длину фалд, высоту сапогов, расстояние пуговиц и вышину портупей…»

Выкройки начала XIX века никаких вытачек или дополнительных швов на мундирах не предусматривали. Зато сукно, слегка увлажнив, можно было вытягивать под усиленной утюжкой, а потом уже «сажать» на солдата, скалывая детали булавками прямо по фигуре. Один из современников оставил интересное описание этой портновской работы: «Когда я вдел ноги в рейтузы, то портные, ставши по обеим сторонам меня, взялись за бока рейтуз и начали потряхивать меня вверх. Когда они натянули рейтузы, то на сукне не осталось ни малейшей морщинки. Закройщик стал затягивать ремень в кольцо на талии и тянул сколь было сил. Я до того был стянут, что едва мог дышать. Начали примерять мундир. Один портной стал спереди и начал оттягивать его вниз, а другой, став сзади, начал застегивать мне ворот на три крючка. Задний портной принялся обтягивать мундир и потом, что было сил, начал сдавливать его вперед, к пуговицам… Я чувствовал себя закупоренным в тиски, у меня не оставалось ни одного мускула, чтобы он был свободен. Я чувствовал онемение во всем теле…» ^{16}

Конечно, к солдатскому мундиру из армейского сукна по 84 копейки за аршин было нелегко привыкнуть. Скроенный точно по фигуре, имевший подкладку из жесткого и плотного холста, он напоминал скафандр, сковывавший все тело. Но, имея некоторую сноровку, сшить такой мундир было совсем нетрудно, так как его выкройка довольна примитивна и нужно всего пять швов, чтобы собрать куртку с воротником и рукавами. Образцы, сохранившиеся в музеях (Государственном историческом музее в Москве, Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи, музее А. В. Суворова в Санкт-Петербурге), позволяют раскрыть маленькие тайны военных портных и подробно описать изготовление гусарского обмундирования в царствование Александра I.

Доломан и ментик

Изготовить доломан было труднее всего, и потому пошив форменной одежды для гусара начинали с него. Доломан должен был «сидеть» на человеке, как перчатка. Потом к нему подгоняли чакчиры и ментик, который по покрою являлся копией доломана, только немного увеличенной. Потому на доломан казна отпускала 1 аршин 9 вершков сукна по 84 копейки, а на ментик такого же сукна – 1 аршин и 10 вершков ^{17} .

Крой доломана и ментика состоял из следующих частей (см. рис.):

а) две одинаковые детали «перёд-боковина»;

б) спинка;

в) два рукава, каждый из двух равных по ширине деталей;

г) воротник;

д) два обшлага.

Никаких вытачек на доломане не делали, и тем не менее он должен был без малейших складок или провисания ткани облегать плечи, грудь и спину гусара. Чтобы добиться этого, сукно, как уже говорилось выше, растягивали по фигуре, применяя увлажнение и утюжку. Кроме того, особую роль играли два спинных шва. Только правильно определив их соотношение и кривизну, можно было «посадить» мундир на человека. На полковых швальнях начала XIX века это делали просто: солдат надевал вчерне сметанную куртку на себя, а его товарищи, скалывая детали булавками, прибавляли или убирали ткань.

Впоследствии для построения выкройки гусарского доломана стали применять сложные вычисления объемов (требовалось снять 12 мерок с верхней части фигуры) и методы пропорциональной кройки. Так шили эти мундиры уже в начале XX века, когда в русской армии (в 1907 году) вновь были введены гусарские полки. Тогда в воинские части поступила книга «Полный академический курс кройки мужского платья Первого Вспомогательного Общества Санкт-Петербургских закройщиков» (СПб., 1906–1908), где в разделе «Доломан для офицеров гусарских армейских полков» (часть III, с. 24–25, рис. 9) этот процесс был описан со всеми возможными подробностями и дана сама выкройка (см. схему на с. 148).

Доломан же эпохи Александра I имел несколько особенностей.

Во-первых, его длина определялась по росту человека. Гусар приставлял ладонь к пупку снизу, и эта линия и являлась нижней границей кроя. Во-вторых, на спине куртка имела два выступа, похожих на крылышки. Их высота достигала 2 вершков (около 9 см), а ширина – 5–6 см, смотря по толщине фигуры. «Крылышки» служили для поддержания кушака. В-третьих, проймы рукавов делали довольно высоко, и сами рукава как бы заходили на плечи. Из-за этого подмышками набегали одна-две небольшие складки, но зато когда гусар поднимал руки вверх, полы доломана (в отличие от современных курток) не сдвигались, он оставался на своем месте.

Рукава доломана, согласно моде того времени, делали узкими и длинными. Слегка расширяясь книзу, они закрывали почти половину ладони. Сбоку шел разрез длиной около 12 см и потому рукав, расстегнув на нем крючки, можно было легко закатать наверх. Рукава нижних чинов имели красные кожаные накладки на локтях, которые способствовали лучшей сохранности одежды.

Воротники на мундирах с 1802 по 1812 год делали очень высокими (сзади – до 11 см, спереди – до 9 см) и незастегивающимися. Такой воротник из сукна и холста, проклеенных рыбьим клеем, был негнущимся и жестким, держа голову гусара словно в ящике. В начале 1812 года в русской армии перешли на другие воротники: более низкие, застегивающиеся спереди на три крючка и плотно облегающие шею. Чтобы правильно вшить этот воротник, требовалось немалое портновское искусство.

Когда доломан был подогнан по фигуре, его начинали отделывать шнуром и пуговицами.

Гусарский шнур на музейных образцах этого времени имеется двух видов: плоский, сплетенный «косичкой» (доломан и ментик Павлоградского полка в Государственном историческом музее) и круглый, скрученный (доломан Сумского полка в Музее Суворова). Двумя рядами шнура с узорами («гусарский узел» из трех колечек) у рядовых обшивали воротник, всю куртку по периметру, обшлага и края рукавов. Тремя рядами шнура с узорами обкладывали спинные швы и «крылышки». Расшивка на груди у армейских гусар состояла из 15 рядов двойного шнура (иногда рядов было и меньше; это зависело от роста человека). На полную расшивку доломана уходило 30 аршин шерстяного шнура по 1 копейке за аршин и 23 аршина гарусного шнура по той же цене для ментика.

Гусарские пуговицы являлись одним из главных украшений мундира и были весьма своеобразными. Сферические пустотелые пуговицы-шарики у армейских гусар «дутые», то есть спаянные из двух штампованных половинок (диаметр пуговицы около 20 мм), шли на центральный ряд и служили для застегивания ментика и доломана. Пуговицы полусферические (одна штампованная половина с припаянной «ножкой» – петелькой, диаметр около 15 мм ^{18} ) шли на боковые ряды. Сферических пуговиц на один комплект «доломан-ментик» требовалось 30 штук, полусферических – 60 штук

Изготовление пуговиц стоило дорого. Цена сферической пуговицы достигала 8 копеек, полусферической – 4 копеек, гусарам надо было их беречь, так как один комплект пуговиц им выдавался на… 20 лет. Это означало, что, получая каждые два года доломан и ментик, нижние чины спарывали со старых мундиров пуговицы и переставляли их на новые вещи. В случае потери пуговиц гусары должны были покупать их на свои деньги, казна эти траты не компенсировала.

Расшитый шнурами и пуговицами доломан и ментик ставили на подкладку. Ментик имел подкладку из некрашенной каразеи (2 аршина по 24 копейки каждый). В его рукава вшивали холст (2 аршина по 6 копеек каждый), на грудь и спину – клеенку (1 аршин по 7 копеек). Для меховой отделки ментика использовали овчинные смушки (75 копеек за весь кусок). У доломана подкладка была более простой, холстинной (4 аршина по 6 копеек каждый). На шитье одного предмета униформы, нитки и воск для ниток казна отпускала солдату 12 копеек.

Для различия чинов и ментик, и доломан украшали особыми деталями. Трубачи имели «раковины» на плечах, отделанные так называемым басоном (шерстяной тесьмой белого или желтого цвета шириной 13–14 мм). С 1809 года этот же басон выкладывали у них по всем швам мундира, на что уходило 15 аршин такой тесьмы ценой по 8 копеек за аршин. Унтер-офицерам полагалось нашивать на мундир золотой или серебряный галун шириной в полвершка (22 мм) и ценой 90 копеек за аршин. Требовалось 2 аршина (142 см) галуна на обшлага и воротник доломана (до 1809 года галун нашивали по нижнему краю воротника, после – по верхнему краю). На ментике галун помещали над меховой обшивкой рукавов.

Цвет меха также использовали для различия чинов. По установлению 1802 года рядовые имели отделку из белой овчины, унтер-офицеры – из черной, офицеры – из серых крымских мерлушек (похоже на современный каракуль). Но к 1816 году эта стройная система претерпела изменения. В Сумском, Белорусском, Мариупольском, Елисаветградском и Иркутском полках у рядовых появился черный мех, что, конечно, было более практичным, потому что белая овчина пачкалась быстрее и теряла свой вид. Кстати говоря, в ноябре 1826 года белый мех на ментиках рядовых был повсеместно заменен черной смушкой.

Само изготовление доломана для рядового составляло 2 рубля и 2 копейки, доломана для трубача – 3 рубля 22 копейки, доломана для унтер-офицера – 3 рубля 82 копейки.

Рядовому лейб-гвардии Гусарского полка этот предмет обмундирования, имевший более богатую расшивку шнурами и тесьмой, обходился гораздо дороже:

«Доломанов строевым чинам по числу ментий; на каждый сукна повеленного цвета по 1 аршину 9 вершков, за аршин 3 руб.; на подкладку холста 4 аршина 8 вершков, аршин по 6 коп.; клеенки 1 аршин по 7 коп.; тесьмы гусарской широкой 2 аршина 8 вершков по 12 коп.; узкой 9 аршин 9 вершков по 8 коп.; снурка гусарского 32 аршина по 1 коп. аршин; на шитье и нитки по 5 коп.; итого за один 6 рублей 45 и 3/4 коп.; на локти у доломанов и на обшивку около петель и крючков, по образцу кожи красной к каждому на 20 коп… К тому доломану пуговиц медных литых: больших 17, каждая по 8 коп.; меньших по 34, каждая по 4 коп.; а всего на один доломан 2 рубля 72 коп… К тому же доломану крючков железных с петлями, к воротнику одна пара да к рукавам 10 пар, за портище (в портище – 12 пар. – А.Б.) по 3 коп…» ^{19}

Настоящим произведением декоративного искусства был офицерский доломан. Для его отделки применяли разные декоративные материалы: шнур толщиной 4–5 мм крученый или плетеный (всего на мундир уходило до 20 аршин), галун шириной 22 мм (до 9 аршин), шейтаж (плоский тонкий шнур, сплетенный «елочкой», всего до 7 аршин), бахрому шириной в 22 мм (до полутора аршин). На мундиры офицеров вместо двух рядов шнура нашивали один ряд галуна и два ряда шнура. Шейтажом выкладывали узоры на поле воротника и обшлагов, возле пуговиц и шнуров на груди по бокам расшивки. Бахрома обрамляла эту шнуровую расшивку на груди. У обер-офицеров она была из скрученных нитей, у штаб-офицеров – нити с добавлением блесток. За исключением некоторых деталей эти же украшения имел и офицерский ментик.

В начале царствования Александра I было установлено, что гусарские офицеры должны нашивать на мундиры шнур, галуны, шейтаж и бахрому, изготовленные из золотых или серебряных нитей (смотря по цвету металлического прибора, желтого или белого, присвоенного полку). Соответственно и пуговицы – золотые или серебряные. Из-за того, что Устав предписывал офицерам обновлять обмундирование каждый год, экипировка становилась весьма существенной статьей офицерских расходов.

Поэтому уже в июне 1803 года среднему и старшему командному составу гусарских полков разрешили заменять золото и серебро на мундирах шелковыми шнурами, галунами и бахромой. В 1809 году, «для облегчения гусарских офицеров в издержках», император Александр I распорядился мундиры с золотом и серебром надевать только в большие праздники и смотры, а для повседневной службы иметь их с гарусным (то есть сделанным из мягкой крученой шерстяной пряжи) прибором. Гарусные вещи стоили дешевле шелковых. Но и это не стало пределом в требованиях к офицерской униформе. В ноябре 1812 года, когда русская армия, преследовавшая отступающих французов, не меньше последних страдала от холода и голода, Военное министерство известило гусарских офицеров о том, что золото и серебро на мундирах можно теперь заменять белью (ткань с хлопчатобумажной основой) и таким образом удешевить обмундирование еще больше.

Однако министерские чиновники находились очень далеко от действующей армии и ее славных гусарских полков. Неизвестно, сколько офицеров воспользовалось этим разрешением. Существовали полковые традиции и правила, которых придерживались иногда гораздо строже, чем бюрократических циркуляров. Все зависело от самого полкового общества, от того, кто там задавал тон: люди скромного достатка, как в Мариупольском гусарском полку, или первые богачи России, как в лейб-гвардии Гусарском. Впрочем, бывали и шутники, вроде гродненских гусар. Как указывает автор полковой истории, «один из наших офицеров однажды явился на бал в городе Торопце с целою картиною охоты, вышитою снуром на груди доломана, и серебряною улыбающейся луной на его спине…» ^{20} .

Чакчиры

Судя по музейным образцам, гусары Александра I носили чакчиры двух видов. Первый, с лацбантом и довольно широким поясом, можно назвать «французским». (Он был распространен в армии Наполеона.) Этот вид чакчир характерен, по-видимому, для начала царствования. Второй вид – «русский», более простой по изготовлению, без пояса и без планки, застегивающейся спереди, видимо, носили в последние годы царствования Александра (см. рис. на с. 152).

Крой русских чакчир весьма несложен. Они состояли из двух одинаковых деталей, которые соединялись между собою так, чтобы боковые швы оказались снаружи и были бы прикрыты расшивкой из тесьмы. Носили эти чакчиры на подтяжках и застегивали сзади на хлястик с пуговицей.

С 1802 по 1809 год на чакчиры шло белое сукно (1 аршин и 4 вершка по цене 72 копейки за аршин). Их ставили на подкладку из холста (4 аршина по 6 копеек каждый), на шитье, нитки и воск для ниток казна отпускала рядовому 3 копейки. К чакчирам полагался ремень из толстой юфтьевой кожи (ширина – вершок, длина – 1 аршин и 8 вершков) с железной пряжкой, которая стоила 2 копейки. Чакчиры армейским гусарам выдавали на два года, ремень – на четыре, пряжку – на 20 лет.

В лейб-гвардии Гусарском полку, кроме белых чакчир из сукна по 3 рубля за аршин, строевые чины носили еще и белые лосины ценою в 10 рублей.