Текст книги "Научи меня дышать (СИ)"
Автор книги: Алисандра Ким
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Король и Шут – Прыгну со скалы
С головы сорвал ветер мой колпак,
Я хотел любви, но вышло всё не так.
Знаю я, ничего в жизни не вернуть.
И теперь у меня один лишь только путь…
Разбежавшись, прыгну со скалы –
Вот я был, и вот меня не стало.
И когда об этом вдруг узнаешь ты,
Тогда поймёшь, кого ты потеряла.
– Дима! Мой Демон! Обещай, что будешь всегда!
– Буду! Если притормозишь! У этой машинки нет подкрылок! Взлететь не получится!
– Черт! – Элина испуганно крутанула руль, и ее обдало жаром ужаса. Дим увидел, как она лихорадочно жмет тормоз. Но скорость не снижается. Трасса. Достаточно загруженная трасса. И всего лишь две узкие полосы. Обочина практически отсутствует!
– Наши тормоза слетели окончательно! – он пытался шутить и крепко ухватился за рулевое колесо. – детка, надо прыгать.
– Нет! Скорость слишком большая. – 170 км. И ни какой возможности затормозить. Резкий поворот. Скрежет колес по асфальту.
– Я был знаком с некоторыми трюками! Выдохни и соберись. Элли! Мы сейчас будем проезжать насыпь и мост. – Она не боялась так, когда они вдвоем висели на стене скалодрома. Не боялась тогда, в пятнадцать лет. Возможно, она вообще никогда и ничего не боялась. Но в тот самый миг осознала всю силу настоящего ужаса. Его взгляд. Его улыбка. Вспышка. Тишина. Лишь пульсация мыслей и ворох воспоминаний. – Доверься мне, родная! Мы выберемся из этого дерьма. – Дима за мгновение отстегнул ее ремень, вывернул руль. И накрыл Элину собой. Автомобиль сделал резкий скачок в сторону. Колесо словно зависло в воздухе. Кювет. Переворот. Грохот.
Замедленная съемка. Стоп-кадр.
Больница. Кровь. Снова боль. Но главное ад предчувствия потери. Элина вся в его крови. Наконец-то отключается разум. И парит.
Она бежит по влажной траве. И такое счастье обуревает все ее существо. Она невесомость. Она космос. Оглядывается. Вокруг туман и мягкая зеленая трава под ногами. Дима стоит, чуть скрытый сизой дымкой. Весь в черном. Руки в карманах джинсов. Улыбка. Та самая, неповторимая. Так он улыбается только ей. Элина машет рукой. А он не двигается. Качает головой.
На трассе было мало машин. Но все же их полет видели другие участники движения. Страшная картина. Очевидцем любой аварии не каждый пожелает становиться.
Элина начала приходить в себя от того, что кто-то дергает рядом дверцу. В голове стоит гул. Эхо. Сквозь тоннель прорываются голоса. Элину вытаскивают из машины. Но почему-то не пытаются помочь Диме. Она оглядывается, когда ее усаживают на небольшой булыжник. Отталкивает руки и пытается подойти к перевернутой машине. Ее успокаивает незнакомая женщина.
– Скорая и спасатели уже едут. Твой спутник пострадал сильнее. Успокойся! Ты вся в крови.
– Мне нужно его увидеть! Просто увидеть!
Осматривают. Гул. Как в тоннеле. Словно обрывки фраз.
– Где вы ранены! – что-то спрашивают.
– Это не моя кровь. – смотрит на свои ладони. Это не с ней происходит. Смотрит на свои ноги, руки. Она цела. Сколько же крови. Ей обрабатывают раны. – да отвалите от меня!
Он защитил ее. Он всегда в ее жизни! Ее ангел хранитель.
Слез нет. Ничего нет. Он жив. Она слышит на расстоянии стук его сердца.
Ее саму начинает пробирать дикая боль. Она старается не отключится. Встает. Слышен вой сирен. Подходит ближе и видит весь ужас происходящего. Он словно пригвожден к автомобилю. Арматуриной торчащей из земли. Поворачивает голову. В сознании. Попытка улыбнуться. Элина подсаживается рядом.
– Ты же выживешь? Нам еще так много всего надо натворить!
– Я люблю тебя, Элли. До последнего вдоха.
Они теряют сознание одновременно. Стон и тишина.
13
Элина открыла глаза. Ойкнула от боли. Выругалась. Тут же рядом оказалась мама. Закатила глаза и отвернулась. Не то время, чтобы искать понимание в себе. Она разлагается, как живой труп. И теперь не совсем понятно, что сильнее превращается в пепел – тело или душа. В этот самый миг Элина готова ненавидеть весь мир. В этот самый миг она ненавидит себя за то, что еще жива. Теперь самое главное, любой ценой выяснить, кто виноват в происходящем! Тормоза в автомобиле не сами испарились! Даже если кто-то будет утверждать обратное. Сейчас она железный стержень. Который не согнет ни отчаяние, ни боль, ни слезы мамы.
Рената провела маленькой ладошкой по лицу дочери. Отец стоял у окна. Элина не всматривалась, но не могла не заметить. Они оба словно состарились. Сильно и по ее вине. Но быть доброй сейчас равносильно капитуляции. Нет, не принципы тут важны. Суть происходящего. И цель. А цель это спасение.
– Дочь, ты жива, слава богу!
– Дима. Что с ним?
Они молча переглянулись. Рената смахнула слезу.
– Снова. Вы делаете это снова. – Элина встала и недовольно глянула на больничную рубашку. Ее переодели. Уложили в отдельную палату. Как же противно пахнут эти лекарства. Голова закружилась. Рената попыталась помочь, но Элина отмахнулась. – мне к Диме надо!
– Эль! Он в реанимации. И там его жена рядом. – заговорил Аркадий. Он видел горящий мутный взгляд беременной Алины. Она кричала с пеной у рта, обвиняя во всем Элину. Он не понимал дочь. Не понимал ее желание закрыться. Но хотел поддержать. Или хотя бы оградить от таких, как Тобольская.
– Уходите. Нечего реветь тут, словно я уже в гробу! – как утопающий котенок огрызается. Синяки под глазищами. Мелкие ссадины и царапины на лице.
– Что ты такое говоришь!
– Говорю как есть. Уходите.
– Элина! Как ты разговариваешь с матерью! Когда уже ты просто сможешь уделить нам время. В своем плотном графике бесчисленных приключений! Все вокруг лишь временно. Родители это навсегда.
– Когда вы начнете говорить нормально со мной, как с полноценным человеком! Я не инвалид! Я живая! И уже очень давно выросла. Справлюсь со своими проблемами сама. В больнице не останусь. И не нужно меня уговаривать. – она выставила перед собой ладони.
– Я не узнаю тебя. Ты умирать собралась? Это твое взрослое взвешенное решение? Во что ты ввязалась? Это из-за фонда? Помогаешь другим, но не желаешь спасать себя? Операция необходима не просто по словам врачей! Твоя жизнь под угрозой! Эль!
– Понятно. Напели уже. Не больница, а лавочка балаболов!
– Ты все еще наша дочь.
В палату вошла Софи. Как всегда с идеальной прической. В модном платьице. Воздушная и хрупкая. Комнату сразу заволокло вкусным ароматом. Одним взглядом оценила обстановку.
– Мамуль, папуль, вам на самом деле лучше поехать домой. Вы здесь много времени уже провели. Я вас сменяю на посту. Как раз поболтаем с сестренкой.
Рената чмокнула Элину в щеку. И вышла, всхлипывая, прижимаясь к мужу.
– Ты чего с родителями воюешь! Первая же в больницу побежишь, когда случится с ними беда!
– Надоело. Что все вокруг меня хоронят и ноют. – она нашла в шкафу свои окровавленные вещи. – черт!
– Вот. Принесла. – Софи положила на кровать пакетик. Где оказались, джинсы, футболка и белье. – Эль, мы сильно отдалились. Но поговорить надо.
– Не сейчас. Не хочу. – лихорадочно сдергивала с себя вещи и торопилась. А они не поддавались дрожащим пальцам.
– Ты не попадешь к нему.
Элина остановилась и посмотрела на сестру.
– Тебе не плевать?
– Ты моя сестра! И нет! Мне не плевать! Дима женат! Не секрет уже! И его жена не самым добрым образом настроена! Более того, он в розыске. И теперь его нашли. Он под охраной.
Элина присела на край кровати. Рядом с Софи.
– Вообще-то, старшенькая, ты давно и плотно тра…крутишь роман с не менее женатым стариком! Пусть жена его в психушке, но она есть! Мы же взрослые люди. С пониманием должны относится друг к другу. Да, Соф? – в эту колючую и ненавистную игру можно препираться до бесконечности. Элина скинула ненавистную рубашку, – Ты хочешь говорить серьезно? Тогда помоги мне. Хочу, чтобы ты возглавила фонд.
– Это невозможно.
– Ты идеально подходишь. Там Лиза, Анита знают все о текущих проектах! Мне точно нельзя…
– Эль! Послушай! И услышь! Нет уже фонда! Понимаешь? Детский дом будут сносить. Скалодром закрыли на реставрацию, без конкретных сроков открытия. И еще. Ночью, в нашем ресторане случился пожар. Теперь его закрыли. Предстоят проверки. Якобы, наш отец виновен в возгорании. И подвергает опасности людей. Ты хотела всю правду? Так вот, в поселке многие продают свои дома. И угадай, кто их скупает?! Ты сама чуть не погибла! Опомнись! – Софи замолчала. Наблюдала, как сестра переодевается. Задержала взгляд на шраме. – Ты на самом деле откажешься от операции? Можно узнать причину? Не молчи! Эль! Мы все еще семья! Что мы тебе такого сделали, что ты полностью исключила нас из своей жизни! Дима чужой муж тебе важнее нас!
Элина зажмурилась. Усиленно прогоняя головную пульсацию. И впервые в голосе Софи столько дрожащей искренности и желания пробить стену между ними.
– Мне пора. Я тебя услышала. Скоро все будет хорошо. Позже.
В палату вошла еще одна дама. И очень грозно хлопнула дверью. Саульская стояла уперев руки в бока. И дышала так, словно после пробежки. Она встала на пути Элины. И даже слегка ее толкнула в плечо.
– Вы доигрались! Конец! Финита блять комедия! Понятно?! Еще одно твое движение и пожалеешь, Филатова. Вы все находитесь в разработке и под подозрением! – она кричала так, что слюна брызгала изо рта.
– Вообще-то я в аварию попала! Не улавливаю смысл ваших обвинений! – Элина совершенно спокойно говорила. И это спокойствие издевательски звучало после дикого крика.
– Вы оба сдохнуть хотите?! Он бессмертный что ли?! В розыске, а как павлин по всем фронтам засветился! И это ты, маленькая сучка, мешаешься на моем пути! – она тыкала пальцем в грудь Элины.
– Выяснили, кто устроил нам гоночный марафон?!
– Нет. И тебе этого не узнать. Вали в свой поселок. И сиди там тихонечко. Поняла?!
– Не орите на мою сестру!
– Защитница, блять! Забирай свою младшенькую, и катитесь!
– Нет! Пока не увижу Диму, не уйду! И не смейте на меня орать!
– Значит, тебя выведут. В наручниках и под охраной.
– Права не имеете.
– Ха! Обвиню в покушении на убийство.
Софи отвезла Элину в квартиру. В этот раз старшая сестра пыталась уговорить поехать в поселок, но поняла, что напрасно. Они чуть не разругались в пух и прах! Снова выкинула свой телефон. Вдребезги гаджет разлетелся по подъезду.
А потом включила громко музыку в квартире. Настежь распахнула окна. Бунт. Во всей жизни полный крах, а она бунтует со своими чертями! Но хуже всего, что увидеть Диму ей так и не позволили. Никто и ничего не сказал о его состоянии. И это вымораживало. Убивало. Сильнее физической боли. Посреди ночи отправилась в круглосуточный магазин. Большущий супермаркет. Купила новый телефон. Кнопочный.
Утром позвонила одной из знакомых, что работала в больнице.
Элина все же подобрала ниточки к одной из медсестер. Могла позвонить Андрею. Не смогла. Долго пялилась в телефон. Это не стыд или сожаление. Нет. Просто пока не готова поговорить и объяснить. Она сделает это. Позже. Медсестра рассказала, что Соболев пришел в себя. Операция прошла хорошо. И он скоро восстановится.
Элина обзвонила всех своих работников, волонтеров и помощников. Информация Софи подтвердилась. Ее загоняют в угол. Очень упорно и верно. Весь день ушел не просто на разговоры, а конференции по видео связи. Она не могла не куда выходить. Саульская выставила охрану у ее дома. И когда Элина покупала телефон, заметила их. Позвонила теть Маше. Номер выключен. Ну и пусть. Так даже лучше.
Когда в тишине ночной квартиры раздался звонок, Элина не сразу поняла, что это не сон.
14
А когда увидела стоящего на пороге Диму, протерла глаза. Задела царапину на лице и охнула. Глаза в глаза. Вдох. Выдох. Живой. Рядом. Прожигает насквозь. Удар сердца гулом отдается в ушах. Уголок губ дернулся, но улыбка так и не появилась. В черных глазах появился омут бессилия.
Дима протянул руку, пошатнулся и почти упал на Элину.
– Батарейки отключаются. Пустишь?
– Квартирку пришел наведать? – она шутила, а внутри все обрывалось от ужаса. Выглядел он как труп. И повис на ней так, словно стоять не мог вовсе. Живой! Поцарапанное, как и у нее лицо. Но главное живой. Слезы блеснули в ее глазах от волнения. – Тихо! Посмотри на меня. – Дима прильнул колючей щетиной к ее лицу. Дыхание такое тихое и дрожащее. – У меня нет ковров, чтобы трупы вывозить! Дим! Ты же за ночь не станешь трупом?
– Рядом с тобой и умереть не стремно. Принцесса моя в серебряных башмачках. – теплыми пальцами провел по ее подбородку, приподнял. И холодные губы коснулись ее губ. Ток прошелся по венам. Наполняя жизнью тишину в душе. – Помыться хочу. В этой богодельне, откуда сбежал, сплошные НЕЛЬЗЯ.
Элина потихоньку стянула с парня кожаную косуху. И взялась за футболку. Движения давались парню с большими усилиями. Одежда истая. Жена позаботилась? Кольнуло что-то внутри.
– Шрамы твои посмотрю. – ах как же бьется сердце. Она жива. Его запах, как толчок из бездны. Как новый виток бесконечности. Израненный, бессильный он все же рядом. И пришел к ней! В розыске, на краю света, не важно. Он пришел к ней!
– Ты пришел ко мне.
– Я всегда буду приходить. Даже если сдохну.
– Не самая радужная перспектива. Побухаем или потрахаемся? Конечно же после того как помою тебя. Дим. Ты реально воняешь. – но даже так он самый родной и желанный. Как же оказывается не просто сделать выбор и следовать ему. Как же они научились вот так запросто приходить друг к другу. Продолжила стягивать одежду. И медленно вела его в сторону ванной. Она больна его болью. И только сейчас смогла втянуть воздух полной грудью. Так страшно было за него.
– Надеюсь, квартиру не взорвут, пока мы вместе. Твою мать, – выругался парень, останавливаясь. Навалился спиной на стену. Не отпуская Элину. – Ты что сотворила с моим жилищем? – кривая улыбка на бледных губах.
– Превратила в жилище. – она игриво заулыбалась.
– Охренеть. – он стоял у входа в ванную, слегка согнувшись. Ладонь приложил не к повязке, а к сердцу. – это теперь домик барби, мать его!
– Как же мне тебя помыть? – она обошла его вокруг. Ладонью ведя по плечам, спине. Обрисовывая рисунок татуировки. Лицом касаясь кожи. Целуя. Парень прикрыл глаза, судорожно хватая воздух.
– Ты моя погибель, Элли! Но так умирать я согласен каждый день. Рядом с тобой.
Сняла последние детали одежды. Пальчик прикусила губами. Глаза замерли на кубиках пресса. Восхищение. Возбуждение. Кажется, она от одного его вида стала влажной и податливой. Ладонь непроизвольно коснулась набухших сосков.
– Я же говорила, что спать с тобой не стану.
Элина принесла пластиковый стул и усадила Диму прямо в душевой кабине.
– Но в постельку уложишь? – глаза заблестели. Но не это веселило, а то, что Дима даже полуживой готов к бою. Их обоих уже нельзя исправить. Молодые и горячие.
– Дим! Ты как вообще сюда попал! Из больницы! – она пыталась просто говорить, чтобы хоть немного отвлечь себя от развратных мыслей. Ее пробивала горячая волна нежности. Под струями воды не могла оторвать руку от его кожи.
– На такси. Меня не остановят стены, когда надо свалить. Элли! Ты бы тоже разделась. А? – многозначительно осмотрел ее короткие хлопковые шортики и маечку. Элина держала душевую лейку. Щеки горят. И под тканью маечки все давно понятно, что происходит.
– Как ты можешь думать о сексе, когда еле передвигаешься?
– Могу. О тебе думаю каждую секунду. И знаешь, это окрыляет!
Глаза в глаза. Вдох. Выдох. Дыхание сбивается. Она понимала, что не смогла бы устоять перед ним. Но сейчас он в любом случае не в состоянии развлекаться.
– Не надо так прожигать взглядом. Я говорила, что пока женат ни-ни!
– Странно, тогда почему же твои щечки горят. И сто пудов трусики мокрые.
Старалась не трогать повязку. Понимала, его побег может лишь навредить ему. И так же понимала, что изменить ничего не хочет. Потому что сама поступила бы так же. Провела пальцами по мускулам бедра. И почувствовала как под кончиками пальцев колючие мурашки бегают. Он возбужден. Бледный. Обессиленный, но все же безумно желанный.
– Нас охраняют. – собрав себя в кучу, начала водить мягкой губкой. По широкому развороту плеч. Кубики торса.
– Саульская?
– Дим. Она волнуется за тебя. Чуть не прибила меня. И не пустила к тебе. В больнице. Я не жалуюсь, просто пойми, ты важен для тех, кто тебя окружает.
– Элли, со мной опасно. И для меня слишком дорого даже то, что я вот так запросто пришел к тебе.
– Опасно? А без тебя не возможно. Здесь твой дом. Ты пришел в свой дом. – снова проникновение взглядом под кожу. Сплетение пальцев. – Мы повязку намочили.
– Я принес все, чтобы ты стала моей личной медсестричкой. Поиграем?
Они шутили. Касались друг друга. И находили новые, неизведанные силы. Просто от близости. Нежности. И полной открытости. В последний раз. Билась мысль в голове. В последний раз они вот так вместе.
А потом уснули. Элина ночью открыла глаза. Снова ужасный сон. Словно он исчез. Навсегда. Поцеловала плечо. Проверила сухая ли повязка. Слезы сами побежали по щекам. Так много всего прожигало грудь. Боже!
Он резко выдохнул и открыл глаза. Словно вынырнул из глубокой и темной воды.
– Маленькая моя, ну что ты! Не плач. Родная. Все скоро закончится. Все будет хорошо.
– Просто будь рядом всегда.
– Буду. До скончания веков. Ты и я.
– Дим, вернись в больницу. Ты же после операции? – они лежали на спине, повернув головы друг к другу. Пальцы рук сплетены.
– Так сильно надоел? Совращаешь, прогоняешь…
– Ты не просто так пришел, да? – попыталась распутать пальцы. Но Дима поднес ее руку к лицу и поцеловал. Развернул открытой ладонью и поцеловал снова. Легкими касаниями языка прошелся по всей внутренней поверхности руки, до сгиба. Дрожь сладостной волной опалила кожу. Элина прикусила нижнюю губу, сдерживая стон. Он не просто так пришел. Даже в черной мгле его серьезного взгляда читалась боль и растерянность. И это не из-за аварии, в которой кто-то недоброжелательный, перерезал тормозной шланг.
– Я вернусь в больницу вместе с тобой.
– Черт! – она отвернулась и зажмурилась. – Знала! Всегда знала, что это ты! Черт! Черт! Рогов, да? Он твоя фишечка? Он твой информатор?
– Не понимаю даже, что ты такое несешь! – В голосе откровенная, хоть и игривая ложь! Элина взяла ладошкой его за шею. И приблизила лицо.
– Рогова, пять лет назад именно ты нашел! – не вопрос. Утверждение. Кажется, она то всегда знала. Просто раньше, Дима был такой далекий и чужой. – И именно ты заманил его в этот город! И теперь ты не просто так тащишь меня в больницу?
– Элли, я хочу чтобы ты рядом была. При чем тут Рогов. – он ждет ее признаний и откровений.
– Сколько еще я не знаю о тебе.
– Ты не хочешь делать операцию, и я понимаю почему.
– Если сделаю, снова Андрея ко мне приставишь?
– Нет. Теперь рядом буду я.
– Знаешь, если когда-нибудь, решусь. Дима. Ты станешь первым, кто узнает. А пока молчи. Ладно? Я хочу спать.
Утром Дима открыл глаза. И даже не оглядываясь, понял, что один. Не просто в спальне. В комнате. В квартире. Он провел ладонью по лицу. Она боится операции. Новая боль. Новая бесконечная жизнь в больницы и неизвестность. Он сделал ошибку. Тогда еще не знал, что увидятся они теперь очень не скоро.
15
Элина еще раз поднесла телефон к лицу. Несколько сообщений о том, что ресторан ее семьи терпит убытки. О том, что отец под следствием. И фото их аварии с Димой. О том, что Дима ловкий преступник. Присела на краешек кровати. В сумраке ночи посмотрела на спящего парня. Он спит, потому что действие лекарств еще не отпустило. Авария, операция и бесконечный побег дают о себе знать. Он измотан. Так же как и она. И все вокруг.
Слишком затянулась эта странная история. Без ответов и вопросов. Тупик. Нет. Есть выход. И он один.
Элина оделась и вышла. В одном из сообщений говорилось, что все эти новости скоро станут достоянием общественности. Но есть шанс все исправить. Зависит лишь от нее, Элины Аркадьевны Филатовой. Сейчас, все дальше отдаляясь от Димы она обретала веру в свою собственную силу и возможность победить. В одиночестве всегда есть смысл. Просто надо правильно его распознать. Закурила. Дима ругается за это. сейчас дым нужен ей.
Во дворе дома уже стоял тот самый навороченный автомобиль. Рядом, в немом ожидании стоял водитель. Встреча необходимость. Элина вышла второпях. Драные джинсы и объемный джемпер крупной вязки. Ничего, кроме телефона не взяла. Она просто вышла по инерции. Словно в голове кто-то импульс послал. И то, что ее ждут явилось неожиданностью. При виде девушки, водитель открыл дверцу автомобиля и ждал. Не было сомнений кто это. В руке она держала сигарету. Сделала еще затяжку и выкинула, почти под корень истлевший окурок. Спрятала лицо в ладонях. Вдох. Выдох. Почему так сложно сейчас уходить. Предчувствие работает? И уходит она навсегда. Навсегда это так нестерпимо долго. Откинула ладонями спутанные пряди волос. Господи! Она сейчас похожа на Гавроша. И почему она сейчас вспомнила «Отверженных». Все же совсем не так. Жизнь другая. Люди другие. А она одна. Совсем одна.
Встреча безысходность. Автомобиль увез ее далеко за город. Внутри не просто тонировка. Элина не видела, куда ее везут. Да и какой смысл. Она легла на заднее сиденье роскошного автомобиля и начала петь. Ей так хотелось. Душа рвалась наружу. И почему то вспомнила именно эта песня. То ли болгарская, то ли башкирская. Но прекрасная. Элина иногда срывала ритм странным всхлипом. Но остановится не могла. Плевать на водителя! Он поднял загородку между водителем и пассажиром.
Крылья все свои изранил
Белый лебедь у воды.
Так же в муках расставанья
Поломаешь крылья ты.
Никогда не расставайтесь,
Сто причин найдется хоть.
Долгие часы разлуки
Крыльев искалечат плоть
Одинокий белый лебедь
Птиц чужих отринет всех.
Нам не быть с тобою вместе,
Хоть вода польется вверх
Одинокий белый лебедь
Рвет на части сердце мне,
Почему, когда мы вместе,
счастье наше не в цене?
Никогда не расставайтесь,
Хоть найдется сто причин.
Долгие часы разлуки
Сокращают нашу жизнь.
Элина не услышала когда автомобиль остановился. Никто ее не торопил выходить. Села. Пригладила волосы. Толку мало, конечно. Не помешало бы расчесаться. Плевать. Дима трепал и гладил ее голову. Прижимал к себе. Целовал. Лицо, лоб, макушку. Дима. К нему вернуться. В теплую постель. И в побег вместе с ним.
Вдох. Выдох. Вздернула подбородок. И водитель, словно мысли прочитал, распахнул дверь автомобиля.
А оказалась она в аэропорту. Прямо перед трапом самолета. Она звезда долбанного романтического сериала. Тобольский желает ее впечатлить. Нет. Вряд ли. Ему пофиг на ее мнение. Он просто приволок ее туда, где находится сам. Или она прибежала? Поморщилась от этой мысли. И стукнула кулачком по лбу. Да не может она быть причиной всего происходящего. Но только человек, в этом самолетике способен ответить на этот вопрос!
Поднялась. Замерла на верхней ступени. Оглянулась. Солнце еще только начинало окрашивать рассветными красками спящий город. А у нее уже так много всего изменилось. Молчаливое согласие на любые условия, как приговор.
Тобольский не сразу оторвался от ноутбука на своих коленях. Специально? Чтобы она понимала, кто хозяин положения. Говорил с кем-то по видео связи. Слегка поднял взгляд на свою гостью. Сосредоточенное и холодное выражение лица изменилось. Нет, не на солнечную улыбку. Но что-то дрогнуло в синих глазах. Еще пара фраз на английском. Убрал гаджет.
Элина начала разговор первой. Руки спрятала за спиной. Заключенная. Он молчит, позволяя ей нарушить этот странный момент. Но его взгляд. Осуждающий? Ему не нравится внешний вид девушки. Да и она не могла настолько себя унизить. Перед Тобольским так важно быть сильной! Хотя бы внешне. Единственный способ хоть как-то реабилитировать себя, нападение.
– Ты! – вздернула подбородок, и сверкнула глазами, как кошка, – Это ты подстроил! Твоих рук дело? Зачем? Так сильно желаешь поскорее меня убить? Странные у тебя способы убеждения. – она говорила ровным и спокойным голосом. Тобольский встал. Руки в карманах брюк. он идеальный. Весь. Она почему-то засмотрелась на его мощную шею. Белоснежный ворот рубашки. Блеск золотой цепочки. Квадратный подбородок. Четко-очерченные губы. Улыбка, скорее жестокая усмешка.
– Поверь, кошечка, Демон многим дорогу перешел. – его голос всегда завораживал и немного пугал. Странный проникновенный тембр и легкая хрипотца. Словно простуженный. Но это звучало даже немного эротично.
– Скажешь, что не ты? – уже менее уверенно произнесла Элина. Но не отступила. Тобольский почти навис над ней.
– Скажу. – смотрит прямо в глаза. Стальная выдержка и способность внушать, – Подвергать опасности тебя не стал бы. Сейчас в этом нет смысла. Элина. Ты сама пришла. – он сердится. На нее? Они не настолько близки, чтобы вот так друг друга наизнанку выворачивать. Но сейчас этот чужой, взрослый мужчина выглядел даже слишком понятным! Он позволяет ей видеть то, что никогда не видел никто другой! В прошлую их встречу, мужчина умело держал свою маску ледяной сдержанности. Сейчас что-то изменилось. Он уверен, что изменилось!
– Мне нужно остаться? – села в удобное кожаное кресло. Стюардесса подвезла столик с напитками. – нормально тут так! Решил похвастаться, какой ты крутой? Сергей.
В салоне частного самолета Элине бывать не приходилось. Но эта роскошь не радовала. Молочно-золотистая кожа премиум качества. Все плавное, скользящее. Светодиодные невидимые лампы и куча наворотов.
– Мы улетаем Элина. Покидаем этот город. – он все так же стоял, разглядывая девушку. Он знает, что буквально вытащил ее из постели другого мужчины. Нормально такое?
– Я не собираюсь с тобой спать или подчиняться беспрекословно.
– Хорошо. Ты всегда сможешь вернуться. Если пожелаешь. Мы заключим договор. И обсудим все условия. Нам никто больше не сможет помешать.
– Моим первым и безоговорочным условием будет свобода и спокойствие моей семьи и Соболевых.
Тобольский вздернул бровь и усмехнулся. Сел напротив. Нога на ногу. Расслаблен. И доволен собой. Он словно счастлив от происходящего.
– Ожидаемо. Уверена, что Соболевы заслуживают твоего внимания?
– Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответы. Ты следил за нами. Видел меня и Диму на кладбище. А значит, Сергей, тебе известно, кто испортил нам дорожку. Повезло, машина старого типа. Легко было убить нас на хрен!
– Это уже не важно, Элина. Ты будешь в полной безопасности. Даже от самой себя. – он снова резко встал и подошел совсем близко. Склонился, осматривая свою гостью. Элина выпрямила спину, хотя очень хотелось согнуться и скрыться в уголочке диванчика. Тобольский подавляет.
Сердце подпрыгнуло, когда послышался приглушенный рев моторов.
– Нет! – она занервничала. Так сильно заклокотало все внутри. – Я не хочу никуда лететь! Нет! Останови все это! Оставь меня уже! – оттолкнула мужчину. Но он крепко стоял на ногах. Одной рукой ухватил за талию, в кулак сжимая толстую ткань джемпера.
– Выдохни. Такой фобии у тебя нет, Элина. И самолет уже отрывается от полосы. Поверь, как только мы закончим и подпишем наш договор, ты не захочешь возвращения. – он практически тащил ее за собой, направляясь к скрытой двери в роскошном салоне. И втолкнул ее в просторную спальню. Большая кровать. Зеркала. И разложенные на покрывале вещи. – Переоденься. То, что на тебе, это не одежда. Элина, пора уже начинать ценить себя. – холодный взгляд синих глаз. И абсолютно не проницаемое выражение лица. – Ты со мной. Здесь и сейчас. – слегка подтолкнул Элину, так что она села на край кровати. Он знал. Он прекрасно понимал, что она окажется здесь! И не просто приволок! Он заманил ее!
– Я этого не хочу! Ты все делаешь так, словно я кукла! Найди себе послушную и милую девочку! Что ты от меня добиваешься?!
Вот тут Тобольский ловко расстегнул свой идеально сидящий пиджак. Аккуратно повесил его на специальные плечики, стоящие в углу маленького пространства.
– Я научу тебя не только ценить себя, Элина, но и уважать мое время и слова. – он закатывал рукава рубашки, не отрывая взгляда от девушки. Подошел. Провел пальцами по ее голове. Приподнял лицо за подбородок. Так что его большой палец гладил ее дрожащие губы. В этот момент она находилась в полном одиночестве, высоко над землей, во власти одного мужчины. Глаза расширились от панического ужаса. По щекам тихо покатились слезы. Ей не нужны его прикосновения. Они словно оскверняют кожу. Тобольский тот, кого она привыкла считать плохим. Теперь она узнает его жестоким.
– Отпусти меня. Я не стану играть в то, во что ты так желаешь!
– Это давно уже не игра. Лишь ты одна сомневаешься. – Сергей выпрямился. Спрятал руки в карманах брюк. Спокоен внешне. Но такая война внутри. Ладони горели, от воспоминаний прикосновения к коже.
– Я останусь в своей одежде.
– Бессмысленный спор. – один широкий шаг. Движение рук. И свитер с треском расползается на ниточки. Приподнятая бровь и яростный блеск синих глаз. Элина впилась ногтями в покрывало кровати. И тяжело дышала. – Девочка, я с радостью понаблюдаю за тобой и без одежды. Но одеваться ты будешь так, как я сказал. Либо, ходить голой.
– Я ни одна из твоих деталей интерьера. Не твоя собственность. Меня нельзя загнать в ангар. Меня нельзя покрасить в твои любимые цвета. И уж точно я не стану молча ждать твоих указаний.
– Элина. Мы даже не начали обсуждение. А ты уже набираешь резкие обороты, причиняя вред только себе. Да, ты привыкла жить, подчиняясь лишь своему буйному воображению и велению сердца. Это похвально. Но пора взрослеть, милая. Переодевайся и выходи. Останешься здесь в таком виде, продолжения разговора не будет. А это нужно именно тебе. Я в самолете, потому что он мой. Ко мне пришла ты. Не наоборот.
16
Тобольский вышел. Сразу же махнул головой, чтобы стюардесса наполнила бокал. Принесли ужин. Его мощное тело все еще сотрясала мелкая горячая дрожь. Столько времени он выжидал, выстраивал. И вот это случилось. Мышка забежала в золотую мышеловку. Он сможет и дальше превосходить и воспитывать свою выдержку. Наблюдая и медленно утопая в этой девочке стало для него смыслом жизни.
Сергей сделал еще один глоток янтарного коньяка. Покрутил бокал, любуясь игрой света в гранях. Ее глаза. Зеленый янтарь. В глазах Элины миллионы звезд и необъяснимый свет. Девочка. Юная. Хрупкая. Но такая упрямая! Она думает, что сдалась. Но продолжает бороться. Она хочет жить. И он может ей в этом помочь.
Как он мог когда-то сравнивать свою дочь Алину и эту маленькую королеву? Да, Алина всегда была красавицей. Неописуемо привлекала людей своей напускной наивностью. Синие глаза с поволокой. На этом все. Ни каких достижений в жизни дочери не было. Бесконечные тусовки. Мелькание лиц вокруг.
А Элина Аркадьевна Филатова выстраивала свою дорогу. Упорно. Непреклонно. Он видел ее на соревнованиях. До трагедии. Он видел, как она покоряла не просто стены скалодрома, а сердца людей. Она горела. Словно торопилась забрать все свои победы. Ее голос. Да. Тобольский, как пазл собирал все самые важные события жизни Элины. Сам не понимал почему. Сначала не понимал. Его дочь постоянно говорила о Филатовой. С некоторым пренебрежением. Но со скрытым восхищением. Элина находилась в эпицентре бурной и яркой жизни.
