Текст книги "Танец феникса"
Автор книги: Алиса Перова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Глава 7
2018 год
Диана
Стерва во мне не позволила спокойно попрощаться с моими великолепными защитниками, но моя благодарность искренняя, пусть даже таковой и не выглядит.
«Дракарис», – вспомнила я и усмехнулась.
Гена оказался обладателем необычного голоса и очень колоритной внешность. И пусть для мужчины его рост смотрится невысоким, но мощное телосложение и гигантские плечи делают парня похожим на несокрушимую машину. Коротко стриженный, с могучей шеей и лицом опасного бойца, этот танк внушает уважение, а большинству людей, наверняка, страх и трепет. Но искренний восторг в его глазах убедили меня, что этот зверь не опасен. Для меня, во всяком случае. И при всей своей гипербрутальности он просто плещет харизмой. Как же мне нравятся такие мужчины.
А вот с Женечкой следует быть осторожнее. Вижу, что он сходит с ума от ревности и злости, но мне совершенно нечем его утешить. Меня почти умиляет его гнев и восхищает самообладание, но нельзя позволять парню думать, что между нами нечто большее, чем случайный одноразовый секс. Ладно, не такой уж и случайный, но парень точно ни в чём не виноват. И, конечно, мы должны поговорить, но не сейчас, когда он так зол на меня и к тому же сильно возбуждён. Лучше пока не тревожить этот вулкан.
* * *
Риммочка уже успела скинуть мне на телефон требуемую информацию, и теперь мои планы на утро нуждаются в корректировке. Я звоню юристу, которого мне сосватал мой заботливый Пётр, и переношу нашу встречу на два часа позднее и ближе к офису «СОК-строй». Уверена, что деловой мужчина, чьё время слишком дорого, счёл бы оскорбительной причину моей задержки, но для меня она очень уважительная. Я уже давно утвердилась в понимании, что собак люблю гораздо больше, чем людей.
Сейчас перед моей подопечной стоит широкая блестящая миска, наполненная мясными собачьими консервами, а сама она, лёжа на меховой и уже грязной подстилке, жадно заглатывала угощение. Охранник с радостью пояснил, откуда появилось столько добра. А мне захотелось снова взлететь на двадцать шестой этаж, чтобы отблагодарить моего нового знакомого. Боюсь только, дружба мальчишек не выдержит моей благодарности. А дружба – это святое.
– Во наяривает! – прокомментировал сторож, наблюдая за собакой. – Это я ей ещё подложил, она уж третью порцию молотит. Там у меня для неё полно теперь жратвы. Во людям денег девать некуда!
Я терпеливо дождалась, когда мохнатая кормящая мать опустошит миску и оглянулась на таксиста, который, опершись на капот, хмуро взирал на меня исподлобья.
– Уважаемый, можно Вас на минуточку?! – окликнула я его.
– Меня Евгений зовут, – недовольно отозвался таксист, но свой зад от капота всё же отодрал и направился ко мне.
Ну, нет – какой же он Евгений… Мой красавчик Женечка – ураган, вулкан… От собственных мыслей в моём замороженном организме сильно потеплело… К чёрту вулкан! Просто водитель ни разу не Евгений – скорее уж, Евграфий. Ну вот тебе и подходящее имечко.
– У Вас в машине найдётся какой-нибудь пледик или большая тряпка? – поинтересовалась я, намеренно игнорируя имя моего водителя.
– Зачем это? – подозрительно спросил Евграфий и покосился на собаку.
– Вот-вот, Вы очень проницательны! Необходимо перевезти собачку с потомством в более подходящее место.
– На моей машине? – взревел Евграфий, а сторож тоже возмущённо закивал, разделял негодование таксиста.
Действовать варварским методом мне вовсе не хочется, поэтому я достала из сумочки портмоне и извлекла несколько соблазнительных купюр.
– Этого вполне хватит Вам на новые покрывала для каждой горизонтальной поверхности в Вашей квартире, а также на химчистку салона и на новую резину.
– Э-э… У меня есть покрывало, – всполошился сторож, жадно разглядывая деньги, – я могу ещё подушку принести…
– Себе оставь свою подушку! – рявкнул Евграфий. И, протянув руку за наградой, пробубнил:
– Найдём покрывало.
Как мы грузили собачью семью в машину – отдельная песня. Зато теперь мы с Белкой и её детьми удобно расположились на заднем сиденье автомобиля и едем в ветеринарную клинику с временной гостиницей для животных. Риммочка пробила все подходящие адреса и отзывы и уверяет, что эта клиника лучшая. Я подозреваю, что у нас возникнут проблемы из-за отсутствия прививок и обработки у моих животных. Но к подобным проблемам я готова.
Белкина грязная морда лежит у меня на коленях, а её самый резвый и чумазый малыш, прижавшись к моему животу, сосёт мой палец. О том, сколько сейчас по мне прыгает блох, я стараюсь не думать. Думаю о том, чтобы Белка не оказалась больна, потому что перебинтованное запястье Евграфия меня беспокоит. Мужчине предстоят уколы от бешенства, но он не возмущается. Его невозмутимость мною щедро оплачена.
Своими невозможно печальными глазами Белка смотрит мне прямо в душу. Она доверила мне свою жизнь и самое дорогое – своих детей, и я не имею права её подвести. Глажу её, худую, измождённую и несчастную, по голове и тихо шепчу ей ласковые слова.
Иногда в нашей жизни бывают моменты, когда нам необходима просто ласка – даже такая неприхотливая, как поглаживание. Когда-то, находясь на краю отчаяния, я была лишена даже этой малости.
Глава 8
Феникс
2006 год
– Диана, соберись уже, хватить витать в облаках, – призывает Моника, и её настойчивый голос вынуждает меня включиться в занятия.
Два года назад, когда Демон познакомил меня с этой темнокожей американкой, я увидела страшненькую, скуластую женщину с широким, чуть приплюснутым носом и выпирающей квадратной челюстью. Моника была давней подругой Демона и уже десять лет работала на него, представляя его интересы в нескольких крупных городах Китая.
«Кинг-Конг в миниатюре», – подумала я тогда, скептически оглядев неказистую фигурку женщины. Однако мой скепсис мгновенно растворился, как только дама заговорила. Захотелось прикрыть глаза и слушать только этот волшебный голос, какую бы чушь несусветную он не нёс. Но Моника говорила коротко и по существу.
Она уже не казалась мне непривлекательной. У неё были очень красивые глаза и чувственные, подвижные губы. А слова, слетающие с этих губ, сладкой патокой обволакивали сознание – терялся смысл слов, и звучал лишь этот завораживающий голос.
Встряхнувшись от внезапного наваждения, я подумала, что тоже так хочу. Хочу лишь одной произнесённой фразой очаровывать, дезориентировать и вгонять людей в трепет. И ещё хочу, как Демон – устрашать и уметь вселять панику, выбивая почву из-под ног. Он был совершенно прав – мой голос сможет стать тем самым действенным кнутом. К счастью, в этом наши желания совпадали, и Моника стала моей наставницей.
Теперь искусство владения голосом перестало быть досадным занятием. Я практиковалась постоянно и везде. Делала это самостоятельно, так как Моника прилетала ко мне всего на пару дней в месяц, чтобы проверить мои успехи, разобрать ошибки и выучить новые упражнения. Каждый свой урок дикции я записывала на диктофон, чтобы потом прослушивать, анализировать и исправлять. И с каждым днём мне всё больше нравилось, как звучит мой голос.
Если бы я могла ещё общаться с Моникой в интернете. Но доступа к нему у меня нет, и уже третий год я нахожусь в информационном вакууме. Вернее, находилась бы, если бы не мои глаза и уши – Доминик. Он информировал меня обо всех значимых событиях в мире. И именно от него я узнала в прошлом году о массовых беспорядках во Франции. Тогда, в течение двух страшных недель, продолжались погромы, поджоги и насилие. Пострадало много людей, было сожжено более пяти тысяч машин…
И что удивительно, ни одна демоновская тачка не пострадала, впрочем, как и сам Темнейшество. А ведь я тогда чуть с ума не сошла от волнения. Ведь случись что с Демоном – и кто бы тогда меня вызволил из этой дремучей дыры? Представить, что я навечно останусь в рабстве у сумасшедшего Хенга, было до одури страшно. Но, к счастью, тогда всё обошлось.
А что будет сейчас? До сих пор у Демона не было веских причин на меня сердиться, но теперь… Теперь Хенг отказался от меня, и я уже не являюсь его ученицей. Правда, это почему-то не мешает ему контролировать мой утренний рацион, физподготовку и медитации.
Но страшнее всего за Доминика – что теперь будет с ним?.. Мой друг очень сильно пострадал – у него оказались разорваны несколько мышц и сухожилий. Я слышала об «энергетических» точках, позволяющих подобным образом воздействовать на человека, иногда даже с более страшными последствиями. Но как? Я ведь даже не заметила, как Хенг это сделал. Вот уж кто действительно злой демон.
– Диана, ты опять не здесь, да что с тобой? – Моника смотрит на меня с беспокойством. И не удивительно, ведь до сегодняшнего дня я никогда не отвлекалась на её уроках.
– Простите, Моника, я исправлюсь, – лепечу я.
– Исправиться, девочка, ты должна была ещё до того, как я сделала тебе замечание. Ты хотя бы сама себя слышишь? Что это за придушенное блеяние? Ты обладаешь уникальным инструментом, но прямо сейчас расстроенными струнами бьёшь по моим нервам. Управляешь голосом – значит, управляешь собой и ситуацией. Ты же сейчас не владеешь ничем. Кстати, твой голос охрип, ты что, простыла?
– Немного.
Знала бы ты как изощрённо меня простужали, может, меньше задирала бы сейчас свой растоптанный нос.
– Когда-нибудь, девочка, ты научишься создавать искусственную хрипотцу и сможешь использовать этот приём с толком. Так, а теперь сосредоточься, и займёмся твоим дыханием.
* * *
После напряжённого изматывающего дня я погуляла с Реми, уложила его спать и помчалась к моему Доминику. За прошедшие три дня он сильно осунулся, и моё сердце разрывалось при виде него.
– Малышка, я ужасно соскучился, – Доминик вымученно улыбнулся и погладил левой рукой меня по щеке.
Его правая рука сейчас беспомощно лежала вдоль тела, и ей срочно требовалось вмешательство хорошего хирурга, а, возможно, и волшебника. Правая нога тоже сильно пострадала, и теперь мы все с нетерпением ждём Демона и его решения. Как он отнесётся к инциденту с Хенгом? Остаётся лишь надеяться, что Демон не бросит в беде верного ему человека.
– Прости, Ники, это всё из-за меня, – шепчу я и, как кошка, трусь щекой о его ладонь.
– Перестань, малышка, ты-то здесь при чём? Мне самому следовало мозги включать, но хватит уже об этом. Скоро прилетит босс и… надеюсь, он поможет.
– Конечно, обязательно поможет! – выпаливаю с жаром и целую Доминика в раскрытую ладонь.
Его глаза расширяются, а дыхание сбивается.
– Ди, наклонись ко мне, пожалуйста, – шепчет Ник и, обхватив меня за шею здоровой рукой, тянет на себя.
Я даже и не пытаюсь сопротивляться.
Приблизив моё лицо почти вплотную к своему, Доминик обдаёт меня горячим дыханием.
– Я люблю тебя, как сумасшедший.
– И я тебя очень люблю, Ники.
Произнести эти слова оказалось так же легко, как дышать, потому что это правда. В следующий момент Доминик провёл языком по моим пересохшим губам, раздвинул их и легко прикусил меня зубами за нижнюю губу. Как же это невероятно сладко и волнительно! Его язык скользнул ко мне в рот, а я прикрыла глаза и полностью отдалась умелому поцелую и своим ощущениям…
– Как это трогательно, – за моей спиной раздаётся голос, от которого застыла в жилах кровь.
Я содрогнулась всем телом и почувствовала, как вздрогнул Доминик. Медленно повернувшись, я встретилась взглядом с Демоном и тут же захотела стать невидимой. А ведь я так ждала его! Но почему сейчас – именно в этот момент? Боже, где же я так нагрешила? Неужели ещё недостаточно испытывать меня на прочность?
Зловещая улыбка и почерневший взгляд не предвещают ничего доброго. Мне необходимо сейчас взять себя в руки, перестать дрожать и поговорить с Демоном. Нельзя допустить, чтобы Доминик пострадал из-за нашей глупой неосторожности. Ведь ничего такого не было. Не было ведь…
– Демиан, как же хорошо, что ты прилетел! Мы так тебя ждали, – даже в моих ушах собственный голос звучит фальшиво, хотя и очень бодро – преувеличенно бодро.
Станиславский закидал бы меня тухлыми яйцами, но мнение Демона в этот момент гораздо важнее и опаснее. И он разглядывает меня с таким же выражением лица, с каким обычно смотрит на меня Хенг – это плохо.
– Я заметил, что вы очень ждали. Эй, Дом, ты меня ждал? – насмешливо спрашивает Демон.
– Добрый вечер, босс, очень ждал. У нас тут небольшой форс-мажор случился, – голос Доминика звучит тоже как-то… не очень, но в его состоянии это хотя бы оправдано.
– Это когда ты облизывал мою дочь? Этот форс-мажор я заметил, – от опасного тона, которым Демон произносит эти слова, в комнате становится холодно и тесно
Замешательство Доминика не может остаться незамеченным, но в его совершенно беспомощном положении сложно противостоять моему деду. Хотя, это невозможно в любом состоянии, если ты не вечный Хенг.
– Да о чём ты говоришь? – вспыхиваю я, глядя на Демона полным негодования взглядом. – Скажи ещё, что он приставал ко мне в его-то положении. Ты же видишь, что Ник даже пошевелиться не может.
– Ну, ты уж не принижай возможности своего отважного рыцаря. Отдельные его органы очень даже резво шевелятся, правда, не в том направлении, в котором следовало. Но мы эту неуёмную активность непременно исправим. – Демон говорит тихо и улыбается, и от этого его слова звучат особенно пугающе.
Мой взгляд мечется между двумя мужчинами. Господи, о чём он говорит, что собирается исправлять? Доминик, вероятно, понимает всё гораздо лучше меня, и не в силах скрыть на своём лице страх.
– Что?.. Что ты имеешь в виду? – в панике я вскочила с места.
– Следи за своей интонацией! Ты ничему так и не научилась за столько времени, маленькая тупая шлюшка. Полагаю, комфортные условия не пошли тебе на пользу. Это мы тоже поправим.
Комфортные?!
Оскорбление меня даже не зацепило, возмутило другое – Демон считает, что я живу в комфортных условиях? Но развить эту мысль мне не позволил слабый голос Доминика:
– Ничего не было, босс, правда.
– Ничего не было… – задумчиво повторил Демон. – Дом, а ты действительно считаешь, что для меня есть большая разница, суёшь ли ты ей в рот свой язык или свой член в любое из её отверстий? Терять-то моей маленькой дочурке всё равно уже нечего – о её юные прелести когда-то потёрся не один член.
От такой отвратительной и циничной отповеди у меня вся кровь прилила к голове, а тело одеревенело. Доминик посерел лицом и с неверием взирает то на меня, то на Демона. Кажется, сейчас самое время возмутиться, крикнуть, что это неправда… Но это правда – горькая, но правда.
А кому сейчас нужны особые обстоятельства этой правды, когда решаются более важные вопросы, чем моя никчёмная репутация? Доминик никогда не интересовался подробностями, а с чего мне самой было делиться своим позорным прошлым? А теперь даже как-то глупо выступать в свою защиту, когда необходимо спасать Ника.
– А ты, глупый, наверное, представлял, что какой-то прыщавый подросток разбил сердечко бедной девочке, лишил невинности и обманул? М-м? Что насочиняла тебе наша Диана? Ты ошибся, мой друг, и я тебя понимаю – сложно устоять перед такой соблазнительной малышкой. Но беда в том, что ты предал моё доверие, а предательство я никогда не прощаю, – последние слова Демона прозвучали страшным безапелляционным приговором.
– Я не хотел, – просипел Доминик.
– Конечно, хотел, – с улыбкой возразил Демон.
– Демиан, но он и правда не хотел, – меня внезапно прорвало. – Я сама уговаривала Доминика переспать со мной, но он отказался – сказал, что я ещё маленькая и глупая. А я даже обиделась на него, но совсем не собиралась так его подставить. Ник мне нравится, но он видит во мне только ребёнка, которого должен защищать. И, между прочим, именно он защитил меня от этого больного маньяка Хенга и пострадал из-за этого. Да, я совершила глупость – видела, что в таком состоянии он не способен сопротивляться и поцеловала его. Я очень боялась, что потом, когда ты появишься, у меня может не быть такой возможности…
Врать Демону бесполезно – он как детектор лжи, и при желании вытянет правду даже из каменной статуи. Но я стараюсь донести эту информацию, не захлёбываясь словами, не фонтанируя эмоциями и даже тщательно следя за дикцией и артикуляцией. Всё, как учили – глядя в глаза и нисколько не сомневаясь. И как бы это ни было странно, но беспощадный тиран выглядел довольным.
– Браво, девочка! – Демон продемонстрировал демонический оскал, – кажется, ты ещё не настолько безнадёжна, как думает старина Хенг.
Старина Хенг? Ох, хорошо бы – услышал тебя сейчас этот древний упырь, чтобы ты тоже прилёг тут!
– Ну что, Дом, моя дочь говорит правду? – Демон обратил на Ника свой пронзительный взгляд. – Если да, то, возможно, я сохраню тебе член для будущего потомства. Ну?..
Внутренне меня передёргивает от подобного заявления, и теперь я смотрю на Доминика, ожидая ответ.
Ники, милый, не губи себя, скажи «да».
Мой взгляд умоляет, но Доминик продолжает молчать.
– Демиан, да как он такое подтвердит, если должен защищать меня, а не пытаться опорочить, – не выдержала я затянувшейся паузы.
– Опорочить? ТЕБЯ? – усмехается Демон. – Это вряд ли…
Наверное, именно эти слова стали решающими.
– Диана сказала правду, – еле слышно пробормотал Доминик, глядя в глаза своему палачу.
А я выдыхаю, и меня захлёстывают облегчение и… разочарование. Странный коктейль эмоций…
Демон с торжествующим видом повернулся в сторону выхода и произнёс:
– Жак, проводи нашу маленькую растлительницу в её комнату.
Жак?.. Я рассеянно проследила за взглядом Демона и лишь сейчас заметила хмурого Жака, подпирающего входную дверь. Значит, он тоже был здесь и всё это слышал.
Жак коротко кивнул и глазами указал мне на выход. Но я не могу уйти, не выяснив, как Демон собирается поступить с моим единственным другом, с моим любимым мужчиной. Я в отчаянии оглядываюсь на Доминика, но он даже не смотрит в мою сторону и выглядит, как измученный узник, приговорённый к смертной казни.
Господи, ведь ещё несколько минут назад я с нетерпением ожидала приезда Демона и надеялась, что он поможет Нику. Теперь же мечтаю о том, чтобы не добил. Ну почему я не пришла сюда немного позднее, почему не задержалась с Реми? Почему мой малыш сегодня так быстро уснул? Этих «почему» слишком много, но ответы, если бы и были, то разве могли теперь помочь?
Жак, не дождавшись от меня никакой реакции, подошёл ко мне сам и за руку вывел из комнаты. Я послушно проследовала за ним на второй этаж, снова и снова прокручивая в голове всё сказанное и произошедшее.
– Жак, а что же теперь будет с Ником? – задаю мучивший меня вопрос, словно с момента нашего последнего общения прошло не пара лет, а не более часа. – Жак, он правда не виноват! Демон ведь не убьёт его?
– Лучше о себе подумай, дура, – зло отвечает он, открывая передо мной дверь, и грубо заталкивает меня внутрь комнаты. – Если врёшь – будь краткой!
– Что? – поворачиваюсь я к Жаку, но натыкаюсь на запертую дверь.
Господи, что же теперь с нами будет?
* * *
Весь день я не могу сосредоточиться на уроках. Ни угрозы уважаемых учителей, ни взывание к моей совести не принесли должного эффекта – я была на редкость глуха и несообразительна. Даже память сегодня давала сбой. Я уверена, что это моя тревога за Доминика не даёт мне собраться. Пытаюсь сама себя убедить, что Демон его пощадит, ведь Ник устоял, не поддался моим просьбам и не соблазнился.
Я и сама верю в это всей душой. А Ник… он ведь настолько верен и предан Демону! Если бы я сама не спровоцировала его, он ни за что бы позволил себе приставать к несовершеннолетней дочери своего босса. Даже Жак сказал, что всё из-за меня – не вертела бы я перед Ником своей задницей и поменьше бы с ним уединялась и секретничала, он ни за что не обратил бы внимание на сопливую малолетку.
Звучит немного обидно, но ведь это правда. А теперь по моей вине Доминик потерял здоровье и карьеру, и неизвестно, что ему ещё приготовил Великий и Ужасный Демон. Я не представляю, чем ещё смогу помочь Нику.
Но вот ведь странно – пока признавалась в домогательстве к нему, я искренне мечтала, чтобы он подтвердил мои слова и спас себя от страшной участи. А теперь мне почему-то горько, что мой рыцарь не встал на мою защиту, не опроверг этот самооговор. И ведь абсолютно ясно, что подобное опровержение могло стоить ему жизни. Тогда почему мне так больно? Вероятно, потому что я эгоистичная дура.
– Диана, с вами всё в порядке? – прозвучало над ухом неожиданно громко, и я с недоумением взглянула на учителя.
– Простите, – пробормотала я растерянно.
– Вы хорошо себя чувствуете?
– Плохо, – ничуть не покривила я душой.
– Полагаю, нам лучше прервать урок, а Вам показаться врачу.
– Да, спасибо, – не задерживаясь, под удивлённым взглядом уважаемого профессора, я покинула учебную комнату.
С нарастающим чувством непонятной тревоги я мчусь к своему домику. Мне необходимо срочно увидеть Реми, прижать к себе своего малыша, а уж потом непременно поговорить с Демоном о судьбе Доминика.
– Эй, ты сдурела совсем? – меня нагнал запыхавшийся Жак. – Ты почему не на занятиях?
И что ответить – что меня внезапно накрыло чувство неотвратимой беды?
Я пулей ворвалась в подозрительно тихий домик и закричала:
– Реми! Реми!
Почему-то я уже знаю, что не услышу в ответ радостный визг и топот детских ножек, но всё равно упрямо продолжаю звать своего мальчика. Я бегаю по пустым комнатам, открываю опустевшие шкафы и зову, зову… срывая голос и отказываясь принимать убийственную реальность.
В какой-то момент моих беспорядочных метаний Жак поймал меня и крепко прижал к себе.
– Тихо, маленькая, тихо, хватит кричать. Здесь давно никого нет, они уехали ещё утром и сейчас уже в самолёте.
– А Реми? – жалобно и сипло спрашиваю я, чтобы умереть в следующую секунду.
Из меня разом высосали всю жизнь и погасили свет. Демон меня уничтожил, он лишил меня всего, что было мне дорого. А ведь я чувствовала – с раннего утра была сама не своя, будто что-то обрывалось внутри меня. И вот… оборвалось. Хлёсткие пощёчины Жака пытаются вернуть меня к свету… Я их слышу, но не ощущаю…
И вою, словно раненое животное, от которого отказалась родная стая и бросила подыхать среди стервятников. Нет – я не плачу, слёз совсем нет – это скулит от нестерпимой боли моё растерзанное сердце, утратившее свою сердцевину, но почему-то по-прежнему продолжающее качать кровь.
* * *
Тело внезапно пронзила боль. Я открыла глаза и в предрассветной темноте с трудом различила возвышающийся надо мной силуэт. Неужели я смогла уснуть? Нет, скорее всего, провалилась в короткое забытьё.
– Ты проспала, ленивая тварь, – фигура в темноте заговорила голосом Хенга, и моё тело снова ощутило жгучие удары плетью.
Эта боль настолько ничтожна в сравнении с той, что поселилась внутри… Но она сумела отвлечь меня, встряхнуть, и я с мазохистским наслаждением снова прикрыла глаза. Ну, давай, старый ядовитый паук, выйди из себя и попробуй меня разбудить. Удары продолжают жалить незащищённое тело, но я не шевелюсь и не издаю ни звука.
К злобному шипению Хенга и свисту плети добавился звук торопливых шагов.
– Да что ты творишь, старый козёл? – раздался возмущённый голос Жака, который тут же перешёл в рычание вперемешку с ругательством. Ага, похоже, ему тоже перепала девятихвостая пилюля от «доброго лекаря».
Хорошо, что Жак не может разобрать словесную тираду, в которой Хенг щедро прошёлся по его умственным способностям и сравнил его с глупым и грязным животным. К чести Жака, он даже не собирался отступать и, матерясь как французский сапожник, пытался доказать злобному старикану, насколько тот неправ. Хенг же в ответ на французский фольклор изливался потоком мудрёной китайской брани, сдабривая её хлёсткими ударами своего грозного оружия.
Их необычный диалог мог бы рассмешить стороннего зрителя, но мне он позволил услышать и понять главное – я теперь не просто узница этой средневековой долины – я личная пленница и рабыня умалишённого старца. Демон бросил меня здесь и позволил этому садисту распоряжаться моей судьбой.
Поток моих мыслей был грубо прерван в момент, когда цепкая лапа Хенга схватила меня за волосы и резко сдёрнула с моего ложа на пол. Я успела сгруппироваться, и падение прошло почти мягко и без травм. Удивительно, что за свою недолгую жизнь я уже второй раз подвергаюсь этой унизительной процедуре. Что-то не так с моими волосами или со мной в целом? Как бы ни было, но больше я никому и никогда не предоставлю такой возможности.
Поднимаясь с пола, я улыбаюсь и не свожу торжествующего взгляда с Хенга. Да что может сделать со мной этот червяк? Убить точно не посмеет. Раз уж Демон оставил здесь Жака и моих преподавателей, значит, для чего-то я ему ещё нужна. Не знаю зачем… Но моей смерти он вряд ли хочет. Может, это наказание такое? Не оставит же он меня здесь навсегда… Хорошо, если так. А физическая боль – это даже неплохо, она как временная анестезия от душевной раны.
* * *
Вторые сутки без моего Реми я встречаю в местном салоне красоты. Да-да, в наших дремучих джунглях есть и такое. Правда, здесь подобные блага цивилизации тщательно замаскированы под крысиные норы. Местной валюты у меня совсем немного, но и необходимая мне услуга стоит недорого. По расписанию у меня сейчас вечерняя пробежка, и нет ни малейших сомнений в том, что Хенг уже рассекретил мою самоволку и озверел в достаточной степени, чтобы «излечить» меня сегодня вечером от раздирающей душу тоски.
Я осторожно пробираюсь по узеньким переулкам к опостылевшему деревянному домику, где меня больше никто не ждёт. От осознания этого огромная дыра в моём сердце болезненно пульсирует рваными краями. Я дышу очень часто, но воздуха всё равно не хватает. Наверное, вдыхаемый кислород тоже всасывается в эту бездонную сердечную рану.
– Где тебя носит, овца, ты что, камикадзе? – Мне навстречу, как чёрт из табакерки, выскочил Жак.
– Зачем так орать, ты меня напугал?
– Да неужели? Ну, тогда приготовься бояться дальше.
Его зловещий шёпот неожиданно меня раззадорил, и я ответила с загадочной улыбкой:
– Я просто гуляла, Жак.
– Ты точно чокнутая, – устало выдохнул он. – Имей в виду, в твоей комнате тебя дожидается этот сумасшедший ниндзя со своей плетью, и он реально неадекватен.
Я улыбнулась ещё шире и ускорила шаг в направлении дома. Жак цветисто выругался и последовал вслед за мной.
Едва ступив на порог своей комнаты, я встретилась с полным ярости взглядом Хенга.
– Заждался, Мастер? Не желаешь оттаскать меня за волосы? – Стянув с головы платок, я со злорадной улыбкой погладила себя по бритой макушке. Та-да-а-ам!
Хенг не был предсказуем и вопреки моему ожиданию не устроил мне очередную показательную порку. Прищурив и без того узкие глаза, он приказал мне готовиться к вылазке в горы, где в течение десяти дней мне предстоит голодать, медитировать и молиться. Старый хрен забыл упомянуть, что мне ещё предстоит там замёрзнуть и хорошо, если не на смерть. Именно это меня пугает больше всего. Но разве кого-то волнуют такие мелочи – уж точно не Хенга и не Демона. Огласив свою непререкаемую волю, Мастер удалился.
– Диан, ты с ума сошла, что ты с собой сотворила? Босс будет в бешенстве. Ты ведь понимаешь, что я не могу от него скрыть такое, – Жак указал пальцем на мою бритую голову.
В ответ я равнодушно пожала плечами. Это ещё местный стилист меня пожалел и отказался брить наголо, оставив щетинку в пару миллиметров.
– Жак, да какое ему дело до моей внешности, к тому же – где он, а где я.
Это даже смешно – умри, но косы сбереги! А вот хрен вам! Буду лысой, но не сдохну!
Жак смотрит на меня, как на больную, а на его физиономии читается искреннее сожаление. Кажется, он вовсе не спешит покидать мою комнату и устраивается поудобнее. Оглядев аскетичную обстановку моего жилища, он вдруг спросил:
– Слушай, а что этот придурочный дед сказал? Я ни черта не понимаю, что эти китайцы мяукают.
Вкратце я пересказала план Хенга по восхождению на местные холмы и цель похода. А заодно успокоила Жака, что ему не придётся меня сопровождать.
– Чего?! – вскипел он. – Да я за тебя своей головой отвечаю. И пусть этот боевой мухомор даже не надеется от меня отделаться.
– Жак, это только наш с ним поход, но тебе не о чем переживать – это уже не в первый раз, и я готова к подобным вылазкам.
– Да уж, дороговато тебе выходит твоё тупое признание. Ну что смотришь? Думаешь, что босс поверил твоей исповеди? Дура ты ещё… маленькая и глупая. А Дом не стоит таких жертв, к тому же он сам виноват. Не удивляйся, этот похотливый придурок мне всё рассказал и даже просил присмотреть. Хм, заботливый, сука!
Мне абсолютно нечего на это ответить. Если для спасения Доминика мне необходимо каждое утро питаться сырыми рисовыми зёрнами, оставаться лысой и терпеть плеть Хенга, то я соглашусь, не раздумывая. Вот только я совсем оказалась не готова к тому, что придётся расстаться с Реми.
Боже, дай мне сил, чтобы теперь не сожалеть о содеянном каждую минуту и справиться с той душевной болью, что не позволяет мне дышать полной грудью. Но я обязательно выберусь отсюда. Нет – не смирюсь, не опущу руки – я затаюсь и подожду. Ведь я очень сильная и выносливая, но главное – у меня есть цель. Мир принадлежит терпеливым, и я потерплю и обязательно дождусь, когда этот мир станет моим.
