Текст книги "Танец феникса"
Автор книги: Алиса Перова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Глава 5
Диана 2018
«Ди, моя маленькая отважная девочка», – сильные руки гладят мои обнажённые плечи, а губы прокладывают обжигающую дорожку на моей шее, скользят по ключицам, груди. Нежную кожу приятно покалывает – это ресницы Доминика – они такие длинные…
«Ники, мы не должны…»
«Хочу тебя»
От прикосновения его губ к соскам меня пронзает острое желание. Я зарываюсь пальцами в его короткие густые волосы…
«Да, Ники…»
Но наша близость обрывается резко и сопровождается болезненным стоном Доминика. Боже, мой Ники!.. На его белой рубашке в области груди расплывается алое пятно.
«Господи, но за что?»
«Он не должен был…», – голос моего Странника очень жёсткий и какой-то чужой.
«Спаси его, ты ведь можешь…», – я плачу, видя, как умирает мой любимый мужчина.
«Ты не его девочка», – грубо отрезает Странник.
«А чья? Чья я девочка?..»
Я просыпаюсь от собственного крика вся в поту и в слезах. Сердце бешено колотится, а перед глазами в кромешной темноте кровавое пятно на белой рубашке Ника. Я осознаю, что это всего лишь не успевший рассеяться фрагмент из очередного кошмарного сна, но моё сердце отчего-то не может успокоиться.
В темноте нащупываю телефон – четыре утра и…пропущенный вызов от… Странника. Почему он звонил ночью? Я пытаюсь сообразить, сколько времени сейчас в Шанхае. Там утро. И час назад, когда я не услышала звонок, тоже было утро. Но ведь он мог звонить откуда угодно – на то он и Странник. Всё ещё с колотящимся сердцем я нажимаю ответный вызов.
– О-о, моя маленькая принцесса выспалась? – его весёлый голос меня совершенно не утешает, потому что он пьян. А пьяный Странник – это нонсенс.
– Хосе, что-то случилось? – я стараюсь говорить спокойно.
– Что я слышу – моя девочка вспомнила моё имя! Тогда это, наверное, у тебя что-то случилось… Что? Я должен всё знать! И, кстати, что у тебя с голосом?
– У меня всё отлично, Хосе, просто я слишком громко выражала эмоции…
– Что совершенно непозволительно для маленькой леди, – прерывает меня он.
– Я давно не маленькая и уж, конечно, не леди. Что с тобой, ты ведь никогда не пьёшь?
– А я и не пью, просто решил немного расслабиться.
– У тебя неприятности?
– Никогда, малышка!
Впрочем, как и всегда, Странник. Когда ты говорил о своих неприятностях?
Я вдруг так остро ощутила, что соскучилась…
– Ты приедешь к Реми на день рождения? – спрашиваю, хотя заранее знаю ответ.
– А я уже здесь.
Вот тут моё сердце заткнулось.
– С ним всё в порядке? – даже я слышу в собственном голосе истерические нотки, но не хочу заботиться о том, что подумает мой Странник.
– Вот женщины, а! Да не паникуй, принцесса, с кронпринцем всё отлично! Просто у меня освободилось время, и я прилетел поздравить парня, потому что к его дню рождения буду занят. Да и что с ним может случиться? Его охраняют круче, чем президента. А вот ты слишком дёргаешься, и мне это не нравится.
– Прости, – покаянно бормочу я, облегчённо выдыхаю и спешу перевести тему. – Скажи, а как там Доминик?
– А с чего такой вопрос? – в голосе Странника сквозит недовольство и мне неприятен такой тон.
– А тебе сложно ответить? – я тоже недовольна. – Просто скажи – он в порядке?
– Тебе плохой сон, что ли, приснился? Я понятия не имею, чем занят этот пёс. Если интересно, спроси у старика Жака. И если это всё, Принцесса, то спи дальше, не стану занимать твоё время. Реми передам от тебя привет.
Вот и поговорили. Спрашивается – зачем он мне звонил ночью? Ошибся номером? Только не он. Почему он такой сложный? Прав был Витёк – Странник от слова «странный». Он взвалил на себя непосильную ношу и отгородился от всех непроницаемой бронёй. Недосягаемый и неуловимый… И, кажется, глубоко несчастный. Хотя, ведь у него есть я и Реми… Только Странника нет ни у кого…
Понимаю, что уснуть больше не смогу. Необъяснимая тревога вгрызается в моё сердце. Возможно, это последствия ночного кошмара, но только сам сон – следствие чего? Завтра же сменю этот отель, сейчас он перестал мне нравиться. Я становлюсь слишком нервной, и если не возьму себя в руки, это станет заметно моему окружению. Демон назвал бы меня сейчас маленькой ничтожной овцой. Его нет уже больше двух лет, а я до сих пор не могу избавиться от его «линейки» и продолжаю смотреть на себя его глазами.
Полчаса я тщательно отдраиваю с виду белую и чистую ванну. Вряд ли местные микробы ожидали такого вероломного нападения, но я к ним беспощадна. Уже мечтаю погрузить своё тело в пенистую воду с моим волшебным эликсиром бодрости. Возможно, тайцы сильно преувеличивают его чудодейственные свойства, но мне всегда помогает. Я открываю краны, лью пену с цитрусовым ароматом и выливаю под струёй воды остатки драгоценного эликсира.
Прикрыв дверь ванной комнаты, я возвращаюсь в спальню за наушниками. Зарядки в них вполне хватит на предстоящий водный релакс. На заблокированном экране телефона висит короткое сообщение от Феликса – «Ты моё чёртово проклятье». Я прикрываю глаза и пытаюсь угадать настроение Фила. Мой друг сейчас тоже не спит, и он зол и расстроен. Мы по-прежнему нуждаемся друг в друге, но я почти физически ощущаю, как истончается связывающая нас ниточка, превращаясь в хрупкую паутинку.
Я выбираю трек к своему подавленному настроению и собираюсь вернуться в ванную. Мою спальню освещает лишь свет полной луны, и он манит меня к окну. Ступаю очень осторожно, не желая нарушать тишину ночи. Музыка льётся из динамиков, наполняя моё тело силой и вытягивая из сердца боль. Я взмахиваю крыльями и взмываю ввысь. Стремительно разгоняюсь и, сливаясь с потоком чувственной мелодии, парю словно птица.
Моё тело лёгкое, почти невесомое…
«Ты моё чёртово проклятье» – Боль настигает меня снова, и я ускоряюсь…
«…Не стану отнимать твоё время…» – Я разгоняюсь сильнее…
«Ты не его девочка» – Я машу крыльями изо всех сил…
«…Как легко ты раздвигаешь ноги, лживая сука» – Я упрямо продолжаю взмахивать ослабевшими крыльями…
«Мышка, расскажи мне ещё о мамочке» – Это очень больно! Мои раненые крылья теряют высоту, боль режет глаза, а мелодия растворяется в чужих криках. Я стремительно теряю высоту и падаю вниз, в воду…
– Диана! – знакомый испуганный голос прерывает моё падение, и я зависаю, едва коснувшись голыми ступнями поверхности воды. – Диана!
Я поворачиваюсь на крик – Римма с заплаканным лицом стоит в дверях моей спальни, а рядом с ней какая-то нервная бабища размахивает руками.
– Вы представляете, какие это убытки? – Какой отвратительный и громкий голос!
Я совершенно не представляю, какие убытки терзают посреди ночи незнакомую тётку, но зато, кажется, понимает Риммочка. Она вытирает заплаканное лицо и рявкает, как сторожевая овчарка:
– Заткнитесь, женщина! И вызовите горничных, чтобы убрали воду.
Воду… Я только сейчас ощущаю, как неприятно и мокро под моими ногами и опускаю взгляд вниз. Я стою босыми ногами на отвратительно мокром ковре, края которого свободно плавают в пенной воде. Вода в моей спальне повсюду, а в воздухе витает нежный цитрусовый аромат.
– Вы собираетесь компенсировать нанесённый вред? – не унимается тётка.
– Немедленно покиньте мой номер и займитесь подсчётом материального ущерба. Счёт предъявите мне утром, – мой тон совершенно спокоен, да и сама я спокойна, только немного дезориентирована.
– А сейчас по-вашему что – вечер, что ли? – этот визгливый голос начинает давить мне на мозг.
Риммочка уже пытается выдворить тётку силой. И я делаю последний дипломатический шаг:
– Я повторяю – все убытки в счёт! Но если Вы немедленно не уберётесь из моего номера, то через полчаса я покину вашу колхозную ночлежку и не заплачу ни копейки.
Дипломатия – не самая сильная моя сторона, но обычно переговоры завершаются успешно. К счастью, горластая тётка не стала досадным исключением.
* * *
– Диана, – Риммочка судорожно всхлипнула, – я даже не представляла, что танец может быть таким… Это было потрясающе, волшебно и… очень трагично.
– Я уже догадалась, – кивнула я на свои проплывающие мимо тапочки и лишь теперь заметила, что одета только в пижамные шорты. Представляю себе этот мокрый стриптиз со стороны.
– Да это ерунда! – Римма махнула рукой на потоп и прошлёпала по воде ко мне. – Вас кто-то расстроил? Танец был необыкновенно красивый, но Вы плакали…
Я провела рукой по щеке и, ощутив влагу, озадаченно произнесла:
– Ну-у-у, потоп ведь у нас…
Невероятно, что мой танцевальный полёт продолжался больше двух часов. С ванной мне сегодня не повезло, но контрастный душ помог мне смыть следы усталости. Жаль потерянного чудо-эликсира, однако я хотя бы ноги в нём прополоскала. И пусть даже сработает эффект плацебо, но сегодня все пастухи должны плясать под моим кнутом.
* * *
«Ты моё чёртово проклятье».
Стоя у окна, я сжимаю в руках телефон и перечитываю уже в сотый раз сообщение. Это та песня, из которой не выкинуть слов, и мой Фил даже не подозревает, сколько раз «пропел» мне своё отчаянное признание. Я вольна сама додумать выражение лица и тембр голоса, с которым он произносит свои слова. Это странная магия неживого общения помогает обрести мне душевное равновесие.
– Диана, такси уже ждёт, – Риммочка вторгается в мой номер и в мои мысли. Да – такси!
– Спасибо, Римма, я уже готова.
Перед выходом из номера я осматриваю себя в зеркале – снова полный траур, но я нравлюсь себе во всём чёрном и облегающем. До начала собрания в офисе Ланевского ещё уйма времени, и я вполне успею сменить брюки на платье. Зато на строительном объекте не буду выглядеть, как мадам Фи-Фи.
Беру сумочку и направляюсь к выходу. В моём номере идеальная чистота и ничто не напоминает о недавнем потопе. Но я уже приняла решение и больше ни на одну ночь не задержусь в этом отеле.
– Римма… – перед тем как покинуть номер, я бросаю взгляд на свою помощницу.
– Я всё помню, – рапортует она и улыбается лишь уголками губ, – буду держать Вас в курсе.
Отлично! Одновременно с этим утверждением я возвращаю взгляд на экран мобильного – «Ты моё чёртово проклятье». Я улыбаюсь, и в Париж улетает ответ – «Навсегда».
Не люблю разговорчивых таксистов. Сейчас мне не интересны взлетающие цены на топливо и аварийная обстановка на дорогах из-за охреневших пазиков, и я совершенно не хочу знать, как часто мой извозчик посещает тренажёрный зал и как зовут его самого и его собаку.
– А Вы можете ехать молча? – похоже, я прервала увлекательную историю на самом интересном месте.
Пару минут водитель оскорблённо пыхтит и, наконец, произносит:
– Вы ведь наняли машину на полный день…
– Именно.
– Мне что, весь день молчать? – недоумение в его голосе звучит комично.
– Если это навязываемая опция, то я готова доплатить, чтобы её отключить, – я не боюсь показаться грубой и не пытаюсь анализировать свои слова. Мне есть о чём подумать, и я хочу это сделать в тишине.
Весь оставшийся путь до «Седьмого неба» мы едем в приятном молчании.
Стройка идёт полным ходом, чтобы уже весной мой дом смог принять первых жильцов. Запрокинув голову, я рассматриваю свою «Крепость» и меня наполняет восторг. Я – одинокая девочка из самого бедного района города – являюсь хозяйкой самой роскошной квартиры в самом завидном жилом комплексе! И эти грандиозные новостройки подарила городу тоже я. Волна тщеславия не успевает захлестнуть меня с головой, потому что я отвлекаюсь на жалобный скулёж.
Перевожу свой взгляд в сторону звуков, и моё сердце болезненно сжимается. Крошечный грязный щенок отчаянно пищит, пока его покалеченная мать пытается вернуть сбежавшего малыша… Куда? Я озираюсь и у бетонной плиты замечаю ещё троих мелких заморышей с трясущимися смешными хвостиками. Они жмутся друг к другу, потеряв материнское тепло, и похрюкивают, как маленькие поросята.
Я невольно улыбаюсь, но мне невесело – во мне разрастаются гнев на несправедливость этого мира и щемящая жалость к дезориентированным малышам и их матери. Эти чувства во мне настолько редкие, что иногда мне кажется, будто они накапливаются в каком-то отдельном отсеке, чтобы в определённый момент обрушиться мощной лавиной, попутно срывая покровы цинизма и равнодушия и задраивая все пути к отступлению.
Словоохотливый молодой сторож уже отирается рядом со мной и спустя пять минут мне известна вся трагичная биография лохматой матери-одиночки. Ещё минуту я трачу на телефонный разговор с Риммой, и лишь после этого отправляюсь в свою «Крепость». Примерно на двадцать втором этаже в моей голове дозревает совершенно авантюрный план. А за идею мне хочется вернуться и расцеловать несчастную собаку с её милыми малышами и построить для них эксклюзивную будку на территории «Седьмого неба».
Возможно, именно так я и поступлю, но… немного позднее. До моего слуха доносятся мужские голоса – разговор происходит на повышенных тонах. Это о моей «Крепости» и даже обо мне… Моя квартира огромная и пока абсолютно пустая, поэтому хорошая акустика позволяет расслышать каждое слово. Мне совершенно не нравится настрой бригады по отношению к работе и ко мне лично, учитывая, что кроме бригадира я ни с кем из них не знакома.
А ещё мне очень не нравится, как звучит слово «жопа», ведь речь идёт именно о моей части тела, а ей совершенно не подходит такое грубое определение. Ох уж эти мужчины!.. Как часто необдуманно они произносят слова, за которые не в состоянии нести ответственность. Из своего опыта я давно извлекла, что мужчины зачастую болтливее женщин, но они никогда не будут готовы это признать. Мужская логика… хм… Собачий бред! Мужчины слишком часто нелогичны и импульсивны в своих поступках… А всё потому…
– Слышь, борзый, ты за помелом-то следи…
О! В этой команде жадных баранов у меня есть защитник, и его голос мне знаком. Я тороплюсь вмешаться в конфликт раньше, чем завяжется потасовка.
– А то что? – с вызовом произносит глупый барашек, оскорбивший моё красивое тело некрасивым словом.
За его спиной уже сформировалось небольшое стадо, грозящее затоптать моего единственного заступника. Мне приятно, что это мой синеглазый штормовой красавчик, но отвлекаться на него нет времени. Бригадир меня уже заметил, но не успевает предупредить свою распоясавшуюся команду.
– А то на твоём недоразвитом прыщавом лбу появится слово «быдло», выжженное твоим же бычком, – я произношу эти слова гораздо эмоциональнее, чем хотела бы, потому что моё обоняние, а потом и зрение обнаружили дымящийся окурок в руках наглого мальчишки.
– Ч-чего-о? А ты ещё кто? – кукарекнул наглый мелкий ушлёпок, пытаясь меня рассмотреть из-за широкой спины Женечки, и даже сделал отважный шаг в мою сторону. Я не собиралась на него воздействовать, это получилось случайно.
– Стоять! – мой приказ заставил мальчишку застыть на месте. – А я, щенок, та самая хозяйка квартиры. Как видишь, донесла свою филейную часть до двадцать шестого этажа. А теперь хочу лично спросить у каждого, кому из вас я задолжала?
Я разорвала зрительный контакт с парнем, но он не сдвинулся с места, однако его боевая дружина не торопилась отвечать на мой вопрос и, более того, – они по одному стали пропадать из поля моего зрения. Кажется, я только что потеряла рабочую бригаду, а ведь собиралась лишь поставить наглецов на место.
Ну, что ж… «Умерла – так умерла!» Зато теперь я смогу организовать тендер за право намарафетить моё роскошное гнёздышко.
Глава 6
Женя
Я смотрю на Диану и залипаю на её глазах. Огромные зрачки внутри ярко-оранжевых колец выглядят пугающими и завораживающими. И сейчас отыскать в этой ведьме что-то от несчастной сиротки и жертвы насилия просто нереально. И я ещё переживал, как бы при нашей встрече в моём взгляде случайно не промелькнуло сочувствие к ней. Придурок!
Четверо смелых, ещё минуту назад прикрывавших спину товарища и готовых вступить со мной в неравный бой, как-то незаметно рассосались по углам. На месте остались только борзый пацан, которому было приказано «стоять», и Асташов – непонятно почему. Может, ударной волной зацепило? И все молча таращатся на Диану. Но мелкому я не завидую.
– Пошёл вон отсюда со своим вонючим бычком, пока я не заставила тебя его сожрать, – тихо произнесла Диана, и малый мгновенно катапультировался из помещения.
Честно говоря, на миг промелькнуло желание стартануть вслед за ним.
Бригадир прокашлялся и, несмотря на внезапную бледность, подал голос:
– Э-э… доброе утро, Диана, мы тут…
– Плюшками балуемся, – закончил я, пытаясь разрядить взрывоопасную обстановку, но с таким же успехом мог и промолчать. Вниманием меня не наградил никто.
– Мы хотели обсудить с Евгением новые расценки, – снова заговорил Асташов.
– Виталий, кажется? – уточнила у него Диана и, не дожидаясь ответа, продолжила: – А разве это Евгений решает? Мы с Вами вдвоём обсуждали смету, и тогда же я согласилась с завышенными расценками, учитывая этаж и сложность работ. Что изменилось – проснулась неуёмная жадность?
– Но ребята с расценками не согласны, – бригадир вытер вспотевший лоб.
– Я уже догадалась, – Диана обвела взглядом комнату, в которой не осталось ни одного работника. – Вы со своими подчинёнными оказались очень глупы и недальновидны.
Я даже не заметил, когда свалили пацаны, и Асташов, кажется, тоже, потому что выглядел очень растерянным. Мне даже немного жаль его стало.
Зато рядом со мной обнаружился Геныч, тоже непонятно когда появившийся. И этот защитник угнетённых собак с таким обожанием вытаращился на Диану, что у меня нестерпимо зачесался кулак.
– И-и… что нам делать? – совсем потерянно спросил Асташов, оставшийся без группы поддержки.
– Предлагаю Вам замкнуть колонну дезертиров, – Диана улыбнулась и указала ему на выход.
Бригадир резко втянул воздух, но взглянув на Диану, выдохнул со свистом и сделал новый заход:
– А, может, мы с Вами обсудим условия? Выберем компромиссный вариант…
– Компромиссный вариант мы уже выбрали, но Вы почему-то оказались бескомпромиссны. Жаль, что Вы поступили так непрофессионально. Я расторгаю договор в одностороннем порядке, а выплаченный Вам ранее аванс разрешаю оставить себе.
– Но подождите… Вы ещё должны нам… – попытался возразить Асташов.
– Это Вы мне должны за срыв сроков, однако я Вам прощаю аванс, Виталий, или Вы меня не слышали? И совет на всякий случай – я не рекомендую Вам со мной воевать, Вы всё равно проиграете. Против любого Вашего юриста я выставлю своего, который окажется компетентнее и изворотливее. Но если станете мне досаждать, я лично позабочусь о Вашей дальнейшей карьере. Пойдёмте, я покажу Вам выход. – И Асташов с озадаченным видом проследовал за хозяйкой проблемного объекта.
– Но, Диана… – пытался снова возражать бригадир.
Дальше я так и не смог ничего услышать, потому что Геныч возбуждённо зашептал, заглушая все прочие звуки.
– Да закройся ты, – я двинул друга по рёбрам, но там, вероятно, у него прибавлялась громкость.
– Жек, я так испугался, что кто-нибудь даст команду «Дракарис», и я больше никогда не увижу мою мамочку!
Дианин смех эхом прокатился по пустым комнатам, вызвав сердечную аритмию и восстание волос по всему телу.
– Доброе утро, мальчики, – она вернулась в комнату и обратила на нас свой невероятный и жутковатый взгляд рыжих глаз. Да и волосы у неё как будто порыжели…
Вся в чёрном, гибкая и изящная, Диана совсем не выглядит хрупкой. Сильная и опасная хищница. Неужели я реально её… с ней… Бл@дь! Нет – похоже, она меня.
– Я не плююсь огнём, юноша. Неужели я так похожа на дракона? – она подошла к нам почти вплотную и, протянув Генычу руку, представилась:
– Диана, – и улыбнулась моему другу, совершенно игнорируя моё присутствие. Вот сука!
– Геннадий, – он очень осторожно поднёс пальчики Дианы к губам и с благоговением пробасил: – Не на дракона, а на леди-дракона, невероятно красивую и опасную.
– Мне стоит воспринимать это как комплимент?
– И никак иначе. Разве я посмею оскорбить такую обворожительную девушку? Да я, скорее, собственный язык проглочу! Диана, должен признаться, что Вы – самое изысканное украшение нашей планеты. На других я, правда, ещё не был, но уверен, что и там конкуренток у Вас не найдётся.
– Спасибо, Гена, у Вас замечательный вкус, а ещё Вы так трогательно сказали о маме… Вы, наверное, очень хороший сын и хороший человек.
– Трудно быть хорошим, когда ты лучший, – заметил Геныч и снова заставил Диану смеяться.
Охереть – устроили здесь турнир скромников! Кажется, они оба забыли о моём существовании, а мне захотелось двинуть по бритому затылку этому обаяшке, который ощерился так, что стали видны зубы мудрости.
– Я вам не мешаю, друзья? – решил я, наконец, напомнить о себе.
– Нет, Женечка, – нежно проворковала Диана и снова обратилась к Генычу, но я их уже не слышу.
Вот же стерва! Это почти как – уйди, мальчик, не мешай, когда взрослые разговаривают. И мне сейчас очень необходимо улыбнуться и как-то удачно пошутить, но челюсть онемела, а мозг запаян ревностью и злостью.
– Жека, – Геныч толкает меня в плечо и заставляет обратить на него внимание. В глазах океан виноватой скорби, а на губах несчастная застывшая улыбка. – То есть, Евгений, ты мне столько рассказывал о необыкновенной Диане, а я даже представить не мог, что оригинал затмит все мои ожидания. Белиссимо!
Геныч, заткнись, падла, что ты несёшь! Это же просто зарвавшаяся наглая баба!
– Геннадий, помнится, я говорил, что она стервозная ведьма и, как видишь, оригинал это подтверждает.
Растерянность на пучеглазой физиономии друга бальзамом обволакивает мои напряжённые нервы. А вот и королева всех чертей, наконец, обратила на меня своё пристальное внимание. Я улыбаюсь ей, надеюсь, достаточно криво, чтобы сошло за ухмылку, но мой взгляд невольно скользит по её сочным и таким порочным губам, что память, подстёгиваемая буйной фантазией, наводит полный шухер в моём организме. Член уже настойчиво рвётся на волю, создавая несвоевременный дискомфорт.
– Ох, Женечка, до чего же ты мутный мальчик, – охрипший голос Дианы ещё сильнее заводит. Она стоит так близко, что вырвись сейчас мой резвый мальчик на свободу, то отбросит эту ведьму к противоположной стене, оставив у неё во лбу глубокую вмятину.
– Это не я мутный, ты просто видеть стала хреново. Похоже, вся зоркость вытекла во время зомбирования несчастного штукатура. Ты, кстати, что с ним сотворила, не расскажешь? Или, может, пожелаешь на мне продемонстрировать?
– А разве ты хочешь, чтобы я тебя тоже выгнала, Женечка? – невероятный тембр этой, отчего-то осипшей сирены пробирается под кожу, размножая мурашки.
Я призываю всё своё самообладание.
– Да ты его не выгнала, ты его выдавила отсюда. Мне интересно, а на что ты надеялась, когда пришла сюда одна и наехала на шестерых мужиков? Со всеми бы справилась? Ты ведь не боялась их, – я ищу в её глазах растерянность или страх, или хотя бы отблески того безумного нечеловеческого взгляда. Ничего – непроницаемая.
– Так ведь я не одна была, Женечка, здесь был ты и пытался меня защитить. Конечно, я не боялась, милый, – лицо Дианы совсем близко, а её ладонь ложится мне на грудь, обжигая кожу даже сквозь толстую ткань джемпера и заставляя сердце стучать быстрее и громче. – У тебя так сильно бьётся сердце, мой смелый защитник.
Сейчас бы встряхнуть хорошенько эту стерву и вытрясти из неё всю правду, но её губы совсем близко, а моей выдержки едва хватает, чтобы удерживать при себе руки. Настроение – саблей размахивать, а физическая потребность – помотать и пошлёпать членом по этим губам.
– Так, ну ладно, мальчики, мне уже пора, – Диана отстранилась от меня, отступая на шаг и будто вытягивая жар из моего сердца. – Было очень приятно вас увидеть и почувствовать защиту сильных мужчин. Спасибо вам, мои смелые.
Её слова звучат, как стёб, приводя в движение мои желваки. Но я не в состоянии сказать ни слова в ответ.
– Мы ведь не прощаемся, Диана? – подал голос Геныч, вероятно, решивший нам не мешать. Теперь его мощная фигура перегородила выход из комнаты, перекрывая Диане путь.
– Гена, а Вы тоже строитель? – она приблизилась к моему, мать его, другу. – Просто у Вас такие огромные плечи…
– Я боец, – гордо отрапортовал сука Геныч, но встретив мой убью-падла-взгляд, сдвинулся в сторону и быстро добавил, – невидимого фронта.
– Я так и подумала. До свидания, мальчики.
Слушая удаляющийся стук каблучков, я запоздало думал, что надо было завести с ней разговор о работе, о «Крепости», о новой бригаде… Да о чём угодно, что заставило бы её задержаться и поговорить. Или хотя бы предложить её подвезти… Что я за мудак?! И Геныч тоже. Я посмотрел на друга и усмехнулся – вид у него был, как у насравшего под диваном кота.
– Жек, прости и ничего такого не подумай, я просто оказался не готов. Слушай, она в натуре стервозная дракониха! – и, почесав затылок, добавил: – Но это совсем не мешает ей быть…э-э… убийственной красоткой. Прям… у-у-ух! Слышь, а что она сделала с тем заморышем? Это что – гипноз?
Если б я знал…
Может, пацан просто испугался? Мне и самому не по себе стало, хотя и смотрела Диана не на меня…
– Жек, а прикинь, если б она нас с тобой заколдовала и принудила к какому-нибудь непотребству, а?
– Для нас у неё колдовалка слабовата! – огрызнулся я, но справедливости ради про себя отметил, что отец был прав, когда говорил, что в офисе Диана со мной лишь забавлялась.
В офисе… В кабаке… Вот сука!
– Ух, ни хера себе балкончик! Ты видел, Жек? Да у меня комната в два раза меньше! Слышь, а ты на верхнем этаже был? Пойдём туда.
– Там крыша…
– Ну-у, я и говорю – пойдём глянем. Там такая же площадь?
– Больше, брат, там ещё два уровня. Ну, пойдём глянем…
– Ох, е*ать мои сисечки! Жека, твоя Дракониха – мой кумир навеки! – Геныч перегнулся через перила огромного балкона-террасы, устремив весь свой восторг вниз.
Что там ещё – наша фея восьмую высотку наворожила? Я присоединился к другу и залип на маленькой чёрной фигурке внизу.
– Что она делает, Геныч? Она совсем е*анутая?
