Текст книги "Невеста брата (СИ)"
Автор книги: Алиса Нокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Глава 3. Радушный приём
Влад
Поднимаясь с постели, в спешке набрасываю на себя халат и понимаю, что с каждым днём в жизни прибавляется проблем.
В некоторых я виноват сам, другие же возникли независимо от моего желания, точнее, нежелания этим заниматься.
Я привык следовать заповедям моего до скрежета зубов рационального отца, и не париться о том, что изменить не могу. Но, кажется, сейчас, тяжесть неприятностей и дел, требующих моего срочного вмешательства, достигает критической точки.
И хотя я сказал Олегу, что буду спать после работы, я не сомкнул глаз вплоть до его телефонного звонка. Лежал, думал, как мне придётся знакомить двух людей, которые являются для меня самыми близкими и любимыми. Олега я знаю целую вечность, мы с ним и братья, и друзья, и любовники, хотя, конечно, такие отношения даже осознаются с трудом. С Майей мы общаемся всего ничего, но я уже своей повседневности без неё не представляю.
Трогательная, но сильная, покладистая, но с характером...
Иногда мысли о них не дают мне работать, набрасываются, как стая шакалов, на сознание и заставляют остановиться, отвлечься.
Но пока меня волнует другое, мой сводный брат где-то там внизу лежит с разбитой головой.
Я хватаю телефон, чтобы позвонить в скорую, но решаю самому оценить ущерб, а уж потом выбрать, в чьи руки передавать Олега. Скорее всего, отвезу его в травматологию на машине.
Взяв с тумбочки ключи, я быстро натягиваю на ноги спортивные штаны, запрыгиваю в кроссовки и вылетаю из квартиры.
Кабинка лифта едет предсказуемо медленно, я жду её, постукивая пальцами по металлической планке.
Я не такой, как Олег, не проявляю эмоций на людях, хотя сейчас испытываю острую жажду зарядить кулаком в стену, несмотря на последствия. Несмотря на кровь, на надобность оплатить ущерб и объясниться с консьержем, как минимум. Ненавижу, когда вредят дорогим мне людям, глотку перегрызу за Олега и Майю.
Наконец, створки лифта разъезжаются, я жму на кнопку первого этажа.
Кто же всё-таки напал на Олега?
Мысль, что он кому-то перешёл дорогу, не задерживается у меня в мозгу. Он только приехал в Москву.
Выйдя на первом этаже, быстрым шагом прохожу ресепшен и жестом даю понять охраннику, что всё в порядке. С Петром Степановичем мы частенько ведём формальные беседы, но если честно, он, как и любой человек, чьей работой является слежка за другими, меня настораживает. Я не хочу, чтобы он владел любой информацией о моей семье, которую теоретически можно использовать.
– Олег? – зову я, открывая дверь на улицу, и почти сразу вижу его в десяти метрах от себя.
Эти грабители, что, совсем тупые, нападать на человека под камерами наблюдения? Ими весь фасад напичкан, думаю, найти уродов не составит труда. Я подхожу ближе и склоняюсь над ним.
– Эй, ты как?
Олег сидит, вытирает кровь из носа, которая никак не остановится. Он закидывает голову назад, но я опускаю подбородок.
– Не надо, – возражаю я.
И даже не успеваю объяснить, почему.
Не успеваю сказать, что кровь по задней стенке носоглотки стечет вниз и обеспечит его таким прекрасным побочным эффектом травмы как рвота. Он отталкивает меня с агрессивным «отвали».
– Ты чего?
– Ничего, не трогай меня.
– Не трогать? Продолжишь героически кровью истекать на крыльце моего дома? Как драматично.
Я молча хватаю его за руку, заставляю посмотреть на меня, крепко удерживая пальцами за щёки. Хотя я и не врач, но от мамы знаю много полезного, например, что даже при лёгком сотрясении человека желательно отправить к медикам на проверку.
Я включаю фонарик на смартфоне и подношу к лицу Олега. Он снова взбрыкивает.
– Да что такое, Олег? – раздражённо спрашиваю я. – Объясни, блядь, нормально.
Мы не виделись несколько месяцев, а я уже мечтаю заковать его в наручники в воспитательных целях.
– Посидим-поговорим на асфальте?
– Если ты так хочешь, – зло бросаю я.
Вот умеет человек доставать, а?
Беру его за руку, вторую ладонь кладу на рёбра, помогаю встать. Олег тихо матерится, я не возражаю, веду к автомобилю.
– Влад, – зовёт он меня спустя полминуты.
– Да, Олежек?
– Ты что-то о меня скрываешь?
Я толкаю пассажирскую дверцу и замираю. Меня неожиданно прошибает холодный пот. Укол ядовитой паники. Он не так должен узнать о Майе. Не так и не в таком месте. Но кто мог ему сказать?!
Я ото всех держал помолвку в тайне.
– О чём ты?
Я поворачиваюсь к Олегу, по моему лицу невозможно ничего прочитать, и показательно хмурюсь.
– Скрываешь.
Ответить я не успеваю, Олег отключается, как по щелчку, повисая у меня на руках.
Я кое-как укладываю его на сидение, возвращаюсь за чемоданами и швыряю их в багажник, завожу мотор и давлю на педаль до упора, резко стартуя. В голове у меня крутится адрес той клиники, где меня в прошлом году латали после неудачного похода в лес, и я концентрируюсь на этом, чтобы держать себя в руках.
***
Я передаю Олега врачам Европейского медицинского центра и отрешённо наблюдаю за тем, как его погружают на каталку.
Сжимаю пальцы в кулаки, царапаю себя короткими ногтями. Ну, когда уже они что– то внятное скажут?
По дороге Олег пришёл в себя и даже заверил меня, что в порядке. Но я помню о возможных последствиях ЧМТ. Держу в руках телефон отца, раздумывая не позвонить ли. Он наверняка спит, если вывалить на него, сонного, известие об избиении Олега, и до инфаркта довести недолго. Может быть, дело в этом, а может я не хочу ни с кем разговаривать, пока всё так непонятно.
Я чувствую себя виноватым в том, что произошло с Олегом.
В мозгу мелькают совсем уж безумные теории: он, допустим, узнал о Майе и сам нарвался на каких-то мудаков во дворе.
На Олега похоже.
Но я всё ещё не нахожу ни одного варианта, как он выяснил информацию о ней.
Майя. Моя дорогая Майя.
Я бы с большим удовольствием прижался сейчас к ней, поцеловал, зарылся в шелковистые волосы. Но если позвоню ей, тоже разбужу, выдерну из сладкой дремы, а Майя итак с каждым днём ведёт себя менее расслабленно, вероятно, из– за предстоящей свадьбы.
Я усаживаюсь на кресло в приёмной и жду.
Приятная девушка в халате утверждает, что через двадцать минут они мне что-то скажут.
Ждать приходится сорок.
Я листаю ленту в «ВКонтакте», перехожу в «Фейсбук» и заканчиваю просмотром фотографий знакомых и друзей в «Инстаграме». Плевать мне на них, и всё же рефлекторно лайкаю снимки один за другим, чтобы приятели не подумали, что мне реально насрать.
Доктор выходит из раздвижных дверей в конце коридора и сразу улыбается мне, сдержанно, но оптимистично.
Поднявшись, я иду к нему, пряча смартфон в карман брюк.
– Как он? – слетает с языка.
Доктор берёт меня за плечо, похлопывает и легонько разворачивает в сторону кресла, где я и сидел.
– У Олега лёгкая черепно-мозговая травма, – говорит он. – Для таких состояний характерна потеря сознания, недолгая, десять – пятнадцать минут, что вы, собственно, и наблюдали. Он держится молодцом, но дезориентацию, провалы в памяти исключать нельзя.
– Он будет в порядке, – киваю я.
– Конечно.
На бейджике доктора я читаю «Александр Степанов, нейрохирург».
– Мы сделали ему КТ, УЗИ, взяли на анализ кровь. Результаты будут завтра, настаиваю, чтобы он остался пока у нас.
– Я могу с ним поговорить?
– Если только недолго, ему бы поспать.
– Недолго.
– Олег в шестнадцатой, я покажу.
Он ведёт меня в палату, которую освещают всего две лампы, да и у тех мощность прикручена на пятьдесят процентов.
Светильники над кроватью Олега выключены полностью, но я хорошо его вижу. Никаких иголок в венах, кислородных масок на лице, он выглядит совершенно нормально, как будто зашёл прилечь, да и только. Кровь с его лица стёрли, раны промыли.
– Ты меня здорово напугал, – признаюсь я и прикрываю за собой дверь.
Олег лежит на боку и смотрит на меня, реагирует он как-то медленно, словно ему вкололи успокоительное.
– Извини, наверное.
– Наверное? Я тебя не понимаю, Олег. Говоришь какими-то загадками.
Я присаживаюсь на стул для посетителей и склоняюсь к его голове. Вытягиваю руку, чтобы погладить, выжидаю секунду и дотрагиваюсь до волос. Кажется, впервые касаюсь его по-настоящему, не приводя в чувства, сдерживая его гнев или ругань, даже ласково.
– Те пидоры – не грабители.
– Это я понял, когда забрасывал твоё шмотьё в багажник, – усмехаюсь я.
– Один из них, прежде чем заехать мне по черепу, кое-что сказал, – продолжает Олег.
Он поднимается на локтях, я отстраняюсь.
Понимаю, что он пытается мне сказать о чём-то, никак не связанном с Майей. Мысленно отправляю в корзину мысль, что придётся объяснять, как у меня появилась невеста, прямо сейчас.
– Что сказал?
– Он передал тебе послание, – закусывает губу Олег и тщательно следит за моим лицом.
Притворяться я умею, но вправду не понимаю, о чём он.
Перебираю в памяти своих клиентов, проигранные дела. В последнее время мне не попадались психованные женщины или невменяемые мужья, которые могли бы выследить Олега и избить. Враги? Заклятых врагов у меня нет, по крайней мере, я никого таковым не считаю.
А он пялится на меня, будто мозг просвечивает.
– Мне? Какое послание, Олег?
Щуря нос, он ложится на постель, в его движениях проскальзывает разочарование. Тем, что я не признаюсь? Да в чём?
– Чтобы ты не вмешивался, не лез в чужую сферу.
– Что? – у меня изо рта вырывается истерический смешок. Звучит как в криминальном триллере.
В какую ещё «сферу»?
– Фёдоров, – Олег хватает меня за воротник и сжимает кулак. – Ты что впутался в какую-то хуйню?
– Да не впутался я.
С силой отстраняю его руку от себя. Мне не в чем сознаваться.
Я продолжаю работать в «Айде», за последние несколько месяцев решил миром тридцать девять дел, ещё четырнадцать находятся в суде. Он сам может поехать в офис завтра же и посмотреть отчётность. Никакого криминала! Я говорю ему об этом, не отводя взгляда. И в тот момент, когда огонь агрессии в глазах Олега меркнет, потому что он верит, я вспоминаю кое-что ещё.
Вспоминаю то, к чему никак не привыкну.
– Погоди, – прочищаю я горло, чтобы скрыть смятение. – Те уроды назвали моё имя?
– Я же сказал.
– Что именно? Влад Фёдоров, так?
– Фёдоров. Точнее. Фёдор, а что?
– Вот и приехали, – потираю подбородок я. Говорю как есть, чтобы не множить тайны, – предупреждение касалось моего отца.
Глава 4. Вызовы нового дня
Майя
Я поднимаюсь с кровати в одиннадцать дня.
Вечер вина и танцев с Кариной награждает меня головной болью, но я целенаправленно иду на кухню и беру банку кофе с полки. Предстоит важный день, первое настоящее собеседование с тех пор, как я решила искать работу. Включая электрический чайник, я вспоминаю наш кутёж. На трезвую голову он кажется мне, мягко говоря, безосновательным. Звонок из отдела кадров не означает, что меня уже взяли, как бы не хотелось в это верить.
Я подхожу к окну и дёргаю на себя ручку, чтобы открыть форточку. Ветер отрезвляет и гонит по телу мурашки.
Я, наконец, начинаю соображать.
Больше всего в сложившейся ситуации меня бесит не то, что я напилась накануне собеседования, и не то, что пришлось отправить резюме в «Мегафон» на должность оператора колл-центра, хотя я обладатель свеженького диплома филолога, а Влад. Точнее, отсутствие Влада, который несколько дней кормит меня сообщениями и звонками об ужасной занятости на работе.
Скрестив руки на груди, я смотрю на людей, которые бредут в разные стороны по тротуару.
Перевожу взгляд на смартфон и беру его в руки.
Пока я прикладываю палец к сканеру и открываю браузер, идея в мозгу ещё формируется.
Мыслительный процесс заканчивается тем, что я ввожу в поисковик фразу «фирма Айде». Конечно, я и раньше гуглила компанию Влада (и самого Влада тоже), но надеюсь найти что-то новое.
Понять причину его отсутствия, выловить её из информационных потоков... Бесцельные брожения по мировой паутине занимают пятнадцать минут, кофе выпиваю полностью.
Я кликаю на вкладку новостей без особенной надежды, но сразу же попадаю на горячую публикацию с плашкой «криминал», которая выбивает у меня почву из-под ног.
«На юриста из «Айде» напали около дома неизвестные» – гласит заголовок.
Читаю дальше, подавив в себе волну беспокойства.
В статье сказано, что случился инцидент два дня назад, источником новости выступает врач какой-то крутой московской клиники. У пострадавшего диагностировали ЧМТ, но его здоровью ничего не угрожает. Далее журналист пускается в лирические размышления о том, что город, даже элитные районы, небезопасен, и лишь в последнем абзаце упоминает имя жертвы – Слег Баженов.
Имя ни о чём мне не говорит, но я всё равно ввожу в поисковик следующий запрос и перехожу на страницу «Айде», где рассказывается о юристах, работающих в компании.
Карточка Слега Баженова содержит короткое резюме с годами трудоустройства в фирме и фото.
На снимке он позирует с Владом, по-дружески обнимая его за плечи. Сн улыбается и излучает энергию, которая почему-то у меня ассоциируется с огнём. Я не могу оторваться от снимка минуту, рассматриваю малейшие детали, прихожу к выводу, что Слег нравится женщинам, он высокий, с острыми скулами, прямым носом, русыми волосами и выразительными зелёными глазами.
Может быть, он женат?
Этого на странице нет, как и степени его родства с Владом, но я не сомневаюсь, что он и есть тем самым сводным братом.
Интуиция у меня развита хорошо, и я ей доверяю.
Я собираюсь закрыть страницу, но взгляд цепляется за снимок во второй раз. Мне кажется, что я вижу Слега не впервые, но не могу поймать узнавание за хвост, уверенности в этом нет.
А если поискать другие фотографии?
Я без труда нахожу его социальные сети, листаю снимки в «Фейсбуке», и дохожу до фото, на котором ему лет двадцать от силы. Сн сидит на лавке в красной футболке с матерной надписью на английском языке, держит в руках сигарету и совершенно не обаятельно улыбается. Меня прошибает воспоминанием.
Кухня уплывает, по щелчку пальцев я оказываюсь в той же подворотне, стою рядом с Слегом и протягиваю ему зажигалку. Сн смотрит на меня, как на ничтожество, хотя сам ничем не лучше. Мы оба нуждаемся в деньгах, вот только он может достать их, взламывая сайты на заказ, а мне приходится предлагать своё тело.
Господи, мозг совсем туго соображает, что ли? Как я могла не узнать его с первого же взгляда?
Хотя, конечно, Слег изменился. Да и я не ожидала увидеть дворового парня на сайте юрфирмы.
Стук из коридора выводит меня из ступора, я смотрю на дверь, понимаю, что в такое время в эту квартиру мог прийти лишь Влад.
И я должна быть рада его видеть, но не спустя пять секунд, как я узнала, что переспала в юности с его драгоценным сводным братом, показав себя в роли настоящей шлюхи. Ирония судьбы.
Паршиво-то как.
Лучше бы Слег не приезжал, лучше бы остался в Швейцарии, кадрил бы там девчонок и позволил мне спокойно выйти замуж за Влада, доказать ему, что не имею ничего общего с той девкой.
Страх сжимает моё горло до удушья, в дверь стучат, настойчивее.
***
Я почти бегу, на ходу заправляя халат, а затем хлопаю себя по лбу ладонью и развязываю пояс.
У меня есть одна возможность отвлечь Влада и отвлечься самой, соблазнить его с порога и затащить в постель. Козырь! Близость пойдёт нам на пользу, секс сделает его не таким внимательным и я смогу сыграть роль девушки, которая банально волнуется о предстоящем собеседовании. Ничего больше, всё хорошо.
Сформировав в голове рабочий план, я открываю дверь, даже в глазок не заглядываю и натыкаюсь на Карину.
– Ты одна? Можно мне войти?
– Конечно, – на автомате киваю я.
Запираю за ней дверь и запахиваю многострадальный халат. Твою мать. Как хорошо, что это не Влад.
Карина на взводе, щёки красные, губа прокушена, а грудь выразительно вздымается и опускается, хотя я знаю, что она всегда ездит на лифте. Сглатывая, я стараюсь отпустить проблемы и выполнить обязанность хорошей подруги. Что делать с Слегом – я за пять минут не придумаю, да и рассказывать Карине не хочу.
Пока она по-хозяйски вешает ветровку на крючок и разувается, я заглядываю в сумочку, наталкиваюсь на бутылку.
– Что у тебя случилось?
– Ой, знаешь, так сразу и не расскажешь обо всех прекрасных вещах, которые со мной сегодня произошли, – фыркает Карина. Она благополучно переключилась в режим саркастичной стервы, но я привыкла и не воспринимаю её слова на свой счёт.
– В честь чего слабоалкоголка? – спрашиваю я. – Точнее, какое горе запиваем?
– Сначала, дорогая Майя, на работе нам вырубили свет. И я подумала: ого, подарочек. Нас отпустили домой, у меня освободился целый день. Решила, почему бы не провести его с любимым, блядь, мужем, прости за выражения, – разглагольствует Карина.
Она садится на стул и, наконец, выдыхает.
Я беру бутылку слабоалкогольного напитка, не вчитываясь в название.
Карина их обожает, расслабляется с помощью этой гадости в любое время дня и ночи, если посчитает, что её все достали. Я не такой человек, пью осторожно, а перед собеседованием и важными встречами и глотка пива себе не позволяю.
– Глеб согласился? – осторожно интересуюсь я.
– Лучше бы он не соглашался! – Карина поддерживает голову ладонью, поставив локоть на стол. – Мы поехали на Москворецкий, я хотела выбрать себе платье. Какое-нибудь зимнее, но не свободного кроя, а чтобы. – она проводит ладонью от живота к бедру, – формы подчеркнуть. А этот. козёл, устроил мне скандал, назвал меня проституткой при всех. Можешь себе представить? Сука!
Карина говорит дальше, позволяя лишь вставлять небольшие ремарки между её пылкими речами.
Она не замечает, как я прячу слабоалкоголку в холодильник, и ставлю перед ней чашку с её любимым чаем с бергамотом.
– Как же он меня достал своими ревностью, подозрительностью! Как будто я хотя бы раз давала серьёзный повод!
– Для него поводом стало платье, судя по всему, – киваю я.
– Платье, которое я даже не купила!
Постепенно Карина успокаивается, но высказывается так же жёстко, как и прежде.
Я полностью на её стороне, но Глеба критикую очень осторожно. Знаю же, что послезавтра буду слушать о том, как её любимый мужчина пришёл домой с цветами заглаживать вину.
– Зря мы замуж торопимся, Майя, ой зря. Вспомни, как раньше нам весело было.
Меня бросает в жар от её фразы. Я даже умудряюсь забыть о проблеме с Олегом, но теперь она стискивает меня за руку ещё сильнее и резче. Моё счастье висит на волоске, буквально.
Моё прошлое возвращается и заставляет расплатиться за всё.
– Я изменилась с тех пор, – говорю я тихо. – По крайней мере, я очень на это надеюсь.
– Ну, все мы меняемся, конечно.
– Таков порядок вещей.
Голову Карины занимает личная драма, она не обращает на мои слова должного внимания.
Я встаю и поворачиваюсь к окну, вижу слабые очертания своего лица, волос, чёрного шелкового халата. В голове мелькает надежда: а вдруг Олег меня не узнаёт? Теперь я веду себя иначе, разговариваю иначе и выгляжу значительно лучше.
– Не буду звонить этому козлу первая, пусть подумает над своим поведением.
– Он подумает, надеюсь.
– Если не подумает, то с этим пора заканчивать.
Слушая Карину одним ухом, я вспоминаю всё то, что происходило между нами с Олегом.
Как мои руки суетливо бродили по его телу, сминая толстовку, а его пальцы проворно лезли в трусики; его дыхание с привкусом водки, и мои стоны от того, как резко он в меня входил.
Румянец, наверняка, проявляется на моих щеках и я призываю себя не погружаться в прошлое. Хотя бы не сейчас. Не с ней.
– Ладно, пойду прогуляюсь, наверное, – вздыхает Карина. – Спасибо, что приняла меня.
– Что? Куда?
Она не собирается возвращаться на работу в детский планетарий, и не хочет идти домой, как же я могу позволить бродить ей одной по улице? Сажусь перед ней на корточки и кладу руки на колени.
– Предлагаю свою компанию. Я сейчас приведу себя в порядок минут за двадцать.
– За тридцать пять, будем реалистами, – вставляет она.
Люблю эту женщину!
– Ладно, за тридцать пять. И пойду с тобой на прогулку. У нас будет целых два часа до моего собеседования. Согласна?
– А когда я отказывалась от такого?
Она вымучивает для меня улыбку, я энергично киваю и бегу в комнату, чтобы взять полотенце для душа. Моё сердце почти выпрыгивает из груди от тёплых чувств к лучшей подруге.
Несмотря на её брак, на то что вскоре и я почувствую, что такое быть женой, мы остаёмся такими же близкими, как и в школе.
Глава 5. Время ответов
Олег
Влад настаивает на том, чтобы я повалялся в клинике ещё на сутки, пока приходят анализы. Поэтому домой я попадаю только на следующий день к вечеру.
Возможно, Влад делает ставку на то, чтобы я немного остыл. И... в целом он не ошибается.
Желание спорить с ним или материться на то, как несправедлива жизнь, постепенно иссякает. Я даже не сопротивляюсь, когда он молча сворачивает в винный маркет в Мансуровском переулке, и возвращается с бутылкой Каберне Совиньон, будто ставит печать на нашем вечере. Я бросаю взгляд на многоэтажку, замечаю на одном из верхних балконов женщину в белье. Господи, и не холодно ей?
Чего только не творят люди вечером в пятницу.
На Волхонке мы попадаем в небольшую пробку, Влад предполагает, что дело в ДТП, я вижу его спустя минуту. Вроде бы пострадали только автомобили, водители достаточно здоровы, чтобы выяснять отношения прямо на дороге, активно жестикулируя.
– Останешься сегодня у меня, – говорит Влад и глушит мотор около дома. Он не спрашивает, приказывает, чеканя слова.
Я молча открываю дверь со своей стороны, иду сам и здороваюсь с Петром Степановичем.
Он живо вскакивает с места, засыпает меня вопросами, как там солнечная Италия, а я хочу поскорее отвязаться, киваю, мол, хорошо, и не признаюсь, что он перепутал страны.
В лифте прислоняюсь к стене и, наконец, чувствую себя в безопасности, а на пороге квартиры Влада невольно растягиваю губы. Мне нравится то, что я вижу, светлые стены в прихожей, мягкая мебель, много растений на подоконниках, красивый декор. Наверное, теплота в солнечном сплетении зовётся ностальгией, когда-то меня бесила привязанность Влада к натуральности, настоящему дереву, текстилю изо льна или шёлка, но, признаю, в отказе от безжизненного пластика что– то есть.
– Здесь всё, как и раньше, – констатирую я и снимаю пальто.
– Конечно, думаешь, у меня было время заниматься редизайном? – он приобнимет меня, но сразу отпускает, идёт на кухню. – Располагайся, я принесу вино и. закуски.
Вижу сумки и чемодан с вещами, которые Влад бросил около дивана, но, конечно, не разобрал, и присаживаюсь на любимое кресло. Из открытого окна доносятся крики шпаны, следом срабатывает автомобильная сигнализация, кто-то громко орёт.
– Сразу скажу, что история с моим отцом началась ещё до твоего отъезда, – Влад входит в комнату и ставит на столик бокалы и алкоголь. – И с твоим отъездом она не связана.
– Я и не думал, что связана. Твой отец меня любит.
Влад приподнимает бровь, но я пожимаю плечами, хм, скажи, что нет?
Продолжая меня обхаживать, Влад открывает вино, наливает, и в следующий раз из кухни возвращается с блюдом, на котором я мгновенно узнаю рулетики с ветчиной из ресторана Jacks. Сам-то он, конечно, не готовит, разве что яичницу может пожарить и макароны сварить, если инструкцию на этикетке прочитает.
Усевшись рядом, он поднимает бокал:
– Выпьем за твой приезд?
– Приезд вышел так себе, – усмехаюсь я. – Мало того, что на меня напали, так ещё и вы тут интриги плетёте.
– Олег, я же сказал, ничего скрывать от тебя не буду.
Не сводя с меня глаз, Влад приговаривает первую порцию спиртного.
Он бросает в рот рулетик и прикрывает веки от наслаждения. И я даю ему несколько минут, чтобы расслабиться. Пока я прохлаждался в клинике, он всё же работал. Встречался с придурковатыми Михайловыми, которые развестись нормально не в состоянии. Влад жаловался по телефону, что эти почти бывшие супруги неспособны друг другу и пять слов сказать, не скатившись в оскорбления.
Иногда мне кажется, что институт брака в моих глазах не способно реабилитировать ничто в мире.
– Ладно, бессмысленно откладывать разговор и дальше, – Влад откидывается на спинку кресла, собирается с духом. – Я уверен, что на тебя напали из-за отца. Из-за того, что он перешёл кое-кому дорогу. Через тебя эти бандиты хотели донести до него информацию, – взмахивает он рукой. – Как отец связался с криминалом? Игры. Он начал играть в покер.
Влад ждёт от меня яркой реакции.
– Покер? – смеюсь я.
Представить Александра Сергеевича, его педантичного отца, который пиджаки носит в строгой последовательности, за игорным столом, нереально. Я ощущаю, как в мозгу происходит короткое замыкание, Влад почти забавляется, он-то прошёл стадию отрицания.
– Азартные игры, я мог представить всё что угодно, но не это.
Влад кивает, пальцем подталкивает ко мне вино.
– Я тоже не поверил. Точнее, – медлит он, – не связал одно с другим. Отец пару раз проговорился, что едет в «Колесо», ну, знаешь, то подпольное казино в центре. Он сказал, что пытается заполучить крупного клиента для нашей компании, а тот предпочитает вечера проводить именно так.
– Легенда хороша.
– Олег.
– Ну что. Да, тебе неприятно, что отец тебе врал. Но он ведь врал?
– Врал.
– Что было дальше?
Я делаю глоток. Скольжу взглядом по квартире Влада, подмечая множество деталей, выдающих в нём профессионала. Он таскает работу домой, погружается в неё без остатка, вон, весь стол, дубовый и основательный такой, заполняют папки с делами, два ноутбука на дежурном режиме – чтобы в случае поломки одного аппарата, сразу же продолжить работу на другом.
Если из-за отца Влад потеряет место и фирму, остаётся ли справедливость в нашем мире?
– Какое-то время ничего не происходило, а потом Светлана Степановна.
– Наш бухгалтер?
– Верно, сказала, что обнаружила несоответствие в бумагах, в деньгах. Ты не хуже меня знаешь, как отец ведёт документацию, – Влад устало потирает подбородок. – Поэтому я не сказал отцу, а проверил сам. В компании дела обстояли нормально, с нашими счётами, я имею в виду. Но на резервном. не было ничего.
– Мда уж, нахозяйничали Федоровы, блядь.
Не знаю, чего я ожидаю от этой истории, но не рассказа о том, как Александр Сергеевич съехал с катушек, проигрался в казино и обворовал фирму. На лице Влада мелькает разочарование оттого, что приходится рассказывать мне тёмные тайны родителя.
Чего скрывать, Влад боготворит папочку.
И всё же я радуюсь, что авторитет Александра Сергеевича оказался не таким непоколебимым, чтобы Влад проигнорировал очередной тревожный звоночек. Я уже пару лет как считаю, что у отца Влада уже не та юридическая хватка. И дело не в возрасте, а в самом отношении к фирме. Работая с ним бок о бок около семи лет, я заметил, что в последнее время пунктуальность и формализм Александра Сергеевича перекочёвывали в повседневную жизнь, наполняя его обыденность десятками правил.
Зато на работе он рассеян и часто занимается попустительством. Что ж, оказалось, всё было ещё хуже.
Резервный счёт, насколько я помню, планомерно заполнялся несколько лет.
Суммы, лежащие там, для меня казались огромными. Деньги откладывали на случай судебных исков, производственных проблем, форс-мажорных ситуаций; финансовая подушка безопасности, стараниями одного из её создателей, исчезла.
– Когда я выяснил, что денег нет, пришёл к отцу.
Я сам подливаю Владу спиртное в бокал, выпиваю вместе с ним, пододвигаюсь ближе, слушая историю.
– Но он мои предложения отверг, сказал, что справится.
– И справился?
– То, как именно он справился, и привело нас к этой ситуации, – Влад слабо кивает в сторону окна.
Итак, Александр Сергеевич признался, что повяз в играх. Он сказал не только это, но и то, что долги до сих пор не покрыты полностью. Влад предложил ему множество вариантов, которые позволили хотя бы частями выплатить задолженность.
Но у Александра Сергеевича был свой сценарий.
***
В Москве сложно не пересекаться с бандитскими группировками и криминальными авторитетами, если ты добиваешься хоть какого-то влияния. Даже в рамках закона. Даже в своей сфере. Ты можешь не работать с ними, а они всё равно прощупают, проверят с помощью своих служб безопасности, состоящих из бывших фсбшников.
Поэтому когда Влад рассказывает дальше, он не тратит много времени на объяснения, кто есть кто.
Все те же лица, вздыхаю я.
– Проигрался отец Вере, той самой, что заправляет сетью стрипбаров «Шок». Сумма долга. гигантская, неподъёмная, уж не знаю, как отец вообще до такого доигрался. Даже если «Айде» пустить на торги, не откупишься. И Вера предложила ему работать на неё, оформлять сомнительные сделки, всё такое.
– Прежде чем ты продолжишь, налей мне, ещё. И лучше не этого винчика, спасибо, конечно, а чего-то покрепче.
Я наблюдаю за тем, как Влад приносит виски.
Подготавливаю себя к тому, что случится дальше. Длинные преамбулы и детальные объяснения Влада подталкивают к одному – травмирующему – выводу, компания в заднице.
Вера Сулицкая занимается эскортом под прикрытием, она берёт своеобразную дань с клубов, тоже торгующих телами. По сути, в Москве невозможно снять девочку так, чтобы Вера не узнала. Совсем не законопослушная гражданка: деньги гребёт лопатой, а империю сексуальных утех расширяет за счёт чужой собственности.
– В общем, уже несколько месяцев они. деловые партнёры. Мой отец и Вера Сулицкая.
– Только деловые? – я подмигиваю, но не улыбаюсь.
Если бы речь шла о сексе, мы бы не обсуждали это так.
Александр Сергеевич имеет право трахать кого угодно, плевать, даже моей матери насрать, она отлично устроилась управляющей сети салонов красоты и считает его, скорее, своим спонсором. Я не возражаю, помню время, когда нам приходилось ютиться в коммунальной квартире, а маме – терпеть дядю Славу и его унижения, лишь бы не потерять даже ту жалкую жилплощадь.
– Влад.
– Я понял, – обнимаю ладонью его руку с бокалом, пододвигаюсь ближе и заставляю его влить мне в горло остатки вина. Вытираю рот тыльной стороной ладони. – «Айде» по уши в дерьме.
– В полной заднице.
– Сколько дел ты для них закрыл?
Влад не прячет глаза, он отвечает сразу же:
– Ни одного. Этим занимались другие, но. Какая разница?
– Разница есть, так ты хотя бы был в курсе, что конкретно просит сделать Вера.
Я сжимаю кулаки от досады.
Разумеется, «Айде» не моя компания, но фирма символизирует мою новую жизнь, и Влада у меня под боком.
У нас контракты по всему миру, серьёзные клиенты, даже Владу придётся напрячься, чтобы не растерять дорогих супругов, хотя они всего-то делят имущество в процессе развода. Что и говорить, обо мне. Нереально работать на два фронта, либо обслуживаешь честных людей и платишь налоги, либо ложишься под криминал.
– Но если твой папочка работает на Веру, что же её прихвостням нужно? Почему они напали на меня? О чём то сообщение?
