Текст книги "Невеста брата (СИ)"

Автор книги: Алиса Нокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Глава 1. Выбор платья и другие свадебные хлопоты

Майя

Я склоняюсь к монитору компьютера, натягивая джинсы на влажные ноги и пытаюсь разглядеть картинку.

– Посмотрим сегодня парочку таких платьев? – кричу я.

Карина мельтешит позади, укладывает волосы и иногда ойкает, забывая, что слишком сильно натягивает шнур фена.

Классическая картинка из женской квартиры накануне свадьбы.

Мне приходится взмахнуть руками, чтобы привлечь её внимание.

Карина сразу же выключает фен, я даже вздыхаю, резко понимаю, что скоро окончательно сдамся, раз меня выводят из себя громкие звуки. «Но не раньше церемонии, дорогуша, ты же к ней так стремилась», – говорю я себе и сжимаю кулаки.

Карина подходит к ноутбуку, её мокрые пряди касаются моего плеча, я вздрагиваю.

– Так, так, облегающий силуэт, распускающаяся юбка ниже колена. Это же русалка, крой называется «русалка» – она поворачивается, раскрасневшаяся после сушки волос. – Не пойдёт, Майя.

– Спасибо, подруга, на добром слове.

Раздражение окатывает меня, как холодная вода, а приступ сомнений в себе, в фигуре, красоте заслоняет здравый смысл.

– Да я не о том, – Карина хватает меня за плечи и поворачивает к зеркалу. – По фигуре тебе русалка подходит, но я помню, что ты с семи лет мечтаешь о красивом, пышном платье как у диснеевских принцесс. Разве ты простишь себе, если выберешь другой наряд, потому что его красиво описали в интернет-магазине?

Чёрт возьми.

Каринка за мной улыбается с коварными глазами, она слишком хорошо меня знает. И регулярно нажимает на нужные кнопочки, чтобы удерживать меня в нормальном состоянии.

Поцеловав меня в щеку, она уходит дальше сушить волосы, а я остаюсь напротив зеркала.

Вскоре я стану женой удивительного мужчины, лучшего! Мужчины, балующего меня вниманием, подарками и заботой. Я чувствую, как каждая клеточка моего тела наполняется уверенностью, что всё будет хорошо. У меня всё будет хорошо. Я поверила в лучшее будущее, позволив Владу подвести меня до дома шесть месяцев назад, пора доказать и себе, и людям, что это судьба.

– Но, знаешь, мы можем примерять и русалку, если хочешь, будет больше классных селфи для завистливых подружек.

Я улыбаюсь, но сразу вздыхаю.

Какие там подружки.

– Некогда фотографироваться, – я подхожу к кровати, беру пиджак и набрасываю его на плечи. – В три меня ждут в «Фиделио», чтобы обсудить меню свадебного банкета, а потом придётся поехать к флористу, знакомому Влада, помнишь, я говорила?

– Тот Флорист, который Владу по гроб жизни обязан?

– На самом деле – нет. Влад не просит у своих клиентов одолжений, никогда, но...

– Знаю я, знаю.

– Но он действительно помог ему с разделом имущества, – упрямо продолжаю я, досада вибрирует на кончике языка.

Где ключи от квартиры? Позвонить маме, сказать, что я в порядке, ещё жива. Взять с собой кредитку или сообщить флористу, что с ним будет рассчитываться Влад? Вопросы с деньгами постоянно вводят меня в ступор. Я содержанка. Девушка, которая десять лет назад приехала в Москву, чтобы показать, на что способна, а теперь гордо восседает на шее своего состоятельного жениха.

– Майя, а машина? – Карина смотрит на меня, понимает всё без слов и тут же добавляет: – вызову «Яндекс.Такси».

Возможно, она такая терпеливая, потому что сама пережила свадьбу в прошлом году.

Но ей-то жених хотя бы помогал!

Мой Влад весь в работе, видимся мы только по вечерам, о свадьбе почти не говорим, она где-то там мелькает на горизонте, между походом к стоматологу и посещением банковского отделения, чтобы забрать депозит. По вечерам я чувствую особенное, критическое одиночество, хочется рассказать Владу о проделанной работе, получить похвалу и одобрение.

В каждой его фразе я ищу намёки на то, что он заинтересован в нас, как и три месяца назад, когда делал предложение.

Карина говорит, что я хренов параноик.

– Если бы он не хотел свадьбы, он бы её отменил, мужики очень простые и предсказуемые, – отрезает она.

Карина считает, что мужчины не сентиментальные, они дожидаются заветного «да», спонсируют пиршество и на том считают свою работу выполненной. Я с ней даже соглашаюсь. Если и есть среди парней романтики, то мой Влад не из их числа. Да и неважно это.

Наступит день свадьбы и всё вернётся на места.

Я думаю, как мы будем стоять перед священником и говорить друг другу клятвы, а на лице расплывается искренняя улыбка. Я сделаю любимого счастливым, а он сделает счастливой меня.

– Такси ждёт, сумка собрана, поехали? – врывается в мои мысли Карина.

Я хватаю кредитку со стола, засовываю в карман и киваю.

***

Мы выходим из такси в третий раз.

Позади свадебные салоны IDEAL на Бутырском валу и «Мэри Трюфель» по второй Тверской – Ямской, несколько неудачных примерок и флирт с охранником. Ветер швыряет нам в лицо ароматы из закусочных и мы с Кариной пытаемся угадать в них мой любимый гамбургер с сыром чеддер и её кулинарного фаворита – жареные куриные крылышки с томатным соусом.

В Москве сейчас хорошо. В Москве всегда хорошо, но осенью я будто возвращаюсь к жизни. Символично, что и свадьба, ещё одно новое начало на карте моей судьбы, состоится осенью.

– А сколько, кстати, будет гостей на свадьбе? – спрашивает Карина, пока я ищу в гугле отзывы об «Olga Loidis».

– Мы ориентируемся на триста.

– Триста? – округляет она глаза.

Я понимаю. Отгулять большую свадьбу в Москве – удовольствие недешёвое. Но это не моя прихоть и не моя инициатива.

Так уж складывается, что я в этом городе гость (даже спустя столько времени чувствую себя приезжей), знакомых у меня мало, родня далеко на севере, а из подруг – одна Каринка.

И если бы она не подалась со мной в Москву в две тысячи десятом, то пришлось бы туго и с выбором дружки.

– Да у Влада друзей и знакомых много. Правда, он говорит, что большинство из них полнейшие болваны, но этикет требует позвать едва ли не половину фирмы, иначе будут обсуждать и осуждать.

– Причуды богатых, – Карина задумчиво осматривает улицу.

Мне кажется, она вспоминает свою свадьбу в прошлом апреле: зал в уютном ресторане на Пролетарской и самых близких людей, трогательные слова и лучшую подругу, регулярно бегающую в уборную поправлять макияж, но снова проливающую слезы. Я не устаю говорить Карине, что она счастливица, а подруга мечтает о роскошном банкете, который, судя по всему, получу я.

Иронично, я бы с удовольствием отказалась от двух сотен гостей, которых я увижу впервые в жизни на своей же свадьбе.

– А родные Влада тоже будут?

– Да, конечно, – радуюсь я, что мы снова болтаем. – Александр Сергеевич и Варвара Леонидовна приедут, ну и женщина, с которой его отец сейчас живёт, Виолетта. Она тоже будет.

– Давно они в разводе?

– Лет пять уже. А, ещё из семьи будет сводный брат Влада Олег.

– Почему ты о нём не рассказывала? – легонько толкает меня в плечо Карина. -Красавчик, наверное?

Мы останавливаемся перед светофором через Успенский переулок и мне не так-то легко признаваться в том, что.

– Да я понятия о нём не имею.

– Как так? Они не друзья?

– Друзья! Видела бы ты лицо Влада, когда он говорит с этим Олегом, – смеюсь я, пытаясь изобразить восхищение крайней степени, широко открываю глаза и закусываю губу.

– Но ты с ним не виделась?

– Олег за границей, работает в филиале фирмы Влада.

– Которая «Айде»?

– Ага.

– Так он тоже адвокат?

Итак, мы добираемся до свадебного салона, а расспросы Карины становятся уж очень назойливыми.

Я надеюсь, что она не скажет вслух то, что я понимаю и без помощи друга – это странно.

Даже противоестественно.

Влад так мало рассказывает мне о своих близких, вынуждает ревновать к людям, занимающим ту часть его жизни, до которой мне не достать. Дела в юридической фирме, клиенты, родители, ещё и Олег, после разговоров с которым Влад выглядит немного более удовлетворённым, чем обычно. Наверное, стоит проявить напористость, топнуть ножкой и сказать: в конце концов, Влад, сядь и ответь на вопросы будущей жены. Но я боюсь, что он и меня попросит об ответной услуге, а ведь моё прошлое гораздо темнее и опаснее, оно с лёгкостью перечеркнёт и будущее, и любовь.

Поделиться страхами мне не с кем, даже Карина не знает.

Так и не придумав, что делать, я поворачиваюсь и оказываюсь прямо перед свадебным платьем на витрине.

Глубокий вырез, открытая спина и длинный шлейф с вышивкой.

Я такая лицемерка, самой тошно становится, но храбро соглашаюсь, когда Карина предлагает мне прямо сейчас войти в салон.

– Знаешь, у меня предчувствие, что именно здесь ты найдёшь своё идеальное платье, – воркует она.

Внутри нас встречают ухоженные стройные девочки с бейджиками, на которых написаны сокращённые формы их имён.

Не Катерина, а Катя, не Лидия, а Лида, не Татьяна, а Таня.

Девушки готовят Карине чай, пока я прячусь в примерочную кабинку с первым платьем, которое мне предложили.

Несколько минут я дышу, держа руку на животе. Концентрируюсь на том, как воздух насыщает моё тело кислородом и покидает его.

Мне становится легче, воспоминания из моей жизни до Влада меркнут, но сожаление о том, что не воспользовалась шансом и не рассказала правду, остаётся со мной на весь день.

Платье мы всё же выбираем, фантастика! Я останавливаюсь на кружевной модели в пол из фатина с пайетками и бусинами. И мне приходится ещё двадцать минут улыбаться, убеждая продавцов и консультантов в том, что платье мне нравится, точно, да, нет, другие мерить не буду, спасибо. В квартиру я возвращаюсь в семь вечера, принимаю быстрый душ и собираюсь к Владу.

Скоро «моя квартира» перестанет существовать.

Жильё в Дорогомилово – это, конечно, круто, но я лишь временный посетитель, которому Влад разрешает здесь находиться. Он считает, что я нуждаюсь в пространстве, чтобы нормально готовиться к свадьбе, отдыхать, девичники устраивать, в конце концов.

Я считаю, что личное пространство нужно ему.

Знать бы, зачем.

Глава 2. Добро пожаловать домой

Олег

– На тебе сейчас есть бельё? – я удобно устраиваюсь в зале ожидания терминала T2 Женевского международного аэропорта, беру бутылку пепси и извожу Влада этими беседами.

– Олежек, подожди ещё пять – шесть часов и сам увидишь.

– Я хочу выковырять тебе глаза ложкой, когда ты говоришь «Олежек», знаешь? – передёргивает меня.

– Догадываюсь.

И весь настрой сразу улетучивается.

Я ёрзаю, пытаясь принять удобное положение, заглядываю в панорамное окно.

На взлётно-посадочной полосе не прекращается движение служебных машин и персонала, но самолёты уже сорок минут не садятся. По залу то и дело разносятся предупреждения о сильном ветре. «Уважаемые пассажиры, в связи с погодными условиями...» Я раздражаюсь с каждой минутой всё сильнее, ведь через пять или шесть часов я, возможно, и не попаду в Москву.

Скорее всего, придётся тащиться обратно в женевскую квартиру и верить, что завтра погода наладится.

Влад как будто бы чувствует, что я готов взорваться от досады, он шепчет мне в трубку.

– Я в постели абсолютно голый.

Я сглатываю.

Почему люди ещё не выдумали какие-то примочки для виртуального секса на расстоянии?

Вмиг из моей головы вылетает и сраный аэропорт и паршивая погода, подпортившая путешествие.

Я прикрываю глаза, представляя его надо мной и. Блядь. Приходится ещё раз осмотреться, оглянуться по сторонам, не наблюдает ли кто за моим чудаковатым поведением. Напротив сидит девушка в жёлтой куртке и с такого же цвета чемоданом, она строит мне глазки.

– И что же ты делаешь голый в своей постели? – за издёвкой я прячу возбуждение.

Продолжаю смотреть на блондинку, теперь она улыбается. Интересно, откуда она? И куда летит? Может быть, даже в Москву?

– Читаю «Сердце тьмы» Джозефа Конрада.

Я смеюсь.

Иногда мне придушить его охота.

Я прекращаю первым, жалуюсь, что мог бы вылететь рейсом в двенадцать дня, но остался попрощаться с ребятами, в компании так принято, сплошные сантименты и дневные банкеты.

– Куда бы ты ни поехал, всё от тебя в восторге, – тянет Влад.

Слышу какой-то шум, а потом в наш разговор врывается ветер. Значит, встал с постели и вышел на балкон.

– Так и есть, – усмехаюсь я.

– Миловидный и хороший мальчик, улаживающий проблемы.

– Я кризис-менеджер, второе высшее.

– Всегда приходит на помощь людям, принц.

– Иди на хуй, – беззлобно выдаю я.

И теперь смеётся он.

На языке томится признание, как скучаю. Но Влад итак всё понимает, именно он настоял, чтобы моя командировка завершилась раньше срока. Последние пять месяцев мы общались в основном по видеосвязи и телефону. И это уже вывело меня из себя.

Я хочу просто жить в Москве рядом с ним, найти для нас прелестную девушку и наслаждаться всем тем, что может дать почувствовать молодое и тренированное тело в постели.

– Ты встретишь меня в аэропорту? – спрашиваю я через секунду после того, как прозвучало очередное объявление.

– Я постараюсь.

– Ты охуел?

– А тебе так надо видеть мою физиономию в аэропорту?

– Блядь, и за что я тебя терплю, Влад?

– За мою физиономию, – вздыхает он. – Слушай, у меня дел по горло с этим Михайловым, не развод, а сущий ад. Уже третий раз встречаюсь с адвокатом его жёны, мне кажется, скоро мы будем всерьёз рассуждать, кому достанется миска для собаки. Раньше двенадцати я не лягу, если приедешь ночью, будь хорошим мальчиком и возьми такси до моей квартиры.

– Ну, ну, – отвечаю я.

– Будешь строить из себя недотрогу, как приедешь, угадал?

– Ага, хрен ты от меня даже.

– Ты думаешь, я буду спрашивать? Не буду, просто возьму то, что хочу, и буду брать, пока мне не надоест.

– Мамкин доминант.

– Нарываешься?

– Да, выпори меня, папочка. Всё, чао, – бросаю я трубку и резко выдыхаю. Выпиваю несколько глотков пепси.

Что в жизни, что в постели Влад помешан на своём самоконтроле, а я получаю удовольствие, лишая его точки опоры раз за разом. Не передать, до чего хочется вернуться, блядь, в Москву.

***

Удивительно, но буря утихомиривается в десять вечера, и я усаживаюсь в своё излюбленное место у окна.

Пассажиры суетятся больше обычного, на борту царит явственное напряжение от людей, которые точно куда-то опаздывают, зато у меня фаза спокойствия. На протяжении трёх часов, сидя в аэропорту, я молча проклинал и погоду, и людей, и SWISS International Air Lines, а теперь, исчерпав запас отрицательных эмоций, чувствую себя почти нормально.

Я даже улыбаюсь скривившейся девочке лет десяти, которую мама тащит вперёд, мимо моего сидения.

А, возможно, всё дело в том, что мы, наконец, продвигаемся, не стоим на месте.

Больше всего в этой жизни я ненавижу быть бессильным и наблюдать за тем, как счастье рушится, а планы идут под откос.

Нечасто вспоминаю своё детство и юность, но сейчас резко погружаюсь в прошлое, словно по команде.

И вот я вижу себя со спортивной сумкой на плече, не знающим, куда податься, потому что отчим мамки выгоняет меня из квартиры, вопя «долбанный педик» пока я спускаюсь с пятого этажа.

Я не плачу, боюсь быть кем-то застуканным, а когда прохожу добрый километр по тёмным тропинкам между советскими застройками, в душе вспыхивает такой гнев, гнев, что швыряю на дорогу найденный кирпич, умудряясь порезаться. Из раны течёт, нет, буквально хлещет кровь, а я смеюсь, как сумасшедший и не могу успокоиться. Решаю, что лучшего варианта развития событий и не придумать, до чего же рад будет дядя Слава увидеть моё мёртвое тельце по пути на работу утром, словно второй подарок на Новый год.

Вот только этот говноед и плевка моего недостоин.

Воспоминание обрывается, и я нахожу себя лежащим на сидении, подрагивающим от вибрации, передающейся через стекло.

Я почти уснул.

Моё детство учит не терпеть и не надеяться, что хреновые люди, которые встретились на твоём жизненном пути, внезапно исправятся, протянут тебе руку помощи, а не втопчут в грязь (как обычно).

Моя юность доказывает, что даже парень из Бирюлева способен добиться чего-то большего, чем членство в уличной шайке хуесосов из Молжаниновского района, если он этого самого «большего» всей душой хочет. Вот только моя жизнь теперь никого ничему не учит.

Я смотрю на наручные часы перед посадкой и вздыхаю.

Три ночи.

На ногах я исключительно благодаря музыке в наушниках, уже раз пятидесятый гоняю песню Palaye Royale, ловя яркие флешбэки похода в клуб с Владом, в котором я её впервые и услышал.

Сон окончательно проходит, когда я спускаюсь по трапу на московскую землю, вдыхаю прохладный воздух со вкусом бензина.

Не скажу, что я до фига сентиментальный, но в голове так и крутится слово «дом».

У входа в терминал меня встречает стоянка такси (ничего за пять месяцев не поменялось!). Я подхожу к ближайшей машине и спрашиваю цену. На месте водителя сидит настоящий хлюпик, которому я и двадцать лет даю, только присмотревшись, но он буквально вылетает из машины и берётся закидывать в багажник мои сумки, озвучивает смешную в целом-то сумму и даже открывает дверь.

– Поехали, – говорю я, подмечая, что голос у меня охрип от длительного молчания.

Удобно устроившись позади, я втыкаю в уши наушники. В салоне пахнет освежителем воздуха и женским парфюмом.

Впереди ещё 30 минут езды по улочкам и шоссе.

Три часа ночи, а я, блядь, не способен расслабиться.

Мыслей в голове безумно много, о том, как работалось в Швейцарии, о том, что предстоит делать в Москве. В своей компетенции я не сомневаюсь, да и время на адаптацию мне в любом случае дадут. Александр Сергеевич Фёдоров, которого я уже пять лет шутливо называю «отцом», пообещал мне новый кабинет, клиентов с самыми толстыми кошельками, в общем, всё, чтобы я «не ощутил неудобства из-за возращения из Женевы в Москву».

Он-то, конечно, не в курсе, почему я так часто остаюсь в доме у Влада, и если честно, его осведомлённость является моим смертельным страхом. Я не хочу снова переживать всё то, что произошло со мной в шестнадцать, не желаю снова устраивать жизнь с нуля, боюсь, во второй раз у меня не получится.

– На месте, – резко возвещает таксист.

– Сейчас, – отдаю я деньги со щедрыми чаевыми за то, что не трогал меня всю дорогу.

Он вытаскивает чемодан и отъезжает.

И только потом я понимаю, что таксист остановился около соседнего дома. Не моего. Придётся обойти многоэтажку и клумбу, чтобы добраться до подъезда. Не проблема, но немного напрягает.

В левую руку я беру сумку с документами, электроникой и паспортом, а правой сжимаю ручку чемодана, чтобы тащить позади.

Я делаю всего два или три шага, когда на меня, буквально из ниоткуда, налетает какой-то мордоворот, с ходу сваливая с ног ударом в челюсть. Чертовски больно. Меня почти вырубает, картинка темнеет и расплывается, но я всё-таки цепляюсь за реальность. Соображаю быстро, но действую, увы, гораздо медленнее: планирую отплатить ему той же монетой, втащить сильнее по морде, но открываю глаза и ничего не вижу, будто ослеп.

Тычки возобновляются с нескольких сторон сразу, я прикрываю голову, сжимаюсь в комок, но не помогает.

Пока один лупит меня по затылку, второй наваливает по спине, боль простреливает то там, то тут, и я уже не так уверен, что поднимусь на ноги, даже если они прекратят.

Должны. Явно хотят ограбить меня, скоро полезут в карманы. Или заберут чемоданы. А в чемоданах столько документов.

– Передашь сообщение Фёдору, – хватает меня один за грудки.

Я смотрю прямо ему в лицо, покрытое чёрной маской, сплёвывая кровь. Ноздри щекочет запах выдержанного перегара и остатков сигаретного дыма. Собравшись с силами, я спрашиваю:

– А отсосать ты не хочешь?

За этим следует новый удар, от которого я опрокидываюсь, затылок вспыхивает болью.

– Полезет к нам ещё раз, яйца отрежу. Фёдору. А потом сделаю то же самое с его семьёй. А дам мы пустим по кругу, – тянет чмо, держащее меня за ворот пиджака и отпускает.

Они исчезают быстро, как и появились минуту назад. Оставляют меня лежать на дороге между нетронутыми чемоданами.

«Не грабители», – звучит в мозгу. Да и при чём тут какой-то Фёдор?

Господи, и голова раскалывается, лишь бы не сотрясение.

Я пытаюсь встать на ноги, но они не держат. Руки дрожат, а из раны на голове сочится кровь. Мне бы успеть дозвониться до Влада, прежде чем я потеряю сознание, совладать со смартфоном.

– Давай, давай, Фёдоров, возьми же т.

До меня доходит.

Вокруг непроглядная темнота, а я чувствую себя так, словно передо мной открылась величайшая истина.

Урод, избивший меня сказал, чтобы я передал сообщение Фёдору. И я не верю в такие совпадения. Не верю, что в мире есть какой-то другой Фёдоров, ввязавшийся в криминальные разборки.

– Во что ты, блядь, вляпался, Влад, – шепчу я.