Текст книги "Трепет Звёзд (СИ)"

Автор книги: Алиса Линтейг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Теперь подарки стали чуть реже, на что Кевин поначалу жутко оскорблялся, вымещая свои обиды в неэстетичных карикатурах. Но потом мальчик понял, что о Майке тоже нужно заботиться, и требовать большее количество подарочков, пока младенец совсем беспомощен, было бессмысленно, ведь, как говорили родители, значительную часть своих денег они расходовали именно на ребёнка. Бедностью Эверитты не страдали никогда, но лишние расходы тоже не любили. Последнее, конечно, Кевин ещё не понимал, иначе бы начал уговаривать родителей, чтобы те одумались и снова задаривали его, как в старые времена.

Но в целом Кевину жилось просто прекрасно, и с каждым днём он всё больше любил жизнь, которую только начинал познавать. Теперь он уже гораздо терпеливей относился ко многим вещам, чем не мог не радовать родителей, видевших, как их ребёнок начинает понемногу взрослеть. Но несмотря на это, Лиза и Трой не прекращали безгранично любить своего сына и выполняли практически всё, что бы он ни пожелал.

Но одним февральским утром Майкл заболел. Он подхватил обыкновенную простуду, однако встревоженные Эверитты восприняли его внезапное ухудшение здоровье так, словно на мальчика напало нечто поистине серьёзное.

Позабыв о Кевине, Лиза целыми днями крутилась около кроватки маленького сыночка, занимаясь его лечением и говоря ему множество ласковых слов.

Старшему брату, привыкшему к материнскому крылышку, это совсем не понравилось. Он стал привлекать внимание матери самыми различными способами, однако ни одна из его попыток не увенчивалась успехом, ибо мама каждый раз просила подождать и потом обычно просто забывала о просьбе сына.

Подарки в это время так и вовсе закончились. Оставшись в одиночестве, мальчик с нетерпением ждал, пока брат выздоровеет, но, конечно, вовсе не потому, что беспокоился о его здоровье. Он хотел вернуть прежнее отношение родителей к самому себе и наивно полагал, что, вылечив младшего ребёнка, те снова станут уделять обоим мальчикам одинаковое количество внимания.

В этот нелёгкий период Кевин занимал себя попытками чтения и разглядыванием картинок, которыми пестрели детские книжки. Гулял он крайне редко, так как одного его родители не пускали, а с собой практически не брали.

Эверитты ссылались на то, что мальчик может простудиться так же сильно, как его младший брат, который несколько дней находился “чуть ли не при смерти”.

Когда Майкла вылечили, Кевин снова стал активно привлекать к себе внимание, но, что бы он ни делал, всё было бесполезно. Занявшись младшим сыном, родители словно забыли о старшем, оставив того на произвол судьбы. Разумеется, едой, одеждой и ночлегом они его обеспечивали, но вот общением явно обделяли. А о подарках ему так и вовсе оставалось только мечтать.

Несколько месяцев Кевин наивно надеялся, что все это пройдёт, и совсем скоро мама с папой снова преподнесут ему какой-нибудь приятный сюрприз, но все оказывалось напрасно, ибо Эвериттов теперь волновал только младший ребёнок, а старший превратился из главного предмета обожания и поклонения в обычного члена семьи.

И тогда четырёхлетний Кевин Эверитт возненавидел своего младшего брата, как лютого врага. Нет, это была не та кратковременная обида, которую могли погасить страшные рисунки. Мальчик искренне невзлюбил существо, проводившее немало времени в его комнате, и жутко обрадовался, когда их расселили.

Кроватку с Майклом перенесли в пустовавшую комнату, которую несколько месяцев обустраивали специально для новорожденного ребёнка. И когда Кевин в неё зашёл, его неприязнь к брату возросла ещё больше, так как антураж новой детской пришёлся его глазу по нраву куда больше, чем интерьер его комнатки, успевший порядком приесться. Мальчик буквально стиснул зубы от злости и, выходя, обозвал брата нелестными словами. К счастью, Лиза этого не услышала, а иначе Кевина бы ждала серьёзная беседа.

Для большинства Эвериттов дни, наполненные хлопотами, пролетали незаметно, но только не для Кевина. Скука вкупе с обидой, задетой гордостью и отвращением к брату буквально съедали его. Мальчик пытался от этого избавиться, ища дела, способные скрасить его томительное одиночество, но все его старания не увенчивались успехом. Из позитивного шалуна Кевин постепенно превращался в мрачного и угрюмого ребёнка, не терявшего, однако, надежды, что на него снова обратят внимание.

Мальчик уже не учился читать, так как не мог это делать самостоятельно, а родители ему не помогали, не рисовал, а чуть ли целыми днями напролёт смотрел в окно, мечтая о родительской ласке и преклонении перед его желаниями. Впрочем, последнее ему уже было не столь важно, он хотел хотя бы получить тепло.

Чудесные пейзажи, простиравшиеся за хрупким стеклом, по-прежнему вдохновляли ребёнка, и он не переставал восхищаться, теперь уже делая это про себя и не делясь своими чувствами с родителями. С каждым днём мальчик все меньше доверял своим родственникам, ибо считал, что те его предали, оставив в этом мутном море одиночества.

***

Первый день рождения Майкла пришёлся на ясный осенний день, когда на улице было необычайно тепло, а солнце грело особенно приветливо, даря свои нежные лучики маленькому созданию, которому предстояло стать главным героем пышного праздника.

Эверитты созвали многих родственников, и все они приезжали с каким-то подарком для маленького именинника. В основном члены семьи дарили Майклу игрушки, которых у него и без того было огромное количество. Кто-то приносил с собой и более полезные вещи, но ими пользоваться мальчику пока что было рановато, и их заботливая Лиза аккуратно складывала на полки шкафов, чтобы применить в будущем.

Посреди гостиной Эверитты поставили большой стол, накрыв его дорогой ажурной скатертью и уставив всяческими вкусностями. Здесь было чуть ли не всё, что только могли пожелать дорогие гости, начиная от незамысловатых блюд и заканчивая воплощениями изысканных рецептов. Создавалось впечатление, будто день рождения Майкла стал для его родителей чем-то наподобие Рождества или какой-то грандиозной встречи, к которой они готовились годами.

Однако родственников, не имевших ничего против общения с родителями именинника, всё устраивало, и они с огромным удовольствием приняли участие в пиршестве. И единственным человеком, который даже не покинул своей комнаты, был Кевин. Его последний день рождения отпраздновали гораздо скромнее, с чем мальчик никак не мог смириться. Подарков он получил немного и даже не провёл время с друзьями, общение с которыми теперь стало для него особой редкостью.

О своих немногочисленных приятелях мальчик не беспокоился, так как не ставил их на почётное место среди элементов своей жизни, а вот о том, что ему перестали уделять достаточное количество внимания, он тревожился уже несколько месяцев. Одиночество угнетало ребёнка, но, несмотря на это, его становилось все больше.

На день рождения Майка Кевина, конечно, пригласили. Родители даже уговаривали мальчика, чтобы тот хоть немного посидел с ними за столом, но, последовав гордости, ребёнок категорически отказался. И сколько его ни упрашивали, он был непреклонен.

На родителей мальчик тоже злился, хоть и не так, как на брата. Их он считал предателями, а Майкла – чудовищем, на которого родственники посмели променять его, чудесное дитя, чьим талантам не было границ. Кевин очень любил себя и называл самым лучшим ребёнком во всем мире, поэтому и воспринимал игнорирование своей персоны крайне болезненно.

И вот, пока родственники веселились, празднуя день рождения монстра, Кевин сидел в своей комнате и сочинял волшебные истории, героем которых он мечтал стать. В качестве персонажей мальчик ориентировался на свои игрушки, разбросанные по всему полу. Он специально устроил беспорядок, так как в подобных условиях ему было как-то легче фантазировать, наверное, раскиданные по полу вещи вдохновляли юного сочинителя.

В целом сказки, которые придумывал ребёнок, были очень добрыми и всегда имели хороший конец. Но в последнее время в некоторые из них уже стала закрадываться нотка негатива. Не слишком серьёзная, конечно, и не связанная со страшными деяниями, однако присутствие её имело место быть. Например, один из его героев больно побил другого за то, что тот пришёл к нему в дом без подарка. Кевин из этого не делал никаких выводов, а вот, если бы эти истории услышала его мама, она бы, скорее всего, что-то заподозрила, а может, и нет, ибо Лиза особой догадливостью не отличалась.

Но свои сказки мальчик теперь не демонстрировал никому, кроме игрушек, нарисованные мордашки которых специально разворачивал к себе. Им он доверял, так как уж кто-то, а эти искусственнее фигурки не были способны на предательство. Ими можно было распоряжаться, ничего не получая в ответ. И ещё они не умели разговаривать и потому не могли выдать ничего из того, что рассказывал мальчик, каким-нибудь посторонним лицам в виде маминых подруг или соседок. В общем, идеальные друзья, гораздо лучше, чем родственники или вообще какие-либо живые люди…

Несмотря на то, что Кевин пытался уверять себя, как ему хорошо с игрушками, он остро ощущал нехватку в живом общении. В глубине души мальчик осознавал, что никакие фигурки, каких у него благодаря Майклу осталось уже не слишком много, не заменят ему друзей, а уж тем более родную семью. Он был ещё слишком мал и многое не мог понять, в результате чего и терялся в себе и своих сбивчивых мыслях.

Когда празднование уже подходило к концу, дверь детской открылась, и в комнату впорхнула тетя мальчика, выглядевшая очень довольной. Она хотела с ним поговорить, и он охотно согласился, но, поняв, какую тему тетя хотела затронуть, сразу же отверг её. Женщину воодушевил маленький Майк, наряженный в дорогой, расшитый узорами костюм, что послужило поводом к возникновению желания обсудить его развитие и поинтересоваться, как к нему относился старший брат. Но Кевин наотрез отказывался беседовать о брате.

– У тебя какие-то проблемы? – обеспокоенно спросила женщина.

– Нет, – односложно ответил мальчик и замолчал, игнорируя остальные вопросы тёти.

Поняв, что диалог терял всякий смысл, женщина поспешно удалилась, оставив мальчика в одиночестве. Она не особо поверила, что у него отсутствовали проблемы, но вмешиваться в это дело не стала, так как резонно решила, что в первую очередь этим должны заниматься родители.

Кевин же продолжил свою игру. После визита тёти его настроение ещё больше упало, и он с нетерпением ждал, пока все закончится, чтобы наконец начать ощущать себя хоть немного в своей тарелке. А пока гости уходить не собирались, мальчик поставил перед собой любимую игрушку и тихонько запел излюбленную им песенку, с которой некогда познакомился благодаря маминой заботе. Детский голосок разнесся по узенькой комнате, слившись с монотонным тиканьем настенных часов, маленькое сердечко затрепетало чаще, малыш крепко прижал к себе игрушку, – и ему показалось, будто фигурка ответила взаимностью.

Но вместо того, чтобы развеселиться, ребёнок загрустил. Это означало, что следовало выбрать более удачный способ развлечения, вот только какой, мальчик не имел ни малейшего понятия.

========== Глава 5 ==========

Хмурая осень сменилась холодной зимой, а после – звенящей весной. Снега начали таять, земля очертилась тонкими голубоватыми линиями ручьев, а со всех сторон стали доноситься первые слаженные птичьи голоса.

Эверитты вели прежний беззаботный образ жизни и главным объектом своего обожания по-прежнему выбирали Майкла, которому и дарили свою чрезмерную заботу. Мальчик был ещё очень мал, но ему явно нравилось, что взрослые, готовые сделать все ради его блага, целыми днями пасутся вокруг его кровати.

Между тем Кевин уже больше года терпел одиночество, настигнувшее его совершено внезапно и ставшее неотъемлемой частью его существования. С каждым днём ненависть, которую мальчик испытывал к брату, возрастала, как и его недоверие к людям. Кевин все больше замыкался в себе и большую часть времени проводил со своими вымышленными персонажами и игрушками.

И однажды произошло нечто поистине ужасное для ранимого Кевина. Отец применил к нему физическую силу, слегка шлёпнув мальчика по голове, когда тот начал уж очень беззастенчиво с ним спорить. Конечно, удар, сделанный исключительно в воспитательных целях, был очень лёгким и не причинил мальчику физической боли. Однако Кевин воспринял такое отношение как жуткое унижение, и его чуткая душа не смогла это стерпеть.

***

Стоял чудесный апрельский день. Весна уже полностью вступила в свои роскошные владения, и потому погода была тёплая, а где-то на земле пёстрым ковром раскинулись нежные цветочки. Приветливые лучи согревали остывшую землю, и все кругом бурно радовалось скорому наступлению самой чудесной поры.

В этот день родители Кевина занимались активной подготовкой к очередному приезду родственников, которые совсем недавно вернулись из грандиозного путешествия и обещали продемонстрировать Эвериттам несколько свежих фотографий.

Сам мальчик смирно сидел в своей комнате. Несмотря на то, что злополучный удар ребёнок получил два дня тому назад, обида по-прежнему одолевала его, пробуждая искреннюю ненависть к нерадивому отцу.

Внезапно в его мозгу родилась одна удивительная идея, поначалу показавшаяся мальчику несусветной глупостью, но, когда он немного поразмыслил, очень даже пришлась ему по нраву. А заключалась она в том, чтобы сбежать из дома, пока родители готовились к прибытию гостей. Все равно они, скорее всего, не заметили бы, ведь за действиями Кевина Эверитты практически не следили, считая его тихим и прилежным мальчиком, не способным на безрассудные поступки.

Воспользовавшись отсутствием контроля, мальчик осторожно выбрался из комнаты, спустился на первый этаж, прокрался по коридору, оделся и, убедившись, что родители были заняты, поспешно покинул дом, тихонько закрыв за собой дверь. Конечно, ничего из необходимых в путешествии вещей наивный ребёнок с собой не взял. Он посчитал, что, уйдя от ненавистной семьи, станет жить гораздо лучше, так как обретёт желанную свободу и перестанет видеть глупую мордашку брата.

Миновав домашнюю территорию, Кевин очутился на знакомой улице, полной спешивших куда-то людей и галдящей ребятни. Мальчик ощущал нешуточное волнение, все его тело было жутко напряжено, но, несмотря на это, он не собирался менять своего решения. Теперь его ждала самостоятельная жизнь, а родители ещё не раз пожалеют, что посмели поднять на него свои безжалостные руки.

Кевин шёл быстрым шагом, стараясь не оглядываться по сторонам, чтобы не усиливать все отчётливее ощущавшуюся тревогу. Его сердце часто билось, на миловидном личике застыло напряженное выражение, а от каждого звука все его тело невольно содрогалось, словно готовясь к внезапному нападению.

Такому испытанию Кевин, ранее даже не гулявший в одиночестве, подверг себя впервые в жизни, вследствие чего страх одолевал его беззащитное тельце, рисуя в его богатом воображении отвратительные картины, от вида которых ему становилось только хуже. Тем не менее гордость была превыше всего, и ребёнок даже не думал о возвращении домой.

И вот, незаметно, малыш добрался до прекрасно знакомого ему парка, в котором раньше часто гулял вместе с мамой, наслаждаясь картинами природы и кормя разгуливавших по брусчатке птиц. С тех пор в парке ничего не изменилось. Весной природа в нем пробуждалась после долгого сна, и все вокруг, казалось, было наполнено позитивом.

Солнечные лучи ласкали парковые дрожки, даря им свой трепещущий свет, дул лёгкий ветерок, колыша раскидистые ветви деревьев, а незадачливые прохожие с беспечным видом разгуливали по уютному природному уголку, восхищаясь его красотами или просто услаждая свою душу.

Кевин Эверитт остановился, чтобы перевести дыхание, и внезапно на него нагрянуло осознание того, что он натворил. Ведь теперь ему придётся жить на улице, питаясь, как голуби, хлебными крошками, проведя ночи в холоде. Уютная кроватка, свежая еда и хоть какая-то забота превратятся в недосягаемая мечту, и все лишь из-за его мимолетного желания покинуть родителей.

Впрочем, о возвращении домой он думать не хотел, ведь там, как он считал, его никто не любил, что было ещё хуже, чем нелёгкое жильё на воле. К тому же он помнил из сказок, что некоторые герои попадали в волшебные страны именно когда сбегали из дома или случайно заходили в какие-то незнакомые районы. Последний факт весьма обнадёживал.

Совсем запутавшись, малыш сел на одну из парковых скамеек, спрятанных в тени деревьев, и заплакал. Вот только теперь это были не те слёзы, которые ребёнок напрасно выдавливал из себя, чтобы привлечь внимание родителей, теперь он чувствовал себя по-настоящему беспомощным, опустошенным и в то же время жутко обиженным на весь мир.

– Солнце, кто тебя обидел? – послышался ласковый женский голос, после чего кто-то положил руку на плечо Кевина.

– Со мной не хотят играть… Меня никто не любит, – решил признаться ребёнок, которому уже было все равно, что к нему обращался совершенно чужой и незнакомый ему человек.

– Разве то, что с тобой не хотят играть, значит, что тебя никто не любит?

Кевин поднял глаза, посмотрев в лицо пожилой незнакомки, а затем молча кивнул, подтверждая свои слова. Женщина снисходительно улыбнулась, осторожно взяла ребёнка за руку и попыталась успокоить.

– Тебя непременно кто-то любит, поверь. Если с тобой не хотят играть одни, значит, будут другие. Просто найди себе подходящих друзей, и главное, не обижайся на тех, кто тебя отвергает. Кстати, почему ты такой маленький и один? Где твои родители?

– Они плохие. Они меня не любят.

– А почему ты так считаешь? – женщина, заинтересовавшаяся проблемами мальчика, явно хотела разузнать больше, преследуя при этом исключительно благие цели.

– Поиграйте со мной, пожалуйста, – внезапно попросил Кевин, умоляюще поглядев в глаза доброй старушки.

– Солнце, я уже стара… – растерялась незнакомка. – Но раз ты просишь, давай попробуем.

– Бегать необязательно. Я просто хочу поиграть.

Сначала они поиграли в загадки, в процессе чего выяснилось, что старушка знала немало заковыристых вопросов. Кевин проиграл, но, несмотря на это, ничуть не расстроился, так как ему нравилось узнавать новое, а таких знаний во время этой игры он приобрёл немало.

Старушку приятно удивил интерес, который мальчик проявлял к процессам, происходившим в мире. Поэтому по окончании недлительной игры в загадки женщина решила пообсуждать с ребёнком мир и порассказывать ему какие-нибудь увлекательные истории, на что он охотно согласился.

Кевин быстро нашёл общий язык с доброй бабушкой, и, общаясь, они даже не заметили, как быстро пролетело время. Уже когда начало темнеть, старушка забеспокоилась, почему за мальчиком все не приходили его родители, ведь она считала, что они гуляли где-то неподалёку, а он просто отлучился от них, обидевшись, и они непременно придут, чтобы забрать своё драгоценное чадо.

Но на вопрос, связанный с родителями, Кевин ответил, что они его ждут дома, куда совсем скоро мальчик планировал возвратиться. По причине того, что уже начало темнеть, заботливая женщина вызвалась проводить ребёнка до дома, и он не стал противиться. Мальчик передумал странствовать, так как понял, что ещё слишком мал для этого, и никакие таинственные дали, окутанные дымкой неизвестности, не заменят ему уютной комнатки и тёплой кроватки.

Вернувшись домой, Кевин обнаружил, что родители, увлечённые хлопотами, даже не подумали о его поисках. Но теперь мальчика это особо не задело, так как его настроение, поднявшееся в результате игры, обещало оставаться бодрым еще долгий промежуток времени. Кевин почувствовал, что хоть кому-то с ним интересно и что хоть кто-то согласился с ним поиграть, а это для него теперь уже стоило многого.

========== Глава 6 ==========

После той увлекательной беседы Кевин ещё не раз отправлялся в парк, исполненный желанием вновь встретиться с той добросердечной незнакомкой, скрасившей его серый день. Но, к сожалению, встретиться с женщиной мальчику больше не удалось, и он так и не узнал, кем она была и какая судьба постигла её в дальнейшем.

Впечатление от того времяпровождения в парке быстро улетучилось, вследствие чего Кевин уже через два дня снова стал угрюмым и обиженным на всех ребёнком, которого обделяли вниманием. Друзей ему снова заменили игрушки, а чтобы как-то себя развлечь, мальчик вновь принялся за сочинение волшебных историй.

Так и жил Кевин в одиночестве, пока не пошёл в школу, где ему пришлось ежедневно проводить время в обществе, что ему совершенно не нравилось. Даже в ранние годы, когда мальчика со всех сторон окружала родительская забота, ребёнок не отличался открытостью, а оставшись наедине с собой, так и вовсе замкнулся и постепенно воспитал в себе ненависть не только к брату, но и ко всему миру, а в особенности к людям, живущим в нем.

***

Вот Кевину было уже семь лет, а Майклу – три. Несмотря на то, что младшего брата постоянно холили и лелеяли, он рос очень скромным ребёнком, который каждый раз смущался, когда ему приносили подарки. Похвалы он любил, но воспринимал не с таким восторгом, как когда-то Кевин, а ограничивался милой улыбкой.

Лиза и Трой не могли нарадоваться своим младшим чадом и щедро задаривали его множеством игрушек, сладостей и прочих приятностей, любимых детьми. Комнату Майклу также оформили в его любимом стиле, обклеив её обоями с изображением мультяшных героев.

У Кевина же за два года ничего не изменилось. Его комната осталась такой же, какой и была с того момента, как родители перестали уделять мальчику особое внимание. Даже количество игрушек осталось прежним, что поначалу особенно возмущало мальчика, но потом, когда он немного подрос, он смирился с этим фактом и решил вообще перестать использовать игрушки в развлекательных целях.

В мир своих фантазий мальчик по-прежнему погружался с превеликим удовольствием, и теперь в потаённые уголки его некогда милых историй затесалась жестокость. Нет, ребёнок не стремился к каким-либо убийствам или прочим деяниями, просто ему нравилось представлять картины чьих-то страданий и беспомощности в этом огромном и жёстком мире. Он буквально наслаждался, когда воображал сцены мучения своих персонажей, однако в жизнь воплощать что-либо из этих страшных зрелищ не собирался.

В реальности Кевин не любил ни драк, ни насилия и всегда избегал их, стараясь решить конфликт мирным путём. Впрочем, ссор, требующих бурных потасовок, у него не случалось, ведь он ни с кем на общался, а значит, просто не мог довести отношения с тем или иным человеком до жёстких перепалок.

К самому мальчику тоже редко кто-либо подходил, а без учебной надобности так и вовсе даже и не думали с ним разговаривать. Людей отпугивала его замкнутость и испепеляющий взгляд исподлобья, которым Кевин одаривал каждого, кто его окружал.

Даже учителя относились к мальчику с некоторой опаской, предполагая, что что-то с ним не совсем в порядке. Но по причине того, что Кевин учился отлично, никого не задирал и никак не проявлял себя в негативном плане, педагоги не вмешивались в его личную жизнь и не особо не волновались о его психологическом здоровье.

Только однажды одна пожилая учительница спросила, хорошие ли у мальчика отношения с семьёй, на что тот, во избежании лишних вопросов, дал положительный ответ. Конечно, Кевин сказал неправду, но желания участвовать в длительном опросе у него в тот момент не было абсолютно никакого, как не появилось и после. Эверитт не любил, когда люди обращались к нему, чтобы что-то выяснить, и в таких случаях, если имелась возможность, всегда просил оставить его в одиночестве.

Несмотря на то, что Кевину было только семь лет, уединение уже не тяготило его. Он не нуждался ни в друзьях, ни в общении. Его вполне устраивал тот мирок, который он создал себе и в который уходил каждый раз, когда возвращался из общественных мест.

С детьми, с которыми мальчик общался в раннем возрасте, Кевин уже давно потерял контакт. Только с одним из них он попал в одну школу, но это никак не повлияло на их отношения. Мальчики просто не общались друг с другом, словно раньше никогда не были знакомы, и каждого из них это устраивало.

***

Ясным зимним днём, когда на небе ослепительно сияло солнце, в лучах которого искрились кипенные сугробы, укутывавшие промерзлую землю, Эверитты всей семьёй отправились в один из самых крупных парков города, находившийся достаточно далеко от их дома.

Зима выдалась удивительно снежной, что в их городе считалось очень редким явлением. Поэтому даже Эверитты, предпочитавшие поводить время в уютной домашней обстановке, решили немного погулять, заодно и порадовав мальчиков.

Семилетнего Кевина они взяли с собой и, к недовольству того, попросили следить за братом, который часто поскальзывался, падал и больно ударялся. Но это веление исполнено не было, Кевин только делал вид, что следил, а на самом деле даже и не думал смотреть в сторону Майкла. Малыш несколько раз упал, за что старшему брату сделали замечание, однако того это никоим образом не потревожило.

В самом парке было много людей. Народ отдыхал от тяжёлых рабочих будней, и основная масса занималась спортом, позволявшим справиться с напряжением. Дети резвились, валялись в снегу, звонко смеясь, закидывали друга снежками. Майкл тоже захотел к ним присоединиться, но родители, узнав это, ласково одернули ребёнка, объяснив, что тот ещё слишком мал для таких игр.

Кевину же не давала покоя другая мысль. «Что я здесь делаю?», – думал он, с отвращением глядя на веселящихся людей. У мальчика не было абсолютно никакого желания резвиться вместе с ними, а тем более, если рядом шёл самый ненавистный ему человек. Он жаждал поскорее вернуться домой, чтобы заново отправиться в путешествие по воображаемому миру, в котором чувствовал себя уютнее, чем среди этих однообразных лиц.

Неожиданно Майкл остановился, сжался всем телом и вгляделся в одну точку. Затем он позвал маму. Взволнованная Лиза сразу же откликнулась и перевела взгляд туда, куда смотрел её сын.

Кевин тоже поглядел в ту сторону и обнаружил, что неподалёку от них, в сугробе, лежало обмякшее птичье тельце. Птица была ещё жива, однако лететь не могла, так как ранила крыло. Она отчаянно пыталась выкарабкаться из глубокого сугроба, но, сколько бы усилий ни прикладывала, все оказывалось бесполезно, сугроб затянул её, отобрав все силы и возможность летать.

Майк, всерьёз забеспокоившийся состоянием этого маленького живого существа, крепко схватил руку матери и потянул Лизу за собой. Женщина не стала сопротивляться и пошла за сыном. Как только они приблизились к пострадавшей птице, Лиза попросила сына отойти, затем сняла с себя пушистый шарф и, аккуратно обхватив им птичье тельце, закутала в него пернатую и взяла на руки.

– Мы ей поможем, – ласково сказала женщина и улыбнулась Майклу, взгляд которого оставался встревоженным.

Вскоре к ним подошли Трой и Кевин, вид которого был уж точно не довольный. Ему совершено не нравилась неизвестно зачем совершенная прогулка, он хотел домой, но вместо этого вынужден был смотреть, как по глупой просьбе его душевного брата родители помогали какой-то птице, которая все равно должна была скоро умереть, ибо век таких, как она, недолог.

Хотя Кевина скорее отталкивал не сам факт спасения птицы, а то, что оно было осуществлено согласно просьбе маленького мальчика, по абсолютной случайности обнаружившего пернатую среди сугробов. Старший брат догадывался, что, если бы ребёнок не обратил внимания на птичку, его родители даже и близко к ней бы не подошли, даже если бы она корчилась в предсмертных муках.

Между тем Майкл, поняв, что мама обеспечила птице помощь и тепло, очень обрадовался и, бодро засеменив за Лизой, начал что-то лепетать, чем ещё больше разозлил брата.

***

Кевину было уже восемь, но в его жизни по-прежнему даже и не намечалось каких-либо изменений. Он вёл прежний образ жизни, и с каждым днём его ранимая душа все больше утопала в клокочущем море ненависти ко всему миру. Он чувствовал себя некомфортно среди людей и искренне мечтал уйти от них куда-нибудь, где он не будет ощущать тех страданий, что дарил ему этот мир.

С того дня, как Эверитты пригрели раненую птицу, прошёл ровно год. Четырёхлетний Майкл рос и становился всё более шумным и игривым, вызывая этим огромную симпатию у своих родителей, безумно любивших, когда детки веселились.

Кевину же хотелось ударить ребёнка каждый раз, когда тот прибегал к нему с наивными просьбами поиграть, чтобы прогнать скуку. Однако к насилию мальчик никогда не прибегал, демонстрируя свою неприязнь к брату банальным игнорированием. Тот всякий раз обижался, но такие обиды длились совсем недолго, и в скором времени малыш снова готов был дарить старшему брату своё безграничное тепло, которое тот отказывался принимать.

И вот, в холодный зимний день, когда по небу плыли громоздкие серые тучи, воздух был пропитан жутким морозом, дул лютый ветер, а деревья, скованные инеем, словно сказочные монстры, вызывали невольный страх у маленьких детей, Кевин и Майк отправились на прогулку. На Лизу навалилось множество дел, и потому она решила, что лучшим вариантом будет доверить младшего сына Кевину, находившемуся уже в более-менее сознательном возрасте. По крайней мере, уследить за маленьким ребёнком Кевину не составило бы никакого труда.

Юный Эверитт хотел сразу же отказаться, но мать не принимала никаких возражений. Если Майкл хотел гулять, значит, его следовало вывести на прогулку, и её совсем не волновало, входило это в список желаний Кевина или нет.

Старшему брата пришлось попросту смириться. Превозмогая отвращение, возникавшее у него при одном только нахождении рядом с этим мелким чудовищем, Кевин отвёл малыша в парк, где когда-то встретил добрую женщину.

По причине того, что был самый разгар рабочего дня, людей в парке оказалось весьма немного. Да и сам уголок выглядел как-то мрачновато. Совершено на украшенный, с множеством корявых деревьев, расставивших свои голые ветви, и небольшим фонтаном, не работавшим в зимнюю пору, он навевал невольное уныние, которое, впрочем, никак не коснулось обоих мальчиков.

Решив, что с братом все равно ничего не случится, Кевин оставил Майка около фонтана, а сам направился в сторону узловатых зарослей, привлекших его своим угрюмым великолепием. Малыш, не любивший одиночества, долго звал брата, однако тот не откликался, поэтому ребёнку пришлось развлекать себя самому. Бежать за Кевином Майк не стал, видимо, побоявшись, что в этом неприятном с виду лесочке слишком опасно, ведь мама нередко предостерегала его от прогулок по таким местам.