Текст книги "Карнавал в День Всех Неживых (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 14

Погода после Дня всех Неживых стояла, как это водится, атмосферная: мрачная, пасмурная, дождливая. Жёлтые листья устлали землю, в воздухе висела морось, делая его тяжёлым и влажным. Природа умирала, чтобы возродиться с новой силой и красотой – весной.

Туману, что пополз ближе к вечеру со стороны болот, никто особенно не удивился. Особенно суеверные осенили себя Солнечным Кругом или прошептали Слова Изгнания (зависимо от веры), но в остальном это было дело привычное.

Однако, когда туман сгустился до такой степени, что больше напоминал упавшее на землю плотное облако, слуги начали нервничать. По мере того, как видимость за окном падала до нулевой, среди свеженанятого персонала разгорались страсти: сплетни о старинном проклятии, кем-то вовремя пущенные, распространились по особняку, как пожар. Усугублялось всё тем, что наняли новые господа преимущественно светлых, да таких, чьи семьи обитали на острове уже несколько поколений.

Неудивительно, что инстинктивный страх перед Днём всех Неживых был у них в подсознании – впитался вместе с молоком матери, с пугающими рассказами старших родственников, с воспоминаниями о том, как тщательно всю неживую неделю захлопывались все ставни, как им запрещали играть на улице и заговаривать с кем-либо...

Такие вещи в себе сложно искоренить.

Дошло до того, что у одной молоденькой горничной случилась самая настоящая истерика. Она отказывалась выходить в оранжерею за цветами, и даже угрозы не подействовали.

– Заприте эту дурочку в комнате для молитв! – приказала донна Кайрини холодно. – Совершенно очевидно, что она глупа, суеверна и, возможно, одержима. Завтра мы пошлём за благочестивым Приором, он хорош в изгнании нечистой силы...

В этот момент за окном раздался леденящий душу вой.

В просторном холле первого этажа, где собрались почти все домочадцы, стало тихо. Горничная тихо и мирно сползла в обморок.

В дверь постучали.

Почтенная минна, заменившая нянюшку на посту домоправительницы, с сомнением посмотрела на новоиспеченную хозяйку дома.

– Что прикажете, ваша милость?

– Открыть дверь, разумеется, – отрезала донна Кайрини.

По рядам слуг прошёлся шепоток.

– Ваша милость, – домоправительница склонила голову, пряча раздражение. – Дозвольте обратиться... Вы – донна столичная, важная, но в наших делах не сильно разбирающаяся, при всём уважении. Эти земли... тут светлым не были рады во время Солнечных завоеваний, уж поверьте. Реки крови лились тогда, Бог отвернулся от нас, и в наказание за жестокость проклятие восстало из пекла, чтобы просыпаться каждый День всех Неживых. На неживой неделе, в тумане и ночью... поверьте, донна, светлым не стоит в тумане али после захода солнца открывать дверь.

Донна Кайрини поморщилась.

– Милочка, я наняла вас не для того, чтобы вы знакомили меня с причудливым местным фольклором. Это здание осенено благодатью, и благочестивый Приор вчера лично это проверил... если уж вас так волнуют всякие подобные вопросы. Мыль о том, что Бог может быть против искоренения скверны и ереси, абсурдна и греховна. Не советую вам высказывать её где-либо. А теперь, быть может, вы всё же изволите открыть дверь? Если желаете сохранить свою должность, конечно.

Словно иллюстрируя сказанное, в дверь снова стукнули. Трижды.

У почтенной домоправительницы всё сжалось внутри. И как ей вообще пришло в голову наняться к этой глупой чужачке с континента?

– Слушаюсь, ваша милость, – сказала она. – Но вы учтите, что, помимо мёртвых али проклятых, в ночи бродят ещё и живые. И не всегда – с добрыми намереньями.

– Дом магически защищён. Я жду.

Домоправительнице не оставалось ничего, кроме как двинуться к двери. Прошептав короткую молитву, она распахнула дверь... и шарахнулась прочь, обнаружив за ней мужчину в цилиндре. Тень скрывала его лицо.

– Добрый вечер, уважаемые, – сказал он красивым, хорошо поставленным бархатистым голосом. – Можно мне войти?

Домоправительница задушенно пискнула. Ещё несколько слуг сползло в обморок. Донна Кайрини едва за голову не схватилась – безумны они тут все, что ли?!

– Входите, уважаемый, – проговорила она. – Простите мою невежливость. Вы от лорда Канрада?

– Нет, – сказал гость, снимая шляпу. – Не от него.

–

Донна Кайрини прожила долгую жизнь, полную перипетий и маленьких трагедий.

Она была родом из крайне знатной, приближенной к Первосвященнику семьи Элариди. Юность её прошла в Институте Праведных Донни, и казалось, что открывающиеся перспективы безграничны. Но... Игра во власть – капризное времяпровождение. Кажется, ещё только сегодня ты поставил на правильную фигуру, а завтра уже оказываешься в числе проигравших. То же самое произошло и с их семейством – их покровитель проиграл. Со всеми вытекающими последствиями.

От молодой донни, которая к тому же упустила свой шанс заполучить жениха на Балу Светлейших, все отвернулись. А потом взявшая власть в свои руки Императрица Киора, славившаяся своей мстительностью, взяла наследницу древнего семейства Элариди под свою "опеку". Стоит ли говорить, что правительница выбрала для бывшей соперницы и дочери врагов самую худшую партию, какую только можно вообразить?!

Старший наследник семьи Кайрини не понравился донни с первого взгляда – пьяница, мот, бабник, ни во что не ставящий женщин. Именно такую характеристику, отведя глаза, дал один из немногих оставшихся друзей семьи. И это всё не говоря о том, что для неё, высшей аристократки, свадьба с представителем низшей знати была... унизительна. Даже если он является наследником.

Тем более что, если откровенно, ей куда больше нравился младший сын в семье. Нравился настолько, что она сама осмелилась предложить ему брак... но он отказал.

Дочь знатнейшей семьи, она по сей день темнела лицом от ненависти и унижения, вспоминая тот момент.

С тем отказом все её надежды на жизнь с достойным (если не происхождением, то хотя бы душой) мужем рассыпались в пыль. Она оказалась женой человека, имеющего множество вредных привычек. И если бы только это! Её супруг был глуп, как пробка, не умел обращаться с деньгами и бросал их на ветер с поистине пугающей скоростью. И всё, что оставалось ей – пытаться удержать на плаву этот корабль, так или иначе.

Донна Кайрини слыла своей набожностью, но сама знала, что совершила, и не по разу, все мыслимые грехи. Видит Бог, из них одно только прелюбодеяние принесло ей хоть какое-то удовольствие – нравилось думать, что ненавистный муж вот прямо сейчас унижен и обманут. Остальное... остальное она совершала, чтобы её дети получили будущее, достойное их крови.

У донны Кайрини не было сомнений касаемо того, куда она попадёт после смерти.

И в тот момент, глядя в горящие глаза скелета, она поняла – кажется, час пришёл. И всё, что она могла – вздёрнуть подбородок повыше и вспомнить, кто она по рождению.

В её семье все были рыцарями веры. И не боялись чудовищ.

Не убоится и она.

– Добрый вечер, уважаемый, – сказала она с достоинством. – По какому вы вопросу?

– Я пришёл за долгами, – оскалился гость.

– Простите, но я не уверена, что вы значитесь в списках наших кредиторов, – отозвалась донна сухо, стараясь не обращать внимания на вопли, всхлипы и причитания слуг.

– О, речь не о деньгах. Вот ещё! На что мёртвым деньги? Речь о крови, что на ваших руках. Кровь за кровь – разумный обмен, не так ли?

Краем глаза она отметила, что дверь в кабинет мужа приоткрылась. Значит, наблюдает... но не выходит.

Разумеется. Как же иначе? А вот дети, услышав шум, выскочили из своих комнат. От вопля дочери зазвенело в ушах – пошла в отца и совсем не умеет держать себя в руках, какая досада... А вот сын сжал кулаки, и в ладонях его заплясал Свет.

– Дети, пойдите прочь, – сказала донна. – Мы переговорим с гостем в кабинете. В том числе о долгах.

Дочь рванулась в свою комнату, как было велено. А вот сын...

– Эднар, вернись к себе!

– Нет, матушка, – холодно сказал он, спускаясь. – Я выгоню из нашего дома этот нелепый эксперимент безумного некроманта.

– Ишь как заговорил, – оскал скелета окончательно перестал вписываться в хоть какие-то границы возможного. – У тебя знакомое лицо, мальчик... ты очень похож на прадедушку. Или сколько там пра? Сложно сказать, в могиле время идёт совсем по-другому. И твоя мать, если присмотреться, похожа тоже... знакомая кровь. Я её пробовал. Дом, говоришь? Нет, это не ваш дом. Вы убили хозяина этого дома, и я пришёл за справедливостью. Неудачный эксперимент? Ну-ну. Ты даже не представляешь, чья сила поднимает меня из могилы. Тебе не уничтожить меня. Уж поверь, люди куда сильнее тебя пытались.

– Но я могу тебя развеять, – Эднар не отступал. – Развоплотить на время. И, если ты не уберёшься отсюда...

– Развеять? – мерзко захихикал мертвец. – Ну-ну... а что ты будешь делать с ними?

С этими словами он медленно поднял руку и указал на окно. Будто повинуясь его жесту, туман начал рассеиваться, показывая застывшие вокруг особняка фигуры. Неверные огни, летающие прямо в воздухе, выхватывали из темноты жуткие подробности – истлевшие лохмотья одежд, разложившиеся лица, серая кожа, чёрные провалы глаз...

– Болотная армия, – прошептала домоправительница. – Боже, спаси наши души...

Донна Кайрини сжала кулаки.

– Чего вы хотите? – спросила она.

– Я пришёл за убийцами...

– Значит, вы пришли не по адресу, – Эднар был раздражён и не собирался это скрывать. – Здесь нет никаких убийц!

От хохота мертвеца задрожал потолок.

– Интересно, – проговорил он. – А ведь ты, похоже, действительно не знаешь... Так вот. Тот, кого ты привык называть отцом, убил ради денег своего брата. Кстати, твоего настоящего отца. Ох, как же мне нравится светлая знать с этими их милыми тайнами! А да, кстати. Твоя мать спит с колдуном, который оплачивает всю эту вечеринку. Ну разве не забавно?

Глава 15

– Это любопытно, – сказала Мадина. – Даже лучше, чем сельские пьесы!

Я мрачно покосилась на неё, но промолчала, продолжая наблюдать за развернувшейся в зеркале семейной драмой.

– Это абсурд! – рявкнул не то мой кузен, не то всё же брат.

– Ты готов побиться об заклад? Готов поставить свою печень, что это ложь? – тут же уточнил предприимчивый скелет, который, очевидно, с большой нежностью относился к светлому ливеру. Честно говоря, меня ситуация слегка смутила, потому что на лице юноши отразилось упрямство обречённого. Это было бы некстати – как известно даже детям, сделки с большинством потусторонних сущностей нерушимы.

– Помолчи же! – слава Богу, додумалась вмешаться тётушка. – Не вздумай...

– Согласен.

Ой дурак...

– Хорошо, – потёр руки скелет, – Так пусть твои родственники поклянутся, что это – ложь! И тогда я уйду... Но если нет...

Тётушка побелела, как мел. И, подозреваю, я – тоже.

– Мама?.. – мой... судя по всему, всё же братец повернулся к родительнице и, кажется, наконец понял, какую глупость совершил. Впрочем, Эднара, кажется, больше всего шокировало даже не то, что он проиграл собственную печень высшей нечисти, а некоторые аспекты семейных тайн.

Да что уж там, я тоже была в шоке.

– Я же говорю – натуральная пьеса, – усмехнулась Мадина. – Никаких сладких коржиков не надо. И самое лучшее: паренёк проспорил свою печень, и теперь тебе не надо переживать: никаких сложностей касаемо наследства не возникнет.

– Их и так не возникло бы, – отозвалась я мрачно, с некоторой тоской наблюдая за разворачивающейся семейной драмой. Там накалялись страсти, и наш скелетообразный любитель каннибализма уже радостно вещал на весь дом:

– Внемлите же все! У злодеев есть час, чтобы самим прийти к закону мирскому и покаяться в грехах. Если этого не случится, закон мёртвых настигнет всех и каждого в этом доме!!! А ты, мальчик, пойдёшь со мной...

– Нет, – тётушка сделала несколько шагов вперёд. – Забери меня, не его!

– Тебя и так повесят, – отмахнулся скелет. – И у тебя мясо старое, жёсткое.

– Пожалуйста, – она всхлипнула, подходя вплотную к нежити. – Умоляю тебя...

– Сказал же тебе...

И тут почтенная донна удивила нас в который раз за вечер: серебрянный кинжал, скользнув змеёй, упёрся скелету в шею. И, уж не знаю почему, но наш мёртвый приятель застыл столбом, ошеломлённо глядя на клинок.

– Ты ведь знаешь, что это, верно? – прошипела змеёй тётка. – Узнал, проклятое тёмное отродье, я вижу... Кинжал из пера ангела, всё верно. Одно твоё движение – и я упокою тебя. Навсегда.

Я икнула.

– Нет, она мне нравится, – сказала Мадина. –  Вот правда нравится. Какая бы ведьма получилась!

– Она – светлая, причём фанатично настроенная, – напомнила я осторожно.

– И что? – хмыкнула Мадина. – Зато у неё есть стиль. И – уж на что угодно готова спорить – тёмное призвание.

На это я промолчала. Концепция того, что у светлых может быть врождённое тёмное призвание (равно как и наоборот), крайне тяжко и со скрипом принималась в светлом обществе. Передовые учёные умы уже говорили об этом, но официальный Храм пока ещё полагал подобную концепцию ересью.

–

Пока мы обсуждали чужие таланты, скелет и почтенная донна вовсю торговались.

– Убьёшь меня – и вся моя армия обрушится на этот дом, уничтожая всех на своём пути, – прошипел скелет.

– Уберёшь свою армию, откажешься от договора с моим сыном – и уйдёшь отсюда живым! – не отставала от него женщина.

На это скелет только расхохотался.

– Я уже мёртв, идиотка, – сказал он. – Упокоишь меня? Ладно, так тому и быть. Но без возмездия я вас не отпущу! Максимум, что могу тебе предложить – я откажусь от печени твоего сыночка... и от мяса всех остальных в этом доме, если в течение часа вы признаетесь в том, что сделали с предыдущим хозяином поместья.

Донна застыла.

Я зябко поёжилась. Честно признаюсь, именно тогда дала себе зарок – не пытаться устраивать свои дела с помощью нечисти. Всё же нам, светлым, такие игры не по душе, как ни крути. Вот что, спрашивается, я буду делать, если всё сорвётся и это существо действительно убьёт моего брата? Да, любой тёмный на моём месте сказал бы нечто вроде: «Сам виноват, идиот – надо думать, что говоришь». И это даже было бы правдой, но...  я знаю, что всё равно буду винить себя. И мне всё равно придётся как-то с этим жить.

На поверку месть оказывается не таким уж весёлым занятием, не так ли?..

Между тем, донна и нечисть всё же заключили соглашение. Наш посланец, вежливо приподняв шляпу, вышел вон.

– Ну что там?! – подскочила ко мне нянюшка. – Мне командовать отступление?

– Командуй! – кивнула я.

Преданные нам слуги во главе с поверенным Иноко, исполнявшие обязанности армии Тьмы (к коим подошли с неожиданными даже для меня оригинальностью и энтузиазмом), послушно отступили в тень. Туман по мановению руки Мадины пополз вперёд, скрывая их. Я успела заметить, что нянюшка перехватила нашего скелета и начала сочувственно о чём-то расспрашивать. Нежить снял шляпу и вообще всем своим видом выражал галантность.

– Твоя няня кокетничает со скелетом, – отметила Кори.

– Да, – вздохнула я. – Это моя няня. Она всегда мила с мужчинами, сколько бы им ни было лет. Она... современно смотрит на вещи.

– А, – Кори задумчиво посмотрела на нас. – Если честно, то я как-то иначе всю жизнь представляла себе светлых.

– Мы разные, – ответила я сухо.

– Отвлекитесь от своих чёрно-белых ссор, – махнула Мадина рукой. – У нас тут самое интересное началось!

И впрямь, началось.

В холле слуги собрались в группу вокруг домоправительницы и ключника.

– Слыхали? – шипела домоправительница. – Из-за этих, пришлых с материка, войско пробудилось!

– Грязные прелюбодеи, – глаза ключника горели праведным огнём. – Убийцы. Должны ли мы из-за них помирать?!

– Нет! Нет! – толпа слуг зашевелилась.

– У меня дети!

– А у меня ещё даже нет детей!!!

– Я не хочу умирать!

– И что нам делать?

– На костёр их!! – возвестил ключник радостно.

Ну вот приплыли теперь...

– О, – порадовалась Кори. – Вот теперь похоже на светлых.

– На шаблонных светлых, ты хотела сказать? – уточнила я холодно.

– Да, – поддержал поверенный Иноко, который был просто дивно хорош в костюме разлагающегося мертвеца. – Определённо, не стоит полагать, что все светлые привыкли сжигать кого-то на костре. Это устаревший и опасный стереотип!

– И что, даже ведьм не сжигаете? – прищурилась Кори.

– Определённо, нет. В этом веке мы предпочитаем вести с ведьмами и колдунами дела.

Я хотела вмешаться, но Мадина дёрнула меня за рукав.

– Не отвлекайся, – шепнула она. – В кабинете своё веселье.

И впрямь, веселье.

– Я должен взойти на плаху из-за твоего ублюдка?! – ревел буйволом милый дядюшка, быстро запихивая деньги в папин кожаный портфель. – Не бывать этому! Не знаю, о чём ты, тупая баба, и с кем договорилась, но я не собираюсь ни в чём сознаваться!

– Значит, сбежишь? – голос тётушки прозвучал холодно и спокойно.

– Это всё – твоя вина! – рявкнул дядя. – Это всё ты, тупая шлюха, виновата! Ты! Тебе и отвечать.

– Разумеется, – кивнула тётушка. – Виновна я, а не твои пьяные выходки и продажные девки, оставившие нас без гроша.

– Не будь ты такой стервой, я бы не пил и не гулял! Ибо сказано, что все слабости мужа – от дурной жены!

Ни слова ни сказав в ответ, тётушка стремительно вышла прочь.

– А теперь – последний акт, – ощерилась Мадина. – Кто на кого ставит?

Я промолчала. Если честно, мне просто хотелось, чтобы это всё кончилось как можно скорее. Отчего-то было... горько и грустно.

Между тем, донна вышла в коридор и столкнулась с жёсткими, хищными взглядами слуг.

– Я смотрю, вы уже пришли к какому-то выводу, уважаемые? – уточнила она холодно. – Решили, как именно собираетесь нас убить?

Присутствующие смешались.

– Мы жить хотим! – истерично выкрикнула какая-то горничная. – Мертвецы пришли сюда из-за вас!

– Справедливо, – хмыкнула тётушка. – Но если бы ты, милочка, больше читала святых книг и меньше думала о всяческой мерзости, то ум в твоей голове не ушёл бы в волосы и ты бы запомнила: нежить не убьёт вас лишь при одном условии. И наша смерть тут ничем не поможет – мы с супругом должны признаться в преступлении. Я согласна это сделать, а вот мой супруг пытается прямо сейчас сбежать. Упустите его – умрёте.

Ключник прищурился.

 – Убедить его, донна?

– Просто приведите ко мне, – бросила она коротко. – Я напою его тем, что быстро убеждает упрямцев.

Слуги с ропотом и выкриками повиновались.

– Матушка, что ты делаешь? – спросил тихо Эднар, до того стоявший поодаль тенью самому себе.

– Будь добр, сообщи сестре, что мы уезжаем, – донна не смотрела на сына.

– Но... почему?

– Из-за разбушевавшейся нечисти.

– Я не об этом спрашивал! Почему... – юноша задохнулся.

– Пойди и помоги сестре собраться, – в голосе донны звякнул металл. – Не появляйся внизу, пока я не позову.

Их глаза встретились, и в итоге Эднар послушался.

Между тем, слуги приволокли страшно ругающегося и брыкающегося дядюшку.

– А теперь, – сказала донна, откупоривая маленькую склянку – очевидно, ту самую, что изначально предназначалась мне. – Влейте это ему в глотку.

Слуги были рады стараться.

Я понаблюдала, как взгляд мужчины, внешне похожего на моего отца, пустеет, как расслабляются его конечности. Когда на губах несчастного заиграла пугающе радостная улыбка совершенного безумца, я стремительно отвернулась.

Мне больше не хотелось смотреть.

Глава 16

Каотор пришёл вечером.

Он призраком проскользнул сквозь царящие у меня во дворе шум и гам, не потревожив никого: ни веселящихся слуг, всё ещё переодетых в восставших мертвецов, ни нянюшку, отплясывающую со скелетом вместе, ни поверенного Иноко, увлечённо рассказывающего Кори с Мадиной какие-то завиральные байки...

Король минувшего Карнавала тихо вошёл в комнату и осторожно положил руку мне на плечо, отчего я вздрогнула всем телом.

– Грустишь?

– Нет, – я слегка улыбнулась. – Прости, я просто отдыхала и была не вполне готова к визитам.

Каотор задумчиво осмотрел папин кабинет, погружённый в полумрак, меня, свернувшуюся в кресле клубочком в обнимку со старой книгой, а после медленно покачал головой.

– Извини, но совсем не похоже, что ты не грустишь. И, между прочим, там внизу праздник – отмечают твоё возвращение в поместье. И, чтобы ты знала, страдать в одиночестве, пока все радуются победе – ужасная банальность, как раз для героини глупой трагикомедии.

– Знаю, – я слегка дёрнула плечом и села ровно, одеваясь в манеры, как в броню. – Может, не зря в тёмной среде светлые донни считаются до ужаса банальными особами.

Он тихо хмыкнул.

– Понял, больше не стану лезть. Я принёс бумаги, которые мы с тобой обсуждали. Мне зайти попозже?

Я опустила глаза.

– Да, будь так добр. Прости такую невежливость, но сейчас неудобное время.

На деле я врала, конечно. Это очень по-женски, и очень глупо, но... я хотела, чтобы он остался. Но в том-то и проблема, что хотела слишком, и не только этого, но куда больше, чем он мог мне дать.

Мне нужны были объятия, утешения, чужое сердцебиение – просто так, без пошлости. Или хотя бы молчаливое присутствие – но родное. Мы же были друг другу... если честно, то никем.

Там, ночью, в вихре Карнавала, всё было очень легко. И ощущалось правильно. Свобода, желание, азарт, музыка – всё это пьянило нас. Я помнила, как запрокидывала голову, как его губы ласкали мою шею, как дразнили его руки, как всё во мне плавилось от запаха, и вкуса, жара...

Я не жалею, нет. Просто потому что это не ощущалось грехом, или грязью, или ошибкой, или что ещё там принято говорить по этому поводу. Это были просто мы – кожа к коже. Без одежды, без регалий, без лиц, даже в какой-то степени без имён... Это были мы.

Но здесь, сейчас, у нас всё это есть – одежды и регалии, имена и лица.

И это перестало быть простым.

– Хорошо, – сказал он. – Встретимся завтра.

Я прикрыла глаза.

– Доброго вечера.

Он вздохнул, сделал несколько шагов к двери... а потом я почувствовала, как меня подхватывают на руки.

– Что?..

– Помолчи лучше, – пробормотал он, осторожно усаживая меня себе на колени. – Просто помолчи.

И я поспешила сделать, как он попросил, потому что слова – они, на деле, худшие враги искренности. Стоит открыть рот – и, известное дело, тут же всё испортишь.

Так мы и сидели молча, кутаясь в звуки чужого смеха. И я крепко зажмурила глаза, чтобы не плакать – но всё равно расплакалась, как ребёнок.

*

То утро было, без преувеличений, было одним из самых неловких в моей недолгой жизни. Я проснулась рано, в объятиях мужчины, и лежала тихонечко, не открывая глаз. Потому что – что я ему скажу?

– Спишь? – уточнил Каотор на грани слышимости.

Я не пошевелилась и продолжила дышать ровно.

– Ясно, – пробормотал он. – Ладно, сам разберусь с гостем.

Нужно ли упоминать, что подскочила сразу же, как только он вышел из комнаты?..

–

"Гостем" оказался благочестивый Приор. Он растерял часть своей самоуверенности, но всё ещё умудрялся выглядеть угрожающе.

– ..Я буду писать жалобу в Главный Храм, – говорил он решительно. – Это дело будет рассматриваться на Императорском уровне!

– Вот как, – прищурился Каотор лениво. – И в чём же проблема? Пишите. И расскажите заодно, как отстаивали интересы убийц.

– С вашего позволения, в этой истории замешано слишком много тёмной магии и тёмных же интересов, чтобы я вот так вот легко поверил в виновность почтенной четы Кайрини, – поджал губы Храмовник.

– Они признались под Клятвой Света! – в голосе Каотора зазвенел металл.

– При самых странных и спорных обстоятельствах, – отрезал Приор. – И не могу не отметить, что ваше нахождение в доме незамужней донни столь ранним утром само по себе говорит о многом...

– Как и ваш – столь ранний и внезапный – визит.

– Я требую, чтобы девушке был назначен светлый опекун!

– Считайте, что ваше требование отклонено.

– Прекрасно! Считайте, что скандал вокруг притеснения светлой религии в колониях вам обеспечен!

Мужчины буравили друг друга взглядами, а я стояла, ни жива ни мертва. А ведь Каотор говорил, и не раз, что не хочет вмешиваться в религиозные конфликты... Единственное, что как-никак успокаивало меня – наш короткий разговор перед рассветом.

– Рассвет. Нам пора прощаться, девочка, – сказал он, ласково проведя рукой по моим волосам. –  Загадывай желание – пора. 

Мне в тот момент ничего не хотелось, в том числе о чём-либо просить. Честно говоря, в обмен на такую вот ночь я сама должна была ему парочку желаний, и, быть может, звезду с неба... Но отступаться мне также не хотелось. 

– Ты знаешь, о чём я с самого начала хотела бы попросить, – проговорила я осторожно. – А я знаю, что не имею права просить у тебя чего-то... излишнего. 

Он задумчиво кивнул. Это было правило: победа-победой, но просьба победительницы не должна была выходить за рамки адекватного, причинять Королю Карнавала ощутимый вред, посягать на здоровье, благосостояние и свободу. То есть, попросить нечто вроде «Хочу за вас замуж» или «Перепишите на меня все ваши счета» было невозможно. И правильно – в любом законе нужно прописывать защиту от дурака и наглеца. 

И – особенно – от того и другого разом.

– Я попрошу тебя помочь мне, – сказала я. – Так, как сможешь. Хорошо? Я понимаю, что ты очень не хочешь связываться со светлым духовенством...

Каотор вздохнул.

– В данном случае у меня есть против них козырь в рукаве, – сказал он. – Но есть проблема: я должен буду отчитаться перед семьёй и объяснить свои действия Тайной Канцелярии. У меня есть... некоторые дела на этом острове, и я вынужден отчитываться перед ними.    

Я сжала кулаки.

– Ты ничего не можешь сделать? – поинтересовалась тихо.

– Я много чего могу, – сказал он. – Но при условии, что мы с тобой заключим несколько деловых соглашений. Это полностью развяжет мне руки.

У меня упал камень с плеч. 

Благодаря повернному  Иноко я уже смирилась с тем, что делиться придётся, на тех или иных условиях. Надо посмотреть, конечно, что там за «соглашения», но в целом...

Так и вышло, что мы с Каотором заключили нечто вроде предварительной сделки. И, признаться, я очень рассчитывала на этот его "козырь в рукаве" в разбирательствах с Храмом.

Но вот сейчас мне стало страшно. Что, если Каотор передумает? В конечном итоге, если правильно подать эту историю, то скандал будет знатный. И...

– Полагаю, что представлять интересы донни должен тот храмовник, что проводил её через Круг Света. Либо его прямой ученик. Являетесь вы тем или другим.

Я едва слышно вздохнула, осознавая, что "козырь", на который так надеялся Каотор – ошибка.

Всё верно, у моего отца с благочестивым Приором были достаточно сложные отношения (если не скзать грубее), потому в Светлую веру меня посвящал наш друг из небольшого Храма для рабочих. Но там была одна проблема: права на это он не имел. Потому в записях я (за довольно большую взятку) значусь введённой в Светлый Круг благочестивым Приором. И ему не составит труда доказать это.

Очевидно, храмовник пришёл к тому же выводу.

– Я – тот, кто вводил донни Кайрини в Круг, – сказал он напыщенно. – И являюсь её храмовым отцом.

К моему удивлению, Каотор не выглядел расстроенным.

– Н-да? Как занятно... Одна проблема – вы только что признались в преступлении.

– Что?..

– Скажите, вы помните "Уложение об изменённых", подписанное Императрицами Тьмы и Света? В частности там идёт речь о том, что изменённых детей нельзя проводить через Круг Света без разрешения от Главы Ордена Священной Чаши. У вас было таковое?

Что он делает? Я же...

– Донна Кайрини – чистокровный человек! – воскликнул благочестивый Приор. – У неё нет...

Он явно хотел сказать "уродств", но посмотрел в алые глаза Каотора и передумал.

– ... признаков нечеловеческой природы!

– Значит, вы проверили её кровь, как это положено по закону? – уточнил Каотор насмешливо. – Я верно понимаю?

– Да, – благочестивый Приор вздёрнул подбородок. Отступать ему было некуда – слишком серьёзны обвинения. Конфликты из-за изменённых, которые десяток лет назад и вовсе чуть не привели к войне, всегда были поразительно громкими. И голова виновного полетела бы только так...

Но как Каотор собирается это провернуть? Я ведь самый человечный человек – ни хвоста, ни рожек, ни странных глаз... даже пары чешуек нет! Хочет подделать реакцию крови? Но это ведь почти невозможно!

– Хорошо, – Каотор повернулся ко мне. – Беа, милая, ты вовремя пришла. Придётся тебе немного потерпеть – этот господин возьмёт несколько капель твоей крови. Ты не против?.. Вот и отлично. И нет, уважаемый, для начала очистите лезвие – мало ли, кого вы им кололи...

– Это божественная регалия!

– Может да, а может и нет, – Каотор был насмешлив и холоден. – Я не специалист и не знаю, на какой именно стадии святость начинает обеззараживать.

Я покосилась на него, но промолчала, подавив нервную улыбку. Благочестивый Приор скривился, но выполнил требуемое.

– Дайте свою руку. И не думайте, что вам удастся меня одурачить!

На боль я не обратила внимание – была вся в раздумьях. Как Каотор собирается это провернуть? Что бы он там ни думал, Приор – достаточно сильный маг, он заметит подмену, а если...

Я даже сначала не поняла, что произошло.

Вот моя кровь оказалась на лезвии, вот благочестивый Приор капнул на неё немного из фиала, висящего у него на шее... сначала ничего не происходило. Но потом моя кровь почернела, свернулась, вода вспенилась...

Чёрная кровь. Изменённая тёмной магией. Нечеловеческая.

И это не было подделкой.

С одной стороны, я ощутила облегчение. С другой – захотелось плакать. Что же это получается: всё, что я знаю о себе – ложь? И в светлый Храм была принята обманом? И...

– Подожди меня в кабинете, Беа, – попросил Каотор мягко. – Я закончу здесь.

И я послушалась. По-хорошему надо было знать, чем кончится дело, но мне просто нужно было побыть одной.

–

Я смотрела на книги отца и думала о его секретах.

Те люди, которых мы якобы знаем... что мы знаем о них на самом деле? Отличный отец, любящий и любимый. Подлец, соблазнивший невесту собственного брата (и да, кто бы там кого ни соблазнил на самом деле, факт остаётся фактом, как ни крути). Преступник, вопреки закону проведший изменённую сквозь Круг Света...

Я покачала головой. Каждой жизни – свои секреты.

– У тебя больше не будет проблем с этим слизнем, – сказал Каотор, входя в комнату. – Волноваться не о чем.

– Спасибо, – отозвалась я тихо.

Он вздохнул.

– Ну слушай, ты не казалась мне ксенофобом. Какая разница, есть в тебе кровь демонов или нет? Или ты настолько презираешь изменённых?

На последней фразе его голос немного заледенел.

– Не говори ерунды, – я поморщилась. – Просто странно это – узнавать важные вещи о себе вот так. Да и... от кого я могла унаследовать изменения? От мамы? Но сама она не была изменённой...

– Судя по всему, была. Причём весьма талантливой – в своей, узкой области. В частности, она очень хорошо умела влиять на светлых... и прятать свои изменения. Очевидно, каким-то образом она проделала то же самое и с тобой.