Текст книги "Имани (СИ)"

Автор книги: Алина Политова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Политова Алина
Имани

Она последняя. Наверное, поэтому я так устал. Полтора месяца жизни в гостинице, фастфуда и бесконечных сигарет. Когда я в деле, у меня вечно какой-то нервняк. Аппетита нет, хочется только бесконечно курить. Тело работает на повышенных передачах, энергия прет, сплю по четыре часа в сутки. Может, я чувствую азарт? Хотя работа не доставляет мне удовольствия, хочется побыстрей закончить. Не осталось никаких особых терзаний – жалости, самоедства, страха. Этого нет. Первые пару лет я был постоянно занят тем, что придумывал для себя картину мира, где я просто винтик системы, от которого ничего не зависит. Просто часть механизма. Так и было по сути, просто следовало себя в этом хорошенько убедить. Картинка эта получалась спокойной, но какой-то унылой. Ведь я же человек думающий, в какой-то мере даже творческий. Да-да, робко писал в юности стишки и даже целую поэму в голове сочинял, когда не спалось. Боже ж ты мой, «поэма»... сейчас это уже слово-архаизм, сто лет его не слышал. Наверное, звучит оно только в школьных классах...

Мне не понравилось быть винтиком, и я придумал себе новую роль. Патриота! Кто-то же должен выгребать навоз, чтобы Родина спала спокойно. Чтобы система продолжала работать. Чтобы мои мама с папой вставали по утрам, пили кофе и смотрели по телевизору хорошие новости. Не боялись спускаться в метро. Потом я купил папе машину, но нет-нет, конечно, моя работа – не ради денег, деньги это так, побочка. Бонус герою.

Помню в детстве я смотрел фильм про французскую революцию, который заканчивался казнью главного героя. И задумался – почему кто-то соглашался на работу палача?! На работу злодея!

Много лет спустя я, вспоминая тот фильм и те свои мысли, понял, что в нашей жизни есть место предчувствиям, моментальным озарениям, которые вроде бы проходят мимо, но остаются в памяти опорными точками. Много ли своих детских мыслей я запомнил? Нет. Однако эту, про палача, помню так отчётливо, будто она родилась только вчера.

Теперь я больше не создаю себе никаких картинок, куда пристраиваю себя. Зачем? Все банально и просто. Когда у тебя появляется семья, ребёнок, ты понимаешь, что остальное не имеет значения. Всему что ты делаешь, есть теперь священное оправдание. Ты больше не винтик, и ты больше не скромный герой, исполнительный служака. Ты отец, который должен позаботиться о своей дочери. Дать ей лучшее, что можно выжать из этого гнилого социума. И я за это цепляюсь. За эту мысль. Биологическое выживание собственных генов. Все остальное хрень собачья и шелуха. Господи, кому ещё это знать как не мне...

А сейчас я устал, просто как-то глубинно устал. Сели батарейки. Мне нужна тарелка куриного супа и тёплая постель. Если бы не Минаев, я бы весь месяц валялся на пляже, играл с дочерью, а сейчас, именно сейчас пил бы вино где-нибудь в кафешке возле моря и прислушивался-принюхивался к первым осенним знакам. После жаркого дня прохладный вечер. Лёгкая куртка, наброшенная на спинку стула. Специально же отказался от отпуска летом, чтобы кайфовать в бархатный сезон. И этот месяц Пан у меня жестоко выхватил из-под носа. Я гнал от себя мысли о том, куда же Минаев все-таки исчез. Хотя догадывался. Мы сильно напились на его дне рождения, и он озвучил то, о чем думал каждый из нас, но никогда не говорил вслух. "Братуха, – сказал он, – на нашей работе не уходят на пенсию, не уходят!" Я ответил ему, что мы не в кино. И, к примеру, Власевич спокойно на пенсии нянчит внучку и разводит собак в своём питомнике. Да и все наши ребята как на ладони. Живут, работают. Семьи у всех. Откуда ты этого бреда нахватался, сказал я ему. "Э-э нет, – не унимался Минаев. – А ты попробуй уйди! Попробуй! Разведчиков бывших не бывает..."

– Мы не разведчики.

– Вот именно! Так бы хоть... так бы хоть разведчиками были. Мы даже не высшая лига. Так, мелкие мусорщики...

Мне не нравилось, что он раскис. Это было недопустимо. У нас существовала определённая этика в общении. Пашу понесло не в те дебри. Я попытался перевести разговор, но его будто замкнуло.

– Надоело... Все это какая-то ошибка. Мне это надоело. Тебе нет? Скажи, нет?

– Можешь уйти на пенсию через пару лет, какие проблемы?

– Два года... много. Каждый раз сижу и трясусь, что мне придёт командировка.

– Ну, это в год пару раз максимум. Максимум! Сиди, протирай штаны. Что тебе тут осталось-то?

Потом он начал рассказывать какие-то сны, про каких-то пауков, которые пожирают его. Я делал вид что слушаю, а сам прикидывал, сказать ли о нем психологу. Может ему просто таблеточек попить каких-нибудь, как мне тогда. Я впервые видел, чтобы кто-то из наших говорил, как обычная размазанная пьянь. Может у кого-то и были всякие мыслишки, терзания, но никто этого не обсуждал. Глубоко личное. К нам в систему не попадают люди с улицы с хрупкой рефлексивной психикой. Это "порок породы", как любит говорить Власевич, мой бывший наставник, а теперь уже и тесть. Иногда я думал, что подобный "порок породы" имелся как раз у меня. Но даже Власевич не разглядел его во мне.

Теперь, когда Пашка Минаев растворился в воздухе, я радовался, что не рассказал о нем психологу. Если Минаев был прав и "на нашей работе не уходят на пенсию", то, по крайней мере, я был к его исчезновению не причастен. Но я думаю, он сбежал. Просто сбежал, получив очередную командировку. Что-то в нем сломалось. Ему нечего было терять, ни семьи, ни родственников. Собирал деньги на яхту, так что небольшой капиталец для автономного плавания у него имелся. Найдут его? Вряд ли. Я и сам знаю лазейки, как исчезнуть. Просто у меня семья, я связан.

В какой-то мере мне нравилась мысль о том, что Паныч сбежал. Не могу сказать, что я хорошо к нему относился. Мне не нравилось, как он работает, хотя я старался об этом не думать. Как уже говорил – у нас своя этика. Хотя, положа руку на сердце, таких как Пан вообще нельзя выпускать за пределы вольера (не могу отвязаться от собачьего сленга тестя). Радовало меня другое. Может и сам я хотел бы однажды сбежать. Ну так, в своих фантазиях. И когда видишь, что кто-то решился – в этом... есть какая-то надежда. Что-то волнующее. Запах свободы.

Вот только Пашкина командировка в результате досталась мне. Вместо отпуска. Жизнь не справедлива. За свободу всегда кто-то платит. Выпавший винтик сразу заменяется другим. И вот уже октябрь, октябрь... и какой теперь, к черту, отпуск. Заграницу не выпустят, секретка. А на местных морях уже не позагораешь. Я не смог сдержать усмешку – какая ирония, а ведь я сейчас совсем недалеко от моря. Если по прямой. И если бы я был птицей с крыльями. Взмахнул бы я ими, да и полетел. Буревестник над волною прям. Гордо реет? Или как там?

Ох как я устал... нет, сон здесь не поможет. По-хорошему, ещё сутки продержаться и все, я отстрелялся. Пять человек нужно было растянуть на полгода, но я предложил Власюку схему с "титаником", как мы это называем. Отработал оптом. Но все равно это было дикое напряжение. Собрать их всех в кучу, вертолёт найти. И шумно это всегда в результате. Власюк считает, что моя сильная сторона это творчество. Актёрство. Красивые изящные схемы. Если бы та секретарша не уволилась, я бы давно со всем управился. Ирония в том, что девка скорее всего вообще ни при чем. А возни с ней больше всего получается. Найти было не сложно, интернет наше все. Желательно по минимуму использовать официальные каналы, поэтому я вычислял ее по фотографиям в ее бложике. Сначала взялся перечитывать ее записи, уверенный, что она где-то оставит следы о том, куда переехала. Но ни слова не нашёл. Видимо, ее друзья по блогу и так знали местность, поэтому она не упоминала. Мелькнула мысль, что она знает, что ее могут искать, поэтому избегает упоминания о том, где живёт. Но это было бы глупо. Зачем тогда вообще пишет? Элементарно же все вычисляется по провайдеру. Опять же – фотографии. Виды природы. Признаться, я по картинкам вычислил ее за полчаса. Но хотя бы полчаса я ощущал себя настоящим охотником. Это было приятно. Даже немного волнующе. Неужели я стал получать удовольствие от своей работы?

Но вот и конец моей охоты. И никакой эйфории или волнения. Просто желание поскорее закончить.

Я свернул в лес, проехал километра два по грунтовке и остановился. Заглушил мотор. Уже стемнело. Открыл окно и вдохнул тревожный осенний запах леса. На секунду ощутил себя зверьком, которому пора зарыться в тёплую нору, подальше от грядущей зимы, надышать вокруг себя теплом. А лучше прижаться к горячей пушистой самке. И уснуть, уснуть на вечность, до самой весны. Но мы люди. Переживаем зиму с открытыми глазами. Я вздохнул, откинулся на сиденье и позволил себе пять минут подремать. Спина устала от долгой дороги. Но голова устала ещё больше. Черт, кончились сигареты... это вечная моя бесконечная попытка бросить курить. Я не покупаю новую пачку, обещая себе, что докуриваю последнюю, и новая мне просто не пригодится. Идиот. Каждый раз наступаю на один и те же грабли. В посёлке наверняка есть магазин, но мне нельзя там светиться. И когда я теперь покурю в следующий раз?!

Достал планшет, загрузил карту. Ее дом был в самом конце посёлка, это очень удобно. Если сделать небольшой крюк, то подъеду вообще минуя посёлок. И сигареты... да, да, господин Власюк, я знаю, что и мысли у меня не должно быть ради пачки сигарет засветить себя, это так непрофессионально, но... мысли у меня такие есть, да. Вы не все обо мне знаете. Я хорошо от вас скрывал свой "порок породы". Всю свою эту рефлексивность (любимое ругательное словечко Власевича) и слабость характера. И то что мне жалко девку я тоже скрываю хорошо. Даже от себя сейчас... стараюсь. Поэтому и хочется покурить.

Власевич много раз говорил, и был совершенно прав, что надо стараться не вступать с "объектом" в контакт. Рука может дрогнуть даже когда ты просто поздоровался, перекинулся парой фраз. Тебе будет в десять раз тяжелее. Иногда контакт неизбежен, но если возможно – надо все-таки решать вопрос максимально быстро, сразу. Пришёл, увидел... победил, в общем. Важно не видеть человека в человеке. А я читал эти девчачьи ее записи, пока искал где она живёт. Фотографии, улыбочки, кошечки какие-то. Кстати, собака! Я не видел на фото собаку, но кажется где-то в записи она упоминала о ней. Лайка? Не люблю собак... вроде лайки не агрессивные. Власевич часами мог рассказывать про собак, но я всегда пропускал эти его тексты мимо. Все-таки про лаек что-то смутно помню. Они не охранные. Почему у неё не было фотографий с собакой? Может я что-то перепутал? И все-таки она где-то писала вскользь... собаку тоже придётся забирать. Если решат, что девушка уехала, то странно будет, если собака останется. Я никогда не убивал животных. Неприятный момент...

Так, если сейчас не будет никаких накладок, можно обернуться за ночь. Я прикинул карту, которая хранилась в моей голове к карте на планшете. До ближайшего пункта утилизации можно доехать за три часа. Но два поста гаи. У меня, конечно, есть "проездной", но лучше меньше светиться. Итого... что ещё у нас есть поблизости? Ага... если поехать на запад, дорога чистая, но хорошо если за пять часов долетишь. А я не спал больше суток. Может просто оставить ее в доме? Боровицкий не одобрит... я с вертолётом уже нашумел. И придётся руками работать, имитировать уголовщину. Любимая Пашкина фишка. Я так не могу, нет. У меня чистые руки. Тем более девку.

Значит придётся взбодриться феном, динамики на полную и топить почти всю ночь до пункта утилизации. Сдать тело, утром – я свободен! Или домой, или где-нибудь на недельку зависнуть, отдохнуть, взять какую-нибудь девочку себе. Правда, от "скорости" всегда такой депрессняк у меня пару дней... ненавижу это дело.

Все, Темыч, поехали. Я повернул ключ зажигания, отрезая от себя звуки ночного леса. "Иногда по ночам я сажусь на подоконник. Обнимаю ладонями чашку чая. Прикрываю глаза и вдыхаю прохладные ароматы леса. Я чувствую осень. Пока только ее призрак. И мне хочется забраться в тёплую уютную норку, свернуться калачиком и уснуть до первых весенних дней". Ух ты, оказывается я это про "норку" и "животных" – запомнил из ее бложика! Ну надо же... Записки секретарши с претензиями на тонкую чувствующую творческую личность. В любой секретарше живёт маленький Есенин или Ахматова. Просто очень глубоко. Однажды я был с такой знаком. Она прискакала в кафе на свидание прямиком из офиса. С сумочкой луи виттон (может поддельной). Накладные ресницы, накладные ногти. Губки бантиком. Рассуждения о кино и книжных новинках, видимо, прочитанные в чьем-то бложике. Очередная глубокая творческая личность, закованная в офисные цепи. Для приличия сводил ее в кино, немножко подпоил шампанским и получил довольно унылый минет в машине. Ну и стандартное "обычно я так не делаю, но ты мне очень понравился".

Если бы звезды сложились иначе, так же и с этой Имани я мог посидеть в киношке, романтично держась за руки, а потом скучающе посматривать на часы, пока она старательно слюнявит мой член. Какая нахрен Имани... Ирина Манишина. Ирочка Манишина. И каким же ветром занесло ее в эти дебри? Для чего? Тяга к творческим понтам зашкаливает? Чтобы можно было писать в бложике, как она сидит на окне и пьёт чай? Прям печорин в юбке. Или кто там уставший от общества был?

Стоп, да почему я об этом думаю вообще?! Я едва не рассмеялся вслух. Обиделся на девчонку, что мысль про норку оказалась не моя. Признайся себе, Артём, ты такой же серый и пустой, как эти офисные поэтессы виртуального слога. Ты даже думаешь их мыслями.

Я свернул с дороги на едва заметную грунтовку, которая петляла по целине, среди редких кустарников. Вроде бы, если карта не врёт, по этой дороге я объеду посёлок и доберусь до ее дома на отшибе. Ей не страшно там вообще жить одной? Какая-то сумасшедшая девка. Может она не одна? С каким-нибудь мужиком? Эти блоггерши часто скрывают личную жизнь. Одна, одинокая такая, сижу на окне с чаем. Это более пафосно и возвышенно, чем "сварила Серёге борща, выпили водки, вот стою в окно курю, думаю какой бы хрени вам там понаписать, хомяки". Что вообще за тупое занятие строчить свои мелкие мыслишки во всемирную паутину. Захламлять все никчёмной информацией про дурацкие норки и подоконники?!

Я ехал в полном одиночестве, даже вдали не было света фар. Чуть в стороне светилось несколько домов посёлка. Не особо людные места. Впрочем, город в пяти километрах. Слева на фоне светлого от луны неба торчали зубья невысоких гор. Именно по ним я определил местность. Гора-Медведица, довольно известная в этих краях. У Имани была фотка на фоне этой горы. Хорошо здесь, наверное, жить. Но для этого надо состариться лет на двадцать. А так – скучно. Все эти красоты-природы для пенсионеров. Долго она здесь не продержится. Впрочем... да, долго она здесь не продержится.

Дорога вползла в небольшую сосновую рощицу, а потом вынырнула на окраине посёлка. В этом тупике должен быть дом этой девицы. Она писала, что живёт в конце посёлка, соседние дома давно пустуют, только летом изредка приезжают дачники. Дом ее деда. Благо фамилия у них одинаковая. Видимо, Ирочка наша ещё не была замужем. А сколько ей лет, кстати? Вот я умелец! Я же просматривал данные каждого из них! Что у меня с головой, а? Лет двадцать пять. Замуж девке пора, а она засела в деревне. В тридцать опомнится и поскачет клеить ногти и ресницы. И расталкивать более юных претенденток.

Дорога ни к черту, яма на яме! Ещё засыпано кое-где кирпичом или каким-то строительным мусором... Я покатился задом обратно в сосняк, спрятал машину в кустах, и дальше пошёл пешком. Хотя наверняка мотор было слышно. На улице четыре дома, крайний светится. Должен быть ее. Забор-штакетник, низкая калитка. Просто не дом, а мечта маньяка. Сбоку яблоня, свесившаяся в сторону дома. Да, ее дом, эту яблоню и забор я тоже на фотках встречал. Застеклённая веранда, дверь приоткрыта. Никаких машин поблизости нет. Надо войти, убедиться, что она одна в доме. Если не одна, не знаю... надо это как-то заканчивать, в любом случае. Из дома доносилась негромкая музыка. Может, она и не слышала мою машину. Ну что за беспечность, а?! У черта на куличках живёт, одна, дверь открыта, музыка играет. На дворе ночь. Идиотка! Все для тебя, родной, все для тебя.

Я тихо поднялся по ступенькам. На крыльце было темно, окно веранды занавешено, но за занавеской свет. Можно было просто войти, но я побоялся, что она испугается и начнёт орать. А если она не одна? Паника ни к чему. Поэтому постучал.

– Заходи! – Раздался женский голос.

Я медленно открыл дверь и вошёл. Уверенным движением достал из-за пазухи пистолет с глушителем, и не целясь выстрелил в сидящую на диване девушку. Она захрипела, схватилась за живот и сползла на пол. Я подошёл и сделал контрольный в голову. Вот и все.

Да нет, мы же не в кино. У меня нет пистолета с глушителем. Я открыл дверь, вошёл и уставился на Имани. Нет, не на неё, а на всю эту картину сразу, которая открылась моему взгляду. В первые секунды надо было принять решение как действовать дальше, но я завис. Старый диван, накрытый зелёным пледом. Девушка. Сжатые колени, на которых что-то лежит, в руке неё отвёртка. На полу у ее ног примостились две собаки. Море голубых глаз. У собак четыре, и у неё два. Платье такое же голубое как глаза. Дохрена голубого... Много времени спустя я вспоминал эту картину и размышлял, от чего же так растерялся. Поначалу думал, дело в собаках. Я не ожидал, что их будет две, и что все это будет сразу в одном месте с ней. Хотя ведь я подозревал, что у неё есть собака... никто не лаял, когда я подошёл к дому, вот я и расслабился. Если я выстрелю в неё нейтрализатором, собаки могут броситься на меня. Это будет не здорово. Нейтральник не делает несколько выстрелов подряд. Однако дело было не только в собаках. В первый момент мне показалось, что это не она. Я сомневался буквально несколько секунд, но они растянулись так, будто я спорил с собой вечность. "Это не она! Да нет, она... нет! Сестра? Перепутал дом? Но вроде похожа... не может быть, чтобы в соседних домах были похожие девушки. Она? Черт, что-то не так... " Девушка была похожа на фото, но одновременно не похожа. Я не мог понять чем. Взгляд был старше что ли. Моя ровесница? Не мог же я лажануться на десять лет! Впрочем, я сам нафантазировал ее возраст, я не помнил, какой стоял в ее досье. В сущности это было не важно, хотя не профессионально забыть такую деталь. Она была девушкой и женщиной одновременно. Может для фоток в бложик она красилась, прихорашивалась, делала специальное выражение лица. Поэтому я растерялся. В досье была фотка из паспорта, на таких вообще человека сложно узнать. Но что-то ещё было в ее внешности странное, чего не разглядишь на фото. Она была... живая. Другого слова я бы не смог подобрать. Живая! И я просто ничего не мог с этим поделать.

– Ты не Егор? – Удивлённо спросила она и убавила громкость на радиоприёмнике.

– А ты не... – Я чуть не сказал "Имани", но вовремя спохватился: – Нет. Я не Егор.

Разум начал возвращаться. Егор? Она кого-то ждёт?!

– Блин... – в сердцах бросила она и поникла. Но тут же вспомнила обо мне:

– А что вы хотели?

Очень хороший вопрос незнакомцу, который вламывается под покровом темноты в дом одинокой девушки. А что я хотел? Так... Черт, а что я хотел?!

– Я... кажется заблудился. Увидел свет.

– Куда вам надо?

Я назвал ближайший город.

– Я вам покажу как выехать. – Она стряхнула с колен на диван то, что у неё лежало, я разглядел, что это разобранная вилка от розетки, и поднялась. Маленькая, мне по плечо. Собаки тоже поднялись вместе с ней. Возможно, она так беспечно себя чувствует из-за собак. Я не смог понять, что это за порода. Светлые, с пронзительными голубыми глазами, довольно крупные.

– Хорошие у вас собачки, – заметил я. – Не кусаются?

– Нет. – Она улыбнулась, потрепала собаку по голове. – Это хаски, они очень дружелюбные.

Точно, хаски! Собаки с голубыми глазами. Лайки... хотя эти на лаек не похожи. Может просто окрас необычный.

– Вы любите собак? – Спросила она, надевая стоптанные босоножки.

– Не особо... у меня их никогда не было.

– Ну все, я готова, идём.

Она совсем другая, совсем не такая, как я себе ее представлял. Деревенская девочка... в смысле, девушка. Женщина. И девушка, и девочка, и женщина. Какая-то миражная. Лёгкое короткое платьишко на бретельках.

– Накинь что-нибудь, прохладно же. – Вырвалось у меня. И я просто обвалился от этой фразы... что за... мне стало так неловко, с чего это я ее на "ты"?! Но она не обратила внимания на мой конфуз. Послушно сняла с крючка у двери безразмерную кофту и надела.

Все складывалось отлично. Я убедился, что она в доме одна. Сейчас отъеду, потом вернусь, понаблюдаю. Если никто к ней не придёт, можно будет без суеты заканчивать. Заодно подумаю, как быть с собаками. Если она их на улице оставляет на ночь, можно будет спокойно заняться ими, а потом уже идти за ней. Сейчас при собаках все равно бесполезно что-то делать, я не знаю, как они среагируют. Не хочется быть покусанным. Надо бы выяснить, что за Егор и придёт ли он сегодня, но такие вопросы будут звучать подозрительно.

Мы вышли на улицу.

– У меня закончился бензин. Сейчас можно где-то здесь найти? – Спросил я. Голос в голове кричал "Идиот! Зачем?! Что ты несёшь??".

– В посёлке нет заправок. Только на шоссе, ближе к городу. Ну... не знаю, можно кого-то попросить съездить. Я почти никого из местных не знаю. – Неуверенно пробормотала она.

Я стоял и молчал. Ну, и что дальше? Зачем ты вообще это ляпнул, Артём?

– Меня зовут Артём. – Да я просто какая-то говорящая голова сегодня. Без мозгов.

– Меня Ирина.

Мы стояли на тёмном крыльце, в полуметре друг от друга. Я не хотел уезжать, и она не хотела, чтобы я уезжал. И мы оба это знали.

– Тебе здесь не страшно одной? – Спросил я.

– Не знаю... нет. – В ее голосе было что-то детское и покорное.

– У тебя вилка сломалась?

– Вилка?!

– Ну... что ты там крутила отвёрткой?

– А, розетка!

– Розетка? У тебя вилка была.

– Это вилка называется? – Она рассмеялась. – А я искала в интернете "как починить розетку".

– Идём, я быстро сделаю ее.

Она легко согласилась.

Мы вернулись в дом. Я сел на диван и собрал обломки от старой вилки, которые она раскидала по дивану.

– А к чему ее подсоединить? Провод где?

– Сейчас принесу! – Она убежала на улицу. Собаки остались сидеть на пороге. Впрочем, делали вид, что меня нет. Я спокойно рассматривал картину на стене. Видимо, мазня какого-то местного умельца. Горы, лес, охотничья собака. Спокойно рассматривал?! Внутри у меня была паника! Что за хрень происходит?! Что я тут делаю?! Почему я так разговариваю с ней?! Как выпутываться? Прикрутить вилку к проводу, потом достать нейтрализатор и выстрелить в девчонку?! Блядский личный контакт, вот об этом и предупреждал всегда Власюк... я поплыл...

Она вернулась, таща облезлый металлический механизм, в котором я с трудом угадал насос для воды.

– Сегодня звонила мастеру из деревни, прождала весь день. Эти алкаши местные обещают и тут же забывают...

– Это который Егор?

– Ага. Будешь чай? – Она бросила на диван эту ржавую железяку. – А хочешь суп? Я варила сегодня собакам куриный суп... ой... ну в смысле – он нормальный, просто я не ем супы, только для собак иногда варю.

Она села на стул возле стола и расхохоталась. Я прикусил губу, чтобы тоже не рассмеяться.

– Что я несу... извини. У меня ещё печенье есть. Будешь?

– Я буду собачий суп. – Согласился я.– Кстати, ты не куришь? У тебя сигарет нет?

– На подоконнике пачка и пепельница, можешь тут курить.

У меня внутри возрадовался никотиновый монстр. Да-а! Неужели?! Я отодвинул занавеску. Пачка "Парламента". Схватил сигарету, полез в карман за зажигалкой, нащупал нейтральник... нащупал зажигалку.

После первой затяжки ощутил, что такое счастье. Вторая уже пошла как обычно.

Имани достала из холодильника кастрюлю, налила суп в глубокую тарелку и поставила в микроволновку. Собаки по-прежнему безучастно лежали у входа, не обращая внимания на манипуляции с их законной едой. Какие умные собачки! Любимый пёс Власюка слюнями исходил и бился у стола в голодной агонии, если в доме начинали шевелить пищей.

Имани налила из кувшина-фильтра воду в электрический чайник, стала доставать из навесного шкафчика чашки, чай, сахар. Я наблюдал за ней, выпуская дым и думал, ну какая же она Ирина? Она же Имани! В ней слишком много жизни для обычного человека, которого можно называть Ириной. А этот ее никнейм из блога – это таинственное мягкое слово – она как раз и есть. Когда я говорю "жизнь", я не имею в виду, что она была активной, суетливой, энергичной, нет. Это что-то другое. Волны какого-то то ли света, то ли тепла вокруг неё. Боже, что же с ней такое?! Что же с ней не так?!... как мне себя вытащить из этого ее плена?! Я отложу все. Потом, потом. Мне некуда спешить. Один вечер ничего не изменит. Сейчас я чувствую, что отдыхаю. Мне это необходимо. Передышка. Тепло. Этот дом, она, собаки. Все это голубоглазое...

Я докурил и взялся за отвёртку. Мы не разговаривали с Имани, и почему-то это не казалось странным. Мне было хорошо. Спокойно. Так спокойно... моя голова опять сама произнесла:

– Закрой дверь, тянет с улицы.

Она что-то сказала собакам, они нехотя переместились к стене, освобождая проход, и закрыла дверь. Меня посетило необычное ощущение, что я уже давно живу здесь, в этом доме, с ней. И здесь моё место. Это ощущение было таким сильным, громким, что заполнило меня всего, вытеснив все другие мысли. И я ему отдался. Я возьму себя в руки. Вскоре. Через какое-то время. Но не сейчас. Однажды мне попалась книжка одного раскрученного психолога. Там он писал, что нужно уметь жить в настоящем моменте. Именно эта способность делает человека счастливым. Я не мог понять – как это. Но понял сейчас. Прошлого и будущего не существует. Ты просто здесь. В этой точке пространства и времени. Ни тревог, ни забот, ни размышлений. Ты растворен, перемешан с воздухом, которым дышишь. Одно целое со всем миром. У меня чуть не вырвалось: "Кажется, я понял, почему ты сюда переехала". Я же не должен ничего о ней знать! Эй, не расслабляться! Если она заподозрит...

И вдруг показалось, что можно ей все рассказать, как есть... вот тут я себя притормозил. Стоп! Это что вообще с моей башкой творится?! Ирина, ее зовут Ирина, запомни, не ляпни "Имани"! Ты ничего не знаешь про этот ее бложик!

– Ирина! – Произнёс я, чтобы приучить свой предательский язык к ее имени.

– Что?

– Я сделал вилку, все должно работать. Если, конечно, этот динозавр вообще ещё может работать.

– Завтра проверю, спасибо!

– Давай сейчас проверим включится или нет.

– Да оставь, потом... все готово, иди есть.

Она поставила на стол тарелку супом, налила чай. Мне было немного неловко, но я и правда с самого утра ничего не ел. Тем более забыл давно, что такое домашняя еда. Надо будет в благодарность купить ей шампанское и конфет каких-нибудь... Господи, Артём, вспомни зачем ты приехал, какое шампанское... Нет, ну зачем опять я об этом вспомнил, а?!

Имани схватила насос и понесла его на улицу. Я даже не успел сообразить, что нужно бы ей помочь, железяка довольно тяжёлая.

Ее долго не было. Я успел съесть суп, позавидовав ее собакам. Девочка умничка. Хотя мне с голодухи наверное любое варево показалось бы шедевром кулинарного искусства. Следовало бы побеспокоиться о том, почему ее так долго нет, все-таки я в стане врага, если так посудить. Но в голове моей была сплошная вата и клубился туман.

Она вернулась, радостная. Заявила, что насос работает. Сделала себе кофе и села на стул.

– Как зовут твоих собак? – Спросил я.

– Мальчик Дин, а сука Има.

– Има?

– Имани. Но как-то само собой сократилось до Имы.

Вот так номер. У неё ник в интернете как кличка ее собаки.

– Была ещё третья собака, Блейд. Но она погибла.

– С тремя собаками не страшно.

– Они совсем не охранники. Просто плюшевые мишки, игрушки. Я люблю кода рядом животные. Может быть весной заведу кроликов или козочку.

– Ты странная, -усмехнулся я.

Она принялась воодушевлённо рассказывать о том, какие умные козы, и как их можно легко обучить разным трюкам. Я слушал с блуждающей улыбкой. Курил, пил чай. И наслаждался картинкой. Голубые глаза, в которых плещется что-то тёплое, иногда согревая меня. Ее тихий голос, завитки волос, выбившиеся из-под заколки.

У чая был странный привкус. Но я бы не поверил, что она может мне навредить. Я стал совершенный дурак. Однако заставил себя спросить, как можно беспечней:

– Очень вкусный чай, что в нем?

– Приворотное зелье. – Она широко улыбнулась.

До сих пор в ней было что-то детское, наивное, это не давало мне думать о ней как о женщине. Ее близость держала меня в тонусе, изменённом состоянии, но это не было связано с сексом. У меня и в мыслях не проскальзывало ничего такого. Да, скоро ночь. И она не прогоняет меня. Если бы она оставила меня ночевать в своём доме, я бы не видел в этом сексуального подтекста. И не притронулся бы к ней. Пусть она говорит, смеётся, тонкой ручкой держит кофейную ложку. Я наслаждался тем, что смотрел на неё, я был растворен в этом. Но от фразы "приворотное зелье" меня почему-то бросило в жар. Как будто это зелёный свет? Я опустил глаза, смущённый как мальчишка. Она не заметила и как ни в чем не бывало продолжала ворковать:

– Это просто мускатный шалфей. Я выращиваю его в саду. Вернее... я просто нашла его там, он уже рос. А потом узнала что это шалфей. Знаешь, если внести охапку его цветов и положить в доме, аромат такой сильный, что становится отвратительным! Как будто... ну знаешь, как будто рота солдат зашла после пробежки и развесила повсюду свои носки! – Она расхохоталась. – Ты можешь себе это представить?!

– Чай с носками, – я тоже засмеялся, забыв свою минутную растерянность, – ты прям хозяюшка!

Имани бросила собакам печенье. Одна тут же схватила, другая недовольно зарычала на коллегу, но печенье не отняла. Мне показалось, что рычал кобель.

– Они не дерутся? – Спросил я.

– Кобели с нормальной психикой обычно не проявляют агрессии к сукам. – Сказала она и бросила ещё одно печенье. Снова сука успела перехватить первой. На этот раз кобель просто отвернулся. – Конечно, если кобель подчиняется командам хозяина, и хозяин прикажет ему напасть, он нападёт. Но ему придётся переступить через свои инстинкты. Мне кажется, очень жестоко заставлять собаку делать то, что против ее природы. Это ее разрушает...

Она смотрела на своих собак, а я на неё. Мне больше не было смешно.

– Почему ты не испугалась меня? – Спросил я. – Когда я вошёл. Почему ты не испугалась? Ты здесь одна, ночь...