Текст книги "Любовь как биография (СИ)"
Автор книги: Алина Политова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
У меня не хватало духу сказать ему, что я люблю другого, поэтому я выдумывала какие-то нелепые объяснения того, почему мы должны расстаться. Все это было так мучительно, так неприятно и запутанно… мне хотелось сбежать. Такое чувство, что когда люди расстаются, они стараются показать самое плохое, что в них есть. Я сказала ему: «Давай останемся друзьями, будем общаться иногда, но не более». Он ответил: «Ну да, ты хитро придумала. Я буду тратить на тебя деньги, водя по кабакам, а ты будешь со мной просто дружить!» Я чуть не задохнулась от возмущения. Сказала: «Мне плевать на твои деньги, я сама могу достать их сколько угодно!» – и ушла.
Вечером, обнимаясь со своим новым любимым, я обиженно рассказывала об этом происшествии. Он утешал меня и говорил – да, ты права, ты все сделала правильно. Мы занимались восхитительным сексом, и я думала – вот, то что я хочу. Это мой мужчина! Самый лучший на свете!
На следующий день я приехала домой. Кажется, я приболела и легла отдохнуть, у меня поднялась температура, может быть от зубов. В те дни я вообще постоянно болела. То эти зубы, то жуткий чуть ли не астматический кашель, то температура. Наверное, приступы страсти и эйфорической влюбленности, помноженные на стресс, здорово подсаживают иммунную систему. И вот я лежу дома, вся несчастная и больная, ожидая, когда немного приду в себя и смогу поехать к Султану. И слышу звонок в дверь. Федя. Он садится на моей кровати, мы снова мучительно обсуждаем наши погибшие уже отношения. Я снова не признаюсь, что у меня есть мужчина. Мне плохо, я хочу, чтобы он ушел, он пытается меня целовать, и это приводит меня в ярость. Я его прогоняю. Он сидит и плачет у меня под дверью. Я не могу выйти из дома, пока он не уйдет. Через какое-то время он уходит.
Оказалось, что Султан следил за мной. Или за моим домом. Видимо, мой рассказ о том, что из армии вернулся мой бывший парень, здорово разволновал его. Он увидел, как Федя вошел ко мне домой, и как потом вышел, спустя час. На улице у них произошла стычка. До сих пор я не знаю, что точно произошло, и что Султан сказал ему.
После этого Султан пришел за мной. Ничего про Федю он не сказал, только потом признался. У меня поднялась высокая температура, я едва стояла на ногах. Голова кружилась, и я падала. Мы почему-то поехали на троллейбусе. Впервые тогда я слегка разозлилась на Сашу – как он мог тащить меня через весь город, когда мне так плохо?! Все эти мужчины – бесчувственные свиньи, подумала я тогда.
Постепенно я стала узнавать больше о его жизни. Например, о том, что часто он играет в преферанс на деньги с какими-то темными личностями. Будучи фокусником, он знал всякие фишки, которые помогали ему выигрывать. К счастью, у него хватало ума вовремя останавливаться. Эти деньги, плюс концерты, помогали нам выживать. Но это были не те деньги, которых хватило бы мне – ведь за последний год я успела привыкнуть к жизни на широкую ногу. Мы решили снять квартиру и жить вместе. Я забрала из дома свои вещи и переехала в новое наше гнездышко. Теперь мы с ним стали одной семьей. Мне пришлось учиться готовить еду, выбирать продукты на рынке, наводить порядок. В первую неделю я очень страдала. Нет, не от своих новых обязанностей. Мне было страшно, что вот она – эта взрослая жизнь. И теперь я живу ею. Когда я была дома одна, то выходила на балкон и тихонько плакала. Вернуться домой я не могла – я уже давно чувствовала себя там лишней, слишком много проблем я принесла семье в последний год. К тому же постоянные скандалы матери и вечно пьяного отца стали невыносимы. Дороги назад не было. Я увязла.
Он был неплохим мужем. Выполнял все мои желания – на концерте к нам приблудилась собака, помесь дворняги и пуделя, я захотела ее взять – он позволил мне ее взять. Мне захотелось рыбок, мы тут же пошли на рынок и купили аквариум. Захотела крыску – и ее тоже он мне купил. Потом котенка, потом кролика. Наш дом стал напоминать приют для животных. Мне кажется, как человек более взрослый и опытный, он должен был остановить меня, но ему нравилось, когда я радуюсь, поэтому он позволял мне тащить в дом всю эту живность. Наверное, чувство ответственности было знакомо ему только на словах. Он веселил меня, когда были деньги водил по ресторанам, даже если это были последние деньги, и даже я понимала, что не стоит их тратить столь опрометчиво. Он жил настоящим, совершенно не задумываясь о том, что будет завтра!
В конце осени концерты кончились, и мы остались совсем без денег. Иногда он приносил какие-то гроши, которые ему удавалось выиграть в карты, иногда весь день где-то слонялся и приходил с пустыми руками. Я полностью зависела от него. Это было ужасно. Были дни, когда у нас совсем не было еды. Иногда эти дни шли один за другим. Я жила недалеко от мамы, но не могла пойти к ней поесть, потому что старалась делать вид, что у меня все хорошо. Все мои подруги в то время жили не намного лучше меня, поэтому не у кого было даже занять денег. Иногда я забиралась в тайник нашей крыски Раты, который она устроила в нижнем ящике плиты и ела припрятанные ею сухарики. Еще у меня была толпа животных, которых тоже нужно было чем-то кормить. Саша постоянно где-то ходил весь день, говоря, что ищет деньги. Не знаю где он их искал, на земле что ли? Скорее всего просиживал в кафе и играл в преферанс.
Каким-то образом нам удалось собрать свою концертную труппу. Валерчик, йог Лешка, удивительно харизматичный мальчик Серега-Маугли (как потом оказалось, нетрадиционной ориентации). Мы заказали афиши, сделали новую программу. Этот коллектив полностью принадлежал Султану. Сначала Маугли работал у нас администратором – договаривался о концертах и распространял билеты, потом, видя его таланты, Султан сделал его клоуном. Я вела программу, ассистировала в фокусных номерах и участвовала в репризах с Маугли. Большая часть представления держалась на Султане – он много чего мог делать помимо фокусов. Программа получилась неплохая. Мы начали ездить по школам и давать детские представления. Деньги, пусть и не очень большие, появились. Вскоре к нам присоединились силовые жонглеры – Вовка и Толик, очень красивые молодые парни, чуть старше меня.
Итак, у нас теперь была своя труппа! Мне не нравилось выступать на сцене, ведь есть большая разница между тем, чтобы просто танцевать и тем, чтобы говорить, общаться с публикой. Я не была профессионалкой и это, конечно же, бросалось в глаза. Я знала, что остальные ребята меня недолюбливают. Валерчик – за то, что я почти вытеснила его от Султана, Вовка и Толик – потому что считали меня непрофессионалкой и выскочкой. К тому же все ребята видели, что я обладаю безграничной властью над этим замечательным парнем Султаном и не позволяю ему панибратствовать с ними. Мой юный возраст, а мне тогда едва исполнилось двадцать, тоже не играл мне на руку. Единственный с кем я хорошо общалась, был наш Маугли. Мы с ним стали подружками. Могли пойти где-нибудь напиться и сплетничать часами напролет. Но и он пострадал от меня, когда я сказала Султану, что тот обманывает нас с билетами. Короче, на фоне чудесного всеми любимого Султана я казалась мелочной злобной стервой. Стервой, которую он безоговорочно слушается.
Насчет моей артистической импотенции ребята были не совсем правы. Дело в том, что все номера Султана, которые были связаны с «мистикой», я усовершенствовала и отточила до блеска. Уже давно в «чтении мыслей на расстоянии» ассистировала я, а не Валерчик. И я изменила код так, что теперь даже артисты, которые за кулисами слушали нас каждый концерт, не смогли бы разгадать секрет. Что до моих талантов как ведущей – то я ведь не училась на это никогда! Мне просто пришлось выйти и разговаривать с публикой, вот так вот, безо всякой подготовки. Это очень непросто. Но я делала это, потому что мы не могли себе позволить платить зарплату еще и ведущему.
Признаться, мне все не нравилось в моей новой жизни. Мне было трудно, почему-то почти всегда мне было трудно. Я как будто балансировала на какой-то неровной грани. Султан казался всем уверенным в себе человеком, на которого можно положиться. Но только я знала насколько иллюзорно это крепкое мужское плечо.
Весной Султан купил какую-то убогую машину, совершенно древнюю и раздолбанную. Он вывел меня на улицу, чтобы показать этот сюрприз, и я разрыдалась. Потратить все наши деньги на этот металлолом, когда нам нечем заплатить за квартиру! Я сразу назвала машину Кристина, так в романе Кинга звали машину-убийцу. Во время очередной нашей ссоры я оторвала от нее зеркало заднего обзора. Вообще ссорились мы просто страшно! Дрались, он выбрасывал меня на лестничную площадку вместе с животными. Мои руки были в синяках, а у него на лице периодически красовались фингалы от моих кулаков. Однажды я ударила его по голове бутылкой из-под шампанского, удивительно, что не убила. Во время таких ссор со мной случались настоящие нервные припадки! Так что в том, то однажды я оторвала зеркало в его машине, не было ничего удивительного.
Через неделю мы попали в аварию. На заднем сиденье была моя мама и маленький брат. Еще одна жирная капля в мое чувство вины перед мамой. К счастью, никто не пострадал, но сильно пострадала машина, которая в нас врезалась. Виноваты были мы. Когда я почувствовала удар, первая фраза моя была «Ну, и насколько мы попали?». Он поразился моему самообладанию. Он не знал, что я человек кризиса. Мелкие проблемы разрушают меня, а крупные мобилизуют.
После обычных в таких случая разборок, я успокоила его и сказала, что нам не достать тех денег, которые мы должны отдать. И ему придется поехать и взять их у родителей. Я знала, что с родителями у него очень натянутые отношения, видимо они давно отчаялись ждать, когда из сына выйдет что-нибудь путное. Но какие-то деньги у них были. Мы должны были отдать долг во что бы то ни стало – хозяин побитой машины грозился бандитами. Сумма была не очень большая, просто ее следовало отдать как можно скорей. Мы бы не заработали ее.
Султан уехал в Майкоп к родителям, я осталась одна. Когда он задержался, я начала нервничать. На носу были концерты, билеты проданы. Маугли истерил. Кроме того, ко мне каждый день приходил владелец машины и требовал деньги. Тогда еще не было мобильных телефонов, чтобы позвонить и сказать «Где тебя черти носят, почему ты все это повесил на меня?!». В день концерта он все-таки вернулся. Привез только часть денег. Родители ему не дали эту сумму, а дала его любимая младшая сестра Иришка. Чтобы закрыть долг, мы отдали раздолбанную Кристину какому-то бандиту. Но проблемам не было ни конца ни края.
Из квартиры нас выгнали, какое-то время мы жили у его знакомой девицы. Собака Алиса сбежала, а потом вернулась беременная. Крысу и кролика мы отдали знакомым. Рыбок забрал йог Лешка. Кота тоже кто-то усыновил.
Весной мы поехали на первые гастроли в Геническ. Там прошерстили окрестные школы. Это были неплохие гастроли, все остались довольны, мы привезли немного денег. Сняли времянку в частном доме у одного деда. Алиса родила щенков. Мы прятали их, но дед как-то узнал и сказал, что от щенков мы должны избавиться. Деньги у нас быстро кончились, кормить собаку было нечем, и мы отпускали ее на улицу, где она что-нибудь находила себе на помойках. Алиса – это мой большой грех. До сих пор мне больно вспоминать, как я с ней поступила. Она была очень привязана ко мне. Даже не знаю, что меня может оправдать – наверное, ничего. Султан часто говорил, что мы должны избавиться от Алисы и щенков, пока дед не выгнал нас. Мы очень мало платили за времянку, позволить себе другое жилье не было никакой возможности. Редкие концерты приносили гроши. Я до последнего старалась удержать Алису, но постоянные нервотрепки, скандалы с дедом сводили меня с ума. Султан еще, не будь дураком, притащил домой щенка кавказской овчарки, кто-то подарил его ему. Он знал мою слабость к животным! Такого щенка я никогда в жизни не видела! Просто чудо! Я тут же влюбилась в него и не могла выпустить из рук! Султан сказал, что для того, чтобы оставить щенка, мы должны избавиться от Алисы и ее щенков. Я сказала – хорошо, отнеси их куда-нибудь. Он положил щенков в ящик, Алиса пошла следом. Отнес их к рынку и там оставил. Потом рассказал мне, какими глазами Алиса смотрела на него, когда он уходил. Она не могла бросить щенков. Я пишу это сейчас и плачу. Такое страшное предательство я не могу себе простить. Самое страшное, что мы оставили себе одного из щенков. Потом и его, такого крошечного, Султан отнес куда-то и оставил, не буду писать, в чем была причина. А я, избавившись от собак, которые мне мешали, полностью ушла в заботу о своем кавказце Трое. Его я по-настоящему любила. По утрам я ехала на рынок и на последние деньги покупала для него мясо. Для меня он стал моим ребенком. Какая-то незримая связь установилась между нами. Говорят, кавказские овчарки признают только одного хозяина. Так и есть. Я отдавала ему все! Глупо писать про мою любовь к нему после того, как я так чудовищно поступила с Алисой. Он действительно много для меня значил. Наверное, в те месяцы, когда Трой жил с нами, между мною и Султаном наладилась какая-то гармония. И мне было хорошо. Пришло лето, и мы снова стали зарабатывать деньги. Иногда выезжали на гастроли куда-нибудь на побережье. Конечно, хватало только на повседневную жизнь, не больше – ведь организация концертов сама по себе стоит немалых денег – зарплата артистам, аренда транспорта, аппаратуры, помещения. Нам оставалась самая малость, но, по крайней мере, мы не голодали. Иногда после концерта мы шли в летний ресторан. Трой всегда сопровождал нас, ложился под мой стул и ждал, когда мы закончим трапезу. Потом мы шли по ночному городу домой, ведя его на поводке.
Я ничего не пишу про нашу с Султаном интимную жизнь, потому что она давно уже не доставляла мне особого удовольствия. Я охладела к нему еще когда мы сняли ту первую квартиру. Секс стал досадной обязанностью. В основном я старалась лечь спать попозже, когда он уже засыпал. Моей страсти хватило, наверное, только на первый месяц наших отношений, а потом она угасла сама собой. Но я по-прежнему говорила себе, что люблю его. Хотя любила ли я его хоть когда-нибудь? Не уверена.
Мы готовились к новым большим гастролям. Я должна была выехать первая, с новой девушкой-администратором и Толиком, силовым жонглером. У Толика была машина, на ней мы и собирались ехать. В Бердянске нам следовало снять жилье, организовать концерт в кинотеатре и вызвать труппу, когда билеты уже будут продаваться. Я ехала как главный администратор, чтобы договориться о проведении концерта и координировать действия остальных. Позже к нам собиралась подъехать Жанна, которая тоже должна была делать рекламу и продавать билеты.
До выезда оставалось несколько дней. Однажды, рано утром, Султан грузил аппаратуру, которая стояла у нас дома в машину, чтобы куда-то отвезти. Дверь во двор была открыта, Трой как-то незаметно выскользнул, и больше мы его не видели. Когда я проснулась, бросилась его искать. Я ходила по всем улицам, звала его, плакала, прислушивалась к собачьему лаю, надеясь узнать его! Но не смогла найти. Во мне что-то умерло в тот день, но в глубине души я понимала, что иначе и быть не могло. Трой – это плата за то, что я бросила Алису.
Через несколько дней я уехала в Бердянск с Толиком и новой девушкой. Я очень надеялась, что пока Султан здесь, он найдет Троя. Мне не хотелось верить, что он отдал его кому-то, потому что понимал, что на гастролях молодой дурашливый пес станет обузой. Я и сейчас не верю в это, но…
Мы уехали. В моей жизни с Султаном было много всего, что шло вразрез с моими природными способностями. Я постоянно попадала в ситуации, которые мучили меня, потому что совершенно противоречили моему характеру! Подружки завидовали – такая интересная жизнь! Гастроли, сцена, Ольга настоящая артистка! Но я ломала себя каждый раз, когда выходила к микрофону и знала, что там, за кулисами, все шепчутся о том, какая я никудышная ведущая, да и зрители в зале видели, что я не профессионалка. День за днем я вынуждена была заниматься тем, к чему у меня никогда не было тяги. Нам часто негде было жить, и Султан тащил меня на квартиры своих друзей. Я ненавидела это и считала унизительным! А он, очаровав их и обаяв, не считал зазорным даже то, что мы питались на их деньги. Для него это было нормальным! Я же очень страдала. Люди, которые работали у нас в труппе – не только артисты, но и администраторы – были давними знакомыми Султана и ко мне относились с неприязнью. Считали, что я манипулирую им, и все плохое, что происходит в нашей труппе – моя вина. Люди склонны обелять того, кто им нравится. Для них я была злобным серым кардиналом. Против меня постоянно зрели какие-то заговоры! В такой атмосфере я жила день за днем во время выездных гастролей. Султан – любимый всеми демократичный босс, я же аристократка, которая пытается расставить людей по местам. И он у меня на поводке.
Та поездка на гастроли, во время которой я должна была выполнять роль босса и куратора – вылилась для меня в настоящий кошмар. Меня никто ни капельки не уважал и не хотел слушаться. Я пыталась заставить людей работать, но девчонки – Жанна и та новенькая, стеснялись ходить по школам и рекламировать наш концерт. Без рекламы же, как уже давно я убедилась, билеты никогда не распродавались. Естественно я злилась и выговаривала им за то, что они взялись за работу, которой не умеют заниматься, и теперь нас ждет провальный концерт. За это они еще больше меня ненавидели. Но разве я была не права? Зачем они брались за работу, которой теперь стеснялись заниматься? Зачем согласились ехать? Я оплачивала им квартиру, платила суточные каждый день, а они только жаловались и едва шевелили задницами!
Мы сняли две комнаты в пятикомнатной квартире у одной девицы, которая жила со своим младшим братом лет пятнадцати. В одной комнате спали мы с девчонками, в другой Толик. Я надеялась, что Толик поможет мне, когда я пойду в администрацию города брать разрешение на проведение концерта (так было нужно), но он отказался, заявив, что ехал сюда только как шофер. А ведь я никогда не занималась этим! Мне было так страшно! Я совершенно не умела общаться с людьми, тем более со всякими должностными лицами в их чопорных кабинетах! Я не умела давать взятки и вообще заводить об этом разговор. Не умела обаятельно улыбаться и кокетничать. Вообще, что называется, у меня по жизни был язык в заднице. До сих пор помню, как я получала это разрешение. Сидела на краешке стула и что-то жалким голоском мямлила, совершенно себя презирая в этот момент. Разрешение мне все-таки дали. Теперь моя работа заключалась лишь в том, чтобы давать пинка нашим девочкам, чтобы они расклеивали афиши и распространяли билеты.
Мои спутники быстро сдружились с девочкой, которая сдавала нам жилье. Между собой они тоже сдружились. Но я оставалась персоной нон-грата. Меня постоянно старались как-нибудь зацепить, уязвить. Конечно, я же была распоследней сучкой, которая только командовала и не понимала их проблем. Им было плевать, что мне нужны деньги от продажи билетов, чтобы послать Султану, который без этого не мог выехать с группой. Плевать, что на мне лежала вся ответственность за будущий концерт и гастроли вообще, ведь мы собирались надолго остаться здесь. Я чувствовала себя ужасно. Иногда уходила бродить по городу до поздней ночи, чтобы не видеть никого. Однажды мы с Толиком пошли в бар пропустить по кружечке пива. Незаметно разговорились и набрались так, что едва стояли на ногах. Надо сказать, Толик, не смотря на то, что в душе оказался откровенной тряпкой, внешне был очень красивым. Смотрели сериал про Дункана Маклауда? Так вот Толик один в один походил на главного героя. Алкоголь и мое отчаянное чувство одиночества толкнуло нас в постель. Наверное, мне просто хотелось, чтобы кто-то утешил меня и помог. Но ничего хорошего не вышло. Я думаю, протрезвев, Толик просто испугался того, что произошло. Султан, не смотря на то, что умел быть обаятельным и милым, мог быть и опасным. В прошлом он профессионально занимался боксом, к тому же вырос он среди людей с восточным менталитетом. И учтите еще, что он безоговорочно мне верил. Сделал бы виноватым кого угодно, только не меня. Я помню, мы сидели с Толиком на кухне после этого всего и боялись смотреть друг другу в глаза. После этого наши отношения стали еще хуже. Сейчас я понимаю, что все было бы иначе, если бы со мной поехал, не Толик, а Вовка, второй силовой жонглер. Он был совершенно другой и, я уверена, во всем бы мне помог. И в постель точно не потащил бы. Даже сейчас, спустя десять лет, мы с ним общаемся иногда в интернете. Он хороший человек. Но в те дни со мной рядом оказался Толик, а не он. И все вышло, как вышло. Я одна – и вокруг враги. Апофеозом всего этого кошмара оказалось то, что брат хозяйки квартиры влез ко мне в комнату и украл почти все деньги, которые у меня были. Доказать воровство я не могла, хотя все понимали, что больше некому. Его комната с нашей соединялась общим балконом. К тому же у пацана после этого вдруг появилась наличка.!
Кое-как мы все-таки сделали первый концерт. Оставаясь в Севасе, Султан должен был найти деньги на выезд к нам, арендовать транспорт и аппаратуру. Я была уверена, что он что-нибудь придумает, и он придумал. Пошел к моей маме и попросил, чтобы она заняла для него деньги у моих родственников! Мама безропотно это сделала! Когда я узнала, готова была его убить. У меня и так плохие отношения с родней были, а он еще и повесил на меня долг!
Месяц наверное мы давали концерты в Бердянске и его окрестностях. Почти каждый концерт бил нас по карману, потому что администраторы работали из рук вон плохо. Единственным грамотным в этом деле оставался Маугли, он обладал даром организатора, но теперь Маугли работал на сцене и просто физически не мог разорваться и туда, и туда. Оставались только мужеподобная девица Жанна и новая девочка. От новой девочки совсем не было толку.
Последний концерт у нас был в какой-то деревне. Уже до него стало очевидно, что мы по уши в долгах. Задолжали артистам, водителю – всем! О том, чтобы отдать долг моим родственникам уже речи вообще не шло. Вся наша труппа тихо ополчилась на меня. Они были уверены, что у нас есть деньги, но я не позволяю Султану отдать их артистам. Какая нелепая ошибка! С чего они взяли, что я такая коварная? Будь у меня наличка, я бы раздала все до копейки, лишь бы не чувствовать себя обманщицей. У Султана осталась от концертов какая-то небольшая сумма, ее бы не хватило, чтобы раздать всем. Он хотел расплатиться хотя бы с водителем, а с труппой уже потом, в городе. Но водитель присоединился к обиженным и не захотел брать денег – типа, или всем, или никому.
Когда мы вернулись домой, то сразу съехали с квартиры, потому что платить было нечем, перевезли все вещи ко мне домой. Султан делал вид, что ищет деньги, чтобы отдать долги. Где-то пропадал целыми днями. Однажды, когда я была дома одна, приехали Вовка, Толик и еще один парень, который у нас подрабатывал иногда администратором – Костик Кот. Я знала, что он как-то связан с местными бандитами. Видимо, именно поэтому они его и взяли. Для устрашения Султана. Я открыла дверь, они сказали, что заберут реквизит Султана и будут держать у себя, пока мы не вернем деньги. Я не пустила их, тогда Толик отшвырнул меня от двери, и я ударилась головой. Надо сказать, я тут же успокоилась. Сказала – что ж, вы сами на это нарвались. Заходите, забирайте.
Вовка с Котом чувствовали себя очень неуютно, особенно после того, как Толик толкнут меня. Они забрали реквизит и уехали. Я дождалась Султана и сказала, что он полный мудак, раз довел до такого, чтобы ко мне в дом вламывались эти упыри и еще и били меня. Для меня самым страшным было то, что мама узнает о моих проблемах. Еще до Султана, в смутные период моей жизни, ко мне в дом вламывался человек с пистолетом и угрожал матери. Это были мои дела, но тот человек решил, что раз ему не удается запугать меня, он сделает это с моей матерью. Там много чего было потом, и милиция, и засады… С тех пор я жутко боялась, чтобы хоть что-то из моей авантюрной жизни коснулось матери! Слава богу, что ребята приехали, когда ее не было дома. Если бы они нарвались на нее, я бы никому этого не простила.
Султан заявил, что поедет и убьет ударившего меня Толика, я ответила, что если он хотя бы дернется сейчас, вообще обо мне сможет забыть. Я сказала, что буду защищать себя своими собственными методами. Мы поехали в милицию. Там я объяснила все знакомому менту. Тот сказал, то они не хотят заводить дело, но попробуют все уладить. Мы назначили встречу с Толиком, Вовкой и Котом. Помню, это было на Ушакова, в летнем кафе.
Я отвела мента в сторону, посмотрела на него полными слез глазами и сказала: «Я так боюсь их, я боюсь, что они меня будут преследовать! И знаете, этот Костя – он вообще бандит!»
Мент объяснил им, что то, что они сделали, это ограбление, к тому же с применением насилия. То что мы должны им деньги – это еще надо доказать, никаких договоров мы не заключали с ними, а вот то, что они ко мне в квартиру вломились и забрали вещи – это уже статья. Я сидела за спиной у мента, смотрела на Толика и улыбалась. Ему не следовало поднимать на меня руку. Никому нельзя бить слабых хорошеньких девочек и вламываться к ним домой.
Ночью, пока я пила в баре с Султаном, заливая алкоголем стресс, Толик привез реквизит ко мне домой и вежливо передал его моей маме. Впрочем, мне было плевать на реквизит, важно было то, что он меня толкнул и вообще появился в моем доме. Ведь мы на самом деле собирались отдать долги после следующих концертов, к чему были все эти демонстрации?! Я сказала Султану, после того, что он сделал – мы им больше ничего не должны.
В городе оставаться не имело смысла. Мы уехали в Кривой Рог, где у Султана якобы было много знакомых и даже какой-то супер-пупер близкий друг.
В Кривом Роге мы прожили всю зиму. Гражданская жена этого друга была хозяйкой большой трехкомнатной квартиры, у них мы и поселились. В городе царила страшная нищета и безработица. Друг работал на заводе, где им несколько месяцев не платили зарплату. Иногда выдавали мешок свежей рыбы или сахар, чтобы люди вообще не сдохли с голода. Рыбу жарили и ели. Из сахара делали бормотуху и пили ее. Бутылка дешевой водки казалась каким-то изысканным праздничным напитком. Особенно хорошо я запомнила водку «Симфония» со вкусом конфеток дюшес.
Сами мы раз в неделю работали в ночном клубе с нашими номерами. Денег не хватало даже на питание. На улице стояли страшные морозы – совсем не то, что в привычном Крыму. Когда на следующий день после концерта я шла на рынок, чтобы купить дешевой еды нам на всех, я в ужасе смотрела на женщин, которые там торговали печеньями вразвес или еще чем. Как они могли целый день простоять на таком холоде?! Руки у них были какого-то жуткого сине-черного цвета. Лицо, покрыто жесткой задубелой кожей. Я смотрела на них и думала – нет, я так не смогу! Пусть мы плохо живем, но зато я не стою на морозе на рынке.
Мне было очень трудно жить в таких условиях. Нет-нет, то, что мало денег – это я могла пережить. У моих родителей никогда не хватало денег, поэтому я еще в своей семье научилась экономить, выбирать что подешевле. Больше всего меня угнетало, что мы живем у чужих людей, как какие-то приживальщики. Даже если это его друзья – все равно должны же быть какие-то рамки! Мы приперлись, поселились и живем. Разве это нормально? Я старалась пореже выходить на кухню, попадаться хозяевам на глаза. Они были хорошие общительные люди, но я сама по себе бука и мне казалось, что если я буду реже мелькать перед ними, то не буду их раздражать. Они же решили, что я просто высокомерная зазнайка. История повторилась – Султан хороший, милый, добрый, я – злая гордая сучка, которая им манипулирует и портит его.
Интересное наблюдение – почему-то именно когда я жила с Султаном, люди во мне видели плохого высокомерного человека. Никогда потом такое не повторялось! Я не понимаю, в чем тут дело. Да, рядом с ним, таким активным и компанейским парнем, я старалась быть в тени, помалкивать. К тому же его друзья все были старше меня, а я никогда не умела адекватно общаться с теми, кто старше. Может именно моя природная сдержанность и стеснительность заставляли людей видеть во мне какие-то отрицательные черты. Не знаю.
Когда нас вызывали в клуб отработать на корпоративе или свадьбе, я смотрела на этих богатых людей и чувствовала себя человеком второго сорта. Еще год назад у меня было полно денег, и богатые мужчины звали меня замуж. Но я не хотела выходить замуж за нелюбимого, да и вообще замуж. И теперь я смотрела на Султана и не могла понять, а почему же я с ним?! Разве я люблю его?! Почему я смирилась с этой жалкой нищей жизнью? Ради чего? Он поддерживал во мне надежду на то, что еще чуть-чуть, и мы заживем лучше, у нас все наладится, но ничего не происходило. Он старше меня, взрослый мужчина, почему он обрекает меня на такую жизнь?! Можно было плюнуть на все, уехать. Но я не представляла, как дальше жить. Самой. Без него я совсем пропаду. Почему я так думала? Быть может, он и правда каким-то образом загипнотизировал меня?
Однажды хозяева не выдержали и начали мне высказывать все, что они обо мне думают. В принципе они говорили все как есть – и то, что я плохая хозяйка, и то, что я не выхожу к ним поболтать, и то, что я плохо влияю на Султана. Все это было сказано в какой-то унизительной обидной форме. Да, по делу, но не совсем справедливо. Я чувствовала себя чудовищем. Но чудовищем разъяренным. Мы сцепились. Султан поругался с ними из-за меня, и мы прям ночью ушли. Пошли к очередному его другу, у которого прожили еще три дня. Друг был инвалидом, в аварии потерял ногу, но сумел найти свою нишу в бизнесе. У него имелось два грузовика, он возил лес откуда-то из-под Киева. Султан надеялся, что тот его пристроит поработать. Друг жил с женщиной и ее десятилетней дочкой. Кажется, друга звали Сергей, жену Наташа. Там интересная история у них была. Раньше, до аварии, Серега жил с другой семьей, а Наташа была его любовницей. Когда он потерял ногу, с женой развелся, и Наташа взяла его жить к себе. Видимо, очень любила. Но он обузой вобщем-то не был, содержал их, не смотря на свое увечье, все время в делах. На этот раз я прожила у них всего три дня и уехала к матери. Султан нашел мне деньги на билет, кажется, у Сергея занял. Султан заверил меня, что будет тут работать с Серегой, пришлет мне деньги на жизнь, а потом, когда заработает достаточно, я смогу приехать к нему сюда опять. Мне было плевать, я просто не хотела больше оставаться в этом городе.
