Текст книги "Путь гейши (СИ)"

Автор книги: Алина Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Что такое виим, господин?

Она опасалась, что напоминание об амулете вызовет новый приступ гнева, но Акио ответил без злости, скорее грустно:

– Знак особого расположения семьи Аль Самхан. Его обладатель имеет право приказывать именем императора, и только член правящей фамилии вправе отменить такой приказ.

– Ой… – Она обмерла от ужаса, наконец осознав, что за подарок сделал ей сумасшедший самурай. Сразу становилась понятной ярость и подозрения Такухати. Чудо, что он все же поверил Мии. – Но откуда у господина Ёшимитсу такая вещь?

Даймё неприятно улыбнулся:

– Вот об этом я буду его спрашивать.

Глава 16
В СТОЛИЦЕ

Украшенная по случаю дня рождения сёгуна столица тонула в цветах. Особенно поражало пышное убранство дворца, по традиции называемого императорским, хотя единственным оставшимся в живых отпрыском императорской фамилии была принцесса Тэруко, а дворец давно стал резиденцией ее двоюродного брата.

Принцесса, позевывая, глядела с балкона, как внизу прибывают и прибывают экипажи знати. Столичные лизоблюды спешили выразить верховному главнокомандующему свое почтение.

Принцессе было жарко и скучно. Единственный человек, которого она хотела видеть на этом празднике – даймё Такухати, – не приглашен, а даже если бы и был приглашен, вряд ли прибыл бы поздравлять Шина. Герою войны чуждо придворное лицемерие.

– Какой забавный обычай, так пышно отмечать день рождения военачальника, – заметил сидевший рядом принц Джин.

Несмотря на раздражение, которое жених вызывал у Тэруко, возмущение и любовь к истине заставили девушку отозваться:

– Раньше так праздновали день рождения императора.

– О-о-о, – протянул самханец с многозначительной улыбкой. – Понимаю, народ привык к празднику.

Принцесса сверкнула глазами:

– Народ помнит пословицу! Червяку не стать драконом!

Джин укоризненно покачал головой и поднес палец к губам Тэруко, призывая к молчанию:

– Тсс, ваше высочество. Не стоит злоупотреблять присказками простолюдинов. Мы ведь не можем знать, кто сейчас слышит нас и с кем он захочет поделиться услышанным.

Чего еще ждать от труса?

– Правда не может оскорбить! – фыркнула девушка.

– О, вы так ошибаетесь, – задумчиво протянул принц. – Именно правду, особенно неудобную правду, сильные мира сего часто находят оскорбительной. Видите ли, ваше высочество, в конечном итоге было оскорбление или не было, решать оскорбленному. И он может углядеть обиду в самых невинных словах.

– Это только его проблемы, не так ли?

– Не только, если оскорбленный обладает властью.

Тэруко подняла на мужчину взгляд, полный досады.

Чтобы демоны побрали Шина и свадебные обычаи Оясимы! Столько праздников, и на каждом должны присутствовать жених и невеста при полном параде!

На каждом приеме сёгун сажал ее рядом с принцем, словно не замечая раздражения, которое вызывал у сестры навязанный жених.

Первое приятное впечатление от привлекательной внешности и физической мощи принца испарилось совершенно. С каждым разговором Джин бесил принцессу все больше. Он умудрялся выворачивать наизнанку и высмеивать все, во что Тэруко истово верила и чему готова была служить. Ему были присущи самые мерзкие человеческие пороки, причем он их ничуть не стыдился, напротив, признавал охотно, с обезоруживающей улыбкой. И он всегда был отвратительно доволен жизнью и собой. Ни разу, сколько Тэруко ни пыталась, у нее не получилось вывести самханца из себя. А вот он доводил ее почти до белого каления, до состояния, когда еще немного, и принцесса готова была броситься на него с кулаками.

Но при этом самханец всегда четко чувствовал границу и останавливался в своих подтруниваниях ровно за полшага до того, как принцесса готова была потерять самообладание.

И что самое ужасное, Тэруко совершенно не представляла, как заставить этого несносного, отвратительного человека отказаться от свадьбы! Пытаться оскорблять его, косвенно или прямо, было все равно что пороть море. Она дважды, якобы нечаянно, обливала его на застольях, он не выказал и тени раздражения.

Что еще сделать? Напасть на него с кулаками? Поцеловаться у него на глазах с другим? Устроить истерику и швыряться вазами?

Любое это действие ставило под удар саму Тэруко. Она мечтала о сильном мужчине, лучшем из лучших, достойнейшем из достойных. А разве такой мужчина возьмет в жены истеричку или распутницу?

Поэтому приходилось скрепя сердце терпеть рядом самханского труса с его многозначительными улыбками и двусмысленными намеками.

Словно почувствовав, что принцесса недалека от того, чтобы взорваться, младший атташе самханского посольства попробовал разрядить атмосферу:

– По сравнению с тем, как в Самхане празднуют день рождения императора, это весьма скромная церемония, – заметил он светским тоном. – Помню, в детстве я с нетерпением каждый год ждал праздника. Фейерверки, шествия, с утра до вечера музыка на главных улицах. Больше всего я любил костюмированные представления. А вы, ваше высочество? – Он обернулся к принцу Джину.

– Не помню, – равнодушно пожал тот плечами. – В монастыре дни были неотличимы друг от друга, и день рождения отца не стал исключением. В горах нет сезона дождей, поэтому, когда по велению императора мне пришлось вернуться в мир, я даже не знал точно, сколько лет прошло.

Тэруко нахмурилась:

– В монастыре?

– А вам не рассказали? Я с девяти лет воспитывался в монастыре. Очень уединенном. Там меня научили держать в узде свои порывы, отличать истинные ценности от ложных и не верить иллюзиям.

Девушка сморщилась. Унылый монастырский быт, добровольная аскеза были противны ее деятельной и жадной к жизни натуре.

– Это там вас научили бегать с поля боя? – фыркнула она.

– Совершенно верно, – с улыбкой подтвердил невыносимый самханец. – Смертоубийство увеличивает количество страдания в мире, а просветленный старается избегать этого.

– Жаль, что вы там не остались! Вам там самое место.

– Но тогда я не смог бы жениться на вас, ваше высочество, – промурлыкал принц Джин, и в зеленых глазах заплясали смешливые искорки.

– Что значит – уехал? – Голос Ледяного Беркута был опасно тихим. Такая полная угрозы тишина наступает перед бурей.

Господин Кондо – вассал клана Такухати, отвечающий за сбор сведений и тайные операции – встретил гнев даймё спокойно, поскольку не чувствовал за собой вины.

– Почти две недели назад.

– Он же чей-то вассал?

– Был, – бесстрастно подсказал господин Кондо. – Вассал и управляющий городским имением клана Оэ. Две недели назад сюзерен отрекся от него. В тот же день Куросу Ёшимитсу покинул Тэйдо, не оставив адреса.

– Найди его! – выплюнул даймё. – И узнай про него все, что получится раскопать.

Кондо поклонился – коротко, по-военному – и вышел. Тогда Нобу, молчавший в углу во время доклада, рискнул подать голос:

– Зачем тебе этот Ёшимитсу?

– Если ищу, значит, надо, – отрезал Акио.

По лицу старшего брата было видно, что он раздражен сверх меры. В такие минуты Нобу старался не лезть под горячую руку, но сейчас ему стало обидно.

– Ты сам позвал меня! – Он услышал в своем голосе жалобные мальчишеские интонации, которые ненавидел, и разозлился. – Сказал, что мне надо учиться. Хорошая учеба, если на все вопросы только «заткнись» и «отстань»!

Нобу и не надеялся, что брат внемлет, просто хотел высказать обиду, но Акио тяжело выдохнул, растер лицо руками и кивнул.

– Ты прав. – Из кошелька на поясе он извлек металлическую бляху и щелчком отправил по полированной глади стола в сторону Нобу. – Вот…

– Что это?

Младший Такухати медленно поднял бляху за разорванную металлическую цепочку. Она оказалась неожиданно тяжелой – целиком литой из золота, с оттиском «Аль Самхан». Он прикоснулся к ней и чуть не выронил. Чужая мощная магия, заключенная в амулете, обжигала.

– Виим Аль Самхан, – с кривой усмешкой пояснил брат. – Ёшимитсу подарил его Мии…

– Той самой гейше?

– Теперь я хочу найти его, чтобы расспросить, откуда у него такая вещь и какого демона он дарит такие подарки.

Нобу замолчал, переваривая дикие новости. Что-то не сходилось.

– Слушай, все это очень странно, – начал он осторожно. Когда речь заходила о той самой гейше, разговор с братом напоминал переход бурной реки по тонкому льду. – Откуда ты знаешь, что подарок сделал именно Ёшимитсу? С ее слов?

Брат нахмурился, но промолчал, и Нобу понял, что попал в цель. Поэтому он продолжал, все больше воодушевляясь:

– Это ведь та самая девушка, за которую ты заплатил двадцать пять рё на мидзуагэ? Которая потом опозорила тебя отказом? Из-за которой ты поссорился с Асано? Слушай, тебе не кажется, что все это выглядит очень подозрительно и странно?

– Нет! – отрезал Ледяной Беркут, но Нобу уже было не остановить.

Почувствовав возможность стать полезным брату, он вцепился в нее, как рыба-прилипала вцепляется в брюхо акулы.

– Чем эта девка так приворожила тебя? Ты же становишься невменяемым, когда речь заходит о ней! Даже мысли не допускаешь, что она может лгать! Не хочешь верить в ее виновность? А ведь она могла все подстроить…

– Заткнись! – прорычал даймё. Глаза его засияли бездонной небесной синевой. – Ты забываешься, вассал! Когда мне потребуется совет, я спрошу, а пока молчи и выполняй приказы. Понял?

Нобу вскочил. Глаза пекло почти непереносимо, в горле появился горький ком.

– Понял?

– Я понял вас, господин, – глухо выдавил младший Такухати. – Разрешите удалиться?

– Иди.

К двери он брел почти на ощупь, не видя ничего из-за застилающих глаза слез.

Акио дождался, пока за младшим братом закроется дверь, и с чувством выругался.

Слова Нобу неприятно перекликались с собственными невеселыми мыслями. С голосом, который теперь не умолкал день и ночь. То злобствовал, то обвинял, то насмехался.

Даймё и сам знал, что перешел рубеж. Еще немного, и болезнь нельзя будет скрыть. Будь на месте Мии любой другой человек, Акио уже велел бы бросить его в яму. Просто так, на всякий случай. Или хотя бы запереть в комнате. И, конечно, никакого доступа к бумагам.

К чему рисковать?

Его доверие к наложнице было глупым, ничем не объяснимым, нелогичным и опасным. Не дай боги, о нем прознают даймё южных островов. И в первую очередь Коджи Накатоми, в лице которого Акио всерьез рассчитывал найти замену Асано.

Но все же Мия не лгала… Его девочка не умела лгать. Открытая, доверчивая, она не умела даже скрывать свои чувства.

«Или умеет врать слишком хорошо, – хихикнул в ушах старческий голос. – Как она тебя взнуздала! Заглядываешь в рот безродной шлюшке, веришь каждому ее слову. Ага, она тебе расскажет, что у нее никого не было, как же…»

– Заткнись! – В бешенстве Такухати запустил чернильницей в стену. Стены и пол украсились черными пятнами.

Резкий, чуть кисловатый запах туши вдруг вызвал в памяти совсем неуместную картину. Ровные черточки иероглифов на плотной бумаге, нежная кожа под пальцами, шелк, скользнувший с плеча на татами, и тихий всхлип: «Ах, господин! Так хорошо!»

Воспоминание было таким ярким и зримым, почти физически ощутимым, что он почувствовал возбуждение и снова беспомощно выругался, разглядывая учиненный бардак.

С этим надо что-то делать. Он не в себе.

Несколько раз вдохнув и выдохнув, Акио постарался успокоиться. Владелица чайного домика подтвердила слова Мии насчет амулета, как и несколько гейш, присутствовавших тогда в купальне. Куросу Ёшимитсу действительно оказался подозрительным сверх всякой меры. И все факты, которыми располагал Акио, никак не противоречили рассказу девушки.

В дверь робко постучали. Акио открыл ее рывком, про себя радуясь возможности выплеснуть накопившееся раздражение.

– Ну? – прорычал он, оглядывая съежившуюся служанку.

– Господин, прибыл Коджи Накатоми, – пролепетала женщина.

Перед глазами встал отец, когда он орал на прислугу в минуты дурного настроения. Акио скривился. Нет, он не станет поступать так же. Служанка не виновата, что ее даймё забыл о назначенной встрече.

Впереди переговоры с потенциальным союзником. Он должен успокоиться.

Замена Асано нашлась неожиданно быстро. Даймё Киу-Шима – крупнейшего из южных островов – сам завел разговор о возможном объединении родов Накатоми и Такухати.

Меж строк последнего письма с брачным предложением читался намек на военный союз, поэтому Акио охотно дал согласие. Клан Накатоми имел куда меньше денег и влияния, чем Асано, но его глава не был двуличным торгашом. И он считал себя должником Акио с того дня, как войска под предводительством молодого генерала Такухати вошли в почти разрушенный накануне землетрясением Хоти, чтобы помочь оставшимся в живых жителям.

Лучше менее могущественный, но достойный доверия союзник.

Если бы не необходимость жениться на дочери Коджи для закрепления договора! При мысли, что он должен будет привести в Ииуваси-дзё чужую женщину и назвать ее хозяйкой, на Ледяного Беркута накатывало невероятное раздражение.

Но он все равно должен на ком-то жениться. Роду нужен наследник, а самому Акио – супруга, мужчину без семьи никогда не будут воспринимать всерьез, какие бы воинские заслуги за ним ни числились.

– Проводи его в зал для гостей. И пришли сюда кого-нибудь. Пусть уберут.

Служанка с поклоном поставила чай и отворила дверь. Господин Кудо еле успел придавить ладонью стопку чистой бумаги. Еще мгновение, и резкий порыв ветра разнес бы ее по комнате.

Дверь захлопнулась, и ветер исчез.

Сквозняк? Странно, откуда здесь сквозняк?

Он с подозрением покосился на окно – закрыто, как и должно быть. Такеши сам задвигал ставни.

Он покачал головой, достал новую плитку туши, отломил кусочек, растер и замер над листом бумаги, заслышав тихий шорох со стороны окна.

Сначала сквозняк, теперь шорох…

– На моем доме установлена защита, – задумчиво сообщил Такеши в пространство.

– У синоби свои дороги, – со смешком сообщил голос из дальнего угла.

Господин Кудо нехорошо сощурился и словно невзначай опустил руку на стоявшую на столике статуэтку в виде рогатой и клыкастой головы демона. Палец замер над торчащей из статуэтки иглой.

Достаточно всего одной капли крови.

– Если хотя бы треть слухов о синоби правда, – начал рассуждать вслух заместитель начальника службы безопасности, – то, желай ты моей гибели, я бы уже был мертв, не так ли?

– Так, – подтвердил голос.

– Значит, ты пришел для переговоров. Покажись и назови себя.

От стены отделилась тень, стала глубже, объемнее, налилась плотью. Мгновение спустя перед Такеши стоял молодой мужчина. Его череп был гладко выбрит, как у буддистского монаха, округлое и добродушное лицо внушало невольную симпатию. В глазах вспыхивали и гасли светло-серые искры.

Мужчина поклонился:

– Харуки Абэ.

Абэ – легендарный род, уже много столетий руководивший гильдией теней. Синоби – тайное оружие семьи Риндзин, лазутчики, появлявшиеся из ниоткуда и исчезавшие в никуда.

Еще в детстве маленький Такеши Кудо самозабвенно заслушивался легендами о неуловимых воинах тени и мечтал стать одним из них.

Когда это случилось? Девятнадцать лет назад? Или уже все двадцать? Император объявил гильдию теней вне закона, регулярные войска почти месяц осаждали похожую на крепость школу синоби, прежде чем взяли штурмом и сожгли.

К тому моменту, как Такеши подрос и приступил к государственной службе, гильдии не существовало, а внешней разведкой и тайными операциями занималась служба безопасности, ранее, еще при покойном императоре, отвечавшая исключительно за охрану дворца. И справлялась она с этим делом из рук вон плохо.

– Синоби, значит? – Такеши с любопытством вгляделся в незваного гостя. – Я думал, вас всех вырезали.

– И поэтому послал своего соглядатая искать выживших? – с насмешливой улыбкой предположил синоби.

Господин Кудо кивнул на циновку рядом:

– Чаю?

– Не откажусь.

Такеши помедлил и убрал руку со статуэтки. На таком расстоянии его не спасет даже заклятый артефакт. Синоби убивают мгновенно и бесшумно.

Остается надеяться, что опасный гость явился не для этого.

– Если ты здесь, значит, вы уже допросили моего человека, – продолжил рассуждать вслух Такеши.

Гость выразительно приподнял бровь:

– Человека?

– Агента. И много он успел рассказать?

– Достаточно, чтобы мне стало интересно. Как ты сумел заставить ёкая принести клятву на крови?

– Поймал на горячем и держал полтора месяца в яме, а потом пригрозил казнью, – совершенно честно поделился Такеши. Потом подумал и добавил: – Но полагаю, что ему нравится быть секретным агентом, иначе этот пройдоха давно бы уже нашел способ освободиться.

Тануки оказался невероятно полезным приобретением. Ему не было равных в ситуации, где требовалось собрать информацию, доверительно поговорить с людьми, вызвав их на откровенность, или распустить слухи. Он один стоил сотни плохо обученных юнцов, которых в избытке водилось в подчинении у заместителя начальника службы безопасности.

Помнивший, что ценные кадры надо поощрять, господин Кудо уже трижды повышал неугомонному оборотню жалованье и закрывал глаза на многочисленные интрижки или регулярно исчезавшие из управления после отчетных визитов тануки безделушки.

И вот – первый прокол. Да еще на таком важном задании.

– Надеюсь, он жив? – с напускным равнодушием спросил Такеши.

Абэ кивнул:

– Пока жив. Доживет ли он до завтрашнего утра, зависит от результатов нашей беседы. – Он подался вперед. – Зачем ты искал нас?

Господин Кудо напрягся и заговорил медленно, тщательно подбирая слова:

– Признаться, я действительно предполагал, что вас истребили. Я поднимал архивы – после прихода к власти сёгун тайно, но с завидной настойчивостью искал хоть кого-то из выживших синоби. Как будто у него не было других, более важных дел. Это навело меня на любопытные предположения.

Посетитель понимающе усмехнулся:

– Какие?

– Я много читал и слушал о Кровавой ночи. И меня всегда занимало – как заговорщики смогли так легко попасть во дворец, миновав охрану? Но стоило добавить в головоломку синоби, как все встало на свои места.

Лицо мужчины ожесточилось:

– Гильдия теней имела право на месть. Мне было двенадцать, когда войска императора подошли к моему дому. Моя мать задохнулась от дыма, пытаясь выбраться во время пожара. Мою сестру изнасиловал десяток солдат, прежде чем один из насильников оказался настолько добр, что перерезал ей горло. Мы вернули свой долг семье Риндзин сполна.

– Понимаю, – охотно согласился Такеши. – Месть – это святое. Я практик, господин Абэ. И предпочитаю смотреть не в прошлое, а в будущее. Прошлого не изменить, а вот будущее во многом в наших руках. Согласны?

Синоби нехотя кивнул.

– Так вот, я спросил себя: почему только пришедший к власти сёгун начал охоту на вчерашних союзников? Очевидно, у него были причины для опасений. Например, они могли уличить его в причастности к заговору.

Глаза гостя нехорошо сощурились.

– Ты хочешь сместить сёгуна и занять его место?

Такеши искренне рассмеялся абсурдности предположения.

– Нет. Я не живу прошлым, но умею извлекать из него уроки. Благословенным островам нужен не военачальник и не наместник. Им нужен император. Тот, чью силу и право на престол не станут оспаривать даймё и кланы. Иначе начнется война, в которой не будет победителей, кроме Самхана. Ты согласен со мной?

Харуки Абэ нехотя кивнул.

– А еще меня всегда занимал вопрос: почему покойный император пожелал избавиться от гильдии теней? Зачем сам сломал верно служивший клинок? – все так же задумчиво продолжил Такеши. – Возможно, его навели на эту мысль? Обманули, убедили, что гильдия представляет опасность. Возможно, это кто-то, стоящий сейчас у власти.

Лицо синоби стало застывшей маской, в глазах вспыхнуло серое пламя.

– Император в ответе за свои решения, – очень четко выговорил он.

– Безусловно. Но в ответе ли его потомки?

– Последний Риндзин умер шестнадцать лет назад.

– А если это не так? – небрежно спросил Такеши, подливая гостю еще чая. – Если есть один… выживший. И в обмен на помощь он готов предложить возрождение гильдии. Снова почет, уважение, служба на благо государства и императора вместо жалкого существования в тени…

Он разливался соловьем, живописуя перспективы и давая обещания с таким видом, словно Миако Риндзин лично велела участвовать ему в переговорах. В красках рисовал блистательное будущее, вдохновенно врал и убеждал, – что угодно, лишь бы склонить посетителя на свою сторону.

Такеши Кудо отчаянно нуждался в союзниках.

Божественное право на престол – это хорошо, но лучше, когда оно опирается на силу клинков. Принцессе Риндзин нужна поддержка.

Есть, конечно, даймё Эссо. Он стал бы идеальным союзником, но тануки утверждал, что Такухати – насильник, держащий будущую императрицу в неволе. Косвенные свидетельства, которыми располагал господин Кудо, никак не противоречили словам оборотня, скорее напротив. Марионетка на троне и одержимый ее телом сумасшедший насильник у власти никак не вписывались в желанную картину сильной и свободной Оясимы.

Значит, необходимо искать иной путь. У синоби должны быть доказательства причастности Ясукаты к заговору, не зря же сёгун так одержимо охотился на бывших союзников. Обнародовать их, получить поддержку народа и армии…

– Нет! – резко обрубил гость.

– Ради Оясимы. И ради своего клана. Неужели ты хочешь, чтобы твои родные прозябали в безвестности, а секреты гильдии навсегда позабылись?

– Если твоему господину есть что предложить синоби, пусть сделает это лично.

Только этого не хватало!

– Это не обязательно, я могу дать любые гаран…

Мужчина залпом допил содержимое чашки и встал.

– Спасибо за чай, Такеши Кудо. Все долги смыты кровью, синоби не станут больше мстить. Но я не буду рисковать жизнью ради того, чтобы трусливое отродье дракона, которое боится взглянуть мне в глаза, пришло к власти.

Он шагнул в угол и растворился в тени.

– Дайхиро хоть верните! – с досадой пробурчал Такеши, оставшись в одиночестве. – Он мне еще нужен.