Текст книги "Нарисуй меня (СИ)"

Автор книги: Алина Ланская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 12

Мне немного неловко, радостно, но все же неловко. Без капли смущения Максим берет меня под руку и ведет прямо в центр зала, заставляя многих оборачиваться на нас. Ловлю удивленные, а иногда и любопытные взгляды незнакомых людей. Вижу, как сузились глаза Инны Лукьяновой, как загадочно улыбнулся Дугин, поигрывая бокалом с золотистой жидкостью. Как хищно оскалилась блондинка, которую я видела у нас в училище, как добродушно улыбнулся директор. Похоже, на картины Алексеева гости уже насмотрелись, и душа требует иных зрелищ. А может, это просто моя буйная фантазия разыгралась, и я перекладываю на других свою неловкость. Зато ослепительно улыбаюсь всему миру, опираясь на локоть Максима. Марго с Мих Михом должны быть довольны.

– Как тебе здесь? – тихо спрашивает Генварский, рассеянно кивая знакомым.

– Необычно, я впервые на таком вечере.

И уж тем более как хостес! И с мужчиной, с которым едва знакома, но который как ураган ворвался в мою жизнь и грозит перевернуть все с ног на голову. Это я, конечно, не произношу вслух.

К нам никто не подходит, наше появление уже перестало интересовать гостей, все ждут официального открытия, проникновенной речи владелицы галереи и, конечно, чествования художника.

Максим рядом, не торопится никуда отходить от меня, а я успокаиваю себя тем, что по-прежнему на работе, что развлекаю гостя вечера, не даю ему скучать. Мих Мих сразу оговорился, что спонсоры на мне, а если я не успеваю, то Марго на подхвате. Вижу, как она сейчас улыбается Дугину и деликатно удаляется, когда к нему подходят другие гости. Все идет по плану. Чужому плану.

– Я мечтала о своей выставке с детства, наверное, каждый художник мечтает. Знаю все галереи города и здесь тоже была, просто как обычный посетитель. За последние три года ни одной выставки значительной не пропустила. – Умолкаю, но вижу, что Генварский явно ждет продолжения моей мини-исповеди. – У меня очень странные ощущения от этого вечера, от всего этого. Я не чувствую здесь…

Легкий, неопределенный взмах руки, но Максим кивает головой, в его глазах ни толики насмешки или снисхождения.

– Души художника?

– Не знаю… наверное.

Подхожу ближе к картине, воровато оглядываюсь по сторонам, потому что мои слова предназначены только мужчине, который рядом со мной. Я волнуюсь, мне кажется, мы на одной волне сейчас, понимаем друг друга, но все равно боюсь сморозить какую-то глупость. Это не глупость, Риша, это ощущения.

– Я прочитала книгу, которую ты мне подарил, хотя раньше на примитивистов не обращала особого внимания, да дело не в этом. Тут все какое-то картонное, что ли. Я не чувствую жизни, никаких эмоций не вызывает, но это же ненормально?

– Ненормально, – соглашается Генварский. – Я предполагал, что тебе не понравятся его работы, но, знаешь, я очень рад, что ты их увидела.

– Почему?

– Потому что Коля очень успешный художник, почти все эти картины уже проданы, думаю, после выставки не останется ни одной свободной. Если вдруг решишь писать только ради денег, посмотри, как это выглядит на полотне.

Он говорит тихим, но серьезным тоном, и я ему верю. Верю, потому что сама это чувствую.

– Разочарована?

– Да. Но если ты… почему тогда спонсируешь?

– Потому что это очень выгодно, Марин. Я ведь бизнесмен и давно уже не прикидываюсь вольным художником.

– А ты им был? – Мне любопытно, потому что я по-прежнему почти ничего не знаю. – Ты соткан из загадок.

– Ничего интересного, я как-нибудь тебе расскажу. Пойдем пообщаемся с другими гостями.

Мне показалось или на его лице мелькнула тень сожаления?

Не успели мы сделать и нескольких шагов, как Максима окликнули.

– Макс! – зычный голос Голованова-старшего не давал ни малейшего шанса прошмыгнуть мимо, да никто и не собирался. Оказывается, они знакомы. Хотя тут, наверное, все друг друга знают: один круг общения, пусть и довольно широкий. Я не вижу сына рядом с отцом, и это немного успокаивает.

– Павел Петрович, добрый вечер! Я рад вас видеть. – Они пожимают друг другу руки, а я ловлю вежливую светскую улыбку жены Голованова. Так же заученно улыбаюсь в ответ. Вечером обязательно оторву от себя эту улыбку и выброшу подальше. Совсем это не мое.

– Взаимно, взаимно! Давно кисть в руку брал, а? – Директор улыбается Генварскому как-то совсем по-свойски, видимо, они давно знают друг друга.

– Давно! Но скоро возьму. Павел Петрович – мой учитель, Марина.

Максим положил руку мне на спину и чуть подтолкнул вперед, ближе к Головановым. Тонкая ткань не приглушала ощущения тепла от его ладони. По телу пробежала едва заметная дрожь, мне захотелось повернуться к нему лицом, спрятаться у него на груди.

– Мне очень приятно, – выдавила из себя дежурную фразу.

– А вы же наша студентка, верно? – спросил Голованов. – У вас очень знакомое лицо.

Мне показалось, что в этот момент рука на моей спине чуть дрогнула.

– Пока еще нет, но я работаю в училище и летом снова буду поступать.

– Удачи! – Голованов улыбнулся и снова перевел все свое внимание на Максима. – Что нового? Все так же воюете за статусные проекты, а, Макс? Конкуренты не дремлют?

Он довольно хохотнул и ударил Генварского по плечу.

– Не дремлют, но мы все равно лучшие, в июне конкурс в Барселоне.

– Новый уровень, – с видом знатока кивает Павел Петрович. – Слышал, тебе немцы даже объединиться предлагали?

– Я не продаю бизнес, а все эти объединения…

Максим замолчал, потому что из динамиков послышался голос галеристки:

– Дамы и господа, мы начинаем!

– Устала? – Максим аккуратно убирает с моего лица прядь волос, заглядывает в глаза, и я утопаю в зелени.

«Ты – лето, Генварский, вечнозеленое лето, а вовсе не холодный январь». И перед моим мысленным взором уже возник летний пейзаж, луг, утопающий в некошеной траве, высокие полевые ромашки, колокольчики и стройный красивый мужчина в расстегнутой белой рубашке, идущий босиком к горизонту…

Встряхнула головой, чтобы немного приструнить разыгравшееся воображение, и запоздало ответила:

– Не очень. Мне нужно найти шефа.

Официальная часть закончилось, шампанское давно выпито, закуски почти доедены, многие гости разошлись, но все наши продолжают работать. Аля развлекает «папика», который оказался финансовым директором Генварского. Дэн провожает двух банкирш, Марго не отходит от Дугина. Я так увлеклась Максимом, что только сейчас замечаю своих ребят. Да, все по-прежнему на месте.

– Зачем он тебе? Вечер закончился, и твоя работа тоже. Он будет доволен, Марина, ты отлично держалась. Никогда бы не подумал, что это твой дебют.

Максим успокаивающе погладил меня по руке, а затем сказал то, чего я не ожидала от него:

– И как тебе это Зазеркалье? Уверена, что хочешь в нем остаться?

Я качаю головой, скорее машинально, чем осознанно. Но первая реакция выдает истинное отношение к происходящему. Максим назвал это Зазеркальем, по мне, так просто фальшивка, обман. А значит, сейчас самое время спросить у него про По. Выйти, наконец, из Зазеркалья.

Глава 13

Да! Сейчас самое время все выяснить, пока я не влюбилась в него окончательно. Или уже поздно? Но пока я собираюсь с духом, меня опережают. Как говорят спортивные комментаторы, не забиваешь ты – забивают тебе.

– Макс? Максим Анатольевич? – женский голос, явно привыкший повелевать. Слышала его уже сегодня.

Генварский чуть нахмурился, по лицу пробежала еле заметная тень раздражения, но лишь на мгновение, вот он уже приветливо улыбается.

– Уже уходишь, Инна?

«А она симпатичная», – мелькает в голове непрошеная мысль. Классическая стерва, которая ходит по головам и всегда добивается своего. Лукьянову сложно назвать красавицей, в модели ее бы не взяли, но впечатляющий размер груди компенсирует и маленькие близко посаженные глаза, и тонкие губы, и непропорционально широкие бедра. Генварский, надо отдать должное, смотрит ей в глаза, а не в декольте. Уже неплохо.

– Я? – Она неторопливо, но очень уверенно подходит к нам, не обращая особого внимания на людей вокруг. – Мы с Денисом едем в «Эру», ты с нами?

«Эра» – это лучший ночной клуб города, просто так туда не попадешь, но мы с По там были, конечно. Отличное место для тех, кто умеет веселиться и у кого есть деньги.

– Хочешь в «Эру»? – Максим не смотрит на Лукьянову, он спрашивает у меня.

– Да, – я соглашаюсь сразу, потому что мне нравится этот клуб, там точно лучше, чем здесь. Весело, шумно, ярко, красочно и естественно. – А ты?

– Тогда поедем. Марина, ты знакома с Инной?

Ловлю удивленный взгляд Лукьяновой, весь ее вид показывает, что она точно не планировала со мной знакомиться. Понятно, наслышана я о таких. Кичатся своим умом, образованием и карьерой, а таких, как я, или По, или Марго, считают тупыми «вешалками», которые два слова связать не могут и способны лишь по команде ноги раздвигать.

– Нет, – медленно тянет Инна. – А надо?

– Конечно, Марина – начинающий художник, я думаю, вы будете часто встречаться. Инна – наше молодое дарование, очень способный архитектор.

– Здорово! – Лукьянова безразлично пожала плечами. – Тогда поехали? Денис?

Дугин уже стоит у нее за спиной, скрестив руки на груди. Расслабленный, насмешливый и очень привлекательный. Красивый блондин с длинными волосами, собранными в хвост, мужественными чертами лицами и сексуальной щетиной. Да, вот его Мих Мих точно бы хотел заполучить в свое агентство. Дугин – ровесник Максима, они вроде даже учились в одном вузе, если верить биографии, но выглядит чуть моложе Генварского. Максимум лет на двадцать восемь – тридцать.

– Денис? – Лукьянова нетерпеливо крутит головой и, наконец, замечает блондина. – Ну так поехали?

Тот лишь покорно кивает, переводит взгляд на меня и салютует бокалом.

– А не вы ли, Марина, как Золушка, обронившая туфельку, бежали с презентации Олиной книги?

Вежливо улыбаюсь, стараясь не принимать на свой счет снисходительный тон Дугина. Наверное, он сам по себе такой, любит стебать людей.

– Это была я, у вас хорошая память.

– Никогда не жаловался, – хмыкнул Денис, разглядывая меня с ног до головы. – Макс? Погнали? На тебе поедем?

Генварский кивает, берет мою руку в свою и ведет к выходу. А я понимаю, что, покидая эту пафосную вечеринку, я все равно остаюсь в Зазеркалье.

В машине все легко помещаемся: Денис сел впереди рядом с водителем, сзади – мы с Инной и Максим. Лукьянова трещит без умолку – рассказывает о каком-то проекте, сыплет терминами, я через слово понимаю, но вроде общую суть улавливаю. Только не очень ясно, зачем все это – мы же не на совещании, вечер четверга, мы едем развлекаться.

Мы когда в машину садились, Инна меня вперед пропустила, и теперь я сижу у левого окна, она посередине, а справа Максим. И сейчас, рассуждая о проекте, она чуть отвернулась вправо, полностью закрыв собой Генварского. Я не в обиде – пусть и дальше из кожи вон лезет, раз так хочется. Смотрю в окно и думаю о том, что не слишком это профессионально – ехать сейчас с клиентами в ночной клуб. Как ни крути, а Максим со своими коллегами – заказчики выставки, на которой я работала. Мих Мих точно не будет в восторге. Отношения за переделами делового договора не приветствуются. Хотя шеф кратко ответил «ОК» на мое сообщение, что я уехала с Генварским.

– Инна, поверь, шеф оценил твое рвение, – доносится с переднего кресла. – Может, поговорим о чем-нибудь более приятном? Марина, так вы художница или модель в агентстве Миши?

– И то и другое, но больше, конечно, художница.

– Круто! Если Генварский будет обижать, только скажите, Марина. Я его быстро приведу в порядок.

– На дорогу лучше смотри, хвостатый, – усмехнулся Максим, но в голосе зазвучало напряжение. – Приехали!

Около «Эры» толпится народ, но мы быстро проходим внутрь, я даже не успеваю замерзнуть в ночной прохладе. По меркам клуба сейчас только-только наступает время для движа, но людей много. Макс ведет к барной стойке, тут, на удивление, даже места есть.

– Что будешь? – спрашивает и, не дожидаясь моего ответа, зовет бармена, которого по дороге перехватывает другая веселая компания.

– Нравится здесь? Часто бываешь? – Дугин сидит рядом и задумчиво поглядывает на меня.

Как-то незаметно он перешел на «ты», но это совершенно не напрягает. С ним я не чувствую большой разницы в возрасте, как с Максом. Может, потому, что, несмотря на своеобразную манеру общения, Денис выглядит проще и понятнее. Любитель красивой жизни, но явно с мозгами. Я почему-то уверена, что у Генварского работают только одни профессионалы.

– Бывала пару раз. – Отвлекаюсь на коктейль, который рядом со мной ставит бармен. – Хорошее место. А вы часто сюда приходите?

– Когда слишком сильно достает суровая реальность, – ухмыляется Лукьянова. – Хочу танцевать! Макс, пойдем?

– Не сейчас. Возьми Дугина, а то он сегодня слишком шустрый. Направь его энергию подальше отсюда.

Блондин не сопротивляется, позволяет довольно быстро утащить себя на танцпол. Лукьянова и там его будет грузить работой или этот перформанс был только для Генварского?

– О чем думаешь? – Макс делает маленький глоток из круглого бокала. – Я не ожидал, что ты согласишься сюда поехать.

– А почему нет? Я здесь с сестрой бывала. Старшей.

Никакой реакции.

– Намного старше?

– Четыре года. Она в больнице сейчас, в тяжелом состоянии. Ее сбили на пешеходном переходе в тот день, когда мы… когда мы с тобой познакомились.

– Сочувствую.

Вот сейчас точно не место и не время. Но то ли коктейль сделал свое дело, то ли совесть продолжает жечь меня изнутри...

– Ты сказал тогда в машине, когда мы ехали с презентации книги, что рад, наконец, познакомиться. Почему «наконец»?

Он молчит, опустив глаза, внимательно рассматривает коричневую жидкость на дне бокала.

– Я тогда тебе не поверил, думал, ты играешь. Такая забавная игра, я был не против.

– Не понимаю.

– Неужели? Мне показалось, что я видел тебя прежде. И не раз. Как наваждение какое-то.

Он с шумом поставил на стойку пустой бокал.

– Наваждение, – тихо повторил он. Взгляд стал стеклянным, я даже испугалась. Я не понимала его реакции. – Я хотел его развеять. Сестра, говоришь, старшая?

Теперь молчала я. Значит, все-таки По.

– Мы с Полиной очень похожи друг на друга, – прошептала я, но он все равно услышал.

– Однажды, кажется, в феврале, я видел в ресторане девушку, очень похожую на тебя. В точно таком же платье, как на нашем свидании. Черное с алыми крупными розами. Трудно не запомнить. И когда я увидел тебя в нем на прошлой неделе, понял, что ошибся. И ты – не она.

– Поэтому ты назвал меня незнакомкой?

– Да. – Он пододвигается еще ближе, берет в ладони мое лицо и не дает мне и шанса отвести глаза в сторону. – Марина, мне жаль твою сестру, но я совершенно не жалею, что подошел именно к тебе.

Глава 15

Утро воскресенья проходит в уборке, если не генеральной, то как минимум капитанской. Я любитель творческого беспорядка, мне не слишком важно, где и что валяется, то есть лежит. Главное, чтобы я могла найти. Но сейчас совершенно точно нужно прибраться, протереть пыль, разобрать книги, выкинуть старую игровую приставку, которую я перетащила в нашу с По квартиру, но так ни разу ее и не включала. Пора, наконец, проститься с детством. Чувствую, что нужно освободиться от старого.

Раньше порядок в квартире поддерживала По, а теперь вот я. Вытащила прямо на середину большой мусорный мешок и начала разбираться. Старые тюбики с краской, испорченные кисти, порванная бумага, сломанные карандаши и неудачные рисунки. Да… их много, очень много. Пакет наполняется быстро, приходится вытаскивать второй, а потом и третий. Это же сколько барахла я накопила меньше чем за год!

Зато когда все собрано, убираться становится легче. Протираю пыль на полке Полины – здесь немало книг по психологии и саморазвитию. По у меня натура целеустремленная. Так, а это что? С удивлением беру в руки старый учебник по теории искусств. Помню, как покупала его на книжном развале пару лет назад. Ха! А я думала, что потеряла его, а он, оказывается, все это время пылился у По. А вот это уже интересно – две книги по урбанистике, книги новые, но их явно читали. Листаю страницы – тут и карандашные пометки, аккуратный почерк По. Как же мало я знаю о своей сестре!

Смотрю на встроенный шкаф-купе, который мы с ней делим пополам. А что, интересно, я там могу найти?!

Мысли покопаться в вещах сестры так и остаются просто мыслями. Я слышу мелодичное журчание своего мобильного, оставленного на кухне. Бегу туда, втайне надеясь, что звонит Максим.

«Львов».

Сердце болезненно сжимается. С Полиной что-то! Не стал бы он просто так звонить!

– Алло? – тихо спрашиваю и замираю.

– Марина, привет. Это Юрий Львов…

– Да-да, у меня определился ваш номер. Что-то… случилось?

– Вы только не волнуйтесь.

Крепко сжимаю телефон в руке, одновременно борясь с желанием медленно сползти по стенке на пол.

– Мы ввели Полину в медикаментозную кому. – Глубокий выдох. – Я предупреждал вас, что такое возможно.

Зажимаю рот ладонью, чтобы не зареветь прямо в трубку. Он молчит, ничего не спрашивает, и это дает мне несколько драгоценных секунд, чтобы прийти в себя. Хоть немного.

– И что теперь будет? – В голосе все равно слышны слезы. Да я просто поверить не могу!

– Будем наблюдать за ее состоянием, организму нужно отдыхать. Марина, это не так страшно, как кажется, она не смогла сама восстановиться после аварии. Возникли осложнения.

– Понятно.

Я не знаю, что еще сказать, чувствую себя абсолютно беспомощной. Может, в другой больнице ей могли бы лучше помочь?

– Марина? – осторожно продолжает Львов. – Марина, я понимаю, как вам сложно сейчас, и вы одна. Но я мог бы… хотите, мы можем встретиться, поговорить…

– Н-нет, спасибо, не надо. Я… мне нужно что-то сделать? Может, какие-то документы подписать, и где вообще тот ублюдок, который ее сбил?!

В конце срываюсь на крик и, уже не стесняясь, реву. Как обухом по голове!

– Странно, что полиция с вами не связалась до сих пор. Я пришлю вам контакты следователя, ведь дело уголовное возбуждено. Может… все-таки встретимся? Не сейчас, конечно, я все понимаю…

– Да, конечно. Можно я вам завтра позвоню?

– Всегда, Марина. Вы можете мне всегда звонить.

Сижу на полу, пылесос валяется рядом, желания убираться дальше нет никакого. Заставляю себя лишь вытащить на улицу мусорные пакеты. Возвращаюсь домой и вижу сообщение в ватсапе. Генварский.

«Не могу ждать до понедельника. Хочу, чтобы ты увидела».

Он взял в руки кисть, я невольно улыбаюсь, рассматривая картину. Тонкий женский силуэт, размытый дождем…

«Тебе нравится?»

Я не успеваю ответить на новое сообщение. Он звонит.

– Привет!

Максим приезжает через двадцать минут, не дал мне и шанса с ним поспорить. Просто сказал, что сейчас приедет и заберет меня. И что я не должна быть одна. И вот стою на улице, смотрю, как рядом останавливается серебристый внедорожник, как опускается стекло со стороны водителя.

– Садись!

В первую секунду я даже не узнала Генварского. То ли потому, что все мои мысли сейчас занимает сестра, то ли потому, что никогда не видела его таким. Взлохмаченные волосы, легкий тонкий фиолетовый джемпер, черные джинсы, но главное не это. Совершенно хулиганская мальчишеская улыбка. И глаза горят зеленым огнем. Стою как завороженная, даже забыла, что мне нужно делать.

– Марина, поехали!

Очнулась от его голоса и протянула, наконец, руку к передней двери.

– Я тебя не узнала сначала, прости, торможу немного.

– В порядке все. Как ты?

Он обеспокоенно рассматривает меня, а потом, видимо, удостоверившись в чем-то, медленно отъезжает от тротуара.

– Я не знаю. Хочется плакать, кричать, задушить этого подонка, который ее сбил, наорать на ее бесчувственного отца, который даже не соблаговолил ни разу к ней приехать. Я просто не ожидала. У меня же нет никого, кроме нее, так… есть, конечно, родственники по папиной линии, но нужна я им…

Спохватившись, замолкаю – не хочу его грузить своими проблемами, у него вон какое хорошее настроение, светится весь.

– Я хочу тебе показать одно место. – Он больше не спрашивает, как у меня дела. И я благодарна за это. – Собственно, там я обитаю с пятницы, взял себе выходной на один день.

– Круто быть боссом. Хотя у нас в агентстве в пятницу было тихо – разбор полетов по вашей выставке только в понедельник.

– Поверь, заказчик доволен, никаких претензий не имеет. – Максим улыбается, с удивительной легкостью лавирует в потоке машин. – Я серьезно, все хорошо. Коля тоже счастлив, галерея получила еще один заказ на выставку. Так что здесь тебе не о чем волноваться.

Не уверена, что завтра в офисе все пройдет гладко – Мих Мих всегда найдет, за что покритиковать, но сейчас мне интересно другое.

– Так куда мы едем?

– Узнаешь? – Максим кивает на большой серый дом, который возник сразу же за поворотом.

– Дом твоих родителей? – ошарашенно спрашиваю. – Ты… ты меня к ним привез?

– Нет, – он довольно смеется, – не совсем к ним. Сейчас все увидишь.

На улице Максим приобнимает меня за плечи и начинает рассказывать.

– Я был очень увлекающимся ребенком. Знаешь, что это означает?

– Все что угодно. – Невольно улыбаюсь, глядя в его ярко-зеленые смеющиеся глаза. – Но я думаю, ты пытался подчинить все вокруг своим увлечениям.

– А ты проницательна. Я доставлял массу хлопот предкам, обои меняли в квартире по два раза в году, знаешь, тогда для родителей это было накладно.

– Ну потом-то ты вырос?

– Однажды я захотел расписать потолок, чистой воды эксперимент.

Он замолкает, сосредоточенно ищет в кармане куртки ключи, а потом открывает дверь в подъезд.

– Так куда мы идем, если не к твоим родителям?

– Как отцу это удалось провернуть, я никогда не спрашивал, хотя догадываюсь. Но документы в порядке. Лично проверял.

– Какие документы? – Мне любопытно, и я не сразу замечаю, что Максим нажимает на последнюю кнопку в лифте.

– Сейчас увидишь.

На последнем этаже всего четыре квартиры и… лестница наверх.

– Ты шутишь? – Перехватываю его взгляд. – Серьезно? Ты меня привел на крышу?

– Не совсем. Это мансарда, Марина. Место, где я провел свои лучшие годы. Ну, я так считал до недавнего времени.

В нос сразу ударяет запах свежей краски, как же это знакомо! А пространство довольно большое и, главное, светлое.

– Я еще не до конца все разобрал, – раздается довольный голос за спиной. – Но вчера грузовик пригнал, чтобы выбросить старье, правда кое-что осталось. На неделе ребята сделают небольшой ремонт. И здесь снова можно будет жить!

– Целый грузовик? – Я боязливо ступаю по деревянному полу, даже не пойму, какого он цвета.

– Вот его рука не поднялась выбросить. – Максим показывает на деревянный шкаф в углу мансарды, даже отсюда видно, что он расписан вручную. – Но это пока. Снимай куртку, здесь тепло.

– Настоящая мастерская художника! – Я не могу скрыть восхищения, жадно впитываю в себя мельчайшие детали пространства. – Всегда о таком мечтала… а мольберт! Максим, такие уже не делают, ему вообще сколько лет?

– Очень много.

Он довольно улыбается. Стоит, прислонившись к косяку двери, наблюдает за мной и улыбается. А я смущаюсь. Вот так оказаться с ним наедине, на его территории...

– Ты начал писать…

Потрясающая техника, еле сдерживаю себя, чтобы не коснуться дрожащими пальцами холста. Я смотрю на дождь, размытый тонкий силуэт и вспоминаю, как мы шли с ним под дождем в день нашего знакомства. День, который я навсегда сохраню в своей памяти, что бы ни произошло.

– Ты очень талантлив.

– Нравится? – спрашивает и, не ожидая моего очевидного ответа, продолжает: – Здесь беспорядок. Извини.

– Я люблю беспорядок. Особенно творческий. Так, значит, здесь ты…

– Мое убежище, но я очень давно сюда не приходил. Родители практически отселили меня, когда я был подростком. Перевели это помещение в жилой фонд, не сразу, конечно, но это детали. А сейчас я понял, что пора вернуться. Кофе хочешь?

– Да, спасибо.

– Располагайся, я сейчас.

– Можно посмотреть?

– Все, что хочешь.

Здесь есть на что взглянуть – к счастью для меня, он не все успел выбросить. Я радуюсь, что еще успею хоть немножко окунуться в его прошлое. Понять, какой он. Точно не такой, каким мне показался сначала.

– Капучино?

– Давай!

Опускаюсь на корточки рядом со шкафом, на полу высокой стопкой сложены какие-то коробки, бумаги, я вижу старые акварельные краски, но мое внимание привлекают не они. Черно-серая квадратная коробка при ближайшем рассмотрении оказывается шахматной доской. Стираю рукой пыль, и перед глазами появляются четкие, категоричные черные и белые клетки.

– Вот, значит, где они, – за моей спиной задумчиво произносит Генварский. – А я совсем забыл о них.