Текст книги "Нарисуй меня (СИ)"
Автор книги: Алина Ланская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 6
Цветы пахнут на всю нашу квартиру – я почувствовала запах, едва открыла дверь. Мысли снова вернулись к Максиму. Сейчас надо больше о По думать, а я мечтаю о совершенно незнакомом мне человеке, с которым явно ничего не получится. Слова Лики заставили меня почитать о нем. Действительно архитектор, действительно успешный. Действительно неженатый. Важная и совершенно бесполезная информация – какая мне разница, успешный он или нет? Просто понравился и все. Как давно никто не нравился. Как никто никогда не нравился. И он, он ведь сам обратил внимание. Такие мужчины никогда прежде на меня не смотрели. В основном лишь сверстники, тот же Славик из художки, мы с ним полгода встречались, пока он в Москву не уехал. Или такие, как Голованов, но это отдельный случай. А еще «папики» – не знаю уж, чем я их так цепляю. Хотя вот к По тоже пристают, но она одним взглядом умеет отшивать. Я пока только учусь. А Максим, Максим – он другой. Чем другой – сама не до конца понимаю. Просто нравится, и сердце замирает от его взгляда. С того самого момента, как он разглядывал меня на презентации. Плейбой – так его назвала Лика, и ведь права.
Рассматриваю сейчас свою одежду. Может, все-таки что-то позаимствовать завтра у По? Она бы точно настояла, чтобы я выглядела шикарно.
Утром встала с рассветом. Бутоны уже чуть распустились и просто просятся на холст. Есть краски новые, давно купила за безумные для меня деньги, но берегла для особенного случая. И он настал.
На работу снова чуть не опоздала, но хоть Глеб под ногами не путался. Все ждала, когда на кафедру заявится, но и сегодня пронесло: только первокурсники бегали и спрашивали нужную аудиторию. Некоторых из них я знаю – вместе учились в художке. Вообще, пестрый у них поток оказался – много приезжих, и уже пять человек отсеяли после первой сессии, и вторая не за горами.
Вот закончу работу с букетом и обязательно покажу ее профессору Савельеву, посмотрим, что он скажет. За этот свободный доступ к преподавателям, за их мнение, за возможность спросить и получить ответ я готова на этой кафедре бесплатно работать. Была готова, то есть. Непонятно, что у нас с деньгами теперь будет.
Вот ведь! Только сейчас вспомнила, что так и не посмотрела ежедневник По! И телефон ее надо зарядить, пароль она точно где-то записывала. И что за «друг» писал про деньги? Обещаю себе обязательно заняться на выходных ее документами. Может, что-то прояснится? А сейчас приходится срочно вносить изменения в расписание на конец апреля. Как я поняла, ожидается открытая лекция приглашенной «звезды». У нас такое бывает один или два раза в месяц, смотря кто согласится.
Домой забегаю только на пять минут – схватить чехол с платьем По и шпильки. Переодеваться придется в офисе. Сегодня пятница, обычно все на заказах, часто я одна под вечер остаюсь. И если мне повезет, то никто и не узнает про свидание.
Мысли прерывает мобильный. Ого! Владимир Петрович собственной персоной. Я сразу как узнала, что за лечение По уже заплатили, тут же ему написала. И вот теперь звонок.
– Здрасьте!
– Привет! Я выяснил: действительно, пребывание Полины в платном стационаре оплачено на месяц вперед. Деньги перечислил некто Краснов А. А. Знаешь такого?
– Первый раз слышу. Кто это?
– Понятия не имею. Поэтому тебе позвонил. Скорее всего, очередной поклонник Полины. Ладно, на связи. Пока!
– То есть как «пока»? Подождите!
Но он уже отключился. Что? Вот так и все? Даже узнавать-разбираться не будет? Похоже, что нет, ведь проблема решена, ему даже не пришлось потратиться.
Поклонник Полины… Как будто я знаю?! Она приходит, когда хочет, и исчезает, когда хочет. У нее точно нет парня, которого я бы знала и которого знали бы все. Но по тому, как она одевается, какое белье носит и как часто не ночует дома, понятно, что у нее кто-то есть. Я даже спросила однажды, но По лишь отмахнулась. Я, честно говоря, иного и не ожидала.
Краснов А. А. Обязательно поищу в ее еженедельнике. Вряд ли она сможет сама рассказать, даже если захочет. Сердце знакомо сжалось, когда я подходила к больнице.
– Марина? – Львов поймал меня у входа в палату. – Только вы и ходите к сестре. А как же друзья, родственники?
Мы стоим в коридоре, и мне неловко признаться, что По при всей активности мало кого к себе подпускает. Да, и мне тоже обидно, что никто из девчонок до сих пор не пришел ее проведать. Не говоря уже об отце и мачехе. Могли бы бросить свои дела.
– Еще обязательно придут, – обещаю врачу, который как-то слишком грустно на меня смотрит. – Как сегодня Полина? Пришла в себя?
– Ненадолго. – Помолчав немного, добавил: – Ее состояние очень нестабильное, Марина. Я не буду вас обманывать, мы можем ввести вашу сестру в медикаментозную кому.
– Что? – Я дернулась от него в сторону палаты По. – В кому?
– У нее отек мозга. Поверьте, мы все делаем для того…
Его сбивчивый тон совершенно не успокаивал, я мягко отстранилась от его руки, когда он коснулся моего плеча.
– Молодой и сильный организм должен справиться, но, вы понимаете, мы не должны рисковать, а глубокий медикаментозный сон поможет предотвратить некроз тканей головного мозга.
Я с трудом разбирала медицинские термины, переспрашивала, но он волновался не меньше моего, а то и больше.
Из больницы снова ушла зареванная. Всю дорогу пыталась успокоиться. Смотрела на яркое солнце за окном автобуса и думала, как мы с По летом будем гулять, может, даже получится на речке покупаться. Она обязательно выберется. Я верю.
Перед тем как открыть дверь офиса, посмотрелась в зеркало – глаза еще припухшие, но намного лучше, чем было, когда я уходила от По. Еще полчаса, и все нормально будет.
– Тебя Михаил Михайлович спрашивал. Сказал, чтобы ты зашла, когда придешь. – Лика встречает меня, склонившись над монитором. – Но вряд ли стоит показываться в таком виде. У тебя есть несколько минут.
Понятно, она снова пересматривала на ночь «Дьявол носит Prada». Я это замечаю по ее кофточке от MaxMara. У Лики не так много по-настоящему брендовых вещей, эта – одна из них.
– Спасибо, Лик, что прикрываешь, – улыбаюсь в ответ. – Я сейчас чай себе заварю, переоденусь и зайду к нему.
Она молча кивает, я иду приводить себя в порядок, а по дороге аккуратно вешаю платье По в шкаф с верхней одеждой. К счастью, у Лики хватает такта ничего не спрашивать.
Чашка чая согревает лучше любых слов сочувствия или поддержки. «Все внутри тебя», – говорил мне папа, когда я на что-то обижалась или жаловалась. Его уже нет рядом, а я лишь недавно начала понимать, что он мне втолковывал.
– Можно, Михаил Михайлович?
Шеф тут же откладывает в сторону какие-то документы и кивком разрешает мне войти.
– Конечно, Марин, проходи. Как дела?
– Нормально, Полина по-прежнему в тяжелом состоянии.
– Ты скажи, если помощь нужна. – Он откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел мне в глаза. – Ты подумала над моим предложением?
Так и знала!
– Подумала.
– И? – Мих Мих нетерпеливо постучал пальцем по столу. – Что решила?
– Я могла бы… попробовать. Это не совсем мое, но… деньги мне нужны.
– Не твое, согласен. Но ваше сходство с сестрой… наши клиенты хотят видеть ее, понимаешь?
– Я не Полина.
– С понедельника Марго и Аля начнут с тобой заниматься, времени в обрез. Ставка в два раза ниже, чем у сестры. Согласна? Выставка на носу, Полина там должна была быть главной звездой. Иди.
Вот так, быстро, без эмоций и по-деловому. Я, только вылетев из кабинета, сообразила, что, получается, согласилась, хотя не была до конца уверена в своем ответе. Да, Марго с Алей мной точно займутся! Ладно, с этим потом разберемся – просто попробую, в конце концов, пусть сами за корону дерутся, а мне просто деньги нужны. По будет в восторге – она всегда хотела, чтобы я была как она…
Лика молча собирает вещи, кивает на лист формата А4, на котором напечатан список моих дел до конца дня. Всего пять пунктов – я знаю, она так делает, чтобы продемонстрировать свое превосходство. Значит, опять что-то плохое у нее случилось.
– Лик, спасибо, что все написала четко, теперь я точно ничего не забуду. Хорошего вечера и выходных тоже!
– И тебе! – бросает уже на ходу, словно сбегает от меня.
К шести вечера я и правда осталась одна в офисе.
Сижу и смотрю на часы. Через пятнадцать минут начинаю собираться.
Еще вчера решила, как волосы уложу – легкой-легкой волной, один из немногих вариантов укладки, который мне доступен. Терморасческа быстро и аккуратно делает свое дело. С мейком тоже все ясно – По несколько вечеров потратила, чтобы научить меня макияжу, в том числе и вечернему. Это самый легкий вечерний мейк – чуть приглушенные тени, обойдемся без «смоки айс». Платье ее сидит на мне идеально – черный шелк с ярким цветочным принтом. Яркие бордовые розы по всему телу. Dolce & Gabbana. Одно из самых любимых платьев Полины. Она в свое время все свои наряды заставила меня перемерять. От этого наше сходство становилось еще более заметным. Но это лишь на взгляд тех, кто видел нас впервые. Близкие или просто знакомые нас никогда не путали.
Последние десять минут сижу как на иголках. Сначала думала в игру на телефоне поиграть, потом руки потянулись к карандашу… Это все нервы. А вдруг он не приедет? У меня даже его телефона нет. Я его вообще не знаю!
Выхожу из подъезда ровно в семь, а он уже стоит и ждет меня. Максим Генварский. Закусила сразу губу, чтобы не открыть рот от удивления. И восхищения. Он тоже подготовился.
– Привет! – Улыбаюсь и чувствую, как предательская краска ползет по щекам.
Он молчит, на глазах меняется в лице. Сначала такой расслабленный, а сейчас напряженный, даже глаза чуть сощурил. Что не так?! Я чуть не обернулась назад посмотреть. А он разглядывает меня так, словно первый раз видит.
– Красивое платье, – произносит, наконец, слегка изменившимся голосом. – Ну что ж… поехали, незнакомка!
Глава 7
– Итак, значит, тебе девятнадцать лет?
– Ага, в марте исполнилось, недавно совсем.
Максим привез меня в очень дорогой и модный ресторан. Он открылся прошлой осенью, По была на презентации, многие наши девочки и парни здесь работали. А под Новый год у сестры было отличное настроение, и она повела меня сюда что-то праздновать. Так мне показалось, хотя По, как обычно, ничего не сказала. «За будущее!» – и залпом выпила тогда бокал золотистого шампанского.
Сейчас все по-другому: столик в самом центре шикарного зала и напротив меня шикарный мужчина. Чувствую себя настоящей Золушкой – платье не мое, туфли тоже. А принц? Мой? Вот это вряд ли. Но мне все равно здесь очень нравится. Как в сказке.
– Попробуй! – Генварский кивает на тарелку с сырами. – Я рад, что ты совершеннолетняя.
Он ухмыляется и продолжает свои расспросы.
– Так когда начала рисовать?
– Всю жизнь рисую, сколько помню себя. Сначала карандашами обычными каракули разные выводила, мама рассказывала, что я все стены в квартире изгваздала. В художку в десять лет пошла. Папа отвел. Так и началось.
– А другие увлечения?
– Их не было, вообще никаких. – Вопросы Генварского погрузили меня в прошлое, и я начала рассказывать ему про свои годы учебы, сыпала подробностями, о которых, как я думала, уже и забыла.
– А сейчас? – Максим обрывает мой монолог на том, какие работы я готовила к конкурсу в девятом классе. – Сейчас есть другие увлечения помимо живописи?
– Сейчас тоже нет. – Я улыбаюсь в его ярко-зеленые глаза, очень умные глаза. – То есть я многим стараюсь интересоваться, но главное – поступить летом на бюджет.
– Психология тоже интересна?
– Ой, нет! Вот это совсем не мое, заморачиваться и глубоко копаться в себе и в других…
– Ясно. – Он довольно кивнул. – Ты быстро сбежала с презентации Ольгиной книги. Как ты вообще там оказалась?
Тон спокойный, непринужденный, но под ложечкой неприятно кольнуло. Попалась! Смотрю на тарелку и понимаю, что не сейчас, просто не смогу сказать всю правду. Не могу сказать ему про По. Пожалуйста, не сейчас!
– Случайно.
Это правда. Но не вся.
– Я так и подумал, но рад, что ты там оказалась. Приятная музыка, тебе нравится? – Максим кивнул в сторону арфистки в вечернем платье. – А в какой ты школе училась? На Руставелли?
– Нет, конечно, в обычной нашей районной школе искусств, но у нас очень хорошая школа и педагоги классные, – радостно выдохнула я: вроде проскочили неприятную тему. – Некоторые ребята даже поступили в училище, только в основном на платное. А ты? Можно я тоже буду спрашивать?
Максим делает такой характерный жест рукой, который можно понять как: «валяй, спрашивай».
– Мне интересно, где живут архитекторы. – Смотрю в его зеленые глаза и сейчас ни капельки не смущаюсь. Мне и правда очень интересно. – Знаешь, я всегда хотела узнать, а живут ли архитекторы в тех домах, которые они сами спроектировали.
– Все-таки прописку тоже надо было показать. А вообще хороший вопрос… – Он задумчиво кивнул. – У меня нет жилья в собственности, Марина. Вообще никакой недвижимости. Я давно отвык от того, чтобы к чему-то привязываться. Считай, это мое жизненное кредо. Поэтому я снимаю квартиру. И не в том доме, который построил.
– Ого!
– Я живу на несколько городов, точнее говоря, стран. Здесь я родился, учился, здесь… – Максим вдруг помрачнел. – Здесь остался незакрытый гештальт, если ты понимаешь, о чем я.
– Не очень. То есть совсем не понимаю, но если тебе неприятно, то можем о чем-нибудь другом поговорить.
Максим снова хмурится, а я как на иголках сижу. Да я просто не представляю, как правильно себя с тобой вести, Максим! Я жутко боюсь показаться полной дурой, с которой даже не о чем поговорить. И грузить тебя своей художкой тоже не хочу, я не самоутверждаться сюда пришла! Ты взрослый очень, для меня взрослый, понимаешь?! Ты просто другой!
– Мне приятно, что ты рядом, Марина, – медленно произносит Генварский, без тени иронии в голосе. – Я иного ожидал от этого вечера, но сейчас… сейчас я рад, что все именно так. За тебя!
Он приподнимает бокал и, не отрывая от меня взгляда, делает небольшой глоток.
– И за тебя!
– У нас с тобой, оказывается, немало общего, Марин. Я ведь тоже учился в художественной школе и буквально до последнего класса не знал, куда пойду. Вот у тебя были сомнения?
– Ни одного. Я всегда хотела рисовать. Я просто не могу без этого. Всегда ношу с собой блокнот, делаю зарисовки, когда есть время, когда возникает ощущение, что иначе как рисунком я не могу выразить, что чувствую, что никакие слова, никакие жесты не в состоянии передать того, что передаст… ой, прости, пожалуйста.
Я поспешно опустила руки, спрятала их на коленях. Сама не заметила, как начала жестикулировать, слишком эмоционально для этого места, а для первого свидания тем более.
– Прости, пожалуйста, я что-то разошлась.
– У меня такая же привычка, – словно не услышав мои последние слова, ответил Максим. – Сейчас я рисую только для себя, но и у меня есть такой блокнот. Знаешь, всерьез думал стать художником, но в последний момент выбрал архитектуру.
– Почему так?
Он замолчал, нам принесли горячее, а переспрашивать было как-то неловко. Но сейчас с ним очень уютно, как-то по-доброму.
– Я почти сразу после окончания вуза уехал отсюда, работал над проектами во многих городах мира, да и сейчас продолжаю. В родной город вернулся всего три года как. А ты? Бывала где-то?
Сочная рыба во рту просто тает. На мгновения отвлеклась на вкус еды. И правда потрясающе здесь кормят. Не просто модное место.
– Не особо. По большому счету только здесь и жила. Разве что ближе к центру переехала, так мы жили на окраине. А что ты в основном проектируешь?
– Зависит от заказа и от города. И потом я же работаю не один. У меня неплохая команда. Не возражаешь? – Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Я помотала головой: нет, конечно. – Так вот, мой последний проект – в Берлине, новая галерея искусств в центре города. Тебе правда это интересно?
– Конечно! – ни капли не кривлю душой. – У нас было несколько общих уроков по основам архитектурно-художественного проектирования, но я тогда болела. А что ты рисуешь?
На самом деле мне все интересно, что ты говоришь.
– Показать?
– Я очень хочу увидеть.
Он так обаятельно улыбается, и эта ямочка не щеке... Я не заметила, что закончилось горячее, что уже почти умяла малиновое суфле, которое заказала себе на десерт. Как это? Уже час прошел? А ощущение, словно минут десять прошло, что только-только сели за стол и начали разговаривать, узнавать друг друга.
– Еще будешь что-нибудь?
Рядом с нами как из воздуха появился предупредительный официант, снова раскрыл меню…
– Нет, спасибо. Я больше ничего не хочу, но если ты…
– Давай уйдем отсюда.
Не обращая внимания на парня, стоящего рядом, не слушая меня, он просто протянул руку и нежно коснулся моих волос. Я вздрогнула и подалась вперед. Навстречу его ладони.
– Счет принесите!
Глава 8
На улице давно уже стемнело, но фонари горят очень ярко – центр города, здесь всегда бурлит жизнь, сверкают неоновые вывески. А еще много людей, спешащих куда-то по своим делам. Я кутаюсь в мягкую накидку и не имею ни малейшего представления, что будет дальше. Куда мы поедем? Он отвезет меня домой? Все закончилось? Или нет?
– Замерзла? Я отпустил водителя, потому что думал… уже неважно, что думал.
Нервно проходится ладонью по своей шевелюре. Похоже, он тоже не знает, что делать.
– Мне не холодно, – обманываю его, но эта ложь обоснованная: я просто не хочу с ним расставаться. Как-то очень быстро все прошло. Или это только мне так кажется, а он уже хочет от меня избавиться?
– Тогда пойдем! Покажу тебе одно место. – Он решительно берет меня за руку и тянет вперед. – Тут недалеко.
– А что за место? – спрашиваю просто потому, что любопытная, ну и чтобы не молчать.
– Ты спрашивала о том, где я живу. Тебе точно не холодно?
Уже нет. Его рука согревает, и я представляю, как мы смотримся со стороны. Наверное, неплохо. Стоп! Он меня ведет к себе домой?
– Я хочу тебе показать дом, где родился, – словно отвечает моим мыслям Максим. – Это дом, где живут мои родители, где я останавливался, пока дела не вынудили меня бывать здесь чаще и не снять квартиру. Особенный для меня дом.
Всего несколько минут от ресторана – и совсем другая атмосфера. Мы останавливаемся напротив большого серого здания с огромными колоннами.
– Сталинский дом, я читала об этом периоде советской архитектуры.
– Здесь слишком много воспоминаний, Марина, – задумчиво произносит Генварский. – Если бы ты добралась до прописки в моем паспорте, то увидела бы этот адрес.
Он не отрываясь смотрит на дом и крепко сжимает мою ладонь.
– А я давно не была в доме, в котором родилась, но меня туда и не тянет, – неожиданно для самой себя выдаю вслух свои мысли. – После того как папа умер в прошлом году, квартиру продали, нужно было по кредитам расплачиваться, и квартира эта не только нам принадлежала, но еще и папиному брату.
Я замолчала. Мне казалось, Максим не слышал, что я говорю, он явно погрузился в свои размышления, не стоит ему мешать.
– А мама? – вдруг спрашивает он. – Ты с ней живешь?
– Мы с сестрой снимаем. А мама умерла несколько лет назад, еще до папы. Квартиру продали, но вместо нее купили поменьше и далеко отсюда, я там прописана, у дяди, а живу в центре с сестрой.
Он рассеянно кивает, никак не реагируя на мои слова о По. Чуть хмурится, мы стоим рядом с уличным фонарем, я отчетливо вижу его лицо, как застыла морщинка между бровями. Подняла руку и провела пальцем по лбу – мне захотелось расправить, разгладить его напряжение.
– Тяжело терять любимых людей. Жизнь несправедлива.
– Наверное. – Пожимаю плечами. – Я никогда не думала об этом.
– Не думала?
– Жизнь не обязана быть такой, как я хотела бы. И какой смысл на нее обижаться?
Максим удивленно посмотрел на меня.
– Какие мудрые слова. Неожиданно. А где же юношеский максимализм?
– Не знаю, мне кажется, он забыл про меня. Я просто люблю жизнь и ничего от нее не требую. Родителей все равно не вернешь, хотя, мне кажется, они и так всегда со мной.
– И нет внутри пустоты? – тихо спросил он.
– Нет. Мне некогда об этом думать. Я хочу просто жить и радоваться тому, что живу.
– Любопытно, – он усмехнулся. Похоже, просто не поверил мне. – Ладно, мы еще поговорим с тобой об этом. Спасибо, что пришла сюда вместе со мной.
– Пожалуйста! Мне совсем не сложно.
Он молча кивнул, а я сильнее закуталась в накидку: сильный порыв ветра пронизывал до костей.
– Иди-ка сюда. – Он быстро снял с себя пиджак и накинул его на мои плечи. – Спасибо.
Не говоря больше ни слова, он притянул меня к себе. Так мы и стояли обнявшись. Я не очень понимала, почему он привел меня сюда, эти его странные вопросы. Просто чувствовала, что сейчас нас что-то объединило, что я ему нужна. И что он сказал мне нечто важное, со временем я пойму, что именно. Но не сейчас. Сейчас я просто ловила губами его теплое дыхание.
– Ты обещал показать свои рисунки, – напоминаю я ему, когда мы уже едем в такси. – Я очень хочу на них посмотреть.
– Что ты хочешь в них увидеть? – К Максиму снова вернулся его насмешливый тон. Сейчас он похож на того мужчину, который настойчиво шел со мной под дождем в день, когда мы познакомились.
– Тебя! Настоящего тебя.
Генварский покачал головой, словно не верил тому, что сейчас услышал. Может, это слишком смело, мы ведь несколько дней как познакомились, он ничего не обещал даже, но я абсолютно уверена, что одним свиданием мы не ограничимся.
– Уверена, что хочешь? – переспрашивает он, а сам уже вынимает из кармана небольшой тонкий блокнот с изящной монограммой на обложке «МГ». – Здесь темновато, но ты можешь посмотреть дома.
С этими словами он аккуратно вырывает последнюю заполненную страницу, а затем на обратной стороне быстро пишет номер телефона.
– Меня не будет в городе на выходных. Я вернусь только в среду, но всегда буду на связи. Звони в любое время.
– Хорошо.
Забираю у него сложенный пополам лист бумаги и тут же убираю его в сумочку. Иначе просто не сдержусь и посмотрю прямо сейчас.
– На вечер следующего четверга не планируй ничего, пожалуйста.
Такси останавливается в нескольких десятках метров от подъезда: у нас огороженная территория, просто так к дому не подъедешь. Жилье ведь По выбирала.
– Я провожу девушку и сейчас вернусь.
Таксист коротко кивает, равнодушно глядя на нас в зеркало заднего вида. А мне не верится, что я уже почти дома. Сегодня самый странный вечер в моей жизни. Непонятный, но волнующий. И еще он дарит уверенность, которой не было до этого свидания. Что у нас с Максимом может что-то получиться. Просто внутренняя уверенность появилась и все.
– Неплохое место, я не думал… – Он осекается, его голос заглушает громкая трель мобильного. Я стою рядом и прекрасно вижу имя, а главное, фото на экране. «Оля». Он быстро нажимает на отбой и прячет мобильный обратно в карман пиджака. – Мне пора, Марина. Спокойной ночи!
Его поцелуй теплый, очень нежный и мягкий, я снова сама к нему тянусь, надеясь продлить, прочувствовать до самых кончиков дрожащих от нетерпения пальцев… Но он отстраняется раньше, чем я сама бы его отпустила.
– Я хочу увезти тебя к себе, но это будет неправильно. Даже для меня, – тихо шепчет он, опаляя и без того горячую кожу жарким дыханием. – Беги домой, Марина.
Я молча кивнула и, не оборачиваясь, быстро вошла в подъезд. Сердце билось как оглашенное. Да что со мной такое! Это же просто поцелуй. Не очень соображая, влетаю по лестнице на второй этаж и льну к окну. Вижу, как Максим неторопливо идет к такси и с кем-то разговаривает по телефону.
