Текст книги "Две правды (СИ)"

Автор книги: Алина Козаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Сбежать? У тебя есть план как выбраться отсюда? – Мареш подняла взгляд на Шварца:

– У меня есть два плана: основной и резервный. – Кёнинг усмехнулся. – Хорошо, что ты спросила об этом, eine schlaue kleine Rumänische*. – С этими словами немец потрепал девушку по голове.

Лизель, смутившись ещё сильнее, отвела взгляд. Эта похвала смутила её и, в какой-то степени, обрадовала.

В этот момент в комнату зашёл худощавый парень в потрёпанной красноармейской форме. Шварц быстро достал пистолет, повернулся к русскому и выстрелил в голову, даже глазом не моргнув:

– Пошли. – Мужчина взял Мареш за руку и быстро повёл за собой. – Иди за мной и не оглядывайся.

Румынка коротко кивнула, быстро идя за Шварцем.

Всё шло гладко. Шварц быстро шёл вперёд, а Лизель торопливо шла следом. В коридоре никого не было. Только беглецы дошли до выхода, как вдруг им навстречу вышло пятеро красноармейцев.

Кёнинг быстро юркнул за стену, увлекая Мареш за собой. Послышался выстрел.

Немец высунулся и выстрелил несколько раз, после этого спрятавшись за стеной. Девушка стояла рядом, прижавшись к стене и зажмурившись. За стеной послышалась нецензурная брань на русском. Шварц улыбнулся, вновь выглянул и начал стрелять. Пара партизан упали и больше не встали. Это воодушевило Кёнинга и он продолжил стрельбу. Неожиданно он юркнул обратно за стену, тихо выругавшись и шипя от боли.

Мареш подняла взгляд и увидела, что немца ранили в плечо:

– Бежим. Сейчас же. – Шварц здоровой рукой схватил Лизель за руку и стрелой побежал к выходу, отстреливаясь на ходу и тихо шипя от боли.

Вскоре они выбежали из здания комендатуры и побежали в сторону жилых домов. Девушка задыхалась, но бежала, чувствуя боль в ногах и груди.

Добежав до безлюдного переулка, Кёнинг остановился, схватившись за плечо и опав на колени. Сквозь пальцы мужчины слабыми толчками била кровь, как будто пытаясь что-то вытолкнуть из раны.

Лизель вздрогнула, подойдя к немцу:

– Вам помочь?

– Не надо. Я в порядке. – Выдохнул Шварц, встав и направившись к одному из подъездов:

– Точно? – Мареш торопливо подбежала к Кёнингу, обхватив его руками. – Вам нужна помощь. Я, конечно, не обладаю достаточными знаниями, но постараюсь помочь.

С этими словами девушка, поддерживая немца, помогла ему подняться наверх:

– Кажется, мы идём в старый штаб твоей ячейки. – Кёнинг усмехнулся. – Какая ирония, однако.

– Это не ирония. – Лизель открыла дверь и, пыхтя, кое-как втащила Шварца в квартиру. – У вас есть мысли о том, что делать дальше?

– Не знаю. – Заметив небольшую софу у стены, мужчина поплёлся к ней и упал, прикрыв глаза и устало выдохнув.

Лизель быстро побежала на кухню, где нашла аптечку с нетронутыми запасами. Мареш улыбнулась и достала небольшой нож. С этим скромным инвентарём девушка вернулась к немцу:

– Только попробуй умереть. И не ори. – Девушка ножом извлекла пулю из раны:

– И не собирался. – Выдохнул Кёнинг, тихо зашипев от боли.

Мареш осмотрела рану и, вздохнув с облегчением, стала её обрабатывать. После этого Лизель достала бинт, тщательно перебинтовала увечье и внимательно посмотрела на Шварца:

– Повязку сменю после еды. А пока отдохни. – С этими словами девушка удалилась на кухню, чуть прихрамывая.

Немец вздохнул, заметив эту хромоту и небольшие кровавые следы на полу:

«Неужели она ноги стёрла, пока мы бежали? – Подумал он, чуть нахмурившись. – Надо было перед побегом ей какую-нибудь обувь выдать.»

С этими мыслями Шварц погрузился в приятную дрёму.

Тем временем, Мареш старательно колдовала на кухне над тем, что ей удалось найти в запасах. В основном это были тушёнка, макароны, немного галет и растворимый кофе. Кроме этого, к радости девушки, в запасах был небольшой нетронутый пакетик сухофруктов.

Пока макароны кипятились в небольшой кастрюле, Лизель пошла в ванную. Там она осмотрела свои ноги и, заметив, что пятки стёрлись практически до крови, девушка чуть слышно вздохнула. Румынка старательно промыла ноги в еле тёплой воде, аккуратно вытерла и забинтовала. После проведения этих необходимых мероприятий она вернулась на кухню.

Когда обед был готов, Мареш торопливо разложила всё по тарелкам, после чего девушка отнесла одну из тарелок Шварцу, который ещё спал. Лизель поставила тарелку рядом и ушла в ванную. Там румынка быстро переоделась, надев чёрную юбку в сине-зелёную клеточку до колен, белую блузку и чёрные гольфы до середины бёдер. Затем девушка торопливо расчесала волосы и заплела косу.

После этого Лизель вышла из ванной и зашла на кухню. В этот момент девушка услышала, что Шварц позвал её. Мареш быстро побежала к нему:

– Что случилось? – Девушка внимательно посмотрела на Кёнинга:

– А, ты здесь. Я уже запереживал. – Немец взглянул на девушку. – Мило выглядишь, кстати. Не хочешь пообедать со мной?

– Не откажусь, пожалуй. – Румынка густо покраснела. – Как рука?

– Болит меньше, чем до этого. – Шварц улыбнулся. – Спасибо тебе. Честно говоря, я уже подумал, что ты меня бросишь.

– Не говори глупостей! – С этими словами Лизель вышла из комнаты и вскоре вернулась обратно со своей тарелкой.

После обеда Мареш отправилась мыть посуду, предварительно сменив Шварцу повязку. Пока Лизель мыла посуду, у неё было время на мысли о дальнейшей своей судьбе:

«И что же мне делать дальше? Просто выжить не выйдет, ведь на мне висит это немецкое нечто. Надо чтобы и он выжил. А ведь нас наверняка будут искать. А если будут искать, то куда теперь бежать, чтобы нас не нашли?»

Эти мысли терзали девушку очень долго. Румынка решила про себя, что надо посоветоваться с Шварцем по этим вопросам. Вдруг он придумает что-то путное?

Лизель вскоре вернулась, сев рядом с Кёнингом:

– Как ты себя чувствуешь? – Спросила она, внимательно глядя на него:

– Уже гораздо лучше. – Немец улыбнулся, притянув девушку к себе за талию:

– Оно и видно. Вообще-то я хотела с тобой поговорить. Это важно. – Мареш густо покраснела, даже не сопротивляясь:

– О чём же? – Руки Шварца опустились ниже, задрав юбку и начав ощупывать ягодицы и бёдра девушки:

– Явно не о том, о чём ты сейчас думаешь. – Лизель покраснела ещё гуще, отведя взгляд в сторону. – Есть идеи насчёт укрытия, если нас будут искать?

– Есть парочка идей. Но они не совсем надёжны и их следует обдумать. – Немец, видя, что Мареш это явно не по нраву, убрал руки, повалив её на себя. – А вообще тебе следует отдохнуть. Ты сегодня слишком много обо мне заботилась. Теперь позаботься о себе.

Девушка вздрогнула, покорно склонив голову на грудь Шварца и прикрыв глаза. Кёнинг заботливо и аккуратно погладил её по голове, зарываясь пальцами в девичьи рыжие волосы, словно ребёнок в тёплое сено. Мареш была такой мягкой и тёплой, что выпускать её из объятий совершенно не хотелось. Совсем как плюшевая любимая игрушка.

Лизель сонно что-то пробормотала, окончательно заснув.

========== Глава 13 ==========

Лизель проснулась, зевнув и потянувшись. Девушка зажмурилась потягиваясь.

Вдруг Мареш чуть было не упала вниз, кое-как уцепившись за ещё спящего Шварца, точно напуганный кот:

«Чёрт, я совсем о нём забыла.» – Подумала румынка, фыркнув и сев.

После этого партизанка осторожно приспустила повязку и с радостью заметила, что воспаление не началось, а сама рана постепенно затягивается. Лизель, гордясь собой, сняла повязку и наложила новую, предварительно промыв рану.

Кёнинг приоткрыл глаза и заметил сидящую на нём Мареш. Немец невольно отметил про себя, что девушка слишком похожа на школьницу:

– Доброе утро.

– Доброе. – Румынка вздрогнула, посмотрев на Шварца. – Как ты проснулся?

– Привык резко просыпаться, если возникает необходимость. – Ответил он, усмехнувшись.

Эта усмешка по какой-то непонятной причине заставила партизанку густо покраснеть. Лизель смущённо отвела взгляд, опустив голову. Это смущение показалось Кёнингу крайне умилительным, однако смущать её дальше ему сейчас не особо хотелось:

– Герр Кёнинг, – Мареш подняла голову, внимательно посмотрев на Шварца, – почему вы выбрали именно этот путь для себя?

– Потому что меня готовили к этому. – Немец вздохнул, погружаясь в воспоминания. – Видишь ли, я вырос в достаточно зажиточной семье. Ко всему прочему, я был единственным ребёнком. Меня баловали как могли, а когда я начал входить в сознательный возраст, то меня начали приучать к ненависти ко всем, кроме немцев. Эту ненависть я впитывал легко. Но откуда мне тогда было знать, что эта ненависть оставит после себя лишь выгоревшее пространство? – Шварц внимательно посмотрел на Лизель. – За всё время своей службы на благо отечества я пытался заполнить эту пустоту как умел: курил, пил, издевался над местными жителями, насиловал местных девушек и смеха ради стрелял в детей. Однако это всё заполняло пустоту лишь на время, опустошая меня ещё больше. Но несмотря на это я продолжал творить те бесчинства над мирным населением. Возможно, я просто не хотел признавать, что отчаялся, и что это отчаяние загнало меня в угол. А может это просто потому, что я не умею по-другому. Меня учили только так подавлять и заглушать скуку и грусть: стрельбой, насилием и насмешками.

Кёнинг замолчал, не сводя взгляда с румынки. В какой-то степени он сам не понял, зачем он рассказал ей о своих переживаниях, ведь партизанка вполне могла использовать их как оружие.

Но всё же это необходимо было рассказать. Эти переживания слишком долго томились и пухли в душе Шварца, готовясь разорвать её на мелкие кусочки.

Лизель мягко погладила Кёнинга по голове:

– А ты не думал что-то поменять? Например, просто уйти и не мучить себя? Ведь ты прекрасно понимаешь, что всё равно станет только хуже. – В глазах Мареш появилось выражение, напоминающее сочувствие.

Это заставило немца задуматься. Во-первых, он действительно не думал об уходе из СС из-за того, что его могли объявить дезертиром и расстрелять, а во-вторых, он привык к подобному образу жизни, хотя его давно надо было поменять.

Да, румынка действительно ему сочувствовала. Это осознание невольно заставило Шварца устыдиться своего поступка в комендатуре и задуматься:

«Удивительно. – Подумал он. – Несмотря на свою недоверчивость и то, что она пережила, эта партизанка не радуется моим несчастьям. Напротив, она старается помочь. Неужели, она в большей степени человек, в отличии от меня?»

Мареш не сводила взгляда с Кёнинга, будто чего-то ожидая:

– Так что ты решил? Ты уйдёшь и прекратишь эти мучения? Или останешься и усугубишь свои страдания? – Спросила Лизель, чуть выпрямившись:

– А это обязательно решать сейчас?

– Да. От этого зависит твоя жизнь. – Спокойно ответила девушка.

Шварц задумался. С одной стороны, эти страдания действительно прекратятся, к тому же девушка действительно хотела помочь ему. Однако, спокойной жизни ждать точно не придётся, ведь партизаны либо убегают, либо атакуют, а Лизель была ярким доказательством этого. Кёнинг чуть слышно вздохнул:

– Тогда я уйду. – Немец сел, придержав румынку за талию. – Но что меня тогда будет ждать кроме обвинения в дезертирстве?

– Заполнение этой пустоты и возможность загладить вину. Кроме того, ваш вождь и так ведёт твою страну к гибели. Войны обходятся слишком дорого, а люди слишком быстро устают от каждодневных потерь и вранья.

С этими словами Мареш положила руки на щёки Шварца и, притянув к себе, робко поцеловала его, прикрыв глаза и густо покраснев.

========== Глава 14 ==========

Вначале Шварц не поверил своим глазам, но потом он осторожно и мягко ответил на поцелуй девушки, прикрыв глаза и нежно приобняв её. Он чувствовал, как Лизель чуть дрожала в его объятьях и покорно прижималась к нему:

«И ведь действительно ребёнок. Даже несмотря на то, что она партизанка.»

Через некоторое время Мареш, густо покраснев, отстранилась от Кёнинга. Девушка опустила голову, стыдливо потупив взгляд:

– Что теперь? – Спросила девушка после минутного молчания:

– Не знаю. Тебе решать. – Шварц улыбнулся, не сводя взгляда с румынки:

– Может пойдём отсюда? Эти партизаны наверняка будут нас искать. – Девушка встала и начала торопливо собирать вещи в небольшой дорожный мешок.

Кёнинг встал и подошёл к ней:

– Тебе нужна помощь со сборами? – Мужчина внимательно посмотрел на девушку, про себя отметив, что румынка собрала всё самое необходимое для дороги:

– Нет. – Мареш мимолётно оглядела немца, уже завязывая мешок и накинув его на плечи. – Пошли? – Лизель внимательно посмотрела на немца, остановившись у двери:

– Пошли. – Шварц встал и подошёл к ней.

Лизель быстро вышла из квартиры и спустилась вниз. Кёнинг быстро зашагал следом.

Вскоре они вышли на улицу. Девушка быстро зашагала по переулку, не оглядываясь. Иногда она заныривала в тёмные переходы, о которых немец не знал, или выныривала на многолюдные широкие светлые улицы.

Немец едва поспевал за ней, дивясь скорости, с которой румынка легко пересекала улицы, ныряла и выныривала из толпы. Девушка больше напоминала маленькую рыбку, плывущую в бурной реке. Это сходство невольно завораживало и немного восхищало Шварца, так как он так легко маневрировать не умел.

Кёнинг, боясь потерять девушку из виду, быстро шёл за ней, не теряя Лизель из виду и невольно чувствуя себя нянькой, которую попросили присмотреть за крайне шаловливым и подвижным ребёнком.

Немец шёл за девушкой, несмотря на боль в ногах, усталость, голод и желание поспать. Невольно мужчина успел осознать то, как тяжело живётся партизанам, хотя по Мареш такого вывода нельзя было сделать, если не приглядываться.

Девушка быстро и легко шагала вперёд. Видимо, подобные прогулки не являлись для неё чем-то необычным. Очевидно, такие путешествия были для девушки практически рутиной. Она бодро шла, будто не чувствуя усталости.

Спустя несколько часов подобной бодрой ходьбы мужчина и девушка очутились около леса. Видимо, они успели в таком темпе пройти до загородной черты и пропустить обед:

– Пошли скорее. Нам надо успеть в штаб ещё до ужина. – Мареш взяла Шварца за руку и уверенно повела следом за собой.

Долгое время они шли по тропинке. Иногда Мареш останавливалась, доставая из кармана юбки нож и ловко срезая им какие-то растения.

После долгого пути по тропе Лизель сошла с дороги и осторожно зашагала среди высокой травы. Девушка шла бесшумно, почти как кошка. Кёнинг шёл позади и пыхтел от усталости, мысленно проклиная подобные пешие прогулки.

Вскоре они дошли до небольшой поляны, на которой стоял заброшенный бревенчатый дом. Стены его скособочились и покрылись пушистым зелёным мхом, дверь висела на одной петле, тихо скрипя на слабом ветру, а крыша просела вниз, приобретя пару-тройку дыр:

«Это и есть штаб РАО?» – Спросил себя немец, будучи сильно удручённым подобным видом.

Мужчина, очевидно, ожидал какую-то крепость, хотя бы самую маленькую, но явно не эту заброшенную скособоченную лачугу, готовую развалиться в любой момент.

Однако Мареш смело шагнула в дом, скрывшись в тени. Шварц вздохнул и прошёл следом.

Внутри было прохладно, несмотря на то, что на улице было лето. В углу стояла полуразвалившаяся печка, покрытая мхом. Вокруг неё папоротники раскинули свои пышные зелёные ветви, конкурируя с травой, которая также здесь росла. У двери Кёнинг заметил куст шиповника с уже распустившимися цветами, которые алели среди этой роскошной зелени.

Солнце проникало в дом через дыры на крыше и окна без стёкол, рассеянным слабым светом освещая пространство.

Лизель подошла к печке, отодвинув ветви папоротника и что-то открыв. Затем она внимательно посмотрела на Шварца и поманила его рукой.

Немец подошёл к Мареш и сел рядом. Первое, что ему попалось на глаза, был люк, который открыла девушка. Судя по всему, партизаны располагались в какой-то подземной галерее, которая находилась под домом.

Румынка начала осторожно спускаться вниз по туннелю, постепенно сливаясь с темнотой внизу.

Мужчине ничего не оставалось, как спуститься следом, предварительно закрыв за собой люк.

========== Глава 15 ==========

Спустя минуту падения по тёмному земляному тоннелю Шварц упал на плотно утоптанную площадку. Лизель, успевшая отодвинуться подальше, внимательно смотрела на немца. Судя по её виду, девушка привыкла к подобным падениям. Затем румынка встала, оттряхнулась и пригладила волосы.

Кёнинг сел, начав деловито оттряхиваться от пыли. Затем он встал и огляделся.

Помещение, куда попали Шварц и Лизель, было небольшим, но достаточно чистым и неплохо освещённым с помощью керосиновых ламп, которые были расставлены на небольших выступах на стенах. Была почти полная тишина. Лишь где-то вдали слышались приглушённые шаги и торопливый говор на румынском.

Мареш быстро зашагала вперёд, поманив Кёнинга за собой. Мужчина торопливо пошёл за ней, оглядываясь:

«Наконец-то дома. На свободе.» – Подумала девушка, легко улыбнувшись.

Они быстро шли по земляному коридору, который, в отличие от первой комнаты, был очень плохо освещён. Но несмотря на подобную нехватку света, румынка прекрасно ориентировалась под землёй. Совсем как землеройка. Шварцу оставалось только следовать следом, чтобы не потеряться.

Вскоре Лизель и Шварц пришли в небольшую комнату, где сидели две девушки и русый парень, которые тут же обернулись на вошедших.

Одна девушка быстро встала и подбежала к Мареш, крепко обняв её. Девушки долго переговаривались между собой на румынском.

Когда эта девушка отстранилась от Лизель, Шварц смог её полностью рассмотреть.

Эта партизанка была примерно такого же роста с Мареш, но выглядела она лет на шестнадцать-семнадцать. Её чёрные длинные волосы были заплетены в толстую косу, которая доставала до пояса. Умные тёмно-карие, почти чёрные глаза поблёскивали, с интересом глядя на немца:

– Liesel, ce-i asta*? – Спросила партизанка:

– E Schwartz Köning. Mamifer, cordial. Tip: omul este rezonabil**. – Ответила Мареш:

– Arată ca un câine***. – Заметила девушка. – Sau, mai precis, am pus un câine pe ea****.

– Александрина хочет сказать, что ты похож на немецкую овчарку. – Сдерживая смех сообщила Лизель:

«Насчёт того, что он похож на собаку сутулую, она права.» – Подумала Мареш.

Затем девушка коротко что-то объявила на румынском и, поманив Шварца за собой, вышла из комнаты.

Кёнинг быстро пошёл за ней, отчётливо чувствуя, как пристально на него смотрят остальные. Но немец старался не обращать внимания на эти взгляды.

Вскоре Лизель привела его к старой деревянной двери. Мареш открыла её и прошла внутрь:

– Заходи. Что стоишь как неродной? – Девушка усмехнулась.

Шварц осторожно вошёл следом, оглядываясь.

Комната, в которой Лизель, очевидно, жила и творила, была достаточно необычной. Везде были растения. Стены были покрыты чем-то светящимся. Судя по всему, это были какие-то насекомые, похожие на светлячков, но гораздо крупнее. Тот свет, который они давали освещал помещение настолько, что было светло почти как днём.

Напротив двери стоял письменный стол, заваленный бумагами и уставленный различными колбочками. Справа от стола стояла небольшая простенькая софа, на которой было аккуратно сложено одеяло.

Слева от стола стояли небольшие шкафчики. В двух из них были какие-то странные баночки, а в остальных были книги:

– И ты работаешь в этой обстановке? – Спросил Кёнинг, оглядываясь:

– Да. Тебе нравится? – Мареш повернулась к немцу:

– Это… необычно. – Выдохнул он. – Это больше похоже на сказочную лабораторию, но отнюдь не на кабинет.

– Могу, умею, практикую. – Девушка гордо выпрямилась, глядя на него в упор. – Даже преподавать могу.

Лизель подошла к Шварцу внимательно глядя на него и явно чего-то ожидая. Это ожидание немного насторожило Кёнинга.

В этот момент в дверь постучались.

Комментарий к Глава 15

*Лизель, что это за выхухоль?

**Это Шварц Кёнинг. Млекопитающее, хордовое. Вид: человек разумный

***Он похож на псинк.

****А если точнее, то на собаку сутулую.

========== Глава 16 ==========

Лизель быстро подошла к двери, открыла её и, поговорив с кем-то на румынском, вернулась обратно:

– Александрина сказала, что можно идти ужинать. – Сообщила Мареш, прикрыв дверь и повернувшись к Шварцу:

– А у вас кормят пленников? – Кёнинг приподнял брови, удивлённо глядя на девушку:

– Только не говори, что тебя кормили байками о нашей зверской жестокости. – Лизель закатила глаза, цыкнув. – Естественно мы кормим пленников! Если, конечно, мы их не собираемся казнить на следующий день.

– Теперь понятно. – Шварц подошёл к Мареш:

– Пошли?

– Я, конечно, не любитель дикарской кухни, но пошли.

– Дикарская кухня это у турок! – Обиженно воскликнула румынка, выйдя в коридор. – Можно подумать, что вы, немцы, прямо гурманы гурманские!

– Я этого не говорил. – Немец вышел следом за девушкой. – Но то, что румыны дикари – это правда.

– А вот и нет. – Лизель поджала губы. – Румыния является одним из старейших православных государств в Восточной Европе. А там, где православие дикарей нет.

– Думаю, ты имела в виду католицизм. – Кёнинг ехидно улыбнулся. – Ведь католики никогда не были дикарями.

– Были! – Вспыхнула Мареш. – Они не мылись в Средние века и сжигали женщин! А православные такого не делали!

Пока Лизель и Шварц спорили, они, сами того не заметив, дошли до небольшого, но уютного зала, из которого доносился аппетитный запах.

Учуяв запах еды, Мареш мгновенно замолчала, уже предвкушая долгожданный ужин. Шварц, принюхавшись, также замолчал.

Судя по запаху, ужин должен был быть явно недикарским, как утверждал Кёнинг. Этот факт удивил немца и порадовал румынку:

– Заходи. Чего стоишь как неродной? – Мареш торопливо втолкнула мужчину в комнату, после чего зашла сама.

Темноволосая девушка, видимо Александрина, быстро подошла к Мареш:

– Cum e porumbelul tău*? – Немедля спросила она, с интересом глядя то на Лизель, то на Шварца:

– Nu e porumbelul meu**! – Вспыхнула румынка, густо покраснев:

– Nu un porumbel? Ce-a fost asta?**** – Александрина насмешливо фыркнула:

– Nu te mai prosti! Și, în general, el nu este un porumbel, ci un câine Slouchy!***** – Мареш явно начинала закипать:

– Bine, nu te agita******. – Александрина мягко улыбнулась. Luați loc înainte ca sarmale și mamaliga să se răcească*******.

Лизель вздохнула.

Девушки сели. Александрина по-прежнему без умолку болтала. Мареш оставалось только слушать, от чего она, очевидно, уже успела сильно устать. Шварц видел это, поэтому решил сесть рядом с ней, надеясь тем самым спасти Лизель от бесконечной болтовни:

– Знаешь, у Александрины есть невероятная способность болтать очень долгое время и ни разу не повториться. – Сказала Мареш Кёнингу. – Это достаточно интересно, но порой сильно утомляет.

– Она близнецы или лев? – Брякнул Шварц:

– Причём тут это?

– Обычно близнецы и львы обладают таким свойством.

– Ясно. – Мареш фыркнула и повернулась к еде.

Еда была действительно восхитительна, несмотря на простоту. Особенно были восхитительны сармале – румынские ленивые голубцы. Аппетитный запах стоял на весь зал, в котором наши главные герои ужинали. Сармале представляли собой маленькие рулетики из фарша, и риса с мелко нарезанным луком пореем, политые томатным соком, посоленые и поперчённые, запечённые в виноградных листьях.

После ужина Лизель и Александрина начали оживлённо беседовать о чём-то. Вначале Шварц пытался вникнуть в суть беседы, невзирая на своё полное незнание румынского, но девушки говорили так быстро, что Кёнинг вынужден был смириться со своей неудачей.

Вскоре девушки закончили разговор. Мареш повернулась к Шварцу:

– Пошли?

– Пошли. – Кёнинг встал. Он был рад тому, что партизанки прекратили болтать, так как немец очень устал и хотел спать.

Лизель насмешливо фыркнула, встав и попрощавшись с Александриной, и вышла из комнаты. Шварц торопливо пошёл следом за Мареш, даже не оглядываясь.

Румынка быстро зашла в свой кабинет и села в углу и погрузилась в чтение:

– Что-то не так? – Немец с непониманием посмотрел на Лизель:

– Да-да, особенно после того, что ты устроил. – Процедила девушка, явно показывая, что разговаривать с Кёнингом на данный момент он не намерена.

Эта холодность заставила Шварца вздрогнуть. Он не привык, чтобы девушки так с ним говорили:

«Либо она действительно не дура, раз не ведётся ни на какие мои слова, либо на неё я так повлиял.» – Подумал Кёнинг, сев рядом с Лизель и чуть приобняв её.

Мареш, крепко ругнувшись, со всей силы ударила мужчину по руке:

– Уйди! Тебе тогда мало было!? – Девушка, вскочила, крепко схватив книгу так, чтобы ей было удобно бить. Однако, несмотря на всю грозность внешнего облика Лизель, выглядела она печальной и напуганной. Она смотрела на Шварца как затравленный зверь. Того и гляди зашипит как кошка и выцарапает своими ногтями глаза.

Кёнинг вздохнул и отошёл от румынки подальше, понимая, что её злоба не беспричинна.

Мареш вновь принялась за чтение, сморгнув выступившие на глазах слёзы. В комнате воцарилась мёртвая тишина.

Комментарий к Глава 16

*Как там твой голубок?

**Он не мой голубок!

***А что это было за воркование?

****Хватит! Это не голубь, а собака сутулая!

*****Ладно, не кипятись. Садитесь скорее, пока сармале и мамалыга не остыли.

========== Глава 17 ==========

Когда Шварц проснулся, Мареш уже не было в комнате. Дверь была заперта. В коридоре было тихо.

Кёнинг встал и отряхнулся. Затем он залез в карман за сигаретами, которых, к сожалению немца, не нашлось. Но зато нашлась старая шпилька, которую мужчина часто использовал, когда надо было взломать дверь.

Шварц достал шпильку, подошёл к двери и, повозившись с замком около минуты, открыл её и быстро вышел в коридор, вспоминая вчерашние плутания:

«Сбегу отсюда. Сбегу и отомщу этой стерве.» – Эта мысль словно вспышка молнии сверкнула в голове Кёнинга.

Немец улыбнулся своим мыслям и, прислушиваясь, быстро зашагал по коридору.

Вскоре мужчина вышел к хорошо освещённому залу, где находился выход из штаба. Шварц, гордясь собой, пересёк комнату и начал карабкаться на верх.

Выбравшись наверх Кёнинг несколько раз глубоко вздохнул, привыкая к яркому солнечному свету:

«Мне нужно привлечь внимание моей команды» – Подумал немец, вновь принявшись обыскивать свои карманы.

Шварцу повезло. Ему удалось найти ракетницу, которую он всегда таскал с собой. Улыбнувшись, Кёнинг открутил крышку и выстрелил в небо, с удовольствием следя за тем, как небольшая красная звёздочка, летящая к небу, постепенно становится всё меньше и меньше.

Из-за горизонта вылетела зелёная звёздочка. Шварц улыбнулся и чуть прошёл вперёд.

В этот момент на Кёнинга со спины напала Лизель с ножом.

Дело было в том, что Мареш ушла недалеко от штаба, поэтому, услышав выстрелы, она успела вернуться обратно.

Шварц, услышав шорох, резко развернулся и схватил Лизель за руку, повалив её на землю:

– А теперь ты спокойно полежишь на земле, если ты так дорожишь жизнями своих товарищей. – Тихо прошипел Кёнинг, поставив ногу на спину девушки.

Лизель, понимая безвыходность ситуации, кивнула и покорно замерла. Мареш опустила голову, сморгнув выступившие слёзы. Такого предательства она явно не ожидала:

«Убить его надо было» – Подумала румынка, прислушиваясь к порыкиванию приближающегося броневика.

Шварц выпрямился, улыбнувшись.

Из броневика торопливо вылез Уве, на ходу выполнив воинское приветствие. Кёнинг коротко кивнул, будучи явно довольным складывающимися обстоятельствами:

– Возьми с собой остальных и иди зачищать ячейку.

– Так точно, герр оберштурмфюрер. – С этими словами юноша полез обратно в броневик.

Через полминуты Уве и остальные солдаты, вылезшие из броневика, быстро зашли в заброшенный дом и спустились вниз по тоннелю.

«Это конец. – Подумала Лизель, чуть слышно вздохнув. – Конец нашей родины, нашему народу и памяти о Румынии.»

Мареш болезненно поморщилась, осознавая это. Румынка прикусила губу, отчётливо чувствуя свою вину.

Шварц, наблюдая за немыми страданиями Лизель, усмехнулся:

– Не беспокойся. Твои друзья в любом случае умрут. – Заметил он, усмехнувшись. – Радуйся, что тебя не ждёт та же участь.

– Лучше ы я вместе с ними пошла на виселицу. – Процедила Мареш:

– Этого не случится. Ты слишком важна.

– Чем же я так важна? – Девушка усмехнулась:

– Ты много знаешь. Кроме того, я так просто не отпущу тебя. Не привык выбрасывать игрушки сразу. – Немец насмешливо фыркнул. – А ты слишком хороша, чтобы тебя выбрасывать.

Время текло мучительно медленно. Не было слышно ни криков, ни выстрелов, но румынка знала, что прямо сейчас под землёй её товарищей убивают в этом неравном и отвратительно нечестном бою.

Через час Уве и остальные солдаты с довольным видом поднялись наверх. Шварц, увидев их, тут же поднял Лизель за шиворот и потащил к броневику.

Девушка болезненно поморщилась, закрыв глаза. Ей не хотелось чувствовать своё позорное бессилие, не хотелось видеть этих немецких хищников, которые так легко загнали и перебили её товарищей. Девушке просто хотелось раствориться, стать частью воздуха, но никогда не чувствовать то, как её грубо хватают за шиворот как котёнка.

Немцы ехали в броневике в полном молчании. Мареш, в какой-то степени, это устраивало, так как Лизель не хотела слушать хвастовство и бравады со стороны солдат на данный момент.

Вскоре броневик подъехал к зданию комендатуры. Шварц, легко взвалив партизанку на плечо, вылез из броневика и зашёл внутрь. Уве и остальные пошли следом.

«Ладно, если свою ячейку спасти не удалось, то тогда спасу другие.» – Решила Лизель про себя, заранее придумывая и дополняя ту ложь, которой она собралась кормить этих немецких свиней.

Вскоре Кёнинг занёс девушку в допросную и ссадил на пол. Сам он сел за стол, приготовив бумагу и карандаш:

– Что ты знаешь о местоположении других ячеек?

– Чуть больше, чем ничего. – Солгала Мареш. – Сведенья обрывочны и могут розниться между собой. Самая «густонаселённая» ячейка находится в Бухаресте.

– Так и запишем. – Немец усмехнулся:

«Так легко сломалась? Хотя, после всего того, что я с ней сделал, это неудивительно.»

– Кто управляет этой ячейкой?

– Владислав Чаушеску. – Снова солгала Лизель:

– Сколько человек в ячейке?

– Около тридцати. – Выдохнула Мареш, внимательно глядя на Шварца.

Кёнинг улыбнулся, отложив бумагу и карандаш. Затем он медленно подошёл к Лизель, не сводя с неё взгляда:

– Неужели ты настолько глупа, что повелась на мою ложь, глупышка? Или ты настолько глупа, что веришь, что я поверил твоей бессовестной лжи? – Шварц тихо рассмеялся, повалив Мареш на пол и наступив ногой на её грудь. – Однако я не буду убивать тебя за это.

С этими словами Кёнинг перевернул Лизель на живот и, достав нож, начал быстро срезать одежду:

– Пожалуйста, не надо. – Девушка мотнула головой, всхлипнув:

– Надо. И это не обсуждается. – Шварц, уже избавившись от нижнего белья румынки, потянулся к толстой кипе карикатурных листовок.