Текст книги "Оракул с Уолл-стрит 9 (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Глава 10
Международный удар

Я проснулся в половине пятого утра в гостевой комнате особняка Роквуда. За окном еще царила предрассветная тьма, но мой внутренний хронометр не давал покоя. В Лондоне уже десять утра, европейские биржи открылись, и наша операция должна начаться с первыми же торгами.

Быстро одевшись, я спустился в кабинет Роквуда на первом этаже. Дэвид уже находился там, склонившись над картой мира, на которой красными булавками отмечены ключевые точки нашего финансового наступления.

На столе громоздились стопки телеграмм и международных финансовых сводок, а рядом стояли два телефона. Обычный и специальный аппарат для трансатлантических переговоров.

– Доброе утро, Уильям, – приветствовал он меня, не отрывая взгляда от карты. – Надеюсь, выспались? Предстоит долгий день.

– Готов к бою, – ответил я, подходя к столу. – Какие последние новости из Европы?

Роквуд указал на свежую телеграмму, датированную полчаса назад.

– Лондонская биржа открылась спокойно. «Royal Dutch Shell» торгуется по сорок семь шиллингов за акцию, «Anglo-Persian» по пятьдесят два. Париж откроется через полчаса, Амстердам через час. Наши люди на позициях и ждут сигнала.

Я изучил расположение булавок на карте. Пятнадцать точек в трех европейских столицах. Каждая представляла брокерскую контору, готовую к атаке.

Красота плана заключалась в его простоте. Одновременные массовые продажи акций трех крупнейших европейских нефтяных компаний, создающие панику и обрушающие котировки.

– А финансирование?

– Двадцать пять миллионов долларов переведены на счета в швейцарских банках вчера вечером, – Роквуд показал подтверждения переводов. – мои люди проработали все детали по твоим указаниям. Деньги поступят на счета европейских брокеров точно к началу операции.

В этот момент в кабинет вошел слуга с подносом. Кофе, тосты, яйца-бенедикт.

Но ни у кого из нас не было аппетита. Мы пили только кофе, поглядывая на часы и ожидая первых сигналов из-за океана.

Ровно в пять утра зазвонил трансатлантический телефон. Роквуд снял трубку.

– Роквуд слушает. – Пауза. – Понял. Лондон готов. Объемы подтверждены. – Он повернулся ко мне. – Джонатан Кэмпбелл из «City Investment Partners» доложил о готовности. Они контролируют четыре конторы в Лондоне, совокупный объем продаж сто пятьдесят тысяч акций «Royal Dutch Shell» и сто двадцать тысяч «Anglo-Persian».

Я кивнул, записывая цифры в блокнот. Такие объемы продаж за короткое время должны создать серьезное давление на котировки, особенно если они поступят одновременно от разных брокеров

В пять пятнадцать зазвонил обычный телефон. Роквуд переключился на него.

– Да? – Его лицо просветлело. – Прекрасно. Париж готов к открытию. – Он закрыл трубку. – Пьер Дюбуа подтвердил готовность французских контор. Они возьмут на себя «Total» двести тысяч акций в первые полчаса торгов.

Последний звонок поступил в пять тридцать из Амстердама. Голландские брокеры докладывали о готовности атаковать «Royal Dutch Shell» на домашней бирже компании.

Это самый рискованный элемент операции. Голландцы гордились своим нефтяным гигантом и могли отреагировать агрессивной защитой.

– Итак, Уильям, – сказал Роквуд, отложив телефонную трубку, – все позиции заняты. Даем команду начинать?

Я взглянул на часы. Пять тридцать пять утра по времени Талсы, десять тридцать пять утра в Лондоне. Европейские биржи работали уже полчаса, рынок разогрелся после утреннего открытия. Самое время для удара.

– Начинаем операцию «Черное золото», – сказал я, используя кодовое название, которое мы выбрали накануне.

Роквуд взял телеграфный аппарат и начал отстукивать сообщения. Короткие, зашифрованные фразы летели через Атлантику к нашим агентам в Европе:

«ОРЛЫ ЛЕТЯТ НА РАССВЕТЕ ТЧК ПРИСТУПАТЬ К ЖАТВЕ ТЧК»

«ГРОЗОВЫЕ ТУЧИ СОБИРАЮТСЯ ТЧК ВЫПУСКАТЬ БУРЮ ТЧК»

«СИМФОНИЯ НАЧИНАЕТСЯ СЕЙЧАС ТЧК ВСЕ ИНСТРУМЕНТЫ ГОТОВЫ ТЧК»

Каждая телеграмма означала команду к началу операции в определенном городе. Теперь оставалось только ждать и следить за результатами.

Первые сводки начали поступать через двадцать минут. Телеграфист в соседней комнате принимал сообщения и немедленно приносил их нам.

«ЛОНДОНСКАЯ БИРЖА 11:00 ШЕЛЛ ВНИЗ 3 ШИЛЛИНГА ТЧК СИЛЬНОЕ ДАВЛЕНИЕ ПРОДАВЦОВ ТЧК ОБЪЕМ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ»

– Началось, – пробормотал Роквуд, записывая цифры на доске, которую он установил у стены. – Падение на шесть процентов за двадцать минут. Неплохо для начала.

Следующая сводка пришла из Парижа:

«БИРЖА 11:15 ТЧК ТОТАЛЬ ТЕРЯЕТ ПОЗИЦИИ ЗПТ ВНИЗ 8 ФРАНКОВ ТЧК ОТМЕЧЕНЫ ПАНИЧЕСКИЕ ПРОДАЖИ ТЧК ТРЕЙДЕРЫ В ЗАМЕШАТЕЛЬСТВЕ»

– Французы паникуют сильнее англичан, – заметил я, изучая цифры. – «Total» теряет двенадцать процентов за полчаса. Превосходный результат.

Но самые драматичные новости пришли из Амстердама:

«АМСТЕРДАМ 11:30 ТЧК ШЕЛЛ СТРЕМИТЕЛЬНО ПАДАЕТ ТЧК ВНИЗ 15 ГУЛЬДЕНОВ ТЧК СОЗВАНА ЭКСТРЕННАЯ СЕССИЯ ТЧК ВОЗМОЖНО ВМЕШАТЕЛЬСТВО ПРАВИТЕЛЬСТВА»

Роквуд присвистнул, читая телеграмму.

– Падение на восемнадцать процентов за час торгов. Голландское правительство рассматривает возможность вмешательства. Уильям, мы задели их за живое.

Но это только начало. К полудню по европейскому времени наша атака развернулась в полную силу. Телеграммы поступали каждые пятнадцать минут, принося все более впечатляющие новости:

«ЛОНДОН 12:00 ТЧК ШЕЛЛ 39 ШИЛЛИНГОВ ТЧК АНГЛО-ПЕРСИДСКАЯ 42 ТЧК СРОЧНЫЕ ЗАСЕДАНИЯ СОВЕТОВ ТЧК СИТИ В ШОКЕ»

«ПАРИЖ 12:15 ЗПТ ОБВАЛ ТОТАЛЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ ЗПТ ВНИЗ 25% ТЧК ВЫЗВАН МИНИСТР ФИНАНСОВ ТЧК ОБВИНЯЮТ АМЕРИКАНСКИХ СПЕКУЛЯНТОВ»

«АМСТЕРДАМ 12:30 ЗПТ ТОРГИ ВРЕМЕННО ПРИОСТАНОВЛЕНЫ ТЧК ШЕЛЛ ПОТЕРЯЛА 30% ТЧК ЭКСТРЕННАЯ СЕССИЯ КАБИНЕТА ТЧК ОБВИНЕНИЯ В МАНИПУЛЯЦИЯХ РЫНКОМ»

Я встал и подошел к большому окну, выходящему на нефтяные месторождения Оклахомы. Утреннее солнце освещало буровые вышки, торчащие из земли, как стальные иглы. Здесь, в сердце американской нефтедобычи, мы наносили удар по европейским гигантам за тысячи миль от нас.

– Дэвид, – сказал я, не отворачиваясь от окна, – нам нужно быть готовыми к ответному удару. Европейцы не простят такого унижения.

– Согласен, – отозвался он, продолжая записывать поступающие данные. – Но пока они заняты тушением пожара у себя дома, у нас есть передышка для укрепления позиций.

В час дня пришла телеграмма, которую мы ждали:

«СРОЧНО ТЧК ОПЕРАЦИОННАЯ ОСТАНОВКА ТЧК ЕВРОКОМПАНИИ ОТЗЫВАЮТ АГЕНТОВ ТЧК ВЕНЕСУЭЛА НОРВЕГИЯ САУДИЯ СОСРЕДОТАЧИВАЮТСЯ НА ВНУТРЕННЕЙ ОБОРОНЕ ТЧК МИССИЯ ВЫПОЛНЕНА»

– Вот и все, – сказал Роквуд, откладывая телеграмму. – Они отзывают своих людей из Латинской Америки и Ближнего Востока. Операция «Техасский барон» свернута.

Я вернулся к столу и взглянул на итоговые цифры на доске. «Royal Dutch Shell» потеряла двадцать восемь процентов стоимости, «Total» двадцать четыре процента, «Anglo-Persian» тридцать один процент. Совокупные потери европейских концернов за пять часов торгов составили около ста восьмидесяти миллионов долларов.

– А наша прибыль? – спросил я.

Роквуд быстро подсчитал на листе бумаги.

– Примерно двенадцать миллионов долларов чистой прибыли, – сказал он с удовлетворением. – За вычетом комиссий брокерам и расходов на координацию.

Двенадцать миллионов за один день. Это поистине астрономические деньги. Достаточно, чтобы купить целый завод или построить небольшой город. Но важнее не деньги, а стратегический результат.

– Уильям, – Роквуд встал и подошел к карте мира, – мы доказали, что американцы могут бить европейцев их же оружием. Финансовая война это не их монополия.

– Но это только первый раунд, – напомнил я. – Они перегруппируются и ответят. Возможно, не на биржах, а другими методами.

В этот момент зазвонил телефон. Роквуд снял трубку и выслушал короткое сообщение.

– Это был наш человек в Вашингтоне, – сказал он, кладя трубку. – Европейские послы уже требуют встречи с министром торговли. Обвиняют американских спекулянтов в «недружественных действиях против союзных держав».

– Политическое давление начинается, – констатировал я. – Значит, наш удар действительно был болезненным.

Роквуд подошел к сейфу в углу кабинета и достал бутылку шотландского виски. «Macallan» 1903 года, по-видимому, хранившуюся для особых случаев.

– Думаю, момент подходящий, – сказал он, разливая виски по двум хрустальным стаканам. – За первую победу в нефтяной войне.

Мы чокнулись, и я почувствовал, как напряжение последних часов наконец отпускает. Операция прошла успешнее, чем мы смели надеяться. Европейские нефтяные гиганты получили урок, который не скоро забудут.

– А теперь, – сказал Роквуд, допивая виски, – пора собирать американский нефтяной альянс. Если мы хотим закрепить успех, нужно объединить усилия всех независимых компаний.

Я кивнул, глядя на карту мира, где красные булавки отмечали поле нашей первой победы.

К двум часам дня элегантная переговорная комната отеля «Mayo» в центре Талсы превратилась в штаб американской нефтяной индустрии. Роквуд выбрал это место неслучайно.

Нейтральная территория, где ни один из участников не имел домашнего преимущества, и достаточно престижная, чтобы подчеркнуть серьезность момента.

Помещение оформлено в духе процветания нефтяного бума. Панели из техасского дуба, люстры из чешского хрусталя, персидские ковры на полированном паркете.

За длинным столом из красного дерева могли разместиться двадцать человек. Сегодня почти все места заняты.

Я занял место рядом с Роквудом, наблюдая, как в комнату входят те, кто контролировал львиную долю американской нефтедобычи. Каждый новый участник означал миллионы баррелей нефти, тысячи рабочих мест, целые города, зависящие от их решений.

Харольд Фоллетт из 'Texaco. Жилистый мужчина лет пятидесяти с проницательными серыми глазами и привычкой постукивать пальцами по столу, когда он размышлял. Его компания контролировала значительную часть техасских месторождений.

– Дэвид, – поприветствовал он Роквуда крепким рукопожатием, – твоя телеграмма заинтриговала. Надеюсь, дело стоящее. Я отменил важную встречу в Хьюстоне.

Эверетт Ли из «Gulf Oil» выглядел моложе своих пятидесяти двух лет. Высокий, подтянутый, с аккуратными усами и манерами джентльмена старой школы. Его семья была среди пионеров освоения нефтяных месторождений Техаса. Он унаследовал не только бизнес, но и глубокое понимание отрасли.

– Мистер Стерлинг, – обратился он ко мне, когда Роквуд представил нас, – я слышал о ваших аналитических способностях от общих знакомых в Нью-Йорке. Говорят, вы предвидите рыночные движения с удивительной точностью.

Фрэнк Филлипс из «Phillips Petroleum» был полной противоположностью предыдущему оратору. Коренастый, энергичный мужчина с громким голосом и привычкой жестикулировать руками. Его компания специализировалась на переработке и была известна инновационными подходами к производству топлива.

– Если Роквуд собрал нас здесь, значит, дело серьезное, – заявил он, садясь и немедленно закуривая сигару. – Последние месяцы были тяжелыми для всех независимых производителей.

Джеймс Слоан из «Sinclair Oil» прибыл предпоследним. Элегантный мужчина средних лет с седеющими висками и безупречным костюмом. Его компания была относительно молодой, но агрессивно расширялась, особенно в области международных операций.

Саймон Вестон из «Weston Petroleum» вошел в комнату размашистым шагом человека, привыкшего к открытым просторам нефтяных месторождений Оклахомы. Он ничуть не изменился.

Крупный мужчина лет пятидесяти с загорелым лицом и мозолистыми руками выглядел немного неуютно в элегантной обстановке отеля «Mayo». Его техасский акцент и привычка говорить прямо, без дипломатических уверток, резко контрастировали с изысканными манерами других участников.

– Билл Стерлинг! – воскликнул он, увидев меня. – Черт возьми, не ожидал встретить тебя здесь. Я помню, как мы познакомились в том захудалом офисе «Харрисон и Партнеры», когда ты был еще зеленым стажером.

Он крепко пожал мне руку, и воспоминания нахлынули волной. Вестон был одним из моих первых клиентов, когда я только начинал карьеру. Тогда он искал толкового аналитика для инвестирования прибылей от своих небольших месторождений в Оклахоме. Познакомил меня с Роквудом.

– Саймон, рад видеть вас снова, – ответил я, отметив, что прошедшие годы сделали его еще более уверенным в себе. – Как дела с расширением в сторону Арканзаса?

– Твои советы оказались золотыми, парень, – ухмыльнулся Вестон. – Те участки, на которые ты мне указал, принесли больше прибыли, чем я зарабатывал за десять лет. Правда, теперь у меня новые головные боли. Надеюсь, ты сегодня вылечишь меня от них.

– Господа, – начал Роквуд, когда все расселись, – благодарю за то, что нашли время приехать. То, что мы обсудим сегодня, может определить будущее американской нефтяной промышленности.

Он встал и прошелся по комнате.

– Каждый из вас знает о трудностях, с которыми столкнулись ваши компании в последнее время. Харольд, расскажите о ситуации в Мексике.

Фоллетт затянулся сигарой и хмуро посмотрел на Роквуда.

– Три месяца назад мексиканское правительство внезапно ужесточило требования к нашим концессиям. Новые экологические стандарты, дополнительные налоги, обязательное участие местных компаний в качестве партнеров. – Он постучал пальцами по столу. – Одновременно «Royal Dutch Shell» получила расширенные льготы и права на разведку новых участков.

– А кто лоббировал эти изменения? – спросил я.

– Некий сеньор Мартинес, представлявшийся консультантом по международному праву. Как выяснилось позже, он тесно связан с европейскими нефтяными кругами. – Фоллетт саркастически усмехнулся. – Его рекомендации почему-то всегда совпадали с интересами наших европейских конкурентов.

Ли из «Gulf Oil» кивнул с пониманием.

– Аналогичная ситуация в Кувейте. Британские колониальные власти вдруг обнаружили «нарушения» в наших соглашениях, заключенных пять лет назад. Штрафы, пересмотр условий, дополнительные обязательства. – Он достал из портфеля документ. – А вот письмо от шейха. Он сожалеет, но вынужден «учитывать рекомендации британских советников».

Филлипс хлопнул ладонью по столу.

– У нас та же история в Канаде! Внезапные проблемы с разрешениями на строительство нефтепровода через границу. Канадские чиновники ссылаются на «необходимость защиты национальных интересов». При этом британская «Imperial Oil» спокойно расширяет свою сеть без всяких препятствий.

Слоан из «Sinclair Oil» дополнил картину:

– В Аргентине мы потеряли крупный контракт на поставку топлива для железных дорог. Официально из-за более выгодного предложения французской «Total». Неофициально, наш местный партнер получил визит от людей, убедивших его пересмотреть приоритеты.

Вестон кивнул с пониманием, его лицо стало серьезным.

– У меня та же проблема в Арканзасе, – сказал он, садясь и закуривая дешевую сигару, которая резко контрастировала с дорогими гаванскими сигарами других участников. – Месяц назад ко мне приходил некий мистер Андерсон, представлявшийся консультантом из Европы. Предлагал «техническое партнерство» с британской компанией.

– Какого рода партнерство? – спросил я.

– Они хотели получить доступ к моим геологическим данным в обмен на «передовые европейские технологии», – Вестон презрительно сплюнул в плевательницу рядом со своим креслом. – А когда я отказался, вдруг начались проблемы с железнодорожными перевозками. «Missouri Pacific» стала находить «технические неисправности» в моих цистернах.

Роквуд обвел взглядом собравшихся.

– Джентльмены, это не отдельные инциденты. Это тщательно организованная кампания европейских нефтяных концернов по вытеснению американских компаний с международных рынков.

Глава 11
Решение проблем

Он достал из портфеля папку с документами. Теми самыми, которые мы изучали накануне.

– Мистер Стерлинг и я получили доступ к внутренней переписке между «Royal Dutch Shell», «Total» и немецкими компаниями. Позвольте зачитать фрагмент.

Он открыл первый документ и прочел вслух:

– «Американские независимые производители представляют стратегическую угрозу для европейского контроля над мировыми энергетическими ресурсами. Координированные действия по ограничению их экспансии должны быть усилены.»

В комнате воцарилась тишина. Фоллетт первым нарушил молчание:

– У вас есть доказательства подлинности этих документов?

– Наши источники абсолютно надежны, – ответил я. – Более того, сегодня утром мы провели финансовую операцию против европейских концернов. Результат – они отзывают своих агентов из Латинской Америки и Ближнего Востока, чтобы сосредоточиться на защите собственных позиций.

Ли поднял брови.

– Финансовую операцию? Какого масштаба?

– «Royal Dutch Shell» потеряла двадцать восемь процентов стоимости за пять часов торгов, – сообщил Роквуд. – «Total» двадцать четыре процента, «Anglo-Persian» тридцать один процент. Общие потери превысили сто восемьдесят миллионов долларов.

Филлипс присвистнул.

– Черт возьми! Вы действительно задели их за живое. Как вам это удалось?

– Одновременные продажи через пятнадцать брокерских контор в трех европейских столицах, – пояснил я. – Секрет в синхронизации и объемах. Когда рынок видит массовые продажи одновременно от разных источников, начинается паника.

Слоан наклонился вперед.

– И что вы предлагаете делать дальше? Европейцы не останутся в долгу.

Роквуд вернулся к карте мира.

– Предлагаю создать Американский нефтяной альянс. Неформальное объединение независимых компаний для координации действий против европейской экспансии.

– Какого рода координации? – осторожно спросил Ли.

– Во-первых, обмен информацией, – я встал и подошел к доске, на которой начал записывать ключевые пункты. – Каждая компания сообщает о попытках давления, подкупа, саботажа. Мы создаем общую базу данных по методам и людям, которых используют европейцы.

– Во-вторых, – продолжил Роквуд, – совместное лоббирование в Вашингтоне. Администрация президента настроена на защиту американских интересов, но ей нужны конкретные факты и предложения.

– В-третьих, объединение ресурсов для технологических исследований, – добавил я. – Создаем исследовательский центр в Хьюстоне, привлекаем лучших инженеров и химиков, разрабатываем технологии, которые дадут нам преимущество над европейскими концернами.

Фоллетт задумчиво покрутил сигару в пальцах.

– А финансирование? Такие проекты требуют серьезных вложений.

– Каждая участвующая компания вносит в общий фонд сумму, пропорциональную своим активам, – предложил Роквуд. – Ориентировочно по два миллиона долларов от крупных компаний, по миллиону от средних.

– Восемь-десять миллионов общего бюджета, – подсчитал Слоан. – Этого достаточно для серьезной работы.

Филлипс поглядел в окно на улицы Талсы, где сновали грузовики с нефтеоборудованием.

– Джентльмены, я не сентиментален. Но то, что делают европейцы, это попытка превратить американскую нефтяную промышленность в сырьевой придаток их экономики. – Он обернулся к собравшимся. – Моя компания согласна участвовать в альянсе.

Ли кивнул.

– «Gulf Oil» тоже присоединяется. У нас есть интересы на Ближнем Востоке, и мы не можем позволить британцам выдавить нас оттуда.

Вестон поднял свою мозолистую руку одним из первых, громко заявив:

– «Weston Petroleum» голосует «за»! И пусть эти европейские сопляки знают, что техасские нефтяники не сдаются без боя!

Его прямолинейность вызвала одобрительные улыбки у других участников. Несмотря на грубоватые манеры, искренность Вестона была очевидна всем присутствующим.

Фоллетт затушил сигару.

– «Texaco» поддерживает инициативу. Но нам нужны гарантии, что альянс не превратится в картель с фиксированием цен. Антимонопольное законодательство никто не отменял.

– Разумеется, – согласился Роквуд. – Мы координируем внешнюю политику и технологические разработки, но не вмешиваемся в коммерческую конкуренцию между участниками.

Слоан был последним, кто принимал решение.

– «Sinclair Oil» готова участвовать, но с одним условием. Нам нужен человек с безупречной репутацией для координации альянса. Кто-то, кому доверяют и в Вашингтоне, и на Уолл-стрит.

– У меня есть кандидатура, – сказал я. – Бернард Барух. Он пользуется доверием президента, имеет огромный опыт в промышленности и финансах, понимает важность энергетической независимости.

– Барух отличный выбор, – одобрил Ли. – Если он согласится, то альянс получит мощную поддержку в правительственных кругах.

Роквуд обвел взглядом собравшихся.

– Тогда считаем решение принятым? Создаем Американский нефтяной альянс, приглашаем Баруха на роль координатора, начинаем совместную работу?

Все подняли руки в знак согласия.

– Превосходно, – Роквуд достал бутылку бурбона и стаканы. – За американскую нефтяную независимость и успех нашего альянса.

Когда мы встали, чтобы выйти к обеду, Вестон подошел ко мне и негромко сказал:

– Билл, помнишь, как в 28-м ты посоветовал мне не торопиться с расширением? Сказал, что лучше подождать год-два и укрепить позиции. Тогда я не понял, но после краха 29-го года понял, что ты спас мне задницу. – Он внимательно посмотрел на меня. – Откуда у тебя была такая прозорливость?

– Просто изучал циклы рынка, Саймон, – уклончиво ответил я. – Иногда интуиция подсказывает правильные решения.

– Ну да, интуиция, – усмехнулся он. – У тебя самая чертовски точная интуиция из всех, кого я знаю. Поэтому я готов следовать за тобой в этом альянсе. Если ты говоришь, что европейцы представляют угрозу, значит, так и есть.

Его поддержка была особенно ценной. Вестон представлял независимых производителей Оклахомы и Арканзаса, а его репутация честного, пусть и грубоватого бизнесмена, придавала альянсу дополнительную легитимность.

– А теперь, джентльмены, – сказал я, откладывая стакан, – пора планировать следующие шаги. Европейцы не будут сидеть сложа руки после сегодняшнего удара. Поэтому вот что нам предстоит сделать.

К восьми вечера мы с Роквудом перебрались в его домашнюю библиотеку, уютную комнату с высокими книжными шкафами и потрескивающим камином. Здесь, среди томов по геологии и экономике, царила атмосфера спокойного размышления, так контрастирующая с утренним напряжением биржевой войны.

Роквуд разлил по стаканам коньяк «Мартель» 1898 года, напиток, достойный празднования первой победы над европейским картелем. На столе лежали свежие телеграммы, поступившие в течение дня со всех концов света.

– Уильям, послушайте это, – сказал он, поднимая первую телеграмму. – Из Маракайбо, от нашего управляющего Маккартни: «Европейские консультанты внезапно завершили работу. Сворачивают оборудование. Местные власти проявляют новый интерес к американским инвестициям.»

Я отпил коньяк, наслаждаясь его бархатистым вкусом и сладостью победы.

– А что из Норвегии?

– Еще лучше, – Роквуд развернул следующую телеграмму. – Норвежский парламент «пересматривает» решение об отзыве лицензий. Представитель «Royal Dutch Shell» покинул Осло, сославшись на «неотложные дела в Лондоне».

Третья телеграмма пришла от нашего представителя в Эр-Рияде:

– Шейх ибн Сауд передает, что готов возобновить переговоры на прежних условиях, – прочитал Роквуд. – Британские советники больше не настаивают на «особых мерах предосторожности» в отношении американских компаний.

Я встал и подошел к большой карте мира, висевшей между книжными шкафами. Красные булавки, отмечавшие проблемные точки утром, теперь выглядели совсем по-другому. Европейское наступление захлебнулось.

– Дэвид, мы заставили их отступить, но это временная передышка, – сказал я, изучая карту. – Они вернутся с новой стратегией.

– Согласен. Поэтому нужно использовать время для укрепления позиций. – Роквуд подошел к письменному столу и достал толстую папку с планами. – Что вы думаете о создании вот такого технологического центра?

Он развернул архитектурные чертежи. Проект исследовательского комплекса в Хьюстоне.

Лаборатории, испытательные стенды, жилые кварталы для ученых и инженеров. Настоящий город науки посреди техасских нефтяных месторождений.

– Впечатляюще, – признал я. – Сколько это будет стоить?

– Пятнадцать миллионов долларов на первом этапе, – ответил Роквуд. – Но представьте результат. Лучшие умы Америки и Европы, работающие над революционными технологиями добычи и переработки нефти.

Я изучил чертежи внимательнее. Центральное здание с современными лабораториями, библиотека технической литературы, даже небольшой аэродром для связи с удаленными месторождениями.

– А кадры? Европейцы не будут сидеть сложа руки, если мы начнем переманивать их специалистов.

– У меня есть связи в Кембридже и Геттингене, – Роквуд указал на список имен в папке. – Профессор Хансен из Дании, ведущий специалист по сейсмической разведке. Доктор Мюллер из Германии разрабатывает новые методы каталитического крекинга. Оба недовольны ограничениями, которые накладывают на их исследования европейские компании.

– Предлагаете их переманить?

– Предлагаю дать им свободу творчества и неограниченное финансирование, – усмехнулся Роквуд. – Ученые ценят это больше, чем корпоративную политику.

Разговор перешел к политическим аспектам нашей борьбы. Роквуд достал из сейфа конфиденциальную переписку с людьми из окружения избранного президента.

– Барух уже заинтересовался нашими идеями о стратегических резервах, – сообщил он. – Президент понимает, что Америка не может зависеть от импорта энергоносителей в случае международного кризиса. Вы же знакомы с Барухом? Я прошу вас встретиться с ним в ближайшее время.

– Конечно, я свяжусь с ним сразу, как только приеду в Нью-Йорк, – ответил я. – А что насчет Конгресса? Сенаторы любят экономить на оборонных расходах в мирное время.

– Здесь нам поможет наш альянс, – Роквуд указал на список участников, составленный после дневной встречи. – Фоллетт имеет связи в Техасе, Ли влиятелен в Луизиане, Филлипс контролирует Оклахому. Вместе мы представляем интересы полудюжины штатов.

Огонь в камине потрескивал. На стене плясали языки пламени.

– Дэвид, есть еще один аспект, который мы должны учитывать, – сказал я, понизив голос. – Международная ситуация становится все более напряженной. Европа движется к большому конфликту.

Роквуд поднял брови.

– Уильям, вы уже несколько раз говорили про это. Вы имеете в виду растущую агрессивность Германии? Или проблемы в Восточной Азии?

– И то, и другое. Плюс экономические противоречия между европейскими державами. – Я подошел к карте и обвел Германию карандашом. – Когда начнется война, а она начнется, американская нефть станет стратегически важным ресурсом.

– Вы говорите так уверенно, словно уже видели будущее, – заметил Роквуд с любопытством.

– Просто анализирую тенденции, – уклончиво ответил я. – Версальская система неустойчива. Германия не смирилась с поражением. Рано или поздно произойдет взрыв.

Роквуд задумчиво покрутил коньяк в стакане.

– И когда этот взрыв произойдет, наша нефть будет нужна союзникам Америки больше, чем европейские технологии – нам.

– Именно. Поэтому важно сейчас заложить основы энергетической независимости.

В этот момент в библиотеку вошел дворецкий, пожилой джентльмен с безупречными манерами.

– Мистер Роквуд, пришла срочная телеграмма из Нью-Йорка.

Роквуд взял телеграмму и прочитал, нахмурившись.

– Что случилось? – спросил я.

– Ваш помощник Бейкер сообщает, что Морган активизировался, – ответил он, протягивая мне телеграмму. – Европейские банки начали скупать акции американских железнодорожных компаний. Возможно, готовят ответный удар.

Я прочитал сообщение Бейкера: «Необычная активность на рынке транспортных акций. Крупные покупки через швейцарские банки. Рекомендую срочное возвращение».

– Похоже, наши европейские друзья не намерены сдаваться, – констатировал я. – Мне нужно вернуться в Нью-Йорк.

– Когда хотите выехать?

– Завтра утром. Чем быстрее, тем лучше.

Роквуд задумался, потом внезапно улыбнулся.

– У меня есть идея. Я привез вас сюда на самолете и увезу обратно точно так же. Знакомый предложил воспользоваться частным самолетом для срочных перелетов. Опытный пилот, недавно получивший лицензию на дальние рейсы.

– Это быстрее поезда?

– В два раза. Плюс не нужно беспокоиться о расписании и остановках. – Роквуд подошел к телефону. – Сейчас договорюсь. Самолет может быть готов к девяти утра.

Пока он говорил по телефону, я думал о предстоящем возвращении. Война с европейским картелем переходила в новую фазу, и мне нужно быть в центре событий.

– Все улажено, – сообщил Роквуд, кладя трубку. – Завтра в девять утра на аэродроме. Уверен, вы найдете общий язык с пилотом. Говорят, это настоящий ас.

– Благодарю за организацию, – сказал я, допивая коньяк. – А теперь предлагаю отдохнуть. Завтра будет долгий день.

Поднимаясь в гостевую комнату, я думал о том, какими неожиданными путями развивается противостояние с Морганом. За окном в ночной тишине Талсы слышалось мерное гудение нефтяных насосов.

Утренний туман еще не рассеялся над частным аэродромом в окрестностях Талсы, когда «Паккард» Роквуда подъехал к невысокому деревянному зданию диспетчерской. Воздух был свежим и прохладным, пахнул авиационным бензином и машинным маслом, ароматами, которые всегда сопровождали храмы современной авиации.

– Вот мы и прибыли, – сказал Роквуд, когда шофер заглушил двигатель. – Самолет должен быть готов к вылету.

Я вышел из автомобиля, поправляя дорожный костюм и взяв небольшой чемодан. Аэродром представлял собой просторное поле с одной взлетно-посадочной полосой, несколькими ангарами и парой административных построек.

Типичная картина для частной авиации начала 1930-х. Функционально, но без излишеств.

У дальнего ангара стоял элегантный биплан, «Curtiss Robin» с ярко-голубой окраской и серебристыми полосами вдоль фюзеляжа. Машина выглядела безупречно ухоженной, солнце играло на отполированном до блеска металле.

– Красивый самолет, – заметил я, любуясь изящными линиями конструкции.

– Один из лучших для дальних перелетов, – согласился Роквуд. – Надежный двигатель, просторная кабина, современное навигационное оборудование.

Мы направились к самолету, где у шасси стояла фигура в кожаном летном комбинезоне, шлеме и защитных очках. Пилот склонился над двигателем, проверяя что-то в механизме с профессиональной тщательностью.

– Мистер Стерлинг? – когда мы подошли, пилот повернулся, снимая очки и шлем.

Я застыл как вкопанный. Это пилот не мужчина, а женщина.

Каштановые волосы рассыпались по плечам, знакомые зеленые глаза сияли озорным блеском, а на губах играла та самая дерзкая улыбка, которую я помнил по лунному саду в Саутгемптоне.

– Мисс Хэллоуэй? – произнес я, не веря своим глазам. – Что вы здесь делаете?

Констанс Хэллоуэй стояла передо мной в полном летном облачении. Кожаные брюки, куртка с множеством карманов, высокие сапоги. Но даже в этой совершенно мужской экипировке она выглядела потрясающе женственно.