Текст книги "Отдел возмездия (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21. Другие ключевые фигуры проекта

Само собой, на самом деле Курчатов остался жив, но объявление о его смерти пришлось сделать, чтобы снять знаменитого ученого с прицела террористов.

Я узнал об этом от Зверя, явившегося в спецлабораторию вскоре после нападения Койота. Он притащил с собой целую ораву бойцов из нашей конторы, молчаливых, с пронзительными взорами. Они мрачно смотрели на меня, как будто осуждали решение начальника оставить меня в 13-м отделе после всей суматохи, что я устроил.

– Ну, докладывай, – бодро скомандовал полковник, когда освободился после разговора с Курчатовым и Трофимовым. При этом присутствовал какой-то чин из МГБ, а меня не позвали. – Все по порядку, что случилось сразу после того, как ты уехал на машине Игоря Васильевича?

Я и доложил, все, как было. Рассказ занял бы гораздо дольше, но Зверь требовал рассказывать быстрее, у него не было времени.

– Ну и дела, – сказал полковник, задумался, снял фуражку и почесал макушку. Затем испытующе посмотрел на меня. – Значит так, Бутов. Ты теперь завяз в этой истории по уши, а кроме того, ты теперь не стажер. Как я уже и говорил, ты полноценный сотрудник нашего отдела. Поэтому тебе можно открыть глаза на другие детали этой операции.

Мы к тому времени расположились в отдельном кабинете на том же этаже, принадлежащем кому-то из заместителей Курчатова. Сидели за небольшим столиком с неимоверно толстой лакированной столешницей, а громоздкие стулья невозможно было сдвинуть с места. Зверь поднялся и по своей привычке прошелся вокруг меня по кабинету. Также по своей привычке он до этого сидел спиной к окну, так что весь свет снаружи падал на мое честное и открытое лицо.

– Значит так, лейтенант Бутов, – сказал Зверь задумчиво. – Да будет тебе известно, что Койот, которого ты видел сегодня и про которого ты дал мне описание, это вовсе не тот человек, про которого я тебе говорил сначала. Тот, кого ты видел и что чуть не повесил тебя, зовут Гарри Ричардсон, кличка Аполлон, он торговый представитель американской компании по продаже одежды и шерстяных изделий и давно работает в их разведке.

– Как же так, товарищ полковник? – невежливо перебил я начальство, а потом вспомнил фотографию, которую он мне показывал и задумался. А ведь и вправду сходство минимальное. Точнее говоря, вообще не похож. – Впрочем, сейчас, когда вы сказали, я готов с вами согласиться. Действительно, Аполлон, неудивительно, что Сильвия побежала за ним, как привязанная.

– Вот-вот, – заметил Зверь, внимательно глядя на меня. – Я тебе больше скажу, все это время главной целью Койота был вовсе не Курчатов. Агент Сильвия, конечно, сильно нас подвела, но она и задурила тебе голову. Ликвидация наших ученых и подрыв атомных лабораторий – это было промежуточное задание от Корпорации М для Койота.

– Как вы сказали? – спросил я, снова невежливо перебив руководство. Ну что тут поделаешь, не военный я человек, понятия о дисциплине еще не въелись в кровь и кожу всеми корнями. – Какая такая Корпорация М? Монстры на каникулах?

– Про это я и хотел тебе рассказать, лейтенант, – сказал Зверь, остро глянув на меня и я понял, что он не случайно упомянул эту организацию. – Буква М происходит от английского слова «murder», что означает «убийство». Это такая же организация, как наша, только создана для защиты империалистических стран Запада и в ней работают люди, которые называют себя ликвидаторами. Надеюсь, тебе не надо объяснять, кто это такие?

– Да уж, действительно Корпорация монстров, – пробормотал я. – А я думал, что это у нас Отдел М, от слова «мокрушники».

– Возглавляет эту организацию человек по имени Мак, – продолжил рассказывать Зверь. – Нам ничего про него неизвестно, даже то, как он выглядит и его биография. В Вашингтоне про него ходят слухи, что это самый страшный человек на Западе, хотя при этом он не чужд аристократического изящества и любит коллекционировать картины. Вот и все, что про него известно. Это он обучает и направляет к нам своих ликвидаторов. Это он стоит практически за любым громким убийством или внезапной смертью политических и общественных лидеров последних лет, в этом можно не сомневаться. Во время войны именно он организовал несколько покушений на Гитлера и Муссолини, закончившихся провалом. К сожалению, мой предшественник на посту Отдела возмездия, его создатель, знавший Мака в лицо, скоропостижно погиб и не успел мне ничего рассказать о нем. Скорее всего, Мак приложил руку и к его смерти.

– Вот ведь змеюка какой, – пробормотал я, но Зверь снова сделал вид, что ничего не слышал.

– Теперь о текущем задании, – продолжил начальник. – На самом деле Койот это другой человек, как я тебе уже сказал. Вполне возможно, что он прошел обучение в Корпорации М, мы об этом ничего пока не знаем. Поэтому своих второстепенных агентов он всех бросил на выполнение вспомогательных задач, о которых я тебе говорил и решением которых ты занимался все эти дни. Но главную свою цель Койот планирует достичь сам. Это, конечно, же подрыв РДС-2, так называемого реактивного двигателя специального или изделия. По сути это атомная бомба повышенной мощности, пушечного типа, с несколько иным принципом действия, чем РДС-1, который мы испытали недавно на Семипалатинском полигоне.

– Он хочет подорвать РДС-2 в Москве? – спросил я. – Разве такое возможно?

Зверь раздраженно покачал головой.

– Нет, конечно, не пори чушь. Изделие сейчас находится на Южном Урале, в комбинате № 817, нашем первом предприятия по наработке плутония в военных целях. Бомбу почти собрали, но еще не приготовили до конца. Испытания назначены летом этого года, я и сам не знаю пока точной даты. Но его уже можно подорвать и одновременно уничтожить комбинат № 817 в Челябинске-40, на Южном Урале, что наверняка откатит наши работы по созданию ядерного оружия на несколько лет назад. Вот чем займется настоящий Койот.

– И вы, конечно же, отправите меня туда? – радостно спросил я и горячо закивал. – Рад стараться, товарищ полковник. Когда прикажете выезжать?

– Не торопись, – поморщился начальник. Он уселся обратно за стол и сказал: – На комбинат № 817 отправится другой наш сотрудник, опытный и не такой шумный, как ты. Я сказал тебе это, чтобы ты был информирован о том, что происходит с проектом. Ты же должен завершить операцию с мнимым Койотом и Сильвией. И с тем снайпером, которого ты упустил. Вот твои приоритетные цели на данный период, понял?

– Ясно, – ответил я, несколько приуныв. – Есть, товарищ полковник, уничтожить второстепенные фигуры проекта. Вот только где мне их теперь найти?

– А никого искать и не надо, – усмехнулся Зверь. – Они сами придут к тебе, как в случае с Курчатовым. Мы специально пустили дезинформацию о том, что Курчатов скончался. Это по официальным каналам. А по линии разведки мы пустили слух о том, что на самом деле он скончался от случайной пули во время вашей перестрелки здесь, в лаборатории. Теперь, после того, как официально Курчатов скончался, научным руководителем проекта РДС-2 временно назначен его заместитель по комбинату № 817, Владимир Иосифович Миркинов. Он сейчас находится в Москве и скорее всего, на него-то и будут охотиться твои противники. Ты сейчас встретишься с ним, а он находится у себя дома и ближайшие сутки не будешь отходить от него ни на шаг, понял?

Я пожал плечами и кивнул.

– Чего уж тут непонятного. Есть, товарищ полковник, разрешите выполнять?

Зверь достал из планшета на спинке стула небольшую записную книжечку с обложкой из красной кожи и принялся аккуратно писать в ней карандашом. Затем удивленно посмотрел на меня.

– Ты еще здесь, лейтенант Бутов? Давай, шуруй быстрее к Миркинову.

Я поднялся, но тут же спросил:

– А оружие и машина, товарищ полковник? Я же не буду на трамвае мотаться по городу?

– У тебя же вроде есть пистолет, – заметил Зверь, не поднимая на меня глаз. – Что касается передвижения, то твой грузовик «трехтонка» ждет тебя на стоянке у здания спецлаборатории.

– Это «Маузер», я бы лучше с ТТ походил, он мне больше по нутру пришелся, – сказал я.

– Обратись к Грише, моему помощнику, он ждет в коридоре, – ответил Зверь. – И все, выметайся отсюда, Бутов. Только помни, чтобы ни один волос не упал с головы Миркинова, понял?

– Да понял я, понял, – пробурчал я и вышел из кабинета.

Помощник полковника быстро снабдил меня ТТ и кучей патронов, поскольку я, наученный предыдущим опытом общения с противниками, решил набить карманы боеприпасами. Затем я разузнал у Трофимова адрес Миркинова и вышел из здания. Повозившись с мотором грузовичка минут десять, я наконец смог его завести и отправился к дому ученого.

На улице к тому времени вечерело. Я ехал на грузовике, иногда бибикал на прохожих, норовивших перебежать дорогу в неположенном месте и размышлял о том, что только что узнал от Зверя. Получается, теперь Аполлон и Сильвия нападут на другого ученого, курирующего проект создания атомной бомбы от науки. Если он не будет выходить из своего дома, то им придется сделать это прямо в квартире. Какие способы они могут избрать для этого? Насколько сильно ранен Ричардсон? Я прокручивал в голове разные варианты событий и прикидывал, как бы я сам сделал на их месте.

Первым делом, конечно же, я применил бы снайперские навыки. Надо будет осмотреть дома напротив окон ученого, там наверняка засядет мой знакомый стрелок. Затем надо учесть возможность банального подрыва. Они просто могут забросить гранату в окно и сразу достигнут своей цели. Ну, и последний возможный вариант – это дерзкое нападение через входную дверь в квартиру. Вот, пожалуй, и все, что они могут придумать. Именно эти направления мне следует отработать в самое ближайшее время.

Вскоре я приехал к дому Миркинова. Зашел в подъезд и поднялся на третий этаж, отметив, что это хорошо, здесь достаточно высоко, забросить гранату на такую высоту будет довольно проблематично. Ученый оказался уже пожилым человеком, с седой шевелюрой, низким и полным. Проницательные широкие глаза пытливо осмотрели меня, вроде бы физик остался доволен моим выбором, хотя и спросил для начала довольно въедливо:

– А чего это вы такой юный, лейтенант? Вы пороху вообще нюхали или нет? И откуда у вас эти синяки и ссадины? Надеюсь, добыты в бою, а не в попойках с друзьями?

Я пощупал опухшую шею и прохрипел:

– Всякое бывало, товарищ Миркинов. Можете не беспокоиться насчет своей безопасности, пока я рядом. Позволите осмотреть вашу квартиру, чтобы я имел представление о ней? Вы одни сейчас?

– Конечно, – кивнул ученый. – Я один, супруга и дети на даче, отправил от греха подальше. Осмотритесь, конечно вам это необходимо.

Мы находились в одной из сталинских высоток, семиэтажном здании, построенном недалеко от Кутузовского проспекта. Высокие потолки, просторные комнаты, на полу паркет. Окна тоже большие и приоткрыты. Я подошел к ним и закрыл тяжелые шторы.

– Не люблю, когда в комнате темно, – сказал Миркинов и опять распахнул шторы. – Неужели нельзя обойтись без этого? Зачем сидеть в темноте? Скоро совсем стемнеет, тогда и…

Стекло треснуло и со звоном разлетелось на осколки. Нас осыпало с головой, а пуля ударилась в стену напротив окна, образовав в обоях дыру величиной с кулак. Я схватил ученого и повалил на пол. Затем быстро осмотрел и убедился, что он не пострадал. Затем подполз к шторам и быстро запахнул их.

– Вы что, понятия не имеете о работе снайпера? – со злостью прошептал я Миркинову, все еще лежавшим на полу среди осколков. – Я же хотел вас предупредить именно об этом. Теперь вообще не подходите к окнам. Вы спаслись только благодаря вашей феноменальной удаче.

– Да я даже и предполагать не мог, – прошептал ученый обескураженно.

Я поднялся с пола и помог подняться ему самому. Затем обошел все комнаты в квартире и закрыл шторы. Затем позвонил Грише, помощнику Зверя и доложил о случившемся.

– Мне нужно, чтобы приехали наши люди и осмотрели близлежащие дома, – сказал я. – И выкурили этого снайпера из норы, где он засел.

– Может, тебе туда еще и армейский батальон на подмогу прислать? – спросил Гриша насмешливо. – Никто из нашей конторы не будет бегать у тебя на побегушках, салага. Разбирайся сам со своими заботами. У нас каждый человек на вес золота, все сейчас на задании. Вызывать МГБ не рекомендуется, они всегда косятся на нас с подозрением, из-за того, что Лаврентий недолюбливает нас. В крайнем случае, позвони в милицию, пусть вышлют людей для осмотра прилегающих домов.

– Ладно, спасибо и на этом, – пробурчал я и закончил разговор. Затем пробормотал: – Как будто я и без тебя не мог догадаться о вызове милиции.

Мне пришлось так и сделать. Милиционеры приехали и также быстро осмотрели дома напротив окон квартиры Миркинова. Само собой, они никого там не нашли и уехали, пообещав прислать патруль для контроля местности.

К тому времени уже стемнело и я устроился в коридоре, положив ТТ рядом с собой. Ученый угостил меня ужином, а затем устроился работать в гостиной. Он был одет в шерстяной костюм и сидел за закрытой дверью при свете настольной лампы. Я изредка вставал и глядел, как он там себя чувствует. Миркинов листал бумаги и что-то быстро писал перьевой ручкой.

Поскольку я почти не спал ночью, то сам не заметил, как тихонько задремал, свесив голову на грудь. Проснулся я оттого, что в соседней комнате снова разбилось окно. Там никого не было, но я осторожно заглянул туда, оставаясь вне поле видимости для любых стрелков снаружи и осмотрелся. Ничего такого тут не произошло, только снайпер снова выстрелил по занавешенному шторами окну и разбил стекло.

– Что случилось? – спросил Миркинов, выглядывая из своей комнаты.

– Владимир Иосифович, не выходите из комнаты, – сказал я, приготовив пистолет.

В это мгновение входная дверь распахнулась и на пороге появились Аполлон и Сильвия, с пистолетами в руках. Девушка, кроме того, держала еще и отмычки.

Я был давно уже на взводе, они тоже и увидев друг друга, мы тут же открыли стрельбу. Пули ударили в стену и комнатную дверь позади меня, вызвав фонтан щепок и каменных крошек. Я спрятался в комнате, а они укрылись в коридоре.

– Владимир Иосифович, оставайтесь в комнате и укройтесь там, где я вам говорил! – закричал я. – Видите, у нас незваные гости.

Ученый давно уже скрылся в гостиной. Мы с ним договорились, что в случае налета он укроется за своим массивным письменным столом и не будет высовывать оттуда носа.

Мы все теперь сидели в своих укрытиях и ждали, что будет делать другой противник.

– Как дела, милый? – спросила Сильвия. – Ты что здесь делаешь, меня поджидаешь? Сколько можно, ты что, так и не понял, что мы с тобой не пара?

– Дорогая, ты разбила мне сердце, – ответил я, прикидывая, как быть дальше. Сейчас Аполлон может подойти ближе, пока Сильвия будет прикрывать его, а затем они оба могут открыть ураганный огонь и пристрелить меня. Что делать? Как обычно, только отвлекать внимание. – Может быть, ты бросишь своего Ричи и снова вернешься ко мне? Мы ведь с тобой неплохо провели время, когда ты пыталась взорвать меня в грузовике.

– Заткнись, Бутов, – привычно сказала Сильвия и тут в комнату ко мне влетела бутылка с бензином и заткнутая горящим куском ткани. Разбилась о стену и на полу вспыхнул огонь. Отведайте коктейль Молотова, пожалуйста, наш деликатес от повара.

Я бросился на пол и в это время в комнату они оба заглянули в комнату. Я выстрелил с пола и сразу угодил Аполлону в грудь. Сильвия закричала и навела на меня пистолет, но я оказался чуточку быстрее и выстрелил в нее. Попал в голову и девушка отлетела назад и скрылась в коридоре вслед за своим любимым.

Подождав еще немного, я осторожно выглянул в коридор. Сзади трещал подгорающий паркет. Надо было шевелиться, если мы не хотели спалить дом. Сильвия лежала на полу лицом вниз, а Аполлон привалился к стене и еще дышал. Я подошел к нему ближе и сказал:

– Я обещал тебя повесить, так же, как и ты меня, но придется просто пристрелить, – и выстрелил ему в голову.

Затем я потушил разгорающийся огонь. Мы с Миркиновым закрыли входную дверь и я позвонил Гришке.

– Сейчас я пришлю туда чистильщиков, – сказал он. – А ты приготовься к немедленному вылету.

– Чего? – спросил я, все еще не отойдя после гибели Сильвии. – К какому вылету?

– Ты срочно вылетаешь в комбинат № 817, – сказал Гриша. – Койот убил там нашего человека.

Глава 22. Комбинат № 817

Той же ночью я вылетел на Южный Урал. Звучало так, будто я сел на реактивный лайнер и помчался сквозь небеса, а на деле моим транспортным средством был Ли-2, небольшой военно-транспортный самолет. Внутри во время полета стоял сильный шум, а я летел один и скучал в одиночестве.

Внутри самолет не был приспособлен для перевозки пассажиров, больше для транспортировки грузов. Ближе к кабине пилота имелись два кресла, в которых я и пытался выспаться с переменным успехом, потому что двигатели ревели, а самолет иногда давал крен чуть ли не переворачиваясь в воздухе. Вскоре у меня заложило уши и шум чуточку отдалился. Я все-таки немного подремал, хотя несколько раз меня хорошенько помотало на сиденье, хорошо, что был пристегнут.

Поездка началась сразу после того, как я поговорил с Гришей, а затем и с самим Зверем. Я доложил о ликвидации двух диверсантов. В квартиру к тому времени уже набежало много народу, пришли и милиционеры, и гэбэшники.

Разговаривая по телефону, я посматривал на людей, толпящихся в квартире. Миркинов досадовал, что его отвлекли от работы и сердито отвечал на вопросы помощника прокурора.

– Да, товарищ полковник, оба ликвидированы, – сказал я в трубку. – Лежат, как двое влюбленных.

Сильвия и Аполлон действительно сначала лежали рядом, а потом, когда понаехали другие люди, их осмотрели и увезли тела в морг.

– Молодец, Бутов, – сказал Зверь в трубку. – Выполнил поставленную задачу. Сейчас за тобой приедет машина, выезжай через десять минут и на аэродром.

– А как же снайпер? – напомнил я. – Он же еще остался.

– Никуда он не денется. Миркинова теперь десять человек охранять будут из ГБ, Лаврентий Павлович втык получил от Верховного. Всю территорию оценят, ни одна мышь не пролезет. Так что ты там теперь не нужен. Давай, собирай вещички, будешь добивать дело с Койотом на Южном Урале.

– Я один туда лечу? – уточнил я и добавил с ехидством: – Другого никого не стали посылать, более опытного?

– Ты давай не паясничай, Бутов, – ответил Зверь. – Надо, значит надо. Нет никого, кроме тебя, да ты уже и знаком с делом. Давай, нет уже времени на тебя, езжай быстрее.

И отключился. Пришлось мне, оставив заполненную людьми квартиру Миркинова, выйти вскоре на улицу и ехать на аэродром. Мой грузовик ЗИС-5 остался на стоянке возле дома и задумчиво глядел мне вслед, словно прикидывая, вернусь ли я с этого задания целым и невредимым.

На аэродроме меня уже ждал упомянутый Ли-2 с заведенным двигателем и мы тут же взлетели в небеса. И вот теперь я весь полет маялся на жестком сиденье, то впадая в полузабытье, то глядя в черную вату за исцарапанным иллюминатором.

От нечего делать вскоре я вдруг вспомнил о том, что уже давно не ходил на тренировки. Я напряг память и до меня донеслись смутные обрывки воспоминаний из детства и юности Миши Бутова. Помимо нелегкого детства, проведенного в приюте, где пришлось зубами и ногтями выбивать свое право на пищу, одежду, кров, а иногда на здоровье и жизнь. Бр-р, очень неприятные воспоминания, которые лучше оставить далеко позади.

Больше всего мне понравились воспоминания из силовых упражнений Бутова. Он начал тренироваться еще в самом приюте, чтобы суметь постоять за себя против мальчиков постарше. Будучи от природы довольно хилым и болезненным, не особо одаренным физически, мой предшествующий владелец тела занимался спортом с ярым фанатизмом.

Каждый день он вставал в пять утра и сразу приступал к тренировкам. Программу составил по листочку с описанием комплекса изометрических упражнений «Железного Самсона», вырванному из журнала «Осоавиахимовец». В занятия входили поднятие тяжестей, бег с нагрузкой и работа с цепями. Больше всего развивал мышцы рук, спины и плеч. Потом перешел на развитие ног.

Через пять лет непрерывных усилий Миша по праву мог гордиться достигнутыми усилиями. Мускулатуру он развил невероятную. Но помимо силы, он решил повторить все те трюки, которыми славился Александр Засс.

Так, к тому времени Бутов научился разрывать руками цепи, забивать гвозди, разгибать прутья клетки. Кроме того, он пришел в цирк и повторил трюк, когда на его груди разбили молотом камень в полтонны весом. Также он выдержал, когда по нему проехал автомобиль, а также поднимал лошадей и коров на плечах и нес их не менее сотни метров.

Ему предложили работать в цирке и Миша уже собирался идти туда, подобно своему кумиру, однако вскоре отправился в армию и после этого ему предложили работать в МГБ. Там уже он попал в поле зрения 13-го отдела.

Вспомнив все это, я посмотрел на свои сильные руки. Если забросить тренировки, сила быстро превратится в дряблый жир. Я согнул и разогнул пальцы, а потом заметил, что рядом с сиденьем валяется толстый гвоздь, остаток перевезенного недавно груза.

Гвоздь подрагивал во время полета от вибрации двигателя и грозил укатиться куда подальше. Я нагнулся и подобрал его. Ну-ка, проверим свою силушку, не стал ли я слабее за эти дни.

Толщиной гвоздь был миллиметра четыре в диаметре, согнуть его было непростой задачей. Правда, при этом стержень был довольно длинный, сантиметров десять, почти, как карандаш. Сделан из стали, но не из нержавеющей, которую гнуть труднее всего и полностью круглый в обхвате, тоже дополнительный плюс в сгибании металлов.

Я размял пальцы, затем вспомнил, как Бутов сгибал гвозди, будто сделанные из пластилина и что при этом он делал. Сначала, когда он еще учился сгибать стержни, Миша обхватывал оба конца плотной бумагой или кожей, чтобы не поцарапать ладони. Затем, по мере увеличения опыта, он уже обходился голыми руками без подручных средств и перчаток.

Вот и сейчас, вспомнив, как он это делал, я поставил гвоздь перед собой горизонтально напротив груди и сжал его пальцами обеих рук с конца и шляпки. Затем уперся большими пальцами в сам стержень гвоздя и напряг мышцы предплечья, стараясь согнуть железо и направляя локти вниз.

Сначала гвоздь не поддался, но я удвоил усилия и он тут же дрогнул в моих руках и начал гнуться надвое концами вниз. Я приблизил руки к груди и надавил еще больше. Гвоздь согнулся пополам и вскоре мои сжатые пальцы обеих рук коснулись друг друга.

Металлический штырь согнулся надвое. Я бросил его на пол с легким звоном, обернулся и только теперь заметил сбоку небольшое движение. Оказывается, пилот вылез из кабины и наблюдал за моим трюком округлившимися глазами.

– Ничего себе ты силач! – уважительно крикнул он, перекрывая шум двигателей и протянул мне мешок с веревками и ремнями. Кажется, это был парашют. – Давай, надевай скорее, мы уже на подходе к объекту.

– Чего это? – изумился я в ответ. – Мне что, придется прыгать с парашютом?

Он изумился еще больше.

– А вы что, не оповещены что ли? У меня нет времени на посадку, вас закидываю по пути, а сам потом дальше лечу, до Самары. Я не могу останавливаться.

Я с сомнением посмотрел на парашют. В своей прошлой жизни мне еще не доводилось прыгать с ним, но сам Бутов наверняка уже получил солидный опыт. Что теперь делать, полагаться на телесные воспоминания? Видимо, ничего другого больше не остается, не могу же я здесь остаться.

Взяв мешок, и в самом деле оказавшийся аккуратно упакованным парашютом, я натянул его на плечи, продел лямки через ноги, натянул на туловище. Сначала лямки болтались и я тупо глядел на них, недоумевая, как их застегивать, но затем руки сами вспомнили нужные движения.

Спросить было не у кого, пилот уже скрылся обратно в свое кабине, да я и не смог бы у него спрашивать, потому что он не поверил бы, что я не знаю, как надевать парашют. Я затянул ремни потуже, затем надел запасной парашют спереди и сразу ощутил на теле значительную тяжесть.

В самолете выше выходного люка имелся металлический трос. Я подошел к нему и вспомнил, что к нему нужно прикрепить вытяжной фал. Он предназначен для того, чтобы автоматически открыть парашют после прыжка на определенной высоте, так называемое принудительное раскрытие. Карабин щелкнул, а затем открыл люк.

В лицо мне ударил холодный поток воздуха. Небо вокруг было черное, только далеко внизу светились бледные огоньки Комбината 817. Вот дьявольщина, мне что, нужно туда прыгать?

Ступать в черную пустоту под ногами было чертовски страшно. Я медлил, не решаясь прыгать. Пилот высунулся из кабины и заорал:

– Ну, что ты ждешь? Я не могу так долго держать такую малую скорость, прыгай давай!

Ну что же, я же не буду стоять здесь всю ночь, примерзнув к корпусу самолета. Придется прыгать, хотя мое тело отказывалось ступать в бездну подо мной.

– Давай быстрее, ты что, зассал? – заорал пилот.

Я козырнул ему на прощание и прыгнул вперед. Тело завертелось в воздухе, где-то высоко мелькнула туша ревущего самолета. Сильная воздушная струя резко швырнула меня из стороны в сторону.

Не успел я и опомниться, как ощутил рывок. Но не такой уж сильный, а, а слабый, едва ощутимый. Это разве нормально, тут же подумал я и поглядел наверх. Смутная память Бутова подсказывала, что я уже должен был висеть под раскрытым куполом. Вверху я увидел светлый язык полотнища. Купол, вместо того, чтобы раскрыться над моей головой, скрутился в жгут и извивался в воздухе. Я продолжал падать вниз с неимоверной скоростью.

Наверняка произошел отказ. Вот что значит доверить укладку своего парашюта незнакомым людям. Это тоже самое, что доверить свое ружье или пистолет ненадежному помощнику перед операцией, все равно что-нибудь да напортачит. Где там у меня запасной парашют?

Я нащупал кольцо второго парашюта, но помедлил его вытаскивать. В ушах свистел ледяной ветер, я несся к земле с бешеной скоростью. Интуиция или, вернее память более опытного парня Бутова, подсказывала мне, что если сейчас открыть запасной парашют, он может вырваться из ранца и обвиться вокруг вот этого основного купола. Тогда мне уже ничего не поможет.

Мне пришлось подождать подходящего момента, чтобы основной купол чуточку сжался и оказался подо мной, когда я все также кувыркался в воздухе. Только тогда я рванул кольцо запасного парашюта и услышал сверху знакомый хлопок. Стремительное падение тут же прекратилось, я взглянул вверх и с облегчением увидел, что надо мной раскрылся круглый купол, белеющий в темноте.

Свист ветра тут же утих, только свежий воздух овевал мое лицо. Меня окружала почти полная тишина. Я посмотрел по сторонам, ощущая себя будто бы зависшим в пространстве. Далеко вверху ревел, удаляясь, мой самолет. Я пошевелил ногами и подивился радостному чувству в груди. Хотелось кричать от счастья и петь песни.

Но оставим эмоции на потом, сейчас надо разобраться, где мы будем приземляться. Я посмотрел вниз, выискивая огоньки и сначала не заметил их. Внизу тоже светлел обвисший купол основного парашюта. Я удивился, куда они могли подеваться и только потом заметил их в стороне. Сильно в стороне от меня. Успею ли я добраться туда до того, как спущусь на землю?

Руки сами управляли движением в воздухе. Правая рука потянула стропу вниз и я плавно полетел вправо, надвигаясь на мерцающие в темноте огни. Несмотря на то, что я летел очень быстро, то сразу заметил, что не успею добраться до населенного пункта.

С другой стороны, может быть, это к лучшему, мало ли на что там можно наткнуться. Самое неприятное было бы застрять на линиях электропередачи и поджариться, как бифштекс.

Земля стремительно приближалась, хотя я мог пока что еще различить только скопления голых деревьев под собой, несколько неровных тарелок озер, небольшую речку вдалеке, поблескивающую льдом и поле чуть в стороне. Похоже, туда-то мне и надо приземляться. Огни комбината № 817 остались далеко впереди.

Я поднял ноги и постучал их друг о дружку, чтобы восстановить кровообращение. Это важно, чтобы приземлиться упруго и избежать травм. Заснеженная земля, местами черная от прогалин, уже была прямо подо мной, но в темноте я чуточку ошибся с расстоянием и все-таки сильно ударился ногами о твердую поверхность.

Не удержавшись на земле, я покатился кубарем по насту, путаясь в стропах парашюта. Купол тоже завалился на землю и все оставался надутым воздухом. Я остановился и почувствовал, как он тащит меня обратно.

Пытаясь остановиться, я вскочил на ноги, уперся в снег и натянул стропы, удерживая парашют на месте. Стропы чуть не порезали мне руку, но вскоре купол обмяк и плавно опустился на землю. Я наконец выдохнул и торопливо сорвал с себя лямки парашюта.

Несколько лямок не желали поддаваться и я достал из кармана складной нож и с наслаждением разрезал их. Не люблю, когда вещи пытаются противоречить мне.

Затем я собрал мокрый и холодный парашют в охапку, огляделся, прикинул, куда примерно идти и направился к месту высадки.

– Вот сволочь ты, Зверь, – выругался я, вспомнив про то, что начальник ни словом не упомянул про этот экзотический способ высадки. И, видимо, сделал это намеренно, решив, чтобы я лишний раз потренировался в ночном десантировании. – Мог бы предупредить хотя бы.

Неподалеку обнаружилась занесенная снегом грунтовая дорога, я пошел по ней. Затем посмотрел на парашют у себя в руках и вспомнил, что должен от него избавиться. Чего это я потащил его с собой? Видимо, из-за легкого шока, вызванного приземлением.

Зверь ведь приказал мне тайно явиться на объект, не привлекая лишнего внимания. Это даст возможность незаметно подобраться к Койоту. О моем прибытии не должны знать среди местной милиции и органов госбезопасности, Зверь не без оснований опасался, что среди них есть люди Койота.

Спрятав парашют, я отправился дальше по дороге. Снег за ночь застыл и покрылся ледяной коркой. Я шел через полосу леса, а за нею должны появиться первые дома комбината 817. Я видел, как колеблются огоньки в их окнах сквозь голые ветки деревьев.

Сбоку послышалось рычание. Я не обратил внимание на устрашающий звук и только потом увидел приземистые силуэты, преграждающие мне дорогу. Это были одичавшие собаки, здоровенные, мохнатые и голодные, в холке они доставали мне до пояса. Кажется, псы совсем оголодали и решили разорвать меня на куски.

Я сунул руку в карман, чтобы вытащить ТТ, но затем поглядел на комбинат впереди и передумал. Звуки выстрелов могут привлечь внимание охраны, вся моя легенда рассыплется, как труха. Придется действовать бесшумно. Кроме того, если хорошенько спугнуть собак, они сами разбегутся. Все-таки, они не волки.