Текст книги "Иллюстрированная история суеверий и волшебства"

Автор книги: Альфред Леманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 43 страниц)

Раздел 3
Магическое состояние духа

В народе до сих пор можно найти много воззрений и любопытных врачебных советов, составляющих прямое наследие ученых магиков.

Человек как центр магических сил

Историческое развитие суеверий поставило вне всякого сомнения, что источник магических сил кроется в самом человеке.

Исторический очерк

При историческом обозрении суеверия и колдовства мы видели, что человечество всегда верило в возможность магических операций, посредством которых добивались двух целей: во-первых, стремились к познанию фактов, лежащих вне пределов обыкновенного опыта и необъяснимых общепринятыми способами; во-вторых, пытались получить власть над внешним миром, недостижимую обыкновенными средствами. Ввиду этого, с одной стороны, мы видим упорное стремление поднять завесу будущего при помощи целого ряда методов, которые можно назвать одним термином: гадания; с другой – видим страстное желание получить власть над материальным миром для достижения различных практических целей: лечения болезней, удлинения жизни, приобретения знатности, богатства и половых наслаждений, для эмансипации себя от времени и пространства, для вреда и пользы ближнему – вообще для всего, что близко человеческому сердцу. Во все эпохи человеческой истории мы встречаемся с твердой уверенностью, что все это может быть достигнуто посредством магического искусства. Временами вера эта проникает во все слои общества, временами изгоняется в среду малообразованных классов, а затем опять с новой силой охватывает все человечество. Такой же судьбе подвергаются и теории, которыми пытаются объяснить магические явления.

Если отбросить несущественные частности, то все многочисленные теории этого рода могут быть сведены к двум типам. По современной терминологии первый тип может быть назван «спиритическим», так как все магические явления объясняются им вмешательством высших разумных существ. Второй тип может быть назван «оккультистическим», так как истинной причиной упомянутых явлений он считает какую-то неизвестную силу природы. Оба рода теорий в течение целых веков мирно уживались рядом друг с другом. Магическое искусство халдеев, состоявшее из разнообразных заклинаний, имело спиритический характер, тогда как их гадания носили, несомненно, научно-оккультистический отпечаток. В разных периодах европейской магии мы наблюдаем обратное отношение: все тогда были убеждены, что магические операции имеют непосредственную власть над предметами, тогда как при предсказаниях считали нужным обращаться к действию «фильгьяров» или других духов.

После смешения халдейской и европейской магии преобладало то одно, то другое воззрение, но даже в магически-философских толкованиях такого человека, как Корнелий Агриппа, у которого научно-оккультистические воззрения явно преобладают, вера в существование духов играет большую роль. По его мнению, господство ученых магиков над тайными силами достигает высшей степени в тех случаях, когда им удается заручиться содействием небесных «разумов» и демонов, от которых эти тайные силы исходят. Таким образом, и у него обе теории прекрасно уживаются. Только в последнее время эти два, по существу, противоположные принципа вступили в открытую борьбу.

Конечно, во все времена теоретические воззрения находятся в тесной связи с практическими манипуляциями магического искусства. Поскольку теории имеют задачей объяснить смысл манипуляций, постольку эти последние должны подтвердить истинность теорий, достигая на практике предсказанных ими результатов.

Так как все подобные теории и уверенность в действительности магических приемов упорно держатся в умах человечества от колыбели его до самого последнего времени, то, несомненно, в основе этих представлений должно лежать нечто истинное. С одной стороны, должны быть такие явления, которые порождают уверенность в существовании высших существ и тайных сил; с другой – необходимо, чтобы, хотя иногда, магические приемы достигали желанного результата. Если б этого не случалось, то вера в них, несомненно, давно бы разрушилась и в своем крушении неминуемо увлекла бы все связанные с нею теории. Можно с уверенностью утверждать, что это уже давно бы случилось, если бы соответствующие факты были только плодами фантазии, не имеющими за собою определенных наблюдений над действием магических манипуляций. История самих суеверий доказывает нам, что такова неминуемо судьба каждой недостаточно обоснованной теории. Всякое предположение, которое сперва даже как будто имело кое-какие основания, немедленно падало, когда дальнейший опыт показывал недостаточную прочность этих оснований.

Для подтверждения этого можно привести не один пример. Астрология халдеев основывалась на предположении, что существует некоторая причинная зависимость между периодически повторяющимися комбинациями небесных светил и между также до известной степени повторяющимися событиями в жизни человечества. Эта вера во влияние звезд продержалась до XIX столетия и начала колебаться и пала только при постепенном усовершенствовании методов наблюдения новейшей астрономии. Оказалось, что самым точнейшим образом составленные гороскопы нисколько не согласны с ходом действительных событий и что для устранения разницы приходилось прибегать к величайшим натяжкам. Сомнение в верности теорий явилось, как только обнаружилась несостоятельность ее магических приложений. Однако люди науки только тогда вполне оставили всякую веру в астрологию, когда были точно установлены законы движения небесных тел и стало очевидным, что не может быть никакого отношения между этим движением, подчиненным точнейшим законам, и явлениями человеческой истории, не допускающими, по-видимому, никаких заранее сделанных вычислений. То же повторилось и с алхимией, возникновение которой, как мы видели, связано с открытием изменений в наружном виде металлов. Так как, по недостатку точных сведений, не было установлено, какого рода могут быть эти изменения, то теория допустила возможность перехода одного металла в другой; но вера эта немедленно пала, как только опытами было обнаружено, что все изменения ограничиваются только физическими свойствами металла и что, несмотря на огромную затрату сил, средств и времени, ни разу не удалось достигнуть изменения в самом веществе их. Эти примеры доказывают, что ни теории, ни прикладные практические приемы не могут удержаться, не опираясь на действительные наблюдения; поэтому не подлежит сомнению, что в основе суеверий и магических приемов, существующих в течение многих веков, должно быть зерно истины. Это тем более вероятно, что и «спиритисты», и «оккультисты» постоянно ссылаются на множество наблюдений в подтверждение излюбленных ими учений. Особенного внимания заслуживает то обстоятельство, что современные наблюдения удивительно точно совпадают с описаниями аналогичных явлений в старое время, так что очевидно, что мы имеем дело с повторением однородных явлений. Вера в духов и тайные силы природы непременно должна иметь в основе несомненные факты, раз она удержалась от тьмы доисторических времен до последних дней.

Нам предстоит исследовать вопрос, какого именно рода явления породили и поддерживают до наших дней всевозможные суеверия, веру в гадания и прочие магические операции. При нашем определении слова «суеверие» такое исследование составляет главный пункт нашей задачи, потому что в зависимости от его результата мы имеем право те или другие существующие мнения относить в область суеверий или выделять из нее. Только если нам удастся доказать, что вся теория и практика магии основаны на неточных наблюдениях и неправильном истолковании обыденных, более или менее известных явлений, в таком случае мы будем иметь право назвать эти теории суевериями. Если же при этих исследованиях обнаружится, что действительно существуют явления, необъясняемые действием известных нам сил, то мы принуждены будем откровенно признать, что в этих пунктах верующие в магию были правы. В истории науки далеко не новость эпизоды, когда известный век насмешливо клеймил кличкою суеверия то, что впоследствии оказалось правдой. Не мудрено поэтому, что при обозрении всей упомянутой нами области явлений мы натолкнемся на такие, которым наука пока еще не может дать удовлетворительного объяснения.

Первый вопрос, который нам предстоит решить, заключается в том, где искать источник сил, проявление которых наблюдается при магических операциях: в живой или неживой природе? Просто ли это физические или же психофизические явления? Кажется, не может быть сомнения, что силы эти кроются в природе одушевленной или, точнее выразиться, в самом человеке. Современная физика и химия бессильны перед явлениями магии и не могут объяснить их при помощи сил, с которыми они имеют дело. С другой стороны, современное развитие естествознания делает весьма маловероятным предположение о существовании каких-то еще неизвестных сил, неизменно действующих на каждом спиритическом сеансе, но тщательно избегающих проявить свое действие в лаборатории ученого.

Рис. 54. Гороскоп Валленштейна

По этому одному можно с вероятностью предположить, что магические силы должны быть скрыты в самом человеке. Исторические исследования подтверждают такое мнение, так как во все времена существовала твердая уверенность, что не каждый может быть колдуном и что этому нельзя «обучиться», как, напр., обращению с паровой машиной или телефоном. Магическое искусство ставило определенные требования тем, кто хотел к нему приблизиться. Ведьмы, колдуны, магики и медиумы всегда должны были обладать определенным «предрасположением», которое, в свою очередь, должно было подвергнуться некоторой обработке и развитию. Беспристрастные наблюдения новейшего времени обнаружили, что существует, так сказать, «медиумический ценз» и что только единичные лица – медиумы – имеют необходимые способности для приведения в действие магических сил. Следовательно, человек есть центр магических сил.

Поэтому прежде всего мы должны обратить особое внимание на исследование различных психических свойств и способностей человека, чтобы выяснить, в какой мере они могут служить к объяснению магических явлений.

Еще один важный факт обнаруживается при историческом пересмотре вопроса, а именно: только наблюдения новейшего времени дали нам точные описания различных магических феноменов, так как совершенство современных естественнонаучных методов исследования не осталось без влияния на область магических явлений. В течение последних десятилетий многие естествоиспытатели занимались изучением круга этих явлений; их наблюдения во время спиритических сеансов, конечно, много точнее и достовернее однородных описаний прежних времен, тем более что таких описаний мы имеем очень мало. В старых отчетах преобладающее место занимает изложение применяемых методов, но очень мало говорится о полученных результатах. Предположим, мы имеем несколько старинных гороскопов, которые, по-видимому, вполне точно совпадают с последующей судьбою соответствующих лиц; мы знаем также несколько описаний превращения одних металлов в другие и несколько рассказов о произведенных некоторыми магиками заклинаниях духов. Но все эти сведения, во-первых, очень кратки, а во-вторых, несомненно, составлены лицами, вполне погруженными в суеверия своего времени; почти нет ни одного подобного сообщения со стороны известных скептиков соответствующих эпох. Поэтому мы предпочтительно будем придерживаться описаний нашего времени. К сожалению, история со спиритизмом поучает нас, что и современные исследования далеко не безупречны. Нередко мы встречаем резкое противоречие при описании одного и того же явления двумя наблюдателями; там же, где показания совпадают, в них весьма часто так мало ясности и точности, что основывать на них какой-нибудь вывод совершенно невозможно.

Ввиду таких соображений оказывается необходимым, прежде чем приступить к разбору цикла магических явлений, сделать некоторые изыскания относительно наблюдательной способности людей вообще, чтобы точнее определить ряд ошибок, возможных и неизбежных при всяком наблюдении. Может быть, при этом мы найдем, что магические явления имеют наклонность обнаруживаться только при таких обстоятельствах, когда правильные наблюдения невозможны и когда даже опытному наблюдателю самые обыкновенные происшествия покажутся чудесными.

Итак, прежде всего мы должны исследовать, какие ошибки наблюдения могли вкрасться в описания известного явления.

Мы еще не имеем полного и всестороннего изображения обстоятельств, породивших суеверные представления и веру в магические явления прежних времен. Хотя спор между спиритистами и оккультистами привел к установлению разнообразных теорий, но все они опираются исключительно на новейшие факты, и только немногие единичные авторы, как, напр., Шиндлер, Перти, Мори и отчасти дю-Прель, вводят в круг своих наблюдений многие, отступающие от нормы, явления прежних времен. Однако никто из них не упоминает о возможных ошибках наблюдений, вследствие чего целый ряд явлений остается неразъясненным. Так как для нас имеют некоторое значение и древние объяснения загадок магии, то мы начнем с краткого обзора самых старейших попыток объяснения их.

Старые попытки объяснения

Очень интересен факт, что такой человек, как Корнелий Агриппа, живший в период наивысшего развития европейской магии и давший в своих сочинениях столь ясное доказательство своей глубокой веры в магию, тем не менее проявляет поразительно правильное ощущение того, где нужно искать источник магических сил.

В одном из писем к Аврелию Аквапенденте он говорит: «Все необыкновенное, великое, что рассказывают, читают и пишут о непобедимой силе магического искусства, о чудесных картинах астрономов и проч., окажется ничтожным, выдуманным и фальшивым, если понимать это буквально. Однако сообщается это великими философами и святыми мужами, которых нельзя заподозрить во лжи. Такое заключение, по крайней мере, было бы очень неблагочестиво. Следовательно, под этими буквами скрыт загадочный, окутанный тайнами смысл, не разгаданный до сих пор ни одним из великих древних учителей. Кто хочет один, без надежного руководителя, проникнуть в таинственный смысл этих письмен, тот должен быть озарен божественным светом, а это дано немногим… Однако знай, что мы не должны искать причины столь великих действий вне нас самих, внутри нас живет деятельное существо, могущее без оскорбления Божества и религии выполнять все, что обещают астрологи, магики, алхимики и некроманты. Я утверждаю: в нас самих живет начало, творящее чудеса:

Nos habitat non tartara, sed пес sidéra coeli,

Spiritus in nobis qui viget, ilia facit».

(Живут в нас не адские силы и не светила небесные, а бодрствующий дух, все это совершающий.)

В его «Occulta Philosophia» мы находим множество примечаний в таком же духе, где он указывает, что различные магические действия могут быть проявлены не только при содействии внешних сил: звезд, демонов и т. д., а исключительно силами нашей собственной души. Одно из таких мест гласит следующее: «Многое может сделать наш дух при помощи веры, состоящей из глубокого убеждения и напряженного внимания, которые нам помогают во всяком деле и сообщают силу предприятию, которое мы думаем совершить. Таким образом, в нас возникает одновременно и новое представление о силе, которую мы должны воспринять извне, и яркая картина того, что должно произойти в нас или быть совершено нами. Поэтому при каждом деле, при всяком применении какой-либо вещи мы должны возбудить в себе страстное желание, напрягать силу нашего воображения, иметь непреложную надежду и крепчайшую веру. Все это весьма способствует успеху… Для магических действий нужна поэтому твердая вера и непоколебимое доверие. Нельзя иметь ни малейшего сомнения в успехе и даже допускать подобной мысли. Твердая вера творит чудеса даже иногда будучи неправильно направлена, а малейшее сомнение и оговорка рассеивает духовную силу магика».

Кизеветтер собрал и изложил все такого рода рассеянные замечания Агриппы под заглавием: «Эзотерическая жизнь Агриппы», т. е. тайное учение магии, предложенное магиком избранным лицам. Но при этом он слишком высоко оценил сущность воззрений Агриппы, который после некоторых неудачных опытов мог получить неясное ощущение, что источник магических сил кроется в душе человека, но, конечно, был далеко не способен систематически установить психологическое объяснение такого рода явлений. Еще неудачнее нужно считать попытку Кизеветтера навязать Агриппе на основании этих рассеянных и случайных заметок свои собственные спиритически-оккультические теории. Своими стараниями сделать это он только доказал справедливость положения, высказанного Агриппой, что твердая вера может совершить самое чудесное.

В заметках Агриппы мы имеем только слабые, случайные намеки на возможность психологического объяснения магии. Оставив без внимания многочисленные другие, более или менее удачные попытки такого отношения к предмету, мы только 300 лет спустя в книге врача Бруно Шиндлера «Магические стороны духовной жизни» (1857) находим систематически проведенное объяснение магических явлений на почве психологии.

Шиндлер исходит из того положения, что наша душевная жизнь, «как и все силы природы», имеет два полюса. Психологи, полагает он, обращали внимание только на один нормальный, бодрствующий, «дневной полюс» душевной жизни, между тем как другой – «ночной полюс» – не менее важен, так как в нем мы должны искать источник всех мистических событий, магических влияний и т. д. Чем сильнее проявляется действие «ночного полюса», тем более он оттесняет на задний план «дневной полюс» и тем отчетливее проявляется магическое состояние. Можно проследить целый ряд таких состояний в постоянно усиливающейся прогрессии. Подобно тому как «дневной полюс» получает все возможные впечатления путем внешних чувств, «ночной полюс» также воспринимает впечатления от всей природы через посредство чувств внутренних.

Эти явления обнаруживаются уже на низших ступенях «ночного самосознания – в снах». «Во сне, когда раскрывается внутреннее сознание, когда, с одной стороны, индивидуум оградил себя от всех жизненных явлений внешней природы и когда бесчисленные лучи космических и теллурических сил отражаются в индивидууме, когда, с другой стороны, преобладает низшая, вещественная, пластическая жизнь, тогда и в сновидениях проявляются оба направления душевной деятельности: с одной стороны, возникает мутная игра фантазии, возбуждаемая низшими ощущениями плоти, запятнанная телесными страстями, обремененная впечатлениями греховной дневной жизни, с другой стороны, восстает голос природы, подобно оракулу изъясняющий прошедшее, прозревающий настоящее, возвещающий будущее, и достигает порога сознания в форме предчувствия, вдохновения и пророчества». Более высокую степень магического состояния мы наблюдаем в «предчувствии», возникающем в тех случаях, когда «ночной полюс» начинает проявлять себя в «дневном сознании». Если представления принимают определенный образ, то мы имеем временное «ясновидение». Если «ночное сознание» делается преобладающим, то мы имеем «пророчество», которое проявляется только при полном экстазе, выраженном с внешней стороны су дорожными движениями. Это последнее обстоятельство ясно указывает, что власть воли над телом утрачена и «дневной полюс» оттеснен окончательно. Так как во всех этих состояниях человек сам не знает, откуда у него взялись эти представления, то и приписывает их либо откровению, либо бесовскому наваждению.

Все искусственные средства, употребляемые для вызывания экстатического состояния: натирания, курения, заклинания, воздержания, гипнотизирующие средства и т. д., действительны, по мнению Шиндлера, лишь потому, что способствуют усилению ночного полюса на счет дневного. Впечатления, дремлющие в ночном сознании, выступают на первый план и получают яркость действительных явлений. Субъект видит лишь то, что ему желательно видеть: поэтому все вызывания духов приводят только к галлюцинациям. Истинную ценность имеет только ясновидение прошедшего и будущего, овладевающее индивидуумом при экстатическом состоянии, потому что эти явления порождаются воздействием «всего сущего» на «ночной полюс» сознания, хотя точный путь такого воздействия нам неизвестен. Шиндлер, однако, полагает, что при этом значительную роль играет открытая Рейнбахом Одсила; внутреннее чувство, очевидно, просвещается Одсветом; поэтому пророки всех времен говорят о каком-то сверхъестественном свете. Впрочем, при пророчестве действуют, конечно, и другие неизвестные нам силы. Вообще мы еще слишком мало знаем о «ночном полюсе» сознания, чтобы говорить о законах, управляющих его функциями. По мнению Шиндлера, вся практическая магия основана на действии на расстоянии некоторой силы, исходящей из «ночного полюса» человека и могущей вызывать движения неодушевленных вещей и разнообразные изменения в других людях.

Таким образом, своеобразность Шиндлеровской теории состоит в том, что все магические явления он приписывает «ночному полюсу» человеческого сознания, весьма отличающемуся от нормального дневного полюса психической жизни. Ночной полюс получает из внешней природы воздействия совершенно иного характера, чем известные нам впечатления, получаемые через органы чувств, и деятельность его настолько различна от деятельности дневного полюса, что мы не можем определить его законы. Однако психологические исследования нашего времени не подтвердили такого расчленения душевной деятельности на две неравные части. Конечно, Шиндлер прав, говоря, что в нормальном бодрственном сознании мы не можем заметить явлений, могущих объяснить магические феномены, и что такое объяснение нужно искать в гораздо менее исследованной области, которую в настоящее время называют бессознательною (внесознательною) душевною жизнью, лежащею «за порогом сознания». Но он не прав, считая эти оба вида душевной жизни за противоположные наподобие полюсов магнита. Поскольку современной научной психологии удалось проникнуть в темную область «бессознательной сферы», постольку выяснилось, что она подчинена действию тех же законов, как и сознательная душевная жизнь. Шиндлер, ничего этого не подозревавший, мог только указать, что действительный источник магических сил нужно искать за порогом нормального сознания, но более точных указаний дать, конечно, не мог. При последующем изложении мы увидим, насколько и как новейшие исследования механизма бессознательной психической жизни могут содействовать объяснению магических явлений.

Значительный шаг вперед делает Максимилиан Перти в своем замечательном сочинении «Мистические явления человеческой природы» (1861). Перти, бывший до 1876 г. профессором зоологии в Берне, много занимался физиологией и психологией и стоит, конечно, гораздо ближе к современной науке, чем Шиндлер. Большую часть мистических явлений: сны, лунатизм, беснование, вызывание духов, чудесные исцеления объясняет он без всякого магического вмешательства, так как все эти явления могут быть подведены под известные физиологические и психологические рубрики. Здесь мы не будем подробно приводить его объяснения, так как они во многом совпадают с тем, что будет сказано дальше при анализе аналогичных феноменов. Только небольшое число явлений, как, напр., угадывание будущего, внушение известных мыслей, обнаружение значительной механической силы на близких и далеких расстояниях, потребуют другого объяснения, так как Перти не может объяснить их известными ему силами и принужден в этих случаях допустить у человека какую-то неизвестную магическую силу. Главный недостаток работы Перти – полное отсутствие указания на несовершенства, присущие наблюдательной способности человека, и недостаточно критическое отношение к материалу. Он считает все имеющиеся у него под руками сообщения достоверными, не разбирая, от кого они исходят. Это – главная причина, почему ему пришлось отказаться от объяснения значительного числа мистических феноменов; и она же заставила его в конце концов склониться к спиритизму.

В одной из своих последних работ «Современный спиритизм» он выражается очень определенно: «Если принять в расчет, какое значительное число выдающихся и здравомыслящих людей Европы и Америки подтверждают действительность спиритуалистических явлений, то можно объяснить только невежеством смелость некоторых писателей, называющих всю область этих явлений бредом, суеверием и шарлатанством. Свидетельство органов чувств здоровых людей признается достаточным в торжественных судебных заседаниях всех народов, следовательно, должно быть признано достаточным и относительно проявлений спиритизма. То обстоятельство, что эти явления носят характер необыкновенного и противоречат, по-видимому, известным до сих пор законам природы, не может считаться достаточным основанием к их отрицанию. Спиритизм, очевидно, может повести к проникновению человеческого взора за пределы сферы механических явлений».

Это довольно странное рассуждение. Из того, что судебные показания нормальных лиц, касающиеся самых обыденных жизненных явлений, принимаются как почти достоверные, вовсе еще не следует, что такое доверие обязательно относительно каждого заявления о спиритических явлениях, явно противоречащих всему, что мы видим ежедневно. Кажется, было бы правильнее сделать как раз обратное заключение, а именно: так как спиритические проявления совершенно не соответствуют фактам обыденной жизни, то при наблюдении их трудности весьма возрастают, а поэтому наблюдатель должен удовлетворять исключительно высокие условия, чтобы показания его не подлежали сомнению. Переход Перти в ряды спиритов может служить прекрасным примером, куда может завести слепая вера в достоверность показаний.