Текст книги "А дом стоит себе спокойно (Вечный дом)"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

С того места, где он стоял, звуки душа воспринимались как грохочущий водопад. Дверь в ванную была приоткрыта. Оттуда вырывалось облако пара, мягко оседавшее на ковре. Вскоре шум стих. Он услышал шлепанье босых ног по полу. Появилась Мистра, облаченная в пышный халат. Она взглянула на него задумчивыми, живо блестевшими глазами, но не вымолвила ни слова. Села перед туалетным столиком и стала укладывать волосы.

Стивенс терпеливо выжидал. То загадочное чувство, которое он испытал ранее в её присутствии, возникло вновь, может быть, не столь ярко, и не столь неопределенно, но в гораздо более личностной форме.

Да, ещё раз отметил он, все же Мистра действительно на удивление красива. Белокурые волосы, полные огня зеленые глаза, тонкие, ладные черты лица придавали ей вид молодой, несомненно, умной женщины. Загорелая кожа. Глядя на нее, невольно возникала мысль, что её бабушки отнюдь не гнушались выбирать партнеров среди самых различных расовых групп. В ней явно бурлила кровь любителей острых ощущений и похождений, причем, видимо, ранних поколений.

Подобного рода мысли существенно увели его в сторону от первоначального замысла, с которым он вступил в её покои. Очнувшись, он довольно напряженным голосом обратился к Мистре:

– Ночью вас, похоже, весьма заботил вопрос о том, откуда поступил тот мрамор, из которого выстроен Большой Дом. Известно ли кому-нибудь название этого карьера?

За лицом Мистры он мог следить только по его отображению в зеркале. Взгляд молодой женщины стал пристальным, сосредоточенным. Она напряженно в упор рассматривала его. У Стивенса появилось предчувствие, что она не станет отвечать на этот вопрос. Но она расхохоталась.

– Вижу, – выдавила она из себя, – что откли опять породил во мне кошмары. Думаю, мне пора отказаться от этого напитка.

От Стивенса, однако, не ускользнуло, что смех у неё получился невеселый, а от ответа она все же действительно уклонилась. Адвокат упортствовал:

– И все-таки, как насчет названия этого мраморного карьера?

– Откуда мне знать? – парировала она. – Этому проклятому Дому более тысячи лет.

Но Стивенс не сдавался.

– В первом же абзаце посвященной ему книги говорится, что никому не известно, кто его построил. Но, возможно, есть какие-то указания насчет места происхождения материала, из которого он возведен...

Мистра продолжала разглядывать его через зеркало иронически, улыбаясь.

– Люди уже перестали меня удивлять, когда они реагируют так, как это делаете вы. Вы оказались здесь в поисках следов, ведя собственное расследование. Но, судя по всему, вас совсем не тревожит то обстоятельство, что я нашпиговала вас наркотическими средствами. По вашему лицу и задаваемым вопросам могу предполагать, что мои объяснения кажутся вам вполне разумными. Но вы, тем не менее, продолжаете задираться.

Стивенс чуть наклонился вперед, ожидая услышать нечто интересное. Но ему пришлось вновь откинуться на спинку кресла, когда он понял, что его провели. Однако, подбодрил он сам себя, бесспорен факт существования секты, исповедующей древний культ и жаждущей крови. Ее члены живут под именами людей, давным-давно отошедших в мир иной. Речь идет об очень закрытой группе, аморальной и, не исключено, просто преступной по своему характеру.

Он неосознанно поддавался царившей в доме атмосфере необычности в такой степени, которую всего полчаса назад считал невозможной. Стивенс встрепенулся.

– Ладно, так зачем вы все же подмешали наркотические средства?

Она ответила тут же, не раздумывая:

– Хотела сбить вас с толку и посмотреть, не удастся ли что-нибудь вытянуть из вас...

– Не понимаю...

Она пожала плечами.

– Я тоже хотела узнать, не тот ли вы человек, которым, как опасаются другие, вы являетесь.

Стивенсу понадобилось определенное время, чтобы сообразить, о чем она говорит. Изумившись, он спросил:

– И кто же это я, по их мнению?

Она повернулась и взглянула ему в глаза:

– Разве ещё не догадались?

Похоже, она сама этому удивилась. Чуть поколебавшись, она все же спокойно пояснила:

– Ну конечно же тем, кто построил Большой Дом. Кто он? Этот вопрос нас очень заботил в последние годы.

Стивенс был сбит с толку подобным объяснением. Снова все становилось полнейшей бессмысленностью, и даже переставало его интересовать. Но Мистра продолжала:

– Если вы и впрямь... его создатель... то вам удалось это утаить от меня. И все же неплохо, что остальные продолжают ломать над этим головы.

Это его напугало. Поскольку – независимо от того, было ли это все чистейшим безумием или нет, – но игра начинала приобретать опасный характер. Одного уже пристрелили. Почему бы не ликвидировать и его, если они сочтут адвоката лицом, представляющим для них угрозу. И тогда он погиб бы ни за что, ни про что, только по тому, что какой-то рехнувшийся тип счел, что ему более тысячи годков! Стивенсу стало не по себе. Он поинтересовался:

– А кто прикончил Джона Форда, охранника? Ведь это дело связано со всеми остальными событиями, не так ли?

Она отрицательно мотнула головой.

– Нет, никто из членов нашей группы в этом не замешан. Наша телепатка проверила всех пятьдесят трех членов клуба.

– Пятьдесят трех! – поразился Стивенс.

Вот не ожидал, что получит столь ценную информацию! Судя по её виду, Мистра, видимо, не обратила внимание на его возглас.

– Это – банальное убийство, – добавила она. – Но оно, не исключено, пойдет на пользу моим намерениям. Еще точно не знаю.

Ее замыслам! Вот их-то ему и хотелось бы выяснить. Он подался к ней и, не очень надеясь на ответ, спросил:

– И что же это за планы у вас?

Последовала длительная пауза. Лицо Мистры в зеркале казалось задумчивым. Но в конечном счете она решительно открыла ящик столика и вытащила оттуда листок бумаги. Не глядя на него, она произнесла:

– Вот текст ультиматума, который я вскоре направлю по радио в адрес правительства Лориллии. Счетчик истечения срока будет включен с момента передачи послания. Ссылка на планету Марс сделана из чисто психологических соображений. Я хотела бы внушить им достаточно серьезные опасения с тем, чтобы они действительно эвакуировали указанные здесь заводы. Но лучше послушайте сами...

И она принялась ясно и неспешно твердым голосом зачитывать содержание документа:

"К трудящимся предприятий атомной промышленности, работающим над осуществлением проекта под названием "Блокировка".

Ровно через два часа все ваши установки будут сметены с лица Земли энергоимпульсами с космолета. Атаку санкционировало правительство планеты Марс, где прекрасно осведомлены о том, что ваши руководители вынашивают планы внезапного ядерного удара по Соединенным Штатам Америки.

Немедленно расходитесь по домам. Не позволяйте никому мешать вам покинуть все предприятия до полудня. Против энергоимпульсом из космоса защиты нет.

Атомной войне на Земле не позволят разразиться".

Взглянув на Стивенса, она спокойно добавила:

– Час, может быть, я изменю, но в остальном все свершится как здесь указано. Ваше мнение?

Стивенс на мгновение почувствовал, что в голове у него пусто, как в вакууме. Но, спосхватившись, он взял себя в руки.

– Вы что, сошли с ума?

– Наоборот, в полном рассудке, – холодно отреагировала она. – И полна решимости осуществить задуманное. Но в известной степени я сейчас нуждаюсь в вашей поддержке. Ни один человек в одиночку не в силах одолеть хорошо охраняемую крепость.

Стивенс, не скрывая своего раздражения, выпалил:

– Если вы нападете на Лориллию, они сочтут, что это – акция Соединенных Штатов, после чего немедленно последуют контрмеры.

– Это смелые и гибкие люди. Они спланировали свое внезапное нападение на нас так, чтобы иметь потом возможность отрицать, что являются агрессорами. Неужто вам неясно, насколько ужасна подобная перспектива?

– Они не пойдут на это!

– Еще как... А если основные города Соединенных Штатов будут уничтожены, это равносильно тому, что стране переломят хребет и раздерут сердце. Кто, к примеру, мог бы объявить войну, если первая атомная бомба упадет на Вашингтон во время сессии Конгресса? Друг мой, вы просто мыслите в далеких от реальности категориях. Уверяю вас, что наша группа никогда бы не стала рассматривать возможность покинуть Землю, если бы опасность не приобрела того размаха, о котором вам говорю я.

Стивенс разволновался. Он подумал: "Однако я воспринимаю это так, будто у них и в самом деле имеются космолеты, будто..." Его взгляд остановился на листке бумаги, который она продолжала держать в руке.

– Покажите-ка мне этот ультиматум...

Она протянула ему документ с загадочной улыбкой на лице. Бросив на него взгляд, Стивенс понял, что именно её так забавляло. Послание было написано на иностранном языке. Как он догадался, на том, который принят в Лориллии. Мистра, между тем, разговорилась.

– В этом как раз и состоит суть моих разногласий с остальными членами группы. Они хотели бы разобрать Большой Дом и вывезти весь строительный материал далеко за пределы Земли, пока не утихнет эта атомная гроза. Я же считаю, что мы несем определенную ответственность перед Землей и что мы не имеем права продолжать пользоваться плодами нашей науки для собственного удовольствия, как мы все время делали это до сих пор.

– И куда же они намеревались отправиться?

Стивенс отметил про себя, что его любопытство разгорелось не на шутку.

– На Марс. У нас там имеются подземные сооружения, где Дом окажется в безопасности.

– И вы все покинули бы Землю?

– Да, но только на период ведения военных действий.

– А не преувеличены ли ваши страхи? Даже предположив, что Лориллия на самом деле вынашивает те планы, о которых вы говорите, неужели вы полагаете, что они потратят целую бомбу на Альмиранте?

Печальная улыбка промелькнула на её лице.

– Разумеется, нет. Но если прибрежные воды у Сан-Франциско и Лос-Анджелеса окажутся радиоактивными, конфликт напрямую затронет и нас. Это могло бы непосредственно повлиять на свойства мрамора, которым мы и обязаны своим ддолголетием... Даже те из нас, кто выступает против отлета с Земли, понимают, что в противном случае возникает риск такого уровня, подвергаться которому мы никак не можем.

Стивенс уже открывал рот для следующего вопроса, когда до него дошло, что она только что выдала ему важную информацию.

– Так значит, – сказал он, – помимо вас есть и другие, не желающие оставлять Землю? Тогда почему бы им не оказать вам содействие?

Ее губы сжались в тонкую полоску:

– Естественно, Таннехилл вначале был настроен против отлета. На Земле он является законным собственником Большого Дома. А на Марсе нет государственной полиции, которая защитала бы эти его права. И он автоматически растерял бы там те преимущества, которыми располагает здесь над всеми остальными.

Стивенс отлично представил себе, перед какой дилеммой встал Таннехилл.

– Понимаю, – произнес он. – Но не вижу, каким образом стрельба по нему может сломить его сопротивление.

– А тут и нет никакой связи, – возразила она. – Исходная база совсем иная. В свое время члены группы выступили с инициативой добровольно поставить себя в финансовую зависимость от него. Каждый должен был по контракту передать Таннехиллу все свое имущество, а взамен получать от него стабильный доход. Если бы впоследствии кого-нибудь поймали на том, что он тайно сколачивает отдельный капитал и прибирает к рукам недвижимость, его бы строго наказали...

– Но это чисто денежная сторона вопроса. В то время, как Дому, если то, что вы о нем рассказываете, правда, просто цены нет...

– Верно, но не забывайте, что это соглашение и было достигнуто единственно ради того, чтобы уберечь Дом от больших потрясений. И оно будет продолжать действовать... Все остальные члены группы были настолько привержены этой договоренности, что когда Таннехилла ранили, они дождались, пока его жизнь окажется вне опасности, затем устроили фальшивые похороны, и продолжали передавать свое имущество в фонд Таннехилла с тем, чтобы все было готово к отлету к тому моменту, когда Таннехилл полностью придет в сознание и подпишет распоряжение о перевозке Дома.

Все в голове Стивенса встало на свои места.

– Ясно, – кивнул он. – Таннехилл и его дядя – это одно и то же лицо, но, когда он пришел в себя, выяснилось, что хозяин Большого Дома потерял память о своем прошлом...

– Это я подстроила, – хладнокровно призналась Мистра. – Я проникла в клинику и подсунула ему кое-какие лекарства. Тем самым я их всех застала врасплох.

– Так это ваши проделки?.. Вы... накачали Таннехилла всякой дрянью и стерли его память!

Это уже не было вопросом, а возгласом пораженного до глубины души человека. Ибо он почему-то сразу поверил ей. Беседуя с этой женщиной, наделенной стальной волей, он испытывал такое чувство, будто погружается в никому недоступные глубины. И тут он вспомнил, что является единственным доверенным лицом Таннехилла и в этом качестве выслушивает такие откровения!

Он не собирался воспользоваться ими против Мистры. Кстати, никаких доказательств её слов у него не было. Должно быть, в области химии её познания далеко обогнали нынешнюю эпоху. Но кто ему поверит? Мистру, между тем, понесло:

– В сущности воздействовать на механизм памяти проще простого. Можно проделывать это сколь угодно путем глубоких гипнотических трансов. Лекарство, которое я использовала, имеет большую длительность действия. И я в любой момент могу дать ему средство, нейтрализующее его.

– Почему другие члены группы не сделают этого?

– Потому что им неизвестно, к какому медикаменту я прибегла и в какой дозировке. Вмешиваясь, без знания этих фактов, они могут нанести серьезный вред Таннехиллу.

Стивенс покачал головой, подавленный лавиной тех сведений, которая обрушилась на него.

– Но если в Таннехилла стреляли не члены группы, то, спрашивается, кто?

– Скорее всего речь идет о несчастном случае. О какой-нибудь уличной перестрелке, в которой он никак не был замешан. Как достоверно установила наша телепатка, никто из наших к этому непричастен.

Стивенсу сразу же пришло на ум, что та же самая женщина, слывшая мастерирцей по части чужих мыслей, применительно к нему допустила грубую ошибку, не сумев уловить важную информацию. Он, однако, поостерегся заводить разговор на эту тему. Но, поколебавшись, все же не удержался и пробросил:

– Мне кажется, вы слишком полагаетесь на эту телепатку... Кроме того, мне слабо верится в то, что в столь ключевой момент кто-то чисто случайно пальнул в хозяина Дома и поразил его. Не было ли ещё кого-нибудь, кто активно выступал бы против отлета?

– Да, был ещё один противник подобного варианта действий, но он изменил свое мнение после того, как это сделал Таннехилл.

– Вы имеете в виду, что он действительно отказался от него?

– Тризелла проверила это.

– Так зовут вашу телепатку?

– Именно. И не недооценивайте ту опасность, которой мы все можем подвергнуться в результате такого случайного выстрела. Подобные штучки вообще являются для нас настоящим кошмаром. Все эти кораблекрушения, пьянь за рулем, пожары, перестрелки между гангстерами, война.

Стивенс стал было ей возражать фразой, начинавшейся со слова "однако"... Но передумал, и решил направить беседу в другое русло.

– За всеми этими разговорами о Таннехилле я напрочь забыл о своих прямых по отношению к нему обязанностях. Так что лучше, видно, ему позвонить сейчас же, несмотря на то, что сегодня рождественский праздник.

Она удивленно взглянула на него.

– Рождество! Да, мой напиток действительно выбил вас из колеи. Ведь сегодня уже 26 декабря. Вы что, не знали об этом?

– Что?

Едва оправившись от первоначального изумления, он лихорадочно попытался вспомнить, а не произошло ли чего-нибудь важного за время его отключки, кроме того, о чем он уже знал, но безуспешно. Тогда он угрюмо проворчал.

– Все равно надо звонить, и немедленно!

Он рысцой бросился в гостиную, где, как заметил ранее, размещался телефон. Набирая номер, он обдумывал все те извинения, в которых сейчас будет рассыпаться перед боссом. Но делать этого не пришлось. Услышав его голос, Таннехилл воскликнул:

– А я как раз собирался вам позвонить, Стивенс. У меня тут один человек, с которым я хотел бы вас свести. Так что будем у вас через час. Надеюсь, вы отлично провели Рождество?

Стивенс ответил, что все прошло просто замечательно и что сейчас он находится в гостях, но мигом вернется домой. Он, облегченно вздохнув, повесил трубку. Таннехилл, как ему показалось, держался спокойно. Внешне вроде бы ничего ненормального за время, проведенное им у Мистры, не произошло. Он тут же соединился со своим офисом и хотел дать поручение секретарше:

– Мисс Чейнер, мне нужно было бы...

Но она прервала его.

– О! Мистер Стивенс, я так рада, что вы дали знать о себе. В здании случилось несчастье. Вечером под Рождество убили Дженкинса, лифтера...

9

– Еще одно убийство! – не удержался от восклицания Стивенс.

Так, значит после охранника настал черед лифтера... Связано ли это как-то со всем делом? Косвенно Дженкинс ведь тоже был служащим Таннехилла. Но как вписать эту смерть в ту общую картину, которая начинала складываться у него? Кто-то орудовал грубо и беспощадно. Если это не имело отношения к группе, то тогда кто? Он забросал вопросами секретаршу, но узнал лишь, что полиция арестовала жену лифтера, ссылаясь на имевшие между ними место сцены ревности. Ее держали в изоляторе в качестве свидетеля.

Стивенс искренне опечалился. Он испытывал дружеское расположение к Дженкинсу.

– Ладно, – завершил он разговор. – В офисе буду позже. До свидания.

Положив трубку, он рухнул в кресло. Пока ему не было достаточно ясно, куда вся эта история могла завести. Мистра утверждала, что смерть охранника никак не была связана с группой, разве что в той мере, в какой она могла касаться Таннехилла. Та же картина с убийством Дженкинса. Но все это требовалось ещё доказать, как, впрочем, и многое другое. Он вернулся в комнату Мистры, которая вопрощающе взглянула на него. Адвокат сообщил ей, что вынужден отбыть для встречи с Таннехиллом и с беспокойством спросил:

– А вы? Что станет с вами?

– О! Все будет нормально.

– Может, стоит нам выйти отсюда вместе?

– Нет, – холодно отрезала она. – Меня волновало лишь, как войти сюда. А теперь я в безопасности.

В сущности он до сих пор так и не узнал, чего, собственно говоря, она так опасалась в тот вечер. Он задал ей этот вопрос:

– Они не хотят, – лаконично ответила она, – оставлять в моем распоряжении космолет.

Стивенс беззвучно открыл рот, затем закрыл его. Наконец, переспросил:

– Космолет?

Опять его огорошили. Но – и это было забавно – на сей раз ему не хотелось углублять эту тему.

– Я могу попозже вернуться, – предложил он, – и сопровождать вас, когда потребуется выйти отсюда или, наоборот, вернуться.

– Спасибо, – равнодушно откликнулась она. – Впрочем, к тому времени меня уже здесь не будет.

Стивенс довольно спокойно воспринял то, что он сам оценил как самый изящный способ, когда-либо использованный женщиной, чтобы дать ему от ворот поворот. Он лишь с любопытством окинул её взглядом.

– А вы не боитесь, что я сейчай пойду к кому-нибудь и разболтаю все, что вы мне тут наговорили?

– Чтобы вас тут же приняли за сумасшедшего? – усмехнулась она.

Но ему так не хотелось расставаться с Мистрой.

– Увижу ли я вас еще? – прозондировал он почву.

– Может быть.

Стивенс попрощался и вышел из комнаты, тайно надеясь, что она вдруг позовет его или каким-то знаком внимания выкажет свое дружеское расположение. Но она и пальцем не пошевелила. Адвокат вызвал лифт и вскоре очутился на улице под ослепительным послеполуденным солнцем. Его часы остановились, но, по-видимому, едва перевалило за полдень.

Вскоре Стивенс уже входил в свое бунгало, куда вслед за ним почти сразу же явился и Таннехилл. Он был один. Адвокат видел босса при дневном свете впервые, но немедленно узнал бы его при любых обстоятельствах: стройный молодой человек, бледен, впавшие щеки, при ходьбе опирается на трость.

– Мы решили прийти порознь, – заявил он. – Поэтому я прибыл чуть раньше.

Таннехилл не удосужился объяснить, ни в чем суть дела, ни кто должен был подъехать позже. Стивенс украдкой присматривался к нему, стараясь представить его себе таким, каким тот был до ранения: Танекила Удалой, лихой капитан XVII века, с крепкими как корабельные канаты нервами. Это казалось невозможным, поскольку стоявший перед ним человек выглядел несчастным, полным смятения. Нет, воистину невозможно...

Таннехилл, вздохнув, проговорил:

– Должен признаться вам, Стивенс, что прошлой ночью нагородил вам больше, чем мог бы сделать это перед любым другим человеком. И это в какой-то степени вынуждает меня раскрыть вам ещё кое-что:

– Могу лишь повторить, – заверил его адвокат, – что принимаю ваши интересы близко к сердцу.

– Я сообщу вам нечто, что всемерно хотел бы скрыть от всех. Стивенс, я точно помню, что лежал в гробу...

Тот молча ждал продолжения. Таннехилл в нескольких словах поведал ему, как был похищен из клиники, долгое время находился на борту космолета, затем похоронен заживо, а в конечном счете опять возвращен на больничную койку.

Стивенс, поколебавшись, спросил:

– На каком этаже клиники находилась ваша палата?

– На шестом, когда я наконец-то пришел в сознание. Что было до этого, не знаю.

– Это можно проверить. Было бы интересно выяснить, не через окно ли вас вынесли. А если так, то как это им удалось?

Ему хотелось бы заговорить о космолете, но он счел тему слишком опасной, учитывая, как много он уже знал об этом деле. Да и вообще сама возможность существования космолетов представлялась ему сомнительной. С другой стороны, если члены этой группы были людьми бессмертными, то почему бы им не располагать техникой, намного более совершенной, чем та, что имеется сегодня в мире. Он поймал себя на мысли, что в сущности верит в то, что ему рассказала Мистра.

Послышался шелест шин в подъездной аллее. Стивенс вопрошающе взглянул на Таннехилла. Тот отреагировал мгновенно:

– Находясь в Лос-Анджелесе, я нанял частного детектива. Видимо, это он. В каких рамках следует вести с ним беседу?

Стивенс был застигнут врасплох этим сообщением.

– Это зависит от того, что он из себя представляет, – уклонился он от рекомендаций.

Позвонили в дверь. Адвоката познакомили с небольшим, довольно плотного телосложения мужчиной по имени Билли Риггс. Тот сразу же взял быка за рога:

– Сначала выслушайте меня, чтобы составить мнение о моей особе, как о профессионале.

Он начал излагать свой послужной список, но Стивенс слушал его вполуха. Детектив все ещё продолжал говорить о себе, когда Таннехилл прервал его и, повернувшись к адвокату, сухо осведомился:

– О чем это вы размечтались, Стивенс?

– Знали ли вы мистера Риггса до того, как наняли его?

– В жизни его не видел.

Стивенс задумался. Этот Риггс никак не был связан с местными делами. Было бы неплохо, если бы ему удалось установить автора письма, направленного Холанду.

– Думаю, – произнес адвокат, – что лучше ему рассказать все.

Таннехилл, похоже, безоговорочно согласился с его предложением.

Излагая суть задания детективу, он прервался лишь для того, чтобы попросить Стивенса процитировать содержание письма. Затем, после некоторой заминки, добавил, что его отсутствие в клинике совпало с похоронами Ньютона Таннехилла. Когда он кончил, Риггс задал вопрос:

– Проверяли ли отпечатки пальцев?

Стивенс пребывал в нерешительности. Если Мистра сказала правду, то отпечатки должны будут совпасть.

– Никто этим до сих пор не занимался, – наконец произнес он.

– Если дойдет до суда, – посоветовал Риггс, – избегайте, несколько возможно, упоминать насчет потери памяти. Обвиняемые довольно часто прибегают к этому трюку, но в деле об убийстве, это производит скверное впечатление... Ну, а теперь мне пора браться за работу.

Он пошел к двери, но приостановился и бросил через плечо:

– Само собой разумеется, я скрытно навел справки о вас в городе. Выяснил, что семейство Таннехиллов владеет приличным куском Калифорнии, но, как вы мне сами заявили, в Альмиранте вас практически не знают. А это плохо. Так что мой вам совет: посорите немного деньгами и исправьте это положение. Создайте у жителей города впечатление, что вы склонны разделять с ними то, чем вас облагодетельствовала судьба. И тогда, в случае процесса, у них появится искушение считать, что он затрагивает и их личные интересы.

Таннехилл взглядом поинтересовался мнением Стивенса.

– Это дельное предложение, – откликнулся тот.

Риггс удалился со словами, что позвонит, как только у него появится что-либо стоящее. За время их беседы первоначальное впечатление о нем у адвоката существенно улучшилось.

– Сдается мне, – подвел он итоги, – что это как раз тот человек, который нам нужен.

Он внутренне удивился, что у него вырвалось это "нам". Но, успокоил он себя, это не могло быть истолковано Таннехиллом иначе, как проявление лояльности с его стороны.

– Стивенс, – обратился к нему босс, – будьте добры, позвоните в бюро трудоустройства Илверс и узнайте, не подыскали ли они для меня то, о чем я просил.

Адвокат повиновался, услышав в ответ, что все в порядке: подобрана опытная экономка и слуга, которые будут готовы приступить к исполнению обязанностей 28 числа.

– Отлично, – обрадовался Таннехилл. – Программа на сегодняшний вечер такова: отобедать в ресторане, затем устроить даровую выпивку тем, кто окажется поблизости. Откровенно говоря, мне и самому хочется развеяться таким образом. Хотите присоединиться ко мне?

Стивенс отрицательно покачал головой.

– Извините, но мне лучше остаться дома и попытаться все-таки разыскать Пили. Если это удастся сделать достаточно быстро, я непременно поучаствую в этой затее угостить горожан, а заодно и прозондирую, как это скажется на их к вам отношении.

После ухода Таннехилла адвокат, увидев, что было уже три часа, чертыхнулся, и, сняв трубку, попросил соединить его с междугородней. Через некоторое время женщина-оператор сообщила ему:

– Ваш заказ на разоовор с мистером Пили выполняется, но до настоящего времени нам так и не удалось обнаружить его, хотя мы неоднократно пытались связаться с ним, как в офисе, так и дома. Не желаете ли сами переговорить с кем-нибудь из тех, кто ответит по его домашнему телефону?

– Согласен, – буркнул Стивенс.

Через минуту послышался мужской голос, должно быть, кого-то из обслуживающего персонала в резиденции.

– Мистер Пили отбыл на период праздников в поездку по пустыне... Нет, нам пока неизвестно, где он в дороге останосился... Нам искренне жаль, что мы ничем не смогли помочь после вашего первого звонка... Мистер Пили сказал, что будет поддерживать с нами контакт, но пока не сделал этого...

– Передайте, – попросил Стивенс, – как только он объявится, чтобы он немедленно связался с мистером Таннехиллом или мистером Стивенсом.

Покончив с этим вопросом, адвокат направился в Палмз Билдинг. Уже заступил на работу новый лифтер – тесть привратника. Этот пожилой человек в прошлом времени уже подменял Дженкинса.

Тело последнего увезли почти сразу же после обнаружения убийства. Стивенсу показали место, где был найден труп, – непосредственно позади лифта. Адвокат поднялся к себе в кабинет. Задержался он там ровно настолько, сколько потребовалось, чтобу узнать адтес погибшего, по которому он тут же и выехал. Дженкинс проживал в отделанном под мрамор небольшом бунгало в городском квартале бедноты. Поскольку никто не ответил на его настойчивые звонки у двери, Стивенс обошел домик, пересек неухоженный сад и приблизился к стоявшему под деревом фургончику. Над ним вился тонкий дымок, исходивший из обломка трубы, заменявшей нормальную вытяжку. Стивенс постучался. Он сразу же узнал открывшую ему дверь женщину. То была Мэдж, одна из уборщиц в Палмз Билдинг. Она не скрывала своего удивления при виде управляющего.

– Я разыскиваю миссис Дженкинс, – пояснил Стивенс.

– Так её же арестовали. Полиция считает, что это она укокошила муженька.

– А вы, Мэдж? – самым любезным тоном спросил Стивенс. – Вы тоже полагаете, что это сделала она?

– Да что вы, конечно, нет! С чего бы это ей так поступать? Она не из тех, кто заводит шашни на стороне. Она из женщин тихого нрава.

Все говорило за то, что уборщица была непрочь выложить все, что знала о чете Дженкинсов. Лифтер, любивший потрепаться, видимо, немало чего поведал ей в свое время.

– Мэдж, – допытывался Стивенс, – постарайтесь вспомнить, что происходило в дни, предшествовавшие его смерти. В таком случае самая ничтожная деталь может оказаться весьма полезной.

Уборщица недоуменно пожала плечами.

– Не думаю, что я могу вас серьезно помочь. Дженкинс мне рассказал историю насчет вопля, который вы слышали в офисе этих индейцев... И когда в ту ночь поздно там появился мистер Пили, он упомянул ему об этом случае и...

– Пили! – вырвалось у Стивенса.

Это было почище удара молнии. Но он сумел все же сдержать эмоции.

– Вы говорите об Уолтере Пили, адвокате из Лос-Анджелеса?

– Ну, ясно о нем. Он всегда, когда приезжал, давал Дженкинсу чаевые в десять долларов, и человек он, несомненно, самый достойный.

В голове Стивенса начинала складываться общая картина событий последних дней, сложная и фантастическая. Но соответствовала ли она действительности? Он сразу вспомнил ту ночь, когда Теслакоданал, открыв двень, ошибся, приняв его за кого-то другого. Он явно ожидал увидеть мужчину высокого роста и крепкого телосложения. Но таковым и был Пили...

Стивенс до сих пор как-то не задумывался над тем, что адвокат также вполне мог быть членом группы... Он попросил Мэдж:

– Если вы вспомните ещё что-нибудь интересное, то сообщите об этом мне первому.

– Можете на меня рассчитывать.

Направляясь к своей машине, Стивенс ломал голову, пытаясь понять, из-за чего Пили мог бы убить Дженкинса, если, конечно, он это сделал. Было маловероятно, что управляющий опасался, что кто-то встретит его в городе. Ведь он не был обязан перед кем-либо отчитываться по своим делам.

Этим вечером Стивенс отужинал в ресторане, а затем провел пару часов, сидя за рулем своей машины около Уолдорф Армз, наблюдая за входившими и выходившими оттуда людьми.

У него уже сформировалась своя теория насчет тех, кто проживал в здании. Видимо, здесь члены группы не маскировались под уважаемых горожан. Следовательно, можно было, – как это произошло с Мистрой – установить их подлинное лицо. Он выделил с пяток отличавшихся степенной походкой лиц, которых он раньше никогда в городе не встречал.

Затем адвокат вернулся в Палмз Билдинг. Он почувствовал одновременно и разочарование и облегчение, когда констатировал, что окна офиса Мексиканской импортной компании зияли темными пятнами. Послушав для подстраховки под дверью, все ли тихо внутри, он воспользовался своим универсальным ключом и войдя зажег свет. Поискав, он обнанужил досье с адресами и добавил к тем, что уже были у него, ещё двадцать два. Затем он начал внимательно изучать терракотовую статуэтку, пытаясь сообразить, каким образом можно было бы добраться до спрятанного внутри механизма. Неясный шум заставил его обернуться. В проемуе двери стоял человек и смотрел на него. Он был высокого роста, хорошо сложен. Его облик показался Стивенсу знакомым, но понадобилось какое-то время, чтобы адвокат понял, кто это. Потому что человек был в маске, в точности воспроизводившей лицо самого Эллисона Стивенса! У того возникло ощущение, что он смотрит на самого себя в зеркало. Потом все кругом завертелось в бешеной пляске, и он стремительно погрузился в черноту мрака...