Текст книги "Собрание сочинений-5.Тьма над Диамондианой"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

35

И Модиун попытался это сделать. Все получилось на высшем уровне, поскольку человек понимал, что это единственная возможность во всем до конца разобраться. Как генерал, которому пришла в голову некая новая мысль касательно стратегии, он проверил свою идею не в ходе маневров, а на поле брани, в настоящем бою.

Было ясно, что напрямую ему не удастся сломить тысячу мощных разумов, выстроившихся против него с нацеленным гипнотическим воздействием. Поэтому он выбрал обходной маневр. Он погрузил свое восприятие в Айлэм в поисках сохранявшегося там источника энергии, учитывая, что поле должно хранить его в соответствии с незыблемым законом механики.

Поскольку процесс поиска происходил мгновенно, то он тут же услышал в тишине темной комнаты слова зоувга:

– Судя по нашим приборам, вы повысили активность своей системы восприятия. Тем не менее, как видите, ничего не случилось.

Немного подождав, зоувг добавил тем же раздраженным тоном:

– Мы все ощущаем лишь незначительное физическое воздействие на Айлэм. Однако достаточно хорошо известно, что в едином психическом пространстве ничего не может быть пущено в ход, если это не запланировано предварительно. Конечно, времени на переход в Айлэм не требуется, но зато вам оно необходимо, чтобы вернуться в наше реальное пространство. А должен сказать, что таким запасом времени вы не располагаете.

“Итак, они что-то почувствовали”. Он принял к сведению, что у них есть возможность обнаруживать любые его попытки к действию.

Сохраняя вежливость, Модиун заметил:

– Все, что сейчас происходит, конечно, является физиологическим процессом. Пусть пока это вас не беспокоит. Просто он позже получит дальнейшее развитие. Когда он закончится, инверсия будет исправлена, произойдет изменение некоторых химических связей. И тогда это создаст…

Тут он замолчал, почувствовав, что в комнате повисла напряженная тишина. Было такое ощущение, что член комитета подыскивает на своем языке эквивалент сказанного Модиуном. Потом во мраке снова прозвучал резкий неприятный голос:

– Не хотите ли вы сказать, что пытаетесь манипулировать нами?

– Все, что я сделал, – вежливо ответил Модиун, – это использовал энергию, которую вы внесли в 4йлэм. Я только использовал ее в качестве средства биологической перестройки…

– Откуда же эта энергия? Каково ее происхождение?

– Это энергия произведенного вами взрыва в Айлэме, с помощью которого вы уничтожили город человеческих существ за энергетическим барьером. Кстати, от кого вы узнали вообще об Айлэме?

– От одной уже вымершей расы, – скрепя сердце ответил зоувг.

– Понятно. Очевидно, вы и в том случае сочли, что это была тупиковая ветвь эволюции, как я полагаю? – язвительно заметил Модиун. – Однако должен вам сказать, что полученные вами сведения были далеко не полными. Потому-то я и смог использовать сохранившуюся энергию взрыва, которая – а это-то вы должны были знать, – включает в себя все комбинации жизненной мощи…

– Так на что же вы использовали эту энергию? – грубо прервал его зоувг.

Модиун глубоко вздохнул.

– Теперь раса зоувгов пойдет по исправленному мною пути эволюции. В течение нескольких тысячелетий продолжительность жизни каждого индивидуума будет… как я полагаю… где-то семьдесят-восемьдесят лет по земному летосчислению.

По мере того как он объяснял, Модиун чувствовал, что напряжение у существа в комнате все нарастает. И вот…

– Инверсия эволюции, произведенная вами в отношении нас… – неестественно высоким голосом начал зоувг, – ее можно вернуть на прежний уровень?.. Меня об этом только что просил один из моих сородичей.

Модиун помедлил с ответом. Его удивила скорость реакции, с которой зоувги переварили информацию и среагировали на нее. Ведь он нанес им чувствительное поражение, а они тут же, оправившись от шока, почти мгновенно стали искать пути, как все это исправить.

“Впрочем, – подумал он про себя, – их контратака все же запоздала”.

Он раньше их использовал свое преимущество, перехватив инициативу. Но больше у него в запасе ничего не оставалось. Зато у них была под рукой ими же заложенная в него программа честности и пацифизма.

Таким образом, выходило, что он должен ответить на их вопрос.

– По правде сказать, я об этом еще не думал, но полагаю, что ответ может быть положительный. Все можно запустить в обратном направлении, но на это понадобится много времени, ибо работать пришлось бы индивидуально с каждым. Длилось бы это недели, причем достаточно нудно… Ко всему прочему, должен вам сказать, что не имею ни малейшего намерения…

Тут его снова поразила скорость их реакции на его слова.

– Мы являлись единственной бессмертной расой в космосе, – быстро проговорил зоувг, – а вы нас превратили в обыкновенных смертных. Это несправедливо и некрасивос вашей стороны.

В известном смысле они были правы. Наверное, по большому счету, они должны были бы сохранить свое бессмертие, совершенно уникальное у разумных существ.

“Но они на слишком многое покушались и нанесли слишком много вреда, – убеждал себя Модиун. – Так что теперь их доводы ничего не стоят. Я и сам неоднократно подвергался их откровенному и ничем не спровоцированному нападению. С какой стати я должен соглашаться с их доводами?

Зоувг снова заговорил:

– В том, что мы производили селекцию, нет ничего особенного. Да, мы вмешивались в ход естественного отбора природы, но ведь и вы сами делали то же, изменяя животных…

Голос инопланетянина что-то еще бубнил, но Модиун больше его не слушал. На него навалилась огромная физическая усталость. Перед глазами плавали круги. Однако он все еще продолжал сознавать, что сейчас они пытаются воздействовать на него своим объединенным внушением.

“Будет ли риском с моей стороны направить активизированное восприятие на свою защиту в данном случае?”

Едва эта мысль пришла ему в голову и он решил защищаться, как сразу почувствовал, что усталость постепенно сходит на нет. Оставалось лишь нечто вроде слабого головокружения.

Модиун подумал о том, что из-за лжи, грубости и нападок этих существ на него нарушилась чистота его реакции на окружающее.

“Я прошел большой путь, – подумал он, – и вполне возможно, что значительную его часть двигался не в том направлении, куда требовалось”.

Впрочем, сейчас он ни о чем не жалел.

Дойдя до этого в своих размышлениях, Модиун окончательно очнулся и вновь услышал голос члена комитета:

– …мой коллега, – говорил инопланетянин, – предлагает вернуть вам вашу женщину при условии, что вы восстановите наше первоначальное состояние. Он считает, что женщина вам крайне необходима для того, чтобы воспроизвести человеческое потомство. Сейчас она без сознания и подвергается опасности. Мой коллега считает, что у вас нет выбора.

Модиуна в очередной раз поразила быстрота их реагирования, к тому же подкрепленная безупречной логикой.

Получалось, что сначала они допустили ошибку, но потом то же самое совершил человек. Так что теперь зоувги взяли реванш. Удастся ли человеку переломить ход событий в очередной раз?

“Вот я и попался, – думал Модиун, – Я даже не могу воспользоваться своим восприятием, чтобы получить сведения о нахождении Судлил: они тут же заблокируют информацию. Но зато лично меня они тронуть не посмеют, ибо только я один могу им помочь в восстановлении состояния бессмертия…”

Получалось, что наступило равновесие сил между человеком и самым опасным его противником. В этой ситуации с философской точки зрения была своя зловещая красота. Нечто демоническое.

Однако проблему надо было решать.

– Хорошо. Я готов восстановить ваше первоначальное состояние. Но пока не знаю, как это лучше проделать. Видите ли, – тут он всплеснул руками, как это частенько делал Нэррл, – как только я восстановлю бессмертие первого же члена комитета, он тут же посчитает себя свободным от всяких обязательств. И никакой предшествующий договор не заставит его защитить Судлил.

Он помолчал, задумавшись.

– Я признаю, что она в вашей власти. К сожалению, Судлил позволила заманить себя в ловушку. Могу даже представить, что она со своей философией пацифизма, отягощенной типично женским пассивным отношением к окружающему, оказалась крайне доверчивой…

– Да, все так и было, – нетерпеливо прервал его зоувг. – Мы смогли погрузить ее в бессознательное состояние, но сомневались, стоит ли вторгаться в ее систему восприятия. Однако вам следует решать быстро. Исходя из того, что это для нас необходимо, и не желая терять времени, мы, ко всему прочему, понимаем, что такая личность, как вы… с вашей философией, какой бы мы ее ни считали, сдержит данное обещание.

Затем он уже совсем скороговоркой добавил:

– Поэтому, если вы обещаете восстановить наше прошлое состояние в течение следующей недели, мы вам скажем, где находится Судлил.

“Итак, они меня четко контролируют”.

Других толкований создавшегося положения не было. Тем не менее особой разницы в положении он не испытывал. Модиун был волен выбирать то или иное решение.

Тихонько закопошилась мыслишка: “Ведь я могу пообещать им и не выполнить своего обещания…”

Однако он тут же ее подавил.

А зоувг продолжал настаивать:

– Вам лучше согласиться. Это необходимо для безопасности женщины.

Поскольку решение в принципе не являлось для него проблемой, Модиун коротко сказал:

– Хорошо. Я обещаю. Где она?

– Она за левой дверью в приемной, – бросил собеседник. – Мы рассчитали, что, войдя туда, вы сразу ее увидите и броситесь к ней. А за те несколько мгновений, в течение которых вы попытаетесь разобраться с ее состоянием, мы скопом сможем обрушиться на вас. Глаза Модиуна округлились от удивления.

– Гм… – негромко хмыкнул он. – Хотел бы я посмотреть, как это у вас получилось бы. – Он опять задумался и спросил: – А почему вас всего тысяча? Как случилось, что зоувги дошли до этой, в общем-то, не слишком большой цифры?

– Мы – единая семья, – объяснил член комитета, казалось задумавшись о чем-то другом. – С очевидностью вытекает, что в случае, когда существует несколько подобных семей, одна из них должна уничтожить другие. Это и произошло давным-давно…

36

Модиун стоял в катере, окруженный друзьями.

– Так вот, когда пришли наши солдаты, нунули и зоувги скрылись через проход, ведущий внутрь горы. Я же выбрался обратно в приемную и оказался перед пресловутой левой дверью.

Кто-то из солдат хотел разнести ее в щепки, но я ограничился тем, что попросил их отойти и справился с этим сам.

Человек задумался.

– В общем-то эти солдаты были совершенно мирными существами. Однако можно себе представить, какими страшными и кровожадными дикарями выглядели они с точки зрения членов комитета, которые никого и никогда не пускали к себе за барьер, да к тому же и не располагали защитой против такого большого количества противников. Тем не менее у нас возникла проблема, которая, впрочем, быстро была решена после того, как прибыли первые передвижные кухни-столовые. Ведь получилось так, что впервые в своей размеренной жизни люди-животные испытали огромный голод. Тем не менее они, как добропорядочные граждане, выстроились в очередь. Вот тут-то я и позвал, чтобы вы принесли носилки для Судлил.

– Заметь. На этот раз твоя память полностью восстановилась. Значит, их сверхмощный гипноз уже не действует, – торжествующе заявил Роозб.

– Так я и понял, – отозвался Модиун.

Он подошел к пульту управления и под внимательными взглядами друзей нажал кнопку механизма, открывающего люк.

– Я, пожалуй, пойду, – заявил он, направляясь к выходу и чуть задержавшись на пороге. – А завтра утром вернусь. Так что подождите меня здесь. Ладно?

Сказав так, он, широко шагая, выбрался наружу и стал карабкаться по склону холма к дому зоувгов.

Он уже прошел около двухсот футов, когда увидел, что вся четверка бежит за ним следом. Поскольку они двигались молча и не окликали его, Модиун продолжил свое движение. Он нисколько не удивился, когда они, запыхавшись, поравнялись с ним и зашагали рядом.

– И куда же ты направился? – спросил, переводя дыхание, Нэррл.

Модиун остановился и повторил им то, что говорил до этого. Что он обещал зоувгам вернуться и произвести восстановление их бессмертия.

– Вы же знаете, что я всегда держу данное обещание…

Он уже собрался продолжить свой путь, но его остановило странное выражение на лице Доолдна.

Придушенным как бы от ярости голосом человек-ягуар спросил:

– Ты, конечно, шутишь?

– Что ты хочешь этим сказать? – удивился Модиун.

– А то, что ты не должен выполнять это обещание, данное под давлением самым крупным негодяям в Галактике…

– Обещание есть обещание, кому бы оно ни было дано…

Тут все четверо разом вцепились в него.

– Ты останешься здесь и никуда не пойдешь, – проворчал Роозб.

И прежде чем он опомнился, они потащили его обратно к катеру.

– Послушайте, парни, – уговаривал он, – если так будете продолжать, мне придется включить систему восприятия и воздействия…

– Ну и прекрасно, – разозлился Доолдн. – Если ты можешь так поступить со своими друзьями, то – действуй!

– Но…я же обещал, – неуверенно защищался Модиун.

Тут вмешался Доолдн:

– Помнишь, ты как-то спросил меня, где я работал до отправления в экспедицию? А я не ответил. Помнишь?

Модиун помнил. Но какое отношение это имело к нынешней ситуации?

– Ну и что? – спросил он.

– А то, – ответил Доолдн, – что я работал санитаром в доме для умалишенных.

Сказав это, он замолчал, не вдаваясь в подробности и сравнения.

Четверка продолжала крепко держать Модиуна. Они подталкивали его сопротивляющееся тело, не обращая больше внимания на протесты, а лишь повторяя что-то вроде “Ты, мол, давай, давай, включай свою систему воздействия…”, чего он, естественно, не мог заставить себя сделать.

Они подтащили его прямо к креслу у пульта управления и держали, пока он с явной неохотой манипулировал рукоятками и пока катер не добрался до звездолета, ожидавшего их на высоте почти двадцати трех тысяч миль над поверхностью.

Сделав то, что от него требовали друзья, Модиун почувствовал слабое раздражение… Со всей возможной скоростью какая-то часть его мозга определила, что ощущение это сравнительно не опасно и не включит автоматически систему воздействия.

“ Просто у меня разыгралось воображение.Это возбудили они – зоувги, в отчаянии видя, что я улетаю. Нужно ли мне в данном случае вырабатывать контрвосприятие? Наверное, нет”.

И сразу же у него начались бредовые видения.

Ему показалось, что он снова в приемной зоувгов. В правой руке у него ручка, и он склоняется над книгой записей почетных гостей.

Он понял, что произошло. Постороннее воздействие, оказываемое на его мозг, создавало полную иллюзию, что он именно там и находится.

Ладно. Это ясно.

Однако в воображении он все-таки расписался в книге и уже стал распрямляться, когда…

* * *

…Модиун очнулся в темноте, тут же вспомнив то, что произошло и что сказал ему Доолдн.

“Черт побери! Мои друзья обращаются со мной, как с каким-то психически ненормальным!”

Его угнетало только одно – в чем-то они были правы.

“Я действительно схожу с ума!”

Потом пришла новая мысль:

“Я, как и прочие люди, запрограммирован когда-то и являюсь результатом усовершенствования человеческой расы этими нунули. А теперь, спустя много времени, я попытался использовать свой разум, чтобы изменить программу. Если это не сумасшествие, то что же это?”

Он лежал в темном помещении, а когда глаза несколько привыкли, понял, что находится в своей каюте на борту звездолета. Смутно он даже смог разглядеть два силуэта людей-животных, сидящих рядом с кроватью. Тут до него дошло, что это Роозб и Доолдн.

“Это мои друзья. Они меня охраняют”.

От этой мысли у него одновременно потеплело в груди и стало грустно: он понял, что они будут несчастны, если последние представители человеческой расы, мужчина и женщина, закончат свое существование, то есть уйдут из жизни.

У него даже возникло подозрение, что идея о неизбежности и необходимости покончить с дальнейшим существованием своей расы была много лет назад введена в программу с помощью нунули. Впрочем, в данном случае это не имело никакого значения и ничего не меняло.

Ему приходило на ум, что внутри каждого мужчины существует нечто таинственное, бесконечно упрямое, бездушное, психоэмоциональное, которое делает его самым отвратительным созданием из всех существующих в Галактике.

Во все времена, едва лишь представлялся малейший случай или возможность, мужчина пользовался этим, чтобы возвыситься над другими. И это его стремление не могла сдержать ни одна политическая система. Алчность и жажда власти были беспредельны.

“Да. Зоувги правы. Человеческая раса должна исчезнуть. Уйти из жизни”.

С некоторым опозданием он понял, что это заложенное в его программу желание было активизировано в тот момент, когда он испытал некое специфическое головокружение во время разговора с зоувгом. Тогда ему показалось, что это состояние быстро прошло – но это было совершенно ложным впечатлением.

“Тем не менее бой был прекрасен и упоителен. Сначала победили они, потом – я. Затем их поражение обернулось своего рода местью”, – подумал он.

“Обе расы никуда не годятся и стоят одна другой. Впрочем, как дальше поведут себя зоувги, – это их личное дело. Но мне надо обязательно восстановить то, что сделано”.

В полумраке совсем рядом прозвучал голос Роозба:

– Эй, Доолдн! Мне кажется, наш парень проснулся!

– А? Что?

Вид у человека-ягуара был смущенный. Он и сам только что проснулся и, неуклюже встав, направился к выключателю.

Модиун невольно напрягся, готовый к резкой вспышке света. Но тем не менее, когда свет загорелся, он даже не моргнул.

– Нуда. Точно. Проснулся…

Это уже сказал Доолдн. И они подошли к изголовью кровати и склонились над Модиуном.

– Мы воспринимаем твои мысли, – мрачно проворчал Роозб. – Судлил нас научила, каким образом поддерживать связь с твоим мозгом. А потом она отправилась на бал танцевать. Мне очень жаль тебя, старина.

– Это почему же жаль? – машинально спросил человек. – И на какой бал она отправилась?

Человек-медведь, казалось, не обратил внимания на его вопросы, а продолжал говорить свое:

– Судлил решила, что ты сам справишься с гипнотическим воздействием зоувгов. Она, впрочем, заявила, что могла бы это сделать, но это явилось бы посторонним вмешательством в тайны твоего мозга.

– Все так, – спокойно согласился Модиун. – Гм… А что вы скажете на то, что она телепатически соединила вас со мной? Это ведь то же самое вмешательство…

– А она полагает, что это уже наше дело, – с удовольствием объяснил Доолдн. – Поверь мне, дружок, нас подобные сомнения и угрызения совести не мучают. Ты готов, Роозб?

– Да, готов, – с заметным напряжением в голосе откликнулся человек-медведь.

– Так вот, послушай нас, парень. Нужно, чтобы ты сам на это решился. Или ты убьешь нас – такую возможность мы обговорили, когда советовались с Судлил, – или ты полностью освободишься от гипноза зоувгов. Так что готовься получить самую большую трепку в своей жизни.

Модиун рывком сел на постели, вглядываясь в их полные решимости лица. Удивленный тем, что он на них прочел, человек проговорил:

– Я вынужден буду активизировать против вас свое восприятие, причем это может произойти автоматически…

– …и это нас убьет, – подхватил Роозб, – в соответствии с тем, что говорила Судлил.

Тут он неожиданно ударил Модиуна в грудь своим огромным кулаком. Удар оказался столь силен, что у человека перехватило дыхание.

– Ради бога… – начал он, задыхаясь.

Но не смог закончить, поскольку получил грубый удар по голове от Доолдна.

– Сейчас же активизируй свою систему в направлении избавления от гипноза! Ты не должен восстанавливать зоувгов! – прорычал человек-ягуар.

– Но это же нечестно! – выкрикнул Модиун.

Кулак Роозба попал ему в челюсть так, что он только крякнул.

– Это же несправедливо, как вы не поймете, – забормотал Модиун. – Их бессмертие…

Тут Доолдн прервал его слова великолепным прямым в солнечное сплетение.

– Активизируй восприятие, обормот!

Тогда Модиун стал защищаться. Пришел он в себя, поняв, что стоит на коленях у двери, а Роозб душит его, приговаривая:

– Активизируй, говорю тебе, восприятие, паршивец!

Наконец у Модиуна кое-как сформировалась мысль, что внушение может принимать самые различные формы. Метод, который они применяли к нему, был в этом отношении достаточно убедителен.

Минутой позже он уже лежал на полу, Доолдн держал его за ноги, а Роозб коленями сковывал ему руки. Человек-медведь занес кулак, и казалось, что сейчас обрушит сокрушительный удар ему в лицо.

Это было уже слишком. Человек сжался.

– Не бейте меня! Я все сделаю, что вы хотите…

В глубине его мозга вспыхнуло чувство огромного удивления. “Да, зоувги не предвидели, что кого-либо столь страстно может заинтересовать судьба человеческих существ”.

Занесенный над Модиуном кулак разжался.

– Что ж, давай сбрасывай гипноз!

– Все равно – это неправильно. Но дело уже сделано…

Они поднялись и поставили его на ноги. Стали обнимать. А Роозб, тот прямо-таки заливался слезами.

– Ну, парень… Ну, парень… – только и мог пробормотать он, задыхаясь. – Никогда я еще не чувствовал себя так погано. Но зато ты теперь должен сделать еще одну вещь. Ведь когда-то четыре миллиарда запрограммированных людей были приведены к мысли, что жизнь ничего не стоит. Так?

Модиун молчал. Он чувствовал, что вопрос риторический и отвечать на него не обязательно. А человек-медведь продолжал:

– Разве могла самостоятельно возникнуть у тебя мысль о том, что следует прекратить существование человеческой расы, если бы не воздействие зоувгов? Так ведь?

Да, он был прав. Это именно так и было.

– Вот поэтому-то твоим друзьям и пришлось действовать подобным образом, чтобы убедиться, что таких настроений у тебя больше не возникает. И послушай еще немного… Ты должен так повести себя со своей женщиной, чтобы она забеременела, и как можно скорее, а уж мы-то проследим. Попробуй только не сделать этого. Получишь еще взбучку, и посильнее, чем сегодня.

– Ну ладно… – с сомнением в голосе протянул Модиун. – Пожалуй, вы правы. Кроме того, в любом случае она – моя жена.

* * *

Он хохотал и плясал джигу. Все люди-животные тоже весело отплясывали вокруг него. А он был самым свободным среди них. Если говорить по совести, то, получив тело, он сначала постоянно испытывал некоторые затруднения, используя двигательные центры, но теперь это совершенно не ощущалось. Ритмы музыки прямо-таки вливались в него и возбуждали эти двигательные центры. Таким образом, получался быстрый, но удивительно грациозный танец.

Никого не касаясь, он двигался в толпе, пока не очутился перед женщиной, и тут же со смехом схватил ее за талию, едва она развернулась к нему лицом.

Весело смеясь, она приняла его объятия, и тут впервые их взгляды встретились.