Текст книги "Жизнь животных, Том III, Пресмыкающиеся. Земноводные. Рыбы"

Автор книги: Альфред Эдмунд Брем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 64 страниц)

Благородный, или красный, коралл (Corallium rubrum) имеет ветвистый ствол, который состоит из многочисленных слоев извести. Замечательно, что в их колониях очень часто встречаются или только одни женские особи, или мужские; реже различные полы располагаются вперемежку на одной и той же колонии, а изредка встречаются и гермафродитные особи. Благородный коралл водится лишь в Средиземном море и Адриатическом. Ловлей кораллов занимаются преимущественно итальянские рыбаки, не только у своих берегов, но у северных африканских, в особенности около Туниса и Алжира, где эта ловля доставляет наибольшую выгоду. Для этой ловли снаряжаются небольшие суда, от 6 до 16 тонн вместимости, на которых помещается 4-12 челов. рыбаков; принадлежности ловли состоят из большого деревянного креста, сколоченного из двух балок, длиной около 3 метров, к которому привязывается груз – большой камень или железные гири. К этой снасти прикрепляется около 30-40 небольших сеток из толстой пряжи; весь этот снаряд привязывается к крепкому канату и спускается в воду, где он тянется по дну. При этом в сетки попадают оторванные кораллы. Ловля эта очень изнурительна, так как тяжелую снасть постоянно приходится вытаскивать на поверхность очень часто без всякого улова. Ценность кораллов различна, смотря по качеству; хорошие кораллы продаются по 45-70 франков за кило; иногда кораллы бывают не красные, а черные, такое изменение цвета происходит вследствие гнилостных процессов рогового вещества, включенного в известковый ствол; черные кораллы ценятся дешевле и продаются по 12-15 франков за кило. В Италии ежегодно выезжает на этот промысел около 500 судов, и количество рыбаков, занимающихся ловлей кораллов, исчисляется около 4000. Кроме итальянцев добычей кораллов занимаются также испанцы у Балеарских островов и французы, но в гораздо меньших размерах.

Кораллы имеют в природе очень большое значение, так как от них постоянно остаются памятники. У других животных сменяются миллионы поколений, и от них не остается никакого следа, так как тело организма после смерти разрушается, и входящие в их состав органические частицы разлагаются на составные элементы, из которых живые организмы вновь создают органическую материю. Совсем иное видим мы у кораллов, у которых каждая особь накопляет в течение своей жизни некоторое количество минерального вещества и, таким путем, в течение нескольких геологических эпох, создаются грандиозные сооружения в виде мелей, рифов, островов.

К кораллам рифообразователям принадлежат описанные уже нами виды звездчатых кораллов (Astraea), мадрепоровых (Madrepora), пористых (Porites) и груздевиков (Fungia). Деятельность их проявляется во всей полноте лишь в теплых морях жаркого пояса; в общем кораллы рифообразователи обитают в воде, в которой температура не падает ниже 23° C и на глубине, приблизительно до 20 саженей. В Великом океане коралловые постройки распространены близ островов Сандвичевых, Туамоту и др., близ Австралийского берега, в особенности в Торресовом проливе, в Индийском океане, ближе к африканскому берегу, а также и в Красном море, наконец, в Атлантическом океане, в морях Вест-Индского архипелага. Постройки кораллов можно разделить на три типа: коралловые мели, коралловые рифы и коралловые острова – атоллы. Роскошный вид кораллового рифа много раз описывался различными исследователями, которые приходили в восторг от этого чудного зрелища. «В заливе Тур, – говорит Геккель, – мы любовались роскошным видом коралловых мелей. Совершенно чистая вода дозволяет беспрепятственно созерцать чудную картину дна, поросшего кораллами. Сравнение этих подводных лугов, поросших кораллами, с цветущими наземными полянами не дает еще истинного представления о них, так как здесь, в глубине кристальных вод, краски кажутся ярче, и все пестрит необыкновенным разнообразием цветов; притом же много очарования придает сознание, что все эти красивые пестрые цветы – живые существа. Пестрыми цветочками усажены ветвистые деревца и кустики, у подножья их распластаны на земле цветочные чашечки, которые тоже оказываются живыми организмами; даже пестрый дерн и мох, заполняющий промежутки между более крупными колониями, вблизи оказывается состоящим из бесчисленного множества мелких кораллов. Вся эта пестрая картина принимает еще более нарядный вид при ярком освещении жгучего тропического солнца, лучи которого рассеиваются при прохождении через толщу прозрачной воды… В этих чудных коралловых зарослях, которые красотой превосходят мифические сады Гесперид, можно наблюдать кипучую жизнь. Разноцветные блестящие рыбки, самой разнообразной наружности, резвятся и толпятся вокруг этих цветочных чашечек, словно колибри и насекомые у цветов тропических растений; здесь же ползают всевозможные ракообразные, улитки; морские звезды и ежи располагаются между стволами, словно укрываются в их тени. Мелкие червячки со щетинистыми пучками своих жабр выглядывают из отверстия своих трубочек, а между ними расположились пестрые актинии и плавают зонтичные медузы. Жизнь кипит, и борьба за существование проявляется во всей своей неумолимой суровости, каждое из этих животных направляет всю свою изобретательность на то, чтобы поживиться за счет более слабого своего собрата и, в свою очередь, должно наблюдать, чтобы не сделаться жертвой… Повсюду враги, отовсюду грозит опасность и смерть.

«Восхищенный волшебной картиной и желая рассмотреть ее поближе, – рассказывает Геккель, – я прыгаю через борт лодки и опускаюсь на дно и тотчас же убеждаюсь, что на морском дне еще менее безопасности, чем в диких зарослях тропического леса… Здесь также отовсюду грозит опасность если не смерти, то укола или ожога. Опереться ногой некуда, так как повсюду торчат острые каменистые зубцы коралловых стволов, даже на песке в промежутках между ними нельзя безнаказанно поставить ногу, потому что в нем зарылся морской еж, острые иглы которого вонзаются и причиняют сильную боль. Роскошную земную актинию, которая поместилась в створках гигантского моллюска тридакны, сорвать нельзя, так как, присмотревшись поближе, видишь, что это не актиния, а тело самой тридакны, которая, захлопывая раковину, может отрубить если не руку, то, по крайней мере, пальцы. Я пробую отломить красивую ветку кораллов, усыпанных цветами, как вдруг острая боль заставляет меня отдернуть руку – это маленький рачок ущемил своими клешнями мой палец. Обращаюсь в другую сторону и пытаюсь сорвать веточку с другого коралла, но опять неудачно: коралл оказывается жгучим и, при первом же прикосновении, моя рука начинает гореть, словно обожженная раскаленным железом; здесь же поблизости виднеются жгучие медузы, далее виднеется какой-то неясный темный силуэт… Быть может, акула?! Я поскорее обращаюсь в бегство, работаю изо всех сил руками и ногами и чувствую себя в безопасности, лишь очутившись с помощью матросов в лодке». Натуралист Форстер, спутник Кука, который, более 100 лет тому назад, открыл многочисленные коралловые рифы и острова в Великом океане, высказал предположение, что эти постройки образуются путем постепенного нарастания, начиная с огромных глубин и до поверхности моря; он полагал, таким образом, что одни и те же виды кораллов могут обитать на самых различных глубинах, но позднейшие исследователи доказали, что глубоководных полипов вообще очень немного, и что кораллы, образующие рифы, живут лишь на глубине 10-12 метров, в очень редких случаях в 30-40 метров от поверхности. Благоприятными условиями для развития колонии кораллов является чистая вода; лучше всего чувствуют они себя в широких проливах между рифами и в лагунах на стороне, обращенной к прибою; здесь они более получают пищи, приносимой морем. Где морская вода хотя немного опресняется или загрязняется наносами близ устья реки, там кораллы не только не развиваются, но даже погибают. Врагов коралловых колоний очень много, к ним принадлежат многочисленные бурящие животные: камнеточцы (Lithodomus), моллюски, различные черви, в особенности Serpula; эти животные разрушают каменные стволы кораллов; еще более многочисленны враги, которые поедают самих кораллов, каковы, напр., морские звезды, различные рыбы, голотурии и ракообразные.

Среднее нарастание коралловой мели или рифа около 1-11/2 см в год, но в исключительных случаях наблюдается гораздо более быстрое увеличение рифа, так, например, один корабль, затонувший у американского берега в 1792 году, был покрыт коралловыми образованиями, и когда произвели исследование в 1857 году, то оказалось, что наросло в течение 64 лет 5 метров известковых образований, следовательно, в среднем в год нарастало 8 сантиметров. Коралловые рифы образуются или на мелях, или на подводных возвышенностях, в особенности на выступах у вулканических островов. Что касается коралловых островов, то типичная их форма, в виде подковы или замкнутого круга, объясняется вековыми колебаниями уровня дна, причем рифы, образовавшиеся на глубине 15-20 саженей вокруг подводной скалы, постепенно выдвигаются из волн моря. Коралловые острова отличаются большим плодородием и обыкновенно бывают покрыты густой растительностью из пальм, хлебных деревьев и др.

Подотдел III. – Губки (Spongiae)

Наружность губок еще менее, чем у других животно-растений, дает возможность заподозрить в них животную природу. Тело их представляется в виде более или менее бесформенного комка, различной величины, в котором самое тщательное наружное наблюдение не открывает никаких признаков движения, которое мы привыкли считать характерным признаком всякого животного организма.

То, что мы обыкновенно называем губкой, представляет собой лишь скелет животного, которое помещается внутри, в виде слизистой массы. Скелет состоит из пористого рогового вещества, называемого «спонгином», которое по составу своему почти тождественно с хитином, из которого построены накожные покровы у насекомых.

Скелет губок представляет сплетение волокон из спонгина, а снаружи все тело по большей части облекается еще слизистой, иногда несколько более плотной оболочкой. Многочисленные поры, которыми пронизано все тело губки, ведут в узкие канальцы, которые, соединяясь между собой, образуют каналы большей величины, а местами расширяются в разной величины полости. Как канальцы, так и полости выстланы слоем плоских клеток (плоским эпителием), но в некоторых местах на этой поверхности клетки имеют другую форму; они выдаются в виде мелких, различаемых только под микроскопом бугорков и окружены воронкой или воротничком, а на своей вершине имеют длинный жгутик, способный двигаться. Такие клетки, как мы увидим далее, представляют полнейшее сходство с некоторыми инфузориями и называются жгутиковыми, или мерцательными, клетками.

Для жизни губок эти клетки имеют огромное значение. Все жгутики беспрестанно движутся в одну сторону и таким образом производят постоянный ток воды в канальцах. При этом животное получает и кислород, растворенный в воде, для дыхания, и пищевые вещества. Впрочем, органами дыхания, по предположению некоторых натуралистов, у губок являются воротнички жгутиковых клеток, а питание губок происходит весьма оригинально при помощи подвижных клеток. Эти клетки помещаются на внутренней поверхности в пищеварительных полостях, воспринимают пищевые частички, переваривают их и затем отправляются странствовать по телу, снабжая ткани, нуждающиеся в пищевых соках, т. е. «голодные ткани», выработанными внутри их продуктами. Когда все питательные соки, имеющиеся у них, израсходуются, они возвращаются к жгутиковым клеткам, которые принимают от них непереваренные частицы и выбрасывают их наружу. Совершив, таким образом, полный круг обращения по телу, блуждающие клетки снова скопляются в пищеварительной полости и опять воспринимают питательные вещества для переваривания. Кроме пищевых соков, блуждающие клетки разносят таким же образом по телу и красящие вещества.

Большинство губок гермафродиты, и лишь у немногих существует разделение полов. Развитие чаще происходит половым путем, причем зародыши проходят некоторый круг превращений и свободно плавают в виде личинок. Но вместе с тем у губок наблюдается и бесполое размножение посредством почек. Деление у губок наблюдается весьма редко, да и то обыкновенно неполное. Некоторые губки живут отдельно, другие образуют путем почкования колонии.

Лишь немногие виды губок обитают в пресной воде, а громадное большинство живут в настоящей морской воде и не переносят даже малейшего опреснения.

Для классификации губок принимают во внимание строение скелета и разделяют их на два класса: известковых губок и роговых.

Класс I. – Известковые губки (Calcispongiae)

Характерным признаком губок этого класса являются весьма разнообразного вида известковые образования, которые скопляются в их теле или в беспорядке, или правильно расположенными пучками и рядами и образуют твердый скелет. Известковых игл, крючков, звезд, якорей и других образований в теле губок так много, что именно они придают форму животному, и даже высохшая губка не изменяет наружного вида, а представляется в виде куска гипса определенной формы.

Едва ли найдется другой класс животных, у которых изменение формы достигало бы такой степени. Хотя известковых губок разделяют на 111 видов, но деление это очень неточно, сбивчиво, так как существует бесчисленное множество всевозможных переходных форм. Для натуралиста губки представляют прекрасный материал, где изменчивость видов проявляется с наибольшей ясностью. История развития губки изучена довольно подробно. Из яйца образуется личинка, которая выходит из материнского организма в виде овального пузыря с толстыми стенками и небольшой полостью. Оболочка пузыря состоит из клеток двух раз личных видов: передняя половина состоит из маленьких клеток, из которых каждая имеет мерцательный жгутик; заднее полушарие составлено более крупными клетками, которые не имеют жгутиков. Оживленное движение ресничек передней половины дает возможность личинке плавать. Во время свободного плавания в воде личинка претерпевает существенные изменения: задние клетки все растут и размножаются, так что через некоторое время они обрастают переднюю реснитчатую половину, которая под конец превращается в плоский кружочек в виде крышечки на чашке, образованной разрастающимися клетками. Еще через несколько времени этот кружочек совершенно втягивается внутрь, и образуется, таким образом, двуслойный мешок – гастула; позднее форма личинки изменяется в цилиндрическую. Некоторые губки останавливаются на этой стадии развития и достигают зрелости в таком виде.

К таким губкам принадлежат мешотчатые известковые губки, или асконовые (Ascones). Они очень небольшой величины и отличаются прозрачностью, так что в воде почти незаметны. Но иногда они образуют сплетения в виде слизистых комков, величиной с орех или даже с кулак, как, например, у решетчатой асцетты (Ascetta clathrus), которая встречается в Средиземном море и более северных морях.

Клубневидные известковые губки, или леуконовые (Leucones), принимают разнообразные формы: неправильных шаров, конусов и т. п. Несколько более привлекательную форму имеет кистевидная левкандра. Сиконовые, или сотовидные, губки (Sycones) принадлежат к наиболее красивым губкам.

Известковые губки живут исключительно в море, их нет даже в Балтийском море, вода которого не так солона, как в океанах. Они водятся у морских берегов, а в открытых морях не встречаются. Замечательна склонность губок к темноте, вследствие чего они избегают освещенных мест и селятся под нависшими скалами, в расщелинах, иногда даже под камнями, а еще чаще в густых зарослях водорослей; иногда поселяются также внутри по кинутых раковин моллюсков, в пустом панцире морского ежа и т. п. Сами губки не употребляются в пищу ни одним животным, но скелеты их, в особенности роговые, часто разрушаются другими, более мелкими животными. Довольно часто с губками сожительствуют растения.

Класс II. – Обыкновенные губки (Hoenospongiae)

Этот класс разделяется на два отряда: кремнероговых и стеклянных губок. Скелет у них состоит из сплетений роговых волокон, но здесь же в различном количестве находятся и кремневые иглы, а также и посторонние тела.

Отряд I. – Кремнероговые губки (Halichondridae)

Роговыми губками называются такие, у которых включений кремневых и других настолько мало, что присутствие их не бросается в глаза, хотя нельзя найти ни одного вида губок, у которых твердых включений совершенно не было.

По количеству посторонних включений, и вследствие этого по мягкости, в роговых губках различают несколько сортов: купальные, конские, классные. Торговцы губками различают 16 сортов продажных благородных губок (Euspongia), но все это лишь разновидности одного и того же вида; за другие виды можно счесть адриатическую благородную губку (Euspongia adriatica) и глянцевитую губку (Euspongia nitens); последняя в продаже не имеет почти никакой цены вследствие своей грубости.

Ловля губок происходит, главным образом, в Эгейском море и у берегов Сирии. Небольшая лодка, на которой помещается четыре ловца и один помощник, с раннего утра выезжает в море, и каждый ловец поочередно ныряет в воду, отрывая руками попадающиеся ему губки. Продолжительной практикой эти водолазы выработали себе способность оставаться под водой от 11/2 до 3 минут, но наиболее ловкие водолазы остаются без дыхания даже по 4 минуты на глубине 150 футов. По данному знаку помощник и товарищи, оставшиеся на лодке, поспешно вытягивают канат, и ныряльщик, изнуренный, появляется на поверхности, судорожно хватается за борт лодки и несколько минут тяжело дышит, из ушей и из ноздрей и изо рта высачивается вода, очень часто вместе с кровью. Немного отдохнув, водолаз опять бросается в воду.

В тех местах, где губки водятся на большей глубине, их добывают с лодки посредством трезубцев на длинных рукоятках (в 7-14 метров длиной), но так как губки обыкновенно растут в скрытных местах, в углублениях и в гротах под нависшими скалами, то ловля таким способом идет менее успешно. Успешность ловли зависит еще от прозрачности воды, и всякое, даже легкое, волнение мешает разглядеть губки, растущие на дне. Весьма интересно употребление масла для усмирения волн, которым пользуются рыбаки. Для этого на носу лодки всегда имеется сосуд с маслом и куча гладких камешков; ловец обмакивает несколько камней концом в масло и разбрасывает их в воду; это производит магическое действие: тончайший слой масла, всплывший на поверхности, моментально успокаивает волнение на расстоянии нескольких саженей вокруг лодки.

Пойманные губки на берегу обрабатываются очень простым способом: их очень долго мнут ногами, обильно поливая водой до тех пор, пока смоется верхняя пленка и содержащаяся внутри слизь. Дальнейшая обработка производится уже в специальных заведениях и заключается в белении различными способами (хлором, белильной известью и др. веществами).

Были попытки искусственного разведения губок, для чего свежепойманные губки разрезались на кусочки, насаживались на мелкие деревянные колышки и опускались на дно в ящиках или под каким-либо другим навесом для защиты от солнечных лучей. Опыты эти производились на Далматском побережье и дали сначала благоприятные результаты, хотя и не достигли практической цели, отчасти вследствие разрушительного действия древоточца (Teredo), который разрушал все деревянные сооружения, отчасти вследствие невежества и недоброжелательства местных рыбаков, которые нарочно уничтожали сооружения, построенные для этой культуры.

Существуют самые разнообразные переходные формы между благородными роговыми губками и такими, у которых твердые каменистые отложения в скелете преобладают над волокнистым роговым веществом. Посторонние включения бывают самые разнообразные; Геккель дал им общее название ксенофий. Ксенофии состоят из песчинок, целых или поломанных игл, обломков раковин, панцирей радиолярий и т. п. Все эти предметы проникают в губку, увлекаемые током воды, и здесь прикрепляются к роговым волокнам, которые, прежде чем затвердеют, бывают клейкие.

Кроме симбиоза губок с различными водорослями, еще чаще наблюдается сожительство их с гидроидными полипами, твердые ветвистые стволики которых, прорастая в различных направлениях через губку, составляют для нее твердую основу.

Существует семейство глубоководных губок аммоконид (Ammoconides), которые по общему строению могут быть причислены к роговым губкам, но скелет их состоит почти исключительно из посторонних тел. Типичный аммолинд (Ammolynthus prototypus) обитает на глубине 4-5 и более тысяч метров. К глубоководным губкам принадлежат также каучуковые, или кожистые, губки (Gummineae), к этой же группе относятся и хондрозии (Chondrosia), которые живут в одиночку в форме небольших лепешек или овальных комков. С ними сходны морские нимоны (Tethya), внешность которых довольно красива.

Весьма интересно, что в теле губок встречаются кремневые тельца совершенно определенной, хотя и очень причудливой формы. Они имеют форму игл, якорей, луков, булавок и т. п.

В Средиземном море водится интересная и красивая губка полиповидная аксинелла (Axinella polypoides); животное это представляет колонии многочисленных особей, расположенных вокруг одной оси; их выводные трубочки оканчиваются в ямочках, которые лучами разделены обыкновенно на восемь камер.

Сверлящие губки (Vioa) имеют гораздо большее значение, чем купальные губки, так как их мощная деятельность проявляется в массовом разрушении береговых скал и рифов, находящихся под водой. Эту колоссальную деятельность сверлящих губок можно сравнить лишь с созидательной работой коралловых полипов. Берега многих морей, состоящие из известковых каменных пород, на необозримое протяжение под влиянием их сверления разрушаются, превращаются в мелкий щебень и песок. Губки сверлят не только камни, но и известковые раковины других животных, которые, впрочем, менее поддаются их действию.

Сверление дыр и ямок производится отчасти механическим путем посредством твердых кремневых игл, которые приводятся в действие током воды, циркулирующей в полости губки, а еще более химическим действием кислоты, выделяемой животным, которая растворяет известь.

Пресноводных губок (Potamospongiae) известно лишь немного видов, хотя распространение их очень значительное. Они встречаются, можно сказать, во всех пресных водах, как в текущих, так и стоячих, даже в болотах и трубах городских водопроводов. Некоторые виды являются почти космополитическими, так как распространены почти во всем Старом Свете, в С. Америке, встречаются также и в Австралии; но наиболее богаты пресноводными губками С. Америка и в Южной – бассейн Амазонки. Наружность пресноводных губок очень разнообразна, но чаще всего они имеют форму плоских лепешек или подушек, на поверхности которых выделяются бугорки в виде маленьких конусов с выводными отверстиями на верхушке. Реже являются они в форме ветвистых кустиков; цвет пресноводных губок обыкновенно беловатый. Будучи высушенными, они становятся ломкими и легко растираются в порошок.

Размножение пресноводных губок хорошо изучено. В общем, оно сложнее, чем у морских форм. Плавающая личинка кругом одета слоем мерцательных клеток, а внутренняя полость выстлана зародышевым эпителием; между этими двумя слоями ясно обозначается и третий пласт (мезодермический), из которого впоследствии развивается скелет. Каменистые иглы и другие образования скопляются преимущественно в задней части полости и здесь, раньше всего, начинает формироваться скелет. После свободного плавания в течение 12-24 часов личинка прикрепляется к какому-нибудь подводному предмету передним концом, реснички втягиваются, вся форма тела делается более плоской, и начинается прорастание.

Так протекает половое размножение пресноводных губок, но наряду с этим у них наблюдается и бесполое, которое не менее интересно и напоминает размножение некоторых мшанок. С приближением зимы, в умеренных странах, а в жарких – сухого времени года, во внутренних полостях губки блуждающие клетки соединяются между собой в комки, которые покрываются снаружи роговой оболочкой. Такие капсулки представляют собой зародышей. На оболочке капсул иногда выделяются иглы, и всегда имеется одно отверстие, прикрытое лишь очень тонкой кожицей. В таком виде зародышевые капсулы благополучно переносят неблагоприятное время года, а с наступлением весны или дождей из упомянутого отверстия зародыши выползают и прорастают в новые губки.

Пресноводные губки часто имеют зеленоватый цвет, который зависит от множества водорослей, вросших в их тело.

Отряд II. – Шестилучевые, или стеклянные, губки (Hexactinelidae)

Губки, принадлежащие к этому отряду, называются стеклянными потому, что скелет их, после удаления внутренней мякоти, становится совершенно прозрачным, словно соткан из стеклянных нитей. Основная форма такого стекловидного скелета всегда одна и та же и представляет соединение трех осей куба, пересекающихся между собой под прямым углом. Впрочем, у некоторых форм этот основной план сильно усложняется.

Немного найдется животных, которые в состоянии производить изящные и разнообразные формы, какие наблюдаются в тканях скелета стекловидных губок. Величина стеклянных губок бывает разнообразна: от нескольких миллиметров до половины метра в поперечнике. Размножение происходит как половым, так и бесполым путем. Первые стекловидные губки открыты были еще в конце XVIII столетия, но долгое время они считались большой редкостью и были очень мало исследованы. На Востоке эти губки, по-видимому, известны были давно, и в Японии они служили даже предметом торговли, так как ценились за свое изящество и красоту.

К самым красивым губкам этого отряда следует причислить группу плетенковых губок (Euplectellidae), из которых наибольшим изяществом отличается узорчатая ситовидная плетенка (Euplectella aspergillum). Тело их представляет полый цилиндр 3-4 см в поперечнике и 30-30 см в длину, который состоит из спаянных между собой самых разнообразных и причудливых образований – игл, звездочек, ветвистых стволиков и др. Губка эта встречается в море около Филиппинских островов. Но и в северных морях есть очень красивые представители этих губок, какова, например, поркупина (Pheronema Carpenteri), принадлежащая к семейству гиалонемовых (Hyalonema); близко родственная ей форма голшения (Golchenia) водится у берегов Флориды. Из других гиалонем упомянем удивительную гиалонему (Hyalonema mirabile). К большому семейству лиссакин, или пучковых губок (Lyssakina), принадлежат Шульцева семперелла (Semperella Schulze) около 0,5 см в длину и филиппинская многопучковая губка (Polylophus philippinensis).

Диктионины (Dictyonina) отличаются большим разнообразием форм; к ним принадлежат Клаусов склеротами (Sclerothamnus Clausii), Геккелева фаррея (Farrea Haeckelii) и Элизова перифрагелла (Periphragella Elisae).

Простейшие (Protozoa)

Под именем простейших соединяются все животные, обладающие самой низшей организацией и состоящие только из одной жизнедеятельной клетки, почему они противополагаются всем остальным животным – Metazoa, тело которых состоит из тканей, представляющих комплексы множества клеток. По мнению некоторых натуралистов, под именем простейших должно понимать все те группы организмов, в животной природе которых есть возможность сомневаться. Действительно, многие из этих животных почти с одинаковыми основаниями могли бы быть причислены и к растениям и представляют как бы переходные ступени между этими двумя царствами организмов.

Тип простейших разделяется на два класса – наливочных животных, или инфузорий, и корненожек.

Класс I. – Наливочные, или инфузории (Infusoria)

Изучение инфузорий началось лишь с того времени, как усовершенствован был микроскоп, так как животные эти настолько малы, что разобраться в их организации можно только при большом увеличении и притом со многими специальными приспособлениями.

Натуралист Левенгук, в 1675 году, первый открыл этих мелких животных в дождевой воде, собранной в кадке; ему же принадлежат первые опыты искусственного разведения мелких организмов. Именно, он насыпал в пробирку толченого перца, налил дождевой воды и через несколько дней увидел, что в этой настойке кишат такие же организмы, которых он видел уже раньше в застоявшейся дождевой воде; отсюда и произошло название инфузорий, т. е. наливочных животных, так как вошло в моду разводить их в разного рода настойках. Ученые того времени с наивностью полагали, что получаемые ими таким образом живые существа воочию зарождаются, так сказать, на глазах у них. Появилось множество книг и брошюр, в которых давались подробные наставления, как получать тех или других животных. Вот какой рецепт дает, например, инженер Гриндель фон Ах для получения лягушки: «В заключение моего труда, – говорит этот почтенный автор, – я хочу описать появление на свет лягушки, которое мне удалось наблюдать при помощи микроскопа; однажды я взял каплю майской росы и, тщательно наблюдая за ней под микроскопом, вскоре заметил, что у меня сформировывается какое-то существо. Прилежно наблюдая на второй день, я заметил, что появилось уже туловище, но голова еще казалась не ясно сформированной; продолжая свои наблюдения на третий день, я убедился, что наблюдаемое мною существо есть не что иное, как лягушки с головой и ногами. Прилагаемый рисунок все поясняет».

Однако постепенно наука открыла, что произвольное зарождение во всех подобных случаях не имеет места*

*См. раньше – Общий очерк царства животных, стр. 37.

.

Приведем еще интересное во многих отношениях мнение великого натуралиста Бюффона. Он утверждает, что в природе существует непрерывный ряд организмов, организация которых постепенно усложняется. Насекомое – менее животное, чем собака; устрица – еще менее животное, чем насекомое; пресноводный полип еще с меньшим основанием может быть назван животным, чем устрица. Если продолжить это рассуждение, говорит он, то должно ожидать, что в природе непременно найдутся существа, еще более просто организованные, которые представляют собой промежуточные организмы между животными и растениями и неорганизованным миром – минералами. Эти промежуточные существа не в состоянии размножаться, подобно растениям и животным, хотя и проявляют некоторый вид жизни и движения. Другие же существа, которых нельзя причислить ни к растениям, ни к животным, могут, однако, соединять в себе некоторые признаки, общие обоим этим типам организмов. Но, вероятно, найдутся еще и другие существа, представляющие скопление самых мелких органических частиц, или молекул. Отсюда он выводит объяснение происхождения мелких наливочных организмов в настоях. Если взять, например, мясной бульон или настой из растительных семян и т. п., то, по его мнению, происходит разрушение органического вещества, причем упомянутые органические молекулы разъединяются. Их-то наблюдатели и видят под микроскопом в различных настоях.