Текст книги "О видах на урожай, альфа-самцах и кусочке счастья (сборник)"

Автор книги: Альфия Умарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Женщина гладила салфетки…

За окном валил снег. «Зимы ему мало! – непонятно на кого сердилась женщина. – Ведь март уже, а весной и не пахнет…»

Женщина родилась в марте. В эту пору в ее родных краях бывало солнечно и тепло, цвели абрикосы и миндаль. Она всегда любила это время.

Но на Урале в марте миндаль не цвел. Он в этих краях вообще не водился.

Женщина гладила. Водила утюгом по льняным, в полоску, салфеткам и вспоминала, что у ее матери их всегда была наготовлена целая куча – наглаженных, аккуратно подрубленных вручную. Странно, ведь гости у них бывали не так уж и часто, а дети прекрасно обходились и без таких «излишеств», как салфетки. Но мама была хорошей хозяйкой, и неожиданный приход гостей не мог застать ее врасплох.

«Я совсем не похожа на маму, – женщина отметила это с некоторым огорчением. – И хозяйка из меня так себе. И терпения у меня нет. Мама с отцом всю жизнь прожила, хотя всякое было. А я…»

Она задумалась и не замечала, что полотно утюга в который раз скользит по уже несуществующим складкам.

«Боже мой, салфетки… Я ведь сто лет их не гладила. С чего бы это? Неужели мне снова хочется семьи? Размеренности дней. Тихих уютных вечеров.

Не знаю, не знаю…»

Начиналось всё так невинно, на литературном сайте.

Его ник показался ей странным, даже абсурдным. На фото – строгое и очень умное лицо. И глаза… Ее поразили его глаза, точнее, взгляд – проницательный, недоверчивый.

Да, с чего всё началось тогда, год назад? С его «Камня преткновения», на который она наткнулась случайно. Хотя случайно ли?

Этот «Камень…» перевернул всё в ней. Ей показалось, что он поставил с ног на голову все ее представления об отношениях мужчины и женщины, кто из них «правее» и «главнее». Она читала, перечитывала и понимала, насколько он прав, этот Пеший Всадник. «Какой умный дядька, – подумала она, – как тонко и глубоко он видит. И сказать не боится, а ведь наверняка для многих это чуть ли не ересь. Какой молодец!»

Женщина с улыбкой вспомнила, как написала этому Пешему Всаднику на его рассказ комментарий: глупый, наивный, бестолковый. Просто ей очень хотелось выразить свой восторг и уважение. Причем вполне искренне.

Нет, она совершенно не старалась произвести на него впечатления, разве что делала это подсознательно.

Самое удивительное, что ее комментарий привел его в некоторое замешательство. Оказывается, он не ожидал такой реакции от нее, автора глупостей под названием… Ну да не важно, каким…

Ей захотелось почитать его еще. Каждая вещь открывала что-то новое в нем. Тут он – задорный бесшабашный парнишка, выросший у кладбища. Здесь – нарисовал картину праздника, того, советского, изнутри. Рассказ о сыне ее просто потряс. А «Запоздалая любовь»… Сколько чувств, эмоций, молодой энергии! И боль, которую она почувствовала как свою.

Потом – письма, первое из которых было неожиданным. Но привыкла к ним быстро. Спешила по утрам к компу, и всегда ее ждало письмо, одно не похожее на другое.

Звонки. Это была уже почти осязаемая частица его, незримого собеседника.

Сообщения на сотовый. Увлеклись. Игра (игра?) захватила обоих. Она смотрела на себя со стороны: ну точно девчонка, с азартом нажимает на кнопочки, набирая текст очередной смс-ки…

Порыв – «приезжай ты, или приеду я…». Она чувствовала, что еще не готова к этому, что всё развивается слишком стремительно, как лавина, не давая осмыслить, понять.

Успокоились оба, не желая гнать лошадей. Может, в надежде сберечь свой покой. Или комфорт…

Его письмо, всё в сомнениях, не напрасно ли они затеяли всё это, ее не то чтобы обидело. Задело. И это когда кроме первоначального дружелюбного любопытства у нее появилось к нему что-то еще, пока не обозначенное словами. Увлеклась ли и она им? Теперь женщина уже не могла ответить «нет». А он – «не увлекайся мной…» Значит, ее собеседник как всякий мужчина – по привычке – вовлекал в свои «сети» симпатичную ему женщину? Неужели так? Но почему, почему ей так не понравилось это письмо? Разве и она «флиртовала» с ним, решая убедиться в своих женских чарах?..

Ах если бы всё было так просто!

Он вел себя порой как мальчишка. Влюбленный. С обидами. Почти театральными репликами. Она даже пожурила его.

Одумался. Стал сдержаннее. Но именно его непредсказуемой романтичности, порывистости в поведении стало недоставать…

…Женщина гладила салфетки. Блуждала по прошлому. Мечтала о будущем.

Так хотелось стать, наконец, счастливой – рядом с любимым человеком…

Отставила утюг. Задумалась, вспоминая письма…

«…Твое письмо подействовало на меня неожиданным образом, словно накрыло теплой, нежной волной и понесло в страну детских, юношеских, теперь уже несбыточных, мечтаний.

Прочитал днем, а ощущение все еще гнездится в сознании, окончательно не улетает. Сплошная добрая эмоция.

Я начинаю тебя «бояться», неровен час, влюблюсь, а это уже страдания…

Чуть-чуть я уже влюбился.

Буду считать это поверхностной эйфорией, зыбью, легким бризом на поверхности моей глубинной, неповоротливой психики…

Так что меня так растормошило?

Твоя тонкая лесть, умеешь, возможно, непреднамеренно.

Твоя способность рассуждать по-мужски.

Своевременно соглашаться, это – от восточной женщины!

Желание быть счастливой, с этаким легким налетом нежности и ностальжи.

И стиль, умение излагать…

И все это, в совокупности, и называется женским умом».

«…Сегодня я стряпала пироги. Давно не делала этого. Хотя раньше, когда всё было относительно ладно, ни одного выходного не проходило без выпечки. Мне нравилось это делать. Запах печеного – это запах семьи. Запах уюта. Семейного очага. Неужели для меня так важна семья? Формальные атрибуты счастья…»

«…Я исподволь пытаюсь увлечь тебя, но от этого трудно отказаться, общаясь с женщиной. Тем более с той, что мне по нраву, как говорится, в пазл. Это получается на автомате, само собой. Не надо мной увлекаться, постарайся, это только будет отвлекать тебя от выбора реальных претендентов. Всегда будешь сравнивать. Зря мы всё это затеяли…»

«…Мне больно. Я устала быть одна. Мои плечи хрупки. Я не могу быть всё время «железной леди», я самая обыкновенная женщина. И мне хотелось плакать – после твоих слов: «Не надо мной увлекаться…»

…У меня уже был опыт поездки к человеку, которым я увлеклась. Было пять дней счастья. Так мне казалось. Потом – опустошение и боль. И это не забылось. А потому я вряд ли решусь снова на такой «эксперимент». То, что последует после встречи, не стоит этих дней взаимного упоения, мгновений счастья.

Мне нужно больше. Мне нужно всё.

Спасибо тебе – за то, что встретился. За твое чувство ко мне. За то, что сумел разглядеть и понять такую же одинокую душу.

Ты глубоко симпатичен мне, может, даже больше.

Прости, если чем-то обидела. Я не хотела этого.

Я не прощаюсь с тобой. И не ставлю точку. Лишь многоточие…»

«Мне тоже, в принципе, нужно всё.

Устал я, очень устал. Эмоциональность свою нужно обуздывать.

Всё кажется – там, за поворотом, оно, счастье…

Но… Тормоза сносились, разгоняться нельзя, впереди – стена…

Давай не будем ставить точку…»

«…Нас разделяют расстояния и прошлое, и, возможно, настоящее. Есть еще такой момент, как «понравишься – не понравишься» при встрече. Одно дело – общение на расстоянии, другое – глаза в глаза»…

«Настоящее нас не разделяет. По крайней мере, меня. Я больше чем уверен, что мне ты понравишься – когда глаза в глаза. Укоренились мы, укоренённость наша, вот что нас разъединяет…»

«…Мы с тобой избегаем разговоров о любви. Наверное, это правильно. Так ли уж важно, как называется связавшее нас чувство?! Главное, что оно есть, что мы прикипели друг к другу, нашли свои «половинки», что само по себе невероятная удача. Я и так чувствую, что, как ты ласково называешь меня, сколько говоришь и пишешь милых словечек, называешь меня прелестью, – это для тебя не очень привычно, и ты в какой-то мере «ломаешь» себя…»

«…Стал перебирать в памяти всех женщин, встречавшихся на моем пути.

Долго перебирал, рассматривал уже со своих теперешних высот и пришел к не очень оригинальному для тебя выводу: ты – ЛУЧШАЯ из них.

Мне очень хочется сказать, что я от тебя в восхищении. Ты стала любимой для меня женщиной. Не встречались мне такие. Не чувствовал ни в ком всей гармонии, которую я вижу в тебе.

Скажи, а о чем ты мечтаешь? Как видишь наше будущее? Что тебя беспокоит?»

«…Ты задал в последнем письме такие серьезные вопросы, что я чуточку растерялась. Как рассказать вот так сразу о сомнениях, о чем думаешь, чего ждешь, о чем мечтаешь…

Я мечтаю о своем доме. Нашем доме, понимаешь? Чтобы я могла сама расставить там всё так, как мне хочется. Не обещаю, что в нем будет всегда идеальный порядок, – разве уют и тепло дома важнее отсутствия пыли и стопок отглаженного белья?!

Я мечтаю о вкусных запахах на кухне. Например, пирогов или когда жарится мясо с большим количеством лука. М-м, как я люблю этот запах! Отчего-то он ассоциируется у меня с настоящим домом, семьей, благополучием.

Еще о том, чтобы ты курил свою трубку с ароматным табаком, а я сидела рядышком или у тебя на коленях, и мы слушали наш любимый блюз…

У нас мало пока еще общих воспоминаний, но они так симпатичны мне…

А еще хочу пойти с тобой на рыбалку. И поймать там какого-нибудь чебака или карасика… Или за грибами отправиться. Обожаю бродить по лесу, когда под ногами мягко пружинит, птицы поют и воздух можно пить – такой он чистый и особенно вкусный.

Я мечтаю увидеть с тобой город твоего детства. Места, где ты родился, рос, которые помнят тебя, твоего отца.

Еще я мечтаю показать тебе свои родные края. И ты поймешь, откуда родом этот милый разрез глаз. И почему я так люблю тепло – поймешь.

Я хочу увидеть с тобой другие города или даже страны. Почему бы и нет?! Мы бы открывали друг друга для себя и – вместе – мир вокруг нас.

Хочу засыпать в твоих объятиях и просыпаться у тебя на плече, ощущать твое дыхание.

Я хочу быть рядом с тобой. И физически. И в мыслях. И в сердце. Хочу красиво стариться рядом с тобой, становясь какими-то черточками похожей на тебя.

Наверное, я всё пишу не так, не о том. Какие-то глупости, наивные мечты…

Но одно я знаю точно – я хочу этого!»

…Женщина гладила салфетки, а в душе ее цвели абрикосы и миндаль, решительно игнорируя снежный март за окном…

Ах этот чудный мамин яблочный пирог

Прочла на днях один роман. Роман как роман, таких множество: случайная встреча мужчины и женщины, вспыхнувшая любовь, препятствия, чинимые жизнью, счастливая развязка… Раньше, лет десять назад, пожалуй, меня эта история даже умилила бы. Но теперь… Боже мой, выдуманная жизнь, выдуманные чувства, всё выдуманное. Искусственное.

Отчего же тогда не бросила читать? Бросила бы, если бы не дивное, совершенно изумительное описание кухни ресторанной жизни – простите за каламбур. И самой кухни в прямом смысле – колдовства приготовления блюд, церемонии их подачи, и того, как всё было устроено и работало в том баре на берегу океана. Рассказано настолько аппетитно, зримо, что, казалось, видишь те великолепные блюда, слышишь их волшебные ароматы, ощущаешь во рту божественные, незабываемые вкусы…

Вообще, удивительна наша память на вкусы и запахи. Казалось бы, сто лет не ела фруктовой мороженки в бумажном стаканчике, а купила современный «фруктовый лед» на палочке и… вдруг, неожиданно, вспомнилось то чудо из далекого детства – лилового цвета, с легкой кислинкой, которую черпали деревянной лопаточкой, да понемножку, чтобы продлить это, увы, не такое уж частое удовольствие. Но как ни растягивай его, оно все-таки заканчивалось. Стаканчик пустел. Палочку, пропитанную мороженым, еще чуть-чуть можно было подержать во рту, даже погрызть немного. Но и она тоже теряла вкус и с сожалением выбрасывалась. Липкие руки и губы некоторое время напоминали о съеденном лакомстве, но, будучи вымытыми, уже не пахли вкусной фруктовой прохладой…

Или вот ощущения, когда попробовала в первый раз киви. Обычно ведь, впервые что-то пробуя, невольно ищешь ассоциации: на что, ну на что же это похоже? Знаете, что напомнил мне вкус этой «лохматой картошки»? Зеленый урюк, до зрелости которого далеко, как до верхушки развесистой урючины посреди нашего сада. Как я любила грызть эти кисленькие плоды, иногда посыпая их солью – так было еще вкуснее. Когда объедаешь совсем тонкую в ту пору жесткую зеленую оболочку, добираешься до косточки – еще светлой, с белым полупрозрачным мягким ядрышком, вкусным и сладковатым. И оно тоже съедалось с удовольствием.

Впрочем, в детстве вкусным было всё. Хрустящая горбушка черного хлеба, натертая чесноком с солью, незрелые яблочки размером с грецкий орех, виноградные усики и нежные кисловатые молодые листья, «пирожное» – за которое запросто сходил кусок хлеба с маргарином, присыпанный негусто сахарком… С ним обычно выходила играть на улицу моя лучшая подружка и на привычное пацанское «дай откусить, не жадись» вынуждена была угощать других. Кому ж охота прослыть жадиной!

Но всё это так сказать «подножный корм». А уж как вкусна была мамина стряпня! Она не была какой-то изысканной, со сложными блюдами, традиционными в каких-то семьях воскресными обедами – с праздничной белой скатертью, сервировкой. Нет. Она была совершенно простая: борщ, куриный суп с лапшой, жареная картошка и рыба, и… просто волшебная выпечка, которая удавалась маме всегда. Румяные булочки в виде роз, пахнущие ванилью, блестящий, с гладкой поверхностью рулет с орехами и изюмом, аппетитные ватрушки с домашним творогом, который мама делала из магазинного молока, и просто заставляющий проглотить язык пирог с яблоками.

Ах этот незабываемый яблочный пирог! Закрываю глаза и будто наяву вижу его – испеченный в сковороде, он круглый, с гладкой румяной корочкой, с красиво и аккуратно защипанным швом, с ароматом, от которого просто кружится голова, – сладких яблок, сдобного теста. А вкус, боже мой, какой вкус: кусочки с сочащейся яблочным нектаром мякотью просто таяли во рту… Я могла съесть, кажется, одна такой пирог – так его любила. А еще любила смотреть, как творилось это чудо. Опара на тесто из молока, свежих дрожжей и части муки обычно ставилась с вечера, а утром, когда мы все еще спали, в тесто добавлялось всё необходимое: яйца, сахар, сливочное масло. К тому времени, когда мы просыпались, тесто, уже поднявшееся и обмятое пару раз, было готово. Помытые яблоки, а это был белый налив из нашего сада, уже ждали своего звездного часа. Они чистились и резались в последний момент, когда была раскатана нижняя часть пирога. Яблоки, посыпанные сахаром, выкладывались на нее, а сверху накрывались крышечкой из теста, которую мама виртуозно защипывала. Потом пирог немного расстаивался, смазывался яйцом с ярким оранжевым желтком – такие всегда у домашних курочек, и отправлялся в духовку. Теперь оставалось только ждать. И это было для меня самым трудным.

Скажите, как, ну как можно спокойно ждать, когда по кухне через некоторое время начинал плыть запах сначала просто пекущегося теста, потом к нему присоединялся слегка обозначенный, потом всё более явственный яблочный аромат. Нетерпение гнало к маме: «Мам, ну скоро? Ну когда?» Мама, чтобы отвлечь меня от роли сторожа пирога, который никуда не собирался удирать, отсылала нарвать листочков смородины для чая. Рос у нас такой куст с дивно пахнущими листьями, но не дающий ягод – климат не тот. Но мы его все равно очень любили – за эти самые листья.

Пока я со всей ответственностью выполняла поручение, вынутый из жаркого нутра плиты пирог уже отдыхал на доске, накрытый салфеткой. Горячим его никогда не ели, как я ни просила, – а это еще примерно с час мучительного ожидания. На что бы его потратить, чтобы не маячить у стола и не заглядывать под салфетку каждые пять минут, проводя пальчиком по его теплой гладкой поверхности. «Ну, может, уже остыл? Посмотри, мам, он уже совсем холодный», – говорила я, немножко привирая.

«Неугомонная, зови уже папу и братьев, будем пить чай», – говорила мама наконец, когда у меня не оставалось слюнок.

Обычно мама пекла не один такой пирог – для нашей семьи, состоящей из родителей, меня и трех братьев, одного его, конечно, не хватало, потому их было два. А еще один – такой же красивый и румяный – был предназначен для соседей, семья которых была такой же большой. Так было принято: когда в нашем доме пеклось что-то вкусное, мама всегда угощала этим наших добрых соседей. Думаю, что их дети, уже сами давно взрослые и даже имеющие внуков, вспоминают иногда тот яблочный пирог, который готовился с такой любовью и душевной щедростью моей мамой. Как помню я невероятно вкусный плов, лепешки с выжарками и луком или самсу с тыквой, которые пекла в тандыре наша соседка тетя Хасият.

Давно уже нет мамы. Но память о ней и обо всем, к чему прикасались ее умелые и добрые руки, жива во мне. Она согревает меня и сегодня. Да и как можно забыть? Ведь тот яблочный пирог был не просто кулинарным блюдом. В нем для меня соединилось всё, что связано с родным домом, его уютом, теплом, любовью, счастьем…

…Я часто пеку шарлотку и почему-то очень редко – яблочный пирог. Наверное, потому что помню мамин, и мне при всем старании не повторить его. А еще потому, что не вернуться туда, в детство, где самым любимым кушаньем был мамин яблочный пирог.

А пойду-ка я в машинисты… Об абсурдных предложениях с сайтов о работе

– Всё, – сказала Галка решительно, – иду в машинисты катка! Прав, наверное, для работы на нем не надо. Зачем? Никого не обгоняешь, не подрезаешь, едешь себе, едешь и грузинские песни поешь… Помнишь, короткометражки Резо Габриадзе про дорожных разметчиков? Так же хочу!

Нина, привыкшая за долгие годы общения к подобным шуткам подруги, не удержалась:

– А почему именно в машинисты, а не, к примеру, в президенты, Галюнь?

– Не, президентство – это не мое, – возразила Галка, – да и не зовет никто в президенты. И даже в его первую леди не зовут.

– А в машинисты, что, зовут?

– Ага. Зовут, – рассмеялась Галина. – Ты же знаешь, я в поисках работы и потому рассматриваю всё, что предлагают.

Нина знала: ее подруга, корректор по специальности, не так давно потеряла работу в журнале. Тот благополучно закрылся, не выдержав конкуренции с финансово более подпертыми изданиями. Галина сразу же разместила свое резюме на всевозможных сайтах по поиску работы, но пока подходящей не находилось.

– Представляешь, прислали тут на днях с одного из сайтов подборку вакансий. В письме еще написали так персонально: мол, Галина Петровна, уважаемая, эти актуальные вакансии мы подобрали специально для Вас.

Нина заинтересованно спросила:

– Да ты что?! И что за вакансии?

– Не поверишь, все как одна «по мне». Теперь вот вся в растерянности: не знаю, какую выбрать.

В словах Гали чувствовался подвох, но Нина пока не догадывалась, в чем он.

– Слушай, так ведь это же здОрово, когда есть из чего выбирать, – искренне порадовалась она за подругу. – Ну так вот, – продолжала Галка, – я и хотела с тобой посоветоваться, ты же у нас кадровичка, знаешь, что почем.

Нина и тут не услышала иронии.

– Ну, давай, не тяни кота за резину, – сострила она.

– Не буду, еще в лоб отскочит, – в тон ей ответила Галя. – Значит, так, первая вакансия называется Office Manager.

– Офис-менеджер, – перевела Нина. – Господи, ну ни слова в простоте! Этого «манагера» теперь кругом суют. Ладно бы еще менеджер по продажам, по закупкам, а то ведь уборщица и та – менеджер по клинингу, а проще, по швабре да ведру поломойному.

– Зато как звучит: «менеджер по клинингу», – почти пропела Галинка.

– Звучит-то звучит, но подозреваю, что твой Office Manager – это как многофункциональный кухонный комбайн: она и секретарша, и завхоз, и тайный осведомитель босса о настроениях сотрудников – кто против кого дружит. Не исключено, что этим ее обязанности не ограничиваются…

– Да, – заключила Галина, – это мне точно не подойдет. Тем более на эту должность скорее всего требуется девушка максимум до двадцати трех, с модельной внешностью, с ногами из-под мышек и с мозгами оттуда же. Так что этот вариант не мой.

– А что еще предлагают? Огласите весь список, пожалуйста, – напомнила Нина известную фразу из любимого обеими фильма.

– Следующая вакансия – начальник отдела маркетинга, с зарплатой аж под сто тысяч.

– Да ты что?

– Ага, представляешь?! С одной стороны, начальник – это хорошо, – стала рассуждать Галинка. – На работу он не опаздывает, а задерживается, платят больше, чем подчиненным, есть на что два раза в год ездить на острова – и это плюс. Но, опять же, и спрашивают с него за всех. А это минус. Да к тому же маркетинг для меня – понятие очень расплывчатое. Я вот про него точно знаю одно: когда тебе пытаются втюхать, к примеру, два товара по цене одного, типа за второй я почти ничего не плачу, а о том, что первый при этом в два раза дороже того же в соседнем магазине, помалкивают, – это маркетинговый ход. То есть, попросту, обман тех, кто обманываться рад. Нет, не получится у меня обманывать, я краснею, когда вру, – призналась Галя..

– Это правда, я знаю, – согласилась Нина, улыбаясь.

– Еще зовут в бухгалтеры. К сожалению, это отпадает сразу, – огорченно произнесла Галина. – В цифрах я не путаюсь только в первом десятке. И потом считать чужие деньги, сводить дебеты с кредитами и составлять отчеты мне кажется таким скучным… Цифры, цифры, цифры – ужас какой-то…

– Ну, это как сказать, Галя. Кто-то даже слышит музыку цифр, особенно цифр средств, капающих на его личный счет. Это же просто песня!

– Только, видимо, не из моего репертуара.

– Хорошо, а еще где предлагают работать?

– На складе.

– Где-где?

– Да, складским работником. Представляешь меня в синем халате, в нарукавниках, выдающей что-нибудь промасленное?

– Глупенькая, в нарукавниках уже никто не работает лет тридцать как… Везде учет компьютеризированный, подъемники, погрузчики ездят.

– Нет-нет, и не уговаривай, не пойду кладовщиком… – замахала руками Галина.

– Так и быть, не ходи в кладовщики. А куда пойдешь?

– Так одна вакансия осталась – машинистом катка. Вот зарплата, жаль, не указана. Написано: по результатам собеседования. Боюсь, по этим результатам меня и за так работать не возьмут.

– Галка, шутки шутками, но тебе действительно прислали эти вакансии?

– Нин, абсолютно серьезно. Я сама удивляюсь. В моем резюме четко, черным по белому, написано, что я по образованию корректор, что всю жизнь им работаю и что ищу работу по своей специальности.

– Тогда при чем здесь все эти манагеры, кладовщики, машинисты катка?

– Вот и я о том же? При чем? Может, я чего-то не понимаю? Может, связь с моей профессией все-таки есть?

– Да какая же здесь связь может быть? – удивилась Галина подруга.

– Ну не просто же так мне прислали именно эти. Не от балды ведь! Вот взять офис-менеджера. Она следит за порядком в конторе, чтобы всё функционировало, и функционировало правильно. То есть она корректирует эту работу. Так?

– Ну, предположим, – улыбнулась Нина.

– Значит, в какой-то мере она корректор.

– Хорошо, убедила. Ну а начальник отдела маркетинга? Что здесь придумаешь?

– Здесь будем отталкиваться от слова «начальник», то есть руководитель. Стало быть, у него кто-то или что-то в подчинении, так?

Нина согласно кивнула.

– У корректора тоже есть «подчиненные» – предложения, например, правила, слова. То есть она над ними начальник, и они ее слушаются, – в глазах Галины появилась лукавинка.

– Ну, так по твоей логике любую должность можно притянуть за уши к твоей профессии.

– Разговор ведь не о любой, а о тех, что мне, уж не ведаю на основании какой логики, предложили на сайте. Значит, их и разбираем. Так, теперь счетовод Вотруба, то бишь бухгалтер. Н-да, тут сложнее. Какая связь между исправлением ошибок и командиром над цифрами? – задумалась Галя. – А, нашла! Как переводится это слово с немецкого? Не знаешь? Buch – книга, Halter – держатель. И главное здесь первое слово – книга. А я кто по диплому? Корректор книг и журналов, – с победой воскликнула Галя.

– Ладно, ладно, согласна. Интересно, а как ты свяжешь свою буквоедскую профессию со складской? – с шутливым вызовом спросила Нина.

– Ну, тут всё просто. Склад – это хранилище чего-то, так?

– Так, – не стала спорить подруга.

– Моя голова, мой мозг – тоже хранилище – навыков, умений, знаний. В том числе и знаний корректора. То есть я, получается, работник своего склада, то есть мозга. Ну а если я умею управляться на этом складе, то получится и на другом.

– Вывернулась, – похвалила подругу Нина. – Я даже предположить не могу, какую связь ты найдешь своей специальности с работой машиниста катка.

– Дай подумаю. Машинист катка чем занимается? Ровняет и размечает дорожное покрытие, чтобы оно было гладким, с понятной и четкой разметкой. Правильно я понимаю?

– В общем, да.

– Ну так и я делаю тексты ровными и понятными, избавляя их от ошибок.

– Всё, сдаюсь. Твоя взяла! – рассмеялась Нина. – Ну и какую же из этих пяти подходящих вакансий ты выбираешь?

– Я бы выбрала ту, что тоже можно связать с моей, корректора, – вправщика мозгов тем, кто такие вакансии рассылает.

– Ну, дорогая, такую тебе не предлагают. Да и нет ее в природе.

– То-то и оно, что нет. А жаль… Ну да ничего, наше нигде не пропадало. Буду искать дальше «с перламутровыми пуговицами»…