Текст книги "А если это любовь?!..(СИ)"
Автор книги: Alexandrine Younger
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
И только Космос, для которого эта новость была уготовлена последнему, поняв, что Лиза ни на минуту не шутила про то, что скоро вернётся туда, где когда-то родилась, сделал вид… что ничего не случилось. Смолчал, кивнул темной головой, приглушил Дитера Болена в магнитоле и стал играться с зажигалкой, любуясь тем, как огонек то появляется, то исчезает. Павлова не сразу догадалась, почему космическое чудовище спокойно повторяло «молодец, молодец», а после выдавало внушительную тираду:
– Ну да, ну да, красивая! Я знал! – Кос часто кивал головой, отводя синие глубокие зрачки в сторону, подбирая доходчивые слова. – Мы ж здесь, как в лесу грёбанном живем. Ни хрена рядом нет, куда не плюнь, а МГУ – сортир какой-то! Ни говна, ни ложки… Как ты тут столько лет живешь, блин, непонятно!
– Не хами мне! – Лиза недооценила друга. Зато… переезд в Ленинград спасал Лизу от всякого рода неопределенности, которая не давала ей ступить шагу, не думая о том, что её дружба с Космосом давно перешла всякие рамки. – Я не могу наплевать на своё образование. Таскать баклажки на рынке мне тоже не хочется, и я не могу послать всех к чертовой бабушке! А Ленинград…
– Какой, к лешему, Ленинград? На фига? Может, лучше сразу к неграм, страны третьего мира спасать, а чё? В Москве себе места не найдешь? Надо умотать? Кто в этом логове за тобой стоять будет? Думаешь, что москвичей там прям ждут?
– Я – ленинградка! Место рождения в паспорте показать? Ещё вопросы?
– Свой среди чужих, чужой среди своих! Просто предупреждаю…
– Тебе бы только мотать мне нервы, да? Лучше бы ничего тебе не говорила. Уехала бы, дело с концом. Дальше бы все своими делами занимались. Уверена, что мне бы устроили отличные проводы!
– И я бы на них не пришёл. Беснуйся со своим развеселым братцем! Не думай про меня дальше!
– Ну и пожалуйста! Больше не надо за мной мотаться, без тебя дорогу найду!
– Куда ты одна поперлась, эмигрантка фигова?
– Сдрисни с глаз моих!
Лиза убегала от Космоса, и мчалась по улицам с такой прытью, что через три минуты, не без помощи обходных путей, оказалась дома. Отогреваясь от неприветливого января под горячим душем, голубоглазая могла дать волю слезам, признавая, что такого положения вещей не стерпит. О правоте друга не слишком хочется размышлять, но он вел себя, как будто у него отнимают домашнего зверька. Или этот зверек, неблагодарный и злобный, покусал пальцы, что есть мочи. Или же…
Чёрт дери! Учась в Москве, Лиза бы жила прежней жизнью, и они могли бы также, не разлучаясь, поддерживать прежние отношения, робко переходящие во что-то другое, нежели то, что могла обещать дружба. Тем более… в последнее время они и сами не прочь нарушить священные границы, которые выстроились самовольно, и переставали существовать, когда руки воровато и ожидаемо соприкасались. И оба предпочли бы не нарушать момент, не называя вещи своими именами.
А такое возможно? Нет, Лиза все ещё продолжала отмахиваться от Фила, который был уверен, что от правды никуда не спрятаться. Без особенных успехов, потому что замечала, что её просветы не остаются без ответа. К ужасу, Павлова знала, что ничем себе не может помочь, и все больше и больше думала, что есть люди, которыми она не хочет ни с кем делиться. Точнее, человек. Назовем его редчайшим греческим именем из шести букв. Ну, хорошо-хорошо, так ещё марка сигарет называется. Советская.
Все в жизни Лизы Павловой катится к этому инопланетному, но она ещё пытается бороться с подобным положением вещей. Правда, в прошлые выходные кульбит был сделан настолько бездарно, что в понедельник утром пришлось вызывать врача – тридцать восемь и восемь. Больше чая с лимоном. И никаких мыслей. Все проблемы от того, что она слишком часто и много тревожит свою черепную коробку.
Космос звонил два раза. Пчёла приглашал сестру к телефону, но Лиза закашливалась, и, утыкаясь в подушку, прогоняла брата из комнаты. Закрывая двери, беспрерывно полоскала себя тем, что не хочет видеть Холмогорова. Раз ему так важно было обидеть её, упрекнув в том, что в Ленинграде она чужая, Лиза примет это к сведению. И не будет помышлять, что даже при всегда радушной Ёлке станет скучать по Москве, родственникам, Валере, Сашке и… Косу!
Но, очевидно, не как по другу. Потому что всякие узы разорвутся, когда она ступит за порог Ленинградского вокзала. Лиза будет опустошена, но и с таким диагнозом люди живут долго, механически со всем справляются.
Может, не стоит идти на такие жертвы? Москва, Ленинград, поезда, переезды…
Опять мысли! Так нельзя…
– Перемен… Мы ждём перемен!– прохрипел магнитофон в комнате через стенку, и Лиза медленно прошлепала в комнату брата, чтобы дать ему волшебный пинок и заставить привести кухню в божеский вид.
Пчёла делал вид, что куда-то собирался, но на деле пытался бороться с приступами оглушительного зёва и приливами бесконечной зимней лени. Цой в динамиках нисколько его не бодрил, а вид Лизки, возникшей в комнате, как чудо в перьях, заставил только глупо усмехнуться, проговорив вместо приветствия односложное и нецензурное:
– Бля-я-я-я…
– И тебе тоже доброе утро, братец, – Лиза плюхнулась на разобранную кровать Вити, указывая ему в сторону двери, – но минутка доброты закончена, иди драить кухню!
– Сегодня твоя очередь, кисляк, – Пчёла потрепал сестру за щёку, чтобы она оживилась, и не ходила по дому так, будто она брошенное приведение, – чего опять?
– Да так… – Лиза потянулась, и следующим же жестом обхватила плечи брата руками, пряча нос в его ключице, – ничего, Вить. Просто болеть устала. Болтаюсь, как забытая клизма. Скучно!
– Хорош заливать-то, – такого Пчёлкина точно никто не видел. Когда он баюкал сестру на руках, словно ей лет пять, и она боится бабайки, – я ж вижу, что заболеть – это так, типа предлога.
– Сорока по имени Космос донесла?
– Я вообще-то дома был, когда ты его к херам отправила.
– Книжку грустную в библиотеке прочитала, поэтому настроение было хреновое.
– Не знал, что у Коса в тачке такое есть! Понимаю! Разосрались, с кем не бывает?
– А не надо было так срезать…
– Он прав как бы. Никто бы тебе больше этого вслух сказать не решался.
– Витя, мне тяжело с ним ссориться, но я… не знаю, как объяснить происходящее! Просто сказала, что уеду учиться, жить буду у тётки, а он всё про то, что меня там съедят…
– Но ты ж поссорилась, а он огреб. Типичный Кос! Годы идут, а он, блять, на рожон лезет…
– Разберемся сами! Не дрейфь, я его бить не буду.
– Давайте быстрее, а то ходит, бля, по Рижскому, рассеянный с улицы Бассейной! Бортанула его, молодец! Сурово…
– Мне от этого не легче, – отрываясь от брата, Лиза прислоняет спину к панельной стене, обклеенной простенькими обоями. Ей не по себе, но уже не от простуды. Она уже несколько дней не видела Космоса, и представляет, что он может о ней думать. Ей ужасно хотелось к нему!
– Совет бесплатный, – Витя положил голову на колени сестры, беря её ладошки в свои большую пятерню. – У тёть Тани тоже такие были. Помню…
– Мне все говорят, что я на нее похожа, – в самые странные моменты своей жизни, Лиза часто задавалась вопросом: а как бы мама поступила? Компромиссов следователь по особо важным делам не терпела, и если что-то и хотела, то шла к своей цели напрямую. – Отвлеклись, братец! Чего ты там сказать хотел? Совет для утопающих?
– Вы же умные детишки, знаете, какой жизнью жить будете, – Пчёла иллюзий не пытал. – Не сближайтесь! Неизвестно, с какой стороны там клюнет. А у тебя все и так ладно скроено! Чего там Ёлка удумала? Институт, комсомол, ответственный комитет, а там дальше? Подыщет тебе дерьмократа какого-нибудь…
– Тьфу на тебя, тогда я точно останусь в Москве! – девушка прыснула от смеха, представляя, как план брата мог воплотиться в жизнь. – Артурчика Лапшина скажи! Тот тоже бравый комсорг с вышколенной биографией! Анна Станиславовна не раз спрашивала у тёти Вали, как я поживаю.
– Пиздец! Вали, малая, и лучше за бугор, а то Косматый этого, стопудовый случай, не простит.
– Я сама себя не прощу!
– Да ну?
Лиза немного помолчала, не спеша продолжать разговор. Не хватало бы, чтобы Витька обо всем догадался и понял, что её отношения с Космосом стали совсем не дружескими. Не нужно вмешивать брата туда, где целых два человека не могли решить, что и к чему. И Лиза не понимала, что с собой делать, кроме того, как сматывать удочки к чёрту из Москвы!
Пусть без малого неделю Лиза думает, что её план, похоже, летит в мусорное ведро.
Не все связи рвутся без крови.
– Что тебя смущает, Вить?
– Влюбишься, как пить дать! Или уже влюбилась? Все вы бабы такие. Плакать снова начнёшь, жалкая такая, что аж душу рвёшь, – и если кого-то Пчёла и мог жалеть в этой жизни, то это была его сестра. – А Кос… мы ж с ним из одной колоды, не замечала? Кому как не тебе об этом судить?
– Мне заметно большее, что ты мог, либо не хотел о нём узнать.
– На хрен? Объясни…
– Не дави. Я не могу сказать тебе про то, в чём сама ноль без палки!
– Я предупредил! Не считая сил и времени, которое бы мог спокойно дрыхнуть.
– И Баба Яга против! Сам, правда, не понял, пока против чего…
– Против голодухи и несварения желудка!
– Будет тебе омлет, а не разогретая картоха. Только мусор сходи выкинь, проветрись.
– А ты без тапок перестань ходить, а то батя меня ж заругает!
– Встречаемся через пятнадцать минут на кухне!
– Замётано!
***
Сюрпризов Космос не признавал. Зато Холмогоров-младший любил праздники, а уж в умении отмечать грандиозные события их с Пчёлой вряд-ли кто-то переплюнет.
В этот раз все как-то совпало. И нежданная новость, грозившаяся сбыться через добрых полгода, и день рождения. И все по душу Лизки. Сначала она вздумала сообщить, что все давно и прочно решено: окончит школу, чемодан забьет до отказа и прямиком на историческую родину. Учиться, учиться и ещё раз учиться, как говорил великий вождь. Супер! Кто с ней поспорит. Пишите письма! И не воняйте…
Не угадала. Хотя бы, потому что надо думать головой: шило на мыло! Остаться одной в городе, где нет знакомых и друзей, только одна тётка. Где даже погода заставляет отплевываться и завидовать перелетным птицам. Все в Москву едут, от лимиты отбоя нет, а она, видите ли, уезжать, бежать!
Нет, Кос ни на что не претендует, но он не хотел потонуть на этом рифе, оказавшись в дураках. Он ведь только добра этой алмазной желает, и все делает, чтобы ни одна тля в её сторону рта не раскрыла. Охраняет, не хуже брата. Хоть и не брат он ей, и никогда, никогда им не будет! Он не клялся!
Раз так, и Лиза не собирается признавать здравое мнение, то это и есть очередное доказательство, что ничего Космосу не светит. Как привыкла заигрывать, так и будет держать на коротком поводке, и морозить своими льдинами. Смотреть на него, как завороженная. Делать вид, что не понимает, во что выливается их безупречная дружба. В каком подъезде они там ещё не целовались? Или держит дистанцию, зная, что жизнь расписана далеко наперед. Или… Их вообще ничего не сдерживает!
Ничего против закона не делают. Тянет.
Космос и сам бы рад не думать о том, как много места в его жизни занимает Лиза. Не сестра Пчёлы, которая носится с ним на пару, а именно Лиза Павлова. Косу было бы с ней интересно, даже если бы она не влилась в их компанию.
Но стоит слово против выразить, то вспыхивает, как спичка. Угадай, что эта неугомонная лисица выкинет в следующий раз! Ребус похуже, чем Кубик Рубика. И того, что Лиза вполне серьезно отваживалась на переезд из Москвы, Космос, без преувеличений, никак не ожидал. Мало ли…
Ездила на каникулы, обживалась, получается, что ли? Умно! Но ему этот план не по нраву.
Космос не знал, почему так остро среагировал. Почему довел Павлову в очередной раз, понимая, что ранит. Он же не дуб, представляет, что… довел. Трубки теперь не берет, спряталась. Вздумала заболеть. Проклинает его, наверное. Теперь точно уедет. Твою мать!..
Сплошное «твою мать», и Космосу ни капли не стыдно, что его словарь так скуден на эмоции. Они ещё не разобрались, что им друг от друга надо, но вынос мозга, как всегда, по расписанию. Зачем? А точнее, на какой чёрт нужно так все усложнять?
Раньше, чтобы разгадать загадку или лихо спихнуть свою домашку по географии, Космос шёл к Лизе. Вооружившись его же атласом, карандашом и терпением, Павлова находила ответы на вопросы Холмогорова. За это он кормил её мороженым и водил в кино, а потом клялся, что когда-нибудь возьмётся за голову. Но опять приходил к ней на пару с Пчёлой, чтобы готовить шпоры на грядущие экзамены.
Этот рыжий гад потом их продал аж за трешник. Какой лох только на эти каракули прокуренные повелся? Вот же замануху придумал Пчёлкин!
Школу Космос давно оставил в кошмарных снах, учебники скопились ненужной горкой в книжном шкафу, а экзамены ему больше не грозят. С Лизой он поссорился, да так, что пломбиром и кинохой точно не откупиться. Казусы приходится устранять самому, и именно поэтому Кос идет на мировую.
Он так решил. Тем более в этот раз он был виноват точно, без преувеличения и, наверное, не стоило так орать на подругу, которая ничего, в общем-то, ещё не сделала. И не будет в этом отъезде никакого криминала.
С последним у Коса и Пчёлы, по мнению Фила и Лизы, и так не ощущается нехватки. Пусть и без году неделя, запасными колесами на старых Жигулях, но они наконец-то зажили не так уж и плохо. Кос уже оставил работу в баре, и мог себе позволить то, о чем другие обыватели могли только рассуждать, прикрываясь речами о «трудно достать» и «дорого». Чтобы не опускаться до таких разговоров Космос и согласился всюду следовать за бригадой Парамона, неотступно выполняя план по патрулированию нужных точек. Пчёла присоединился без раскачки.
Розовые розы, которые Космос укрыл от мороза свежим выпуском «Правды», напоминали ему, что разговор с Лизой неминуем. Лестничные марши быстро сменяли друг друга, но Кос решил замедлить шаг, думая, что сказать девушке, кроме как:
– Поздравляю с днём рождения, желаю счастья в личной жизни! Пух…
Сын профессора астрофизики не мог придумать иного.
========== Зима 88-го. Уже не дружба… ==========
Лиза прерывала вынужденное заточение. Этого требовал день её рождения и Пчёлкин, вошедший к ней с поздравлениями. Затем к детям присоединились и родители, души в них не чаявшие. Валентина Анатольевна с грустью замечала, что скоро Лиза совсем выпорхнет из гнезда, а Павел Викторович велел жене не разводить сырость, преподнеся племяннице подарок от всей семьи – серебряные часики. Витя поклялся, что выбирал лично, а Лиза сердечно благодарила, отмечая, что подарок ей очень по душе. Женщина приободрилась от добрых слов, и, украдкой смотря на рамку с фотографией родителей Лизы, только смахивала едва выпавшую слезу.
С каждым годом Лиза становилась отражением своей матери. Даже волнистые локоны стали отдавать рыжеватым отливом, а громкий смех, переливающийся звонкими волнами, в точности повторял материнский. Голос бойко чеканил слова, невольно вытягивая собеседника на полную открытость и честность. От отца, Алексея Владимировича, девушке достались лишь пронзительные глаза и волевой взгляд.
Валентина так и не смирилась с тем, что авария отняла её сестру. Незаслуженно и скоропостижно. А Лиза приближалась к возрасту, когда Татьяна, не мешкая и идя вперед к своей цели, определила свою судьбу. Влюбилась не на шутку, полностью взаимно и навсегда. Что-то подсказывало Пчёлкиной, что Лиза также постоянна в своих чувствах.
Валентина Анатольевна не ведала, радоваться ли или плакать?..
Ёлка позвонила первой, сообщая, что приехала в Москву на пару дней; служебная командировка. Но краткий срок пребывания не исключал того, что ровно в шесть вечера Чернова ждёт племянницу в холле гостиницы «Украина» вместе с рыжим сопровождающим.
Витя, отнимая трубку из ладони сестры, тихо проговорил Черновой что-то про блок настоящего «Самца», который положен ему за услуги провожатого. Лиза прекрасно услышала, что тёзка хвойного дерева в долгу не осталась. Ёлка напомнила племяннику, что нужно дать передышку всем девицам Москвы и области. Эти двое стоили друг друга.
Валера обещал, что вырвется в увал. Лиза помнила, что у большого брата просто нет возможности позвонить. Фил тренировался целыми днями, и просто не мог позволять себе большего, чем полагалось. К слову, его дембель все быстрее приближался.
Пропал без вести только Космос. Лиза коротко отмахивалась, когда братец спрашивал о том, звонил ли ей «взволнованный», но в глубине души была задета без меры. Кто из них виноват в ссоре, разбираться не хотелось, и, смотря на себя здраво, Лиза задавалась простым вопросом…
Зачем она ему нужна?
Кос и так не знает отказа в женском внимании. В эту сторону его жизни Лиза боялась вмешаться. Вспомнить только один случай с Барминцевой, стоивший беспочвенных переживаний.
Ладно, не один. Но Карина Боровицкая быстро сошла с дистанции, говоря, что видит больше, чем Космос и Лиза вместе взятые.
Они же ничего друг другу не обещали! Ни… че… го…
А эти бессмысленные заигрывания следует вычеркнуть. Подумаешь, что в определенные моменты у них не было связи с землей? Провалились в черную дыру, с кем не бывает?..
Черная дыра, вселенная, звезды… Космос…
К чёрту!
Сидеть дома Лиза не собиралась. Нужно было наконец-то прогуляться, чтобы сбросить с себя окончательный морок недели, проведенной в обнимку с подушкой. Мама всегда твердила ей о том, что нет ничего хуже беспросветной лености, и поэтому Лизе никогда не составляло труда найти себе полезное занятие. Поэтому следует выйти на улицу…
Лиза спустилась почти до почтовых ящиков, как вдруг её окликнули:
– Это не с пятого ли этажа Лизка, Витькина сестра, вымахала? – молодой мужчина приветливо подмигнул Павловой. В этой приземистой фигуре Лиза узнала Артура Лапшина. Он давно переехал отсюда, время от времени навещая родителей. – Та самая! Хвостик?
– Так точно, – почти равнодушно сказала Лиза, опираясь на перила, – а ты какими ветрами, Артур? Партийное задание?
– Родителей проведать приехал, уши погреть и новости разузнать, – «чужие дети растут быстро» – успел подумать Лапшин, замечая, что перед ним стоит совсем взрослая девушка. Не бесячий подросток, однажды не явившийся на дворовый субботник, а нечто неземное, с внимательными и умными глазами голубого цвета. Даже поговорить с такой интересно. – Во время летит! Два года здесь не жил, а уже невесты под боком! Ну, чё, пионерка, как Витёк?
– Не все новости сразу узнаешь? Ну, Артуридзе, теряешь хватку… – беседа с бывшим соседом не входила в планы Лизы. Но раз диалог завязался, то почему бы и не поболтать, убивая время. Её все равно никто не ждёт, – а мне кажется, что ты ещё не так стар. Витька где-то в окрестностях шляется, может, успеешь поймать?
– А ты по-прежнему сестричка за братика, Лизок? Все с ним, да с дружками его, в беседке сидишь, да пепси-колу в стекле просишь купить?
– Нянек мне и правда хватает, спасу нет!
– На кой-черт тебе такие?
– Родные, заразы…
– А я тут тачку отцу показать приехал, очередь выстоял. Своя!
– Могу поздравить, сосед, – коротко ответила Лиза, доставая из кармана варежку, – ладно, дороги лёгкой, а мне по делам. Бывай! И передай привет родителям…
Лиза хотела быстро распрощаться и улизнуть, чтобы Артурчик от семьи не отвлекался, но Лапшин планировал продолжить разговор, не спеша прощаться:
– Лизк, поделись? – Артур пытался разузнать то, что мамаша и так рассказала ему дома, как на духу: «хорошая у Пчёлкиных девчонка выросла, только ходит уже с одним». И это – «ходит» – звучало, как диагноз. Все ж знали про эту девчонку, что тётке сгрудили после смерти родителей, а те были важные шишки. И что делать ей в этом бедламе? – От женишков отбоя не знаешь?
– Тебе бы в ЗАГС, директором, – Лиза решила оставить вопрос с подвохом открытым, – штампики людям ставить. Вдруг в горком возьмут?
– А че ли нет, работа не пыльная, и кто ж знает, куда занесёт?
– Видишь, как я славно придумала!
– Вот тогда-то всё о Витькиной сестричке узнаю.
– Не терпится поставить мне штампик?
– Красавица, всё зависит от тебя. И с кем сейчас на машину смотреть пойдешь!
– Девочек к машинам пускать нельзя, а особенно чужим! Правда, Лиз?
Придумывая способ, как быстрее ретироваться куда подальше, Павлова и не заметила, как решение её проблем…
Сам пришёл! Сам!
Наверное, Космос не очень радушен. Потому что Лиза не видит его лица, но примерно знает, о чем он может думать.
– Не спорю, – когда-нибудь она отрежет этому комическому чудищу язык, – а это – Космос! Знакомься, сосед, он не кусается.
– Артур! Не один во вселенной, но вроде тоже так имечко редко… – представляясь Холмогорову, Лапшин вовремя смекнул, что он здесь явно третий лишний. Это читалось по серьезному взгляду Космоса. И по букету роз, которые он принес своей подруге.
– Ну, будем знакомы, король Артур, – Космос почти открыто язвил, потому что до его имени снова докопались, – а имя греческое.
– Наслышан я о таких именах!
– Земля вообще полна слухов, это я тебе, как Космос говорю.
– Все это, конечно, здорово, ребята! – Павловой первой надоел этот обмен любезностями. – Ладно, побегу опять домой, кажется, кошелек забыла…
– Не стану отвлекать молодежь! – вопросов больше не было. С таким провожатым – границы на замке, можно точно не сомневаться. – Брату привет, Лизка!
– Передам, передам, Артур! – проговорила Лиза вслед Лапшину, ушедшему в сторону своей квартиры.
– Я проверю!
И когда дверь на втором этаже хлопнула, Лиза обернулась, чтобы посмотреть на Космоса. Парень закрывал лицо букетом цветов. Розовые розы…
– Гюльчатай, открой личико!
– Я вовремя, красивая?
– Более чем, – обрадовано ответила Лиза, когда цветы оказались в её руках, – мои любимые!
– Я знаю…
Космос тронул Лизу за руку, и она не дернулась, а придвинулась ближе, оказываясь в космическом захвате, из которого не пыталась выбраться. Он немного наклоняется, чтобы поцеловать мягкую розоватую щёку, пахнущую легкими духами, но голубоглазая обнимает парня за шею, давая волю собственному чувству.
Ей трудно долго его не видеть. Кос пришёл, и Павлова снова может свободно дышать, но когда их губы трепетно соприкасаются, то воздуха отчаянно не хватает. Они знают, что это уже не дружба. И неважно. Они подумают об этом потом, без чужого вмешательства.
Хочется продлить сокровенное мгновение, но букет роз, забытый и немного помятый, падает на пол. Космосу приходится отпустить от себя Лизу, чтобы поднять цветы, которые он искал всё утро.
И поздравить её с днём рождения. С каждым годом этот день становится для него всё дороже.
***
Снежинки танцевали свой причудливый вальс, и Лиза, стоя у окна, наблюдала за этими движениями. Пока на Космоса напал приступ голодающего, у нее была возможность подумать о том, как начать разговор…
О том, что он, разумеется, вечно орёт как потерпевший, но она все равно видит в нем положительные стороны, и в этот раз, как оказалось… Космос выразил позицию сразу нескольких человек, считающих, что Лизе не следует менять координаты. В Москве и так не дует…
И стоит ли возвращаться туда, где были пережиты не самые лучшие события юной жизни?
– Вот еда, так еда, – довольным тоном произнес Космос, оставляя тарелку с куриным супом пустой, и, принимаясь за чай с куском вишнёвого пирога, – я тебе отвечаю! Это не та хрень, которую мой батя заказом возит домой из академовской столовки. Я уже на нее смотреть не могу, как и на рожу этой выдры!
– Не говори с набитым ртом, а то подавишься, и будет мне подарок на день рождения, – поставив свою кружку в мойку, Лиза принялась убирать посуду, не терпя лишней кухонной грязи. – Ладно, Космодром, я в любом случае тебя откачаю!
– А как? – заинтересовался Холмогоров, протягивая к Лизе свою длинную руку. – Вот если осенью это случится, обожрусь где-то! К кому мне тогда?
Лиза резким движениям закрывает кран, и, всплеснув руками, оборачивается на своего гостя, сверля его недовольным голубым взором:
– Ты нормальный?
– Нормальный, – без лишних вывертов ответил Кос, но тут же исправился: – был, пока не стал дружить с девчонкой. Занесло, блин, как-то по весне. И всё…
– Ну, извини, мой генерал, что спутала твои карты!
– Нет, ты чего, я серьёзно! Мне пол школы в свое время завидовало, а с одним дебилом вообще однажды на дискотеке подрался, потому что взревновал он, гаденыш!
– Значит, что Славка не из-за пачки сигарет вой начал тогда?
– Мне абсолютно по херам!
– Уеду, будешь нормальным, в чём проблема? Тем более у тебя великие планы на жизнь, сам рассказывал. А я, Кос, так и быть, приеду к тебе на каникулы!
– Планы, в которые мы с Пчелой тебя никогда не пустим, и твой переезд, никак не сочетаются!
– А должны были?
– Ты столько лет живёшь в Москве, какого фига?
– Ты допрыгаешься, Холмогоров, – со вздохом произнесла Лиза, усаживаясь рядом, – и мои подарочные духи, которые ты искал аж неделю, я вылью тебе на голову!
– Пацаны не поймут, откуда такое амбре, – Космоса наконец-то настигло умиротворение от близости днавнер – скажи, что будет-то, если допрыгаюсь?
– Не дай Бог, придётся на мне жениться!
– Да уже по-любому придется в нашем-то случае. Вот я отыграюсь тогда, да! За все мучения!
– Шутка, расслабься, не такая я и вредина…
– Правильно, ты просто неугомонная алмазная зараза. Так что, милая, пока гуляй!
– Разрешаешь, да? – спрашивает Лиза, когда длинная рука парня накрывает её плечи, закрытые тканью болотной водолазки, а пальцы начинают играться с железными клёпками на джинсовом комбинезоне.
– Все, больше не предъявляю, сама решай.
Воцарившееся в семиметровой кухоньке молчание не было понятно Лизе. Она только следит за тем, как Космос рассматривает её ладони, будто что-то понимает в этих длинных тонких линиях.
– Чего ты замолчал? Все, мы больше не будем ругаться по пустякам, мне тоже не нравится играть в рыбку…
Ей впервые за неделю спокойно. Это ощущение защищённости могло возникать только с её самым лучшим на свете Космосом. Она не хотела метаться. И думать о том, что случится завтра или через полгода. Парень лишь привлек её к груди, потрепав по розоватой щеке, монотонно отвечая:
– Вспомнил тут, что опоздал кое-куда. Пчёла один там разруливать остался, долю мою заберёт!
– Какой Пчёла, а? Он сдал тебя с утра, не должны вы были сегодня ничего разруливать! Сдавайся, признавайся!
– Не жалко курилку, алмазная?
– Стоит тебя немного пожалеть, и ты на шею садишься, а мы в разных весовых категориях!
– Тогда посмотри на меня своими бесстыжими.
– Виновата в том, что неделю не брала трубку?
– Спасибо, что напомнила.
– Опять целоваться полезешь, чудище?
– Перестань, я же не такое уж и чудище!
– Мне известно это многим лучше, чем другим.
– Оставим это между нами!
Через несколько месяцев Космос и Лиза решат, что выбор очевиден.
