Текст книги "Полночь (СИ)"
Автор книги: Алеся Вильеас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
– Теперь я ещё больше убежден, – его голос вырвал меня из раздумий, и я повернулась к нему лицом. – Бармен из меня хреновый, но смешивать напитки мне нравится.
Я легко улыбаюсь ему, стараясь не выдать своё волнение от того, что разговор зашёл в нежелательное русло.
– Тебе нравится твоя работа, Джейд?
Эм.
– Вполне, – киваю.
– Чем же?
Тупик.
Я сейчас должна отвечать за социального работника, и я понятия не имею, за что социальный работник любит свою работу.
– Люблю помогать людям.
– Пф, слишком очевидно, – он закатывает глаза. – И…со всеми ты так хорошо ладишь, как со мной?
Двойной хренов вопрос.
– Нет, – мотаю головой, сжав плед в руке, – да и не сказать, что я хорошо с тобой лажу, – безразличное пожатие плечами.
Укол.
– Что ты имеешь ввиду? – сощурился он.
– Твоё чрезмерное хамство иногда выходит из-под контроля, не замечал? – слова прозвучали так, словно я вернулась на семь лет назад и высказывала свои претензии Уэльсу.
Он улыбается. Самодовольно.
– И не только оно, не правда ли?
А вот в эту сторону клонить было необязательно, Остин.
Я крепче сжимаю плед и подтягиваю его чуть к груди. Словно защищаюсь от очередного нападения на моё личное пространство.
– Что произошло, Джейд? – хрипло, почти на ухо.
Я вздрагиваю и оборачиваюсь.
– Ты о чём?
Как же. Я прекрасно понимала, о чём сейчас может пойти речь, но говорить об этом не было никакого желания.
– О том, что было сегодня в моём номере, – кажется, эти слова даются ему с большим трудом.
– Это, – запинаюсь я, – это не то…это…просто забудь.
– Я что-то сделал не так?
О боже, Остин Уэльс действительно интересуется тем, сделал ли он что-нибудь не так во время секса?
– Мы действительно сейчас будем обсуждать это? Здесь? – мои щёки уже пылают.
– Да, – твёрдое, безоговорочное. Так просто он от меня не отстанет.
– Дело не в тебе, – отмахиваюсь я, в надежде, что он всё поймёт.
Но как он может что-то понять, Джейд? Он ведь не телепат! Конечно он думает, что дело в нём, он ведь старался сделать тебе хорошо, а не ты ему…
– Тогда в чём? – тёмно-карие глядят в упор.
Ох, он и вправду не собирается останавливаться.
– Во мне, – коротко отвечаю я.
В данном случае дело действительно во мне, а точнее в том в человеке, который…пытался сделать это со мной.
Он хмурится после моих слов. Его совсем не удовлетворил мой ответ, но, кажется, на моём лице довольно понятно написано, что дальше продолжать этот разговор я не желаю.
Всё стало слишком сложным.
И разбираться в этом прямо сейчас, в самолёте, над Англией, мне крайне не хотелось.
***
В тебе? Какое-то, блять, странное пояснение твоего долбанного поведения!
Я отворачиваюсь, продолжая сверлить дыру в сиденье напротив и скрещиваю руки на груди.
Анализировать её поступок у меня уже просто не было сил. За эти три дня я заебался, как за весь месяц. Недосыпы, почти постоянный стояк, и попытка разобраться в ней просто выжали меня, как лимон.
В ней.
Ёбаный бред.
Судя по тому, как она опасливо смотрит на меня, а иногда и вздрагивает от моих движений, я сомневаюсь, что дело только в ней.
Дело не может быть только в моём хамском поведении. На хамство можно ответить хамством или промолчать. На удар можно ответить ударом или отойти.
Отойти.
Она вздрагивает так, будто я причиню ей физический вред.
Или…кто-то другой уже сделал это?
Чтобы понять всю эту чёртову херню, мне нужно увидеть её с другим мужчиной. Увидеть её реакцию на его присутствие.
И как ты себе это представляешь, Холланд?
Хмурюсь.
Холланд?!
Какое-то отвратительное сочетание имени с фамилией. Мой отец был явно не в себе, когда придумывал мне имя. Мать бы точно так не извращалась над сыном.
Перевожу взгляд на Джейд. Она уже закрыла глаза и наклонила голову к окну, словно уснула. Её плед съехал на пол, оголяя эти чёртовы, мать их, привлекательные ноги.
Было большой ошибкой надевать это облегающее платье. Короткое, эффектно выделяющее каждый рельеф её тела.
Облизываю губы, вспоминая о том, как она стонала мне на ухо, а затем, выгнувшись, наблюдала за каждым моим действием в зеркале.
Думала, я не видел? Как же!
Блять, да как вообще можно после этого спокойно сидеть рядом со мной и…разговаривать? Да я бы прямо сейчас положил её на свои колени и отшлепал как школьницу. А затем трахнул бы на задних сиденьях самолёта.
Тяжело выдохнув, вытягиваю руку и поднимаю её плед с пола. Накрываю и убеждаюсь в том, что она действительно спит. А затем вновь возвращаюсь к своим извращённым мыслям.
***
В очередной раз опускаю голову, глядя на свои сцепленные ладони и надеюсь, что в мою сторону больше не полетит ни одного вопроса. Я не в настроении отвечать на них, и он…кажется, тоже.
Таксист заворачивает направо и останавливается у дома Остина, когда моё сердце пропускает удар.
Гэвин?
Какого чёрта он здесь? Какого чёрта он стоит прямо у машины и резко оборачивается, как только Остин открывает заднюю дверь машины.
Я поворачиваю голову вправо, вцепившись рукой в сиденье, и наблюдаю за тем, как пару человек из нашего отдела стоят возле дома и что-то бурно обсуждают.
Хватаюсь за ручку и открываю дверь, выходя из машины. Гэвин уже направляется к Остину и хватает его за руку, что-то на полном серьёзе проговаривая.
–…туда, сэр, – заканчивает Гэвин.
– Что происходит? – мой голос звучит взволнованно.
– Дом Мистера…Холланда попытались ограбить, – поясняет Гэвин.
Остин хмурится, а затем делает шаг вперёд, но рука Гэвина тут же возвращает его в прежнее положение.
– Вам туда нельзя, мистер Холланд.
– Можно, – он вырывает руку, и я замечаю, насколько сильно напряжена его челюсть.
Это плохо. Это очень плохо.
Он делает ещё одну попытку сорваться с места, но Гэвин снова принимается за своё. Остин оборачивается, сверля того яростным взглядом.
– Вы меня не поняли? – впервые я слышу настолько серьёзный тон своего напарника. – Ваша квартира временно опечатана.
Уэльс щурится, глядя в глаза мужчины напротив, а затем выплёвывает то, что вертелось у него на языке последних пять секунд:
– Слушай ты…твоё ёбаное лицо кажется мне знакомым, – словно ядом. Вырывает руку в очередной раз, потирая запястье.
– Не заговаривайтесь, мистер Холланд, – Гэвин вытянул шею и положил ладонь на ремень брюк, указывая на свой полицейский значок.
Боже правый, где он успел его достать?
– И что ты мне, блять, сделаешь? – насмешка. Кривая, искренняя.
По телу пробегает дрожь от того, насколько он похож на прежнего себя.
– Посажу за решётку? – по сравнению с Уэльсом, Гэвин держится достаточно хорошо.
– И? Судя по всему тому, что происходит, мне всё равно пойти некуда, так что, хули и нет?
Вызов. Шаг вперёд.
Остин определённо выше Гэвина.
– Остин, – шепчу я, и он тут же переводит взгляд на меня. Всем своим видом пытаюсь показать, что он ведёт себя отвратительно, и получаю в ответ лишь фырканье.
– Нахуй, – раздражённо.
– Что, простите? – переспрашивает Гэвин.
Да ты серьёзно?
– Нахуй всё, – повторяет он. Больше для себя, чем для меня или Гэвина.
Разворачивается и уходит к таксисту, который в этот момент уже начал закипать.
Как только Остин оказывается у машины, я оборачиваюсь к Гэвину и сквозь зубы цежу:
– Какого чёрта здесь происходит? – моя ярость действует на него куда убедительней.
– Они были здесь, Джейд. Перерыли весь его дом…
– Что они искали?
– Доказательства того, что он жив. И они их нашли – его документы.
Твою мать!
Твою грёбаную мать!
– Что нам делать…куда его теперь?
– Пока мы не подыщем ему новый дом, он поживет у тебя.
Бам!
От внезапности я опешила и сделала шаг назад, врезавшись взглядом в чёрные глаза Гэвина.
Не лучшая идея.
Нихрена не лучшая идея.
– Как ты себе это представляешь?! – раздражение выдавало меня с головой. – У меня квартира усыпана оружием!
– Джейд…
– А в одной из комнат всё ещё находятся мониторы, по которым мы наблюдали за его домом. Как ты представляешь это себе, чёрт бы тебя побрал?!
Горячая рука хватает мою кисть, и я оказываюсь позади высокого мужского тела. Выглядываю из-за спины Уэльса, и вижу полное недоумения лицо Гэвина.
– Вы, – почти шипение, – какого ху…
– Остин! – но этот раз мой крик заставляет обернуться всех, кто находится в нескольких метрах от нас.
Гэвин поправляет свой пиджак, поняв, что нужно выпроводить Уэльса куда-нибудь ещё на несколько минут, поэтому:
– Вы можете пройти к себе, мистер Холланд, ненадолго, – холодно. Отстранённо.
Уэльс демонстративно фыркает и кидает на меня быстрый взгляд, понимая, что с ним я не иду. Как только его фигура скрывается в дверях, я тут же оборачиваюсь к Гэвину.
– Как ты можешь терпеть это дерьмо? – явное возмущение.
– Это ещё ничего, – почти улыбка, – в Академии всё было гораздо хуже.
– Видимо, у тебя уже иммунитет на этого ганд…
– Гэвин! – пнула я его в плечо. – Возьми себя в руки.
Он встряхивает головой, а затем проводит ладонью по волосам. Он раздражён, взволнован.
– Чарльз сказал, что его нужно пока что, – выделил он последние слова, – отвезти к тебе. Он бы и сам занялся всем этим…но, это рискованно, и ты понимаешь, почему.
Да, понимаю.
Уэльс и Чарльз слишком много работали вместе. Слишком много виделись. Поэтому, если он увидит босса, всё может полететь к чертям.
– Ты слышала? Он сказал, что…
– Твоё лицо кажется ему знакомым, – закончила я. – Лучше ему больше тебя не видеть.
Гэвин кивает в знак согласия, и не потому, что тот мог его узнать, а потому, что находиться в компании Уэльса ему вовсе не хотелось.
Я оборачиваюсь и замечаю в дверях Остина. Наблюдаю за тем, как он направляется в нашу сторону, одной рукой придерживая рыжего кота, а второй цветок жасмина.
Я сжимаю руки в кулаки у себя за спиной, пытаясь подавить нахлынувшую жалость.
Боже, всё, что сейчас происходит…просто отвратительно.
– Мистер Холланд, эти вещи могут быть полезны…
– На хер иди, – рык в сторону Гэвина.
Мои глаза округляются, а с губ слетает сдержанный смех, когда я замечаю реакцию Гэвина. Он в полном шоке.
Уэльс останавливается возле меня, почти не обращая внимания на брыкания кота в его руках. Тот явно передавлен в районе своего рыжего пуза и готов разорвать Остина к чертям собачьим, лишь бы тот его отпустил.
– И что теперь? – спрашивает у Гэвина, не у меня.
– Судя по тому, в каком виде Ваша квартира, – начал Гэвин, и по лицу Остина я поняла – его квартира не в лучшем состоянии, – Вам нужно новое жильё.
– Нахрена?
– Есть предположения, мистер Холланд, что в гостях у Вас побывали люди, замешанные в аварии. И они всеми способами пытаются убрать свидетелей и, таким образом, приостановить суд.
Боже, сколько слов…и сколько блефа.
– Что за беспросветная херня?..
Да, Гэв, что ещё за…
–…Они ведь выплатили деньги.
– Да, но не та сторона, на которую повесили большинство обвинений, – поясняет он.
Боже, как умело!
Гэвин в очередной раз поправляет пиджак, и только я знаю, что это признак его нервозности.
– Ну и где моё новое жильё? – вздымает бровь и наклоняется чуть вперёд.
– Мы…в поиске, – теперь он поправляет галстук. Неужели он попал именно под тот взгляд…под которым хочется раствориться на месте.
– В поиске? – холод. Ледяной холод, от которого, казалось бы, даже мне стало не по себе.– В поиске, блять, че…
– Мистер Холланд, – перебивает Гэвин. Он устал сражаться с его словесной атакой, поэтому тут же переводит взгляд на меня, – мисс Прайс на некоторое время приютит Вас у себя.
О боже.
Он действительно это сказал.
– Я что, ёбаный щенок, чтобы она меня приютила? – возмущённо. Он кидает на меня быстрый, как бы говорящий: «Не принимай близко к сердцу, это я для пущего эффекта».
– Можем предоставить Вам общежитие, – хмыкнул Гэвин. Блеф. Не было никакого общежития.
Губы Уэльса кривятся в отвращении, и он выпрямляется, будто для себя закончив этот бесполезный спор.
Слишком.
Слишком похожий на того, кого я никогда не забывала.
Поворачиваюсь к Остину и устало произношу слова, которые не хотела бы произнести ни разу в своей жизни:
– Садитесь в такси, мистер Холланд, поживёте пока что у меня.
– Я не буду этого делать, – срывается с его губ.
Звучит обидно.
Я приоткрываю рот, чтобы сказать хоть что-то, но он тут же перебивает меня, видимо поняв всё по моему выражению лица.
– Ладно.
Разворачивается, садится на заднее сиденье, кидает какую-то грубость водителю в ответ на замечание по поводу отсутствия переноски для кота, а затем выжидающе смотрит на меня.
– Я должна завтра быть в штабе, и не могу оставить его одного дома.
– Предлагаешь мне за ним присмотреть? – вздымает брови Гэвин. – Я пущу ему пулю в лоб при первой же попытке нахамить мне.
– Как по-взрослому, – фыркнула я.
Поправляю платье и собираюсь направиться в сторону машины, как меня хватает мужская рука.
– Что происходит, Джейд?
– Ты о чем? – действительно не понимаю я.
Секунда.
Две.
– Ни о чем, – отпускает руку и делает шаг назад. – Я позвоню тебе. Вечером.
Закусив губу, киваю, и направляюсь в машину, откуда Уэльс, прищурив глаза, наблюдает за Гэвином.
Мне кажется, что если мы задержимся здесь ещё на минуту, он обо всём догадается.
В какой нормальной социальной службе пострадавшего подселяют к социальному работнику? Что за бред, Гэвин? Ты бы себя со стороны послушал.
Ладно у Уэльса голова отбита, но не пройдет и дня, как он остынет и начнет осознавать весь абсурд данной ситуации.
Я должна с этим что-то сделать, причём завтра же.
– Ай, – всхлипнула я, отдернув руку, в которую успел вцепиться рыжий комок шерсти. – Держи своего друга от меня подальше, – чистое раздражение.
Смех.
Я оборачиваюсь на звук и замечаю его улыбку.
– Какого именно? – спрашивает он.
Что?
О, нет.
Всего секунды хватило, чтобы загнать меня в краску.
Я устало роняю голову в ладони и тихо выдыхаю, ощущая, как хвост этой лохматой живности лупит меня по спине.
Какой кошмар.
На что я подписалась? И…что будет дальше?
Они знают, что он жив. Они знают его новое имя.
Они легко вычислять, что он летал в Шотландию…со мной.
А затем пробьют адрес моего дома. Придут и убьют нас обоих.
– Приехали, – говорит водитель, и я поднимаю голову.
Уэльс смотрит на меня с неким подозрением. Затем оборачивается, зачем-то взглянув назад. Влево, вправо.
– Да, я живу в двух кварталах от тебя, – выдыхаю я.
– Удобно, – это всё, что он говорит по дороге ко мне домой.
Я отпираю дверь, а затем толкаю её и делаю несколько шагов вперёд. Меня тут же встречает радостный лай маленького щенка, заставивший меня замереть.
Нет.
Нет.Нет.Нет.
Губер.
По спине пробегается холодок от осознания того, что Уэльс позади меня тоже замер. Я слышу, в какой истерике бьется кот в его руках, но Остин вовсе не обращает на него внимания, потому что всё, что он перед собой видит – это щенок.
Его щенок.
Его и её.
Глава 8.
Меня будто окунают в хреновый омут, как только я сталкиваюсь взглядом с маленьким золотистым щенком.
Руки. Чужие руки, женские. На левой руке кольцо. Я не вижу лица, вижу лишь её руки и кружевное белое платье.
Моя мать любила такие платья.
Я видел её фотографии. Её и отца. Даже её свадебное платье было украшено элементами кружева.
Женские руки тянутся к щенку, гладят его. Он совсем маленький, комок, помещающийся в чужих, неизвестных мне ладонях.
Он скулит и облизывает бледную кожу ладоней.
– Остин? – где-то отдал§нно. Где-то на задворках памяти.
Отмахиваюсь, как от назойливой мухи. Всё расплывается…лишь щенок, который скачет у моих ног. Он больше, чем в воспоминаниях.
И в…воспоминаниях ли?
Может сон.
Такие мне часто снятся в последнее время.
Слишком реалистичные.
Слишком правдивые.
– Остин? – снова, но голос другой. Взволнованный, почти нежный.
Моргаю несколько раз и поднимаю голову.
Щёлк.
Она стоит прямо передо мной. Почти спускается на колени, придерживая край чёрного платья, чтобы тот не пополз вверх. Только сейчас я понимаю, что почти сижу на полу и держу в руках щенка, скулящего в моих объятиях так, словно он рад меня видеть.
Какая чушь.
– Я в порядке, – отвечаю я, хотя у меня и не спрашивали.
Кому какая разница, в порядке ли я?
Моей мёртвой матери, или отцу? Друзьям, которых у меня нет?
Ах, да, ей. Возможно, ей не плевать, но лишь потому, что я её клиент, объект, или как там у них это называется.
Её рука тянется к щенку на моих руках, и мне кажется, что она хочет его забрать, но нет, всего лишь гладит, робко улыбаясь, словно с облегчением.
– Как его или её зовут? – интересуюсь я, подняв голову.
Некоторое время она мешкается, словно забыла, а затем еле слышно отвечает:
– Губер.
Губер.
Красивое имя у тебя, Губер.
В ответ на свои мысли, рядом слышу шипение.
Ох, блядская ревность здесь не к месту, Жак.
– Ты не говорила, что у тебя есть собака.
– А ты и не спрашивал.
И когда мы успели перейти на твёрдое «ты»?
День, или два дня назад? Когда мне стало так привычно называть её по имени, а ей выкрикивать моё. Что самое смешное, постоянно находясь в этот момент в гневе. Ни разу ласково. Ни разу тихо.
Ни разу.
Неужели меня это задевает?
Ёбаный слюнтяй, платочек дать?
– Хочешь чаю? – почти неслышно. Осторожно.
Поднимаю на неё взгляд и безмолвно киваю.
Чего ещё хочет бездомный человек, с чемоданом вещей, рыжим котом и хреновым цветком жасмина? Конечно чаю! Мы ведь в Англии, бога ради.
В любой непонятной ситуации пей чай, понял?
Джейд встаёт с колен и направляется на кухню, а я снова возвращаюсь взглядом к Губеру, замечая косые взгляды Жака, вылизывающего свою длинный пушистый хвост.
Так спокойно, будто я в своей тарелке. Словно всё так и должно быть. Словно запах яблок и жасмина всегда присутствовали в моей жизни, и после некоторого перерыва я снова снова чувствую его. И стало так легко.
Так чертовски уютно, в этом проходе между встроенным шкафом, и комодом с другой стороны.
Аккуратно подползаю к шкафу и прислоняюсь к нему спиной, запрокидывая голову. Губер умиротворённо спит на моих руках, подёргивая иногда ногой. Жак всё ещё злится и поглядывает на меня из-за угла комода.
Пиздец.
С каких это пор ты стал анализировать движения своего кота?
Крышей совсем поехал?
Более чем уверен, что этому рыжему нахалу глубоко насрать на то, кто спит у тебя на руках. У него одна радость в жизни – поесть и поспать. Ладно, их две.
А какая радость в жизни у меня?
– Вот, держи.
Ах, вот же она, собственной персоной.
Медленно и осторожно высвобождаю правую руку из-под Губера и беру кружку с чаем.
– Чёрный?
Кивает.
– С кусочками апельсина?
Она хмурится, я усмехаюсь.
Поняла, что пошутил. Умница, Прайс.
Задерживаю кружку около рта, пробуя на кончике языка это сочетание.
Умница-Прайс.
Ум… Прайс.
Почему-то до истерики, до ёбаного раздражения хочется поменять слова местами, или вовсе заменить. Словно что-то не так. Что-то не клеится. Должен быть другой вариант, более привычный. Въевшийся под корку мозга, до боли, до раздражения.
Такой резкий, и в точку.
Отмахиваюсь и отпиваю немного чая. Крепкий, чуть сладкий, всё как я люблю.
– Это не кажется тебе пиздецки странным? – спрашиваю я, глядя куда-то сквозь комод, стоящий напротив.
– М? – где-то рядом.
– Что только сегодня утром мы чуть не… – запинаюсь. Не хочу заканчивать этим резким словом, которое может больно разрезать тишину. – А теперь я сижу в проходе, у твоей двери, мать его, у тебя дома. И не потому, что мы просто решили продолжить и поменять местоположение, а потому, что я…
– Ты оказался не в лучшей ситуации, – заканчивает она совсем не тем, что хотелось бы сказать.
Хм.
– Можно сказать и так.
– Лучше сказать так, – легко. Брошено куда-то в дно кружки, где почти не осталось чая с ароматом яблока.
Да. Вот откуда этот запах.
Она пьет чай со вкусом яблока.
Поворачиваю голову вправо, глядя на густые опущенные ресницы, а затем перевожу взгляд на пустую кружку в её руках.
– Тот мудак-полицейский, ты с ним знакома? – она вздрагивает и открывает глаза.
Вспомнил.
Я должен был заметить её реакцию на другого мужчину.
– Он работает над твоим делом, – отвечает она, – точнее, над делом об аварии. Он навещал тебя в день, когда ты очнулся.
Хм.
Может поэтому его лицо показалось мне слишком знакомым.
– Ты не ответила на мой вопрос. Ты знакома с ним лично?
Какой ёбаный подтекст, Би…блять, Холланд. Что за грёбаное слово вертится у меня на языке каждый раз, когда я мысленно обращаюсь к себе? Раздражает!
Она вздымает брови, пододвигаясь чуть ближе к стене.
– Да. Я встречалась с ним, чтобы забрать твои бумаги, – отвечает, скручивая край платья в трубочку.
Нервничает?
Из-за чего? Потому что речь зашла о мудиле-полицейском?
– Просто бумаги?
Ты серьёзно?! Это хренов допрос?! Она не обязана отчитываться перед тобой!
По её лицу пробегает тень недоверия, словно она не верит в то, что услышала.
– Только и всего, – коротко и ясно.
Ясно? Нихуя не ясно.
Этот мудила-полицейский трахает тебя?! Вела ты себя с ним больше, чем спокойно. Словно в своей грёбаной тарелке, словно вы брат и сестра, будто грёбаный муж и жена.
Тьфу ты!
Ещё чуть-чуть, и из меня польётся яд.
Она подбирает под себя ноги, а затем встаёт с пола, забирая у меня кружку с недопитым чаем.
– Я постелю тебе в гостиной.
Отлично.
Всяко лучше, чем на лавочке у автобусной остановки.
– Спасибо, – благодарю я куда-то в тишину, потому что её рядом со мной уже не было.
***
Прокручиваю ключ два раза и, убедившись, что дверь заперта, оборачиваюсь лицом к двери в гостиную.
Кажется, ещё не проснулся.
Мне хватило двадцати минут, чтобы свернуть всё оборудование и упаковать в коробки. Почти всё.
С оружием дела обстояли куда лучше. Ещё два года назад я попросила Гэвина сделать мне сейф в стене и прикрыть его незамысловатой картиной. Тогда это затянулось на добрых два дня, так как Гэвин только выпустился из Академии и не знал, как правильно держать молоток, зато хорошо справлялся с чисткой пистолета и подъёмом в полшестого утра.
Наверное, именно поэтому Дэвид не хотел брать себе напарника. Но через год без его спроса к нему всё равно подставили Джессику. А пользы-то? Она всё равно всегда в штабе, и скорее всего из-за того, что он приложил к этому руку.
Дэвид.
Ещё один человек, которого я почти не видела все эти шесть лет, но врезавшийся мне в память навсегда.
Широкие плечи, сильные руки, серые глаза.
Нависает надо мной, что-то шепчет, надеясь произвести хоть какой-то эффект – не получается, после удар.
Мои крики, его сильная хватка, кровь.
Вздрагиваю лишь от одного воспоминания, и мысленно молю всевышнего, чтобы сегодня на собрании его не было.
Я не выдержу.
Это не Остин Уэльс, это не человек, который унижал меня лишь словами, это тот, кто унизил меня действиями. Точнее…одним действием. И его было вполне достаточно для того, чтобы земля ушла у меня из-под ног. Чтобы на какое-то время мне показалось, что я мертва.
И, наверное, лучше бы так и было.
Оттолкнувшись от двери, я направилась к себе в комнату в поиске одежды на сегодняшнее собрание. Выбор, как и всегда, был невелик: чёрная юбка и чёрная блузка. Если осмелишься, Прайс, можешь надеть платье, но не забывай, с кем ты можешь там встретиться.
Стягиваю с себя топик, шорты и открываю дверцу шкафа.
– Джейд? – сонно проговорил Остин, высунув голову в проём двери.
Подскочив на месте, я прячусь за дверцу шкафа, крепко впиваясь в неё пальцами, и кидаю на Уэльса разгневанный взгляд.
– Остин?! – почти визг.
Лучшего времени не нашел?!
– У тебя не найдётся зубной щётки? – он заходит в мою комнату, потирая глаза.
Он вообще собирается останавливаться?!
Я вжалась спиной в полки, лихорадочно выискивая правой рукой хоть что-то из одежды, а он продолжал ко мне приближаться, так и не поднимая головы.
– Есть, – вскрик, и шаг назад, прислонившись грудью в деревянную дверцу шкафа.
Чёрт, холодно!
– Ой, – он остановился буквально в трёх метрах от меня, еле разлепив глаза. – Я помешал?
– Конечно нет, присоединяйся, – сарказм чистой воды.
– Ладно, – пожимает плечами, и тянется рукой к дверце шкафа, чтобы открыть её.
– Мистер… Холланд! – я более чем уверена, что моё лицо сейчас цветом напоминает свёклу. – Не могли бы Вы…– указываю левой рукой, чтобы он отошел как можно подальше от меня, для начала.
– Да ладно, чего я там не видел? – фыркнул он, а затем пожалел, потому что мои брови поползли вверх. – Ничего. Только твои ягодицы, не более, – поднял ладони.
Уф.
Как можно злиться на этого идиота?!
Нащупав на одной из полок трикотажную майку, я быстро принялась её надевать, не отрывая от него глаз. Он с великим любопытством разглядывал фотографии, приклеенные на зеркало чуть правее, а затем всё внимание вернулось ко мне.
Я облизываю губы, скользнув взглядом от его ключиц к явно выступающим кубикам пресса, а затем ниже, где резинка домашних штанов стягивала бледную кожу его живота.
– Если ты продолжишь, то будешь исправлять ситуацию сама, – голос, мужской, хриплый.
Отстань, кем бы ты ни был, у меня тут увлекательное зрелище.
– Джейд?
– Мм? – как-то отдаленно мычу я.
Замечаю, как он начинает часто дышать, и вновь поднимаю взгляд к его губам. Влажным, искусанным.
Интересно, какие они на вкус?
– Как это расценивать? – тон стал ещё ниже, в какой-то степени обеспокоенный.
Я замечаю, как его правая рука опускается куда-то ниже, и следую за ней, остановившись на его паху.
Ох.
Твёрдый, набухший, прямо под его ладонью.
Сглатываю, ощутив тягу внизу живота и прихожу в себя, как только он делает шаг навстречу мне.
– В полке над умывальником, – проговариваю так быстро, что с первого раза вряд ли кто-нибудь смог бы понять. Но он понимает.
Сдержанно кивает и, развернувшись, уходит из комнаты.
Следую за ним, запирая дверь, и сползаю на пол, накрывая пылающие щёки ладонями.
Кошмар. Ему срочно нужно найти новый дом, иначе…произойдёт что-то из ряда вон выходящее.
Всё стало чересчур непонятно, запутанно…и, боже, Джейд, перестань думать о его теле даже тогда, когда пытаешься себя отругать за это!
Уф.
Встаю с пола и возвращаюсь обратно к шкафу, чтобы найти хоть что-то подходящее из одежды. И конечно, конечно на глаза мне попадались только короткие юбки, которые я носила в конце учебного года в Академии.
Зачем я это делала?
Как же, ведь тогда впервые в моей жизни у меня появился парень, рядом с которым я всегда хотела выглядеть лучше всех.
Тянусь рукой к шёлковому чёрному платью и невольно вспоминаю последние дни в своём излюбленном учебном заведении. В то время я мало видела Уэльса, скорее, не замечала.
Хотя, нет…
Это был предпоследний день. Я сидела на скамье у главного входа, ждала Дэвида. Помню, как подскочила на месте от резкого удара распахнутой двери о каменную кладь. Он был весь в чёрном. Лицо бледное, волосы аккуратно уложены.
Раскрасневшиеся глаза впились в меня с такой яростью, словно я убила всю его семью.
Приоткрыв губы, он нахмурил лоб, пытаясь что-то произнести и бросить в меня самым обидным словом. Растоптать, унизить, будто это могло как-то помочь ему.
Но ничего не произошло.
Только гул ветра, уносящий на запад лепестки алых роз, в то время как в мужской руке сжимался скомканный кусок пергамента.
Шаг, ещё шаг.
И тишина.
Как много было сказано до этого, и как вдруг стало тихо.
Настолько неприятно тихо, что сжалось горло. И не от зла, не от ненависти, а от боли.
Боли, выдирающей твои внутренности наружу и скручивавшей тугим узлом.
Чёрное платье упало к моим ногам, а где-то на кухне послышался звон.
– Остин? – позвала я, но в ответ последовала тишина.
Подняв платье с пола, я постаралась как можно быстрее его надеть и подошла к двери.
Щёлк.
– Остин? – снова зову я, чувствуя удары сердца где-то в затылке.
Волнение начало брать верх.
Хватаюсь рукой за ручку двери и резко распахиваю её. Пусто. Делаю осторожный шаг в проход и, взглянув через приоткрытую дверь в гостиную, прихожу к выводу, что там никого нет.
На кухне слышится шорох, и я тут же оборачиваюсь.
Они нашли его? Они нашли нас? Нам конец?! Скорее всего, потому что всё моё оружие находится в сейфе, и вряд ли моей боевой подготовки хватит на нас двоих. Остин в этой ситуации максимально бесполезен.
Делаю ещё два шага, а затем замираю, заметив, как Уэльс стоит на коленях перед разбитым горшком. Его руки испачканы в землю, а рядом с осколками горшка лежит цветок Жасмина.
– Остин? – шепчу. Почти не слышно.
Он дёргается. Я замечаю, как напряглись его плечи, но на мой голос он обернуться не решается.
Медленно обхожу его, боясь сказать хоть слово, и останавливаюсь, вглядываясь в пустые, стеклянные глаза. Он не здесь. Он где-то там, в закромах своей памяти, что-то…вспоминает? Его губы дрожат, словно пытаются повторить чьи-то слова, а ладони сжимаются в кулаки.
– Элиз… Эль…бет? – шепчет он, склонив голову на бок.
По моей спине пробегается холодок, и впервые в жизни я понимаю, что мне действительно страшно.
***
Дверь защёлкивается за мной, и единственное, что я успеваю заметить, это её раскрасневшиеся щёки.
Всеми силами стараюсь сдержаться, переключить себя и свои мысли на что-то другое, ибо мне не нужен очередной стояк с утра и пятнадцать минут в душе под напором ледяной воды.
Нихрена подобного, больше этого не повторится!
Непонятно зачем направляюсь на кухню и подхожу к окну, оперевшись руками о подоконник. Куда-то спешащие люди, собака, решившая, что прогулка важнее, чем-то, что её хозяину нужно на работу, и…запах.
Жасмин.
Отличная возможность переключиться.
Отхожу от подоконника, в поисках кружки, и натыкаюсь на только что проснувшегося Жака. Сидя на столе, он кидает на меня косые взгляды, полные презрения, но имеет совесть тихо взвыть, как бы напоминая о том, что его, как и цветок, тоже нужно покормить.
Фыркаю в шерстяную морду кота и прихожу к выводу, что это смотрится странно. Затем набираю полную кружку воды.
Садовник из меня никакой, если я не мог различить настоящий кактус от искусственного, но за этим цветком ухаживать у меня почему-то душа лежала.
Пиздец.
Куда катится моя жизнь?
Медленно выливая прозрачную жидкость в рыхлую землю, я поднимаю голову и замираю от пронзительности взгляда мужчины с улицы. Чёрное пальто, белая рубашка, чёрные перчатки.
Кто носит чёрные перчатки в мае, идиот?
Демонстративно закатываю глаза и ставлю кружку на подоконник, когда Жак начинает тыкаться носом в мою руку.
– Какого хре… – только и успеваю сказать я, схватив кота и намереваясь отправить его на пол, как он хватается своими лапами за цветок и всё летит к чёртовой матери.
Кот, взвыв, вырывается из моих рук и выбегает из кухни в тот момент, когда я падаю на колени перед разбитым горшком.
И словно удар по голове.
Что-то стучит. Быстро и громко. Прямо возле уха.
Слышится звон бьющейся посуды и женский крик.
Я вижу свои ладони на фоне белого кафеля, кажется, так я передвигаюсь по полу. Зачем-то прикрываю голову каждый раз, когда стук раздается где-то рядом.
– Остин? – женский голос. Он взволнован. Он в панике.
