Текст книги "Полночь (СИ)"
Автор книги: Алеся Вильеас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Я кричу. Я выкрикиваю какое-то имя, но не могу понять, какие буквы в нём присутствуют.
Хватаюсь руками за белый подоконник и пытаюсь подняться на ноги, но рука соскальзывает, и к моим ногам летит горшок с цветком. Разбивается, раскидав осколки и грязь по полу.
Сильный взрыв, буквально разрезающий ушные перепонки, проносится по незнакомому мне помещению и всё, что я чувствую – это сильный удар по спине. Несколько раз моргаю, прежде чем увидеть темноту, и замечаю на полу разбитую кружку.
– Элиз… Эль…бет? – пытаюсь разобрать, но картинка исчезает так же резко, как и появилась.
Боль в затылке моментально даёт о себе знать, и я тянусь к наболевшему месту рукой.
– Мистер Холланд? – где-то рядом слышу я, и поднимаю на звук голову.
Лицо Джейд бело как мел, и только карие глаза исследуют моё лицо, словно пытаясь что-то понять.
Глава 9.
– С этим нужно что-то делать! – выплёскиваю я, кинув папку с документами на стол своего босса.
Гэвин дёргается от внезапного шума и поднимает голову, поправив галстук.
Нервничает?
– В чём дело, Джейд? – как-то отстранённо, словно он ещё не вернулся в реальность из недавних размышлений.
– Он догадывается, Гэвин. Он вспоминает!
– Что он сказал? – на этот раз напарник действительно заинтересован.
– Сначала одежда. Потом то, что квартира не его. Затем он сомневался в том, что он работает барменом. А вчера вечером я привела его к себе домой и…он увидел Губера, – с произнесённым именем я тяжело выдыхаю и опираюсь одной рукой о дубовый стол.
Только сейчас я поняла, что последние несколько минут часто дышала, от чего не сразу смогла нормально заговорить.
Как я должна вести себя в ситуации, в которой твой объект – чёртов Уэльс. Человек, который искренне тебя ненавидел, которого искренне ненавидела ты, начинает догадываться, что его новая жизнь – это одна огромная, мать её, ложь?
– И что потом?
– Потом? Мы испекли кексиков и выкурили трубку мира. Гэвин, ты идиот?
Похоже этот вопрос застал его врасплох, а у меня, кажется, от злости сейчас искры из глаз посыплются.
Настоящая фурия!
– Ситуацию можно было решить как-то по-другому, а не вешать его снова на меня, и уж тем более, предлагать ему мою квартиру для ночёвки! Ты понимаешь, как это выглядит со стороны? Это кажется чёртовым блефом!
– Джейд, – он поднимает руки, стараясь меня успокоить.
Я перетаптываюсь с ноги на ногу, хватаясь пальцами за край воротника-бантика, и надеюсь, что так мне станет легче дышать. Но нет, чуда не происходит.
Если Чарльз сейчас же не появится у себя в офисе, я сойду с ума.
Обращаю всё своё внимание обратно к Гэвину и наблюдаю за тем, как он постукивает кончиками пальцев по столу. Так он делал только в одном случае:
– В чём дело, Гэвин? – мой голос звучал на удивление спокойно.
– Они нашли вас, Джейд.
Чёрные глаза смотрят мне прямо в душу, пытаясь донести серьёзность ситуации, а я думаю только о том, что оставила Остина в пабе, в котором он «работал» барменом.
Да, с ним трое наших людей под видом обслуживающего персонала, но они новички, и хватит ли у них сил, чтобы отбиться от подручных Уроборос, если те вдруг решат заглянуть в гости?
– Как ты?..
– Мы поставили камеру у твоего дома, и засекли одного сегодня утром. Домой ты не вернёшься.
– Что? Они ведь искали Уэльса, а не меня…
– Да, Уроборос нужен только Уэльс. Да, на тебя им вообще скорее всего плевать, но так было до того, как ты стала его прикрытием. До того, как ты вывезла его в Шотландию.
Мне хочется схватить Гэвина за шиворот, хорошенько встряхнуть и в истерике прокричать: «Какого чёрта именно меня поставили наблюдать за Уэльсом?», но вместо этого я присаживаюсь в кресло рядом и, сжав кулаки, осознаю, что я в дерьме.
Что мы оба в дерьме.
Я и Остин.
Идиотка-Прайс и Кретин-Уэльс.
– Мисс Прайс, Мистер…– Джессика, только что появившаяся в проёме двери, задерживает взгляд на Гэвине, немного растерявшись, а затем продолжает, —…Лонг, босс ждёт вас в конференц-зале.
Гэвин коротко кивает и встает с кресла, поправляя тёмно-синий пиджак.
– Он там? – срывается с моих губ.
– Да, – отвечает он, словив мой обеспокоенный взгляд.
Гэвин в курсе.
И только он.
Поднимаюсь с кресла и, проводя рукой по волосам, тихо выдыхаю. Только сейчас заметила, что моё дыхание пришло в норму, и я наконец-то взяла себя в руки.
Гэвин открывает дверь, пропуская меня вперёд, а затем останавливается прямо за мной, как только мы заходим в конференц-зал. Несколько пар глаз направлены на меня: с беспокойством и сожалением, но лишь одни опущены вниз и бегают по строчкам, напичканным тысячью букв.
Глаза, которые я не видела шесть лет, но в поддержке которых нуждалась сейчас больше всего.
Словно, взгляни он на меня, и я снова стала бы той Джейд. Девчонкой из Академии, всегда умевшей за себя постоять.
Хотя, кого я обманываю.
Всегда умела,, но в ту ночь не смогла.
Серые глаза, крепкие мужские руки и кровь.
К горлу подступила тошнота, а комната всего на несколько секунд погрузилась в туман, возвращая меня к болезненным воспоминаниям.
– Джейд? – голос Чарльза вырывает меня из омута продолжительной боли. – Присядешь?
Киваю, поняв, что всё ещё стою у дверей и ощущаю мягкую ладонь Гэвина где-то между лопаток, словно придерживающую моё шаткое подсознание.
«Да, Джейд, я здесь, так что всё будет в порядке» – лишь одно его нахождение рядом со мной шепчет эти слова.
Киваю, делаю несколько шагов в сторону правого ряда, и вот оно, лёд, мокрый снег, серое небо во время дождя. Холод и сырость.
Так, и только так можно было описать взгляд Дэвида Купера.
Взгляд, который говорил лишь об одном: Я помню, что произошло той ночью, но ни капли не жалею.
Присаживаюсь между Джессикой и Гэвином, опуская голову в какие-то документы, и всеми силами стараюсь не смотреть на человека, сидящего чуть правее.
С того момента прошло почти шесть лет, и все это время я думала, что если встречу его, то не дам себя в обиду. Всем своим видом покажу, что я пережила это, что я, чёрт побери, в порядке. Но нет. Своим поведением и взглядами я показываю лишь то, что Дэвид Купер действительно когда-то сделал мне больно.
– Что слышно из паба? – вопрос Чарльза застаёт меня врасплох, и я выпрямляю спину.
– Пока что всё тихо. Ребята отчитываются каждые десять минут, – тут же спохватился Гэвин.
– Хорошо, – Чарльз встает из-за стола, – У нас есть сразу несколько проблем. Первая: Уроборос в курсе, что агент Остин Аарон Уэльс жив. Вторая: у Уроборос и Уэльса свои личные счёты, поэтому нам сложнее уладить ситуацию. Третья: Агент ничего не помнит, и более того, проживает сейчас под другой фамилией, как мы все знаем. Четвёртая: Агент Джейд Лили Прайс находится в той же опасности, что и Агент Остин Аарон Уэльс. Есть какие-то предложения?
На некоторое время в помещение повисает тишина, от чего по моей спине пробегается холодок. Но успокаивающая рука Гэвина возвращает меня в более-менее спокойное состояние.
– Новые документы для агента Остина Аарона Уэльса уже готовы, – отозвалась Джессика. – С арендой нового дома тоже всё улажено. По всему периметру дома установлены камеры видеонаблюдения, а окна оборудованы пуленепробиваемым покрытием.
Чарльз кивает. Перелистывает несколько страниц в папке перед собой, а затем кидает на меня быстрый взгляд:
– Ты смотрела?
Отрицательно покачав головой, пододвигаю кончиками пальцев чёрную папку ближе к себе.
– Как насчёт того, чтобы поспособствовать восстановлению памяти агента?
Голос. Холодный, резкий. Отвратительно знакомый.
– Мистер Купер, нет страшнее человека, у которого мертвы и родители, и невеста. Знаете, почему? Месть. Мы не можем допустить, чтобы агент вспомнил и начал действовать не по нашему протоколу.
Как же, беспокоятся за свою шкуру.
– Тогда, что насчёт мисс Прайс? – я буквально чувствую взгляд Дэвида на себе.
– Самое главное для мисс Прайс сейчас – это объяснить нашему агенту, что в данный момент он находится в программе по защите свидетелей, поэтому ему придется переехать в другой дом и какое-то время его не покидать.
Боже правый, сколько блефа.
Сколько ещё дерьма они собираются влить ему в уши?
Вещи. Квартира. Работа. Друзья.
Это хреново издевательство!
– Джейд, – слышу я шепот Гэвина, и перевожу на него взгляд.
Он крепче сжимает мою руку, как только я собираюсь вставить своё слово. Послать всех к чёрту и уйти отсюда. Навсегда.
– Как же сама мисс Прайс? Ей ведь тоже угрожает опасность, – наигранно обеспокоенный тон Купера выводит меня из короткого транса.
– Я могу за себя постоять, – возмущенно. Сквозь стиснутые зубы.
– Ну конечно, можешь, – едкая улыбка, въедающаяся своими клыками под кожу.
Напоминание.
Звонкое, как колокольчик. Вспомни, Прайс, как ничтожны были твои попытки позаботиться о себе.
Дура.
Отрываю свой взгляд от Дэвида и пробегаюсь глазами по всем, кто находится в помещении. Как же противно. Каждый, каждый из них беспокоится лишь о себе, о своей чёртовой шкуре.
Беспокоиться стоит, и поскорее, потому что Уэльс вспоминает, херовы вы ублюдки.
Тяжело выдохнув, я откинулась на спинку стула и почувствовала боль. Где-то в районе грудной клетки. Всё вдруг так сильно сжалось от осознания того, что никто…никто не беспокоится за мою жизнь.
За жизнь Остина.
Потому что на первом месте всегда протокол.
Подрываюсь из-за стола и вырываю свою руку из ладони Гэвина. Схватив папку, направляюсь к двери, ощущая, как пекут глаза.
Я не сломаюсь. Не сейчас.
Как же паршиво. Паршиво осознавать, что единственным человеком, действительно интересовавшимся о том, как ты, был тот, кого ты так искренне ненавидела. Кого ты изо дня в день хотела придушить каждый раз, как только он попадался на глаза, и открывал свой рот.
Противно и больно, настолько, что хотелось окунуться в его объятия и почувствовать себя в безопасности.
Хотя бы раз.
Хотя бы чуть-чуть.
– Джейд? – Гэвин. Я слышу его поспешные шаги у себя за спиной. – Постой, Джейд!
Останавливаюсь и резко оборачиваюсь. Волна чёрных локонов ударяется о раскрасневшееся лицо и становится влажной от слёз.
– Знаешь, что я поняла, Гэв? Всем плевать! Разговоры только о том, куда бы подальше запихнуть Уэльса, чтобы заставив его молчать. Никто, – зачем-то обвожу рукой пустой коридор, – никто не позаботился обо мне. Мне чётко дали понять, что я в опасности, что моя жизнь под прицелом, но всё, что мне сказали при этом сделать – это налить ещё больше дерьма в уши Остина и затолкать его в очередной дом, в котором он должен сидеть несколько дней один и верить в то, что я ему скажу.
Новая волна слёз покрывает моё лицо, а пальцы всё крепче сжимают папку в руках.
– Джейд, – шаг в мою сторону.
– Нет, – отмахиваюсь я от его рук.
Я вижу. Вижу по его глазам, что он не здесь, не со мной. Он там, в конференц-зале, со всей этой лживой свитой, действующей исключительно протоколу.
– Они ломают ему жизнь, – всхлипываю я. – И заставляют участвовать в этом меня.
Гэвину хмурится, всматриваясь в мои глаза.
Что ты там видишь, Гэв?
Жалость? Беспокойство?
Чувства к тому, кого я так ненавидела?
– Моя жизнь здесь ничего не стоит, – фраза срывается с моих губ, и только потом ко мне приходит какое-то идиотское осознание всего происходящего.
Они не беспокоятся за меня, не предлагают мне защиту, но носятся за Уэльсом, как за…тем, кто слишком много знает. Слишком много о нашем штабе, чтобы попасть в руки Уроборос, и слишком много об Уроборос, чтобы остаться в живых.
Дело не в мести.
Месть – это прикрытие.
Дело в чём-то другом.
– Джейд, это не так, – качает головой Гэвин.
Возьми себя в руки, Прайс. Ты не можешь прямо сейчас заставить их сомневаться в тебе. Не можешь, потому что ты приближаешься к чему-то важному.
Молча киваю и стираю тыльной стороной ладони слёзы. Потом, поддавшись вперёд, оказываюсь в теплых объятиях напарника.
Впервые. Впервые за два года работы с Гэвином мне действительно трудно ему доверять. Даже стоя посреди пустого коридора, хныча куда-то в его плечо, я не могла сказать ему о том, что только что пришло мне на ум.
Нужно время.
Больше времени. Чтобы понять, на кого именно я могу положиться, и разобраться в этом дерьме.
Отстраняюсь от напарника, вытирая слёзы и натянуто улыбаясь. Надеюсь, он поверит в эту фальшь.
– Возвращайся, – шепчу я. Голос предательски хрипит, – я всё сделаю.
– Хорошо, – кивает он. – Я заеду за тобой вечером. Точнее…
– За ним, я поняла, – ещё один кивок.
Несколько секунд он смотрит мне прямо в глаза, а затем разворачивается и возвращается в конференц-зал.
Надеюсь, Дэвид доволен произошедшим.
Я снова подпитала его превосходство над собой, и это просто омерзительно.
Достаю телефон из сумочки и вызываю такси к штабу. До Остина примерно двадцать минут на машине, и за это время я должна ознакомиться с его новыми документами и придумать чёртову речь, в которую он должен поверить.
Но как, если в это дерьмо не поверил бы ни один нормальный человек.
Спустившись на первый этаж, останавливаюсь возле зеркала и пытаюсь привести себя в порядок. Расчёсываю чёрные локоны и заправляю прядь за ухо.
Возвращаю расчёску в сумочку, как только к штабу подъезжает такси.
Уже сидя на переднем сиденье, я открываю папку и читаю новые данные о Остине Аароне Уэльсе.
Надо же, на этот раз имя всё же решили поменять.
Дарелл Марк Бёрк, 30 июня, 1994
Дальше всё по списку: Где родился, где вырос, где учился.
«Место работы: автозаправка.»
Вы серьёзно?!
Уф.
Кладу папку на колени и захлопываю с неимоверной злостью.
На этот раз новый дом Остина будет находиться намного дальше от моего. Но радует то, что район довольно тихий, поэтому за то, что на Уэльса нападут, беспокоиться не стоит.
Беспокоиться? Не может быть, Джейд!
Только не говори, что ты действительно волнуешься за этого Би…Остина…
Боже правый, я даже в своих мыслях больше не могу назвать его кретином.
Таксист останавливается у нужного мне паба и я, оплатив, выхожу из машины. На улице заметно похолодало, а это значит, что надвигается дождь.
Поправив чёрное платье и снова приведя волосы в порядок, я направилась в здание паба, где и должен сейчас находиться Остин. В заведении оказалось немноголюдно. Уэльс стоял у барной стойки и о чем-то увлечённо болтал с официанткой. Робкая улыбка и опущенные ресницы девушки.
Смущается?
А он?
А он смотрит на неё, улыбаясь во весь рот, и поворачивается в мою сторону, замирая с бутылкой в руках.
Поднимаю руку, легонько ей взмахнув в приветствие, и боюсь сделать шаг, чтобы не помешать ему ещё немного побыть счастливым.
Он ставит бутылку на стол, а затем снимает фартук и выходит из-за барной стойки. На его лице явное беспокойство, а плечи напряжены. В этот момент я жалею, что вообще появилась здесь, и заставила одним своим видом оторваться от беседы с милой девушкой.
– Всё в порядке? – хмурится, всматриваясь в глаза. – Ты…плакала?
О боже.
– Я? Нет, – слишком поспешный ответ. – Просто аллергия. Всё цветет, понимаешь.
И, кажется, понимает. Или делает вид.
– У нас тут…
– Остин, – нехотя прерываю я, он тут же оборачивается. – Мне нужно с тобой поговорить.
Его челюсть напрягается, и он сдержанно кивает.
Я открываю дверь на улицу, где меня тут же обдаёт ветром, и спускаюсь вниз по ступенькам, останавливаясь у окна паба. Он останавливается рядом, сунув руки в карманы.
– Я только что из полицейского участка, – начала я. Мой голос дрожал, как и я сама, от чего мне пришлось остановиться, и глубоко вдохнуть.
– Ты вся дрожишь. Тебе холодно?
– Нет, я…
Остин поднимает руку в останавливающем жесте, а затем снимает свой свитер и протягивает его мне, оставаясь в одной майке.
– Я не могу, – качаю я головой.
– Если ты не наденешь его, я вернусь к «своей» работе, – голос холодный.
Предупреждающий.
Я нехотя протягиваю руку и надеваю поверх платья тёплый, крупной вязки, бежевый свитер.
Он пахнет им.
Пахнет дождливым утром и крепким кофе, сваренным с утра, после происшествия с разбитым горшком.
– Так что там с этим мудилой-полицейским?
Я хмурюсь, а затем понимаю, о ком идёт речь.
Гэвин.
Это вызывает улыбку, и я тут же прячу её за невысоким горлом свитера. Его глаза исследуют моё лицо, а затем он делает шаг навстречу мне, от чего по моему телу пробегается холодок.
Если я не продолжу – это ничем хорошим не закончится.
– С этого дня ты в программе по защите свидетелей. Все твои новые данные в этой папке, – протягиваю в его сторону руку, он не спешит забирать, – и у тебя новый дом.
– Мне и старый по вкусу, – отрезает он, наконец-то забрав папку из моих рук.
Поверь, Остин, не одному тебе.
Я скрещиваю руки на груди в надежде, что дальше он прочтёт всё сам. Я больше не хочу говорить, спорить или убеждать. Я устала врать.
Особенно ему.
– Когда я должен буду уехать? – интересуется он, смотря куда-то себе под ноги.
– Сегодня вечером за тобой заедут.
Он резко поднимает голову.
– Мудила-полицейский? – кривится, словно откусил кусочек гнилого яблока.
Киваю.
Боже, почему это выглядит так, будто мы прощаемся?
Я не хочу, чтобы это выглядело именно так. Потому что…потому что я не оставлю тебя, Остин.
Я не знаю, что происходит в следующий момент, но мои руки самопроизвольно тянутся к его талии, окольцовывая. Прислоняюсь щекой к его груди и замираю, вдыхая запах мужского парфюма.
Он напрягается, и только спустя несколько секунд одной рукой он сильнее прижимает меня к себе, а второй зарывается в мои волосы. Тяжело вдыхает и причмокивает губами.
Как же хорошо чувствовать его рядом. Чувствовать его тепло и крепкие объятия, из которых не выпускают тебя до тех пор, пока ты жалобно не начнешь стонать от того, что это не твой выбор, а просто…так надо.
Надо отпустить и сделать шаг назад.
Натянуть рукава мужского свитера до замёрзших кончиков пальцев и снова уткнуться носом в горло плотной вязки. Ещё раз почувствовать запах, который только что ускользнул вместе со своим владельцем, и вздрогнуть от приятных ощущений, окольцовывающих тебя словно ореол.
А затем снова оказаться в крепких объятиях, потому что так хочется, потому что так нужно.
Потому что.
Глава 10.
– Вот, я пересадила его в горшок чуть побольше, – Джейд протянула мне цветок Жасмина в тот момент, когда я решил присесть в проходе между гостиной и её спальней.
Не знаю почему, но мне нравилось это место. Оно казалось мне уютным и каким-то до боли знакомым. Может, когда-то у нас дома был похожий проход?
Бред.
Родительский дом был слишком огромным для таких маленьких и неуместных коридоров.
– Спасибо, – еле слышно и брошено куда-то за её спину.
– Я заварю тебе чай в дорогу, – утверждение, чтобы быстрее скрыться за стенами кухни и не показываться ещё несколько минут.
Беспокойство – это то, что было написано на её лице с самого утра, когда к моим ногам упал этот хренов горшок с Жасмином.
Трудно было понять из-за чего именно она начала беспокоиться. Из-за цветка или произнесенного мной имени?
У меня были тысячи вопросов в ту секунду, но я решил промолчать и попытаться разобраться во всём сам.
Да и что у неё спрашивать? Она ведь обычный, грёбаный, социальный работник. Всё, что она знает – находится у меня в руках.
Нет, не долбанный цветок, а папка.
Папка с моим выдуманным именем и фамилией.
Блять, это всё какой-то бред.
Ставлю цветок на пол и тянусь свободной рукой в карман брюк, в котором лежит аккуратно сложенный лист из тетради. Сегодня утром я выдрал его из тетрадки, на работе, которая вовсе не моя работа.
Нужно быть долбанным идиотом, чтобы поверить в то, что я действительно был барменом.
Вопросы. Вопросы. И ещё раз вопросы.
И ни одного ответа.
Разворачиваю лист и, убедившись, что она всё ещё на кухне, читаю о первом воспоминании.
1. Чужие женские руки, которыми гладят щенка.
2. Разбитый горшок с цветком, на белом кафельном полу.
3. На меня падает что-то тяжелое, от чего я тут же отключаюсь.
А если это просто воспоминание о каком-то фильме?
Да? А почему же у тебя болит затылок каждый раз, когда ты об этом вспоминаешь?
Три пункта и тысяча сомнений.
В голове постоянно крутится вопрос, но собрать его в одно предложение я пока не могу. Не получается.
Слышу приближающиеся шаги и, сложив лист, засовываю его обратно в карман.
– Вот, – Джейд протягивает мне чай в дорогу, а затем поднимает голову из-за внезапного стука в дверь.
Несколько секунд стоит на месте, никак не реагируя, а когда раздается очередной стук, вздрагивает.
Да что с ней?
Встаю с пола, как только она проходит мимо и дёргает за ручку.
Вот он. Собственной ёбаной персоной.
Мудила-полицейский.
– Мисс Прайс, – кивает, и делает шаг в квартиру.
Поворачивает голову в мою сторону и, поджав губы, произносит:
– Мистер Холланд. Я думаю, нам пора.
А я думаю, что ты должен пойти на хрен. Как тебе такое предложение?
– Буду ждать Вас в машине, – отчеканивает мудила-полицейский и, развернувшись, выходит из квартиры.
И это того стоило? Мог просто…позвонить?
Беру чемодан за ручку и подхожу к двери, ощущая, как горячий чай обжигает пальцы. Хмурюсь, сжимая челюсть.
Блядский чай со вкусом зелёного яблока.
Мой любимый чай.
Мисс Прайс подходит к двери, ухватившись за ручку левой рукой, а правой вновь заправляет несуществующую прядь. Этот жест насколько част, что кажется родным.
Я стою на месте, глядя на её ноги. Ох, эти чёртовы ноги. В этих чёртовых джинсах. На ней вязаный свитер. Нет. Не мой, и от этого паршиво. Паршиво, что я не увижу её больше в своей одежде.
Не увижу ли?
– До завтра? – в моём голосе звучит надежда.
Как, блять, странно. Я и надежда.
Что-то несовместимое.
Она качает головой, опуская взгляд в пол. Робко кусает губу, а затем хмурится.
Бога ради, не делай так, Джейд.
Поднимаю голову к потолку, тяжело выдохнув, и проклинаю всё на свете за то, что не могу сейчас же захлопнуть эту хренову дверь. Толкнуть её к стене и накрыть своим телом.
Тереться об неё, чтобы она чувствовала, ощущала каждой клеткой своего тела, как я возбужден.
Как я хочу её.
Прямо сейчас.
Здесь.
Блять.
– Блять, – рычу я, ощущая, как пылает моя ладонь от горячего чая.
Сейчас бы швырнуть этим кипятком прямо в лицо мудиле-полицейскому, схватить горячей ладонью её лицо и впиться в эти припухшие от постоянных терзаний зубами губы.
– Когда? – срывается с моих губ нетерпеливо. Ещё минута и я сойду с ума.
Опять. Опять кусает хренову губу. Перестань, блять, перестань!
– Через неделю, – как ледяной водой окатили. – На данный момент ты под защи…
– Знаю я всю эту херню, – выплёвываю я. Эти грёбаные правила, эти грёбаные документы. Этот грёбаный дом, который находится в часе езды от неё.
Она поджимает губы и прислоняется макушкой к двери.
Между нами словно невидимая преграда.
И я впервые ощущаю её.
Что-то отвратительное. До боли в горле, до коликов в солнечном сплетении. Настолько сильная, что давит мне на виски. Что хочется что-то сказать, швырнуть чем-то, что заставит её почувствовать мою…ненависть?
К чему?
Не к ней же.
– Хорошо, – сквозь сжатые зубы. – Увидимся.
Делаю шаг вперед, потянув за собой чемодан, и замираю, как только её рука хватается за мой свитер.
– Остин, – еле слышно. Неуверенно.
Я стою на месте, ощущая, как женские руки окольцовывают мою талию. Как её голова прислоняется к моей спине. Как она часто дышит, прижимаясь ко мне.
Ко мне.
Тело к телу.
Ох, блять.
– Будь осторожен, – вовремя проговаривает она и отстраняется.
Молча киваю, не желая оборачиваться. Чтобы не передумать, чтобы не толкнуть её к стене. Чтобы не раздеть прямо сейчас и не взглянуть на возбуждённые соски, которые я ощущал своей кожей. Не обхватить их губами и не услышать её стон.
Переступаю порог и спускаюсь по лестнице, тихо про себя матерясь, потому что горячий чай и стояк в штанах доводят меня до откровенного психоза.
Мудила-полицейский, скрестив руки на груди, стоит у машины и через каждые две секунды пялится на свои наручные часы. Ролекс? В полиции так много зарабатывают?
– Мистер Холланд, – повторное приветствие. Попугай.
– Давно не виделись, – фыркнул я, остановившись у багажника.
Всеми силами стараюсь не смотреть на окна Джейд, и благо, у меня это получается. Закидываю чемодан в багажник и закрываю его, садясь на переднее сиденье. Папка снова в моих руках. Нахрена? Не знаю.
Ставлю стакан с чаем на подстаканник и разминаю пылающую от жара ладонь.
Может у этого кретина удастся вытянуть информацию?
– И как надолго это дерьмо? – он вздымает брови, словно не верит своим ушам.
– Позволю себе уточнить, – поворачивает он голову, заведя машину. – О каком дерьме идёт речь?
Улыбаюсь. Криво, нагло.
– Вся эта херня, о защите свидетелей. Сколько мне придётся жить под чужим именем?
– До тех пор, пока суд не огласит приговор, – сдержанно отвечает он.
Улыбка тут же сползает с моего лица.
– Это может длиться месяцами, – возмущенно. – Я не собираюсь работать на заправке.
Он улыбается. Блять, богом клянусь, я где-то уже видел его усмешку.
– Мы сделаем всё возможное, чтобы приговор вынесли как можно быстрее.
Ну конечно. Я в этом не сомневаюсь, дерьма кусок.
Особенно постараешься ты.
Преуспеешь в том, чтобы подкатить к Джейд, и нагнуть её. Думаешь, я не вижу, как ты на неё смотришь?
Опускаю голову, сжав челюсть, и гляжу на раскрасневшуюся ладонь, в которой около минуты находился горячий чай со вкусом яблока.
Жасмин!
Резко зачем-то оборачиваюсь назад, вглядываясь в проплывающие дома и вспоминаю, что оставил у неё не только цветок, но еще и Жака. Губы расползаются в медленной улыбке, от осознания того, что и кот и цветок в безопасности, по крайней мере до тех пор, пока не попадут в мои руки.
Цветку уже досталось, а вот коту еще многое предстоит повидать.
***
– Мистер Холланд?
Как же ты достал.
Открываю глаза, уставившись на мудилу-полицейского, и всем своим видом указываю на то, что отвлекать меня от размышлений – не лучшая идея.
– Мы приехали, – холодно, раздражённо.
Хм, видимо, мой взгляд производит нужный эффект.
Поворачиваю голову вправо и замечаю перед собой одноэтажный дом. Снаружи он выглядит довольно уютно. Вокруг дома несколько деревьев, кажется, яблони, а прямо перед крыльцом три маленьких клумбы.
Район выглядит спокойным, и это не единственный плюс.
Открываю дверь и ступаю на влажный асфальт, направляясь к багажнику. Мудила-полицейский кидает на меня несколько подозрительных взглядов, кричащих лишь об одном: «Почему нет вопросов?».
Вопросы есть.
Но у меня нет ни сил, ни настроения, на то, чтобы пререкаться с этим бревном. Эмоции у этого идиота находятся на планке между высокомерием и сдержанной раздражённостью.
И не трогаю я его лишь потому, что доверяю Джейд. Доверяю тому, что она, можно сказать, отдала меня в его руки. Она ведь знала, что делает, верно?
Или не знала?
Уж слишком взволнованной она была с самого утра, и волнение её нарастало с каждым часом. Что если…
Дерьмо.
Что если эти выродки, перевернувшие мою квартиру вверх дном знали, где я переночевал, и теперь придут за ней, потому что она меня покрывала.
– С Джейд всё будет в порядке? – спрашиваю я у бревна-попугая-мудилы-полицейского.
– С мисс Прайс? – останавливается он у входной двери, вскинув брови. На улице заметно темнело, поэтому разобрать букет его эмоций было трудно.
– С ней, – отрезаю я, надеясь услышать ответ. Ответ, который должен соответствовать моим ожиданиям.
Поворот ключом. Ещё один, и дверь отпирается.
– Да. Она в безопасности, – отвечает бревно, толкнув дверь.
Смышлёный. Понимает, о чём я.
Если что-то пойдёт не так, и она пострадает, я задушу тебя этим хреновым галстуком.
Захожу внутрь, останавливаясь в проходе, и улыбаюсь сам себе. Да, это место действительно мне нравится, и одна из причин: схожесть с её квартирой. Справа от меня дверь ванной и туалета. Дальше по маленькому коридору, чуть правее, дверь на кухню.
Кухня просторная, а из окон будет виден восход солнца. С левой стороны гостиная, а ещё чуть левее спальня.
– Что ж, – слышу я голос позади себя. – мистер Холланд. Неделю Вам нежелательно выходить из дома. Все продукты в холодильнике.
Нахмурившись, оборачиваюсь к нему лицом, чтобы бросить в ответ какую-нибудь гадость, но он перебивает меня, продолжая:
– Мисс Прайс навестит Вас через неделю и расскажет о дальнейших действиях. Пока что старайтесь придерживаться прото…инструкции, – исправил он себя, а я прищурился, вглядываясь в его нервные попытки поправить галстук.
Прото…что?
Протоколы?
Причем здесь протоколы?
Киваю, лишь бы он быстрее свалил отсюда, и наблюдаю за тем, как он разворачивается и уходит, закрыв за собой дверь.
Протокол.
Слишком знакомое слово. Слишком часто вертящееся на языке. Слишком значимое, до привычки придерживать язык за зубами.
Достаю из кармана сложенный лист бумаги и подхожу к комоду, взяв ручку. Пишу долбанное слово три раза под четвертым пунктом и пытаюсь вспомнить, почему оно так важно для меня.
Смотрю на слова, выведенные разными цветами ручек и думаю над тем, нужно ли мне об этом рассказать Джейд? Нужно ли сказать ей, что я вспоминаю какие-то обрывки? Нужно ли ей сказать о словах, которые почему-то много значат для меня, и о том, что на языке постоянно что-то вертится…какое-то слово. Или их даже два.
Складываю лист и засовываю обратно в карман брюк. Взяв чемодан, за ручку везу его в комнату и оставляю у окна. Темно-синие стены, белый потолок. По обоим сторонам от кровати стоят лампы-светильники в виде вазы с цветами.
Закатываю глаза, подумав о том, что это выглядит довольно мило.
Под ногами ламинат, но у подножья кровати ворсовый ковёр.
Спальня настолько маленькая, что всего этого кажется достаточно.
Скидываю у кровати обувь и падаю на мягкое покрывало, прикрывая глаза.
Неделя. Неделя взаперти. Какой-то хренов бред.
Бред…стоящий жизни?
***
– Это уже четвёртая, – Гэвин тянется к моим ладоням, зажавшим кружку с горячим напитком, и, отобрав её, ставит на стол. – Я звонил Джессике.
Я тут же поднимаю голову, глядя в его покрасневшие глаза. То ли от слёз, то ли от недостатка сна.
– И…что с ним? Он…
– Жив, – обрывает Гэвин. – У него сильное сотрясение мозга.
Мысленно выдыхаю, проведя рукой по лицу и расслабляюсь. Сейчас половина шестого утра, и мы всем штабом ждали новостей от Чарльза о состоянии Уэльса.
– Элизабет будут хоронить сегодня, – выдох. – Его тоже.
Нахмурившись, гляжу на своего напарника, пытаясь понять, не послышалось ли мне.
– Пустой гроб, Джейд. Им нужно сделать вид, что он мёртв, – пояснят Гэвин. Последние слова ему удается выдавить из себя с трудом. Он слишком устал, как и я.
– Ты пойдёшь? – спрашиваю я, подперев голову рукой.
– Мы пойдём, – поправляет Гэвин.
Нет. Нет. Нет.
Я не хочу там быть. Я не хочу видеть лицо Гэвина, когда её тело будут опускать в землю. В этой чёртовой деревянной коробке. Не хочу. И ему не позволю.
Идиотка.
Он пойдёт, и вы оба знаете причину, по которой он это сделает.
