Текст книги "Жених, найди мне жениха (СИ)"
Автор книги: Алена Ячменева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Она жива! – закричал парень, от чего я даже замерла на месте. Ой, похоже, я его довела… – Я докажу тебе это!
– Пока своими глазами не увижу – не поверю.
– Отлично! – согласился парень, а я насторожилась. Не повезет же он меня сейчас к бирюзовым Драконам прямо в логово?
Не повез.
Алек меня накормил, угостил по традиции сладеньким, отшил моего горе-ухажера, за что я ему сегодня была благодарна, закупил всевозможные шампуни и мыла и повел купаться на озеро.
Озеро тут было совсем небольшим и отгороженным плотными зарослями деревьев от остального мира. Но мой защитник все равно сначала прочесал все кусты, залез на дерево проверить чистоту неба от крылатых ящериц и только потом разрешил снять платок. В этот раз мыться мне пришлось по частям. Для начала я отправила Алека в кусты и искупалась, а потом оделась и позвала парня мыть мои волосы, потому что одной мне было не сподручно.
– Ты мне расскажешь, что вчера делал и зачем тебе понадобилось осиное гнездо? – поинтересовалась я, лежа на камне головой в сторону озера, пока парень намыливал мои волосы местными малоэффективными эко-шампунями.
– Я вчерра ничего не делал, – признался голос позади меня. – И бабушка говоррит, что если я ничего не делаю, то обязательно вляпаюсь в какую-нибудь исторрию…
– Но зачем ты украл осиное гнездо? – недоумевала я.
– Как знать, – загадочно ответил голос позади меня. Я приподнялась на локтях, обернулась и увидела загадочную улыбку парня, который выливал на кончики моих волос сразу полбутылки чистящего настоя и пытался хоть немного его вспенить.
Была у меня одна мысль почему Алек притащил это гнездо, но звучала она совсем по-идиотски, поэтому я решила ее не озвучивать. А дело было в том, что у меня складывалось впечатление будто Алек стыдиться передо мной своего лица, похожего на Алексия, и подобным способом пытался скрыться. Однако причины, по которой он это делает, я не смогла придумать, поэтому и решила промолчать.
– А вы вчерра чем занимались? – спросил парень угрюмо, будто обиженный ребенок.
– Я рисовала Богдана. Обнаженным, – ляпнула я и обернулась, чтобы не пропустить его реакцию.
Если бы Алек держал в руках не мои волосы, а, скажем, ногу, он бы точно ее сломал. Было удивительно как он не порвал мои крепкие волосы, о которых мечтает любая девушка, с силой сжав их, а потом рванув в разные стороны. Взгляд его при этом был направлен вниз на воду и руки, поэтому глаз его я не видела, но вот негативную реакцию было трудно не заметить. И даже не просто негативную.
– Черт, да ты ревнуешь! – огорошила меня мысль.
– Что вы делали? – одновременно со мной переспросил Алек, дергая меня за волосы, отчего я чуть не свалилась с камня в воду.
Я вскрикнула и схватилась за волосы у корней.
– Больно! – возмутилась я.
– Сейчас будет еще больнее – я буду тебя топить, – хмуро ответил парень и тут же закричал, словно я кинула его на деньги, то есть отчаянно и с надрывом: – Ты же мне обещала!
Я так и застыла на камне: сидя вполоборота к воде, держа одной рукой волосы у основания шеи, а второй рукой опираясь на камень, я смотрела на своего приятеля, замечая на его лице смесь обиженного ребенка, которому я запретила брать сладкое из-за баловства на уроке, и маньяка-убийцы из фильмов ужасов. Скажу я вам, смесь эта была чудовищной. Мне одновременно было страшно и смешно. Причем страшно намного больше, потому что вспыхнувшие глаза парня в темном переулке я еще не смогла забыть, как и свой последовавший за этим испуг.
Но вот чего я не испытала так это радости, ехидства, и умиления при виде очевидной ревности своего друга. Скорее даже мысль о его возможной ревности меня смутила и захотелось отвести стыдливо глаза и сделать вид, будто я ничего не видела.
– Я пошутила, – растерянно ответила. Первоначально моя шутка должна была выйти смешной, но почему-то даже мне она показалась идиотской после реакции Алека. Сам же парень эмоционально поведал мне о том, что думает о таких шуточках, плюнул и отправился вон из воды, оставив мои волосы плавать на поверхности.
– В следующий рраз как бы я не пошутил! – пригрозил он, выходя на песок и вытираясь полотенцем. – Сама свои волосы мой. Нашла тут себе лакея!
Он обижено развернулся и пошел в сторону леса, зло распинывая песок в разные стороны.
– Эй! Ну перестань! – бесперспективно позвала я его. – Не оставляй меня здесь одну! Алек!
Парень скрылся за деревьями, а я осталась на берегу озера в одиночестве. Мои волосы блестели, солнечные лучи, падающие на них, только усиливали это свечение. Я сидела на камне в одежде, наполовину вымытые волосы плавали в воде. У меня было два варианта: либо нагнуться и продолжить помывку, рискуя свалиться со скользкого камня, либо слезть с камня, запачкать вновь волосы, снять одежду, намочить ее из-за мокрых волос и снова залезть в озеро с бесперспективными попытками вымыть длиннющие волосы, чтобы в них не запутались водоросли, камешки или тина. Я через пару минут метаний туда-сюда выбрала третий вариант:
– Алек! Помоги мне, пожалуйста! – взмолилась я, придерживая затекающую шею рукой. – Прости! Я сказала, не подумав! Алек!
Еще не меньше минуты я чуть ли не рыдала на этом проклятом камне, пытаясь докричаться до парня, но он все-таки вернулся. Такой же угрюмый и нервный.
– Ррисовала его? – хмуро поинтересовался он.
– Нет! – заверила я его. – Правда, не рисовала!
Он фыркнул как лошадь.
– Мы даже за руки не держались! Все было очень прилично, как и обещала, – я оправдывалась за какую-то несусветную чушь, и сама от этого чувствовала себя идиоткой. Но еще большей идиоткой я чувствовала себя из-за своей нелепой позы выброшенной на берег русалочки.
Парень еще немного потоптался на берегу, пофыркал, побурчал, а потом все-таки вновь зашел в озеро и уже не так бережно, как раньше, начал мыть мои волосы.
Я молчала, снова улегшись на камень, смотря в небо и чувствуя волны чужой злости у себя в изголовье.
– А что плохого в рисовании? – поинтересовалась я, когда он объявил, что закончил помывку и собирал мои волосы в протянутое мной полотенце.
– А что хоррошего? – все также агрессивно поинтересовался он.
Я, получив свои волосы в полотенце, наконец, разогнулась и прижимая клубок к груди, обернулась к озеру, видя, как Алек удаляется от меня, плывя к центру озера.
Я поспешно слезла с камня и подбежала к своей сумке, достала альбом, карандаш и принялась делать быстрые наброски озера и парня в нем. Не знаю, чего я добивалась, но мне захотелось проверить одну гипотезу.
Парень плавал долго, поэтому я успела сделать довольно подробный набросок, и когда мы вернулись в гостиницу я его поспешно завершила, добавив немного красок и деталей. Конечно, рисунок все равно вышел схематичным, но на нем угадывался и полуобнаженный парень, и черты самого Алека.
Рисунок я специально оставила на видном месте. Алек увидел его вечером, когда я уже укладывалась спать. Я лежала на кровати с полузакрытыми глазами, подсматривала и претворялась спящей.
Парень сначала прошел мимо альбома, потом, видимо, заметив рисунок, вернулся, поднял его и начал рассматривать. Честно сказать, я ожидала, что он разозлится и с замиранием сердца ждала его реакции. Мне казалось, будто с рисованием у него связаны какие-то плохие воспоминания или ассоциации, ведь должна же была быть у него причина почему он так относится к безобидным рисункам и художникам.
Но он вместо того, чтобы нахмуриться, вдруг радостно улыбнулся. Я одновременно и от шока, и от возмущения открыла глаза, но тут же их закрыла, потому что он обернулся в мою сторону. Выждав пару секунд, снова приподняла веки и оказалась свидетельницей того, как меня обворовывают.
Парень, как будто так и должно было быть, аккуратно вырвал лист из альбома, сложил его в несколько раз и спрятал в нагрудном кармане. Он воровато обернулся, я закрыла плотно глаза, а когда открыла, он уже плескался в тазике с водой.
20. Не допускайте, девки, скуки!
В городе имени Алека мы прожили чуть больше недели. Каждый день я продолжала очаровывать Богдана и разочаровываться в нем же. Не знаю по какой причине, но парень так и заглядывал мне в рот и вился вокруг. Из-за этого он еще больше меня раздражал и выводил из себя тем, что большую часть дня я претворялась той, кем не являюсь: милой и кроткой девочкой с ангельскими глазками. Зато в отношениях с дьяволенком с такими же невинными глазками отношения у меня все крепли и крепли.
В вечерах, которые я проводила по большей части в компании Алека, я находила утешение после непростого дня рядом с идеальным Богданом. Вместе с моим напарником мы, не стесняясь друг друга, наедались на ночь, ходили на те самые гулянки молодежи, о которых Богдан презрительно отзывался, ругались из-за воровства Алека и из-за моей дружбы с богатырем, иногда влипали в истории, снова ругались и вместе же смеялись.
История с моими рисунками на первом похищении безобидной картинки не закончилась. Я решила продолжить экспериментировать и нарисовала еще раз Алека, на этот раз портрет с подбитым глазом. На утро он пропал, как и первый мой пейзаж из этого мира. При этом парень выглядел все так же невозмутимо, как и после первого воровства.
Я сделал вид, что не заметила пропажи. И на следующий день потратила еще пару часов на три заготовки: карикатура на жующего Алека, наш гостиничный номер и цветы в вазе. Я ожидала, что пропадет только один портрет, но исчезли все три рисунка.
– Надо же альбом закончился, – театрально заявила я на следующее утро, ожидая реакции парня. Он глянул на меня незаинтересованно и прошел мимо, никак не прокомментировав мои слова.
А вечером на комоде появилась тетрадь в клетку из моего мира, в которой была вырвана пара листов. Я ее пролистала, сначала недоуменно, а потом припомнила, что мой приятель – студент и, видимо, это была его тетрадь с лекциями. Записи он уничтожил, и оставшиеся листы в уродливую клетку были выделены мне для дальнейшего рисования.
Я на эту подачку лишь фыркнула, отложила тетрадь обратно и легла спать. В ночи проснулась от шелеста страниц, а, открыв глаза, увидела, как Алек при свете моей косы возмущенно листает свою тетрадь, разглядывая каждый лист, будто надеется увидеть невидимые чернила. Заснула я с ухмылкой на лице под его недовольное фырканье.
Продолжая свой эксперимент над отношением моего милого Маугли к искусству, на следующий вечер я села в кровати с планшетом и стилусом. И, естественно, утром не досчиталась планшета. Я на это только ухмыльнулась, а потом весь день наблюдала, как у Алека портится настроение. Подозревая, что он злиться, потому что не может взломать мой пароль, я умчалась на свидание к Богдану.
Вечером того же дня планшет вновь появился на моей кровати, Алек наблюдался рядом злой и обиженный. Надо же у ребенка отобрали конфету!
Я сбегала до будочки уединения позади гостиницы, похохотала как следует, вернулась и невозмутимо снова взяла в руки планшет. Алек раз прошел мимо, два прошел мимо, на третий – сел рядом со мной, взглянул на свое лицо на экране, фыркнул и ушел. Вернулся через пару минут с возмущенным вопросом:
– Что ты делаешь?
– Рисую, – ответила я, не удержалась и все-таки хихикнула, претворившись затем, что закашлялась.
– Почему не на бумаге?
– Альбом закончился, – ответила я, не уточняя куда делись все листы.
– У меня есть тетрради. Дать? – предложил парень, заискивающе смотря на меня.
– Нет, не надо. Не люблю линованные листы, я лучше на планшете порисую.
Алек захлопнул раздраженно дверь и где-то пропадал часа два. Вернулся он радостный с толстой тетрадью из местной бумаги в золотом переплете. Я, увидев чудо местного типографического искусства, подпрыгнула на кровати и вырвала его из рук Алека, чтобы рассмотреть поближе.
Мало того, что местный папирус отличался от нашей современной бумаги внешним видом, запахом и плотностью, так еще и переплет был из камней и золота. Да, эта тетрадь сама по себе была произведением искусства! А если ее еще и расписать… Да она станет лучшем экспонатом моей выставки!
– Где украл? – восхищенно листая страницы, поинтересовалась я.
– У купца прриезжего, которрый… Ничего я не кррал! – возмутился парень запоздало. – Я ее купил, – приосанился он.
Ну да, конечно. Догнал того купца и снова купил.
Но я была так восхищена этой тетрадью, что пропустила уже привычное заявление Алека о воровстве.
– Спасибо! Она невероятная! – сказала я, чуть не заплакав от умиления, и поцеловала парня в щеку. От этого он пришел практически в такой же, как и я, восторг.
– Я у него еще что-нибудь укрра… куплю! – Алек развернулся, и я в последний момент поймала его за шиворот, втаскивая обратно в комнату и запирая дверь.
– Не надо больше ничего. Лучше попозируй мне.
– Чего? – растерялся парень.
– Сядь и сиди спокойно, я тебя нарисую, – пояснила я, усаживая упирающегося парня на стул перед кроватью.
– Я не хочу! – испугался он, будто я ему уколы ставить собиралась. – Не надо!
– Не бойся. Это не больно.
– Я не боюсь, – возмутился он с паникой во взгляде. – Я прросто не усижу на одном месте.
– Будь героем, усиди, а я… я тебя поцелую, – заявила я. Алек на меня посмотрел, как на душевнобольную. Мне от его взгляда стало неуютно, и я уже решила, что он сейчас меня обсмеет, но вместо возмущения услышала:
– Плата вперред, – заявил он, закрыл глаза и подставил мне, стоящей над ним, губы трубочкой.
Посмотрела я на эту полу-побитую мордаху, печально вздохнула, наклонила его голову и поцеловала в лоб. Парень тут же распахнул глаза и печально вздохнул мол «а чего я ожидал?».
– Везде обман, – заявил этот всеми обманутый герой.
Я же загорелась идеей начать свой альбом приключений в тридевятом царстве, в тридесятом государстве и повернула Алека к свету так, чтобы была видна та часть его лица, которая практически уже зажила после его игр с осами, да драками с мужиками.
Портрет получился загляденье, и засыпала я полностью удовлетворенная тремя часами в ночи над тетрадью под заунывные вздохи Алека. Утром проснулась я счастливая и, раздумывая над тем, что бы еще зарисовать пока я в сказке, подбежала к тетради, распахнула ее и не сдержала крика ужаса.
Страница была варварски выдрана, рисунок пропал, а Алек спокойно посапывал под моей кроватью, обнимаясь с сумкой и счастливо улыбаясь прямо как я пару мгновений назад.
– Ах ты ворье! – накинулась я на него, схватив за рубаху, приподняла над полом и затрясла. Алек испуганно проснулся, и безмятежная улыбка пропала с его лица. – Как ты посмел меня грабить! Убью, жулик!
– Я не ворр! – заорал он в ответ.
– А кто стащил мой рисунок?!
– Это был не я!
– А кто?
– Не знаю!
– Я тебя порешу, ворюга! – я схватила его за шею и начала душить. Алек отмахивался как мог, но во мне говорил гнев за потраченные напрасно часы трудоемкой работы и изувеченное произведение искусства в виде тетради, поэтому я была сильнее.
– Не надо! Я больше так не буду! – прохрипел парень, закатывая глаза.
Я откинула его от себя и вскочила на ноги.
– Только попробуй меня еще раз обокрасть, я… я… – я не знала, чем ему пригрозить, поэтому выдала очередную нелепицу, на которых почему-то уже традиционно держались наши странные отношения, – я Богдана нарисую! Понял?!
Алек поспешно закивал, а потом замотал головой.
– Я больше так не буду. Только не делай этого! – горячо попросил он меня. Я двумя пальцами указала сначала на свои глаза, потом на его, как бы говоря «я слежу за тобой».
Весь следующий день Алек старался меня избегать. Я не выпускала свою драгоценную тетрадь из рук, а вечером усадила парня опять на то же самое место и снова начала рисовать его портрет. На этот раз я просидела не три, а пять часов над работой. Алек чуть не рыдал, я же осталась довольна результатом даже больше, чем в первый раз. Вот только теперь я не допустила своей ошибки, и спрятала тетрадь под подушку прежде, чем ложиться спать, снова указала пальцами на свои глаза, потом на Алека. Тот несчастно, но понятливо, кивнул.
С того дня, пока я что-то рисовала, Алек садился рядом и словно мои первоклашки замирал, следя за моим карандашом, а потом мученически вздыхал, когда я прятала от него тетрадь. Я, конечно, не упустила возможности его подколоть и поинтересовалась зачем он, ничего не делая, следит за тем, как я ничего не делаю. Парень хмуро на меня взглянул и скомандовал не отвлекаться.
Оказалась, что непереносимость Алека к рисункам и художникам не такая уж и ярая. Так со мной он с легкостью сжился, с моими рисунками – тоже. Но вот когда я ему притащила картину местного производства, он отчитал меня за напрасно потраченные деньги. Красть ее он тоже не стал, что странно.
Видимо, в этом мире я обзавелась первым преданным поклонником моего творчества.
Точно также, как история с рисунками имела свое продолжение, история с издевательством парня над собственным лицом не заставила долго ждать новой серии.
Опухоль от жал ос прошла через пару дней, как и покраснение, и черты лица моего приятеля снова стали заметны. Но в этот раз я решила умолчать о том, что он вновь приходит в норму и просто понаблюдать за его поведением. И это того стоило, потому что он и сам заметил, что снова становится на себя похож. Единственное – заметил он это позже внимательной меня.
Я же наблюдала за спаданием опухоли, за заживлением синяка и неосознанно любовалась лицом моего приятеля, которое даже в полу-изувеченном состоянии было красивым.
Как я уже говорила, самой привлекательной чертой его внешности были необычные светло-карие глаза, которые при определенном освещении казались янтарными, в обрамлении длинных, густых, черных ресниц, каких не каждым наращением добьешься, не то что тушью. Необычными они были из-за практически всегда невинного взгляда Алека. Обычно ангельским взглядом называют взор голубых глаз, мой же приятель, обладая неподходящим оттенком глаз, замашками жулика и хулигана, умудрялся иметь взгляд невинного ребенка. Этим его взгляд и притягивал.
И притягивал он не только мое внимание, но и внимание других девушек. Однако сам Алек не замечал девичьих улыбок и заинтересованных взглядов. Для него будто не существовало градации между парнем и девушкой, он со всеми общался одинаково, и обчищал карманы тоже.
Единственная, кого он выделял, это почему-то была я. Вот меня он замечал всегда и всюду. Даже когда я в обиде от него пряталась, он словно по запаху находил меня. А стоило мне задержаться где-то с Богданом и прийти позже оговоренного, как тут же начинались оскорбления и тяжелые взгляды в сторону моего кавалера. Богдан даже как-то раз уточнил, а точно ли Алек мне брат. Мне и самой иногда казалось, будто в моей опеке Алек не видит границ и не понимает, что он мне, по сути, чужой человек. Не брат и уж тем более не парень. Но странные замашки в отношении меня у него были наравне с ревностью к Богдану и это мне все-таки пришлось признать к концу первой недели нашего знакомства. Но вот причины этому я так и не нашла.
Помимо красивейших ангельских глаз Алек обладал по истине дьявольской улыбкой. Такую улыбку я не раз видела на экранах телевизоров у героев всех девичьих грез, поэтому неудивительно, что, когда Алек начинал улыбаться или ухмыляться, мое сердечко нет-нет, да пропускало удар, другой.
И это я молчу про высокие скулы, легкую хулиганскую щетину, густые брови и подвижную мимику парня. Уверена, если бы не синяки и опухоль, его можно было бы фотографировать на глянцевые журналы. Все девчонки были бы сражены этой красотой. И я в том числе.
Вот вы скажете, Вася, да ты же влюбилась! Но нет. Не влюбилась. Я просто художник, и красивые лица распознаю на раз-два.
Но на Алека я не только любовалась, я с ним еще и жила, и общалась. И могу сказать, что влюбиться в него не такой уж и легкий фокус. Ибо к красивым глазкам прилагался упрямый, а иногда и капризный характер, отсутствие элементарных вежливости и манер, незнание норм и обычаев человеческой жизни, иногда животные, а вернее драконьи, повадки, вроде привычки спать на полу или есть как в последний раз четыре или пять раз в день. И это я молчу про вечные драки, воровство и жульничество.
Что же касается сходства с Алексием, то оно бесспорно было. И хоть я уже успела немного подзабыть лицо своего недожениха, а все равно пугалась, когда резко оборачивалась и видела заживающее лицо Алека. Иногда мне казалось, что в толпе я бы Алексия не отличила бы от Алека, если бы он изменил прическу. Сходство это было странным ведь парни были дальними родственниками. Если Алексию сто пять лет, то большой вопрос сколько поколений сменилось в человеческой семье его бабушки. Вряд ли через семь или даже больше колен родился близнец принца-Дракона. Это даже я, художник, ведающий что такое генетика лишь в общих чертах, смогла подсчитать. Однако делать выводы я не торопилась, потому что как уже заметила, могла забыть лицо Алексия. Лучше было бы поставить их рядом и сравнить. Возможно, тогда я бы смогла найти пару различий. Но вот Алексия, к счастью, рядом не наблюдалось.
Что же касается издевательств Алека над собственной внешностью, то больше ничего стоящего у него не вышло. Попробовал он вновь подраться, но вернулся недовольным потому, что ему лишь разбили губу «местные слабаки». Задирал местную собаку, но тут уже я его побила, чтобы животное не мучал. Один раз вернулся согнувшийся пополам. Оказалось, что его лягнула лошадь, но, видимо лицо он подставлял плохо, потому что удар пришелся в грудную клетку и частично в живот.
Апогеем его тупости стала попытка проникнуть в мою косметичку. Но спасибо ему за мое психическое здоровье, он только достал подводку, понюхал, попробовал ее на вкус, поморщился и убрал обратно.
Потом он решил отращивать бороду, на что я ему заявила, что бородатых терпеть не могу. Побрился и начал экспериментировать с челкой, видимо, решив, что она поможет ему прикрыть один глаз. Не помогла, но он не отчаивался.
Увлечение моим творчеством и изменение собственной внешности стали не единственными занятиями, за которыми Алек коротал время в этом городке. И, конечно, как уважающий себя студент, в период, когда появилось свободное время, он совсем не корпел над учебниками и лекциями.
Он воровал. С утра до вечера. Меня он убеждал в том, что покупает, но слухи о воре, разнесшиеся по городу, и горы чужих вещей в нашей комнате говорили сами за себя.
И ладно бы мой ручной клептоман тащил в карман какую-нибудь никому ненужную ерунду. Нет, он уводил у хозяев драгоценные камни, золото, дорогую одежду.
Так однажды он притащил к нам парчовое бежевое платье со шлейфом, на котором были вышиты золотыми нитями большие бутоны роз.
– Вау! – вырвалось у меня восхищенное восклицание, когда я зашла в комнату и увидела сияющего парня с его краденным платьем.
– Скоррее мерряй! – нетерпеливо подпрыгивая от радости, он втащил меня в комнату, а сам вышел.
Платье было настолько красивым, что девушки бы меня поняли, почему я незамедлительно его примерила. Село оно идеально, и когда Алек зашел в комнату я как раз пыталась рассмотреть себя в маленьком зеркальце для макияжа, которое было у меня с собой.
– Вот это платье! А не то, что ты таскаешь каждый день, – заявил он с порога, а я от его похвалы просияла.
Когда я сняла платок и уложила косу на плечо, как это делали местные красавицы, парень так совсем завис и чуть не закапал слюной пол.
– Ну как? Хороша? – поинтересовалась я, заняв инстаграммную позу с выставленной ножкой. Парень без слов закивал, что стало мне лучшей наградой за непростой день, наполненный бухтением Богдана о моей неземной красоте.
– Корролева, – завороженно заявил Алек.
– А то! – приосанилась я. – И это я еще не красилась!
Однако училка во мне не дремала и за платье я его все-таки отругала, как и за остальное награбленное, но Алек все равно не решился с ним расстаться, заботливо упаковав и уложив в машину.
21. Не бойтесь, девки, монстров!
За десять день во Врале я настолько устала от Богдана, что мне стала необходима хоть какая-то определенность в наших отношениях: либо он берет меня в жены, либо нет и тогда я иду дальше искать суженного-ряженного. Своими мыслями я поделилась с Алеком за ужином.
– Нет! – возмутился он, подавившись куском говядины.
– Да. Сколько мне еще вокруг него круги наматывать? Я уже устала от его занудства, мне необходима определенность.
– И как ты себе это прредставляешь? Подойдешь к нему после десяти дней пррогулок по горроду и спрросишь: «А не возьмешь ли ты меня замуж?»?
– Твой дорогой Алексий проделал со мной это меньше чем через сутки после знакомства, – заметила я, закинув в рот пучок укропа.
Алек помрачнел и погрозил мне вилкой:
– Там ситуация была дрругая, – проворчал он. – И вообще рразве ты не помнишь, чем все закончилось?.. Это однозначно плохая идея!
Я задумалась. Не скрою, я и сама переживала по поводу своего плана, а слова Алека поселили в моем сердце еще больше сомнений, но и топтаться на одном месте я уже устала, учитывая то, что за все время, что мы провели вместе с Богданом он даже ни разу не взял меня за руку. Для меня это было не просто странно, для меня это был плохой знак.
– Все равно скажу, – пробубнила я, когда мы уже закончили есть и собирались подниматься в комнату. Алек после моих слов упал обратно на свое место и окинул меня мрачным взглядом.
– Не надо.
– Он меня даже за руку ни разу не взял. Я ему не нравлюсь, может быть. Какой мне тогда смысл и дальше с ним время терять?
Мой приятель опять начал фыркать подобно лошади, переводя взгляд с одной части кухни, на другую и избегая смотреть на меня. Складывалось впечатление, будто он придумывает что ответить.
– Нам надо отсюда уезжать, – в конце концов, выдал он гениальное заключение, когда я уже не надеялась что-то услышать. – Не хотел тебе говоррить, но я видел в горроде Дрракона, – пояснил он серьезно, а через некоторое время поднял руку с оттопыренными указательным и средним пальцами. – Двух.
Я замерла, глядя на его жест, а затем нахмурилась.
– Ты придумываешь!
– Нет. Я их точно видел!
– Да у тебя на лице написано, что ты придумываешь! – возмутилась я, поднимаясь с места и направляясь прочь из кухни.
– Василиса! – Алек кинулся меня догонять, и весь вечер мы спорили по поводу того выводить Богдана на чистую воду и имеются ли в городе Драконы.
На следующий день я ушла на встречу с богатырем после обеда под грозным взглядом Алека, который вышел меня провожать на крыльцо гостиницы.
– Твой брат жуткий, – поделился Богдан своими мыслями, когда мы отошли на достаточное расстояние от парня, чтобы он ничего не услышал.
– Кто? Алек? – поразилась я. – Тебе показалось. Он забавный, доставучий, но точно не жуткий.
– Ну тебе, конечно, виднее, – стушевался парень.
Богдан повел меня посмотреть на местный уличный театр, но за представлением я практически не следила, переживая о реакции парня на предложение о женитьбе. Поэтому, когда мы вышли из огороженной для зрителей зоны после спектакля, богатырь уже привычно поинтересовался, не скучно ли мне.
– Дело не в этом, – призналась я, впервые не соврав по поводу скуки. – Мне надо с тобой обсудить одну очень важную для меня вещь, и я переживаю.
– Конечно, говори в чем дело, – с готовностью отозвался Богдан.
Я ссылаясь на то, что разговор этот не для посторонних ушей, повела его в сторону поваленных под березой бревен, которые здесь использовались в качестве скамеек. Мы сели в дали от толпы, и я призналась, что не просто так приехала в город, а в поисках жениха, который мне срочно необходим и ждать я не могу ни одного лишнего дня. Богдан на мои слова отреагировал неожиданно спокойно, но резонно поинтересовался что за спешка, и мне пришлось рассказать про погоню за мной, умолчав о том, что эта погоня крылатая и большеразмерная.
– Значит, ты ищешь мужа? – уточник парень серьезно, сведя брови на переносице.
– Да, ищу, – подтвердила я. – Я хочу быть с тобой честна и на то же надеюсь от тебя, – витиевато объяснялась я, вспоминая все просмотренные вместе с бабулей сериалы, чтобы соответствовать образу хорошей и несчастной деревенщины. – Скажи, нравлюсь ли я тебе и есть ли у меня надежда… – неопределенно закончила я и по всем канонам опустила взгляд в землю. Хотя последнее я сделала не только из-за канонов, но и потому, что мне действительно было стыдно. Никогда бы не подумала, что буду упрашивать парня взять меня в жены. И тем более того, который мне не приятен.
– Ты мне очень нравишься, – горячо заверил меня Богдан. – Признаюсь, я еще не думал о женитьбе, но… почему бы и нет… – он почесал затылок, соображая о чем-то, я же решила, что рыбку надо подсекать, пока не сорвалась.
– Правда, – я вцепилась в его руки, придвинувшись ближе. – Спасибо тебе большое! Я так рада!
Богдан моей реакции испугался и отшатнулся, но вот испугано он смотрел не на меня, а на мои руки, сжимающие его ладонь.
– Что-то не так?
– Нет, все в порядке, просто… – он неопределенно замолчал.
– Что?
– Твой брат, – шепотом ответил он и оглянулся, будто ожидал увидеть Алека с обнаженным мечом где-то поблизости. – Он против не будет? Мне кажется, я ему не нравлюсь…
О, парень! Ты ему определенно не нравишься!
– Нет, ты ему очень нравишься! – заверила я его, но Богдан не купился на мои слова, признавшись шепотом:
– Я ему точно не нравлюсь. Он сказал, что я пойду на корм Драконам, если попробую тебя обидеть или прикоснусь к тебе, – признался Богдан.
Вот Алек – гад! Я так и знала, что он моих женихов отпугивает!
– Это он так шутит, – угрюмо ответила я. – Не обращай внимания.
– Но у него такие глаза были… страшные.
– Не принимай близко к сердцу, – отмахнулась я.
Продолжив расспрашивать Богдана об Алеке, я поняла, что парень каким-то образом всю местную молодежь, а именно парней, умудрился запугать относительно меня. И только один богатырь пока отважился ко мне хотя бы подходить, что очень не нравилось Алеку.
Если честно, я своего приятеля в роли задиры и хулигана не представляла. Мне он казался милым мишкой с воровскими, но в целом безобидными замашками, а оказалось, что его в городе за десять дней чуть ли не в ранг местной мафии возвели. Очень интересно… Чего еще я о своем соседе по комнате не знаю?
Я заверила Богдана в том, что Алек безобидный, богатырь же в свою очередь изъявил желание жениться на мне чуть ли не прямо сейчас. Я была польщена, но не настолько, чтобы идти под венец еще до того, как узнаю, а сможет ли Богдан вернуть моим волосам прежний цвет. И именно поэтому, дрожа от страха и азарта, повела его в лес, где задумала очень нехорошие вещи, которые явно не понравились бы моему ярому защитнику.
