Текст книги "Жених, найди мне жениха (СИ)"
Автор книги: Алена Ячменева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
– По моему опыту парни просто так не приклеиваются…
– Садись в машину! – проворчала я и сама заняла водительское сиденье. Оля тоже с опаской устроилась в салоне, оглядываясь по сторонам. Дверь с ее стороны пришлось закрывать мне, как и пристегивать ее ремнями безопасности. После ее вопросов я чувствовала нарастающее раздражение при мысли об Алеке, и поэтому настроение мое снова ухудшилось.
Но вскоре волны совсем расступились и перед нам простерлась дорога, о которой говорила мать драконьего семейства, и меня одолели одновременно азарт и страх. Это только в теории казалось просто проскочить на материк, на практике же мне стало жутко при мысли, что вода снова вернется и смоет нас с дороги.
– Сколько времени вода не будет прибывать? – поинтересовалась я внезапно севшим голосом.
– Около шести часов, – ответила такая же, как и я, напряженная Оля.
– Это точно безопасно?
– Я здесь уже тридцать лет бегаю. Половина дороги – точно безопасная, а что дальше – не знаю, до конца ни разу не добегала…
– Ну что ж давай попробуем добежать…
Я завела машину и аккуратно тронулась, выезжая на каменистую, мокрую дорогу. Оля вцепилась в сиденье и с ужасом оглядывалась, не понимая, что происходит. Медленно мы проехали сотню метров, потом еще и еще, рюкзак Алека скрылся из вида. Нас покачивало на неровностях, но в целом дорога была сносная, и я рискнула прибавить газ, ускоряясь.
– Ух ты как быстро, – оценила Оля, наконец, расслабляясь и нервно улыбнулась.
Я кивнула и снова глянула в зеркало заднего вида, не веря в то, что у нас получается. Скалы около острова удалялись, и в свете фар мы ехали вперед. Медленно страх начал нас отпускать и вскоре Оля нервно счастливо засмеялась:
– Неужели получится? – поинтересовалась она, и я услышала в ее голосе радостные слезы. – Ты не подумай: я детей не оставлю. Но мне бы хоть немного человеческого общества…
В этом желании я ее прекрасно понимала. Это обычное желание не только драконьей, но и обычной матери – хоть ненадолго вырваться из дома и пообщаться с кем-то.
Оля радостно рассмеялась, высовывая руку из открытого окна, она щурилась от ветра, бьющего в лицо. И с ней вместе улыбалась я.
Остров уже практически скрылся из вида, когда до нас донесся крик:
– Вася! Стой!
Я аж вздрогнула от этого болезненного вопля в тишине, разбавляемой лишь шумом расходящихся в разные стороны волн. Глянув снова в зеркало заднего вида, я увидела бегущего следом за нами Алека. И хоть ехала я медленно, но все равно попытка догнать автомобиль для парня было напрасной тратой сил.
И тем не менее он бежал, что привело меня в ужас при мысли что бежит он не за угнанным автомобилем, а за мной.
Но мы все продолжали ехать вперед, крики Алека – удаляться, и я постепенно вновь начала успокаиваться.
– Ну, давай покажи свои крылья, – прошептала я себе под нос, глядя на него. – Где твои крылья, Алек? Тебе не догнать меня без них…
28. Не рубите, девки, сгоряча!
От острова послышался душераздирающий вопль. Я вздрогнула, Алек остановился и обернулся назад, а Оля вдруг запрыгала то ли от волнения, то ли от радости на сиденье.
– Быстрее! Васюта, можно быстрее?
Рев был настолько страшным, что я и сама без всяких подсказок втопила педаль газа в пол, рискуя разбить машину или, того хуже, перевернуться на первой же неровности морского дна.
Из-за скал вылетел уже знакомый мне монстр, который в ночи казался намного страшнее, чем с утра из-за полыхающих жаром глаз и скапливающегося огня в глотке, которая была видна, когда он разевал пасть и вновь начинал орать как подраненный зверь. Остров, как и Алек, скрылся вдали, мы с Олей увидели берег впереди, но в полной мере насладиться открывшимся пейзажем не успели, потому что в следующее мгновение после этого на корпусе машины сомкнулись когти чудовища, и она взлетела вверх, взвизгнув вхолостую крутящимися колесами.
– Вот черт! – выругалась я, вновь откидываясь на спинку сиденья и упираясь ногами в пол, потому что еще помнила утренний полет.
– Практически получилось! – возмутилась Ольга и ударила по лапе монстра, которая виднелась через открытое окно с ее стороны. Тот вряд ли даже почувствовал, но после того как поднял нас в воздух, наконец, прекратил орать, как будто его режут, и довольно замолк, возвращая нас обратно на остров.
– Он меня убьет? – поинтересовалась я севшим голосом, когда мы пролетели над головой Алека, который также повернул обратно на остров. Разглядеть его лицо мне не удалось, но вот макушка у него выглядела очень недовольной.
– Кто? Виря? – переспросила Оля, опершись локтем на драконью лапу и подперев щеку.
– Виря, Виря, – подтвердила я.
– Пусть только попробует, – пробурчала Ольга, но на ее заступничество я особо не рассчитывала, потому что несмотря на угрозы мужу топором, на острове до сих пор пленницей была она, а не он.
На этот раз машину на землю буквально сбросили, отчего она, бедненькая, недовольно чихнула, а я пригнулась к рулю в поисках защиты. Дракон отлетел в сторону, сел и начал вертеть головой, а потом и телом, будто отряхиваясь от воды.
– Вася, открой дверь! – потребовала Ольга, дотронувшись до моего плеча, пока я разглядывала преображение Дракона обратно в человека.
Я помогла ей расстегнуть ремень и открыть дверь, после чего она поспешно выбралась из машины, а я вновь повернулась к Дракону, с которого чешуйки слетали как капли воды с отряхивающейся собаки. Вот только они, не долетая до земли, таяли как огненные искры. Размеры монстра сокращались до тех пор, пока не приняли человеческие габариты, а затем кости начали менять свой вид.
Он уже был похож на Вирилия, правда до сих пор со щеками покрытыми тлеющей чешуей и горящими глазами, когда Ольга подбежала к нему и неожиданно для меня и для него поцеловала. Я думала, это вызовет у меня отторжение, однако на удивление я умилилась этим зрелищем, потому что в нем чувствовалась искренность. Особенно когда он бережно обнял ее за талию.
Если бы они целовались на свадьбе, то гости просто-напросто устали бы считать. Вот и я устала на это неподвижно сидеть и смотреть, поэтому немного успокоившись, расстегнула ремень и осторожно выползла из машины, заметив, что Алек уже поднимается с морского дна обратно на сушу.
– Что это было, Оля? – поинтересовался Вирилий, когда они, наконец, отлипли друг от друга. Мужчина пытался изобразить недовольство, но это у него плохо получалось, учитывая щенячий взгляд, полный обожания, направленный на девушку.
– Проверка твоей бдительности, – проворковала она, погладив его по щеке, на которой уже не было ничего кроме щетины. Мужчина постарался нахмуриться, но не успел: – Ты, кстати, Тему нашел?
Морщинка между бровей Вирилия разгладилась, а брови поднялись вверх в наигранном изумлении. Кажется, Оля только что мастерски перевела стрелки на него.
– Не нашел? – сурово переспросила она. Мужчина, не зная, что сказать, помотал головой. – Тогда зачем ты меня остановил? Мне самой надо его искать!
Девушка оттолкнула его от себя и развернулась обратно к машине, но Вирилий ее поймал обратно в объятья.
– Я найду! Найду! – заверил он ее, обнимая со спины. – Не злись только, пожалуйста.
Вот это да! Убежала она, а виноват оказался он!
Мне еще учиться и учиться мастерству ведения семейных переговоров. Девушка еще некоторое время поизображала недовольство, пофыркала, а потом плаксивым голосом заявила:
– Ну ладно, можешь не искать. Сам вернется… Ты лучше к Никису слетай пока. Нам Васюте срочно жениха надо найти.
– ЧТОООО?!
Нет. Это заорала не я. Это заорал Алек. Очень злой Алек.
От вопля парня вздрогнули не только мы с Олей, но даже Вирилий, и все мы как один повернулись в его сторону. Алек все еще тяжело дышал после бешенного бега, глаза его метали молнии то в мою сторону, то в сторону Оли. Судя по мятой рубашке и всклокоченным волосам, он спал, когда мы задумали побег, и из-за этого сейчас имел вид нахохлившегося воробушка: встрепанный, суровый, но безобидный и смешной. Однако вместо смеха один только его вид вызвал во мне бешенство и ничуть не меньшую злость, чем ту, что испытывал, судя по выражению лица, он сам.
– А что? – перепросила я из чувства противоречия, забывая о том, что Вирилий на меня очень зол и, не исключено, что голоден, а вегетарианцем претворяется. – Оля говорит: он очень завидный жених!
Если бы Алек был Драконом, то точно бы съел меня за эти слова.
– Ты обещала не ррассматривать дрругих Дрраконов крроме Алексия! – заорал в ответ парень без всякого намека на дурашливость – похоже мне удалось вывести его из себя. Но и я тоже сейчас была не в лучшем настроении – события прошедшего дня не располагали.
– Ты тоже обещал искать мне жениха, но что-то даже не попробовал почесаться! – заорала я в ответ, обходя машину, чтобы мне было лучше его видно.
– Я такого не обещал! – возмутился Алек, взмахнув руками, будто этот жест мог усилить эффект его гнева. Еще бы ножкой топнул!
– Обещал! – заорала я, ударив кулаком по капоту машины. Бедненькая, настрадалась она тоже за сегодняшний день.
– Я всего лишь сказал, что буду защищать тебя!
– И где твоя защита?! – в моем голосе начали звучать повизгивания, что сейчас меня даже не смутило. – Это? – спросила я, указав на Вирилия, который, как и Оля, переводил взгляд с меня на Алека и обратно.
– Чем тебе не нрравится моя защита? Уже пррактически месяц пррошел, а ты до сих порр не заперрта в высокой башне! Хотя там тебе самое место!
– Отлично, вот и полечу в свой новый дом с крылатым мужем! Лети за моим женихом, – кивнула я Вирилию, но тот, слава Богу, не внял моему приказу, отданному сгоряча, и так и продолжил стоять на месте. – Лишь бы твою рожу не видеть и не слышать о твоем протеже!..
– Чем тебе моя ррожа не угодила? – кажется, обиделся Алек. Но и я тоже не с радостью восприняла то, как он меня послал… в башню.
– Кроме придурковатого выражения лица? Дай подумать, – наигранно попросила я, а потом высказала все, что наболело за этот месяц. – Ты вор и жулик! Псих! Предатель! Лжец! У тебя нет манер, представлений о человеческих нормах и правилах поведения. Ты родился в звериной семье, и ведешь себя как зверь! Не понимаешь, что такое любовь к матери, не говоря уже о других ее проявлениях. Я вообще сомневаюсь, что в ты умеешь испытывать хоть какие-то светлые чувства к другому человеку! Для тебя бездушные монетки и камни важнее, чем то, что чувствует ближний! Ты знал, что мне страшно, но все-равно притащил сюда, и слова не сказав. Ты не уважаешь чужого мнения и чужих чувств! Тебе плевать!
По мере своей пламенной речи, я чувствовала, как пульсирует гнев в голове, как кровь приливает к вискам и глазам. Мне так хотелось сделать ему как можно больнее за то, что я испытала сама за этот месяц нахождения в Драконьем мире, что я ничуть не скупилась в выражениях.
Что называется, прорвало.
Парень тоже не остался безучастным к моей пламенной речи – он сжал челюсти, от чего по щекам заходили жевалки, глаза его стали еще страшнее, но в то же время он как будто успокоился.
– А ты дурра, – еле слышно прорычал он после того, как я выдохлась и, наконец, замолчала, тяжело дыша. Алек повернулся к Вирилию и все также рычащим шепотом то ли попросил, то ли приказал: – Никаких красных тут не будет!
Дракон кивнул, задвигая себе за спину Олю, будто боялся, что Алек на нее кинется.
– Вам лучше улететь отсюда, – попросил Вирилий, обращаясь к Алеку.
Ну уж нет. Я никуда не поеду, и тем более не полечу, с этим предателем!
– Можно хотя бы переночевать? А на утро я уйду, – совсем осмелев, попросила я у Дракона и глянула на Олю в поисках поддержки.
Вирилий нахмурился на мою просьбу и, кажется, хотел воспротивиться, но вмешалась его жена.
– Конечно, – подтвердила она. – Оставайтесь на ночь. Можешь переночевать у меня в башне, а… – она обернулась к Алеку и посмотрела на мужа. – Пусть многоуважаемый Дракон останется у тебя в пещере? Там ведь хватит для вас двоих места?
Я не удержалась и насмешливо фыркнула. Дракон! Нашла тут Дракона!
Алек глянул на меня зло, но кроме него остальные проигнорировали мою усмешку.
– Останетесь? – поинтересовался Вирилий у Алека, будто это он принимал решения за нас двоих. А когда парень кивнул, я еще больше взбесилась. Какое право он имеет решать что-то за меня? – Хорошо. Оля, проводишь Василису?
Тетя закивала и подозвала меня к себе, встревоженно глядя на Алека, будто ожидала, что он кинется на нее. Я же бросила еще один злобный взгляд на парня, подошла к Ольге и позволила ей себя обнять за плечи и повести обратно к другой части острова.
– Почему ты не сказала, что с Драконом? – обиженным шепотом поинтересовалась она.
– Да не Дракон он, – возмутилась я также еле слышно. – Он только претворяется.
– Да нееет, – усомнилась тетя, оборачиваясь к мужчинам. Когда мы отдалились от них, Вирилий подошел к Алеку и тоже начал ему что-то выговаривать. – Дракон!
– Нет! – прорычала я, скидывая ее руку с плеч. – Мне лучше знать! Я с ним практически месяц вместе живу!
29. Не бывает, девки, идеальных!
На утро покинуть остров мне не удалось, потому что Вирилий улетел, а вода за ночь прибыла и скрыла дорогу. Алек этому совсем не расстроился и, как ни в чем не бывало, заявился в башню на завтрак. Меня же факт исчезновения Дракона взволновал: не за женихом ли красномордым и чешуйчатым он полетел?
– Васюта, ешь спокойно, – попросила Оля, дотронувшись до моего плеча и ставя передо мной тарелку с жаренными яйцами. – Виря за Темой полетел, скоро вернется, – заверила она меня. Я же успокоиться так и не смогла.
– Что уже передумала на счет красного? А еще ведь суток не прошло с твоих речей о перспективности жениха. Какая же ты ветренная, Василиса, – покачал головой Алек, глядя в свою тарелку. Я сжала зубы и проигнорировала его сочащиеся кислотой сарказма слова.
В сторону Алека после вчерашней ссоры я даже смотреть не хотела, поэтому усиленно отводила взгляд от парня, который соревновался с девчонками в скорости уничтожения съестных запасов и печально вздыхал из-за второго дня при дефиците мяса.
Оля тактично делала вид, что не замечает нашей ссоры, но пыталась разговорить Алека на предмет того Дракон он или нет. Вчера мы с ней спорили до тех пор, пока я не уснула. Она была убеждена, что мой приятель – крылатый, я же пыталась убедить ее в обратном, потому что, если бы это было так, я бы окончательно разочаровалась и в нем, и в себе.
Однако несмотря на все попытки Оли увести разговор в сторону Драконьего происхождения парня, он нехотя отвечал неоднозначные вещи, которые можно было расценить и как «да, я Дракон», и как «нет, я претворяюсь», и как «я не буду отвечать на этот вопрос».
Хоть я и старалась не обращать на него внимания, а его взгляды на себе чувствовала кожей. И эти взгляды были отнюдь не извиняющиеся или раскаивающиеся. Они были злые, осуждающие и ненавидящие.
В общем, с Алеком наши «мир и жвачка» закончились, и мы испытывали друг к другу одинаково негативные эмоции, и одинаково друг друга раздражали. Но оказались заперты на одном ограниченном клочке суши. И, как вскоре выяснилось, не на день, а на долго.
В обед грянул шторм. На остров налетел сильный ветер, начался проливной дождь, волны угрожающе бились о скалы. Мы с Олей и девчонками после утреннего купания в небольшом пруду возвращались в башню в спешке, полностью мокрые и снова грязные. На входе нас поджидал явно нервничающий Алек. Он проследил за тем, чтобы мы благополучно добрались до безопасности высоких стен, но сам внутрь заходить отказался, вновь глянув на меня как на врага. Оле пришлось вынести ему обед с десятого этажа, а потом он отправился обратно в пещеру Вирилия, где ночевал накануне.
И, конечно, как хоть и обиженная, но жалеющая всех и вся девушка, я начала переживать о том, как он там.
– Не бойся, – посоветовала Оля, поспешно вытирая сухим полотенцем продрогших дочерей. – Виря там уже не один шторм после ссоры со мной пережил.
– Там, наверно, холодно и сыро, – заметила я, сама стуча зубами и поспешно переодеваясь в сухую одежду.
– И холодно, и сыро, – согласилась Ольга. – Но Дракону все погодные условия нипочем.
– Это у твоего Вири есть огненный подогреватель внутри, а у Алека – нет.
– Он и без него найдет способ согреться. Превратится в Дракона и заснет как ни в чем не бывало, – настаивала на своем Ольга.
Я недовольно фыркнула, но продолжать этот спор не спешила. Мне совершенно все равно умеет этот парень превращаться в огромную ящерицу или нет. Мне с ним детей уж точно не крестить. Да, будет обидно, что я, так много времени проведя рядом с ним, не заметила подвоха, но со своим эгом я как-нибудь справлюсь.
Лишь бы не заболел. И не затопило бы его там…
В смысле он взрослый мальчик, сам разберется со своими проблемами!
В итоге до вечера я не могла найти себе места. И когда дождь немного утих, я направилась в пещеру, где, по словам Оли, Алек должен был дрыхнуть сном младенца в чешуйчатом обличии. В сапогах до коленей и в плаще с плеча Вирилия я практически добралась до другой части острова, когда соседние кусты зашевелились, и я, вскрикнув, отскочила в сторону, поскользнулась и упала.
А мне тем временем мне навстречу направлялась уже знакомая, довольная и хвостатая драконья задница. Вылезла она, судя по всему, из той самой пещеры, где должен был ютиться Алек, и тащила за собой огромный мешок.
Моего крика задница испугалась ничуть не меньше, чем я ее внезапного появления. Подпрыгнув на месте, она бросилась в кусты и попыталась затащить за собой следом мешок, но тот застрял в ветвях, и я была удостоена счастья лицезреть морду Дракончика, которого несколько дней назад видела плескающегося в речке.
Он был все такой же деловой, милый и не страшный. Сжимая в пасти мешок, он тянул его на себя, но тот прочно застрял. И сколько бы малыш на тащил его, тот не поддавался. Отпустить свою ношу детеныш не желал и, я подозреваю из-за того, что в ней позвякивало.
Поняв, что его попытки бесполезны, и возится он уже некоторое время из-за чего я успела его не только заметить, но и разглядеть, он поднял на меня настороженный и любопытствующий взгляд. И мы воззрились друг на друга одинаково недоумевающе.
– Ты Тема? – догадалась я, начиная разговор как старшая и говорящая.
Дракончик заинтересованно наклонил голову в мою сторону, кажется, также смелея.
– Тебя мать обыскалась, – предупредила я его. Глаза парня при слове «мать» заинтересовано блеснули, а рот, наконец, раскрылся, выпуская поклажу. Кажется, Алек был не прав, убеждая меня в том, что драконьи дети абсолютно равнодушны к неблестящим родителям… хотя… Оля ведь блестит…
Дракончик забил крыльями прямо в кустах, отчего переломал не мало веток, и превратился в десятилетнего темноволосого пацана очень похожего на Вирилия. Он поспешно схватил мешок, пыхтя все-таки втащил его в кусты, поставил себе за спину и только потом обернулся ко мне, будто я хотела забрать у него его сокровище.
– Ты кто? – поинтересовался сын Оли, утирая мокрое лицо грязным рукавом.
– Племянница твоей матери, – ответила я, также поднимаясь с земли и отряхиваясь. – Гощу у вас.
– А спящий дядя в пещере кто? – поинтересовался парнишка, шмыгая сопливым носом.
– Тоже гость, – кратко ответила я, вмиг разозлившись на Алека: я себе места не нахожу, пробираюсь к нему сквозь непогоду, а он спит?
– А ты человек? – уточнил парнишка. Я растеряно кивнула. – Точно? – критично обвел он меня подозрительным взглядом. Я закивала еще энергичнее. – И ты не любишь камушки? – по-детски непосредственно уточнил он.
– Какие еще камушки? – опешила я и столкнулась со взглядом полным непонимания. – А! Камушки! В смысле блестяшки? – догадалась я, вспоминая про его мешок. – Люблю, но в разумных пределах… то есть не в драконьих, – заверила я его.
Парнишка еще некоторое время на что-то решался, а потом вытащил из куста свою поклажу обратно и кинул ее мне под ноги.
– Тогда помоги мне камушки к маме перенести. А то папы нет, и чует мой нос: тот подозрительный тип в пещере меня обворует, – продолжая шмыгать носом и подтирать рукавом сопли, по-деловому заявил парень.
Ох, не зря твой нос это чует. Ох, не зря, парень!
Вместе с Темой мы затащили мешок в башню, с трудом подняли его на десятый этаж по витой лестнице и чуть не уронили обратно, когда при входе в комнату на нас накинулась разъяренная Оля.
Парнишке от матери досталось так, что сидеть он еще как минимум неделю нормально не сможет. После расправы над малолетним преступником Оля принялась его отмывать, кормить и лечить насморк, к чему привлекла и меня. И до самого вечера я занималась тем, что исполняла роль нянечки в детском саду с функционалом принеси-подай. Угомонилась деятельная мамаша драконьего семейства только поздно вечером, когда все три отпрыска уснули. При этом парнишка заснул, как и Алек, на полу около ног матери, укрывшись ее волосами как одеялом. И Оля, которая не любила, когда ее волосы трогали, даже ничего не сказала по этому поводу.
– Устал, бедняжка, – погладила она его по густым вихрам волос. Тот во сне заворочался и накрылся волосами с головой.
– Как думаешь твой муж уже вернулся? – поинтересовалась я, переживая о том, что Вирилий все-таки отправился за женихом для меня.
По словам Темы на остров он вернулся самостоятельно и по собственной воле, отца не видел и был очень удивлен, застав в его пещере чужого «мужика», как он выразился. Парнишка тут же решил вынести свои сокровища в более безопасное место и, пока «мужик» храпел, собрал их и притащил в башню с моей помощью, хотел вернуться за отцовским добром, но мать его больше за порог не выпустила. Я попыталась разузнать побольше о жизни своего недруга в пещере, но не услышала ничего нового: все сожрал, храпит и огнем воняет – заявил парнишка. С его слов получалось, что все в жизни Алека идет прекрасно, несмотря на возобновившуюся за окном бурю. Он даже костер смог разжечь и находится в тепле.
– Если бы вернулся, явился бы, – заявила Оля, не отвлекаясь от вышивки, которой занялась после того, как уложила детей спать.
– И часто он так улетает?
– Бывает, – пожала плечами женщина. – Иногда после ссоры может днями пропадать где-то. Иногда улетает по делам, иногда семью повидать.
– И ты все это время сидишь здесь? – удивилась я. Оля кивнула. – Если его не бывает дни напролет, и есть путь к бегству, почему ты до сих пор здесь? – поразилась я. – Если бы сейчас не было урагана, можно было бы сбежать по той же дороге!
– А детей я бы с кем оставила? – поинтересовалась девушка, обрезая нить.
– С собой бы забрала.
– У меня две дочери – Драконицы, – словно диагноз озвучила Оля причину, по которой не может покинуть остров. Я непонимающе пожала плечами. – А, ну да. Все время забываю, что среди людей мало что известно о жизни Драконов, – ахнула девушка, заправляя в ушко иглы новую нить. – У Драконов недостаток женщин, и из-за этого Драконицы такие же ценные, как и Искры. Думаешь, почему мы с Вирей до сих пор кукуем на этом Богами забытом острове? Мы уже давно нашли общий язык и счастливы друг с другом, но до сих пор вынуждены жить в этой тюрьме, какой остров стал не только для меня, но и для него?
– Почему? – спросила я растерянно.
Я думала Вирилию доставляет удовольствие жить вот так вот особняком от своего племени и остального мира, но с другой стороны Алек как-то обмолвился, что отшельником бирюзовый Дракон стал только после того, как нашел Искру. И если первые пять лет он выжидал, когда же «разгорится пламя», то почему потом не покинул это место?
А что, если в браке не только Оля потеряла свободу, но и Вирилий? Тогда они оба жертвы? Или нет?
– Одна из причин почему мы до сих пор сидим здесь – это безопасность детей.
В мире Драконов другие понятия нежели в мире людей. В нем ценят золото и драгоценные камни, но единственное, что для них дороже, это любовь к своей паре. И пусть понятия любви как такового у них нет, но что такое привязанность они знают. Не каждый это испытывает, но они это видят на примере родителей или других сородичей. Испытать привязанность к кому-то считается для Дракона высшей степенью наслаждения и счастья, но в то же время и сильнейшим проклятьем.
Драконы по своей природе довольно хладнокровные и в чем-то даже бездушные существа. Они холодны друг к другу, но цепенеют перед золотом и драгоценными камнями. Они летят куда захотят и часто покидают родителей только научившись сносно держаться в воздухе. Свобода и независимость – это их суть. Поэтому привязаться к кому-то или, как мы это называем влюбиться, для Драконов сродни проклятью. Так, привязавшийся к кому-то Дракон может и заболеть от тоски, если находится долгое время от объекта своего обожания и даже умереть от не взаимности.
Но, с другой стороны, это же для них и благословение, потому что дарует им пару и опору в жизни. В их племени считается, что богатый Дракон – это не тот, у которого много золота, а тот, у которого есть пара. А найти для них свою пару намного сложнее нежели нам, людям, потому что пар просто-напросто на всех не хватает. Вот они и кидаются следом за загоревшейся Искрой в надежде на обретение счастья, которое будет греть намного сильнее золота, – сказала Оля. – Или же готовы обчистить свои пещеры с сокровищами, чтобы выкупить Драконицу, с которой так же есть шанс на обретение пары.
Вот только если Искр они воруют, похищают, а потом держат в замках и пещерах, ожидая, когда смогут начать чувствовать и в их глотках от этого разгорится огонь, то с Драконицами все происходит иначе, потому что у них обычно есть семьи, которые могут заступиться и ни за что не обрекут дочь на жизнь взаперти. За Драконицей принято ухаживать, ожидать ее внимания, угождать родителям, в конце концов, выкупать ее. Но если я сбегу с острова с детьми, то мои дочери лишаться этой защиты и могут быть похищены как Искры первым встречным Драконом. И не факт, что Виря потом сможет их найти, сколько бы не старался. А я для своих девочек не хочу такой судьбы, так что пусть лучше сидят в отцовском гнезде.
Оля снова сосредоточилась на своей вышивке, а я сидела напротив нее, на коленях держала свой красивый альбом, но рисовать меня не тянуло. Я смотрела на эту женщину, на мальчика, спящего в ее ногах, на уютную комнатку, где пахло съестным и тускло горел свет, на кроватки в дальнем углу, где лежали маленькие принцесски и пыталась понять: это счастье или проклятье.
– Ты несчастна? – спросила я у Оли через некоторое время. Женщина лукаво улыбнулась, не поднимая глаз от работы.
– Временами да, – подтвердила она. – Быть заключенной на острове, разлученной с семьей – не просто. И временами пытаюсь я убежать далеко не ради развлеченья… Бывают времена, когда мне себя очень жалко. Но все-таки чаще я счастлива, потому что что несмотря на все трудности, у меня есть самое главное: муж, который меня обожает и жертвует ради меня своей свободой, точно также, как и я ради него, и дети, которые, несмотря на свои драконьи каменные сердца, нуждаются в моей заботе и ласке.
Мама в детстве всегда мне повторяла, что любовь – это не беззаботное чувство до гроба, а огромная работа над собой, своими желаниями и партнером, и его недостатками. И я не понимала значения этой фразы, пока не полюбила Дракона, который сплошь состоит из того, что мне не нравится.
– Научилась любить его плохие стороны? – хмыкнула я, вспоминая посты в социальных сетях с подобным содержанием.
– И начала с хвоста, – лукаво усмехнулась Ольга, подняв на меня взгляд, а заметив мои приподнявшиеся брови пояснила, засмеявшись: – Правда! После того, как я смирилась с его хвостом, остальное уже стало неважно. И то, что он спит в сырой пещере, и что огнем плюется, и что съедает за день столько, сколько я не съедаю за неделю. И это я молчу про замкнутость, вечные обиды, упрямство, желание все контролировать, отстраненность от воспитания и заботе о детях, привычке все везде разбрасывать…
– Я поняла! – перебила я ее, смеясь над ее стандартной неудовлетворенностью поведением мужа, которую можно было увидеть в любой семье. Но Оля уже завелась.
– Вот ты смеешься, а он у меня даже всю мою вышивку забирает! – возмутилась она, потрясая пяльцами. – Я вышиваю здесь столько, сколько живу, но он мне ни одной неудавшейся салфетки не оставляет, все забирает к себе пещеру! И еще обижается, если я от него прячу какую-нибудь работу!
Я подавилась последним смешком, кинув взгляд на альбом, который сжимала в руке.
– Зачем?
– Что зачем? – не поняла Оля.
– Зачем он ворует твои вышивки?
– Драконья суть, – сплюнула Оля, которую, кажется, задевала за живое привычка мужа конфисковать плоды ее творчества. – Единоличники они, скупердяи и эгоисты!
– Не понимаю, – покачала я головой, пока Оля убирала пяльцы и нитки в сторону и выпутывала спящего сына из собственных волос.
– Да что тут не понятного? Ему надо, чтобы его Искра принадлежала только ему, и, соответственно, то, что она создает должно принадлежать тоже только ему. Он даже к детям меня бывает ревнует. Когда родился Тема, не у меня была послеродовая хандра, а у Вири. Чуть не загнулся, бедненький. А все из-за того, что, видите ли, я стала обращать внимание не только на него, – женщина встала с кресла и устало вздохнула. – В общем, семейная жизнь разной бывает: и радостной, и, наоборот, очень тяжелой. Пойдем спать, Васюта. Что-то я устала.
Я на автомате добралась до приготовленной для меня постели и, не раздеваясь и не умываясь, легла, поглощенная собственными мыслями о рассказе Оли. Она хоть и выглядела на первый взгляд сельской дурочкой, мамашей-наседкой и женушкой-терпимицей, а оказалось намного глубже, чем я предполагала.
Да и этот ее рассказ про вышивки не давал мне покоя, потому что напоминал мне детское, капризное отношение Алека к моим собственным рисункам. Ведь он хоть и считал художников бездельниками, а все равно тащил все мои рисунки и обижался, когда я запретила ему трогать свой драгоценный альбом.
«Неужели и правда Дракон?» – думала я, засыпая и припоминая все странности, который замечала за парнем за этот месяц.
А на утро я проснулась от крика, полного ужаса и отчаяния:
– Чудовище! – послышался крик вдалеке. Я подскочила на кровати и увидела, как мимо меня в одной ночной рубахе пробежала Ольга и выскочила на балкон. Крик снова повторился, и я узнала в нем голос Вирилия.
– Что?! – заорала Оля, перепуганная не меньше моего. Я поднялась с кровати, накинула на плечи шаль и тоже выглянула на улицу из-за спины женщины.
