Текст книги "Жажда (СИ)"

Автор книги: Алёна Воля

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 21

Укладываясь спать, в ту ночь почему-то особо остро ощутила свое одиночество. И стало так плохо, что расплакалась, не сдерживая эмоций. Лицо Майкла стояло перед глазами. Он, прощаясь, смотрел на меня так, словно я его ударила: ошеломленно, отчаянно, болезненно.

Где, спрашивается, делся тот уверенный в себе мужчина, который как бульдозер развернул деятельность в моей жизни и фактически не оставил выбора кроме себя? Сломался?

А Влад? Почему появился именно сейчас, когда у нас с Мишей случился провал? Почувствовал легкую добычу как стервятник?

Что за разговор у них был обо мне? Судя по всему, Влад тогда на меня не претендовал. А сейчас? Претендует? Или его приезд связан с задетым самолюбием?

Утром проснулась, словно с бодуна: отекшая, уставшая, помятая.

Приехав в офис, первым делом разыскала нашу уборщицу. На фирме было два человека, которые знали все и обо всех – секретарь Лиза и клинер Любочка. Выведать интересующую меня информацию я предпочла у последней, так как за время работы с ней у нас сложились довольно приятные отношения.

Проговорив с Любой добрый час вначале в курилке, а потом за чашечкой кофе у себя в кабинете и получив пищу для размышлений, так как прояснить ситуацию с Мариной Нестеровой до конца не смогла, – погрузилась в раздумья.

В итоге несколько часов просидела словно истукан, глядя прямо перед собой и не имея ни сил, ни желания что-либо делать. Ближе к обеду пришлось признать, что внутри с каждой минутой увеличивается тревога. Понимание того, что этот день не закончится спокойно и обыденно – накрывало.

Влад. Его близость чувствовала нутром. Дать какое-то рациональное объяснение своему предчувствию не могла, но и сомнений не испытывала. Он был где-то поблизости. Беспокойство затягивало словно водоворот.

В итоге в три часа дня отпросилась у Львовны, и, выйдя из здания внимательно осмотрелась. Никого. Подумав, села в свою машину и поехала в центр, на Крещатик. Через полчаса припарковавшись у обочины, пошла гулять по Мариинскому парку.

Там приземлилась на скамейку и позвонила брату, чтобы позвать его на завтра в гости. Краем глаза заметила Войтовича-старшего. Он появился из ниоткуда и протянул огромный воздушный шар сладкой ваты на палочке. Расположился рядом, глядя на меня с улыбкой.

Закончив разговор, сказала:

– Привет. Спасибо.

– Привет, Даша. Меня ждешь?

– Да. – Ответила, отщипывая кусок от розового облака.

Он уселся в пол-оборота, вытянул ноги и облокотился рукой о спинку лавочки. Я, конечно, отметила этот собственнический жест, но комментировать не стала. Только теперь смогла как следует его рассмотреть. Изменился. Нет больше челки, – вместо нее короткая стрижка; первые морщинки у серых глаз; одет очень просто, но очень дорого; при разговоре присутствует легкий акцент – дань постоянному проживанию за рубежом…

– Все так же любишь сладкое? – усмехнулся, наблюдая.

– Ага.

– Хм, а глядя со стороны и не скажешь.

– Просто редко себе позволяю.

Ощущение от нашего общения складывало какое-то непонятное сюрреалистичное впечатление. Как будто и не было полтора десятка лет после последней встречи, а так, прошел год-два от силы. Подумаешь, уезжал человек по делам, вот вернулся – решили встретиться, поболтать, поделиться новостями.

– Ну и зря. Ты очень аппетитная раньше была…

– В девяносто четвертом я уже похудела, и насколько помню, ты не возражал.

– Это да. Просто ты мне запомнилась такой, какой была, когда мы только познакомились: мягкая вкусная девочка, русые волосы, зеленые глаза… скулы, за которые можно убить… – протянув руку, почти дотронулся пальцами, но почему-то остановился.

Встретившись с ним взглядом – замерла. Мороз пошел по коже. Ни грамма улыбки.

Только не подумайте, мне очень далеко до Киры Найтли. И с тем же такой комплимент, после которого бы перехватило дыхание, мне никто до этого не делал.

– Как мило. – Только и смогла выдохнуть в ответ.

– Прогуляемся? – он посмотрел по сторонам.

– Да, давай. – Ответила поднимаясь.

Мы не спеша пошли по дорожке парка, продолжив разговор.

– А кто знал? О тебе…

– Мама, папа, Миша.

– А Юра?

– Ему решили не говорить.

– Почему?

– Он бы не удержал язык за зубами. Малой, дурной и выпить уже тогда очень любил. – Жесткая характеристика собственного младшего брата немного меня смутила, но истина в его словах была.

– Отчим?

– Не знал.

– Ты сейчас не рискуешь..?

– Нет. – Улыбнулся уголком губ. – Уже шесть лет как передвигаюсь без проблем и препятствий по всему миру.

– Прикольно. – Доев сладкую вату, выбросила палочку в ближайшую урну. Мою реакцию он понял без объяснений. Остановился.

– Даш, на тот момент, когда у меня появилась возможность выйти из подполья, ты уже вышла замуж и родила ребенка. Да и я был в отношениях. Надо было влезть в твою жизнь, разворошить прошлое?

– А у тебя с самомнением все в порядке.

Он усмехнулся.

– Дело не в этом. Есть грани, которые я не перехожу. На чужом несчастье свое не построишь – старая мудрая истина. Как бы странно не звучало, в связи с этим сейчас даже благодарен Мишке.

– Чего?!

– Я подожду, Даш. – Неспешно пошел вперед, заставив двинуться вслед за ним. Келейность его слов и поведения в целом с одной стороны напрягала, а с другой странным образом завораживала. Решив не зацикливаться, спросила:

– А родители Юли, Паши в курсе?

– Нет.

Вопрос «почему?» повис в воздухе. Влад снова остановился, рассматривая меня и не торопясь с ответом. Взгляд завис на губах.

– Что? Помаду размазала?

Он отрицательно покачал головой, продолжая смотреть. В одну секунду воздух вокруг вдруг стало сжимать и плющить от волн чудовищной силы, которые было невозможно рассмотреть, зато они прекрасно ощущались. И как у Войтовичей получаются такие фокусы?!

Резко сделав шаг назад, спросила:

– Ты женат? – понимала, что сделала своего рода пощечину, намекая на отсутствие у него морали. По крайней мере, в прошлом. Но должна была остановить то, во что он намеренно или не очень пытался меня втянуть.

Влад замер, потом криво улыбнулся.

– А ты повзрослела. Стала жестче. Хотя такой вопрос заслужил, не спорю. – Пошел неспешно дальше, мотнув головой. – Нет, не женат. Идем. – После недолгой паузы, сказал: – Вначале не сообщал в целях собственной безопасности, потом, подумав, понял, что не стоит. Родным Юли информация о том, что я остался жив, ничем не поможет. Они потеряли единственную дочь. Что им до моей судьбы?

Логика в его словах несомненно присутствовала, но почему-то не нашла должного понимания в моей душе.

– Деньги, которые принадлежали им по праву, я вернул. Пашин отец не перенес инфаркт в девяносто шестом. Так уж получилось, что для всех окружающих лучше думать, что я мертв. Боль утраты стирает человечность…

Будучи мамой, понять, о чем он говорит, не составило огромного труда. Любой родитель в подобной ситуации будет вопрошать у всевышнего, почему погиб его ребенок, а чужой остался жив… это неизбежно.

Мы потихоньку вышли на аллею, ведущую к центральному входу в парк.

– А где ты живешь? – понимая, что его решение обсуждать больше не стоит, задала другой интересующий вопрос.

– Сложно ответить… у меня три дома. Везде понемногу. В основном в Бандаберге.

– Это где?

– Квинсленд. Австралия. – Улыбнулся.

– Ясно…

– Дашуль, у меня будет просьба. – Приостановившись, достал свой телефон. – Давай отключим мобильные на пару часов. – И нажал на кнопку сбоку, глядя при этом на меня.

– Зачем? – слушая короткую мелодию, оповестившую о том, что Влад больше вне зоны доступа, машинально полезла в карман за своим.

– Разговор что у нас будет дальше – не из легких, а потому мне не хотелось бы, чтобы нам мешали.

– Хорошо. – Выключая свою раскладушку, даже мысли не возникло, что потом из-за этого могут возникнуть проблемы.

Как только я выполнила его просьбу, он, не мешкая потянул меня к огромной машине, прихватив слегка за локоть. Помог сесть на заднее сиденье и сам устроился рядом.

– А… э-э-э… – только и смогла прошептать, после того, как сарай на колесах двинулся с места.

– Не переживай, я верну тебя туда же, откуда сейчас забрал. – Пообещал Влад, видя мою обеспокоенность.

– А куда мы?

– Посидим в ресторане. Ты же не обедала сегодня, верно?

Откуда он догадался – не спрашивайте. Я списала его предположение на то, что слишком быстро схомячила сладкую вату.

Ехали мы буквально минут десять, петляя по улочкам, после чего оказались у входа небольшого заведения расположенного в полуподвальном помещении. Устроившись за одним из столиков и сделав заказ, задала самый мучительный вопрос:

– Расскажи мне. Что тогда случилось?

– А что знаешь ты? – выпив воды, откинулся назад.

– Не много. Мне рассказали, что у вас захотели отобрать бизнес, и что вначале пропала Юля, а потом вы с Пашей. Где-то через месяц, или больше – нашли… трупы.

– Примерно так все и было. В подробности я тебя посвящать не буду, а если вкратце… – Он задумался на минуту, а потом, печально улыбнувшись, огорошил: – Всему виной Серега. Помнишь его?

– Смутно. Но да, немного.

– Этому придурку не жилось спокойно. Очень любил погонять понты, за что в итоге и пострадал. Ну а мы прицепом за ним. – Было очень необычно слушать его речь с ругательствами и английским акцентом одновременно.

– То есть?

– Как-то, будучи пьяным в сауне с малознакомыми нехорошими дядями начал рисоваться тем, как круто доит двух лохов, чем вызвал интерес и зависть. – Сделав еще глоток воды, Влад продолжил: – Его убрали буквально через неделю. Еще через две – разнесли в пух и прах всю его бригаду.

– Зачем?

– Чтобы не делиться. – Удивленно ответил, заставив лишний раз осознать, насколько ничтожной может быть для других чужая жизнь, когда речь заходит о деньгах. – Потом вышли на нас и заломили абсурдную сумму.

По нему было видно, насколько неприятно и больно давался этот разговор. И тем больше грело осознание того, что делает он это исключительно из-за и для меня.

– Мы с Пахой вначале торговались, но чем дальше, тем больше понимали, что надо валить из страны. Успели вывести активы.

– А… Юля?

– Ее забрали на Пашкиных глазах…

– Как?!

– Возможно, все и обошлось бы, но Юля вышла из роддома, не дожидаясь пока подъедет машина.

– О, боже. – Мне стало жарко, душно и дурно одновременно. – Она… была беременна?

– Да. Три месяца.

Не имея сил ни вдохнуть, ни выдохнуть, беспомощно осмотрелась по сторонам, чем привлекла внимание официанта.

– Вы еще что-нибудь желаете? – он сразу же подошел к нашему столику.

– Да. Водки. – Услышанное выбило из колеи, и, не смотря на то, что вначале намеренно отказалась от спиртного, понимала, что теперь без него не обойдусь.

Глава 22

– Бутылку хорошей водки и соленья, что у вас есть. – Легко согласился Влад.

– Может селедочку с луком?

– Нет. Нам сегодня еще целоваться. – Ответ огрел меня так, что не смогла сдержаться и вздрогнула.

– Что?!

– Не дергайся. Шучу. – Довольно улыбнулся, показав белые зубы.

– Покурим? – Предложила, потянувшись за сумкой и желая сменить тему.

– Я бросил, но компанию тебе с удовольствием составлю. – Вставая, протянул мне руку, которую я проигнорировала.

Мы вышли на улицу, где он вдруг достал зажигалку.

– А говоришь, что не куришь.

– Я готовился.

– К чему?

– К тому, что буду сегодня за тобой ухаживать.

– Какая прелесть. А откуда знаешь, что я курю?

Влад улыбнулся.

– Оттуда же, откуда знаю, где и кем ты работаешь, пять лет водишь машину, выйдя замуж осталась на своей фамилии, последние полгода усиленно учишь английский, встречаешься с моим братом, а кошку назвала Василисой. – Увидев мое выражение лица, хмыкнул. – Навел справки.

– И где… такие «справки» наводятся?

Он не ответил, дернув бровью.

– Ты мне лучше скажи. У вас с Мишаней все серьезно?

– Думаю да. Очень надеюсь на это.

– Угу. – Посмотрел внимательно, заставив почувствовать себя неуютно. Слишком спокойным и невозмутимым был его взгляд. Неясное чувство шевельнулось в груди, прозрачной дымкой тревоги выуживая из памяти прошлого предчувствие чего-то нехорошего.

Вернувшись в ресторан, Влад, как ни в чем не бывало, налил нам водки из запотевшего графина.

– За Пашу с Юлей.

– Да.

Мы выпили, не чокаясь, и снова вернулись к ужасной теме разговора.

– Что было дальше? За Юлю попросили выкуп?

– Не совсем. У нас решили забрать все.

– И?

– В течение ночи мы оформили все необходимые документы, но денег-то на счетах уже не было…

После этих слов у меня в груди образовался жгучий комок. Влад нервно потер пальцами подбородок.

– Пашка предчувствовал. Он отправил меня ранним утром в Прагу, подсадив в автобус с челноками. Убедил, что на встречу идти вдвоем не стоит, и что так мы будем иметь козырь в рукаве.

– Какой?

– Деньги в обмен на них.

– Вы… вы допускали такой вариант?

Войтович молча налил водки. Мы снова выпили не чокаясь.

– О том, что их убили, я узнал от прикормленного человечка на следующий день. Возвращаться смысла уже не было.

– А почему вы не обратились в милицию?

Влад посмотрел на меня как на умалишенную с жалостью и тенью напряженности.

– Пытались, только там все было уже схвачено не нами…

В тот момент я поняла, почему он решил не сообщать окружающим правды. Вся эта жуткая история отягощалось неким флером его предательства. А для убитых горем родственников легче думать, что и он сгнил в могиле, а не выжил, бежав, словно дезертир. Даже если все было совершенно не так. Истина никому не нужна, когда сердце кроится на части от боли утраты.

– Кого нашли и похоронили вместо тебя? И как так вообще получилось?

– Деньги творят чудеса, Даш. Я вышел на одного майора милиции в Николаевской области и организовал собственную смерть.

– И сколько тебе обошлась относительно спокойная жизнь, если не секрет?

– Относительно спокойная жизнь у меня началась шесть лет назад. А тогда я заплатил за то, чтобы иметь возможность пусть и нелегально покинуть Европу, не рискуя нарваться в аэропорту на отморозков. – Влад сделал паузу, обдумывая что-то, после чего добавил: – И еще потому, что это был единственный способ защитить всех родных и тебя в том числе.

Понимание того насколько рядом в те дни возле меня прошла смерть заставило замереть от ужаса. Ведь если бы он этого не сделал, меня бы ждала участь… Юли? И, думаю, никто бы не стал разбираться в том, что мы на то время уже год как расстались. Или стал бы? Скажем так – если и был шанс, то крохотный. Тело стало покалывать и в горле внезапно запершило. Вот это новость!

– Не знаю как остальных, а меня защитил, потому, как ко мне приходили в январе. – Не думала, что смогу его хоть чем-то напрячь, но сумела, даже не задаваясь такой целью. – Расслабься. Теперь-то я понимаю, что искали не тебя, а деньги, которые ты мог припрятать у кого-то из знакомых.

Влад разомкнул челюсти.

– Тебя… не тронули?

– Нет. Хотя заставили испытать весь спектр страха за полчаса разговора. Экспресс-метод в этом плане у них был отработан четко. Выдохни, а то вилку сейчас сломаешь.

Он отложил ее в сторону и взял графин в руку.

– Мне больше не надо. Еще за руль. – Придвинув остывшую порцию мяса, отрезала кусочек и отправила в рот. – Ты маму видел хоть раз за эти годы?

– Разумеется. Редко, но бываю у нее. Приезжаю на ночь и стараюсь не светиться. – Влад не стал наливать водку себе. Вместо этого спросил: – Ты очень торопишься?

– А сколько сейчас? – опомнилась вдруг и машинально потянулась к сумке за телефоном.

– Шесть. – Указал глазами на висевшие рядом часы.

– Еще полчаса, не больше. Обычно в это время, плюс-минус я выезжаю с работы. А сегодня пообещала малому в «Монополию» с ним поиграть. – Посмотрела на него и не сдержалась. – Влад, спасибо тебе… спасибо, что появился и рассказал. Но, даже не смотря на то, что я рано или поздно проревусь из-за Юли с Пашей, видеть тебя вот так… живым и здоровым – это… слов не нахожу.

Он долго молча смотрел, потом, потерев костяшками пальцев губы, сказал:

– Ну же, спроси меня.

От этих слов я впервые четко осознала, что волосы на моем теле растут и на спине тоже, так как сложилось впечатление, что по мне проползло стадо маленьких букашек. О, нет.

– Мне пора. – Выжала из себя негромко, но твердо.

– Эх, Дашка… столько лет прошло, а ты все такая же трусиха…

– Мне пора.

По дороге назад, стала прикидывать, как с ним прощаться. Поцеловать в щеку? Просто сказать «быть может, еще увидимся»? Или поблагодарить за обед и уйти? В голову лезла откровенная ересь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Жданова, а пообещай мне одну вещь. – Вдруг прервал он мои размышления.

– Что? – повернулась к нему. – Как-то в юности я уже наобещала. Теперь всю жизнь не играю в карты.

В этот момент мы подъехали к Мариинскому парку и остановились недалеко от моей машины. Влад усмехнулся:

– Разве это плохо?

– Не знаю. – Пожала плечами.

Войтович вышел и помог выбраться мне, но отойти не дал, перекрывая дорогу рукой и чуть ли не прижав к двери авто. Нервно сглотнув, поняла, что сейчас будет испытание на прочность.

Он наклонился так близко, что я ощутила, не только запах его парфюма, которого не существует в продаже для смертных, но и теплое дыхание в ухо, а потом на шее. Прошептал слова заставившие вздрогнуть всем телом, и, отстранившись, дал свободу, отпуская.

Чувствуя, как отказывают ноги, отошла глядя прямо в глаза, после чего обошла его и зашагала по тротуару. Вот и попрощались.

– Обещаешь? – услышала в спину. Остановилась на секунду, но взяв себя в руки, направилась дальше.

Сев на водительское сидение, положила на руль руки и уткнулась в них лбом. Просидела так минут пятнадцать, приходя в себя. Потом достала телефон и включила. Пять пропущенных от Майкла. Перезвонила ему, но он не ответил. Один от мамы. Чтобы не нарваться на неприятные разговоры, набрала Даньку и сообщила, что буду минут через сорок.

Миша в тот день так и не перезвонил. И если раньше меня бы уже колотило и выворачивало от боли, то потрясение от разговора с Владом дало возможность занять мозги другими мыслями. Юля не выходила из головы, мигренью отдавая в виски. Паша, Влад. Их исковерканные судьбы…

На следующий день, в субботу, мы с Данькой съездили вначале на рынок, а потом в супермаркет – закупились продуктами в ожидании гостей.

Когда малой стал помогать относить покупки в дом, сердце сжалось глядя на то, как он с усилием волочил кульки. Сумки разной тяжести я тягала всю жизнь. Как-то так получалось, что Егора никогда не было рядом в такие моменты. Работа, стройка дома, какие-то неотложные дела… он так и не приобщился к бытовым нуждам.

И вот теперь мой сынуля, мой маленький мужчинка, не спрашивая стал помогать. Было чему поразиться и заставить себя сдержать слезы. Нет, он еще не знал о том, что мы с его папой расстались, жизнь для него продолжалась, как и прежде. Предстоящий сложный разговор неприятно покалывал мое сознание. И тут уж мне предстояло решиться на объяснение самой, помощи ждать не откуда. Подмога любовника в объяснениях с сыном невозможна.

Не подумайте, я тогда не настолько забурилась в обиду, сделав Мишу виновным в развале семьи. Помимо этого внутри чувствовала благодарность, так как он взял на себя самое тяжелое. То, на что решиться сама если бы и смогла, то очень не скоро.

С Ромкой поговорить по душам смогли поздно вечером, когда его жена Оксана отправилась укладывать детей спать. Мы остались с ним вдвоем в беседке.

– Ты Влада видела после того? – задал он вопрос, который, видимо, ковырял больше остальных.

– Да. Вчера. – Прикуривая сигарету, внимательно изучила брата. – Он не просил об этом, но я, прежде чем рассказать, попрошу – никому ни слова. Пообещай.

– Тю. Это и так понятно. – Слегка оскорбился в ответ.

– Ром, ни при каких условиях, понимаешь?

– Даш, я ж не маленький. Все, что сейчас услышу – останется между нами. Обещаю.

Во время моего пересказа Роман в основном молчал, лишь пару раз задав какие-то уточняющие вопросы, а по окончанию, пристально уставился, сощурив глаза:

– И что он хочет? Или вы случайно с ним столкнулись?

– Нет. Не случайно. – Вот и наступил момент, чтобы рассказать всю правду.

– А Миша твой где? Блин, Дашка, что у тебя в жизни творится?

Натянуто улыбнувшись, сделала пару глотков пива:

– Ты еще не все знаешь.

В этот момент нас отвлекла Оксана. Дочери требовали сказку на ночь от папы. Сделав вынужденный перерыв, я наведалась к Дане и убрала лишнее со стола, спрятав остатки мяса и уставших салатов в холодильник.

Когда же мы с братом опять уселись за стол, нить разговора была утеряна. Услышав вопрос, который мне задавали все подряд, даже не удивилась.

– Даш, что думаешь дальше делать? Может, еще не все потеряно?

– Ты про Егора?

– Ну да.

– Нет, Ром. Дороги назад нет.

– Ты бы прикрутила свою гордость, а? Сама ж виновата, а потому не жди от него первого шага.

Не знаю почему, но вдруг развеселилась:

– Романыч, я не знаю, что тебе вкрутила мама, но все совершенно не так. – Увидев смятение на его лице, постаралась объяснить свою позицию: – Как бы это сейчас не прозвучало, но я рада, что эпопея с фарсом по имени «семья» – закончилась. И не смотри на меня так.

– Тебя из-за любовника так повело? Разменяла семью на ударника секс-индустрии?

– Уверена, что со стороны все выглядит именно так. – Согласилась печально. – А теперь хочешь услышать другую правду? – Закурив новую сигарету и получив молчаливое согласие, продолжила: – Ты можешь согласиться или нет – твое право. Только в том, что произошло у нас с Егором – мы виноваты оба. Ром, я же не девочка-нимфетка.

– И, тем не менее, налево пошла ты, а не он.

– Не появился бы в моей жизни Миша – нарисовался бы кто-то другой.

– Войтович, например. – Подсказал брат неприятным тоном.

– Все котилось по наклонной давно. – Не дала сбить себя с мысли.

– Объясни толком, потому, как на данный момент вывод напрашивается один – бесишься с жиру.

– Ромка, у нас в последние годы была уже не семья, а фикция, понимаешь? Одиночество вдвоем. Сплошной цинизм, когда без зазрения совести думаешь не о человеке, который рядом, а о том, что в старости две пенсии куда лучше, чем одна.

– Страсти остыли, и стало скучно?

– Страстей особых и не было никогда. Первых полгода разве что. А потом началась гонка за комфортом и обеспечению нужд и прихотей. Егор настолько ушел в бизнес, что начисто забыл не только о том, что я женщина, но и о Даньке тоже.

– Не трынди, он обожает сына.

– Несомненно. Только вот внимания ему не уделяет практически. Хочешь – верь, хочешь – нет, а за последний год Данила разбалован тем, сколько времени с ним стал проводить папа.

– Блин, Егор нормальный мужик. Пашет как вол, старается для семьи…

– Да, он молодец. Но кроме всего прочего, было бы очень неплохо хоть иногда принимать посильное участие в жизни этой самой семьи, для которой так горбатишься.

– А разве лучше, если бы он отлеживал бока на диване?