Текст книги "Подруга мента"

Автор книги: Алена Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 12

Загадкам кончиться не было суждено. Суждено было начаться неприятностям. Не успел Крайнев затормозить, как из-под козырька подъездного крыльца выскочил Сергей Балков. Устроился на заднем сиденье, повозился, кряхтя. Обычно жизнерадостный крепыш смотрелся тускло.

– Что случилось? – спросили мы с Валерием.

– У тебя гости, Полина, не обижайся, – огорошил Сергей. – Но народу для вечеринки маловато, поэтому ты, Валера, тоже приглашен.

– Сережа… – растерялась я.

– Поля! У ТЕБЯ гости. Я воспользовался ключом, который ТЫ мне давала в августе, чтобы Я кормил кота и поливал цветы. Не сделай Я этого, с вами бы беседовали официально. Не все ли равно, позвонили бы в твою дверь через минуту после того, как ты ее за собой закрыла, или подождали в доме. Тем более, что вы вдвоем с Валерой понадобились. Извини, конечно, за самовольство, но так будет спокойнее и лучше.

Крайнев стиснул мой локоть и прошептал:

– Я предупреждал, желающие мешать найдутся.

– Мы же ничего не натворили.

Я не сомневалась, что это происки коварного Вика. Не раскрывая своего местожительства, полковник играл в криминальные игры. Вероятно, он полагал, что Крайнев бывал у меня. И изобрел наказание. Но без веской причины Измайлов такого непотребства, как проникновение в мою квартиру, не допустил бы. Я-то выпутаюсь, а вот Валерий… С другой стороны, при чем тут он, если я ненормальная? Муж приказал ему меня пасти, он и выполняет. Может, обойдется? И вдруг я похолодела:

– Сергей, никто не умер? Борис? Мой бывший?

– Нет, нет, успокойся, Поля.

Ладно, тогда с Измайловым я как-нибудь справлюсь.

– Пошли, ребята.

Балков протянул мне ключ Вика. Хоть бы отмычку от собственной норы догадался снять с колечка, конспиратор.

– Ты, Сережа, кого-то пустил, ты и отпирай.

Он горестно вздохнул. Поднаторел парень в актерском мастерстве. Оно конечно, вздыхать менее хлопотно, чем убийц ловить.

Виктор Николаевич Измайлов стоял посреди моей комнаты. Добро бы в позе чуткости. Но он до безобразия самоуверенно раскачивался с пяток на носки и ухмылялся. У меня даже под ложечкой засосало, так я по этому типу соскучилась. В кресле сидел еще какой-то мужчина. Он и повернуться к нам физиономией не удосужился. Если это не мера предосторожности против выцарапывания глаз, то многократное свинство. Погодите же. Как говаривал булгаковский Шариков, в очередь, сукины дети, в очередь. Оба легко не отделаетесь.

– Прелестная манера заскакивать на чашечку кофе. Сергей – мой друг, а с вами я едва знакома, – обратилась я к Вику. – И не пригласила бы вас даже, даже…

Я не осеклась, у меня спазм горла случился. Потому что второй визитер изволил раскрыть инкогнито. Мы с Крайневым синхронно покачнулись и, словно фигуристы, взялись за руки. Впору было прыгать в три оборота. Или тодес изобразить? Из податливых недр моей мягкой мебели жестко торчал… Игорь.

Будучи не в состоянии издавать звуки, я перешла на язык жестов. Он ведь тоже богат. Краткое, но емкое «Вон отсюда» я успела выразить тремя способами, когда Измайлов обратился к этому горе-охраннику, к этому милицейскому прихвостню:

– Ну что, капитан, досталось вам от буйной парочки?

Капитан? Вот уж не думала, что муженек им звания присваивает. Надо выяснить, кто там, в домашней иерархии, Крайнев.

– Да, силы у них неисчерпаемые. Но идей полны головы. Удачный альянс, не худо сработались, – приветил нас душка Игорек.

Валерий зарычал, но мужики у меня собрались не пугливые.

– Капитан – сотрудник ФСБ, авантюристы, – представил нас друг другу по-новой Измайлов. – Присматривает кое за кем в том районе. Всякого навидался и натерпелся, но вас чистосердечно признал диковинкой.

– А вы кто? – заершился Крайнев.

– Полковник Измайлов.

Аплодируйте! Полковник Измайлов! Его все обязаны знать? Однако Валерий уважительно протянул:

– Наслышан.

Популярный Вик выдержал паузу. Мои предположения насчет открытия им и Валковым любительского театра укрепились. Крайнев ринулся в атаку сам:

– Полина ни в чем не виновата. Она это… Слишком женщина.

Измайловские глазоньки налились кровью.

– В смысле нелогичности, – не сумел понять его бешенства Валерий. – Но товарищ верный.

Кажется, слово «товарищ» Вик трактовал специфически, потому что сжал кулаки. И разжал их: плечом к плечу с Крайневым поднялся Балков. Если выживу, обязательно спрошу у Измайлова, как он с товарищами развлекается. Особенно с верными.

– Виктор Николаевич, – засмеялся Игорь, – я образовал бы с ними цепь, но должен вас контролировать со своей позиции. Согласен, эта девочка ставит палки в колеса милиции. Но она и любой мафии все порушит. Нет в мире ни человека, ни организации, способной разобраться, чем она руководствуется.

Ах, девочка. А что насчет Полины Аркадьевны? Предлагала перейти «на ты», отказался. Шпион, тоже мне.

– Господин капитан Игорь, не представилось случая выяснить, как по батюшке, я собой руководствуюсь.

– Ясно, не нами, зашоренными. Только мы ведь договорились без отчеств обходиться.

– Когда? – заерзал Вик.

– Был рабочий момент, – посерьезнел Игорь.

Значит, про баллончик лака для волос Измайлов ни сном, ни духом? О, телохранитель…

– Что же ты нас так незатейливо заложил, Игорь? Всего лишь полковнику Измайлову, – не стала размякать я, представив себе предыдущие судороги на крючке этого фээсбэшника. – Мог бы свое учреждение задействовать.

«Всего лишь полковник» Вика не вдохновил, но он сдержался. Любопытно, честно заслуженную зарплату от мужа Игорь в детский дом перечисляет, или как? Как у них вообще это устроено? И не он ли изуродовал моего бывшего ненаглядного?

– Ни черта не боится, – пробормотал экс-главный охранник с неприятной гримасой.

Боюсь, Игорь, и тебя боюсь. Но не показывать же этого. Страх – самое интимное в человеке. А я женщина скромная.

– Вы зарвались, ребята, – повысил голос Игорь.

Я зыркнула на Валеру. Он был далек от солидарности с начальником.

– Мы справляли свои частные нужды, сударь, – сказала я.

– Вы зарвались, – заело Игоря. – Вы начали мешать. Не полковнику Измайлову, ему вы давно пакостите. Мне. Полина, что произошло на пресс-конференции, к примеру? К чему было настораживать подполковника Самойлова и спускать на него всех собак?

Оперативность повышенная, как бы это ни звучало. Надо отбиваться.

– Самойлов – скотина. Журналисты – не собаки.

Крайнев полез в задний карман, возможно, за носовым платком. Я погрозила ему пальцем. Зачем провоцировать вооруженных? Наша пантомима выглядела глупо, но эффектно. И дала мне возможность подзавести себя:

– Я не разобрала, вам мешать, ваше величество?

– Мне.

Ладно, тебе, так тебе. Проглочу, но прожевав.

– А где был ты и твои сослуживцы, когда Валерию наркоту подбрасывали? Когда вышвыривали в тартарары? Кто тогда мешал вам разбираться? Действовать? Мы с Крайневым? Ты сейчас намекаешь, будто следишь за Самойловым и не хочешь, чтобы его вспугнули. Так ведь годы идут. Сколько судеб он еще сломает? Сколько героина позволит продать?

Игорь рассвирепел до нервного тика. Его верхние веки прямо в пляс пустились. Измайлов, ты все-таки меня любишь. Потому что не позволил ему открыть рот в таком состоянии. Бросил сварливо:

– Не стоит, капитан. Когда девушка проезжалась по нашей организации, вы отнеслись к этому благодушно. А когда по вашей, расстроились. Ее не проймешь комплиментами о порушении мафии, она очень молода и очень самоуверенна. Пусть уж взрослеет естественно, без моральных оплеух от щедрот ФСБ.

Игорь в ответ скривился, но потом улыбнулся:

– Договорились, Виктор Николаевич. Вы покровительствуете Полине?

– Это выше моих сил. Но она дружна с моим сотрудником.

– Вот оно что, – слегка разочаровался Игорь. – Тем не менее, договорились.

Сколько ты за меня должен? Что-то в этом роде я спросила у мужа, когда он увез меня от Валентина Петровича. И внутри деловых, и внутри служивых одно и то же спрятано, да?

Крайнев с Балковым еще образовывали заслон.

– Я что, ворота соперника в момент штрафного? – взвыла я. – Расступитесь немедленно, никто меня не тронет.

Парни сделали по шагу в стороны.

– Игорь, надо думать, милицейскому расследованию не чужой? – ехидно осведомилась я.

– Разобраться в самоубийстве, происшедшем почти на моих глазах – дело чести, – уравновешенно отозвался капитан. – Ну и еще кое-какие точки соприкосновения есть.

– Крайнев расследованию вообще родня? – не отстал от меня Вик.

– Я за него ручаюсь, – сказал Игорь.

Мы с Балковым горячо присоединились. Надо было ковать железо, пока не остыло, так что я не медлила:

– Послушайте, люди. Когда я пришла к Алексею Шевелеву в марте, он сказал, что вода добывается на территории санатория «Дубрава» и называется «Дубравная». Тебе объяснять, о чем речь, Валерий?

– Я потом сам, – избавил меня от лишних слов Игорь.

– Потом он вдруг дал задний ход, дескать, до появления на прилавках время есть, может, переименуем. Ну, я ее окрестила родниковой и экологически чистой. И почему-то вбила себе в голову, что Шевелев менял название фирмы, а не продукции. Но в сентябрьский мой приход разговор касался конкретно санатория «Березовая роща».

– Сменили источник? – лениво поинтересовался капитан

– Нет. После стрельбы администрация решила, что с «Дубравой» у отдыхающих связаны дурные ассоциации. Осмотрелись, дубов не обнаружили, зато берез оказалось в избытке. Пока обоснования и заявки мотались по инстанциям, пока заказывали новые бланки путевок и документов, прошло три года. И вот коммерсантам воду разливать, а у главврача новость.

– Погоди, Полина, – взмолился Сергей Балков. – «Дубрава» – санаторий, где расстреляли совещавшихся бизнесменов. Теперь он называется «Березовая роща». И на его территории добывают воду, так?

– Так. Добывают, очищают и разливают в бутыли… Сергей, Валерий, да сядьте же, наконец.

Ребята сели рядком на диван.

– Достаньте мне путевку в этот санаторий, – добралась я до основного. – Хочется отдохнуть от всех вас. Нервы подлечить.

– Там желудки врачуют, – проинформировал Балков, несколько дней назад не чаявший, как поскорей забыть об этой «Дубраве».

– И желудки болят от нервов. У кого сейчас нет гастрита, колита, язвы?

– У тебя, – не вытерпел Измайлов. – Ты с совершенно другим диагнозом резвишься. Какая связь между убийством четырехлетней давности и водой?

– Никакой. Но если совпало, я не виновата.

Мужчины сосредоточенно замолчали. Каждый думал о своем, это было очевидно. Труднее всего приходилось Крайневу. Его лоб стал складчатым, он даже закусил изнутри щеки. Предложить бы им поесть, но мой холодильник был моделью Арктики – морозно и пусто.

Первым отвлекся от своих размышлений капитан ФСБ:

– Полина, можно тебя на пару слов?

– Пойдем в кухню.

– Я насчет «своего учреждения», – сразу заговорил Игорь. – Мой отец с детства мечтал быть разведчиком. Но получилось армейским офицером. Он сотрудничал с КГБ. Когда ему стали указывать, на кого и какой именно компромат собирать, чуть ли не сочинять, отец застрелился. А мне завещал работать в органах.

– Всюду драмы, извини меня. Конечно, нельзя валить на человека промахи всех людей. Я на тебя свалила.

Мне необходимо было как-то выразить ему свое расположение.

– Давай выпьем, Игорь.

Наверное, я снова не то ляпнула. Капитан воззрился на меня одновременно недоверчиво, строго и весело. Такой вот взглядовый коктейльчик. Потом прыснул:

– Мне много чего предлагали, но выпить… А, давай.

Когда мы с Игорем выбрались из кухни после дежурной рюмки мира, занюхивая рукавами, милиционеры расступились.

– С вами, Виктор Николаевич, мы встретимся завтра, – тоном Дон Жуана пообещал Игорь. И уже властно: – Крайнев, подбрось меня в коттедж.

Валерий не двинулся с места.

– Мы прочитаем записи по поводу воды и тоже исчезнем, – успокоил его Сергей.

– Счастливо, Валера. Они без нас не обойдутся, – внесла я свою лепту в тяжкое дело утешения Крайнева.

Он мотнул головой и вышел с Игорем. Следом на цыпочках слинял Банков. Измайлов приблизился ко мне на расстояние, которое безопасным мог считать только неисправимый оптимист. Полина, лучшая защита – это нападение. Ты у себя дома. Не трусь.

– Конечно, Вик, ты вправе меня поколотить. Но во всяком конфликте повинны обе стороны, учти.

Измайлов орал. Полчаса… Сорок минут… Сорок три! Лексические запасы впечатляли, но зачем так часто обзываться? Многого же я о себе не знала. Самое приятное, что бестолочь. Однако как-то неуловимо и неуклонно интерес полковника сужался до единственной проблемы: что у меня было с Крайневым помимо разъездов. И с Игорем помимо обыска коттеджа. Это меня ужаснуло. Потому что узлы трудовых споров редко рубятся по-македонски. А вот любовных и бытовых… Что, полковник милиции не мужчина? И он упрекал меня в ревности! Как мало справедливости на свете! Мои колюще-режущие предметы в кухне? Вроде. Зато тяжелых в комнате хоть отбавляй. Полина, пора принимать меры. А то Шекспир в гробу шебуршится, жалея, что упускает классный сюжет. «Отелло»! Елки, «Измайлов» – это вещь.

– Вик, ну как мне тебе доказать, что ничего у меня не было ни с Крайневым, ни с Игорем? Мне нужен ты.

И поскольку варианта доказательств Измайлов не предложил, я занялась отсебятиной. Я занималась ею долго и с удовольствием. Утром Измайлов был заметно заторможен, но верил уже всему.

Поскольку есть у меня было нечего, завтракать мы отправились к Вику. Не успели расположиться за столом, как в дверь позвонили.

– Пришел некто славный, – сонно сообщил Вик.

– Примета?

– Примета, Поленька.

Сказав это, Измайлов не шевельнулся. Впускать гостя предстояло мне.

Борис Юрьев, как заморский принц, осанисто шагнул через порог.

– Сбежал из больницы, мерзавец? – гаркнул вмиг оживившийся полковник.

– Сбежал, мочи нет, – доложил Борис.

И подмигнул мне. Слава Богу, значит, не очень сердит. А двигается так странно из-за туго перевязанной грудной клетки.

Понятно, что от угощения он не отказался. Неплохо подлечили, получается.

– Я валялся и думал, – осторожно затянулся сигаретой насытившийся Борис. – Связаны все преступления между собой, хоть режьте. Только мы никак не улавливаем связи.

– Я тоже так считаю, – подхватила я.

Но моя поддержка лишь охладила пыл Юрьева.

– Полина, тебе безумно пойдет кляп, – сказал Вик.

А они не геи? Как соберутся вместе, мне слова вставить не удается. И что будет, если я поделюсь с ними своим предположением? Нет, Полина, заткнись. Еще раз так восстанавливать добрые отношения с Виком можно не ранее, чем через месяц. Ты же не из синтетики сработана.

– Борис, Виктор Николаевич категорически отказывается предполагать, что убийства Лизы, Шевелева, наше похищение и проба оружия на черепе бывшего мужа – одно дело. Но он еще не в курсе, что вчера меня вызывали в редакцию. Валентин Петрович.

– И ты скрытничаешь? Черт знает что вытворяешь, а о важном молчишь? – крикнул Вик.

Насчет черта в ночном контексте… Я обиделась.

– Поля, – осознал свою бестактность Измайлов, – не злись, я имел в виду, что Бориса надо питать сведениями, чтобы поскорее включился.

Ломаться не стоило, Борис чуть не погиб из-за меня. Я рассказала все.

– Недурно было бы прокатиться по дорогим сердцу местам, во-первых. И позвонить от имени подруги Лизы Валентину Петровичу, во-вторых, – зашевелил мозгами заморенный эскулапами Борис.

– Громилы из иномарки дали Полине сбежать, – вломился в процесс Вик.

Если Измайлову что-нибудь втемяшилось, выбить невозможно. Но я попыталась.

– Смысл? Утащить из города, припугнуть, ладно, но отпустить! Грязную, в синяках…

– Может, они Валентина Петровича ждали?

– Симпатичное предположение, – одобрила я.

Хотя согласиться с тем, что мои скачки по полю были запланированы бандюгами, оказалось непросто.

– Я вам опишу происшедшее, как представляю, – посулил Юрьев.

Измайлов возликовал. Есть старинное слово – любимче. Вот Борис для Вика – это самое. Балков слишком приземлен, скучен, сер. А по мне, ребята именно тандемом привлекательны.

– Кто-то заказывает музыку и платит, – увлеченно приступил к повествованию Борис. – Либо Валентин Петрович, либо муж Поли, либо оба вместе.

Да, мальчик, рановато ты из палаты вырвался.

– Вы, Виктор Николаевич, исходили из того, что Валентин Петрович мог получить у Лизы любые данные. А вдруг нет? Вдруг они с Полиной выяснили нечто, сулящее им выгоду? Прибыль?

– И кто их снабдил такими данными, Борис?

– Шевелев.

– С какой стати?

– Проболтался.

– Те, кто имел привычку пробалтываться, давно дрыхнут на кладбище. Шевелев не ребенок.

– Тем не менее, на кладбище он угодил.

– Стоп, но Полина-то перед нами.

Эта мелочь сильно раздосадовала Юрьева.

– Шевелев ничего особенного не говорил, – испортила я ему пролог. – Мы обеспечивали рекламу. Десятки других то же от нас получают. И все целы и невредимы.

– Виктор Николаевич, а не левый ли спирт они в бутыли закачивают? – воскликнул Юрьев. – Прошерстить бы их заводец, а?

Измайлову версия понравилась. А мне нет.

– Боря, так Шевелев через меня Лизе про спирт трепанулся? Она – намеками Валентину Петровичу, я – мужу. Затем мы принялись душить и стрелять. Кстати, я окурок нашла. В кармане плаща лежит. Курить в своем кабинете Лиза могла позволить только близкому-преблизкому человеку. Либо она была мертва, когда там смолили. Если чинарик не позже на стеллаже очутился.

– Детектив, – уничижительно хмыкнул Борис.

– Прекратите ссориться, – велел Вик, протягивая мне фотографию.

На ней было лето, море, люди. Вот Лиза, ее супруг, главный редактор и высокая темноволосая женщина. Ого.

– Собираясь на свидание к Валентину Петровичу, я старалась походить на нее.

– Это жена главного редактора, Поля.

– Но почему же по описанию вахтерши никто ее не опознал?

– Возможно, потому, что в день убийства Лизы она ходила в парикмахерскую. Постриглась и покрасилась в этакий одуванчиковый цвет.

– Не слишком ли банально?

– Все на земле банально, Поля. Мы ищем оригинальности и сложности, а Иванушка-дурачок обставляет и обставляет нас напропалую.

– Короче, она задушила Лизу, подозревая неутихшую страсть в муже? Как выражался полунинский Асисяй: «Детектива – это любов»? Тогда почему она не уничтожила снимок?

– Мы взяли его дома у Лизы. Дама утверждает, что в редакции не была. Но в парикмахерской не в состоянии вспомнить время ее прихода – ухода. Никто.

– Не сердись, Измайлов. Старая жена может укокошить молодую. А наоборот…

– Поспорим?

– Не отважусь. У тебя ворох случаев из практики. Итак, тайна второй посетительницы раскрыта. Правда, Валентин Петрович чудит. Но это же несущественно. И пусть жена главного была у Лизы. Ты попробуй докажи, что она ее убила.

– Полина, ты мне завидуешь.

– Нет. Я не могу подобрать выражений. Но у нас самих столько накрутилось в последние дни вокруг ревности или на нее, что, по-моему, у тебя в сознании сдвиг. Ты забыл про головорезов из зеленой иномарки.

– Ладно, допускаю, что дама покрывает благоверного, который задушил прежнюю жену за то, что она смешала его с мусором на службе. Но у тебя самой сдвиг на почве головорезов из иномарки. Все хочешь расквитаться за себя и Бориса.

– Поехали, что толку спорить, – призвал Юрьев. – Виктор Николаевич, не доказывайте вы ничего Полине. Она же вам назло рассуждает.

– Если бы, Борис. Она рассуждает назло себе.

Я сочла это достаточным аргументом в свою защиту.

За городом было по-осеннему просторно и роскошно. Мы с Борисом наперебой живописали Вику детали похищения. На сей раз ни капли дождя не пролилось здесь, и мы нашли мои туфли, вмурованные в высохший земляной ком.

– Больно было удирать босиком? – посочувствовал Борис.

– Почему босиком? В колготках…

Конечно, похохотать эти Пинкертоны горазды. Но я привыкла. Теперь предстояло навсегда усвоить, что Вик умный. Ибо с острого клина опушки дивно просматривалось шоссе. Если уж подстраивать побег, то только тут.

Глава 13

– Излагай, Полина, – возжелал поразвлечься и скрасить себе обратный путь Вик.

– Чего изволите, Виктор свет Николаич?

– Всего.

– Воля ваша. В субботу утром в редакции Лизу навестил главный, по совместительству первый муж, затем его жена, возможно, выслеживавшая предполагаемого изменника, и, наконец, сволочи из иномарки. Я считаю душителями их, вы, полковник, – одного из членов редакторской семьи. А вдруг Борис ближе к истине, чем мы оба?

– Ты не простыла? – забеспокоился Юрьев. – В кои веки отозвалась обо мне по-человечески.

Я проигнорировала его выпад. За первым порывом следует шквал, проверено.

– Что, если Шевелев о чем-то проболтался Лизе? Вы не допускаете, что у них помимо меня свои дела могли быть? Потом он опомнился и заказал ее.

– Сволочам из иномарки? – хохотнул Вик.

– Нет, голубчики. Своей супруге. Тоже высокая тощая брюнетка, между прочим. Пусть любовник обеспечил ей алиби на время убийства Алексея. А начало ее уик-энда вы проверяли?

– Вот это поворотец, – крякнул Измаилов.

– Я способная, – закляла я себя на случай новых насмешек. – А бойфренд Лизы, которому она успела растрепать секрет Шевелева, в ночь с субботы на воскресенье прикончил коммерсанта на даче.

– Поля, тогда выходит, что этот оборотистый бойфренд – твой муженек. Не щипайся, пожалуйста. Пистолет его? Его.

– Не факт.

– У тебя все фактами и не пахло, мы терпели. Ты делала последнюю рекламу для Шевелева. Злые дяди по наущению твоего бывшего тебя попугали, а добрый Валентин Петрович попробовал выяснить, не просочилась ли к тебе какая-нибудь информация.

– Далее мужу стало нестерпимо стыдно за организацию мерзостей, и он совершил попытку саморасстрела…

– Нельзя ли без элементов противостояния? – фигурально развел нас с Виком по разным углам Борис. – У меня еще не все ладно с мозгами, пожалейте.

– Ладно. В воскресенье нас с тобой похитили люди, которые последними посещали редакцию. Ты им был без надобности. Меня побили и позволили выбраться на шоссе. Валентин Петрович, покочевряжившись для вида, опоил кофе с какой-то дрянью, транспортировал к себе и приступил к расспросам. Но не успел ничего толком выяснить, меня забрал муж. Добился он своего вчера, узнав про байку Шевелева. Перед этим он удивительным образом отреагировал на звонок якобы шантажистки: попросил зашиты у милиции, но солгал про время встречи.

– Поля, а главный редактор не оставлял вас с этим Валентином Петровичем один на один в кабинете? – уточнил Борис.

– Нет.

– Значит, либо он в курсе, либо просто ждал, когда его попросят удалиться.

– А я вот просто жду, когда мне сообщат, что мужа пытались убить. Господин полковник, его Игорь приканчивал?

Вик выпустил руль. Потом стиснул его и искоса посмотрел на меня. Из расширившихся зрачков сочились изумление и виноватость.

– Игорь – телохранитель? – спросил Борис, которому Измайлов, кажется, без поблажек загружал в больнице сотрясенные мозги.

– Он еще и капитан ФСБ, – подсуетилась я.

Юрьев парень воспитанный, но ругнуться, как выяснилось, умеет многоэтажно. Правда, после извиняется.

– Их что, в ФСБ стрелять не учат? – вырвалось у него.

От повторного «прости» я отмахнулась. В сущности, вопрос Бориса был неплохим ответом. Тут Измайлов собрался с духом:

– Поленька, расстраивать тебя невмоготу, раз. Твой бывший прекрасно знал, кого пасет Игорь, и предоставлял ему возможность работать в обмен, сама соображаешь, на отпущение кое-каких старых грешков, два. Капитан не возражал против доведения до тебя этого. Чтобы дальше нос не совала. Не было Игорю резона рубить сук. Вот остальными охранниками он сейчас вплотную занимается. И я им не завидую. Капитан – мужик лютый.

– А стерва?

– Действительно в саду прогуливалась, мигрень по ветру развеивала. Но откуда тебе известно…

– Какой же кретин станет палить себе за ухо, а не в висок?

– Милая, – нежно и вкрадчиво шепнул Вик, – у тебя не многовато подробностей?

Надеялся поймать на слове? Меня?

– Его подруга ткнула меня пальцем туда, где была дырка. Ощущение гадкое.

– Ах вот оно что.

Вик то ли обрадовался, то ли разочаровался, но продолжил ровным тоном:

– Поля, некто приблизился сзади. Видимо, жертва начала поворачивать голову на звук шагов. Пришлось нажать на курок.

– За чем же они охотятся? Два трупа, травмы Бориса, ранение…

– При любом раскладе объект один – деньги. А ты, оказывается, в состоянии держать язык за зубами.

Возразить было нечего. Мы опустошенно безмолвствовали. Но Измайлову не терпелось:

– Борис, ты предлагал пораздражать Валентина Петровича.

– Есть идея, – согласился Юрьев и не скрыл ее от нас.

В рабочем кабинете Измайлова собрались Вик, Балков, Юрьев и Игорь, который сурово сообщил, что «приобщен к делу». Я потребовала до кучи в компанию Крайнева, на меня шикнули. Мне было велено устрашить Валентина Петровича. Советовали все, и наперебой, и по очереди. На слух это было даже остроумно, однако почти сразу стало очевидно – мы проигрываем. Всухую. Разговаривая с ним в первый раз из автомата, я хулиганила, совершенно не хотела его видеть, но у меня получалось. Теперь же, в присутствии четверых нервничающих мужчин, я никак не могла взять в толк, почему Валентин Петрович не «клюет» на грозные намеки о грядущем разоблачении. Знает сказку Алеши Шевелева? Тогда я обречена на неудачу. Ему уже плевать и на Лизу, и на посетительниц редакции, что бы они там ни натворили.

– Але, похохмили, – словно впрыснул он порцию издевки мне в ухо. – Кладу трубку. Швыряю, дура.

– Секунду, недоумок, – окликнула я.

На другом конце провода замерли. Давненько правдой не парили, миллиардер хренов?

Я отвернулась от экзаменаторов, проявляющих общеизвестные признаки коллективной паники, и небрежно свалила на Валентина Петровича кирпич очередной истины:

– Я твою Лизу знать не знаю. Сорока на хвосте принесла, что ты с ней водился и что ее убили. Для затравки наших с тобой контактов этого было довольно.

Сзади хрустнул, будто всхлипнул, карандаш. Или кто-то руки себе заламывал? Нет, ломал. Наверное, так они мешали друг другу до меня, ослушницы, дотянуться.

– Ты чокнутая? – с надеждой спросил Валентин Петрович.

Я представила себе, как четыре головы сейчас согласно кивнули за моей спиной. Но принять от дяди Вали столь лаконичное определение своей безграничной натуры не смогла.

– Сам чокнутый. Был у меня приятель, Лешенька Шевелев. И мечтал он на мне жениться, раздобыв баксов за какой-то товар. Мы бы с ним улетели на край света и купили себе сказку. Но теперь его нет, я в горе и без гроша. И есть у меня знакомая рекламщица, почти вдова. Девица забавная. Она смущена твоими проверками, гадает, бедолага, не собрался ли ты ей должностишку предложить. Жалеет, что не выбила из Шевелева историйку о живой воде, на которую ты ни с того ни с сего запал. Так вот, я могу тебе ее поведать, вместе сочиняли. Но ты не там ищешь. И не то, следопыт.

Валентин Петрович мерзко заурчал. Подрагивающие от предвкушения грубых, но вожделенных манипуляций пальцы Вика сомкнулись на моей шее. Как здорово, что не лебединая, иначе свернул бы молниеносно. Но в наушнике полковника забился глас Валентина Петровича. И Измайлов благоразумно отстранился.

– И продашь ты, оставшаяся на бобах, цель поиска за?..

В миллиметре от моего носа просвистел золотисто-волосатый кулак Игоря с запиской: «Требуй долю». Ну и методы, окочуриться можно. Как такое принято требовать, а?

– Я пока сомневаюсь. Если деньгами, легко продешевить, потому что нам с Лешей до конца дней должно было на двоих хватить. Если долю…

Глагол обязателен? Впрочем, ну ее, родную речь в красе. Смысл бы выразить.

– Мне нужны гарантии, Валентин. Давай встретимся и поговорим. Ты же не гангстер, не обездолишь сироту. Представь, каково мне примерять нынешнюю шкуру. После любви. После забугорных перспектив.

– Не дрейфь, малышка, со мной не пропадешь, – скупо плеснул он елея в интонацию.

– Тогда в пять в кафе «Привет».

– Усаживайся за крайний левый столик на улице и залей чем-нибудь одиночество. Угощаю.

– О'кей. Не перевелись еще джентльмены. За мартини расплатишься?

– За все расплачусь, – пообещал он судейским голосом. – До встречи.

Сыщики валялись на стульях, словно боксеры перед последним раундом: взмокшие, слегка обезумевшие и вряд ли управляемые.

– Я к нему не пойду, – предупредила я. – Он меня угробит.

Мой протест нырнул в их хоровые непарламентские выражения и не выплыл более. Весом был, ох, весом.

– Это тот редкостный случай, когда все будут на его стороне, – заунывно пропел Вик. – У тебя нет выбора. Или он тебя угробит, или мы. Ты что себе позволяешь? Договорились же напирать на гибель Лизы.

– Ну, не напиралось, не напиралось, вы же слышали. А у Валентина Петровича домработница ему под стать, противная, – объяснила я.

– Домработница? – опешил Измайлов. – Какая связь?

– Нет тут связи. Я вчера однозначно выразился – она все всем порушит, – туго вспомнил Игорь.

– Я уже полгода однозначно выражаюсь, – не уступил первенства честолюбивый Борис.

– Поля, ты молоток, – подытожил дискуссию Сергей. – Раскрутила ведь мужика. А уж как упирался.

Стало тихо. Спасибо, Сережа.

– Хм, давайте обсудим…

Ага, Измайлов, отступаешь! И парней за собой тащишь. Но вообще-то до меня еще, пардон, не дошло, куда повело. Обсуждайте, ребята, а я пока оклемаюсь. Почему я наплела этакого? С чего потянуло на мелодраму? Надо перед сном стаканами хлебать успокоительное. Ибо сотрудничество с милицией гармонии с микро – и макрокосмом не способствует.

– Я сразу скажу, чтобы потом не отвлекаться, – внял призыву Измайлова реактивный Игорь. – Отпечатки на солонке и пакете с героином принадлежат мадам.

– Быстро вы оборачиваетесь, нам бы так, – позавидовал Борис.

– У меня личные связи, – ухмыльнулся Игорь. – Следовательно, версия Полины о прикармливании хозяина без его ведома не пуста.

Моя версия. Тебе, Юрьев, остается только ноздри раздувать. Дыши глубже. Взглянуть на Вика я не решилась.

– И еще. Крайнев по собственной инициативе позвонил в санаторий. Он уверяет, что Полина «туда, куда надо, гребет», хоть и интуитивно.

– Не лишнего берет на себя ваш частный детектив, капитан? – вызверился Измайлов.

– Он зарплату получает за охрану Полины, – пожал плечами Игорь. – Ночного дежурного я снял. Уму непостижимо, Виктор Николаевич, но почти все путевки, и дорогие, и подешевле, разобраны. Летом заведение было заполнено наполовину, в сентябре на четверть. Следующий заезд пятого октября. Санаторщики собирались прикрыть лавочку, и вдруг спрос почти сравнялся с предложением. Наплыв, напор, натиск. Язвенники косяком поперли.

– Ура, скоро поеду пить минералку, – хлопнула я в ладоши.

– Дома попьешь, – пристрожил Вик. – Сколько влезет. Особенно «Нарзану». И Игорю:

– Обсудим, капитан. Отправим даму переодеваться и обсудим. А сейчас о Валентине Петровиче. Разговор записан, но брать голубчика не за что. Не стал спорить с идиоткой, поддакивал, однако посмотреть на нее не отказался. Ну и что? Вот если…