Текст книги "Не гадай на любовь (СИ)"
Автор книги: Алена Кручко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
ГЛАВА 8. Акации Сигидалы
– Ностальгия не накрывает? – спросил Кай, когда был подписан последний протокол и они, все трое, вышли из кабинета полицейского инспектора. Вчерашний допрос был не то чтобы совсем формальным, но достаточно спокойным для случая с нарушением кучи правил дорожного движения, применением боевой магии и немагического оружия и несколькими серьезно ранеными. Сегодня же их окончательно записали в жертвы, не без влияния послужного списка Гаяра и финансовых влияний Отрелио – и, возможно, невинного обаяния Деи, которая уж точно была пострадавшей, без всяких натяжек.
В общем и целом, Гаяра это все не удивляло. В Сигидале с представителями семьи Отрелио и не могло быть иначе. А частности… о них стоило подумать позже.
– Ностальгия? Нет, – соврал он.
– Почему ностальгия? – спросила Дея. – Ты в полиции работал?
Когда они успели перейти на «ты», Гаяр не заметил, но ему нравилось.
– Пару лет, – неохотно ответил он.
– Пять, – поправил Кай.
– Ну ладно, пять. Какая разница?
– А потом?
Неужели ей и в самом деле интересно?
– Потом стало окончательно ясно, что я и служебная дисциплина существуем в разных плоскостях. Непересекающихся.
– Это он так объясняет, что его выперли, когда с начальством схлестнулся. – Кай легко увернулся от братского тумака, отошел к автомату с напитками и взял по бутылке лимонада каждому. А потом как ни в чем не бывало продолжил: – И ведь по делу схлестнулся. Начальство попалось, как бы сказать помягче, не вполне компетентное.
– Но умнее было бы написать рапорт, – самокритично признал Гаяр. Чего уж, погорячился он тогда.
– Гаяр Отрелио пишет рапорт с жалобой на начальство? Спасите нас боги от такого позора. Лучше продолжай морды бить, – хохотнул Кай и присосался к бутылке. – Пейте, пока холодный.
– Морды бить? – весело переспросила Дея. – Начальству? Научи, я тоже так хочу!
– Зови лучше меня, – Гаяр придержал перед ней тяжелую дверь участка. – Всегда к твоим услугам.
И наконец-то вдохнул полной грудью напоенный йодистой свежестью моря и сладостью цветущих акаций южный воздух. Здесь хорошо дышалось. Всегда. И, если быть с собой честным, ему всегда хотелось вернуться. Не в семью – в Сигидалу. Но жить в Сигидале и совсем не пересекаться с интересами Отрелио – невозможно. Они охватывали и город, и весь край, словно жадные щупальца спрута. Правда, теперь, поднабравшись жизненного опыта, Гаяр оценивал дела семьи не так, как в молодости. Если не Отрелио – появится кто-то другой, настолько вкусные кормушки не бывают бесхозными. Но не все, добравшись до кормушки, объявляют зоной своей ответственности не только предприятия и инвестиции семьи, а всю территорию, на которой действуют. Не все вкладывают прибыль в больницы и парки, закупают мебель для школ и технику для полиции, доплачивают пенсионерам и распределяют по семьям детей из приютов. Да, получая за это мощную народную любовь, которая сама по себе – ресурс. Да, цинично. Но кому от этого хуже?
Но Гаяр не воспринимал дисциплину не только в полиции. В семье – тоже. А дед не терпел непослушания. И зачем ему снова вляпываться в ту клетку, из которой один раз едва вырвался?
– Как здесь тихо, – прошептала Дея.
– После столицы? – спросил с усмешкой Кай.
– Да, и после школы тоже. И акация… так пахнет! Не хочу в школу. Ну их к черту, эти лекции, – Дея раскинула руки и закружилась. Пошатнулась, неловко наступив на камушек, схватилась за ствол акации и звонко рассмеялась.
Узкие улочки Сигидалы выглядели замшело провинциальными. Как и сто, и двести лет назад. Старинные двух– и трехэтажные дома, почти нет яркой рекламы. Зато здесь уже установилась летняя жара, от духоты спасали только ветер с моря и густая тень от акаций.
– Еще сезон не начался, – объяснил Кай. – Летом будет шумно. Если любишь море, приезжай. Отдохнешь от столицы. Здесь и шум другой, не так по мозгам лупит. Вон, Гай подтвердит.
– Точно, – бездумно откликнулся Гаяр. – Черт. Подловил меня, да?
– И не думал. Сворачивай уже свои колючки. Хватит ждать гадостей от семьи. Ты наш, и мне плевать, что ты сам об этом думаешь.
– Вообще не собираюсь об этом думать, – отрезал Гаяр.
– Дед хотел с тобой поговорить.
И только Гаяр собрался в очередной раз послать всех к чертям, как Дея взяла его за руку. Заглянула в лицо.
– Поговори. Я чувствую, так надо.
Какое-то время они молча мерились сердитыми взглядами.
– Зачем ты в это лезешь? – спросил он, когда понял, что в «кто кого переглядит» точно проиграет.
– Не знаю, – Дея пожала плечами. – Так надо. Может, потому что ты меня вынес? И потом, в машине, прикрывал? А ты, – повернулась к Каю, – утащил вместе с ним сюда. Хотя я не понимаю, зачем. Случайно?
– Да нет, просто ошибся, – отозвался тот.
– Неправильно оценил то, что увидел, и решил использовать тебя как кнопку, – мстительно пояснил Гаяр.
– Кнопку?
– На которую можно нажать, что бы воздействовать на меня. Что-то вроде «твоей невесте наверняка понравится то невероятно щедрое предложение, которое я сейчас изложу».
– То есть я была похожа на невесту?! Ну вы даете… Оба.
– Добавь «придурки», – фыркнул Гаяр. – Не стесняйся, ты же так подумала?
– Подумала, – согласилась она. – Но я рада, что так получилось. Теперь рада. – И добавила без перехода, тем же деланно беззаботным голосом: – Я вспомнила, что в «Драйве» было. Маг-менталист помог. Спасибо.
– Нужна помощь? – спросил Гаяр. Не спрашивать же, кому «спасибо», менталисту, ему или Каю?
– Какая? – серьезно спросила Дея. Прозвучало так, будто на самом деле она хотела спросить: «Да что вы можете против них?»
– Любая. Начиная от начистить морду белобрысому засранцу, и заканчивая… да чем угодно, в общем-то, заканчивая.
– Что за засранец? – тут же спросил Кай.
– Роман, – с легким вздохом ответила Дея. – Мы учимся вместе. Он… Ай, ладно. Ну его. Я в нем ошиблась, вот и всё.
– Легко прощаешь? Зря, – в голосе Кая лязгнула сталь, и снова он показался Гаяру ужасающе похожим на деда. Но сейчас он был с братом согласен.
Поэтому сказал:
– «Вот и всё» скажешь, когда он больше не сможет ничем тебе навредить. Уверена в этом? Ты обломала какие-то его планы, и не только его, так? Тебе фамилия Вельб ничего случайно не говорит?
Дея замерла на мгновение. Тряхнула головой, потянулась к ветке акации, сорвала цветущую гроздь.
– Роман говорил что-то. Ерунду какую-то.
Прозвучало адски неестественно. Ломкий голос, словно приклеенная улыбка. Не считала она все это «ерундой».
– Конкретней, – потребовал Кай.
Гаяр ответил, будто и в самом деле уже признал его главой, а себя частью семьи – не раздумывая, среагировав на сталь в голосе.
– Хозяйка «Сладкого драйва». Натуральная гиена. Хотела сама разобраться со срывом Деи, цитирую, «на правах будущей хозяйки и покровительницы».
Дея удивленно на него оглянулась. Ну да, вряд ли она вспомнила и это тоже.
Кай допил лимонад, швырнул пустую бутылку в урну и спросил:
– Дея, что говорил Роман? Точно, если можешь.
Та пожала плечами.
– Что он меня ей порекомендовал как гадалку. Что она меня выдаст замуж за своего племянника. И что я должна радоваться, потому что с моей отсутствующей родословной никому не нужна. Чушь какая-то. Не собираюсь я ни за какого племянника. И рекомендовать меня не просила.
– «Замуж за племянника» не бьется с «хозяйка и покровительница», – Гаяр наконец откупорил свою бутылку и присосался к горлышку. Не потому что так сильно хотел пить, он вообще терпеть не мог лимонад. Приторная гадость. Но, пока пил, мог молчать, и в эти несколько секунд должен был решить, что и как объяснять дальше. Потому что объяснение ему виделось только одно. Рабский контракт. И нацепить его на ничего не подозревающую девчонку было не так уж сложно.
Кай тоже понял, что к чему. И тут же перехватил инициативу.
– Дея, вы точно торопитесь на свои скучные лекции? Или все-таки нет?
И что делать, если она скажет «да»? Хватать и не пускать? Или признать, что дед прав со своим любимым «проблемы идиотов – только их проблемы, не наши»?
А если и так – ещё вопрос, кого записать в список идиотов с проблемами? Дею? Гаяр искренне считал, что почетное первое место должны разделить белобрысый Роман и гиена Вельб.
ГЛАВА 9. Принять ли помощь
В любое другое время такой вопрос не заставил бы Дею задуматься ни на миг. Конечно, торопится. Она ведь не хочет огрести кучу проблем на экзаменах.
Но сейчас все придирки, дополнительные вопросы и откровенное занижение баллов показались ничего не стоящей ерундой. Ну, будут у нее едва-едва проходные баллы вместо высших, и какая разница? Если ее хоть с высшими баллами, хоть с проходными может вот так просто, ни с того ни с сего, не спрашивая согласия, какая-нибудь незнакомая ей госпожа Вельб фактически взять в рабство? Дея дурочкой не была и прекрасно поняла, о чем промолчал Гаяр, сделав вид, будто внезапно помирает от жажды. Зря, что ли, ректор Корчев снова и снова рассказывал о том, сколько есть разных методов незаметно провести ритуал и связать человека подчиняющими узами? А если узы слетели один раз, где гарантия, что их не навесят снова, и второй раз ей уже не повезет так внезапно и невероятно?
Она вертела в руках гроздь акации, машинально общипывая белые цветки, роняя под ноги, на серый асфальт тротуара, на неудобные резиновые тапочки. Ей хотели помочь, это ясно. И ей на самом деле нужна помощь. Но согласиться – не значит ли сменить одних вероятных покровителей на других?
Бутылка Гаяра, блеснув на солнце стеклянным боком, полетела в урну, и Дея решилась.
– Совсем не тороплюсь.
В конце концов, Гаяр верно сказал вчера на базе: если бы с ней хотели что-то сделать, для этого была вся ночь. Все возможности. А вернешься – там Роман и эта его «покровительница». Надо сначала обдумать, как не попасться им на крючок, а потом можно и возвращаться.
Кайлер смотрел так… понимающе? И в то же время оценивающе, что стало не по себе. И она спросила, будто зимой с разбегу в ледяную воду:
– Что вам за интерес мне помогать? Почему?!
– Считай, что у меня тоже дар: чуять, когда надо помочь, – серьезно ответил Кайлер. – Ты нас не бойся. Все эти замуты с покровительством – палка о двух концах, семья Отрелио с таким не связывается. Хочешь, поклянусь?
– Но зачем тогда?
– Не знаю. Поживем – увидим.
– Он тебе еще одно не сказал, – едко добавил Гаяр, – семья Отрелио никогда внакладе не остаётся.
– Сама собой, – ничуть не смутился Кайлер. – Секрет в том, что добрые дела неплохо окупаются. Пойдем.
– Куда?
– Я бы отправил вас обоих в гостиницу, исключительно ради того, чтобы не возникало дурацких мыслей о слежке и манипуляциях, но сейчас это может оказаться опасным. Так что в семейный особняк, и это не обсуждается.
Гаяру предложение откровенно не понравилось, но спорить он не стал. Только лицо стало совсем уж мрачным и напряженным, будто в семейном особняке его поджидали как минимум клетка со львами и пригоршня скорпионов в постель. А вот Дее стало любопытно. Что за семья такая, в самом деле? В их школе те, кто происходил из старых магических семей, обычно говорили не «семья», а «род». Это как будто возвышало их ещё больше над такими, как Дея – «с отсутствующей даже в зародыше родословной». Сейчас, похоже, она столкнулась с каким-то другим подходом. Или другой семьей?
Рядом бесшумно остановился роскошный длинный автомобиль. Сливочно-белые бока сверкали на солнце, огромные фары напоминали стрекозиные глаза, а низкая посадка намекала на то, что всякие там колдобистые переулки, не говоря уж о грунтовках, ниже достоинства этого красавца. Дея такие только в кино видела. Зато парень за рулем оказался знакомым – тот рыжий-лохматый, что вывозил их вчера с базы. Даже мятую рубашку не переодел. Хотя где бы и во что ему было переодеваться? Наверняка тоже все это время провел в полиции. Вопрос, когда успел за машиной смотаться…
– У тебя выходной, – бросил ему Кайлер, садясь на переднее сиденье. – Что, некому за руль сесть?
– Все заняты, а я не против, – бодро ответил тот, дождался, пока сядут Дея и Гаяр, и мягко тронул с места. По городу ехал плавно и неторопливо, как будто не он гнал вчера, как бешеный, по бездорожью. Дея вертела головой, рассматривая улицы Сигидалы. Невысокие дома из красного кирпича, пена цветущих акаций, блестящие стеклом и металлом автоматы с напитками, разрисованные снеговиками и зайцами лотки с мороженым, полосатые зонтики летних уличных кафе… Центр курортного края дышал невозможным для столицы ленивым покоем.
– Была здесь раньше? – спросил Гаяр.
– Нет, – отозвалась Дея.
На самом деле она нигде не была дальше Озерного – дачного поселка под Эребой, где они жили с мамой и бабушкой. Проблема Деи была не только и не столько в капризном даре и отсутствии родословной. Их маленькая семья из трех, а теперь уже двух женщин жила бедно. Слишком бедно для столицы. Дея не могла себе позволить многого из того, без чего не мыслили жизни ее одноклассники. Не только в этой школе, в первой, обычной – тоже. А прозвище «нищебродка» еще ни одному ребенку не добавило уверенности в себе. Пусть Дея и научилась выглядеть бойкой, активной и уверенной. Есть разница между «выглядеть» и «быть на самом деле».
Ехали недолго, не больше десяти минут. Но этого времени хватило, чтобы из центра оказаться ближе к окраине. Тесные улочки сменились просторными участками с особняками в глубине, за деревьями и заборами. Кафе, магазинов, телефонных будок, автоматов с напитками здесь не было. Да что там, не было даже нормальных тротуаров. Широкая дорога, по сторонам – узкая дорожка, на которой мелькнуло несколько велосипедистов. И бесконечные заборы, за которыми видны только деревья.
За один из этих заборов и свернули. Широкие ворота распахнулись, пропустили авто и сомкнулись вновь. Подъездная аллея сделала несколько крутых поворотов. И наконец Дея увидела особняк, в который ее пригласили.
Он был больше главного корпуса их школы! Белоснежный и огромный, словно океанский лайнер из кино, рассекающий зеленые волны кленов, лип и акаций. С колоннами, широкими ступенями, высокими арочными окнами в четыре ряда и парой мраморных львов у дверей. Дея так засмотрелась, что даже не поняла, кто помог ей выйти из машины. Только пробормотала:
– Да кто же вы такие, в самом деле?
Единственный дом старой магической семьи, который она видела, дом ректора Корчева рядом со школой, был гораздо скромнее. Здесь, пожалуй, он сошел бы за сторожку!
– Не тормози, – Гаяр на мгновение приобнял ее за плечи и тут же отпустил. – Ты здесь приглашенная гостья.
– А ты? – спросила она.
– А он – блудный сын, хотя нет, он блудный внук, – с ехидцей отозвался Кайлер. – Гай, ты знаешь, где твои комнаты. Их никто не занимал. Дея… – он взял ее под руку и повел по ступеням наверх, и, наверное, это было хорошо, потому что сама она долго еще стояла бы, раскрыв рот в полном изумлении.
ГЛАВА 10. Блудный внук
– Ты ее напугал, – сказал Гаяр, когда растерянную Дею увела расторопная горничная.
– Не хотел, – Кай, как и он сам, смотрел девушке вслед. – Кто ж знал, что она приличный дом в первый раз в жизни видит. Ты ведь ее в клубе для мажоров подцепил?
– Ее туда парень приводил. И то, судя по всему, с корыстными целями.
– Речь не о целях чьих-то, а о ее жизненном опыте. Ты хоть что-то о ней знаешь?
– Студентка, – пожал плечами Гаяр.
– И гадалка, помню. А кроме?
– Потенциал у нее не гадалки, а боевика. На срыве такую мощь выплеснула, полквартала снести могло.
– И никакой родословной. Знаешь что, братишка, как в столицу вернетесь, наведи справки.
– Зачем тебе?
– Мне – ни зачем. А что тебе она интересна, даже слепой увидит.
– А вот это не твое дело.
– Не мое. Но кто ж виноват, что сам ты своими делами без пинка не займешься.
Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами. Первым отступился Гаяр. Выразительно пожал плечами, повернулся к брату задом – мол, надоело мне слушать твои глупости, – и пошел к лестнице. Его комнаты были двумя этажами выше.
– Переодевайся и спускайся в кабинет, – крикнул Кай вслед.
Что ж, с какой стороны ни глянь, хоть он в гостях здесь, хоть дома, но игнорировать эту просьбу-приказ нельзя. Для гостя – невежливо. Для члена семьи – недопустимо. К тому же он и сам очень хочет расспросить брата. Хотя бы о том, кто были те самоубийцы, устроившие погоню с перестрелкой. И что (и кому?!) должен был заявить дед, что бы вызвать такую криминально-буйную реакцию.
Но быстро спуститься не получилось.
В его старых комнатах все осталось так же, как было, когда он уходил. Законсервированное прошлое. И он влетел в это чертово прошлое с размаху, как муха в кусок янтаря.
Здесь убирали пыль, проветривали – но и только. Высились неаккуратной стопкой конспекты вперемешку с книгами из семейной библиотеки – никто так и не отнес их на законное место. Лежали в углу у окна гантели. Улыбалась со стены полуобнаженная кудрявая Хлоя Виленис – ещё не звезда комедий, а актриса малобюджетных фильмов «только для взрослых». Чертыхнувшись, Гаяр снял неприличный плакат, скатал в тугую трубку и засунул в щель между столом и подоконником. Мало ли, вдруг Дея заглянет… случайно.
Выдвинул ящик стола, хмыкнул. Колода карт того же пошиба, что и плакат, несколько пивных пробок, складной нож – несерьезный, таким только бутерброды резать, потому и оставил дома. Какие-то записки, бумажки – после нужно будет пересмотреть. А лучше сразу выкинуть, не глядя. Прошлое должно оставаться в прошлом, именно сейчас Гаяр отчетливо это понял.
С хлопком задвинул ящик и пошел в душ.
Когда вышел, горничная развешивала в шкафу одежду. Обернулась, просияла завлекательной улыбкой:
– Господину помочь?
Кареглазая, с золотистой от раннего загара кожей, сочными пухлыми губами, милыми ямочками на щеках. Он ее не помнил, да и не мог: почти девчонка, вряд ли двадцать есть. Но наверняка знал ее родителей: слуги в доме работали поколениями, людей с улицы сюда не брали. И она наверняка много о нем слышала. Всякого.
– Справлюсь. Ты все разложила? Ступай.
Фигурка у нее тоже была что надо, и девушка преотлично умела ее демонстрировать, оставаясь в строгих рамках предписанного поведения. Изобразила легкий, но почтительный поклон, плавно повернулась, шагнула от шкафа к двери. Какие-то несколько секунд, а он уже оценил и грудь, и талию, и попу. Красотка.
Приостановилась, заметив его оценивающий взгляд. Лукаво стрельнула глазами.
– Я же сказал, ступай.
Забавно, если все эти авансы – с разрешения, а то и прямого намека Кая. А хоть бы и нет, заводить шашни в отчем доме – увольте. Он молодой здоровый мужчина, глупо строить из себя аскета, но крутить интрижку с девушкой, работающей на семью – еще глупее.
Два этажа вниз к кабинету. Он вдруг подумал, что не знает, куда поселили Дею. Не искать же по всем гостевым комнатам. А спрашивать у Кая… и без того есть о чем у него спросить.
Но в кабинете ждал не Кай – дед.
Стоял у окна, повернувшись к двери спиной, что, как помнил Гаяр, должно было вызывать ощущение «тебе доверяют». Повернулся на звук шагов, кивнул:
– Садись. Рад тебя видеть.
Такой же, как одиннадцать… почти двенадцать лет назад. Разве что седина была тогда только на висках, а теперь всю голову присыпало. И голос глуше стал, будто надтреснутый.
Гаяр резко выдохнул. Почудилось, что лбом на стену налетел, хорошо, искры из глаз не посыпались.
Сказал бы: «А я не рад», – но… А, к черту! Зачем врать?
– Я тоже. Рад. Сам не верю, что это сказал.
Дед сухо усмехнулся.
– Кай сказал, не хочешь возвращаться.
– Не хочу.
Дед кивнул. Прошел мимо своего стола к углу с двумя креслами и низким круглым столиком из дымчатого стекла.
– Садись. Я велел принести кофе. Поговорим.
– С Каем поговорили уже, – хмыкнул Гаяр. Но все-таки сел напротив деда, теперь отметив и слишком сухую, с пигментными пятнами, кожу на руках, и морщины. Постарел. Неудивительно, что взялся собирать семью в кулак. Конкуренты наверняка на низком старте, только и ждут момента, когда «теневой босс Сигидалы» даст слабину.
Бессменная дедова секретарша ловко расставила кофейник, чашечки, вазочку с печеньем.
– С возвращением, господин Гаяр.
– Я здесь в гостях, госпожа Анериэ.
Она улыбнулась:
– Все равно с возвращением.
Вышла, покачивая бедрами, в свои почти полсотни все еще яркая и соблазнительная. Беззвучно закрыла дверь.
– В гостях, говоришь?
Сердился дед почти как раньше: начинал говорить тихо и язвительно. Только прежде ещё и закурил бы, и Гаяр даже растерялся, осознав: ему не хватает. Тяжелой паузы, пока дед достанет сигарету из пачки. Резкого щелчка зажигалкой. Ядреного, бьющего в нос и дерущего горло запаха крепкого «Пароходного».
– Случайно и крайне внезапно, – буркнул он, не зная, что сказать. – Какая злая муха Кая укусила, что он вдруг решил со мной пообщаться?
– Кай видит дела семьи. И, в отличие от некоторых, проявляет достаточно ответственности.
– Не заводи снова ту же песню. Ответственность! – Гаяр сам не знал, каких усилий ему стоило не вскочить. И даже не заорать. – Ответственность – это когда ты хоть что-то можешь решать. Сам. Кай может, наконец-то. Рад за него. Ну а я, вот беда, не дождался!
– Чтобы решать, надо сначала все обдумать! А не рваться махать кулаками, не разобравшись. Или ты до сих пор так и не понял?!
– Куда уж мне. – Гаяр все-таки встал. Отошел к окну, прижался лбом к стеклу. Странно. Он думал, уверен был, что новая встреча обернется скандалом куда громче и яростней того, после которого он ушел. Но первая вспышка прошла, и сейчас он чувствовал не злость, не обиду, а только тоску. И, наверное, непонимание. – Скажи, неужели так сложно было позволить шестнадцатилетнему оболтусу набить шишек и понять свои ошибки на практике?
– Значит, теперь ты видишь, что ошибался?
– Что толку? Вы не спешили меня возвращать.
– А ты бы вернулся? Мы оба знаем, чем закончились бы эти попытки. Зато все-таки набил шишек, а, Гай?
Даже парк изменился. По крайней мере, эта его часть. Платан, на который они с Каем любили лазать, стал ещё выше, еще раскидистей, но та ветка, с которой они лет в двенадцать повадились перебираться на балкон второго этажа, была спилена, только обрубок торчал. На клумбе под балконом по-прежнему цвели алые розы – высокие, пышные кусты и целые грозди небольших цветков, но сама клумба стала меньше, и ее обложили угловатыми плитками желтоватого ракушечника. А вместо тира, в котором они с Каем торчали часами, выкопали пруд – зачем? Любоваться на водяные линии? Так их там всего штуки три.
Он все-таки вернулся к столу.
– И все-таки. Почему ты тогда не позволил мне пойти и с разгону вляпаться по полной? Вполне воспитательное получилось бы мероприятие. Я бы злился потом, обтекал от стыда, грыз себе локти и понимал, что ты снова оказался прав. Ответишь? Да, сейчас это не так уж и важно, но я хочу услышать. Я почти двенадцать лет спрашивал себя, почему.
– Я тоже.
– Что, прости?
– Тоже почти двенадцать лет спрашивал себя, почему. Как пустяковая, по сути, размолвка привела к такому финалу. Когда и кому нужно было промолчать. Или сказать что-то другое. Все ошибаются, Гай. Непогрешимых нет. Но некоторые ошибки обходятся слишком дорого, и думать о них годы – слишком больно. А почему я остановил тебя тогда… Ты рвался туда, где тебе, с твоей светлой магией, походя снесли бы голову. Там пришлось работать пятерке темных боевиков. Слаженной, опытной пятерке!
Дед все-таки достал пачку «Пароходного». Новую. Вскрыл, выбил сигарету, щелкнул зажигалкой. Затянулся единственный раз и безжалостно раздавил сигарету в своей любимой гранитной пепельнице. Небрежным жестом убрал запах.
– Знаешь, что меня хоть как-то утешало все эти годы? Лучше живой внук, которому теперь нет дела до семьи, чем ухоженная могила на семейном кладбище.
– Да ладно, – пробормотал Гаяр, ошалело падая обратно в кресло. – Ты преувеличиваешь. Послал бы меня с той пятеркой, в конце концов. Всё бы обошлось, и щелчок по носу вышел бы ощутимый.
– Может быть. Мы теперь не узнаем. Но что, если все-таки нет? – дед раздраженно дернул плечом. – Кофе стынет. Налей.
Гаяр взялся за кофейник. С удовольствием вдохнул запах. Анериэ варила чудесный кофе. Пожалуй, нигде больше он такого не пил.
– По-прежнему пьешь черный? Врачи разрешают? С куревом тебя, я вижу, прижали.
– Пошли они к чертям, – ворчливо отозвался дед. Новая интонация, раньше рявкнул бы. Неужели размяк? Не верилось. Или не хотелось верить?
Гаяр отпил крепчайшего ароматного кофе и спросил:
– Кому ты хвост оттоптал? Погони, перестрелки, покушения, и это в вечно сонной Сигидале!
– Я оттоптал?
Вот теперь Гаяр деда узнавал! Это деланное изумление, эти ядовитые, издевательские интонации! Раньше это бесило – до скрежета зубовного, до желания заорать, что-нибудь разбить и хлопнуть дверью. В конце концов и хлопнул. А теперь – почти умилился. Зубастый, ядовитый, непредсказуемый и опасный Босс Отрелио гораздо лучше старой развалины, у которой только и осталось запала – тайком курить и кофе пить назло врачам.
– Не я же, – ухмыльнулся Гаяр.
– Уверен? – вернул ухмылку дед.
Встал, стремительно пересек кабинет. Достал из ящика стола папку вроде тех, в какие подшивают дела в полиции. Положил перед Гаяром.
– Наслаждайся.
На папке синела надпись, выведенная каллиграфическим дедовым почерком: «Сладкий драйв».
