Текст книги "Менталисты и Тайная Канцелярия-2. Жаркая зима"
Автор книги: Алена Кручко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
– А что случилось? – уже куда более встревоженно повторил Реннар. И одновременно с ним спросил адмирал:
– Вы исключаете возможность того, что это был вор?
– У меня есть причины считать это маловероятным. Согласитесь, адмирал, для банального воровства слишком уж запредельный риск. Герцог, вы уже встаете с постели?
– Да.
– В вашей гостиной лежит труп. Вы в состоянии спуститься взглянуть?
Реннар сел, спустив босые ноги, едва заметно поморщился.
– Да, конечно.
Нашарил мягкие домашние туфли. Адмирал помог ему накинуть халат, сказал вполголоса:
– Если это воровство, то, разумеется, не банальное. Видите ли, господин Фенно-Дераль, Черный Лотос – очень ценный приз. За обладание им не раз убивали. Единственный минус этой версии – в Андаре некому желать власти над этим мечом. Если это вор, то его след должен вести на Огненные острова.
Вот только этого не хватало…
Вниз спускались медленно: видно было, что Реннару каждый шаг дается с трудом. Тем не менее, Фенно-Дераль позволил себе задать еще один вопрос:
– Герцог, а вы что скажете об этом мече?
– О каком мече? – удивление в голосе юноши казалось неподдельным.
– Мой сын еще не видел его, – объяснил адмирал.
Однако…
– Позвольте поинтересоваться, а что было бы, если бы ваш сын или любой из домочадцев проявил интерес к этой, несомненно, заслуживающей внимания вещице?
– Уверяю вас, ровным счетом ничего. Здесь все дело в намерениях. – Адмирал вдруг усмехнулся: – Видели бы вы, какой интерес проявила к нему барышня фор Циррент в свое первое посещение. Любовь с первого взгляда. Глаз с него не спускала. А он, по-моему, был только рад вниманию. Право же, я едва не решил, что он красуется перед барышней. Впору было заревновать.
Реннар покосился на отца почти с ужасом:
– Отец, вас посещают барышни?
Улыбка старшего фор Гронтеша стала шире, а голос наполнился ощутимым ехидством:
– Сын мой, вы беспокоитесь о моей репутации или боитесь, что я все же решил вас женить?
– О репутации барышни, – буркнул себе под нос Реннар. И тут же добавил торопливо: – Отец, я решительно против! Я еще… м-м-м… не созрел для женитьбы!
– Для чего ты созрел, а для чего нет, мы поговорим позже, – пообещал адмирал, и Фенно-Дераль почувствовал себя отмщенным. Вот чем, оказывается, нужно грозить молодым остолопам, чтобы их проняло до печенок!
К счастью для Реннара, наконец, дошли до гостиной. Юноша, все еще опираясь на отца, осмотрел труп и обернулся к Фенно-Дералю:
– Не знаю его. Совершенно незнакомое лицо, почти уверен, что даже мельком никогда не пересекались.
– Благодарю, – кивнул Фенно-Дераль. – Теперь, господин адмирал, хотелось бы разобраться, что все же не так с этим вашим мечом.
– Я уже обещал графу фор Цирренту рассказать. Реннар, тебе я расскажу позже. Или можешь присоединиться к нам, но тогда придется одеться, негоже выходить к гостям в подобном виде.
– Отец, да я скоро опухну от скуки! Если господин Фенно-Дераль не возражает против моего присутствия и не откажется немного подождать…
– Разумеется, – быстро согласился Фенно-Дераль. А почему нет, в самом деле? Все равно ждать, пока Заккендаль привезет мага, так почему бы не полюбоваться на физиономию Реннара в тот миг, когда отец представит его барышне фор Циррент.
Предпринимать какие-либо шаги в отношении сына и барышни фор Циррент у адмирала Оннара фор Гронтеша и в мыслях не было. Не то чтобы эта партия казалась ему неподходящей сама по себе, но помилуйте, Джегейль и Реннар! Насколько он успел узнать девушку, повадки Рени будут ее либо забавлять, либо раздражать. Возможно, то и другое одновременно. У нее наверняка хватит искренности объяснить молодому человеку, чем ее не устраивает его общество. А Рени слишком легко вспыхивает даже от воображаемой обиды.
Но Реннару об этих мыслях отца знать необязательно. Пусть подергается, представляя, как уже завтра отец начнет переговоры о помолвке! А то совсем разболтался без отцовского присмотра, гонору на трех герцогов хватит, а ума так и не набрался. Одно его поведение с Фенно-Дералем чего стоит. Как бы ты ни относился к виконту лично, но начальнику королевской полиции, честно исполняющему свои обязанности, изволь содействовать! Таков твой долг как подданного.
Однако воспитывать сына словом – слишком поздно. Как бы он ни уважал отца, но при таком характере нравоучения наверняка будут восприняты в штыки. Да и не мальчик уже. Придется обтесывать делами. И страхами, куда ж без этого. Вам так мила ваша юношеская свобода, дорогой сын? Что ж, посмотрим, как вы за нее поборетесь.
Поэтому старший фор Гронтеш приглашал младшего в кабинет, удерживая на лице откровенно сомневающееся выражение. Мол, на самом-то деле нечего вам там делать, дорогой сын, в обществе взрослых людей, занимающихся серьезным расследованием.
Обидой от мальчишки аж полыхнуло, даже слабость куда-то делась, к себе поднимался, скрипя зубами, но не сбавляя темпа. Вот и прекрасно. Все лучше, чем романчики листать, изнывая от безделья. Нет бы какое достойное чтение, мало ли в доме книг, полезных для офицера или путешественника, да и просто для наследника знатного рода. А он выбрал то, чем сможет мутить головы девицам. В дамских салонах разговоры поддерживать! И это его сын, уже отличившийся в боевых действиях, мечтающий быть полезным своему принцу, а в дальнейшем и королю…
Прав Фенно-Дераль. Остолоп.
До кабинета Рени ковылял с таким упрямым лицом, что в отцовском сердце едва не проснулась жалость. «Ничего, потом отлежится», – утешил себя адмирал. В конце концов, даже если не брать в расчет воспитательный момент, дело достаточно серьезно и может затронуть честь семьи. Сын и наследник должен быть в курсе всех обстоятельств.
Но, обстоятельства обстоятельствами, а старший фор Гронтеш с изрядным трудом сохранил серьезность, открыв перед сыном дверь в кабинет. Очень уж выразительная получилась, как в театре говорят, мизансцена.
Граф фор Циррент, с исключительно мрачным видом рисующий что-то на листе бумаги.
Фенно-Дераль, нетерпеливо поглядывающий в окно.
Барышня фор Циррент с чашкой чая в ладонях, уже не такая напряженная, а на неопытный взгляд так и вовсе вполне безмятежная.
И откровенная паника в глазах Реннара.
Фенно-Дераль повернулся на звук открывшейся двери, граф поднял голову, и адмирал мгновенно понял, что они тоже заметили панику Рени. И, более того, совершенно правильно оценили ее причину.
Однако затягивать паузу было бы слишком мелодраматично, и потому адмирал предельно официально произнес:
– Виконтесса фор Циррент, позвольте представить вам моего сына Реннара.
Бедняге Рени ничего не оставалось, кроме как поклониться и уверить, что он счастлив знакомству. Барышня же улыбнулась почему-то не ему, а самому адмиралу, насмешливо и вроде как с пониманием, а потом оглядела Рени откровенно оценивающим взглядом, выдержала паузу и слегка склонила голову:
– Наслышана о ваших подвигах и заслугах, господин Реннар фор Гронтеш. Полагаю, это будет весьма интересное знакомство. Благодарю вас, адмирал.
ГЛАВА 9, в которой адмирал фор Гронтеш рассказывает историю Черного Лотоса, а тетушка Гелли заботится о племяннице
Тот самый Реннар фор Гронтеш, остолоп Рени, верный друг принца Ларка, герой тетушкиных сплетен и, судя по тетушкиным же рассказам, девичьих грез, оказался, на взгляд Жени, довольно забавным парнем. Моложе, чем она думала – да что там, пацан пацаном, лет двадцать, не больше! Мысли свои при себе держать даже если и умеет, толку в том ноль, на лбу все написано. Сейчас, в частности, на его очень даже выразительном лице легко читались обида на отца и некоторая паника, виной которой не труп в гостиной и не расследование шефов королевской полиции и Тайной Канцелярии, а она, Женя. И вот как тут, спрашивается, не умилиться?
Маневры адмирала Женя прекрасно поняла, ведь только сегодня говорили с ним о воспитании юных остолопов, хоть и кажется с этим чертовым трупом, что сто лет с того разговора прошло. Поняла, пообещала себе спросить у тетушки, насколько это может быть серьезно, а пока что с удовольствием подыграла. Поймала одобрительный взгляд начальника полиции, благодарный – адмирала и вопросительный – дядюшки, улыбнулась всем сразу, дождалась, пока адмирал поможет сыну сесть в кресло, и спросила:
– Господин адмирал, вы ведь хотели рассказать о мече?
Атмосфера в кабинете мгновенно стала серьезной, даже Реннар явственно сосредоточился.
– Я даже обещал вам легенду, – кивнул адмирал, – помню. Однако сейчас, полагаю, уместнее факты. – Он задумался ненадолго, признался: – Хотя и факты не все достоверны. Черному Лотосу больше четырехсот лет, поди разберись, где в его истории правда, а где вымысел.
– Давайте ограничимся теми фактами, в которых вы уверены, – жестко предложил начальник полиции. – Как меч попал к вам, какие на нем чары, кто может за ним охотиться и каким образом он оказался в груди вора.
«Суров мужик, точно все нужное обозначил», – восхищенно подумала Женя. Хотя она и легенду бы с удовольствием послушала… но, пожалуй, не сегодня.
Адмирал кивнул.
– Все же небольшая вводная. Оружие на Огненных островах делится на несколько рангов. Предназначение – для простолюдинов, для воинов, для знати – то, что можно определить сразу же, по внешнему виду меча, я бы сказал, первый уровень его ценности. Второй – из рук какого мастера вышел меч, какими ритуалами мастер его усиливал. Третий – я бы это назвал послужным списком. Скольких он убил, кого и как, насколько верно служил владельцам, и сколько лет, десятилетий или веков длится его история. Это очень упрощенно, но вам подробности, как я понимаю, не нужны. Я упоминаю это лишь для того, чтобы было ясно – если у нас оружие может быть дорогим и дешевым, и это исключительно вопрос качества, то там все иначе. Парадный меч знатного придворного может стоить куда меньше простого на вид клинка какого-нибудь разбойника. Так вот, Черный Лотос – в высшей категории по всем возможным параметрам. Меч-легенда. Меч, имеющий имя. Я даже не могу объяснить, насколько это важно.
– Бесценный, – тихо подсказала Женя. – Если уж переводить в категории «дорогое-дешевое».
– Да, – согласился адмирал. – Бесценный. Владеть им – невероятная честь. Ему кланяются после боя. Если он будет сломан, его похоронят с почестями. Он не должен был попасть в руки чужеземца. Так уж вышло, что Черный Лотос признал меня, и, поверьте, для меня это было такой же неожиданностью, как для прочих свидетелей.
Почти незаметная пауза перед «свидетелями» показалась Жене очень красноречивой. Настолько красноречивой, что она снова не выдержала, фыркнула тихонько и спросила:
– Кто-нибудь из свидетелей остался в живых?
– Барышня, это был мой вопрос, – сообщил Фенно-Дераль.
– Ой… Простите. Я вообще риторически спрашивала…
– В таком случае я спрошу не риторически. Господин фор Гронтеш, верно ли я понял, что на Огненных островах этот меч приравнен к сокровищу? И многие ли могут знать, где это сокровище сейчас?
– Ответ на первый вопрос «да», на второй «не знаю», – адмирал виновато развел руками. – Меч признал меня в бою, когда я один оставался на ногах, а положение было безнадежным. Я, признаться, вообще тогда не осознавал, что делаю. Все мы были изранены, мой клинок сломался, и я… – Его взгляд остановился на Жене, но почему-то казалось, что видит адмирал что-то другое. – Прошу прощения, эти подробности не для девушки. Слишком кровавые.
Женя пожала плечами, поймав на себе одинаково озабоченные взгляды дядюшки и Фенно-Дераля.
– У меня богатое воображение. Поверьте, я могу сейчас выйти и не слушать, но того, что уже услышала, достаточно, чтобы вообразить себе кучу ужасов. Может быть, даже более ужасных, чем то, что происходило на самом деле.
– Хорошо, – глухо и словно бесцветно продолжил адмирал. – Со мной тогда было несколько человек из местных, я даже по именам их не знал. У нас просто возникло общее дело, а вскоре объявился и общий враг. Бой был, как я уже сказал, почти безнадежным. Думаю, если бы не Черный Лотос, нас бы всех там и закопали. Мои умения и его сила оказались, так скажем, неожиданным сочетанием. Я перехватил тогда клинок моего спутника, как будто мою руку кто-то вел. Как будто я заранее знал, где именно, в какой точке пространства в этот миг будет рукоять. На рукояти все еще сжимались пальцы его руки. Отрубленной. Может, поэтому так вышло. Может, потому что наша с ним кровь впитывалась в рукоять, пока ему перетягивали руку, а я не подпускал врагов. У мечей с именем собственная воля, никто не знает, как они выбирают владельцев, почему одним служат верно, а других покидают. Возвращаясь к вашим вопросам – я не знаю, многие ли еще живы из тех, кто видел Черный Лотос в моих руках, но достаточно и одного, чтобы тайна перестала быть тайной. Я не знаю точно, какие чары и заклятия на этом клинке, этого никто не знает доподлинно, есть только легенды. Но в грудь врага он вполне способен вонзиться и сам.
Виконт Фенно-Дераль в разумное оружие не верил. Нет, он не стал бы спорить, что в дальних странах много может встретиться такого, о чем и слышать не слыхивали в Андаре. Но как начальник королевской полиции он мог с уверенностью утверждать, что за любым преступлением стоит исключительно человеческая воля.
И здесь возникало противоречие: адмиралу фор Гронтешу Фенно-Дераль склонен был верить. Несмотря на тот очевидный факт, что в его рассказе просматривалось несколько явных недоговорок и неточностей. Но, опять же с точки зрения начальника полиции, любое противоречие означает лишь то, что, по меньшей мере, один важный для понимания факт остается неизвестным. Раскопай недостающее, и все станет понятно и доказательно.
Сейчас неизвестным оставалось слишком многое, даже предположения строить было рано, не говоря уж о более-менее серьезных выводах. Поэтому разговор по душам с адмиралом Фенно-Дераль отложил до того момента, когда прояснятся личность и мотивы убитого. А пока, в ожидании возвращения Заккендаля с магической поддержкой, незаметно отдал инициативу Варрену и его весьма непростой «племяннице».
Адмирал был прав, барышня нервничала и боялась. Но, вот что интересно, ее страх выливался не в истерику или показную слабость с обмороками, а в желание досконально понять, что происходит. «Наш человек», – одобрительно улыбнулся Фенно-Дераль, когда Джегейль, дослушав излишне, на его взгляд, красочный рассказ, пожала плечами и совершенно спокойным тоном озвучила самое вопиющее противоречие:
– Но, господин адмирал, если бы Черному Лотосу не нужна была рука человека на рукояти для того, чтобы сражаться, он бы и в том бою покрошил всех ваших врагов без всякого вашего участия. Тут уж или – или.
Адмирал лишь руками развел, то ли отказываясь отвечать, то ли признавая, что чего-то не знает. Но Фенно-Дераль не собирался забывать это противоречие: в конце концов, он – не барышня фор Циррент, на его вопросы отвечать обязаны.
– А ваш повар имеет отношение к этой истории? – снова влезла барышня.
– Повар? – невольно переспросил Фенно-Дераль. – А что такое с вашим поваром, адмирал?
– Не имеет ни малейшего отношения, – ответил фор Гронтеш барышне.– С ним нас связало совсем другое приключение.
Слишком решительно ответил, вопрос ему, похоже, не понравился. Начальник королевской полиции сделал в уме пометку: «повар, выяснить». Тайны адмирала фор Гронтеша ему категорически не нравились: чем больше тумана, тем сложнее определить мотивы и цель преступления.
Кажется, барышня собралась еще что-то спросить, но тут явился Заккендаль с магом. Вот уж точно, вовремя – вопросы барышни были вполне по делу, но тем хуже, дело расследует не она, нечего лезть. Варрен уже поймал сердитый взгляд и наверняка понял, чем недоволен его друг. Осаживать девушку вслух не хотелось, тем более что Фенно-Дераль запомнил все ее вопросы и собирался повторить их адмиралу столько раз, сколько понадобится, наедине и в более располагающей для ответов обстановке. А пока можно вернуться в гостиную и заняться, наконец, осмотром трупа.
Подмастерье первого уровня Тил Бретишен уже не боялся начальника полиции до бледности и трясущихся коленок, но в рот смотрел и просьбы готов был выполнять, как приказы. Оно и ясно: при новом верховном магистре парню светило еще меньше, чем при прежнем, других покровителей не было и не предвиделось, а тут, глядишь, и отметят верность короне и работу во благо.
То, что Джегейль видела, но не бралась истолковать, ученику покойного верховного магистра оказалось на один зуб. Работал он вполне уверенно, легко поясняя каждый свой жест:
– Итак, что мы имеем, господа? Покойный, сразу скажу, мне не знаком, хотя я бы сказал, что какая-то магическая сила у него при жизни была. Рана от зачарованного клинка, чары… м-м-м… не наши чары, затрудняюсь определить. Что-то чужеземное и даже, я бы сказал, чужеродное. Впрочем, причиной смерти стали не чары, а банальный удар сталью в сердце. Как говорится, хладное железо… Так, далее… На покойном, извольте видеть, амулет отпирания запоров. Запрещенный. Заряжен сильным магом, емкость отличная, работа мага первого уровня, не ниже. Почти не использовался. Я бы предположил, что проникновение в этот дом было первым его применением. Возможно, вторым. Амулет отвода глаз, той же работы, почерк чувствуется. Однако ношен дольше, истрачен почти на треть.
– Сколько ношен, можно определить?
– М-м-м, в зависимости от интенсивности использования, господин начальник. Я бы сказал, что около месяца, но боюсь ошибиться.
– Хорошо, продолжайте.
Ладони подмастерья порхали над трупом, то замирая, то ныряя в незаметный карман, то выписывая пассы.
– Менталка – «черный сон», одноразовый. Кинжал, извольте видеть, усилен «смертной волной», тоже запрещенная дрянь. И, знаете, – он поднял голову, и на простоватом лице мелькнула неподдельная растерянность: – Знаете ли, господин начальник, дрянь весьма и весьма сильная, не всякий такое начарует. Я у нас в гильдии таких мастеров и не знаю.
– Даже магистры?
– Только магистры и могут, – побледнев, шепотом признался Тил.
Больше магических сюрпризов на покойничке не обнаружилось. Варрен, наконец, отправил племянницу домой, Заккендаль продолжил осмотр, а Фенно-Дераль крепко задумался.
Судя по набору запрещенной и убийственной дряни, целью вторжения был ни разу не меч, будь он хоть сто раз легендарным и триста раз бесценным, а кто-то из хозяев дома.
Женя из гостеприимного дома фор Гронтешей уехала с радостью. Да уж, она хотела нанести адмиралу второй визит, но не по такому поводу. Скорей бы все стало ясно, и хорошо бы сам адмирал оказался не при чем.
Дядюшка остался на месте преступления вместе со своим приятелем-копом, Женя понимала, что так нужно, слишком высокопоставленные люди замешаны во всей этой кровавой истории. Первый адмирал Андара, едва вернувшийся из опалы, его сын – пусть хоть сто раз остолоп, но все же порученец принца и наследника престола, а что на принца Ларка тоже вовсю убийцы охотятся, она не по слухам знала. Еще и амулеты у этого мертвяка настолько сильные, что только магистры зачаровать могли. Все это пугало.
На глазах дядюшки, его друга, адмирала и, в особенности, адмиральского сынка Женя еще могла держать лицо, но, очутившись в одиночестве в закрытой карете, едва не сорвалась. Смотрела в окно из-за неплотно задернутой шторки, обхватив себя руками, уговаривая чуть ли не вслух, что карета – не самое подходящее место для истерики, что надо дотерпеть до дома, до тетушки…
Дотерпела.
И уже дома совершенно безобразно разрыдалась, отпустив себя, позволив пережитому страху выплеснуться. Старая Солли, причитая, помогла переодеться в домашнее и умчалась за чаем, а тетушка присела рядом, обняла и молчала, пока слезы не начали стихать, и лишь потом сказала неодобрительно:
– Все же Варрен слишком многого от тебя хочет.
– Да я сама лезу, чего там, – Женя всхлипнула и потянулась за платком. – Вроде как не кисейная же барышня, и вообще хочу быть полезной. Это все же лучше, чем дома сидеть и развлекаться только театром и приемами. Просто… просто…
Солли принесла чай, разлила на двоих, покачала головой:
– Вот и барышня Цинни так же говаривала…
Женя пила чай, зубы постукивали о край чашки, и совершенно невозможно оказалось сказать то, что само рвалось на язык: «Просто дядюшка тоже мог погибнуть». Страшней всего делалось именно от этой мысли. Если бы не это, она бы сейчас не тряслась и не рыдала. Если бы не то жуткое мгновение, когда ей почудилось, как насыщенная кровавыми отблесками черная аура тянется к подступившему слишком близко доктору и словно присматривается к остальным… И не вспыхнувшее в мозгу видение, как бедный доктор наклоняется пощупать пульс – или что он там собирался делать? проверять, насколько тот мертвяк уже остыл? – а вместо этого сжимает ладонь на оплетенной потертой кожей рукояти… Женя затрясла головой, пытаясь отогнать весь этот ужас. Сейчас она предпочла бы думать, что все это и впрямь лишь игра ее слишком буйного воображения. Но она ведь видела. Так же ясно, как сейчас видит свои дрожащие пальцы.
Чашка опустела, а Женю все еще потряхивало. Тетушка сказала, нахмурившись:
– Солли, приготовь, пожалуйста, для деточки горячую ванну.
– С рябиной и мятой, – закивала служанка. – А как же, госпожа, вода уже греется. Сейчас же сделаю.
– После ванны поужинаешь, выпьешь вина и ляжешь спать, – непререкаемо продолжила тетушка. – А завтра мы с тобой будем развлекаться, как подобает даме и барышне из хорошей семьи. Оставь дела Варрена Варрену, деточка. Как-то же он справлялся с ними, пока не появилась ты.
– Но, тетушка Гелли, мы ведь с ним договорились, что я стану работать на Тайную Канцелярию, – неуверенно ответила Женя.
– Значит, станешь, – невозмутимо ответила тетушка. – Но, поверь уж мне, вовсе не обязательно эта работа включает в себя трупы и прочие неподобающие ужасы. Я и сама несколько раз помогала Варрену, не говоря уж о Цинни, та и вовсе незаменима. Женщины, деточка, правят миром. Женщина двумя небрежными словами добьется того, для чего мужчине понадобятся месяцы интриг, а то и убийство. На самом деле ты нужна Варрену не помощником в полицейских делах, а милой скромной барышней, вызывающей интерес в салонах. Особенно если учесть, что к тебе в некотором роде прислушивается наш принц Ларк. Ах, деточка, какие дела делаются за чашкой чая у милой Дарианы, в ложах театра в антракте, на пикнике за городом! Вот где ты можешь по-настоящему помочь.
– Я понимаю, – вздохнула Женя. – Но как раз в этом я такая бестолковая!
– Неправда! – Жене на мгновение показалось, что тетушка сейчас погрозит ей пальцем, как воспитательница в детском саду. – Ты, дорогая моя Джегейль, неопытная, но милая и достаточно хорошо воспитанная дебютантка, вызывающая крайний интерес в столичном обществе. Ты прекрасно начала, нужно лишь продолжать в том же духе и не делать глупостей.
– А сегодня я сделала глупость? – грустно спросила Женя.
– Не ты, деточка, откуда тебе знать. Это все Варрен, и с ним я еще поговорю!
– Ох, тетушка, вы так это сказали, что мне уже хочется заступиться за дядюшку! – Женя с некоторым удивлением поймала себя на попытке рассмеяться.
– Вот и хорошо, дорогая, – покивала тетушка. – Значит, тебе уже лучше. Теперь как следует отмокни в ванной, а я распоряжусь об ужине.
Ванна была горячей и душистой, ужин – тоже горячим и очень вкусным, и от вина Женя не стала отказываться, понимая, что без него может и не заснуть. Она уже достаточно успокоилась, чтобы мыслить здраво, и меньше всего хотела заполучить порцию ночных кошмаров. Единственное «но» – она категорически не желала уходить спать, пока не вернется граф.
– Тетушка, милая, я хочу знать, что с ним все в порядке! Я боюсь. То есть, я уже спокойна, но мне просто нужно убедиться. Иначе я все равно буду обо всем этом думать и не засну.
В этот самый миг открылась дверь, и вошел граф.
– О чем спор, милые дамы?
– Уже ни о чем, – улыбнулась тетушка.
Женя молча кивнула, чувствуя, как на место паники безудержной волной приходит облегчение. В голове зашумело, как будто все выпитое вино подействовало лишь сейчас.
– И правда, пойду спать, – пробормотала она. Почему-то было неловко.
– Спокойной ночи, деточка, – проводила ее тетушка. – Варрен, добро пожаловать к столу. Сначала ужин, разговоры – после.
– Что-то случилось? – спросил граф, когда Джегейль вышла. Девушка выглядела нехорошо, куда хуже, чем несколько часов назад.
– «Случилось!» – Гелли смотрела возмущенно. – Ты случился, дорогой братец! Деточка так боится тебя подвести, что суется туда, где ей совершенно нечего делать! А ты ей это позволяешь!
– Сегодня она очень помогла, – граф возразил, мысленно признавая правоту кузины: молодой девушке, даже такой необычной, как Джегейль, и впрямь не подобает осматривать трупы.
Гелли нехорошо прищурилась.
– Скажи мне, милый братец, ты разве для этого пригласил ее в Тайную Канцелярию?
– Не для этого, – вздохнул граф. С рассерженной Гелли лучше не спорить, да ведь и в самом деле: он не хотел выпустить из рук источник специфических знаний, собирался с помощью «племянницы» вложить немного мыслей в голову Ларка, да наконец, с девушкой было интересно поговорить! А она не из тех, кому понравится сидеть в четырех стенах, выбираясь лишь для светских развлечений. Ей нужно что-то большее.
– Она вернулась не в себе от страха. Варрен, во что ты ее втянул?
Граф поморщился.
– Помнишь меч, который ей так понравился? Он ее и напугал, и, признаюсь честно, не только ее. Но, Гелли, если бы не она, кто-нибудь еще мог погибнуть.
– Этого она тоже боялась, – вздохнула Гелли. – Не хотела идти спать, пока ты не вернешься. Вот что, Варрен. Я постаралась развернуть ее жажду действий в более мирное русло. Светская жизнь, сплетни, интриги. Между нами, это не для нее, она слишком прямодушна, слишком искренна. Но, я прошу тебя, подумай, чем может тебе помочь одна очень даже милая девушка в нашем зубастом и местами очень ядовитом высшем свете. Ведь искренность – не недостаток, это изюминка, которую можно очень выгодно подать. А у нас, кроме нее, есть я. И Цинни, если она все же приедет.
– Должна приехать, – кивнул граф. – Гелли, я уже думал об этом. Но пока я хотел бы, чтобы она рассказывала о своем мире тем, кому пригодятся свежие мысли и знания. Ларку, доктору Заккендалю, адмиралу фор Гронтешу, его величеству, наконец. Мне и Гренту, конечно же. Ты не представляешь, какие жемчужины мы уже выловили из ее рассказов. Но ей будет скучно и обидно, если использовать ее лишь так.
– И поэтому вы с Фенно-Дералем развлекаете ее полицейскими буднями. Не надо, Варрен. Отдай ей твою знаменитую картотеку, пусть изучает. Дай ей ключи от книжных шкафов, она большая девочка, некрасиво с твоей стороны поручать Ланкену подбирать для нее чтение. Завтра я веду ее в театр, на тебя, я так понимаю, мы можем не рассчитывать? Но, по крайней мере, поболтай с нами вечером, она любит делиться впечатлениями.
– Я тоже люблю, когда она делится впечатлениями. Я понял, что ты пытаешься до меня донести, – граф виновато развел руками. – Так и сделаем. Ах, Гелли, Гелли, – он обнял кузину и легонько поцеловал в висок, – спасибо тебе, что ты у нас есть. Вот что бы я без тебя делал, а?
