Текст книги "Менталисты и Тайная Канцелярия-2. Жаркая зима"
Автор книги: Алена Кручко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 7, в которой адмирал фор Гронтеш отдает визит фор Циррентам, а тем временем в его доме находят труп
В то самое время, когда в Офицерском Собрании обсуждали сначала адмирала фор Гронтеша, а затем – графа фор Циррента и его племянницу, адмирал выслушивал рассказ сына о положении дел в столице и об участии в оных делах самого Реннара.
Фор Циррент и Фенно-Дераль рассказали ему достаточно, так что интересовали адмирала не столько факты, сколько отношение к ним сына. А если совсем откровенно – Оннару фор Гронтешу хотелось понять, насколько прав Фенно-Дераль, называя Реннара безответственным остолопом, не сделавшим должных выводов из ошибок отца.
По всему выходило, что начальник королевской полиции был даже чрезмерно мягок. Нет, преданность Реннара короне не вызывала сомнений или нареканий, но остальное…
Оннар и сам отличался излишней прямотой, совершенно не умел ни интриговать, ни распознавать чужие интриги. На чем, собственно, и попался. Но у него был хотя бы жизненный опыт и здравый смысл, а Рени весь состоял из юношеской горячности, гипертрофированного чувства чести и любви к приключениям. В том числе и любовным, что делало его вдвойне уязвимым для интриг, хотя, казалось бы, куда уж больше.
Он не понимал, что его преданность не всегда служит для принца Ларка щитом. Что его горячность может выйти боком не только ему, но и наследнику трона. Он не различал трусость и осторожность, одинаково презирая столь разные понятия.
Что с этим делать, Оннар фор Гронтеш, увы, не знал.
Поэтому, отправляясь через несколько дней с обещанным визитом к фор Циррентам, он собирался поговорить и о сыне тоже. Насколько он помнил сплетни времен собственного сопливого детства, Варрен фор Циррент в молодости тоже был тем еще подарочком. Может, подскажет, есть ли способ подправить досадные упущения в воспитании Реннара. Единственный способ, пришедший на ум самому адмиралу – взять сына младшим офицером на корабль – не годился, ведь, как ни крути, Рени нужен его высочеству.
Однако мысли о сыне ничуть не делали предстоящий визит тягостным. Как ни странно, при всей нелюбви адмирала к светской жизни, к фор Циррентам он отправлялся с удовольствием и даже некоторым предвкушением. С графом он прежде пересекался мало и в обстоятельствах не слишком добрых, и скажи кто, что вне службы начальник Тайной Канцелярии окажется на удивление легким в общении человеком – не поверил бы. А вот поди ж ты, и сам граф, и его кузина, и «племянница» оставили у адмирала фор Гронтеша самое приятное впечатление, и он с удовольствием думал о продолжении знакомства.
Почему-то визит адмирала фор Гронтеша Женя совсем не восприняла, как светское мероприятие. Нет, она прекрасно понимала, что такое «отдать визит», но… может, именно это понимание и мешало? Они-то напросились к адмиралу в гости сугубо по делу, даже по нескольким делам сразу, и уж скорее это можно было назвать оперативно-розыскным мероприятием, чем светским.
К тому же вдвоем придумывать биографию для Джегейль было здорово. Да и вообще адмирал фор Гронтеш оказался весьма интересным собеседником, так что продолжения знакомства Женя ждала с удовольствием и даже с некоторым предвкушением.
Смущало, правда, что граф не обещал присутствовать: сказал, что «видно будет» и «не при его работе загадывать».
– А это прилично? – уточнила Женя. – То есть, мне почему-то казалось, что посторонний мужчина в доме в отсутствие хозяина…
– С разрешения хозяина, да и не вполне уж посторонний, раз мы были у него приняты, – объяснил граф. – Такой обмен визитами – предельно неофициальный, без других гостей – переводит семьи в более близкое, дружеское состояние. К тому же ты, дорогая племянница, будешь не одна, а со старшей родственницей, иначе это и впрямь смотрелось бы предосудительно.
– Тетушка, – громким шепотом спросила Женя, – а разве репутации моей старшей родственницы уже ничто не грозит? Вы ведь еще совсем не старая! Вполне можете и замуж!
Смеялись до слез. Сквозь взрывы смеха граф грозился и в самом деле выдать дорогую кузину замуж и предлагал им с дорогой племянницей устроить турнир за сердце и руку старшего фор Гронтеша. Женя не отставала, утверждая, что адмирал наверняка вполне завидный жених в своей весовой категории и вообще очень интересный мужчина, а заодно припомнила и шуточку про мужа – моряка дальнего плавания. Тетушка Гелли притворно возмущалась: ей, мол, хватает дорогого братца и милой деточки, и она вовсе не хочет вешать себе на шею оболтуса вроде Реннара. В общем, шутка удалась, а Женя сделала вывод, что к старшему фор Гронтешу и дядя и тетушка относятся вполне неплохо. А вот к младшему, кстати говоря, не очень.
Но шутки шутками, а ударить в грязь лицом не хотелось, и поутру Женя предложила тетушке устроить для гостя ответную дегустацию экзотической кухни. Рис, в конце концов, годится не только для суши. Вот интересно, приходилось ли адмиралу пробовать плов? Если Женя правильно наложила родную кулинарию на местную географию – вряд ли! А графу и тетушке Женин любимый плов со свиными ребрышками очень даже понравился. Значит, вполне можно запускать рецепт в народ!
Тетушка с пловом согласилась, хихикнув:
– Спасибо, что не сырая рыба с водорослями!
– Да ладно вам, – отмахнулась Женя, – подумаешь, водоросли! Их здесь все равно негде взять. Правда, даже странно, что у адмирала запасы, он ведь, вроде, давно невыездной? Разве что под особый заказ привозили, как тот же чай. А вот, кстати, что бы эдакое к чаю подать? Тетушка, как вы смотрите на песочное печенье с изюмом?
В итоге ближайшие два часа Женя вовсю крутилась на кухне и заодно командовала поварихой. Шкворчало мясо, стучали ножи – морковку резали в четыре руки. Рис Женя промывала сама, попутно рассказывая, что на Огненных островах правильно варить рис учат несколько лет. Честно говоря, откуда она это взяла – сама не помнила, но для поддержания легенды полезно, правда?
Потом занялись тестом. Здесь принято было нарезать печенье полосками, ромбиками и треугольниками, а Женя притащила из буфета бокал и вырезала кружочки. Ну а с духовкой на дровах ей возиться не пришлось. Тем более что в кухню заглянула тетушка и погнала дорогую племянницу одеваться «к гостям».
Откровенно говоря, на таких условиях – с возможностью спихнуть часть работы в умелые руки, а потом вовсю хвастать результатом – готовить Жене нравилось намного больше, чем дома. Но сейчас она как-то даже слишком волновалась: все же первый раз кулинарные «приветы из дома» будет пробовать кто-то посторонний. Чай с Ларком не считается, это было скорее хулиганство, чем серьезная попытка угостить вкусненьким…
На самом деле граф почти не сомневался, что спокойно сможет пообедать в кругу семьи. Однако чем уверенней что-то загадываешь, тем вернее случится очередная пакость, смешав все планы. Увы, начальник Тайной Канцелярии был некоторым образом суеверен.
К счастью, сегодня ничто не вмешалось в его планы, и за четверть часа до назначенного срока Варрен фор Циррент выходил из кареты перед крыльцом собственного дома.
Его встретил восхитительный аромат очередных кулинарных экспериментов племянницы. Граф довольно улыбнулся: очевидно, Джегейль решила припомнить адмиралу те жуткие водоросли. Нужно подумать, какое вино выставить на стол.
Но все же, как хорошо, когда тебя заботит не очередной заговор или убийство, не глупая шалость принца Ларка и остолопа Реннара, а всего лишь приятный гость в собственном доме! Надо же, с появления барышни Жени прошло всего ничего времени, а он уже с отвращением вспоминает, как возвращался в пустой дом и проводил вечера в кабинете, довольствуясь единственным собеседником – Ланкеном, и редкими визитами Фенно-Дераля. Сестра и племянница сделали его дом по-настоящему живым. Наверное, так же было бы с женой и детьми – конечно, если бы ему повезло найти жену, понимающую его настолько же, как Гелли, такую же ненавязчивую, уступающую первое место его работе… М-да. Не бывает таких жен.
Из гостиной послышался взрыв смеха.
Оказывается, адмирал уже прибыл и сейчас слушал рассказ о чаепитии у милейшей Дарианы фор Ганц – в исполнении Гелли и с комментариями Джегейль.
– Мужчины, дорогой мой, бывают крайне забавны, – с легкой улыбкой рассуждала Гелли. – Особенно, если это молодые и горячие офицеры. Сначала они заключают дурные пари относительно ничего не подозревающей девушки, а потом почему-то думают, что девушка не узнает о подоплеке их ухаживаний.
– Между тем даже я представляю, как быстро здесь разлетаются слухи, – презрительно фыркнула Джегейль. – Правда, как раз тогда я еще ни о чем не знала. Думаю, дамы изрядно повеселились за мой счет, но я, признаться, не в обиде.
– Да уж ты, деточка, повеселилась не хуже нас.
– Точно. Одни гномы чего стоят!
– Гномы? – переспросил фот Гронтеш.
– Ну да. Понимаете, адмирал, эти бравые горные стрелки решили впечатлить меня жуткими историями о злобном маленьком народце, контролирующем горные тропы.
– Дайте догадаюсь, вы в ответ рассказали о ёкаях?
– Не додумалась, а жаль, – Джегейль рассмеялась. – Я начала рассуждать о дипломатических переговорах с гномами, сохранении военной тайны и третьей силе в войне.
– Кто такие ёкаи? – поинтересовался граф, входя в гостиную. – Приветствую, дорогой фор Гронтеш, рад вашему визиту. Дамы, не пора ли к столу? Пахнет слишком уж аппетитно.
Несколько минут ушли на приветствия, после чего Гелли на правах старшей хозяйки подала руку гостю.
– А ёкаи – это местная нечисть, – по пути в столовую Джегейль все-таки вспомнила о его вопросе. – В смысле, Огненных островов. И правда, как это я не догадалась ответить ими на гномов! Надо приберечь тему на будущее, пригодится. Спасибо за идею, адмирал!
– Пользуйтесь, – отозвался тот. – Но, к слову, я так понял, молодые люди остались в неведении о том, что об их пари уже известно всей столице?
– Да кто ж их знает. Все зависит от того, наверное, пожалеет кто-нибудь этого беднягу Виттенца, или все предпочтут молча развлекаться. Лично я из второй категории.
Граф подавил усмешку: дорогая племянница все же обладала некоторой долей здорового цинизма, и это ему весьма нравилось. Никаких обид ни на само пари, ни на господ офицеров, ни на дам из кружка Дарианы, что не предупредили, зато полная готовность развлечься за счет Виттенца и, скорей всего, Ларка тоже. Ничего, им полезно. А ведь пожелай Джегейль выйти замуж, наверняка воспользовалась бы этим пари не менее хладнокровно.
Мысль о таком исходе графу не понравилась. И не в том дело, что племянница нужна ему для работы – той работе, для которой подойдет милая барышня, замужество не помеха. Но кандидат! Пусть Никодес фор Виттенц из хорошей семьи и сам хоть и остолоп, но не настолько, как, скажем, тот же Реннар, а все же Джегейль слишком хороша для него.
За столом разговор увял: Джегейль предупредила, что ее «плов» нужно есть горячим, «с пылу, с жару», так что все оказались слишком заняты дегустацией. А после, за чаем, вполне предсказуемо заговорили об иноземной кухне. Адмирал увлекся расспросами, Джегейль азартно отвечала, по своему обыкновению перескакивая с одного на другое, вспоминая то свои любимые «мультики», на этот раз о джиннах, бедняках и красавицах, то довольно грустные короткие притчи о каком-то Ходже Насреддине, которые ей самой почему-то казались смешными… Впервые граф фор Циррент не пытался вычленить из ее рассказа полезные сведения, а просто слушал. Отметил, что мучившие барышню в первые дни и недели приступы тоски по дому вроде бы прекратились, сменившись искренним интересом к новому для нее миру. Подумал, что не миновать ему хотя бы одного бала, и эта мысль, на удивление, не вызвала протеста. Поучаствовал в разговоре, когда адмирал посетовал на излишнюю горячность сына: «Пороть поздно, в юнги определять тоже, остается надеяться на то, что жизнь научит».
– Думаю, дорогой адмирал, ваш Рени повзрослеет только вместе с Ларком, точнее, вслед за Ларком. И вы правы, воспитывать их уже поздно, даже его величество, между нами говоря, уже не пытается учить внука разумности.
– Да ладно вам, – фыркнула вдруг Джегейль, – Ларк нормальный.
Гелли негромко рассмеялась:
– В первую вашу встречу ты так не думала.
– Так ведь поддается разумным доводам, – серьезно возразила Джегейль, – не упертый какой. Ну да, иногда натуральный детский сад, и этот ваш Рени, судя по тому, что я о нем слышала, такой же, но не безнадежный же. Знаете, есть в нашем мире такая фразочка: «молодость – это недостаток, который быстро проходит».
Теперь уже рассмеялся граф:
– Джегейль, я тебя умоляю! Не знаю, радоваться или огорчаться, что принц Ларк не слышал столь убийственной характеристики. Вот вроде и заступилась, но… – он махнул рукой, не в силах сдерживать смех.
– Если насчет детского сада, так я ему и в лицо при случае скажу, – зловеще пообещала Джегейль. – Спорим, у него хватит ума сначала долго молчать о Виттенце и пари, потому что неспортивно, а потом прийти ко мне извиняться?
– Пари в ответ на пари – это по-нашему! – восхитился граф. – Но я, пожалуй, воздержусь. Ты выдала самый вероятный прогноз.
– Ну так! – Джегейль демонстративно задрала нос и тут же рассмеялась, мгновенно растеряв напускную важность.
Давно Варрен фор Циррент не наслаждался так искренне и от души простым домашним теплом и приятной беседой без всяких задних мыслей. И, разумеется, очередная внезапная пакость не замедлила случиться ровно в ту минуту, когда он подумал о том, что день на редкость хорош.
Ланкен вошел в гостиную с виноватым выражением лица:
– Господин граф, слуга господина адмирала просит впустить. Говорит, нечто чрезвычайное.
– Сюда его, – резко кивнул граф. Подумал зло: если снова Реннар что-то учудил, лично посоветует старшему фор Гронтешу выпороть остолопа. Но за злостью маячила другая мысль, порожденная всеми событиями последнего месяца: лишь бы не очередной убийца.
– Господин… – вошедший парень мялся, явно не смея говорить при начальнике Тайной Канцелярии.
– Что случилось? – тихим и словно заледенелым голосом спросил адмирал.
– Там это… Труп какой-то. Линара пошла в гостиную убраться, а он того, лежит.
– Кто? – от короткого вопроса даже у графа словно льда за ворот насыпали.
– Так труп же! В кровище весь и рукой скребет.
Гелли вздохнула:
– Пойдем, деточка. Это мужские разговоры.
– Погодите, – графа словно под руку толкнуло: наитие, точное знание, что барышня будет там нужна. – Джегейль, я прошу прощения за неподобающую просьбу, но ведь ты не боишься трупов?
– Магию глянуть? – с полуслова поняла та. – Конечно, не вопрос. Я готова.
– Ланкен, прикажи подать карету и пошли кого-нибудь за Фенно-Дералем. Пусть подъезжает сразу к фор Гронтешам. А теперь, пока ждем карету, еще раз. Что за труп, как выглядит, откуда взялся?
– Так это, не могу знать, – развел руками парень. – Линара как завизжит и в обморок, а я заглянул и сразу за господином, ему, чай, виднее, что делать.
– Разумное решение, – вздохнул фор Циррент. – Ладно, посмотрим на месте. Знаете, дорогой адмирал, есть у меня ощущение, что кому-то в столице вы категорически мешаете.
У Жени было ощущение, что кому-то категорически мешает не адмирал, принц и прочие политические фигуры Андара, а только и исключительно ее, Жени, спокойная жизнь. Сначала труп в Чародейном саду, теперь – в доме фор Гронтешей, не говоря уж о том, что в промежутке она чуть не стала трупом сама, хоть и заодно с Ларком. Конечно, нет ничего страшного или опасного в просьбе осмотреть очередного мертвяка на предмет следов от магии. Но и приятного мало!
– Такой прекрасный день был, и нате вам, – пробурчала она, забираясь в поданную к крыльцу карету. По крутым узким ступенькам довольно сложно оказалось подняться в платье, даже несмотря на то, что граф осторожно поддержал ее под локоть. Коляска, в которой они катались с тетушкой, была намного удобнее, но Женя прекрасно понимала, что сейчас закрытая карета уместнее. Хотя еще уместней было бы переодеть ее в брюки и камзол и выдать за парня – вот только с этим ее мнением все равно никто бы здесь не согласился.
– Поверь моему опыту, дорогая Джегейль, чем прекрасней день, тем больше шансов на отвратительный вечер. Тишина – не повод расслабляться.
– Это у вас профессиональное.
Граф казался раздосадованным, и Женя искренне ему посочувствовала. Но ведь действительно, профессиональное! А как хорошо сидели…
И об адмиральском поваре она расспросить не успела…
Стучали по мостовой копыта, тарахтели колеса, в уголке сжался парень, принесший весть о трупе – ему наверняка было сильно не по себе оказаться в карете с господами, но выпускать его из вида граф категорически не захотел. Свидетель все же.
Ехали молча.
Карета подвезла их к самому входу в особняк, но граф не позволил сразу войти, попросив для начала показать окно гостиной. Оно оказалось открыто, на поднятой раме плясали острые разноцветные искры.
– Заклинанием открыли? – спросила Женя, сообщив о том, что видит. – Слушайте, но если у вас здесь есть такие чары, что толку в запорах? Тогда и запирать все нужно магией?
– Чары запрещенные, – сообщил граф.
«Еще бы они были не запрещенными», – фыркнула Женя. А вслух спросила:
– И что, тем, к кому вот так залезли, легче от того, что нарушен не один закон, а два?
– Мой дед ставил здесь защиту от магического взлома, – сообщил адмирал. – При отце ее обновляли, но теперь… – он развел руками.
– А что теперь? – не поняла Женя.
– Несколько лет назад принят эдикт, ограничивающий применение магии, – напомнил граф то, что Жене уже говорили – вот только она, как выяснилось, придала этому факту куда меньшее значение, чем следовало. – Поговорим об этом дома, Джегейль. Я объясню. А сейчас давайте, наконец, посмотрим, что там за труп.
Труп, руками уже не скребущий и абсолютно бездыханный, обнаружился в той самой гостиной, где они так славно посидели с чаем и суши несколько дней назад. Невысокий полноватый мужчина средних лет лежал навзничь, раскинув руки и неестественно задрав голову. На лице был написан ужас. На темной одежде не было видно крови, но на пол ее натекло изрядно. Как подумала Женя, намного больше, чем могло бы натечь из раны, из которой все еще не выдернут меч.
Меч торчал в груди. Та самая катана, от которой Женя в первое посещение дома фор Гронтешей не могла отвести взгляд. Зачерненный клинок дрожал, и Жене послышалось низкое, на грани даже не слышимости, а чутья, гудение. Темная аура вокруг клинка стала ярче, но теперь в ней преобладали алые и багровые всполохи. Меч напился крови и торжествовал, и готов был убивать снова.
– Что-то Фенно-Дераль запаздывает, – спокойно и даже как будто задумчиво сказал граф. – Джегейль, ты в порядке?
– Мне, как бы сказать, жутковато, – призналась Женя. – Вы к нему не подходите только, ладно?
– И в мыслях не было, – уверил граф. – Хотя если бы ты в тот раз не сказала, что он проклят…
– То это сказал бы сейчас я, – мрачно прервал адмирал. – Я понимаю, насколько все это подозрительно выглядит, но, господин граф, даже если предположить, что я преступник, это еще не значит, что я глупец. Вы же не думаете, что я допустил бы вашу смерть в моем доме?
Граф отвел взгляд от Жени и посмотрел на адмирала, и Женя невольно поежилась: почудилось, что даже воздух между ними заискрил. Вот теперь ей стало не просто «жутковато», а по-настоящему жутко, и как толкнуло что-то: разбить повисшее вдруг тяжелое молчание, как угодно, чем угодно!
– Да ладно вам, господин адмирал, – она сглотнула, – по-моему, если предполагать, что все это вы подстроили, это как раз и значит считать вас дураком. А вы, мне кажется, не дурак. Хоть и темните, конечно, по-страшному.
Теперь и граф, и адмирал смотрели на нее, причем с очень похожими выражениями лиц, внешне спокойными, но с легко читаемым изумлением. И Женя, мысленно перекрестившись, продолжила:
– А с другой стороны, просто и других тем хватало. Но теперь-то вы нам расскажете, правда?
– О чем? – спросил адмирал, и практически одновременно с ним граф тоже не выдержал:
– Джегейль, ты о чем?!
– Об этом, наверное, – Женя кивнула на черный меч. – А вообще вам видней, о чем. Но, господин адмирал, ну правда, нужно же выяснить, кому вы так разносторонне нравитесь!
ГЛАВА 8, в которой выясняется, чего боится Реннар фор Гронтеш
Начинать допрос без Фенно-Дераля граф фор Циррент не хотел: все же трупы – в ведении полиции, а не Тайной Канцелярии. Его участие в расследовании оправдывалось лишь тем, что здесь либо копали под адмирала фор Гронтеша, либо тот и сам был замешан в какой-то интриге. Однако сгустившееся напряжение можно было чуть ли не руками трогать, и граф решил, если Грент не появится в ближайшие минуты, брать дело в свои руки.
Как раз в этот момент в гостиную вошел, наконец, Фенно-Дераль в сопровождении, как ни странно, доктора Заккендаля.
– Наконец-то, – проворчал граф. – Доктор, а вы какими судьбами? У вас, как я помню, дежурство должно быть завтра?
– Твоего доктора я сманил на сегодня к себе консультантом совсем для другого дела, – буркнул Фенно-Дераль. Обвел гостиную внимательным взглядом и, увидев Джегейль, спросил скорее ехидно, чем сочувственно: – Барышне в очередной раз повезло оказаться не в то время не в том месте?
– Нет, я вроде как на правах эксперта, – ответила Джегейль. – Здравствуйте, господин Фенно-Дераль. Здравствуйте, доктор.
Заккендаль покивал, не отводя взгляда от трупа.
– Работайте, доктор, – приказал Фенно-Дераль. – Господин фор Гронтеш, рассказывайте.
Свой по-военному точный и емкий даже не рассказ, а доклад адмирал начал с предупреждения не прикасаться к мечу, добавив:
– Я сам уберу его, когда сочтете нужным.
Дальнейшее сводилось к тому, что фор Гронтеш отдавал визит семейству фор Циррентов, узнал о происшествии, будучи в гостях, убитого не опознает и о своих возможных врагах в столице ничего не знает, так как слишком долго был оторван от политической жизни. Но готов всячески содействовать расследованию, поскольку происходящее ему решительно не нравится. Фенно-Дераль отрывисто кивнул и приступил к допросу.
Слушая краем уха, Варрен фор Циррент наблюдал за Джегейль. Мертвец в луже крови с торчащим из груди мечом – зрелище не для юной девушки. Может, не стоило брать ее с собой? Хотя ее восприятие магии уже помогло…
– Доктор, стойте!
От вопля Джегейль граф дернулся, Фенно-Дераль с фор Гронтешем обернулись, а Заккендаль замер в неловкой позе, склонившись над трупом, словно его на середине движения настиг паралич. Стандартная процедура осмотра, проклятого меча он коснуться не должен, с чего паника?
– Доктор, отойдите, – дрожащим голосом приказала Джегейль. – Господин адмирал…
– Я ведь предупредил – не касаться!
– Я, простите, и не думал…
Доктор попятился, адмирал шагнул к трупу, Джегейль прищурилась, глядя на клинок, и спросила:
– Господин адмирал, вы уверены, что сейчас для вас безопасно его касаться? Мне что-то не нравится… Он злится.
– Вот что, Джегейль, отойди сама подальше, – не выдержал граф. – И объясни толком, что не так.
Джегейль попятилась медленно и плавно, как отступают от готового напасть пса.
– Когда мы здесь были в прошлый раз, он выглядел не так. Понимаете, тогда была как будто черная радуга. То есть тьма, но со всеми цветами радуги. Страшно, но красиво. Он притягивал. А сейчас… Я не знаю, как объяснить. В нем кровь и злоба. Рядом с ним становится жутко.
– Не тревожьтесь, – мягко сказал фор Гронтеш. – Черный Лотос злится на тех, кто посмел послать за ним вора. Я его законный владелец.
Его ладонь сомкнулась на рукояти, изогнутый клинок легко выскользнул из мертвого тела, уронив с десяток тяжелых алых капель. Короткая фраза на незнакомом языке прозвучала зловеще, хотя голос адмирала был спокоен. Два шага до стены, еще слово, произнесенное словно бы с извиняющимися интонациями, и проклятый меч висит на своем месте, как ни в чем не бывало. И ни следа крови на клинке.
Джегейль выдохнула с видимым облегчением, Фенно-Дераль пробормотал что-то о дурацких спектаклях, Заккендаль сглотнул и осведомился, может ли он продолжить осмотр.
– На нем еще какая-то магия, – сказала Джегейль. – Не от меча. Похожая на то, чем он окно открывал. Такое… колючее, что ли. Не знаю, опасное или нет. Все-таки, господа, вам остро нужен нормальный маг. Который будет понимать, что именно он видит.
– Где бы еще взять такого, которому можно доверять, – откровенно пояснил Фенно-Дераль. И вдруг задумался, протянув: – Хотя… хм… а знаете, господа, есть у меня одна идейка. Вот что, доктор, вы этого покойничка пока оставьте, не убежит, а поезжайте-ка в гильдию магов, найдите там одного трепетного юношу, наймите его для разовой частной консультации и везите сюда. Будет упираться – сошлетесь на меня, но так, чтобы никто не слышал. Подмастерье первого уровня Тил Бретишен, запомнили? А я тем временем очень хотел бы услышать от вас, господин фор Гронтеш, объяснения.
Адмирал с некоторым сомнением посмотрел на труп, на Джегейль и предложил:
– Пройдемте в кабинет, господа. Раз уж вы притащили девушку любоваться на мертвеца, не стоит продлевать ей это удовольствие сверх необходимого.
– Варрен, отправьте вы ее домой, – тихо предложил Фенно-Дераль.
– А какая разница? – мрачно спросила Джегейль. – Я как бы все, что можно, уже увидела, немного поздно оберегать нервную систему. И потом, вдруг еще что-нибудь нужно будет глянуть? Лучше чаем угостите.
Насчет нервной системы Женя не шутила. Ей вообще было не до шуток: такой жути она давно не испытывала. Может даже, вообще никогда. На самом деле она с преогромным удовольствием сбежала бы отсюда домой под тетушкино крыло, вот только дома ей наверняка станет еще хуже, чем здесь. Там или рассказывать весь этот ужас тетушке, то есть заново его переживать, а потом вдвоем волноваться за графа, или молчать, потому что наверняка же тайна следствия, но тогда сходить с ума одной. Здесь она, по крайней мере, точно будет знать, что трупов не прибавилось.
В том, что черный меч вполне способен убить любого, кто подойдет слишком близко, она почему-то даже не сомневалась. Стопроцентно уверена была, что Заккендаля спас только ее окрик. А если бы она в тот момент отвернулась? А если бы ее здесь не было, а граф решил не ждать Фенно-Дераля?
– У меня слишком богатое воображение, – пробормотала Женя. Хотелось обхватить себя руками, влезть в кресло с ногами, свернуться в клубочек и сидеть. Все-таки одно дело – не бояться трупов, и совсем другое – понять, что человек чуть не погиб у тебя на глазах. Причем совершенно по-идиотски, не от рук убийцы, как могло бы быть с принцем – тогда она, кстати, испугалась почему-то намного меньше! – а просто по неосторожности. «Несчастный случай на производстве», как классифицировали бы такое, наверное, в родном мире. Все-таки магия – это не шуточки, это на самом деле очень страшно.
Принесли чай. Женя обхватила чашечку из тонкого фарфора ладонями, вдохнула. По рукам побежало тепло.
– Я и в самом деле предпочел бы отправить тебя домой, но… – граф замялся.
– Но я могу быть еще нужна здесь, – в тон ему договорила Женя. – Все нормально, дядюшка, я понимаю. Я просто испугалась.
Женя пила чай крохотными глотками, чувствуя, как с каждым глотком по телу расходится тепло, отгоняя противную дрожь. Сжаться в комок и укрыться с головой одеялом ей точно уже не хотелось. Трое мужчин молчали, поглядывая на нее с ощутимым сомнением. Наверное, думали, уместно ли при ней заниматься расследованием, и не спровадить ли, и в самом деле, домой.
Нарушил молчание Фенно-Дераль: как видно, начальник полиции принял решение в ее пользу.
– Скажите, господин фор Гронтеш, как себя чувствует ваш сын? Мне хотелось бы, чтобы он тоже взглянул на убитого. Вы его не опознали, но вас давно не было в столице, а Реннар успел нажить себе немало врагов.
– Он уже встает, хотя еще довольно слаб.
Адмиралу предположение явно не понравилось, но, кажется, он счел его правдоподобным. Или, по крайней мере, заслуживающим внимания.
– Давайте пройдем к нему, господин фор Гронтеш, – Фенно-Дераль поднялся, не дожидаясь согласия. – Я задам ему несколько вопросов, а потом пусть посмотрит на труп.
Граф остался с Женей, и она была этому рада. Без него, наверное, вся извелась бы от страха, а так – сидела, пила чай. Как будто она здесь просто в гостях. А что руки трясутся – ну, простите. Она все-таки девушка, а не терминатор.
– Впервые вижу барышню с такими крепкими нервами, – пробормотал Фенно-Дераль, пока они с адмиралом поднимались на второй этаж к комнате молодого фор Гронтеша.
Адмирал покачал головой:
– Полагаю, это не столько крепкие нервы, сколько привычка держать себя в руках. Возможно, барышня фор Циррент считает неприемлемым для себя показать испуг, но она испугана. Впрочем, не стоит обсуждать барышню за глаза, мы ведь не юнцы вроде тех, кто просиживает зиму в Офицерском Собрании.
Фенно-Дераль беззвучно хмыкнул, подумав, что среди тех юнцов сын его собеседника занимает отнюдь не последнее место – и в разговорах, и в безрассудствах. Между тем адмирал открыл дверь в комнату и жестом пригласил войти.
Младший фор Гронтеш полусидел, утопая спиной в подушках, и рассеяно листал книгу. Фенно-Дераль узнал обложку недавно вышедшего романа, растопившего сердца (а по мнению некоторых, и мозги!) половины столичных дам и почти всех барышень, и едва удержал на языке колкость. Впрочем, увидев отца в сопровождении начальника полиции, Реннар тут же отложил книгу и ощутимо подобрался.
– Что-то случилось?
Фенно-Дераль задумчиво оглядел молодого фор Гронтеша. Юноша выглядел куда лучше, чем при прошлой их встрече, и явно шел на поправку. Более всего это отражалось в упрямом взгляде, которым он встретил взгляд гостя. Неприязнь, казалось, можно было пощупать.
– Все еще намерены вызвать меня? – не удержался от шпильки Фенно-Дераль. – Вижу, вам лучше. А я, как всегда, с вопросами о ваших предполагаемых врагах.
Юнец вздернул подбородок:
– Вряд ли их прибавилось с нашей прошлой встречи.
– О, я не сомневаюсь, что вы способны заводить себе врагов и лежа в постели. Но, возможно, на этот раз правы вы, а не я, и проблемы создают старые враги, а не новые. В таком случае хочу заметить, что вы плохо следите за вашей коллекцией недоброжелателей. Итак, герцог, подумайте хорошенько, прежде чем кричать «нет»: кто из ваших врагов настолько желает вашей смерти, что не погнушался бы нанять убийцу?
– Я уже говорил вам, что у меня таких врагов нет.
Судя по быстроте ответа, просьбу подумать Реннар привычно проигнорировал. Что и следовало ожидать.
– Хорошо, примем за рабочую версию, – с деланным смирением вздохнул Фенно-Дераль. – В таком случае нам остаются либо враги вашего отца и вашей семьи в целом, либо враги государства. Есть мысли по этому поводу?
