Текст книги "Нелюдимый (СИ)"
Автор книги: Алена Февраль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Внутри разрасталось нечто такое, чего я раньше не испытывала: некое переплетение страха, горячего напряжения, нежности…
– Надо сейчас же уйти спать, – испугавшись своих эмоций, тихо прошептала я и стала отодвигаться от Григорьева, но тут…
Мои глаза споткнулись о необычные шрамы на животе Кости, которые были практически скрыты тёмной порослью волос. Наклонившись, я стала рассматривать замысловатой формы отметины. Их оказалось три. Первый был похож на две параллельные прямые, которые пересекались в ещё одном безобразном полукруглом шраме с размытыми границами. Ещё одни шрам был похож на плохо сросшийся шов. Здесь даже стежки были, только вряд ли так мог шить хирург, хотя всё может быть.
Протянув руку, я стала исследовать шрамы пальцами, а в голове всё время вертелась одна мысль – какую ужасную боль принесли Косте такие раны. Шрамы были не старые, довольно глубокие и создавалось впечатление, что они либо долго заживали, либо..
Всё поменялось в секунду. Я не успела даже пикнуть, как мужские руки резко потянули меня на себя. Вдохнув большую порцию воздуха, я попыталась сказать хоть слово, но мои слова заглотили Костины губы, а сама я оказалась придавленная к полу горячим и сильным мужским телом.
Моё малейшее сопротивление тут же подавлялось, поэтому я попыталась максимально расслабиться и просто переждать – Костя непременно должен окончательно проснуться… То, что он находился на грани сна и реальности, я поняла сразу. Ведь сейчас он напоминал скорее дикое животное, а не человека. Даже в порывах страсти, Костя так себя не вёл.
Его губы терзали мой рот и я попробовала ответить на его поцелуй, но более медленно и сдержанно. Приоткрыв рот, я впустила в рот мужской язык и коснулась его своим, вначале осторожно, а потом более ласково и нежно. Пробуя на вкус его огонь. И Григорьев замер – я ответила на его поцелуй, а он остановился.
Может проснулся? – промелькнуло в голове, но всё снова резко переменилось.
Горячее мужское тело вначале напряглось, а потом отпружинило от меня, словно от огня.
– Кира?! – вопросительно прохрипел Костя и стал быстро оглядывать меня в приглушенном свете комнаты.
Немного помешкав, я оправила футболку и постаралась унять бешеный стук сердца.
Костины глаза сейчас казались мне особенно тёмными, а взлохмаченные волосы придавали его виду сумасшедше-очумелый оттенок. Я вспомнила, что совсем недавно считала его психом и вот сейчас он более всего был похож на больного – горящие глаза, бледная кожа, растрёпанные волосы и хриплое, частое дыхание.
Выпустив из легких очередную порцию напряженного воздуха, я поднимаюсь на локтях над полом и тихо бормочу.
– Прости… я не хотела разбудить тебя…
Костя несколько раз моргает, а затем медленно, словно нехотя, опускает взгляд на мои обнаженные ноги и останавливается как раз на том месте, где края футболки чуть прикрывают трусики.
– Не хотела… – хрипло усмехается мужчина и окончательно сбивает моё дыхание, когда ловит мой взгляд своими осоловелыми глазами, – а я хочу, блядь. ХОЧУ!
Костя резко подаётся вперед и хватается за края моей футболки. Сжав в своих кулаках тонкий трикотаж, он тянет его вниз – практически до колен – и снова криво усмехается.
– Я тебя хочу почти всю мою сознательную, чертову жизнь…
Ткань футболки сразу начала мне резать плечи и шею, но Костя этого не замечал, он продолжал тянуть её вниз и шептал не своим голосом.
– …Как впервые увидел тебя у Димки… сразу понял, что хочу тебя забрать… для себя… Чтобы ты со мной всегда была… Только мне принадлежала…
Я шокировано вбирала в себя Костины слова и пыталась хоть и не переработать их, но свыкнуться…
– …а ты смотрела на меня как на чуму… насекомое… долбанного психа. Ты ведь считаешь меня больным Кира?
Костя резко отпустил края футболки и в упор посмотрел мне в глаза.
Сейчас я не могла ответить на его вопрос – язык отказывался выговаривать правду, но и врать не хотелось совсем.
С трудом отведя взгляд, я закусила нижнюю губу и сжала в кулаки похолодевшие пальцы.
– Считаешь… – вместо меня отвечает мужчина и снова подаётся вперёд, – …а я и есть больной, Кира. Я одержимый псих, который с трудом контролирует своё истинное нутро… истинную сущность. Ты ведь это чувствуешь, девочка? Всегда чувствовала мою грязную кровь. Ощущала мою конченную натуру!
Костя склоняется ко мне настолько сильно, что последние его слова буквально буравят мою кожу и словно отпечатываются на ней. Как татуировка.
Страх… Тупой, сковывающий страх мурашками побежал по телу.
Я снова его боюсь. Это не Костя, которого я узнавала в последнее время. В этого чужого человека словно бесы вселились.
– Я ведь тоже всё чувствовал… Я чувствовал твою брезгливость… страх… неприязнь…
Костя немного отклонился и стал снова обводить мое тело непрояснившимся взглядом.
– Ты даже сейчас меня боишься… А я уже подумал, что ты хоть бояться меня перестала…
Я так больно закусила губу, что ощутила вкус металла на языке.
– Я скорее себя прикончу, Кира, чем тебя трону… Главное не играй со мной…, как видишь игрок я не адекватный… помешанный на тебе… Психопат…
У Кости дёргается кадык, когда его взгляд касается моей груди.
– Хочу тебя, пиздец… – вымученно сипит Костя и неожиданно резко поднимается на ноги.
Он сразу отворачивается к окну, а я совсем перестаю контролировать свои эмоции. Тело лихорадит и обдает жаром, уши заложило, а по щекам почему то катятся слезы.
Григорьев подходит к окну и вцепляется руками в подоконник. В комнате сразу же воцаряется гнетущая тишина, которая прерывается только нашим порывистым дыханием.
– Я сегодня лягу внизу, Кира. Так тебе будет спокойнее. Да и мне…
Костя оборачивается и в тысячный раз охватывает моё тело жадным взглядом.
– Спи, – еле слышно бормочет мужчина и пулей проносится мимо меня.
Когда он спускается вниз, я сворачиваюсь в позу эмбриона и насильно заставляю себя дышать. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Жар внизу живота спускается ещё ниже и я ловлю себя на мысли, что совсем не хочу, чтобы он уходил.
– Костя! – раздается в тишине и я не сразу осознаю, что позвала его не про себя, а вслух.
Зажмурившись, я жду его отклика и утыкаюсь носом в Костину подушку.
Шаги…
Шаги – не быстрые, даже заторможенные. Они практически сразу слышатся внизу и я зажмуриваюсь от охватившего тело предвкушения.
Неужели всё это происходит со мной..?
Когда это произошло..?
Как так вышло, что я, до дрожи в теле, хочу его прикосновений, поцелуев… Его хочу!
Григорьев точно заразил меня своим безумием.
Пока Костя поднимается, я считаю каждую ступеньку. Одна, вторая, третья… Вот сейчас… сию минуту он будет здесь…
И когда он появляется, я словно под разрядами тока вскакиваю с постели. Поднялась и еле стою на дрожащих ногах.
А он смотрит… Взгляд цвета темной стали окутывает меня всю… по сантиметру… Не торопится, выжидает чего-то, медлит. Я же нахожусь практически на грани, поэтому делаю большой глоток воздуха и тихо выдавливаю.
– Прошу…
Движение и мое тело словно само воспаряет над полом… Только через пару секунд я понимаю, что это Костины руки подхватили меня и тут же усадили на прохладную поверхность письменного стола.
– Моя! – рычит мужской голос у самого уха, а уже через мгновение его губы накрывают мои.
Тому, что происходило потом, сложно дать подходящее обозначение. Только одно я могла сказать точно – мы занимались с Костей именно любовью, а не сексом. Механическое слово секс не вязалось с той любовью, которую я чувствовала в каждом Костином поцелуе, в каждой ласке…
Я как могла сдерживала рвущиеся наружу стоны, но когда его губы подцепили основание соска, я утратила остатки контроля. Более того, я словно дикая кошка, вцепилась в плечи Григорьева и стала умолять его не останавливаться.
Я раньше и представить не могла, что такие ласки могут приносить столько удовольствия. Низ живота бесконечно содрогался в сладостных конвульсиях, а между ног стало очень горячо и мокро.
Повинуясь внутреннему порыву, я по шире раздвигаю ноги и сдвигаюсь на самый край стола. Прикрыв веки, я с какой-то мазахистской одержимостью, начинаю тереться своей промежностью о его твердость… Жажда усиливается, но я только увеличиваю темп.
Ответ приходит незамедлительно. Костя отрывается от груди и хрипло выдавливает.
– Не торопись… или всё быстро закончится… Я на грани, Кира.
– И я, – шёпотом хнычу я и умоляюще смотрю на мужчину.
В ответ Костя опускает взгляд и просовывает руку ко мне в трусики.
– Ммм, – только и могу произнести я, потому что его пальцы резко проникают в меня.
– Хочешь меня? – врезается в ухо горячий шепот Григорьева, но я не в силах сейчас ответить, – скажи, что хочешь меня… Скажи мне, любимая…
В ответ я бормочу что-то не разборчивое и постанываю. Голос не слушается меня, а тело полностью подчинилось ритму его пальцев, которые не останавливаются ни на секунду.
– Скажи… скажи, – снова и снова повторяет мужчина, но я его практически не слышу.
Меня постепенно уносит в другую реальность, в другое измерение… В мир легкости и неземного блаженства.
Приоткрыв рот, я беззвучно кричу и полностью теряю связь с окружающей действительностью…
Прихожу в себя от легкого дискомфорта между ног. Распахнув веки, я не сразу понимаю, что именно происходит. Проморгавшись, я вглядываюсь в Костино лицо.
– Тебе было хорошо? – шепчет мужчина и я понимаю откуда этот дискомфорт.
Член Григорьева упирается мне между ног, но не входит.
– Да, – хрипло отвечаю я и Костя еле заметно кивает.
Практически сразу он подаётся вперёд и начинает медленно входить.
– Я люблю тебя, Кира, – шепчет мужчина, на что я прикрываю глаза и просто киваю.
Ответного желания сказать ему подобные слова я не чувствую, а врать я просто не хочу.
Тем временем, темп мужчины резко увеличивается и через несколько толчков, Костя выходит из меня. Живот обдает чем-то влажным и горячим и я чувствую, как Григорьев накрывает меня своим телом.
Мне показалось, что я провалилась в сон – настолько невесомо я себя ощущала. Но когда Григорьев взял меня на руки, я поняла, что просто отключилась на мгновение.
– Мы куда? – испуганно спросила я, когда поняла, что мужчина спускается вниз.
– Надо сходить в душ, – коротко отвечает Костя и посильнее прижимает меня к себе.
– Я сама… – начинаю я, но Костя сразу же перебивает.
– Вместе сходим… Не бойся.
Глава 7
Не могу сказать, что именно меня разбудило, но проснулась я резко – меня словно выдернули из сна и заставили открыть глаза.
В комнате был полумрак. Осеннее солнце не светило омобенно ярко и не давало столько света, как летом.
Тело затекло и горело, так как Костя даже во сне не отпускал меня. Мужчина создал некий кокон из своих рук, ног, тела и в центре этой конструкции была я. Похоже он даже не шевелился за ночь ни разу, так как засыпала я тоже в таком положении. Сама я точно не двигалась – Костя лишил меня этой возможности.
Вчера Григорьев спустил меня вниз и сразу занёс в ванную комнату. Полностью обнаженная и красная от стыда, я следила за тем, как Костя настраивает воду в душевой кабине. Нащупав глазами полотенце, я укуталась в него и стала уговаривать мужчину оставить меня одну. Я очень нуждалась в одиночестве именно в ту минуту, но Григорьев был непреклонен.
– Я помогу тебе, Кир. Не трясись ты так… Слышишь?
А потом он сам залез под душ и затащил меня за собой. Для меня это «мойка» стала настоящим испытанием. Я ещё не отошла от нашей близости, а тут сразу мыться с мужчиной в одной душевой, к тому же полностью обнажёнными… Но главное, Костя решил, что помоет меня сам. Кошмар! По другому и не описать это действие.
Отвернувшись к стене, я как могла сдерживала себя и слегка вздрагивала от неторопливого движения мочалки по моему телу. А потом мочалку сменили Костины руки и в спину уперся его член. Вот тогда я не выдержала и тихо попросила.
– Я хочу выйти… Отпусти меня.
Костя замер на пару секунд, а потом быстро поцеловал меня в шею и открыл дверь кабины.
Вцепившись в знакомое полотенце, я быстро закуталась в него и попыталась поскорее убежать из ванной комнаты, но Костя не позволил мне это сделать.
Обхватив меня сзади за талию, он уткнулся носом в мои волосы и тихо сказал.
– Не убегай. Подожди… вместе поднимемся.
Костя выпустил меня из объятий и тоже подцепил с сушки полотенце. Обернув его вокруг пояса, он развернул меня к себе и с улыбкой спросил.
– Может чая хочешь? Или ещё чего-нибудь?
Я опустила глаза вниз и отрицательно мотнула головой. В ответ он взял меня под руку и повел на второй этаж.
В спальне мы надели бельё, после чего Костя решил, что эту ночь мы проведем в одной кровати. Он решил, а я молча согласилась. Очень хотелось побыть наедине с собой, но и тут мне пришлось согласиться.
Из размышлений меня вытащил тихий мужской шёпот и движение сзади.
– Доброе утро…
Костя немного ослабил захват и я смогла освободиться из его объятий. Усевшись на кровати, я сверху вниз посмотрела на мужчину.
– Привет, – шёпотом начала я, – выпустишь меня?
Костя ощупал моё лицо внимательным взглядом и хриплым ото сна голосом спросил.
– Может ещё поваляемся? В гараж пойдем позже.
Сейчас Григорьев был какой-то другой. Взлохмаченные волосы, расслабленные черты лица, губы в полуулыбке… Костя выглядел моложе и можно было сказать, что он был похож на нормального, среднестатистического человека. Больного или психа он сейчас точно не напоминал.
Протянув руку, я осторожно пригладила его буйную шевелюру и снова тихо сказала.
– Ты можешь ещё поспать, а я пойду…
Костя не даёт мне договорить. Он ловит мою руку и начинает покрывать её быстрыми поцелуями. Каждый такой поцелуй запускает по телу миллионы мурашек.
– А откуда у тебя столько шрамов? – резко спрашиваю я, стараясь отвести внимание мужчины от себя.
Лицо Григорьев тут же меняется. Оно каменеет, а по щекам начинают ходить желваки. Его глаза, при этом, превращаются в две черные точки.
Я приоткрываю рот для нового вопроса, но тут тишину комнаты разрывает мелодия звонка. Очень знакомая мелодия. Моя мелодия.
Такой ловкости и скорости я не замечала у себя давно. Я бежала к телефону сломя голову. А когда увидела на экране телефона надпись: «папа», меня словно током ударило. Нажав на желанный вызов, я словно очумелая затараторила.
– Папа… папочка… Привет. Как я рада. Боже!
– Кир, – без приветствий начал папа, – ты опять начудила, девчонка! О чем ты вообще думаешь?
– Папочка, прости! Прости меня за всё. Я все поняла и теперь всегда буду слушать тебя и Диму. Обещаю!
– Димка говорит, ты ночевала в…
– Подожди-подожди. Он не так всё понял. У меня ничего не было с его другом. Я тебе клянусь. Мне плохо… пап. Я всё тебе объясню…
В трубке слышится брань, после которой Бойцов-старший шумно выдыхает.
– А какого хрена ты из дома ушла? Где ты сейчас?
– Я не ушла… – выкрикиваю я, при этом мой голос сильно дрожит, – Дима сказал мне не приходить домой, а я очень хочу домо-о-ой, пап.
– Где ты?
– Да я… так… нигде можно сказать, – выпаливая я и кусаю губы в ожидании папиного ответа.
– Езжай домой. Быстро. Я сегодня приехал в город. Будем решать что с тобой делать, дочь.
Я облегчённо выдыхаю и даже скатываюсь по стене на пол.
– Я скоро буду, папочка. Скоро…
– Давай. Ждем тебя.
Я хочу спросить с кем он ждет меня, но папа уже отключается.
Прикрыв веки, я вытираю со щек редкие капли слез и быстро поднимаюсь на ноги. Надо срочно одеваться…
И тут мой взгляд ложится на Костю. Слегка прищурившись, он в упор смотрит мне в глаза…
– Я ухожу… Папа звонил, – торопливо говорю я и отворачиваюсь.
– Я так и понял, – через минуту говорит Григорьев, – я отвезу тебя.
– НЕТ, – испуганно вскрикиваю я и начинаю бегать по комнате в поисках вещей, – не дай бог папа тебя увидит. Я ему скажу, что жила у подруги и что между нами ни тогда, ни потом, ничего не было… Не надо всё портить… Папа может передумать, если узнает, что я у тебя жила… и вообще…
Костя тяжело вздыхает, но молчит.
– И вообще… никто ничего не должен знать. Представим, что ничего не было. Нас не было… хотя нас ведь и так не было? – спрашиваю я у Кости, а у самой зуб на зуб не попадает и внутри словно что-то нарастает – больное, зудящее.
– Как скажешь… – хрипло выдавливает мужчина и накрывает голову ладонью.
– Главное сейчас не разочаровать папу, чтобы вернуться домой…
Я никогда так быстро не одевалась, даже вещи в сумку я не укладывала, а беспорядочно сваливала.
И вдруг Костя резко разворачивает меня к себе. Он пытается обнять меня, но я инстинктивно отстраняюсь.
– Не надо. Я не хочу. Как ты не понимаешь, – торопливо выдавливаю я из себя, – мне плохо здесь было… ты душил меня… Я домой хочу… Как ты не понимаешь!?
До остановки дошла довольно быстро. Ни грязь под ногами, ни мелкий дождик не останавливали меня даже на секунду. Мне казалось – вот избавлюсь от гиперопеки и любви Кости и всё непременно наладится. Постепенно, но моя жизнь войдет в прежнюю колею и я с легкостью позабуду то время, когда жила у Григорьева. Это точно случится, по другому и быть не может. Я не люблю Костю, его общество меня тяготило и нередко напрягало, поэтому эти два месяца быстро улетят в тар-тара-ры памяти… и сердца. Сердце тоже перестанет так биться, как сейчас и жутко ныть от резко навалившейся тоски.
– Всё будет хорошо, Кира! – снова и снова повторяю я себе под нос, когда бегу к подъезжающему автобусу.
Когда рассчитываюсь за проезд, в памяти всплывает тихий голос Григорьева.
– Деньги возьми. Там дождь идёт… Потратишь на автобус или лучше такси вызови…
Костя протягивает мне мятую пятисотку и у меня ком в горле застревает, а внутренний голос безумно вопит: «Я бегу от тебя. Кидаю! А ты продолжаешь заботиться… Зачем?»
Голос внутри меня блажит, но я продолжаю молчать. Вытаскиваю купюру из его ладони и как будто обжигаюсь об шершавую кожу.
– Да что с тобой?! – неожиданно выкрикиваю я и сразу же ловлю удивлённые взгляды пассажиров автобуса.
Люди наверное думают, что я чокнутая… Больная. Как и он…
От остановки до дома иду более медленно. В окне автобуса я заметила, что оказывается плачу, поэтому даю себе время успокоиться. Хотя можно сослаться на то, что это слёзы счастья… Это ведь слезы счастья?! По другому и быть не может.
Дверь в квартиру открывается сразу после звонка. Это выглядит так, словно за ней стояли и кого-то ждали.
– Привет! – весело раздается голос молодой блондинки лет двадцати-двадцати пяти.
Причем у девушки очень знакомое лицо.
– Я – Диана. Может помнишь меня? – весело щебечет блондинка и пропускает меня в квартиру.
Я молча ей киваю и быстро моргаю, пытаясь сосредоточиться на одном вопросе – «Что здесь происходит?»
В глубине квартиры слышится голос Аркадия Бойцова и ещё один… Тихий, женский голос.
– Я – двоюродная сестра Игоря. Димкиного друга, – продолжает Диана и я на автомате к ней разворачиваюсь, сердце снова пускается в бешеный пляс, – мы с тобой пару раз встречались в этой квартире. Я с Косам и Игорем к вам приходила и…
Девушка не успевает закончить свою трель, в комнату заходит отец.
Словно робот я поворачиваюсь к отцу и тихо, глотая слёзы, бормочу.
– Па-па, при-вет.
Я хочу броситься на шею к огромному, как скала отцу, но он эти нежности совсем не любит. Раньше он даже ругал меня за объятия.
– Ну здравствуй, дочь. Как всегда ты вся в косяках. И как тебе удается с каждым разом разочаровывать меня всё сильнее и сильнее?!
Я кусаю губы и прикрываю веки от привычных нотаций отца. Наши встречи всегда проходят в атмосфере папиных наставлений и осуждений. Но если раньше я всегда огрызалась или игнорировала папины проповеди, то теперь я просто молча его слушаю и пытаюсь даже не дышать, чтобы выглядеть наиболее раскаявшейся.
– Я Димке ещё всыплю за то, что он из дома тебя погнал, но даже это тебя не оправдывает. Помни… ты всегда во всём виновата сама, дочь.
– Аркаш, – резко раздаётся тихий женский голос и я поднимаю глаза на появившуюся в коридоре женщину, – прекращай, давай. Я уверена, что девочка уже всё поняла. Так ведь, Кира?… Здравствуй. Я мама Дианы, можешь звать меня просто Ингой.
Я внимательно вглядываюсь в руки женщины, которые она положила на плечи отцу. А папа в ответ… Он не отстранился, нет… Он очень тепло улыбнулся женщине и накрыл её руки своими.
Вот значит как!
Инге должно быть больше сорока лет, но выглядела она гораздо младше. Я бы даже дала ей не более тридцати. Ухоженная, модно одетая и глаза так блестят…
– Мам, ну что мы в коридоре то стоим? Мы и так Киру испугали своей большой компанией.
– Да-да, – всполошился отец, – пойдёмте в гостиную. У нас для тебя новости, дочь.
В гостиной папа с Ингой расположились на диване, Диана встала у окна, а я несмело прошла к креслу. Моё душевное равновесие располагалось если не на дне пропасти, то очень близко к нему.
– Кир, – начал отец, – в нашей жизни грядут большие перемены. Мы с Ингой вступили в брак на севере. Теперь мы муж и жена… и через пять месяцев у нас появится ребёнок – малышка-доченька и…
Мои конечности каменеют, а тело начинает гореть и дрожать. Значит «до-че-нь-ка», малышка… у них появится.
– … и мы решили остаться жить на севере. Что это будет за семья – если я буду на севере, а малышка с женой остануться здесь. Вот мы и решили создавать семью там.
Правильно. Что это будет за семья! Ты папочка как никогда прав. У нас то семьи никогда с тобой не было.
Я сглатываю очередной дерзкий ответ и медленно киваю.
– Димка с Олей решили остаться в столице. Там у неё родители какие-то шишки. Место в своей компании Димасу нашли и в универ он переведётся… Хорошо всё там будет. У меня встал только один вопрос – что мне делать с тобой, дочь?
Я снова медленно киваю и пытаюсь сосредоточить взгляд на одной точке. Голова кружится и действительность постепенно уплывает от меня.
– Эту квартиру я решил продать, чтобы купить нам большую квартиру на севере. С собой тебя брать я не хочу – делать там нечего такой как ты…
– Аркаш, – перебивает отца Инга и я ловлю её внимательный взгляд, – спокойнее.
– В общем, пока поживёшь с Дианой в Ингиной квартире, а после нового года я приеду и договорюсь с общежитием. В твоем колледже есть прекрасное общежитие.
Папино решение стало последней каплей. Перед глазами резко потемнело и я рухнула на спинку кресла.
Глава 8
– Кир, ты не передумала? Иринка заболела, а мне совсем не хочется идти одной.
Диана уже час уговаривала меня пойти на день рождение к Игорю, но все её доводы я пропускала мимо ушей. Я просто не могла пойти с ней. Наверняка там будет ОН…
– Нет, я пас. И не уговаривай, – повторила я и кое как впихнула в себя ещё одну ложку супа.
Диана обиженно поджала губы и пустила в ход последнее оружие.
– Ну и сиди дома, Кирёнок. Как раз английский повторишь, ведь с переводом последнего текста я тебе помогать не буду.
Девушка вышла из кухни, а я отодвинула от себя тарелку с ненавистным супом и откинулась на спинку стула.
Почти три месяца я жила в квартире Фроловых – Дианы и Инги. Квартира была совсем небольшая: одна комната и кухня. Диана сразу же предложила мне делить с ней диван в комнате, но я отказалась. Чужой человек, да и вообще… В итоге, с помощью ширмы, мы отделили мне уголок в довольно большой кухне. За ширмой мы поставили раскладушку и тумбочку, в которую я с трудом, но уместила свои немногочисленные вещи. Это было временное пристанище, поэтому мне было плевать где и на чём я сплю.
Через неделю – 2 января – должен приехать отец, чтобы определить меня в общежитие. В техникуме я еще в октябре уточняла про свободные места в общаге и меня, мягко говоря, послали погулять. Но я знала отца, он может надавить на кого угодно…
Отец…
После нашей последней встречи, когда он окончательно растоптал все мои иллюзии и надежды, я поняла, что надеяться мне больше не на кого. Родительской любви я не испытывала и раньше, а теперь уже не испытаю наверное никогда. Я сразу была для Бойцовых чужая – подкидыш, который за тринадцать лет родным так и не стал. Не смогла я стать образцовой дочерью… но ничего – отец это скоро исправит… Исполнит свои мечты с новой дочерью. С желанной малышкой, которую он будет холить, лелеять и любить…
Любовь…
Теперь я часто думала о любви, о чувствах… эмоциях… агонии.
Агония! Вот самое подходящее слово для того состояния, в котором я находилась последние три месяца. Я сгорала, безнадёжно плавилась и задыхалась в пепле из воспоминаний… Кругом он. Его лицо, руки… Глаза. Его глаза в тот последний день…. Как их забыть? Как вытравить из себя? Что сделать?!
Это конечно не любовь. Такой любви не должно быть. Так люди не любят. Я просто привыкла к Косте, приросла… Возможно я считаю себя обязанной Григорьеву и поэтому не могу его забыть. Хрен его знает ЧТО это, но жить в этой агонии было просто невыносимо.
Ещё и поделиться не с кем. Не дай бог кто узнает, что я была с ним… Неет. Нужно всё держать в тайне. Диана несколько раз заводила разговор о том, где я жила, но я всё время уходила от темы. В техникуме тоже никто не знал. Одна мысль, что о нас узнают, приводила меня в ужас…
Надо просто пережить это безумие и начинать жить… Опеки отца и брата теперь нет, а разве не этого я всегда хотела? Этого. Теперь бы только Костю вычеркнуть из мыслей…
– Кира!
Диана залетела в комнату словно вихрь и бесцеремонно уселась попой прямо на кухонный стол.
– Представь, Игорёк будет праздновать ДР в их загородном домике. Класссс! Собирается та-акая компания! Ты точно должна пойти.
Я отрицательно мотаю головой, но Дианка даже не смотрит в мою сторону.
– Беру твой английский на себя. На месяц точно. Не пожалеешь!… Скоро в общагу переедешь и таких вечеринок тебе точно не видать. Комендантский час, Кирёнок, никто не отменял. Соглашайся! Обещаю, что в десять мы вызовем такси и уедем. Ну?!
Я прикрываю веки и образ Кости, как по команде, всплывает в голове.
А может и правда пойти? Увидеть его хоть одним глазком! В последний раз.
– А кто будет? – тихо спрашиваю я и девушка начинает прыгать на одной ноге, словно безумная.
– Ну наконец-то, Кирёнок! Пошли быстро собираться, а о приглашенных по дороге поговорим.
Ровно через час мы уже стоим у подъезда и ждем запаздывающее такси.
Декабрь в этом году скорее напоминал позднюю осень. Снега было совсем мало, а дневная температура не опускалась ниже минус пяти градусов.
Диана была одета в темно зеленое вязаное платье, на которое она небрежно накинула короткую норковую шубку. А мне девушка дала свой короткий пуховик, который был на два размера больше моей курточки.
– Так сейчас модно! Не переживай. Это лучше чем твоя спортивная куртка, в которой ты снова заработаешь ангину. Надо Аркадию про деньги напомнить, ходишь не пойми в чём, а потом болеешь.
Я опускаю глаза вниз и разглядываю короткие зимние сапожки, которые мне также одолжила Диана. Мои зимние ботинки порвались, а отец уже два месяца не сбрасывал на карту Дианы деньги. Деньги с моей подработки уходили на продукты и проезд, а на вещи уже ничего не оставалась.
Черное, до колен платье мне тоже дала Фролова. Мои джинсы/брюки она запретила надевать.
– Мы идем на вечеринку, а не на спортивные соревнования. Будем танцевать и крутить бедрами, Кира. Вот так…
Диана была в восторге от предстоящего праздника, а меня уже начало потряхивать от нехорошего предчувствия…
«Надо остаться дома» – кричал разум, но сердце тихо нашёптывало: «посмотрю на него ещё один раз и всё…»
Так и не дождавшись такси, Диана набрала Игорю.
– Игорёш, представь такси так и не приехало. Пошли к нам кого-нибудь трезвого. Плиззззз! Ты мой самый любимый двоюродный братик… – умоляющим голосом тараторила Фролова, – так я помню, что других братьев у меня нет, но если бы и были, все равно ты был самый лучший… Спасибо!… Нет не с Ирой. Увидишь с кем….
Лицо Дианы неожиданно кривиться, после чего она возмущённо восклицает.
– Фуууу. Неужели кроме Вовы некого послать. Этот извращенец ещё подумает, что мы ему обязаны…. Ладно. Будем ждать твоего Вовку.
При воспоминании о Вове, я громко чертыхаюсь и даже подумываю остаться дома, но Диана умоляюще смотрит на меня и строго выговаривает.
– Даже не думай возвращаться домой, Кирёнок. Я одна с ним точно не поеду, у него мозги в трусах расположены… Да ты и сама наверняка это знаешь…
Вовка приезжает удивительно быстро и при виде меня и Дианы его лицо расплывается в плотоядной улыбке.
– Какие люди! Две мои самые любимые музы! Диана и Кира! Вот так подарочек мне преподнёс Игорёк на свой день рождения.
На шутовские Вовкины поклоны я лишь сухо кивнула, а вот Диану поведение молодого человека просто взбесило.
– На чужой каравай рот не разевай. Слышал такую поговорку, Вовчик? Вот… Поэтому свой слюнявый рот можешь прикрыть.
– Леди Ди, ты чего такая злющая сегодня! Недотрах? Так давай исправим. А Кира пусть посмотрит и сравнит. Её Григорьев уж точно не такой самец, как я…
Я открываю рот от возмущения, но ловлю сощуренный взгляд Дианы и замолкаю.
– Ты про Костю говоришь? – тихо спрашивает Фролова у Вовки, а сама смотрит мне прямо в глаза. Нехорошо смотрит.
– А то про кого же. Про него самого. Димка теперь на рамсах с Косом, а всё из-за неё… Ты не знала?…
Вовка непереставая долбит костяшками пальцев по копоту и более весело продолжает.
– Поехали уже, мои феи. Захотите приключений – остановимся, – плотоядно подмигивает Вовка и первым усаживается в черный седан.
Кое как отцепив от моего лица взгляд, Диана открывает заднюю дверь и тоже садится в машину. При этом дверь она оставляет открытой, так как ждёт, что я сяду следом, но…. Но моё тело словно заледенело от пронзительного взгляда Фроловой и отказывалось двигаться.
– Кир, садись уже, – превым не выдержал Вовка задержки, – ехать пора…
Словно робот я усаживаюсь к Диане и снова ловлю на своём лице её взгляд.
– Значит вот у кого ты жила… Кира, – очень тихо бормочет девушка, – если бы я знала раньше, то мой дом был бы для тебя закрыт… Я давно люблю Костю и на него у меня есть планы…
Я разворачиваюсь к Фроловой и также тихо отвечаю.
– Как это понимать? Мне теперь съехать нужно?
Диана глубоко выдыхает, а потом продвигается ко мне вплотную и нервно говорит.
– Могла бы сейчас выгнать, то выгнала бы… Я люблю Костю, пойми ты это…, а всех его прилипал я просто не переношу… Сегодня он тоже будет и я… Я столько всего распланировала, понимаешь… Не испорти! Ты же не змея, которая кусает спасающую руку… По доброму прошу.
– А у вас что-то было? Костя обещал тебе что-то? – сипло спрашиваю я, а у самой дыхание перехватывает в ожидание ответа.
Даже в темноте я вижу как загораются глаза у Дианы.
– Не было. Но будет! Я всю неделю ему писала и он сказал, что будет сегодня у Игоря… Если бы я была ему не интересна, он со мной бы не переписывался… А мы переписываемся и созваниваемся. Поняла!
