Текст книги "Слизеринец и гриффиндорка, огонь и лед, ненависть и любовь (СИ)"

Автор книги: Алена (Alyona) Гнутова (Gnutova)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 42 страниц)

– Профессор МакГонагалл? – Роза вошла в кабинет. – Что-то случилось?

– Ничего серьезного, – быстро заверила директор. – Просто нужно изменить график дежурств. Объединяйте дежурство по курсам. Ничего страшного, если староста с седьмого курса будет дежурить с пятым. Наоборот, смогут перенять опыт.

– Хорошо, я переделаю, – кивнула Роза.

– Не забудьте про подписи, – МакГонагалл указала на последнюю строчку. – Иначе график не будет считаться официальным.

Роза метнула взгляд на последнюю строку. Там были их фамилии. Уизли и Малфой. Роза едва сдержала свой рык. Мало того, что ей одной придется составлять этот график на месяц вперед, а этот хорек ей не удосужится помочь, так еще и подпись выбить из него будет целым делом.

К вечеру график был готов. Вернее, было готово целых три варианта. Роза то и дело что-то переделывала, откладывая свой поход к слизеринцу. Уже был отбой. И вот внизу закрылась дверь. На лестнице послышались шаги. Малфой зашел к себе.

Роза встала с кровати и подошла к его двери. Духу постучать не хватало. И она не знала, чего больше боялась. Отказа подписывать этот идиотский график или ледяного взгляда, который лишал жизни и вселял лишь страх.

Она услышала, как включилась вода. Нет, она не сможет войти в комнату. Не хочет вновь выслушивать все его колкости в свой адрес. Поэтому она решила приколоть график в их общей гостиной к двери. Так даже было больше шансов, что он подпишет.

И к удивлению Розы на следующее утро, когда она спустилась в гостиную, то увидела на пергаменте его подпись. Роза невольно залюбовалась. Рядом с его подписью ее кривая закорючка смотрелась убого. Даже тут. Даже тут он умудрился показать свое превосходство над ней. Конечно, как у чистокровного Малфоя может не быть самого лучшего.

Она аккуратно сняла пергамент с двери и убрала к себе в сумку. Надо его будет повесить в комнате для собрания старост после обеда.

– Я никогда и не думал, что ты такая покладистая, – за ней раздался ледяной голос, отчего Роза вздрогнула. – Неужели поняла, что мне лучше не переходить дорогу?

– Вот еще, – Роза переборола себя и взглянула в его глаза. – Не хотелось отвлекать тебя от важных дел. Для тебя же зажимать девиц по всему замку намного важнее каких-то обязанностей? Будь моя воля, я бы вообще не приближалась к тебе ни на шаг.

– Вот и не приближайся, – зло сказал Малфой и вышел, больно задев ее плечом.

И снова две недели они не общались. Роза терялась в догадках, что происходит. Казалось, что Малфой ее избегает. Он просто ее не замечал. Раньше такого не было. Роза даже поймала себя на мысли, что скучает по его оскорблениями. Почему он прекратил ее обзывать?

Розу это безумно интересовало. На совместных уроках она стала изредка смотреть на него. Его поведение было привычным. Как все предыдущие годы. Общение с друзьями очень холодное и выдержанное. Даже если они улыбались и смеялись чему-то, это выглядело по-аристократически.

Он не обращал на нее никакого внимания. Лишь только слизеринцы имели право входить в его круг общения. Конечно, куда ей гриффиндорке полукровке.

Даже на контрольной по заклинаниям Роза не могла сдержаться и бросала изредка на него свои взгляды. Они очень «удачно» сидели напротив друг друга. И в очередной раз перепроверив свою работу, она снова подняла голову. И встретилась с его глазами. Холодными, но все равно какими-то другими. Глазами, полными боли и отчаяния. У нее даже вырвался вздох, отчего Малфой опомнился и снова уткнулся в свою работу.

Что-то определенно изменилось. Но только вот что?

Роза вспомнила, что сегодня в «Ежедневном пророке» была опубликована новость. С его отца сняли все подозрения об убийстве. Он был не виновен в смерти Астории. Может поэтому его взгляд был другой?

Роза вдруг вспомнила слова Альбуса, посмотрев на кузена. Каким бы подонком не был Малфой, он все равно был человеком. Со своими чувствами и переживаниями. И даже его ледяное сердце смерть матери должна была тронуть. Роза слышала, что в чистокровных семьях не принято проявлять свои чувства и заботу. Но не могло же в его сознании совсем ничего не измениться после такой трагедии?

Но Роза тут же отогнала от себя все эти мысли. Если бы у нее умерла мать, он бы ни секунды не жалел ее. Лишь бы посмеялся, что воздух в волшебном мире стал немного чище. Что сам мир стал чище. Ведь на одну грязнокровку в нем стало меньше.

Со звонком он пулей вылетел из класса. Словно боялся, что она снова на него посмотрит. А Роза больше не хотела этого делать. Его присутствие раздражало. И она направилась в библиотеку. Место, которое всегда приводило ее в чувство.

Достав из сумки пергамент и учебник по зельям, Роза взглянула на новый график дежурств. Снова нужна была его подпись. И в этот раз она была готова подойти к нему и попросить подписать лично. Она не хотела, чтобы он подумал, что она его послушалась, что она его боится, что избегает его. Даже если так оно и было. Она больше не даст ему показать свое превосходство над ней.

Роза уверенной походкой шла в их Башню. В этот раз она была готова постучаться в эту чертову дверь. И если нужно, смотреть в эти ледяные глаза, терпеть этот холод, лишь бы получить свое. Хоть раз почувствовать свое превосходство над ним.

Но вся ее уверенность разбилась об этот айсберг, когда она вошла в их гостиную. Он вальяжно развалился на диване, вытянув ноги. Она первый раз видела его в их башне в такое раннее время. И не просто у себя в спальне, а здесь, в этой ненавистной для него гостиной.

Все слова сразу забылись. Как он легко выбивал ее из колеи. Одним присутствием, одним взглядом.

Но почему она его боялась? Откуда этот страх? И почему с этим страхом в душе присутствует еще что-то? Что-то новое и непонятное?

Роза смотрела на него. На его белые волосы, которые выгодно сочетались с этой ледяной кожей. Роза тут же вспомнила его сегодняшний взгляд. Другой. Совсем другой. Длинные пальцы сильнее чем надо сжимали обложку учебника, отчего становились еще белее. Роза только сейчас заметила, что он не в форме. На нем были просто обычные штаны и рубашка. Голубая рубашка, которая так шла ему. Которая подчеркивала его широкие плечи, его спортивную фигуру.

Лицо. Идеальные пропорции лица. Эти скулы. Скулы, которые были способны поцарапать ладонь, если к ним прикоснуться. Но Розе вдруг безумно захотелось это сделать.

Хоть он лежал к ней затылком, она могла поклясться, что видела на его лице напряжение. Какой он красивый. Видимо то, что случилось с ним летом, заставило его повзрослеть. Он больше не выглядел зазнавшимся мальчишкой. Он возмужал. Роза поморщилась от мысли, что поняла этих студенток, которые за ним бегают. Что-то в нем притягивало.

Роза внезапно поняла, что все это образ, маска. И настоящий Малфой совсем другой. Не такой ледяной, как кажется на первый взгляд. Ей хотелось увидеть его настоящие глаза.

Но именно в этот момент он повернулся на нее. И снова этот ледяной, ненавидящий ее взгляд.

– Ты слишком громко дышишь и топаешь, чтобы быть невидимкой, – грубо сказал он. – Уизли, иди куда шла.

Роза вздрогнула от неожиданности. Действительно, с чего она решила, что он ее не заметит? Но не сделала и шага по направлению к спальне.

– Ты еще здесь? – Малфой сел на диване, вновь уставившись на нее.

С каждой секундой взгляд становился все страшнее и холоднее, но все больше гипнотизировал ее и притягивал к полу.

– Не испытывай мое терпение и убирайся отсюда, – он закричал на нее, быстрым шагом подходя к ней, вновь величественно и высокомерно возвышаясь над миниатюрной Розой.

– Я к тебе и шла, – тоже повысила на него голос, на секунду даже удивившись своей смелости. – Если ты не хочешь мне помогать составлять графики, то будь добр…

Но она не успела договорить, как он вырвал из ее рук пергамент и порвал его. Роза задохнулась от возмущения. Она целых два часа трудилась над ним, а он в одну секунду все уничтожил. Как постоянно уничтожал ее жизнь все эти шесть лет.

– В твоей чистокровной семье манерам не учат, да? – Роза вновь чувствовала подступающий огонь.

– Не смей говорить ничего о моей семье, – прошипел Малфой.

Розе даже на секунду показалось, что он ее ударит. Но она не зажмурилась, а продолжала стойко выдерживать этот взгляд.

Он отошел обратно к дивану, пнув стол ногой, вновь поворачиваясь к ней.

– Что тебе от меня нужно? – заорал он. – Оставь меня в покое.

Роза ошарашенно смотрела на него. Она ни разу не видела от Малфоя столько эмоций. Даже обзывая и издеваясь над ней, получая при этом удовольствие, он все равно умудрялся сохранять свои манеры. То, что происходило сейчас, было совсем ему не свойственно. Да ни одному чистокровному волшебнику это было не свойственно.

– Ты знаешь, что мне от тебя нужно, – теперь Роза подошла к нему. – Чтобы ты хотя бы подписывал эти чертовы графики! И почему я вообще должна делать все это одна? Это и твои обязанности тоже. Ты не явился ни на одно собрание. Даже на то, которое я тебя просила!

– Знаешь, я лучше еще раз лишусь за это преступление нескольких десятков очков, чем буду заниматься этой хренью, – усмехнулся Малфой, но уже намного спокойней, возвращая себе образ аристократа. – Особенно с тобой.

– Если ты думаешь, что я буду в восторге от твоей компании, ты ошибаешься, – заверила его Роза. – Но иногда в жизни приходится принимать то, что тебе не нравится.

– Принимать вам, грязнокровым, – снова холодный взгляд прямо в душу. – В этом суть вашего существования.

– Да лучше так, чем быть ребенком пожирателя, – ответила Роза. – Который убивает собственную жену.

Малфой выхватил палочку, приблизился к ней, схватив за запястье и подставил к ее лицу оружие.

– Мой отец этого не делал, ясно тебе? – прошипел он ей на ухо, обдавая кожу ледяным дыханием. – И это доказано.

– Или же твой дед его отмазал, – старалась унять дрожь Уизли. – Удобно иметь главного судью в лучших друзьях, да?

Малфой застыл как вкопанный, продолжая сжимать ее руку, которая уже начинала болеть. Роза понимала, что сказала много, очень много лишнего. И если он прикончит ее тут и сейчас, то будет даже прав. Ей хотелось бежать. Хотелось очутиться в своей спальне. А еще лучше в гостиной Гриффиндора. Или вообще не в этой стране. Зачем она полезла к нему? Нужно было просто уйти сразу, когда она заметила его в гостиной. Ведь этот месяц был не так уж и плох. Он ее не трогал. А сейчас она пробудила в нем зверя. И все начнется сначала.

========== 4. Месяц терпения ==========

Скорпиус Малфой

– Ну как тебе живется с Уизли? – рядом с ним плюхнулся Розье.

Скорпиус даже подавился от этого вопроса. Прошла уже неделя. Он старался максимально не пересекаться с ней. Конечно, чувствовать ненависть и раздражение это было уже что-то. Но после первого дня он понял, что долго так не протянет. Невозможно жить в вечном стрессе. Поэтому решил позволять выводить ей его из себя только тогда, когда почувствует в этом острую необходимость.

– Я за неделю пересекался с ней только на уроках, – зашипел Скорпиус. – И ты прекрасно об этом знаешь.

– Ну, да, – усмехнулся парень. – Предпочитаешь компанию Фоули. А вот и она.

– Привет, – улыбнулась девушка, садясь рядом с Малфоем и целуя его в щеку. – Ты чего такой напряженный?

– Отвали, – грубо ответил ей Скорпиус.

Она обижено посмотрела на Скорпа, потом взглянула на Розье, который лишь пожал плечами. Но девушка прекрасно понимала, что не имеет права обижаться или высказывать свое недовольство Малфою. Он ее будущий жених. А значит, всегда прав, и она должна его слушаться.

После этого ужасного первого сентября Малфой нашел в своей будущей невесте то, чего ему не хватало весь день. Не он должен был выполнять какие-то дурацкие правила и чужие желания, а она. Хотя и она была не его желанием. Это было желание его деда. И если Люциус узнал бы, что Скорпиус не находит с ней точек сближения, то жди очередного Круциатуса.

И Малфой нашел эту точку. Если общаться с ней ему было неимоверно противно, то секс всегда был сексом. И без разницы, будущая невеста перед тобой или просто красивая девочка из Хогвартса. Пару раз Малфой даже опускался до секса с девушками, у которых ближе чем в третьем поколении встречались полукровки. Благодаря отцу и деду он знал родословную почти каждой в этом замке. Да и с Фоули было удобно. Ничего не надо делать, чтобы ночью она была твоя. Она просто не имела права отказывать ему в его желаниях.

Тем более, она сама этого хотела. Еще в поезде, когда под конец путешествия она присоединилась к их компании, Скорпиус отметил, что она, как и остальные девушки Хогвартса, бросает на него свои мечтательные взгляды.

Так и сейчас. Чистокровная жена обязана первой идти на сближение, если возникают какие-то конфликты в семье. Фоули воспользовалась этим сейчас. Она запустила пальцы в его волосы, а вторую руку положила на колено.

– Могу снять твое напряжение, – прошептала она ему на ухо. – Как вчера.

Вчера… Вчера он случайно увидел Уизли в коридоре. Она была с Роксаной и о чем-то смеялась. Так искренне. Так по-настоящему. Так, как никогда не делал Скорпиус. Хотел, но просто не умел. Всегда этот чертов дежурный смех.

Он как ненормальный влетел в комнату к Фоули, начал целовать ее, раздевать. И, действительно, на некоторое время напряжение и злость отпустили, дав пустоте и отсутствию каких-либо чувств вновь заполнить тело. Но продолжалось это недолго. Пока он не вернулся в свою ненавистную спальню, пока не представил, что она тут, рядом, за стенкой.

На удивление Малфоя Фоули была даже неплоха. Обычно чистокровные девушки полностью подчинялись парням, ни на секунду не беря инициативу в свои руки. Скорпиусу нравилось чувствовать это превосходство. Это было для него обычное состояние. Но иногда становилось обыденно, пресно, скучно. Тогда Скорпиус искал менее чистокровных. Они всегда были более живыми.

Вчера с Фоули он был грубым. Даже для себя. Малфой всем девушкам говорил, что он ни с кем не встречается, а их все устраивало. Они смотрели на него влюбленными глазами и были готовы абсолютно ко всему. Но Уизли, ее манеры и эмоции выводили его из себя все больше.

– Ну так что? – Герда вновь заставила Малфоя вернуться в реальность. – Может, повторим? Сейчас?

– Если Уизли пока на меня не доносит, что я не выполняю обязанности старосты, то на уроках я появляться обязан, – даже с некоторым сожалением сказал Малфой, осматривая девушку.

Красивая. Но не такая. Такая же как и он. Ледяная. Не то, что надо.

Он встал и направился на выход из Большого зала. Его догнал Поттер.

– У тебя точно все нормально? – подозрительно посмотрел на друга Альбус. – Раньше ты никогда не отказывался от добычи, которая сама плывет в твою постель.

– Это моя будущая невеста, – буркнул Малфой.

– Что? – удивился Альбус. – Но как?

– Дед на очередном приеме обрадовал, – покачал головой Скорпиус. – Неплоха, но я все равно не собираюсь плясать под его дудку. И никакой свадьбы с ней не будет. Поэтому тут нужно аккуратно. И быть с ней, но и не привязывать к себе.

– Да она от тебя уже без ума, – фыркнул Альбус. – Слышал, как она с Яксли это позавчера обсуждала.

– Ты с ней? – небрежно спросил Скорпиус.

– Да, было пару раз, – кивнул Альбус. – Но сам знаешь все про этих чистокровных до мозга и костей девушек.

Как назло большинство уроков в этом году у них было с Гриффиндором. И чтобы лишний раз не встречаться с Уизли, которая постоянно хотела заставить его выполнять обязанности старост, Малфой сбегал с уроков в своей компании, либо просто подходил к первой проходящей девушке, которая сразу заливалась краской. Но спустя еще одну неделю Уизли все-таки поймала его.

И ему даже понравилось. Понравилось, каким властным тоном она с ним говорила. Понравилось, потому что до нее никто не смел этого делать. И снова. Огонь в глазах и волосах. Эмоции. Ураган эмоций и злости.

Он усмехался над ее жалкими попытками шантажа. Он наслаждался тем, как ее бесят его усмешки. Он, конечно, не собирался идти ни на какое собрание. Он наслаждался тем, что снова, впервые за эти две недели, чувствовал. Чувствовал ту жизнь, которая должна быть у него. Этот огонь, который топил его лед. И снова ненависть. Но уже другая. Совсем другая. Не как все предыдущие шесть лет. Изменилось. Что-то изменилось.

В тот вечер он даже не пошел в гостиную Слизерина. Сегодня ему не хотелось заглушать то, что вновь удалось возродить Уизли.

На следующий день к нему подошла какая-то девочка, сказав, что МакГонагалл ждет кого-то из старост. Малфой совсем без эмоций послал ее к Уизли. Ну, конечно. Стоило ему представить, как она разозлиться, что все приходится делать ей, ему снова стало хорошо.

Чтобы она ни в коем случае его не нашла, он отправился в подземелья. В гостиную Слизерина за ним она точно не сунется. Как обычно, его облепила вся их компания, а Фоули села на коленки, начиная целовать шею, оставляя засос. Скорпиус снял с себя значок и активировал местоположение Уизли. Идет в кабинет директора. И приятные чувства начали заполнять каждую клеточку тела, представляя, как она злится на него сейчас. Однако настойчивый рот Герды смог отвлечь его наконец от Уизли. Девушка встала и потянула его за руку в свою комнату.

Привычно дождавшись отбоя, Скорпиус направился в башню старост. Зайдя к себе в спальню, он тут же принялся убирать со своей шеи засосы. Они портили идеальность и ровность бледной и холодной кожи. Тем более они не несли никаких чувств, которые могли бы проснуться в Малфое. Две ледышки не могут создать огонь.

И вдруг пустота в душе снова начала чем-то наполняться. Шаги. Такие робкие. За дверью. Уизли явно перескакивала с ноги на ногу. Малфой расплылся в улыбке. Она боится к нему зайти. Она чувствует его превосходство. Несмотря на все свои попытки доказать ему свою значимость. Нет. Он был главный. Всегда. И она это понимала.

Скорпиус пошел в душ. Он гадал, хватит ли ей смелости войти в его комнату и оставить этот дурацкий график. И с еще большим удовольствием отметил, что не хватило. Она приколола его в общей гостиной.

Скорпиус долго разглядывал ее подпись. Маленькая кривая некрасивая закорючка. Как и она сама.

Малфой взял перо и подписал, даже не читая, пергамент. Как всегда, идеальная и великолепная подпись. Подпись, которая меньше чем через год должна красоваться на брачном договоре. Которая официально даст ему власть над Фоули. Но ему этого было не надо. Глядя на Уизли и пусть жалкие, но попытки перечить ему. Вот что возвращало его к жизни.

На следующее утро он увидел, как Уизли рассматривает его подпись. Малфой усмехнулся. Когда она была рядом, в трех шагах от него, все колкости начинали лезть наружу. Эмоции просыпались. Чувства возвращались. Лед на сердце слегка отпускал его.

Да, снова пытается ему перечить. Давай. Еще. Угрозы, его любимое. Но он не мог ей позволять заигрываться. И как только она переходила грань, Малфой резко нацеплял свое безразличие и посылал ее.

– Успел довести Роуз? – усмехнулся Альбус, когда увидел на завтраке его чуть более чем обычно довольное лицо.

– Откуда знаешь? – Скорпиус вспомнил сегодняшнее утро.

– От меня же ты никогда не скрывал то, что чувствуешь, – заметил Альбус. – Я вижу. Вижу, что на данный момент она единственная, кто способен заполнить твою пустоту.

Скорпиус уже давно рассказал Альбусу о том, что потерял чувства. Что Фоули и остальные девицы не приносят былого удовольствия. Он не может забыться. Ему все равно. На все. Но даже Альбусу он не сказал, что его кузина иногда позволяет просыпаться спящему существу внутри него.

– Это не то, что мне нужно, – покачал головой Малфой. – Вернее. Да, это хоть что-то. Но не то. Я хочу чувствовать другое. Не пустоту или ненависть. Я хочу чувствовать жизнь. Может, даже влюбиться.

Нет, слишком громкое заявление. Малфои любить не могут. Расчет да и только. Никогда и ничего личного. Нужно выбросить все эти мысли из головы.

– А что, это не так? – внимательно посмотрел на него Альбус.

– Что? – Малфой задохнулся от возмущения. – Ты думаешь, о чем ты говоришь?

– Думаю, – уверенно сказал Альбус, что еще больше раздражало. – Ты больше не хочешь к ней цепляться. Все предыдущие годы вы ежедневно какую-нибудь гадость, но говорили друг другу. Умудряясь встречаться в замке там, где вас и не должно быть. А сейчас, когда ты живешь рядом с ней. Ты стал ее избегать. Ты всего лишь не выполняешь обязанности старосты.

Малфой открыл было рот, чтобы возразить, но ему было нечего сказать. Он боялся привыкнуть к Уизли. Черт, да он уже привык к ней. Привык, что, когда возвращается после отбоя в башню, она там, за стенкой. Привык, что… Что? Он не мог дать ответ. Но нет. Альбус определенно ошибался. Она для него продолжала ничего не значить. Просто после произошедшего в его семье он не получал былого наслаждения от тех оскорблений. Они утратили для Скорпиуса свою актуальность.

Его бесило то, что она нечистокровная. Но он мог бы многое отдать за это. Чтобы не было этой Фоули с брачным договором. Чтобы дед и отец не заставляли его быть тем, кем он не хотел быть. Чтобы улыбаться. Как она. Искренне. Раздражаться как она. Да так, чтобы закипал огонь в душе. А главное, чтобы его любили. Чтобы был дом, куда хочется возвращаться. До смерти матери это у него было. Призрачно, но было. А сейчас он лишился всего.

Следующие две недели он снова не обращал на нее внимания. Альбус порой слишком хорошо его чувствовал. Чувствовал то, что Малфой сам не мог понять. Нет. Он никогда не даст этой полукровке завладеть собой. Он уже думал о ней намного больше, чем следовало бы. Жалкие попытки вернуть чувства с помощью нее не стоят того, чтобы она расслаблялась. Она должна продолжать его бояться и ненавидеть.

– Скорп, поздравляю, – на него накинулись радостные Слизеринцы, как только он появился в Большом зале на завтраке.

– Что происходит? – он с непониманием уставился на Альбуса, пытаясь отлепить от себя Фоули.

– С твоего отца сняты все обвинения, – улыбнулся Альбус, протягивая свежий номер «Ежедневного пророка».

Скорпиус пробежался глазами по статье. Снова никаких чувств. Облегчение? Нет. Он изначально знал, что отец не виновен. Удивление? Нет. Он изначально знал, что дед его отмажет. Снова никаких чувств. Только одна мысль в голове. В благодарность отец станет еще больше прислуживать деду. Против них двоих помолвку он точно не сможет отменить.

– Как ты? – спросил Альбус, отлевитировав записку Скорпу прямо во время контрольной работы по заклинаниями.

– Снова ничего не почувствовал, – честно признался Малфой, заставив написать эти строчки.

– Она постоянно поднимает на тебя глаза, – вновь вернулась записка от Поттера.

Малфой ничего не ответил. Да, Альбус определенно его знал. Даже чувствовал. Чувствовал, что ему сейчас нужно. В поезде она уже один раз помогла ему. Вернула в реальность. Яростью и ненавистью, но вернула.

И опять. Опять эта долбанная зависимость от нее. Нужен ее взгляд. Один ее взгляд. Нет. Не нужен. Нельзя позволять своим слабостям брать над собой верх. Зачем тебе нужны эти чувства, Малфой? Кому они будут нужны через год? Фоули? Да ее чувств хватит на них обоих. Отцу и деду? Да они первые лишат его любых остатков чувств, выбив их Круциатусом. Наоборот. Нужно принимать в себе это. Ты стал настоящим Малфоем. Прими свою гребаную чистокровность.

Но Скорпиус сам не заметил, как уже смотрел не в пергамент, а на нее. Уизли оставалась Уизли. Веснушчатое лицо выражало предельную концентрацию и сосредоточенность. Малфой наблюдал, с каким трудом она пыталась выводить аккуратные буквы. Он невольно вспомнил ее закорючку на графике дежурств. И на душе отчего-то стало теплее. Боль и отчаяние. Никакого тепла не было и не может быть в нем. Лед да и только.

И вдруг его обдало пламенем огня. Она подняла на него взгляд. Они встретились. Впервые смотря на нее, он думал о ней. О ее глазах. А не о том, как сказать какую-то гадость. И небольшой отрывистый вздох снова вернул его в реальность.

Нет. Слишком много. Слишком далеко он в себя ее впустил. Пусть она не владела легилименцией, все равно. Могла увидеть его переживания. Нет. Туда он впускал только Альбуса. Ей это знать нельзя. Она должна быть уверена, что он такой же Малфой. Малфой, который имеет над ней власть.

Со звонком он вылетел из класса. Что она могла там увидеть? Что она про него поняла? Нет. Даже если эта полукровка о чем-то догадалась, нужно вернуть свою репутацию. Соберись, Малфой.

Он прямиком направился в башню старост. И на этот раз остался в общей гостиной. Отныне никаких пряток. Это его территория. И он будет находиться в этой башне столько, сколько нужно будет ему.

Казалось, Уизли чувствовала его настрой. Поэтому время шло, а значок продолжал показывать, что она еще в библиотеке.

Он лежал на диване и читал учебник. Каждая клеточка тела напряглась, когда она вошла. Вошла и остановилась. Он чувствовал на себе ее горячий взгляд. Огненный. Он плавился под ним. Еще чуть-чуть и он загорится. И тут Малфой не выдержал и заговорил первым.

Прогнать. Ее надо прогнать. Хотя какая-то часть ледяной души хотела, чтобы она продолжала взглядом топить его в собственном льде.

Роза будто не услышала его слов, а услышала его мысли. Осталась. Продолжала стоять. Смотреть.

Он встретился с этими глазами. В них была мягкость. Та мягкость, с которой на него всегда смотрела мать, когда они были наедине. Глаза. Похожие глаза. Как у нее. Нет, она не посмеет на него так смотреть. Скорпиус мгновенно зарычал на нее.

Он подошел к ней. Близко. Слишком близко. Как в поезде. Нет, одно оставалось неизменным. Он до сих пор чувствовал превосходство. Чувствовал. Чувствовал, что от нее исходит страх. Страх от его резкого движения. Но Уизли не была бы Уизли, если бы показала его.

Голос. Она повысила на него голос. Нет. Это зашло слишком далеко. Своим месячным бездействием он ее расслабил. Ошибка. Малфой допустил ошибку. Он вырвал пергамент из ее рук и разорвал.

И вновь удар против него. Удар, который он не был готов отразить. За живое. Задела за живое. За живое, которое стало живым лишь в начале августа. Семья. Семья, которой у него никогда не было. Была раньше лишь видимость. А сейчас не осталось и ее.

В одну секунду ему захотелось ее ударить. Но он тут же остановил себя. Пусть это делают дед и отец. Он не такой. И никогда не ударит девушку. Пусть даже Уизли. Он пнул стол. Боль. Он чувствовал боль. Господи. Сколько чувств свалилось на него в один миг.

Душа кричала. Уизли, давай. Давай еще. Я хочу это чувствовать. Не дай этой убогой статье в газете вновь вернуть меня назад. У тебя получалось. И сейчас получится. Давай.

Но нет. Момент был упущен. Малфоевский холодный и расчетливый мозг взял верх над этими чувствами и эмоциями. И снова эта дежурная усмешка и ухмылка. И ледяной взгляд. Пустой и совсем ничего не выражающий.

И да. Снова одна фраза. Плюнула огнем. Вновь злость и ненависть. Неконтролируемый поток эмоций. Он выхватил палочку и подошел к ней. Это было в его долбанной чистой крови. Отстаивать семью. Какой бы она не была. Только он имеет право ненавидеть отца и деда. А она обязана их уважать.

Ему хотелось сказать, что она ничего не знает, но Уизли его опередила. Конечно, она же была зубрилой и всезнайкой. Конечно, она поняла, что только благодаря связям деда отца не посадили. Понимала, хотя не должна была этого понимать. Она вообще не должна была лезть в его семью.

Малфой не знал, сколько прошло времени, когда он наконец отпустил ее руку. Она тут же умчалась к себе в спальню. А он так и остался стоять посреди комнаты. Вновь с пустотой внутри. Которая образовалась с грохотом закрывшейся наверху двери.

С утра Уизли уже не было в башне. За завтраком рыжая макушка через ряд от них тоже не мелькала. Есть не хотелось. Несмотря на то, что до урока еще было целых пятнадцать минут, Малфой пошел ближе к кабинету.

На выходе из Большого зала какие-то девочки захихикали. Обычно, он не обращал на это свое внимание. Но сейчас этого не хотелось совсем. Поэтому Малфой свернул в потайной коридор. Благодаря тому, что Джеймс после выпуска отдал карту Алу, Скорпиус знал все потайные ходы намного лучше, чем себя. Здесь никогда никого не было. Только здесь можно было отдохнуть от школьной суеты на переменах.

Внезапно на него кто-то налетел. Сразу бросились в глаза рыжие волосы. Как в поезде. Она стояла и смотрела в его грудь.

– Смотри, куда идешь, – повторил свою реплику из поезда Малфой.

– Ты здесь не один, – ответила она, поднимая взгляд.

Надо же. Не боится? После всего, что было вчера.

– Был один, – усмехнулся Малфой. – Пока ты не пришла.

Она откинула назад свою гриву. Хотела что-то сказать. Но не решилась. Правильно. И не надо. Второй такой эмоциональный всплеск ему не нужен. По крайней мере не так быстро.

Она вновь будто прочитала его мысли. Молча стала уходить.

– Малфой, – окликнула она его.

Спокойно. Как будто ничего вчера и не было. И между ними старая обычная неприязнь. И она сейчас просто скажет какую-то милую гадость, думая, что заденет его.

Он обернулся. В нем проснулся даже какой-то интерес.

– Мне составить новый список или ты этим сам займешься? – спросила она у него.

Господи, Уизли. Ну как можно все портить. Какой к черту список.

– Ладно, я поняла, – вздохнула она, закатив глаза. – Я составлю. И ты его подпишешь. И вручишь старостам на собрании, на которое мы пойдем вместе.

– Вместе? – расхохотался Малфой громче, чем положено в чистокровном обществе.

Роза смотрела на него. Будто готовая на все ради этого ненужного собрания. Малфой подошел к ней. И наклонился.

– Разве ты еще не поняла? – холодным дыханием он тушил огонь в ней. – Я никогда не буду заниматься этой фигней. Особенно вместе с тобой.

Он начал уходить от нее по коридору.

– Повесишь на дверь график, подпишу, – крикнул он ей, заворачивая за угол.

========== 5. К чему приводит шантаж ==========

Скорпиус Малфой

Скорп стоял перед очередным уроком и смотрел на Уизли. Он впервые видел ее в короткой юбке. Форма девочек предоставляла выбор. И большинство старшекурсниц носили именно короткий вариант юбки. Но только не Уизли. Она всегда была одета как можно менее выразительно. На ней даже всегда был школьный джемпер поверх блузки. Но сегодня не было и его.

Малфой раньше никогда и не замечал, что у нее такие стройные ноги. А без этого дурацкого свитера даже появились очертания талии и грудь. Совсем неподобающе старосте она запрыгнула на подоконник и положила ногу на ногу, подтянув одну из гетр.

– Сейчас на ней и этой одежды не останется, – усмехнулся Альбус, который неожиданно оказался рядом с ним.

– Какой-то праздник? – Скорпиус даже не взглянул на друга. – Чего она так вырядилась?