Текст книги "Трилогия «Хроники Сиалы»"

Автор книги: Алексей Пехов

– Есть эту дрянь? – скривился Халлас. – Да ему лет восемьдесят, не меньше! Мясо старое, болотом небось воняет! Ну его! Лучше давай отпустим!

– Отпустим? – задумался Кли-кли, а затем, решив проявить благородство победителя над побежденным, важно кивнул: – Можно и отпустить. Плыви, рыбка, и помни, что дохлые кошки доведут тебя до беды. Ну вы… это… Столкните его в воду, что ли?

Сом, сам не веря своему соминому счастью, поднял в воздух целый водяной столб и исчез в черной глубине реки.

– Ты, кстати, мне деньги должен, – напомнил Басс Халласу.

Гном недовольно фыркнул и полез в кошель.

– Гаррет, а ты видел, какую я рыбу поймал?! Здорово, да?!

– Молодец, Кли-кли, ты самый настоящий рыбак, – польстил я самолюбию гоблина.

– Нет, ты правда так думаешь, а? – Он даже остановился на мгновение, услышав от меня такие слова.

– Правда, – вздохнул я. – А теперь иди, сгрызи морковку и успокойся.

– У меня нет морковки, – разочарованно развел руками Кли-кли. – Еще позавчера кончилась.

– Сожалею.

– Эй, Кли-кли! Помоги Сурку принести дров, – распорядился Дядька.

– Это я щас! Это я мигом! – Неунывающий гоблин уже забыл о рыбе и унесся помогать Сурку.

Пока разожгли костер, пока Дядька, принявший дежурство по кухне у Халласа, приготовил еду, пока мы собрались, – наступило раннее утро. Небо уже полностью просветлело, солнечный свет прогнал звезды, и лишь бледный призрак месяца тонким серпом висел над самым горизонтом. Вернулся паромщик в окружении шести здоровых детин-работников и сказал, что мы можем отправляться хоть сейчас.

– Только, господа хорошие, вы все сразу не влезете. Вас вон сколько, да еще и лошадок немало. В два захода смогу перевезти.

– Ни к чему, – ответил Алистан, отсчитывая паромщику шесть серебряных монет. – Я вижу, что ваш сосед тоже на месте, так что остальные переправятся у него.

– Ничего у вас не получится, милорд, простите мне такие слова. Профессиональная гордость у нас. Он не станет моих клиентов возить, а я его, так уж повелось. Придется вас в два захода, так что прошу покорнейше простить меня.

Соседний паромщик и его помощники угрюмо и недружелюбно смотрели на своего конкурента.

– В два, так в два, – согласился Алистан. – Дядька, распределяй ребят на два захода.

– Лодки, – буркнул Халлас, опасливо посматривая в сторону парома. Ненавижу лодки!

Лицо гнома было цвета нежной весенней зелени.

– Да ладно тебе, Халлас, – усмехнулся Арнх, звеня кольчугой. – Гляди, волн нету, вода гладкая, переплывешь, и ничего с тобой не случится.

– Вот только как начнет качать паром вве-е-рх вн-и-и-з, в-верх, вн-и-из, так ты и узнаешь, какой у нашего мотыжника желудок, – усмехнулся Делер.

– Заткнись, тыква! – сглотнул Халлас, со страхом смотря на реку. – И без тебя тошно!

– Ну так иди в кустики, чтобы народ не смущать, и поблюй, посоветовал добрый карлик.

Халлас застонал и сжал рукоять боевой мотыги.

– А ты песенку пой, – предложил гному Кли-кли. – Мне помогает.

– Правда? – В глазах у гнома сквозило недоверие вперемешку с надеждой. – А чего петь-то?

– Ну, спой "Молотом по топору". Или "Песнь безумных руд окопов". Делер хлопнул по спине Халласа. – Прошу на борт!

Гном сглотнул, позеленел еще сильнее, в сотый раз сообщил всем, что он ненавидит лодки, и шагнул на паром.

– Кли-кли, давай, – мотнул седой головой Дядька.

– Ну уж дудки! Я с Гарретом поплыву!

– Твое дело, тогда Фонарщик. Все, отчаливайте, мы следующие!

– Навались, ребятушки! – крикнул паромщик со своего места.

Работники налегли на барабан, зазвенела выбираемая цепь, и паром поплыл к противоположному берегу.

Здесь, на берегу, остались я, Кли-кли, Дядька, Арнх и Угорь вместе с вьючными лошадями. Второй раз парням паромщика не придется так налегать на рукояти барабана.

К этому времени паром преодолел четверть пути, и безмолвную утреннюю тишину нарушило пение Халласа. Я не завидовал тем, кто сейчас был на пароме – певец из гнома, как из меня фея с крылышками. Халлас орал во всю глотку, фальшивя и завывая так, что его песня была слышна даже в Болтнике. Жители городка вряд ли скажут гному спасибо за такое чудесное утреннее пробуждение.

– Во распелся-то, – хмыкнул Арнх, закидывая ножны с мечом себе за спину. К неизменной кольчуге прибавилась кожаная куртка с нашитыми на нее пластинками, поножи, наручи и кольчужные перчатки. Арнх поймал мой озадаченный взгляд. – Пограничное королевство близко, надо вернуться на родину во всеоружии.

– До Пограничного королевства двухнедельный переход…

– Ну и что?

Х'сан'кор поймет этих жителей Пограничного королевства. Их мясом не корми, дай только напялить на себя побольше железа. Близость к восточным лесам Заграбы – владениям Первых – творит с людьми довольно странные штуки.

Между тем Халлас не успокаивался и надрывался за двоих, грозясь перепугать всю округу.

 
Безусый иль немолодой,
Мальчишка иль старик седой,
Коль дух твой молод!
Зимой и в летнюю пору
Услышишь, как по топору
Ударит молот!
В тот час, когда замолкнет хор
Лесов, что у подножья гор,
В безмолвном страхе!
И из могил со всех концов
Восстанут сотни мертвецов
В могильном прахе!
И обнажится кость земли,
Что не увидишь ты в пыли,
И реки – вены!
В один удар, в один напор,
Пронзят беззвучно сердце гор,
Ломая стены!
Под этот битвы страшный шум
Войдут без страха и без дум
Армады мертвых!
Их встретят тысячи бойцов
Цвет бородатых молодцов,
На руку твердых!
Сойдутся в схватке щит на щит
Так, что и сталь там затрещит
И меч согнется!
И дрогнет нежити стена,
Враз побелев, как седина,
И распадется!
Те ж, что останутся стоять,
В себе не в силах удержать
Безумья волны!
Вновь, распалясь, промеж собой,
Учинят снова этот бой,
Бессилья полный!
И оросится борода
Предсмертной кровью, что всегда
Пыл остужает!
Гуляет бойко меж голов
Спор молотов, стук топоров,
Род освежая!
Старуха-смерть, в конце концов,
Обрядит бережно бойцов
В могильный холод!
В мороз и в страшную жару
Мы ждем, когда по топору
Ударит молот!  [74]
 

Три раза Халлас не успевал закончить куплет и перегибался через борт парома, извергая утренний завтрак в воду.

– Эк его разобрало-то, беднягу! – сочувственно вздохнул Дядька.

Паром между тем ткнулся в берег, и маленькие фигурки людей, в которых я едва различал своих спутников, стали выводить лошадей. Одна из фигурок упала на берег, да так и осталась лежать. Кажется, это был Халлас.

Паром двинулся в обратном направлении.

– Готовимся. Арнх, подводи лошадей.

– Гаррет, а Гаррет! Ты меня за руку будешь держать?

– Кли-кли, тебе опять неймется?

– Да нет, я серьезно! Я плавать не умею! А вдруг упаду?!

– Сядешь на середине парома и ничего страшного не случится, – успокоил я его, так и не поняв, то ли гоблин задумал очередную каверзу, то ли он действительно не умеет плавать.

– Я боюсь, – совершенно искренне шмыгнул носом Кли-кли.

Паром между тем набирал скорость, и через десять минут мы уже заводили на него оставшихся лошадей. Лошади не сопротивлялись. Перспектива прокатиться по речке их нисколько не пугала. Животные встали в специально сделанные для них на пароме стойла, и Дядька дал понять паромщику, что мы готовы отправляться.

– Навались!

Детинушки ухнули, барабан заскрипел, и мы поплыли.

О борта парома тихонько плескалась вода, доски пахли ряской и рыбой. Ивы на берегу постепенно отдалялись от нас.

– Кли-кли, что ты делаешь? – спросил я у гоблина, который свесил за борт ноги и полоскал их в воде.

– Чего делаю? Пытаюсь преодолеть свой страх перед водной стихией.

– Смотри, плюхнешься.

– Ты поймаешь, – беззаботно ухмыльнулся он.

Я сел с ним рядом и стал наблюдать, как медленно, но верно приближается к нам противоположный берег. На середине реки дул ветер, и паром стало плавно покачивать на незнамо откуда появившихся волнах.

Одна из лошадей испуганно всхрапнула и начала истерично ржать, норовя задними ногами выбить перегородку.

– Успокойте ее! Мне еще тут проблем не хватало! – крикнул паромщик.

Дядька бросился к лошади и принялся успокаивать перепуганное животное. Лошадь храпела, таращила глаза и дрожала. Ласковый шепот Дядьки постепенно успокоил ее, и лошадь лишь испуганно косилась на воду.

Звенела цепь, плескалась вода, доносился шепот Дядьки, берег медленно приближался. – Чего это они забегали? – Удивленный возглас Кли-кли отвлек меня от созерцания черной воды.

Наш отряд бегал по берегу, размахивал руками и что-то кричал. Кричали, несомненно, нам, но ветер и рас-стояние сносили слова в сторону, и я ничего не мог разобрать.

– Не знаю, – озадаченно сказал я. – Случилось что?

– Да не похоже… – протянул Кли-кли. В это время кто-то из эльфов натянул лук и по крутой дуге пустил стрелу в нашу сторону.

– Он с ума сошел? – просипел шут, наблюдая за полетом стрелы.

– Пригни голову, она на излете, – резко сказал я ему, но в этом не было особой нужды.

Стрела чиркнула в воздухе и, перелетев паром, упала в воду, за нашими спинами.

– Эй! Да что они там?! – заорал Арнх, который тоже видел, как стрела падает в воду.

– Смотрите! На том берегу! – крикнул шут, переведя взгляд с того места, где упала стрела, на берег, откуда мы недавно отчалили.

А посмотреть было на что. Эльф не зря привлекал наше внимание, пускай и таким странным способом На берегу, возле второго парома, суетилось неполных четыре десятка всадников с явным желанием поскорее переправиться на другой берег. Но это не самое главное – прямо на нас, медленно, неотвратимо и абсолютно бесшумно надвигался полупрозрачный шар цвета багрового пламени. Он едва-едва не касался воды и размерами мог поспорить с хорошим амбаром. На берегу, откуда на нас летела смерть, застыла женская фигурка с воздетыми руками.

Лафреса!

– Это что за дрянь? – выдохнул паромщик.

Я знал, что это такое. Кронк-а-Мор. Точно таким же шаром, только в десять раз меньшим, убили Вальдера. От этой магии нас не спасет ни медальон Кли-кли, ни способности Миралиссы.

– С парома! Живо! – заорал я и, схватив за шкирку гоблина, прыгнул в воду.

Кли-кли от неожиданности взвизгнул и лягнул ногами воздух. Упал я неловко, не успев сгруппироваться, – слишком велико было желание как можно дальше отпрыгнуть от обреченного парома. Вода в реке оказалась теплой и черной, я открыл глаза, но в глубине почти нечего не было видно. Мелкие крупинки взвеси и сотни пузырьков окружали меня и барахтающегося Кли-кли. Я изо всех сил греб свободной рукой и ногами, пытаясь как можно глубже уйти под воду. Кли-кли бился, как кролик в силке, и паниковал. Я видел его расширенные от ужаса глаза, но продолжал погружаться все глубже и глубже, не заботясь о состоянии здоровья гоблина. Надеюсь, ему хватит воздуха, прежде чем мы всплывем.

Бу-у-у-уммм-ммм!

Упругий удар шарахнул мне по ушам, на миг в глазах потемнело, и я потерял ориентацию, не понимая, где сейчас низ, а где верх…

Мерцающий потолок над головой показал мне, что я гребу в правильном направлении. Гребок свободной рукой, резкий толчок ногами, вновь гребок, вновь толчок. Казалось, я стою на одном месте, ни капли не приближаясь к благословенному воздуху. Когда наконец водная поверхность разорвалась над моей головой, Кли-кли почти перестал двигаться, но стоило ему сделать вдох, как он закашлял и задергался еще сильнее

– Я не умею тонуть! Я не умею тонуты – пищал Кли-кли.

– Прекрати дергаться! – заорал я. – Утопишь и себя и меня! Прекрати! Слышишь?!

Это нисколько не подействоваю на гоблина, и я на несколько мгновений притопил шута. Когда я вновь приподнял ему голову над водой. Кли-кли кашлял, плевался и говорил гадости.

– Не дергайся! Иначе брошу! Слышишь меня, идиот?!

– Кха-буль! Буль! Да! Кха-кха! Слышу!

– Расслабься! Я тебя держу, не утонешь! Просто расслабься, лежи на воде и дыши!

Он лишь булькнул в подтверждение, что понял мои слова.

Я огляделся по сторонам, подгребая себе ногами. От парома осталась лишь память и куча щепок, разлетевшихся по всей реке. Несколько особо крупных деревяшек все еще горели, в воздухе пахло гарью и дымом. Ярдах в сорока от нас виднелась голова плывущего человека, но кто это был, разглядеть я не смог. Еще кто-то спасся… А как же остальные?

Сейчас не время, чтобы оплакивать потери, Гаррет! Надо еще выбраться из воды! До берега было далековато, но я должен доплыть, если не хочу кормить рыб на дне. Ко мне уже плыли на помощь, но им еще понадобится много времени, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние.

И я поплыл. Размеренно загребая воду, считая каждый гребок и стараясь дышать как можно ровнее.

И-раз! И-раз! И-раз!

Сколько я сделал этих «и-разов», не знаю до сих пор. Много, очень много. Перед глазами была лишь плещущаяся вода, безжалостное небо да далекая полоска берега. Доплыву! Врете! Доплыву!

И-раз! И-раз! И-раз! Еще чуть-чуть! Еще немного! И-раз! И-р-раз!

Кли-кли непосильным грузом оттягивал мне руку, сапоги, одежда, арбалет, нож и сумка тоже тянули на дно. Надо бы избавиться от оружия, но я скорее брошу Кли-кли, чем свое снаряжение!

Конечно же то, что я только что сказал, было неправдой, я не такая свинья, чтобы утопить беспомощного гоблина, но и оружие бросать не дело. Сапоги наполнились водой и тянули вниз. Избавиться от них не было никакой возможности – сапоги со шнуровкой, а я пока еще не акробат и не фокусник, чтобы освободиться от сапог с помощью только одной руки. Не будь со мной гоблина, я бы рискнул, а так – даже пытаться не стоит. Какое счастье, что я снял на пароме плащ. Теперь он безвозвратно потерян, но зато не оплетет мне ноги и не утянет на дно.

Еще через пятьдесят «и-разов» я понял, что с таким грузом пловец я неважный. Если не подоспеет помощь, нам с Кли-кли придется сделать прощальное «буль-буль» и скрыться под водой на веки вечные. Руки и ноги наливались тяжестью, гребки становились все слабее и слабее, дышать становилось труднее, очень часто я видел перед собой лишь черную воду, и лишь иногда сверху выплывал краешек синего неба. Выплывал, чтобы сразу же скрыться. Я успел порядком нахлебаться воды, и меня мутило.

А берег – нечто размытое и нечеткое – был все еще далеко…

– Кли-кли, – просипел я. – Попробуй сбросить сапоги!

– Уже! Молодец, гоблин!

– Тогда отчего… ты такой… тяжелый?

– Кольчуга…

Тьма! Вот почему его все время тянет ко дну! Этот засранец напялил на себя кольчугу!

– Кли… Кли… я… тебя… убью!

– Только… на берегу!

На берегу! Я не доплыву до этого проклятущего берега! И-раз! И-еще-раз! И-последний! И-еще-немножко! И-раз!

Одежда все сильнее тянула меня вниз, я греб уже из последних сил, в глазах было темно, в ушах шумело, казалось, что рука, держащая Кли-кли, отвалится в любой момент. Три раза я уходил под воду и три раза, прилагая гору усилий, всплывал, чтобы глотнуть хоть каплю воздуха…

Когда чьи-то руки подхватили меня, я уже был на грани обморока.

– Гаррет, отпусти Кли-кли. Гаррет! – раздался рядом голос Сурка.

Я нехотя разжал руку, отпуская одежду гоблина.

– Все, до берега близко, не дергайся! – Элл дышал тяжело, не так уж и просто делать скоростной заплыв.

Если бы я мог, то хихикнул бы. Не дергайся! Вроде то же самое я говорил Кли-кли.

Когда мои ноги коснулись дна, и Элл с помощью Медка вытащил меня на берег, я не поверил случившемуся чуду. Добрался все-таки, слава Саготу!

Я обессиленно упал на четвереньки, и меня вырвало речной водой. Полегчало. Я сплюнул кислую слюну, и кто-то похлопал меня по спине:

– Жив, вор?

– Врод-де д-да, милорд Ал-листан? – Меня била крупная дрожь.

Странно… вода вроде была очень теплой. Где-то рядом хрипло и безостановочно кашлял Кли-кли.

– Хлебни. – Делер сунул мне под нос свою фляжку.

Я благодарно кивнул и сделал большой глоток. Через секунду в моем животе взорвалась гномья бочка пороха, обжигая нутро безумным огнем. В голове промелькнула безумная мысль:

– ОТРАВИЛИ!

Из глаз полились слезы, я попытался сделать вдох, но у меня ничего не получилось, и я закашлялся.

– Это тебе не пиво, это "Ярость глубин"! Пробрало? Давай, Гаррет, вставай, не время сейчас лежать! – сказал Делер, забирая у меня флягу.

Я с трудом сел и стал стаскивать с себя мокрую одежду.

– Эги идиоты перебили всех паромщиков. – зло прошипел сквозь зубы Халлас, смотря на тот берег через маленькую подзорную трубу. – Они отчаливают!

На противоположном берегу носились фигурки всадников, а человек пятнадцать, может двадцать, как раз отчаливали на пароме с явным намерением добраться до нас. Лафресы я отсюда не видел.

– Что это за парни? Чего им надо? – Борода Халласа гневно топорщилась.

– Люди Балистана Паргайда, вне всякого сомнения, – ответил Алистан Маркауз, вытаскивая меч. – Готовьтесь, сейчас начнется. Леди Миралисса, вы можете чем-нибудь помочь?

– Только своим клинком и луком. Меня блокирует эта женщина.

– Элл? Эграсса?

– Слишком далеко, стрелы до того берега не долетят. Да и до парома пока тоже. Стрелять сможем шагов за четыреста…

– А эта ведьма еще раз не попытается по нам шандарахнуть этой хренотенью?! – опасливо спросил Мумр, опираясь обеими руками на гарду воткнутого в землю биргризена.

– Нет, такое заклятие надо готовить не менее пяти-шести часов, ответила эльфийка, наблюдая за приближающимся паромом. Тот уже успел преодолеть четверть разделяющего нас расстояния.

– Медок! Медок, не спи! Оплакивать их мы будем потом, к бою, воин! приказал Алистан.

Молодой воин очнулся и, хмуро кивнув, взялся за огролом [75].

"Оплакивать? Кого? – тупо подумал я. Голова ничего не соображала, во рту до сих пор оставался привкус речной воды и тины. – Тьма! Неужели больше никому не удалось выбраться с парома?"

Дядька, Арнх, Угорь, паромщики… Все погибли?! Не может быть… Такого просто не может быть!

Угря в промокшей одежде я увидел не сразу. Оказывается, он плыл впереди меня. Грудь гарракца ходила ходуном, было видно, что и ему нелегко дался этот заплыв. Воин не бросил свои клинки, и я мог только представить, каких сил ему стоило самостоятельно доплыть до берега.

Эльфы, взявшись за луки, молча ждали, когда паром, уже находящийся на середине реки, приблизится на расстояние выстрела.

– Гаррет, отваливаем! – Ко мне подскочил Басс. – Сейчас здесь такое начнется!

– Он дело говорит, Гаррет, – сказал Халлас. – Вы не воины, вам лучше за нашими спинами переждать. Эх, была бы сейчас пушка, как бы я накрыл эту лодку!

– Пушка! – хохотнул Кли-кли, бросив выжимать свой многострадальный плащ. – Какой же ты молодец, Счастливчик! Ну конечно же пушка! Гаррет, не спи! Где твоя сумка?! Доставай пушку!

– Кли-кли, ты о чем? – спросил я, с ужасом думая, что после купания гоблин сошел с ума со страха.

– Да та самая! – ничего толком не объяснив, Кли-кли подскочил к брошенной мной сумке и, вывалив все, что в ней было, на землю, принялся рыться в магических пузырьках. – Вот он!

Кли-кли высоко поднял над головой пузырек с темно-вишневой жидкостью, в которой плавали золотистые искорки, и шарахнул его об землю. Почти сразу же из воздуха появилась самая настоящая гномья пушка.

– Ядре-е-ена кочерыжка, – вымолвил Делер, округлив глаза.

Халлас попросту ничего не мог сказать, он являл собой образец статуи, у которой отвисла челюсть и глаза вылезли на лоб. Кто-то за моей спиной втянул в себя воздух сквозь стиснутые зубы. Да я и сам, признаюсь, был порядком ошеломлен.

За всей этой дорогой и свалившимися на нас несчастьями я совершенно забыл о маленькой неприятности, случившейся еще во дворце Сталкона. Кли-кли тогда спер у меня точно такой же пузырек и разбил его об пушку гномов. Пушка, как и следовало это предполагать, сразу же исчезла, а разъяренные гномы едва не порвали Кли-кли на тысячу маленьких зелененьких лоскуточков. Все дело в том, что шут использовал на пушке заклинание переноски, разбиваешь такой пузырек на какой-то вещи, она исчезает, разбиваешь другой – она вновь появляется. Вообще-то я планировал это заклятие для Храд Спайна, на случай обнаружения несметных сокровищ, но судьба распорядилась иначе и вместо изумрудов мы получили пушку.

– Халлас, действуй! – Голос гоблина вывел Счастливчика из ступора и созерцания одной из великих тайн гномов.

Гном подскочил к орудию.

– Заряжено?

– Вроде да…

– Сейчас проверим… Да, все в порядке! Делер, Медок! Помогайте!

Втроем они стали разворачивать пушку в сторону приближающегося парома.

– И много у тебя в рукаве таких сюрпризов, дружище? – немного нервно спросил Басс.

Я ничего ему не ответил, все мое внимание было сосредоточено на Халласе, который колдовал над пушкой. Сейчас гном раскуривал свою трубку и одновременно командовал Делером и Медком.

– Упреждение надо взять небольшое. Упреждение! Ты знаешь, что такое упреждение, дубина?!

– Я тебе потом покажу, кто из нас дубина! – пропыхтел красный от натуги Делер, пытающийся сдвинуть пушку еще на несколько дюймов.

– Стоп! Все назад, сейчас мастер будет работать!

– Ты хоть умеешь с ней обращаться? – опасливо спросил Сурок.

– Я гном, и порох течет в нашей крови! – Халлас, прищурив глаз, наблюдал за паромом.

– Порох не течет, – сразу же влез карлик, но гном его проигнорировал.

– Учти, у тебя только один выстрел.

– Не сбивай меня, Кли-кли! – рявкнул гном. – Все, заткнули уши!

Я поспешил последовать совету гнома. Халлас поднес горящую трубку к какой-то выемке на пушке, отбежал и, засунув указательные пальцы в уши, принялся наблюдать.

Над пушкой поднялся сизый дымок…

– БАХ!

Пушка окуталась вонючим сизым дымом и отшатнулась назад. В воздухе свистнуло, а затем на месте парома в небо устремился шипящий столб огня и дыма, в котором смешались вода, люди, лошади, доски…

– Бу-у-м-ш-ш-ш! – донеслось до нас..

– В яблочко! – воскликнул гном. – Я попал! Попал!

– Да-а-а!!! – орал Кли-кли. – Вот вам!

От парома и людей, плывших на нем, не осталось. Ничего, кроме мусора на воде.

Люди графа на противоположном берегу тоже смотрели на то место, где совсем недавно плыли их друзья. Затем несколько всадников посовещались, и вся кавалькада устремилась прочь от берега.

– Сейчас бы мне второе ядрышко – Халттас любовно погладил бок пушки.

– Куда они собрались? – спросил Фонарщик.

– Переправу искать, куда же еще! – сплюнул Медок. – Их человек двадцать вроде бы…

– Двадцать восемь, – сказал Элл, снимая тетиву со стрелы.

– Вот-вот. Уходить нам надо, сейчас переправятся…

– Не переправятся, – покачала головой Миралисса, провожая взглядом всадников. – Здесь Иселина растекается слишком широко, а до ближайшей переправы больше сорока лиг.

Я стал выжимать свою рубаху. Мокрая одежда липла к телу, мне было холодно и противно.

– Медок, – сказал Алистан, глядя на успокоившуюся водную гладь. Принимай командование… Теперь ты… Десятник.

Какой уж там десятник… От десятка Диких осталось шесть человек.

– Может, обойдется? – тоскливо спросил Медок. Он, как и все, смотрел на воду. – Может, они выше по течению выплыли?

– Не выплыли. Не могли они выплыть, Медок, – угрюмо сказал Угорь. – Я сразу за Гарретом в воду сиганул. Дядька просто не успел, он на самой середине парома был, с лошадьми. А Арнх… На нем кольчуга была, да и другого железа… Даже если и выпрыгнул, то камнем на дно ушел…

Все мрачно молчали. Как же мы теперь без седого степенного Дядьки и сверкающего лысиной жителя Пограничья? Не верилось, что их уже нет.

– Да пребудут они в свете, – глухо произнес Делер и снял с головы шляпу.

Кли-кли шмыгал носом и тер глаза, стараясь скрыть слезы…

Отправились мы в дорогу только через час, когда Дикие справили обряды по погибшим друзьям, а Халлас закопал пушку. Гном был настойчив и твердил, что главный секрет его народа не должен попасть в чужие руки.

Настроение у всех было мрачное и подавленное, что и неудивительно. Мы отправились в путь, удаляясь от Иселины, которая для всех нас навсегда останется Черной рекой.