Текст книги "Я С СССР! Том 5 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Ладно, звони уже и поезжай в Москву…

*****

Куда податься бедному погорельцу? Где преклонить колени поджигателю, где стряхнуть пепел пожарища с грешной головы? Конечно, в родной Особой Службе. Вот я и поехал туда, где мне рады и всегда ждут. Потому что являться домой в таком виде точно нельзя – консьержку удар хватит. А потом: если бы я сам не приехал в ОС, Иванов бы велел меня в офис за шкирку приволочь. Так уж лучше я добровольно сдамся и огребу заслуженных люлей от начальства. Да, хмель еще не совсем выветрился из моей головы и кураж имеет место быть, а как же без него в таких делах?

– Здравствуйте, Николай Демидович! – приветствую я нашего бессменного стража – А я сегодня без пропуска, только паспорт с собой. Пустите?

– Красавец…. – качает он головой, окидывая взглядом мою небритую, сильно помятую морду и пальто на голое тело

– ПомоЖите, люди добрые! – юродствую я – Сами мы не местные, погорельцы мы несчастные…

– Как тебя угораздило-то?

– Добрый шеф меня в такую командировку заслал, что просто чудом сегодня ночью выжил

– Дыма что ли наглотался? – забеспокоился Николай Демидович

– Да, что нам дым… – грустно машу я рукой – мне там водки с местными алкашами целый литр пришлось выжрать, думал сдохну!

Коллега, хохотнув, машет рукой и пропускает меня

– Иди уже горемычный, ждут тебя…!

– Как у шефа настроение-то?

– Приподнятое – веселится Николай Демидович – Лютует с самого утра.

– Эх, значит, будут меня сейчас пороть – делаю я безошибочный вывод, почесав затылок

– Угадал, Русин – доносится по громкой связи голос шефа – быстро сюда!

Я поднимаю воротник у пальто, придавая себе совсем уж сиротский вид, и отправляюсь на ковер к генералу. Ася, увидев меня в таком виде, делает большие глаза и прыскает в ладошку. Подмигиваю ей и смело переступаю порог кабинета шефа. Двум смертям не бывать, одной не миновать…

– По вашему приказанию прибыл – сообщаю я ему унылым голосом

– И это сотрудник Особой службы – качает головой Иванов – коммунист, заместитель главного редактора…

– … отличник, глава семейства – подхватываю я – Иван Георгиевич, вы зачем меня к этим алкоголикам послали, а? Мне же теперь полгода печень лечить!

– Ничего, вылечишь. У тебя вон жена с тещей медики, не пропадешь – Иванов хмуро перекладывал какие-то бумаги на столе —. Давай докладывай по-быстрому, что там случилось, а то как бы Мезенцев не позвонил с вопросами своими.

Я тяжело вздыхаю и перехожу на более серьезный тон

– Ну, что сказать: кубло там было змеиное. Рассадник подрывной деятельности. Причем в государственном масштабе

– Даже так?

– Судите сами – кладу перед ним несколько листков с записями, прихваченных мною ночью – не знал бы, что они в ЦК работают, решил бы что это казачки с Запада засланные.

– Прямо все?

– Нет, особо опасных только четверо. Теперь уже, правда, трое. Один сегодня пал в неравной схватке с зеленым змеем. Допился и сгорел синим пламенем.

– Я в курсе – обрывает меня Иванов, пробегая глазами текст – Что конкретно предлагаешь?

– Воспользоваться удачно подвернувшимся случаем и разогнать эту шайку. Причем хорошо бы еще рассорить их всех, дав совершенно разную меру наказания. Бурлацкого, как идейного вдохновителя – в почетную многолетнюю ссылку, и лучше куда-нибудь подальше, например спецкором на Кубу. Уж больно он ром любит, да и с Фиделем не забалуешь. Ну, и с дружками его – Шахназаровым и Арбатовым – тоже что-то нужно делать. Сейчас их опасно в Москве оставлять, будут воду мутить, начнут на каждом углу рассказывать, что их за идеи прогрессивные гнобят. А надо, чтобы все узнали, что наказали их именно за пьянку и сгоревшую госдачу. Показать всем, что наш новый Генсек только с виду мягкий, и если он сказал: «Хватит пить!», подавая личный пример – значит, действительно пора остановиться и заняться серьезным делом. Это происшествие вообще очень хороший повод прикрутить гайки с пьянством и застольями. Только без перегибов и кампанейщины. Гагарин эту тему наверняка поддержит.

– Да, Бурлацкий руководитель этой группы – ему теперь и отвечать по всей строгости. Глядишь, другим неповадно будет.

Иван Георгиевич откладывает в сторону листки, откидывается на спинку стула, задумчиво барабанит пальцами по столу

– А с другими что предлагаешь?

– Бовина забрать бы писать тексты к выступлениям Гагарина – голова у него светлая, перо золотое. Богомолов очень толковый экономист, без закидонов либермановских. Его бы тоже взять к Гагарину, например, советником по экономическим вопросам. Еще там есть один китаист – Делюсин – этого можно сразу на повышение в Институт Дальнего Востока отправить.

– То есть, предлагаешь убрать только костяк этой группы консультантов?

– Да. Это станет хорошим предупреждением Андропову, чтобы закулисные интриги больше не разводил. И вот что еще – вспоминаю я важный момент – Микоян к этой группе большой интерес проявляет, даже сам приезжал к ним в Горки.

На лице шефа непроницаемая маска – только пальцы Иванова нервно тарабанят по столу. Не понять, как он отнесся к моему наезду на Андропова и Старого лиса. Уставился в какую-то точку на своем столе и о чем-то сосредоточенно размышляет

– Ладно, иди приводи себя в порядок. Пусть тебя Ася покормит, и сразу садись за отчет. Все, что сейчас рассказал мне, изложи теперь по порядку, внятно и аргументировано. Да, как съездил в Ленинград-то?

– Отлично. Старос мне очень понравился. При должном финансировании и поддержке сверху, он вполне справится с производством интегральных схем.

Иванов смотрит на меня как на тяжелобольного

– Вообще-то я сейчас спрашивал о твоем свадебном путешествии. А ты как вшивый все о бане!

– Ну, …музеи все еще на месте, декабрьская погода там по-прежнему отвратительная, балет в Кировском шикарный – докладываю я – Вика путешествием довольна.

– Вот же не повезло бедной девочке с мужем…!

С начальством не спорят, но у меня есть собственное мнение на этот счет – с Викой нам как раз удивительно повезло друг с другом! Мне вообще здесь везет на хороших людей. Вот, например, выхожу я из душа – весь такой свежевыбритый, смывший с себя гарь пожарища и переодевшийся в чистую одежду – ее, кстати, теперь всегда держу про запас на рабочем месте. На всякий случай. А в столовой меня уже добрая фея ждет – Ася Федоровна. И на столе стоит правильный набор – стаканчик огуречного рассола, две таблетки аспирина и большая тарелка наваристой мясной солянки с горкой сметаны. Съел и чувствую – жизнь в мое бренное тело возвращается. А здесь еще и азу с картофельным пюре. И откуда только все это богатство? Неужели Особая служба доросла до собственного повара?

Крепким чайком с плюшкой полирнул – в мозгах просветление наступило. Теперь можно и за отчет браться. Пока обедал, успел рассказать Асе, как студенческая свадьба прошла, как мы с женой в Ленинград съездили и как в новую квартиру переехали.

Ну, а потом сразу за пишущую машинку. Дела не ждут.

Отчет пишу вдумчиво, тщательно взвешивая каждое слово. Осторожно подвожу шефа к мысли, что в поведении Яковлева было слишком много странностей. Напрямую ни в чем не обвиняю, но набор его фраз, сама реакция цэковца на вполне разумные идеи коллег – все должно навести шефа на мысль, что это «жу-жу-жу» было там неспроста. Судя по утреннему поведению Бурлацкого и его ближайших подельников, Яковлева никто из них защищать не будет. Мало того – они сейчас всех собак на него повесят, лишь бы самим выйти сухим из воды. Вот этим я и предлагаю воспользоваться, пока консультанты деморализованы – задать им очень правильные вопросы о Яковлеве.

Про сейфы в кабинетах консультантов я ничего шефу не говорил – откуда мне про них знать? Но Иванов не дурак, и сам догадается, что все сохранившиеся после пожара документы из кабинетов изъять нужно срочно, пока у погорельцев нет доступа в сгоревший особняк. И судя по тому, как шеф сразу схватился за телефонную трубку, сейчас он эту ценную мысль донесет и до Мезенцева. А вот когда сейфы вскроют, документы изучат, тогда и посмотрим, как поведет себя их покровитель Андропов. Есть у меня подозрение – он их сдаст точно так же, как они Яковлева. И ждут их ответственные посты в обкомах и крайкомах. Ага… где-нибудь за Уральской грядой, поближе к Чукотке.

Напечатав отчет по Горкам, понимаю, что на Староса меня сегодня не хватит. Да и не горит с ним – пару дней потерпит. А вот в университет мне еще точно надо заскочить, есть там одно дело неотложное. Телефонный звонок Аси ставит точку в моей работе

– Леш, Иван Георгиевич просит поторопиться с отчетом. Через пяти минут он уезжает.

– Бегу, скажите ему, что отчет готов.

Вот так. Кажется, дело консультантов закрутилось и набирает обороты…

*****

Отсидев вместе с друзьями семинар, который был важен для получения автоматом одного из зачетов, собираюсь уже ехать домой.

– А ты на бюро разве не пойдешь? – интересуется Лева

– Да я вроде уже не комсомолец, а член партии – напоминаю другу – и потом, Ольга без меня с Пилецким отлично справится.

– Выкрутится он, вот посмотришь… – с сомнением качает головой Димон – если только Литвинов не вмешается.

Литвинов? Ох, боюсь не до Пилецкого сейчас Андрюхе. Если я хоть что-то понимаю, то его сейчас на пожарище отправили, изымать документы из сейфа Яковлева и других консультантов. Мезенцев такое важное дело может доверить только проверенному человеку, иначе потом хрен чего найдешь. Наверняка Андропов тоже начеку и велел им следы замети.

– Литвинов занят – я тяжело вздыхаю

– Нет, не выкрутится теперь Пилецкий – уверенно заявляет Коган и подает мне письмо. Обратный адресат незнакомая женская фамилия.

– Что это?

– Письмо из Ленинграда. На адрес редакции пришло. Озвучь его на бюро

Я быстро проглядываю послание. Мнда… Убойный компромат. Боком ему вышла статья в последнем номере – бывшие сокурсники увидели фамилию Пилецкого и решили нас предостеречь. С благодарностью смотрю на Когана

– Ладно, загляну сейчас на бюро. А вы парни, сделайте доброе дело – отнесите пока все наши подарки в Волгу.

– Так мы их еще в воскресенье в Абабурово вывезли.

– Это вы большие молодцы! Все-все увезли?

– Почти. То, что вам скоро в Карпатах понадобится, оставили – чего таскать туда-сюда.

– Отлично! Тогда до встречи в редакции.

Заседание бюро проходит в небольшой аудитории. Я вежливо стучу в дверь, заглядываю

– Можно поприсутствовать?

– Заходи – машет рукой Ольга.

Пилецкий стоит навытяжку перед нашим комсомольским активом и старательно изображает раскаянье. Хитрый гад… Понимает, что все здесь против него настроены.

– Признаю, что я виноват и готов принести извинения Алексею и Вике за то, что испортил им праздник.

– А кто тебе сказал, что ты нам что-то испортил? – усмехаюсь я – Ты слишком большого мнения о своей персоне, Антон.

– Я тоже считаю, что речь надо вести о другом – поддерживает меня «Пылесос» – Настоящий комсомолец не имеет права устраивать такие пьяные выходки где бы то ни было!

– Правильно! – оживляется зал – А свадьба Русиных получилась по-настоящему комсомольской, они вообще пример для всех остальных!

– Давайте объявим Пилецкому строгий выговор с занесением в личное дело.

– Товарищи, я готов понести любое наказание – виновато говорит тот.

Боже… сколько трагизма в голосе! Вот точно решил, что выкрутится, сучонок… Нет уж, Антоша, не в этот раз.

– Товарищи, недавний проступок Пилецкого, конечно серьезный. Но как оказалось, за ним водятся и более отвратительные вещи.

Замолкаю и обвожу взглядом сокурсников. Трагизм изображать мы тоже умеем.

– Как вы знаете, мы с Викой были в Ленинграде – придумываю на ходу я историю. Пришло время пустить письмо в дело – И по делу я общался с комсомольцами из ЛГУ.

– Вынюхивать поехал?! – шипит Антоша, позабыв, что еще минуту назад изображал раскаянье.

– Пилецкий, вот больше мне делать нечего, как с твоими питерскими грехами разбираться! Я вообще-то по поводу ленинградского фестиваля молодёжи к ним заезжал. А про тебя они сами спросили.

– О каких его грехах идет речь? – Ольгино лицо каменеет, и воздух словно сгущается в аудитории

– Антон Пилецкий весной соблазнил студентку первого курса Лену Кузяеву, девушка забеременела. Жениться наш герой отказался, девушка была вынуждена бросить университет и вернуться в свой город. Ребенка Пилецкий не признает, материально их никак не поддерживает.

В аудитории на секунду повисает мертвая тишина, а потом взрывается.

– Ну и сволочь…! – ахают девчонки – бросить собственного ребенка!

– Подонок!

– А почему комсомольцы с ленинградского журфака никаких мер не приняли?! – громко возмущается кто-то

Ольга стучит по столу, призывая к тишине

– Алексей, продолжай.

– Вся эта неприглядная история, к сожалению, выяснилась только в июне, когда и сессия уже закончилась, и народ на летнюю практику разъехался. А к началу учебного года Пилецкий успел забрать документы, перевестись в МГУ, и уехать в Москву.

Народ снова возмущенно зашумел, Ольге опять пришлось восстанавливать тишину

– Ну, что товарищи, кто за то, чтобы рассмотрение личного дела комсомольца Пилецкого вынести на общее собрание? – все бюро дружно поднимает руки – И предложить исключить его из рядов ВЛКСМ, как аморального типа, недостойного носить звание комсомольца

Все снова дружно поднимают руки.

– Да вы просто завидуете мне!! – взрывается Антоша – завидуете, что у вас нет того, что есть у меня. С какой стати я должен был на этой дуре жениться?! Может ее еще в московскую квартиру прописать?!

Я усмехаюсь, глядя на перекосившееся от гнева лицо красавчика. Вот и вылезло мурло…

– И я тоже тебе завидую?

– И ты!

– Как интересно… А чему именно завидую?

– Хотя бы тому, что я родился в приличной семье, а ты, Русин, детдомовский!

Не знаю, как отреагировал бы на такое настоящий Русин, а я только рассмеялся в лицо мажора. Тоже мне, нашел, чем задеть!

– После войны в стране сирот полно осталось, и ничего – выросли нормальными людьми. А вот скажи лучше, как в приличной семье такой, как ты вырос?

– Да пошли вы все…!

Пилецкий подхватывает папку и выскакивает из аудитории

– Что за год такой выдался… – вдыхает кто-то из ребят – третьего уже исключаем. То Петров, то Индус, теперь вот этот…

– Это нормально, когда комсомол чистит свои ряды от подобных типов – веско говорит Ольга – Не знаю, что решат в деканате, но нам надо ставить вопрос об его отчислении. В МГУ таким не место!

– А он после нас еще куда-нибудь переведется, и там дел натворит!

– В армию его надо, там таких быстро перевоспитают.

Дожидаться окончания я не стал. Здесь теперь и без меня обойдутся. Мавр сделал свое дело – мавр может уйти помыть руки.

* * *

Неумолимо приближается Новый год. В вихре неотложных дел 1964-й катится к своему завершению. Настроение у всех приподнятое, вся страна замерла в ожидании каких-то радостных перемен. В Верховном Совете полным ходом идет отмена разных идиотских законов, принятых при Хрущеве. На днях, например, отменили запрет на личные приусадебные хозяйства. Госбанку разрешено выдавать кредиты колхозникам на покупку домашнего скота. Народ счастливо выдохнул – наконец-то!

В партии тоже значимые перемены: 22 декабря – на месяц позже, чем в моей истории – собрался Пленум ЦК, который принял постановление «Об объединении промышленных и сельских областных, краевых партийных организаций». Вот оказывается, чем так занят был Гагарин – готовился к Пленуму. Теперь во всех областях проходят объединенные пленумы промышленных и сельских обкомов КПСС, идет процесс их слияния. На январь намечено массовое проведение партийных конференций.

А вот с либермановской реформой Совмин пока притормозил. По крайней мере, никаких постановлений по ней еще не принято. Зато обсуждение реформы вспыхнуло с новой силой. И понятно почему – в бой вступила тяжелая артиллерия. Известия разразились серией критических статей, Правда встала на защиту идей Либермана. И понеслось… А я, как возмутитель спокойствия, только довольно потираю руки, потому что противникам «деда Евсея» наконец-то была представлена столь высокая трибуна, и выступили они с нее – мама не горюй – разнесли его поклонение «богу прибыли» в пух и прах!

Москва повсеместно охвачена предпраздничным настроением: везде стоят елки, в витринах магазинов яркие плакаты с поздравлениями. Весь город оклеен афишами двух новых фильмов – «Женитьба Бальзаминова» и «Председатель». Народ на них валом валит, мы с Викой тоже сходили, благо кинотеатр теперь у нас прямо в доме. На днях ввели в строй три новых станции метро: Войковская, Водный стадион и Речной вокзал. Для города это сейчас очень важно, строительство жилья в столице идет полным ходом, а новые микрорайоны, как правило, расположены на окраинах. И поскольку жилье у нас в стране любят сдавать к праздничным датам, представьте, сколько семей встретят Новый год уже в новых квартирах.

Эта радость не обошла и сотрудников МГУ – сразу пять жилых домов были введены в эксплуатацию в этом году. А когда у преподавателей воодушевленное настроение, то и сессию студентам сдавать значительно легче. Я, по крайней мере, с зачетами уже отстрелялся и даже пару экзаменов успел сдать. Друзья тоже от меня не отстают, так что в Карпаты мы уезжаем в отличном настроении. Девчонок решено отправить поездом и налегке, потому что машины у нас под завязку забиты снаряжением, теплой спортивной одеждой и другими нужными вещами. Зиловцы не подвели – первые пластиковые лыжи и еще три сноуборда в нашем полном распоряжении. Заказал по межгороду разговор с Архангельским, обрадовал полковника его предстоящими испытаниями новинки. Тот обещал подобрать подходящие крепления и ботинки. Настроение у отставника боевое – Аджубей сдержал обещание и дал залп из главных калибров по украинскому Спорткомитету. Ух, как они там забегали, как сразу засуетились! И стройматериалы нашлись и строительная техника. Щербицкий ведь тоже кадровую чистку на Украине начал, так что никто под этот каток попасть не хочет.

Еще две снежных доски, как и договаривались, зиловцы передали для Гагарина и отряда космонавтов. Один раз Юре даже удалось выкроить время, и мы с ним покатались по первому снегу на Ленинских горах. Азы серфа на сноуборде я ему показал, и смог лишний раз убедиться, какой же он упорный товарищ! Сначала Гагарин внимательно посмотрел на мой спуск, потом подробно выспросил меня: что, как и зачем. Задал пару правильных вопросов по конструкции доски, и лишь затем сам встал на сноуборд. Падал, вставал, но снова, раз за разом упорно отрабатывал одни и те же движения. Я даже испугался – как бы копчик не сломал. Самая распространенная травма у сноубордистов. На голову Гагарина охрана то заставила надеть шлем, а вот «царская» пятая точка была совсем не защищена.

Но поскольку навыки катания на горных лыжах у Юрия Алексеевича все-таки были, а крепления на доске и вовсе напоминали родные водные лыжи, то к концу тренировки Гагарин уже практически перестал падать и довольно уверенно входил в поворот. Азартен Генеральный, причем, по-хорошему азартен! Так что в нашем полку сноубордистов прибыло.

Свидетелями этой первой тренировки стали тренеры и спортсмены из лыжной секции ЦСКА, расположенной рядом. Собственно, этот склон холма формально и принадлежит их тренировочной базе. Снежная доска вызвала огромный интерес – оказалось, что после декабрьского номера «Студенческого мира» в горнолыжных кругах только о ней и говорят. А уж когда они услышали, что зиловцы еще и экспериментальные пластиковые горные лыжи создали…

Пришлось мне народ немного огорчить – лыжи пока существуют в одном единственном экземпляре и первые испытания на полигоне еще только предстоят в ближайшие дни. Где будут проходить? В Славском. На какой трассе? На всех, включая Тростян, где сейчас строится трасса олимпийского уровня. Скромно потупив глаза, сообщил им, что в новых лыжах учтены все конструктивные недостатки зарубежных аналогов, и если все пройдет по плану, у американских «Holiday» появится серьезный конкурент. Народ переглянулся

– А кто испытания вашего «прототипа» возглавит? – задают мне резонный вопрос

– Анатолий Васильевич Архангельский – начальник строящейся в Славском горнолыжной базы Динамо.

Тут спортсмены уважительно кивают. Его и так-то в этих узких кругах давно знали, а после недавней статьи в Известиях имя Архангельского вообще на слуху.

– А может, вы нас с Юрием Алексеевичем чаем угостите? – опять же скромно так напрашиваюсь я к ним в гости с далеко идущими целями – Чего мы здесь на склоне беседуем? Я если честно, уже как цуцик замерз!

Мое предложение вызывает бурю энтузиазма. Только подъехавший недавно Литвиненко мне незаметно кулак показывает. Ну… извините, Никифор Трофимович, так получилось. Но Гагарина мне с горнолыжниками обязательно состыковать нужно.

Беседа за чаем быстро переходит с пластиковых лыж на более серьезные вопросы.

– А почему у вас, у горнолыжников, нет своей федерации? – «невинно» интересуюсь я.

Все. Дальше мне уже и делать ничего не нужно. Потому что знаю: у Гагарина слово с делом никогда не расходятся, и если уж он дал им обещание заняться этим вопросом, такая федерация вскоре появится – а это на два года раньше, чем в моей реальности. Такими темпами может, мы и на Олимпиаде в Гренобле достойно выступим, кто знает.

Уже у машины, провожая Гагарина, вношу еще одно предложение

– Юрий Алексеевич, а что если во время предстоящего визита во Францию вам в Альпы съездить? Например, в тот же Гренобль. Посмотрите, как французы к зимней Олимпиаде готовятся, чиновников из Спорткомитета опять таки можно с собой прихватить, чтобы они потом сказки нам не рассказывали, что в СССР такого сделать невозможно.

– Я и сам уже об этом думал – вздыхает Гагарин – Но программа визита вроде бы уже утверждена.

– И что? Снова Лувр – Опера – Елисейские поля? Ну что вы, Мону Лизу по второму кругу хотите разглядывать? Давайте уже менять прежние стереотипы!

– Например..? – хитро прищуривается Юра

– Ну, скажем так: Сорбона – заводы Рено – Гренобль. Это как программа минимум.

– Хорошая программа. Но Алексей Николаевич уже ведет переговоры с итальянским Фиатом, некрасиво может получиться.

– Наоборот! Пусть итальянцы не думают, что они одни единственные. Французская компартия и профсоюзы нам тоже не чужие. До новой пятилетки еще год остался, планы на нее только верстаются, так что если прекратить финансирование нескольких дорогих, но бесперспективных проектов, деньги вполне можно и на второй автомобильный завод найти.

– Не многовато машин для нашей страны будет?

– Еще и не хватит! И только подумайте, какая вслед за этим цепочка потянется: новое оборудование – совершенно иная организация труда и уровень профобучения рабочим специальностям. Новые современные заводы – толчок к развитию сразу двух регионов. А потом автомобилизация страны и развитие широкой дорожной сети. В результате новые перспективы для развития отсталых сельских регионов средней полосы. Плюс развитие автотуризма в стране.

Гагарин задумывается ненадолго, потом кивает

– Нужно срочно поговорить с протокольным отделом МИДа. Не думаю, что им понравится такое расширение программы, но мысль ты высказал здравую, теперь пусть они голову ломают. В прошлом году я же был во Франции с неофициальным визитом, так что те культурные мероприятия, что повторяются, вполне можно отменить или перенести на будущее. И с Косыгиным у меня есть повод встретиться. А ты, Леш, как вернешься после Нового года, сразу звони! Тренировки со сноубордом обязательно нужно продолжить. Эх, удивим мы с тобою французов в Гренобле!

Смотрю вслед отъезжающей машине, и тепло разливается в груди: нет ну, какой же он все-таки классный – этот Юра Гагарин, первый космонавт Земли! Не перестаю им восхищаться. А теперь с легким сердцем можно и в Карпаты отправляться…