Текст книги "Я С СССР! Том 5 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 4

Мы травим без жалости сами

летящего времени суть,

мгновений, утраченных нами,

сам Бог нам не в силах вернуть.

И. Губерман

Вторник, 8 декабря 1964 г.

Киев, Украинская ССР

Все собрались рано утром в Октябрьском дворце, расположенном в центре Киева. В малом зале, обшитом дубовыми панелями, был установлен огромный, крытый зеленым сукном стол и массивные тяжелые стулья с высокими спинками. Рассаживались в соответствии с установленными табличками. Во главе стола сел Юрий Гагарин. Справа от него – мрачный Микоян. Дальше друг за другом расположились: Мезенцев, Косыгин, и новый министр обороны, маршал Крылов. Высокие гости из Москвы с любопытством разглядывали зал. Тяжелая хрустальная люстра, наборный паркет, старомодные гардины…

– Тут раньше была репетиционная института благородных девиц – Петр Ефимович Шелест, первый секретарь КПУ, заметил интерес гостей к обстановке, и начал им рассказывать об Октябрьском дворце. Говорил он быстро, словно боясь не успеть. А на самом деле, просто скрывая за этим свою растерянность. Внезапный приезд нового руководства страны на рядовое, в общем-то, заседание Пленума ЦК украинской компартии, стал для Петра Ефимовича полной неожиданностью.

– … республике нужен новый дворец для съездов и других массовых мероприятий, прошу утвердить расходы на его строительство в бюджете 65-го года – бодро закончил Шелест, вытирая пот носовым платком с лысины.

Косыгин поморщился, вопросительно посмотрел на Гагарина. Тот отрицательно покачал головой, доставая из папки бумаги.

– Петр Ефимович, мы же сюда не дворец прилетели обсуждать – Генеральный секретарь был сегодня на удивление не улыбчив. И чем было вызвано его плохое настроение, киевлянам оставалось только догадываться. Он взял в руки первый документ, разгладил его – У нас сегодня на повестке дня кадровая политика ЦК компартии Украины.

– Даже так? – удивился Шелест

– Да, Петр Ефимович. В последний месяц на ЦК обрушился шквал жалоб товарищей с Украины. Это стало для нас неожиданным и неприятным сюрпризом. И от рядовых граждан поступают сигналы – буквально со всех областей республики. Такое ощущение, что у людей просто накипело на душе.

– Если бы только ЦК завалили жалобами… – проворчал Косыгин, тоже открывая папку

– Я прошу слова – Микоян словно школьник поднял руку и, дождавшись кивка Гагарина, резко заговорил – Товарищи, в адрес Верховного Совета за последний месяц поступило несколько жалоб: в городах республики повсеместно переименовывают улицы с русскими названиями. И люди не понимают причин такого неуважения. Да, что там улицы! Вот сотрудник аппарата Украинского Верховного Совета пишет, что ты, Петр, уже и на делопроизводство замахнулся, хочешь его по всей республике на украинский язык перевести! Объясни мне, как же тогда будет происходить документооборот с другими республиками и союзными ведомствами? Или ты умышленно ведешь дело к тому, чтобы вывести Украину из состава СССР?

– Точно страну хотят развалить! – крякнул Крылов, хлопнув рукой по столу – А вы готовы увидеть свою республику в границах 1919 года?! На что вы вообще надеетесь – что советский народ Украины, наша советская армия поддержит ваш сепаратизм?!

– Ну, зачем вы так, Николай Иванович?! – опешил Шелест – У меня и в мыслях этого не было!

– А кто тогда обсуждал на пленуме ЦК КПУ необходимость самостоятельно заниматься внешнеторговой деятельностью в обход союзного министерства? – поинтересовался Косыгин – Извини, Петр, но тут уже просматривается целая система.

Киевские товарищи сидели молча, опустив глаза. Никому и в голову не пришло возражать руководству страны, потому что слишком серьезными были претензии, выдвинутые им первому секретарю ЦК КПУ. Национализм и сепаратизм – это вам не шутки.

Гагарин покачал головой, вздохнул осуждающе.

– Петр Ефимович, а ответьте мне честно: на каком языке вы разговариваете дома с женой и с детьми?

Шелест помолчал некоторое время, потом произнес нехотя

– На русском…

– А другим вы, значит, в этом праве отказываете, да? И как это надо расценивать? Как стремление выдавить всех граждан других национальностей с территории Украины?

– Юрий Алексеевич…!

– Почему тогда в республике такой перекос с национальными кадрами во всех сферах? Почему в аппарате ЦК КПУ практически не осталось русских? Вот передо мной лежит справка, составленная Отделом административных органов ЦК. «Представительство украинцев на руководящих правительственных и партийных должностях в республике достигло 90 %». При том, что национальный состав жителей Украины совсем другой. В целом по республике украинцы и 70 % не составляют, а в Крыму, например, их вообще только 25 %. И при этом ваш Тарас Франко публично выступает против преподавания в украинских школах и ВУЗах русского языка. А ЦК КПУ молчит и никак на это не реагирует.

– Петр, а ты сам-то на каком языке высшее образование получал? – усмехнулся Микоян – Вот как себе вообще представляешь преподавание на украинском высшей математики, сопромата или других технических дисциплин? Ну, ладно этого гуманитарии не понимают, что с них взять – с писателей и поэтов! Но ты-то, дипломированный инженер, человек с тремя высшими образованиями, много лет проработавший на производстве. Объясни мне: как ученым и инженерам потом между собой объясняться?

– К сожалению, вынужден констатировать, что в республике снова поднимает голову национализм – подал голос, молчавший до этого момента Мезенцев – Вот посмотрите товарищи, что происходит во Львовском университете!

По рукам пошли фотографии. Шелест, посмотрев на них, набычился. Шея и лицо его покраснели.

– Да это вообще откровенная провокация!

– Товарищ Шелест! – заледенел голос главы КГБ – Попрошу вас выбирать выражения! Мои сотрудники не имеют к этому никакого отношения – даю вам слово советского офицера.

– Извините, Степан Денисович – тут же пошел на попятную Шелест – Но согласитесь, уж больно вовремя появились эти дурацкие лозунги на стенах университета!

– Вам лучше знать, товарищ Шелест. Для остальных скажу, что только чудом этого не увидели иностранные делегации, находившиеся в тот день во Львове. Можете только представить, какой резонанс получили бы такие фотографии, попади они на Западе. А это бы точно произошло, если бы сотрудникам Львовского управления КГБ не удалось вовремя принять меры.

Теперь уже замолчали все, включая московских гостей. В зале повисла тишина. И первым ее нарушил Микоян

– Петро, ты прости, но мы сто лет с тобой друг друга знаем. И на правах старого товарища по партии я тебе скажу прямо: не твое это призвание – партийная работа. Не твоё! Ты отличный хозяйственник, производство знаешь, хороший специалист в области авиастроения, но политик никудышный. Такого за полтора года наворотил, что…

– Товарищи – задумчиво проговорил Косыгин – А может, такая огромная территория республики просто трудна и не удобна для управления? Может, зря мы раз за разом прирезали к ней все новые и новые территории? Может, стоит вернуть часть нынешних районов в прежние границы?

– Алексей Николаевич! Анастас! Товарищи!!! – Шелест аж вспотел от испуга. Он тревожно посмотрел на своих замов, но те только втянули головы в плечи, не желая отвечать с ним за все промахи – Да, признаю: нами были допущены некоторые ошибки. И обещаю, что мы тщательно обсудим их на сегодняшнем Пленуме и проработаем. А затем посвятим отдельное заседание Политбюро исправлению всех допущенных ошибок.

– Заседанием тут уже не отделаешься – покачал головой Гагарин – Все зашло слишком далеко. Товарищи, ставлю на голосование вопрос об освобождении Петра Ефимовича от занимаемой должности. С формулировкой «за перекосы в кадровой работе и ошибки в проведении ленинской национальной политики».

– И кого же вы на мое место поставите, Юрий Алексеевич? – зло прищурился Шелест, окончательно поняв, что его отставка теперь неминуема.

– А на этот счет мы сейчас посоветуемся с товарищами из Украинского Политбюро и решим вопрос коллегиально. Времена единоличных волюнтаристских решений, когда Генеральный секретарь из Кремля жестко диктовал республикам кадровую политику – прошли. Но чехарды и перекосов с кадрами на местах мы тоже не допустим. Сегодня мы ясно увидели, к чему это все может привести.

*****

В субботу с утра пораньше заваливаемся с парнями в редакцию. Командировка, больше похожая на недельный отпуск, закончена, но на учебу в универ нам только в понедельник. А сегодня пора подвести итоги и с головой погрузиться в работу – второй номер СМ надо срочно сдавать в печать. Пока не пришел Марк Наумович, решаем вопрос с матпомощью Ерохину. Как и следовало ожидать, возражений от Димона не последовало. Обсудили только сумму этой помощи, чтобы ее размер не вызвал ненужных подозрений и вопросов. Сошлись на разумных двухсот рублях. Лучше мы дадим парню возможность уже сейчас стабильно зарабатывать журналистикой.

Потом Кузнец гордо выкладывает перед нами фотографии, недавно сделанные на склоне

– Какой снимок на обложку шефу предложим?

Мы с Левой одновременно тянемся к одной фотографии, на которой Соня заснята в движении. Отлично виден ярко-красный сноуборд на фоне белого снега. Гибкая фигурка улыбающейся девушки в короткой куртке тоже получилась неплохо. Подписываю внизу: «София Ротару, декабрь 1964 года, с. Славское, Карпаты».

– Так Сонька вроде бы Ротарь, нет?

– Это она для односельчан Сонька Ротарь, а на советской сцене будет блистать София Ротару – уверенно произношу я – Дим, напечатай потом все ее снимки, мы их отправим ей вместе с журналом.

– Песню ей еще обещал, не забудь – напоминает мне Коган.

Я киваю. С песней-то все понятно. Их будет даже две. Пока машину вел ночью по трассе, я много чего в памяти перебрал. По-хорошему, надо бы их еще в сборник своих стихов и песен добавить, но, наверное, уже поздно, книга наверняка сдана в печать …Или не сдана? Может, позвонить Анне Арсеньевне, уточнить?

Ладно, песни пока ждут. Лева отдает мне на правку свою статью про сноуборд – ночью, похоже писал, труженик! Статья в целом написана толково, поправляю только некоторые технические и спортивные термины. Техника катания на сноуборде в статье описана довольно скупо, ну так это и не пособие для начинающих, а всего лишь популярный журнал. Но о таком пособии тоже, наверное, надо задуматься, только для начала мне стоит познакомиться с одним человеком. Вот как вы думаете, кто в 66-м стал первым председателем Федерации горнолыжного спорта в Союзе, а? Василий Захарченко – заядлый горнолыжник и —!!! – главный редактор журнала «Техника – молодёжи». Ему и карты в руки с изданием пособия по сноуборду. Вскоре выпадет нормальный снег, пересечемся с ним где-нибудь на Яхроме, а может, просто на Воробьевых горах – там тоже фанаты горных лыж зимой собираются. Гагарина опять-таки подключу – пусть постепенно познакомится с энтузиастами разных видов спорта.

– А давайте добавим к статье несколько шутливых советов от «бывалых» сноубордистов? – предлагаю я – а то у нас слишком серьезно как-то все получилось.

– Это от нас что ли – «бывалых»?! – фыркает Димон

– А ты других сноубордистов знаешь? Лева, записывай!

№ 1. Неезженая целина обычно заканчивается обрывом или заросшим оврагом.

№ 2. После крика «Йёх-хаа!!» обычно следует удар еловой лапой по лицу.

№ 3. Когда несешься на сноуборде по склону, главное – деpжаться подальше от дpугих полоумных!

– Записал!

– Теперь вам анекдот на десерт

«Жена встала затемно, аккуратно распилила ножовкой сноуборд пополам и выкинула его с балкона. Потом вернулась в постель и нежно прижалась к любимому мужу… Жить ей оставалось менее часа».

Взрыв хохота служит мне сигналом, что анекдот «зашел». За этим гоготом мы даже не услышали, как в редакции появился шеф.

– Над чем смеетесь, молодежь? – пожимает нам руки Марк Наумович

Левка с удовольствием пересказывает ему анекдот.

– Неплохо… – по-отечески улыбается шеф – а еще есть?

– Еще? Так… – напрягаю я свою память

«Приходит сноубордист в ЗАГС:

– Хочу фамилию сменить!

– А какая у вас сейчас? – спрашивает паспортистка.

– Стремительный.

– А какую же ты хочешь? – удивляется она

– Фьють!»

Теперь уже смеются все трое. На волне успеха задвигаю им еще один, благо заготовил их несколько штук:

«Сноубордист по-пьяни на спор с друзьями скатился по лестнице с десятого этажа на сноуборде. По дороге на шестом сшиб старушку. Утром протрезвел и ему стыдно стало. Побежал с фруктами в больницу старушку проведать. Спрашивает на сестринском посту: где старушка, которую ночью привезли?

– Ей шину наложили и в дурдом отправили.

– Зачем в дурдом-то?!

– Так она утверждает, что ее лыжник на шестом этаже у лифта сшиб»

Снова ржач, но тут уже шеф, хоть и улыбается, а укоризненно качает головой.

– Нет, ребята, про сбитую старушку будет лишним.

– Тогда могу еще стишок про сноубордиста предложить! – раздухарился я

Встаю в позу, копируя Женьку Евтушенко, рассекаю воздух рукой, подчеркивая голосом рубленность фраз:

Тех, кто лето придумал, – осудят!

Я без снега делаюсь злей,

В светлом будущем лета не будет,

Значит, мне там станет зимней!

Я согласен – мне лета не надо!

Душным днем я как будто в бреду,

Снега скрип под кантом – отрада,

Лето к черту, я в зиму уйду!

Это лето меня доконает,

Снова грязные реки текут!

Летом нас лишь Камчатка спасает,

И карьеров песчаных уют.

Летом горы тускнеют без снега,

И теряют привычный пейзаж

Мы летим по песчаным карьерам

Закругляя на дюнах вираж

В общем, летом, ребята, – ужасно!

Лист зеленый не радует глаз.

Ночь – короткая, песни – не страстны,

Да и доски не едут у нас.

Лето портит людей. Расслабляет.

Ходят голыми – стыд и позор!

Я бы тех, кто по лету страдает,

Прямиком отправлял под топор!

Тут уже хохот становится гомерическим, шеф искренне аплодирует мне.

– Хорошо. Два анекдота и шуточное стихотворение – этого будет вполне достаточно, чтобы поднять читателю настроение. Только давайте в тексте статьи везде сноуборд поменяем на снежную доску или скажем э-э… монолыжу. А то знаете ли – Коган-старший смотрит на нас умными глазами – Некоторые там – следует жест с указательным пальцем, тыкающим вверх – могут придраться к чему угодно. Припишут низкопоклонство перед Западом из-за иностранного термина…

Мы согласно киваем. Я промолчал, потому что не хочу сейчас вступать в дебаты и объяснять коллегам разницу между монолыжей и сноубордом. А она ведь есть и существенная. Может, и до монолыжи когда-нибудь руки дойдут.

– А что со статьями и обложкой?

Переходим в кабинет шефа, докладываем ему о своих успехах. Мы с Левкой сдаем статьи, Димон раскладывает перед ним фотографии. И начинается серьезная работа…

– Алексей, тройка лучших университетов понятна. В первый номер следующего года у нас пойдет твоя статья о КГУ. А что думаешь про второй номер?

– Ну… так далеко я еще не заглядывал, но логично если там будет Бауманка или Новосибирский университет. Все-таки негласный перечень первых ВУЗов страны существует. Или есть еще вариант: один из самых старых университетов страны – Львовский.

Лева тут же закашлялся, видимо свой недавний подвиг вспомнил, а вот Димону хоть бы хны. Сидит, морда кирпичом.

– Хорошо, подумаем еще над этим, время есть. В случае чего Ольгу в командировку отправим. А теперь я хочу показать, что наши девушки в ваше отсутствие придумали и воплотили в жизнь…

Оказалось, девчонки здесь времени зря не теряли – придумали шикарный раздел для предновогоднего номера – «Готовься к Новому году, студент!» Туда вошли советы как оригинально украсить помещение и накрыть стол, несколько рецептов простых в исполнении праздничных блюд, которые осилит и начинающая хозяйка. Даже советы по превращению простого платья в праздничное с минимальными затратами. Все бюджетно, без особых хлопот и красиво – любой студент при желании сможет это повторить. В основном это, конечно, Ленкина заслуга, но молодцы все девчонки!

Ольга написала добротный репортаж о презентации «Студенческого мира» в «России», безжалостно проехалась по «Заставе Ильича»– то-то Фурцева довольна будет! Зато своего любимого Рождественского Ольга только что слюнями не закапала, но тоже заслуженно, чего уж там – пишет он шикарно. Юля накатала красочную статью о моде, использовав фотографии Димона. В театр, смотрю, девчонки без нас сходили – на «Таганке» посмотрели премьеру «Герой нашего времени» в постановке Любимова. В роли Печорина – Николай Губенко, Грушницкий – Валерий Золотухин. Ругательных слов Прынцесса не пожалела – всем актерам на орехи раздала, а режиссеру так больше всех досталось! Я тяжело вздыхаю. Журнал наживает врагов – к бабке не ходи, тут же посыплются жалобы со стороны нашей «антиллиХенции», мать ее… С другой стороны – поделом им, спектакль откровенно слабый, и надо вещи своими именами называть.

В рубрике «Мировая вещь» Лена с Юлей написали совместную статью про анорак. Кроме описания истории возникновения этого вида туристической одежды, они даже нарисовали толковую выкройку куртки. Все как и положено – с короткой молнией на груди, капюшоном, карманом «кенгуру» и резинкой вместо манжет. Анорак у нас сейчас набирает бешеную популярность среди альпинистов и лыжников – кстати, и сноубордисты ее полюбят – так что эта статья определенно будет иметь успех.

Макет номера в черновом варианте готов, добавляем в него обложку и свежие статьи. Пока я печатаю на машинке тексты шуточного стиха и анекдотов про сноуборд, Марк Наумович задумчиво крутит в руках остро отточенный карандаш

– Коллеги, меня если честно, беспокоит тот факт, что у нас в редакционном портфеле нет «задела» для следующих номеров. Мы с вами работаем практически «с колес» – как в газете, а это неправильно. Цикл статей про ЭВМ, которые пишет Алексей, это хорошо. Но сколько их еще будет? И его материалы о Японии скоро закончатся. Нам нужны новые темы и пора расширить список внештатных авторов. Вот тот же Антон Пилецкий…

Мы с парнями переглядываемся. Не хотелось вовлекать шефа в свои дела, но видимо придется. Надо ему объяснить, почему в нашей редакции этому поганцу не место. Лева, вздохнув, рассказывает отцу про все художества Пилецкого. Я в это время заканчиваю печатать и возвращаюсь за редакционный стол.

– Что думаешь делать? – прищуривается на меня Коган старший – Спускать такое нельзя, иначе он не успокоится. Хотя пишет этот парень неплохо, должен признать.

– Еще не решил, Марк Наумович. Думаю…

– Чего думать?! В морду ему дать! – вносит радикальное предложение Димон.

– Да, ты уже давал, не помогло. Мордобоем его не вылечить.

Но если честно, то с Пилецким я и сам не знаю, что делать. Попутно вспоминаю вдруг еще об одном важном деле

– Марк Наумович, из внештатных авторов мы предлагаем привлечь Виктора Ерохина. Он у нас в клубе участвовал в конкурсе фантастики и неплохо показал себя.

– Я посмотрел: у нас Витька и на лекцию Сноу хорошую рецензию написал – добавляет Левка, передавая отцу несколько рукописных страниц.

– Хорошо, я прочту и подумаю, какую тему ему можно поручить.

– А давайте Ольге поручим над ним шефство взять? – неожиданно предлагает Димон – Она у нас девушка упорная и опыт журналистский у нее есть. Вон как толково рецензию Пилецкого на статью Либермана поправила, ему даже возразить было нечего.

– Так она перед этим весь факультет экономики на уши поставила! – смеется Левка – Говорят у них там теперь чуть ли не каждый день дебаты по предстоящей реформе проходят. Их декан уже и сам не рад, что нашу прыткую козочку в свой огород пустил!

– А потому что это не козочка, а матерая волчица! – усмехаюсь я, вспоминая Ольгину попытку меня «осчастливить» – надо бы ее и на самого старика Либермана еще натравить, чтобы ему жизнь раем не казалась.

– Мысль кстати неплохая… – задумчиво трет подбородок Марк Наумович – Слышал, что Пленум ЦК по реформе намечается на март, мы вполне успеваем взять интервью у этого профессора. Кого отправим в Харьков?

– Или меня, или Ольгу, тут без вариантов.

– А старик Либерман переживет знакомство с нашей Олей? – ржет Димон и подмигивает мне. Ага… у моего друга тоже память хорошая.

– Ну, это уже проблемы профессора. Наше дело «поднять волну» и мобилизовать все силы на борьбу с перекосами, заложенными в его реформе. Дали высказаться студентам, теперь предлагаю дать трибуну молодым ученым – экономистам, которые оппонируют Либерману. Список их известен, многие из них уже бьют тревогу в центральной прессе.

У меня этот список давно приготовлен, жду только отмашки шефа. Понимаю, что Когану не хочется влезать в эти экономические дебри, но кто еще объяснит молодежи доступным языком суть происходящего? Статьи экономистов начнешь читать – или мозги свернешь или уснешь на третьей минуте. Вот не могут они писать для простого человека!

– А еще Юрий Алексеевич просил нас поднять в ближайшем номере вопрос об отсутствии в Москве памятника Неизвестному солдату. И вообще уделить пристальное внимание теме восстановления исторических памятников в стране – вспоминаю я.

– Насколько я слышал, МГК и сам Егорычев сейчас этой темой занимаются? – проявляет осведомленность шеф

– Да, с подачи Гагарина. Юрий Алексеевич сам проект монумента им предложил. Я видел наброски – очень достойно будет! Никаких статуй, просто Вечный огонь – лаконично и торжественно. А наша задача – начать просветительскую кампанию, чтобы сформировать общественное мнение в молодежной среде. И студенты, и школьники могли бы весной в преддверии 20-летия Победы заняться приведением в порядок памятников на братских могилах. Нужно бросить клич по всей стране и объяснить всем необходимость и важность такого почина.

– Хорошо, я сам напишу редакционную статью – кивает Коган старший, помечая что-то в настольном календаре – тема действительно важная, здесь все надо взвесить и обдумать. А где планируют монумент установить?

– Юрий Алексеевич предложил в Александровском саду.

– Замечательно…! Сегодня же займусь статьей и сам позвоню помощнику Егорычева, чтобы узнать все подробности.

– А еще поставьте, пожалуйста, в план на июнь командировку в Ленинград. Там в следующем году в рамках Городского фестиваля молодежи собираются организовать Конкурс самодеятельной песни. Наверное, нам Леву стоит туда отправить.

Коган старший вопросительно смотрит на сына, тот радостно кивает. И выдвигает еще одну нашу новую идею:

– В следующем номере мы с ребятами предлагаем в разделе «Спорт» написать статью про горные лыжи и развитие горнолыжного спорта в стране. У нас в Карпатах была очень интересная встреча с человеком, который занимается там строительством базы и горнолыжных трасс олимпийского уровня. Я вчера вам с мамой за ужином рассказывал, что мы Новый Год там встречать будем, вот заодно и большую статью напишем.

– Ты напишешь? – уточняет Коган старший

– Я – кивает Левка – а с Димы, как всегда, отличные фотографии.

– И на обложке снова симпатичная девушка будет, только теперь уже на горных лыжах? – усмехается шеф – Слушайте, у нас прямо-таки традиция какая-то складывается!

– А что в этом плохого? – пожимаю я плечами – Если мы пропагандируем среди молодежи здоровый образ жизни, то это нормально. Мы же не профессиональных спортсменок на обложку ставим, а простых девушек-студенток. И это очень хорошая традиция, разумная. В Карпатах на Новый год ребята из разных городов съедутся, среди них обязательно подходящая красавица найдется. И вообще, Марк Наумович! – перехожу в наступление – Помните, вы обещали нам, что с Нового года в каждом номере на центральном развороте будет календарь на следующий месяц?

– Помню, Алексей, помню… И даже говорил на днях об этом с Аджубеем.

– И что он?

– Говорит, что это все западная мода – календари с девушками. Получается, что мы обезьянничаем с них.

Опять двадцать пять! Ну сколько можно этим «низкопоклонничеством» тыкать? А ведь это Аджубей! По всему миру поездил, в Белом доме у Кеннеди жил, на приеме у Папы Римского был… И он в ту же дуду…

– Да, ничего подобного! – возмущаюсь я – У них там кто? Модельки да актрисульки в откровенных нарядах и пошлых позах. А у нас девушки-студентки, занимающиеся спортом. Как можно это сравнивать?! И потом: где же логика в его рассуждениях? На обложку журнала эту же девушку можно поместить, а на календарь нельзя?!

– Вот сам с Аджубеем и поговори.

– И поговорю…!

*****

Прежде, чем встречаться с Алексеем Ивановичем, я должен был отчитаться еще перед одним своим боссом – Ивановым. Поэтому сославшись на срочные дела, я распрощался с коллегами, отказавшись даже пообедать в буфете Радиокомитета. Некогда. Сделав приличный круг по Пятницкой, проверился привычно, и в Климентовском занырнул в знакомый подъезд.

– Какие люди…! – приветствует меня Николай Демидович, крепко пожимая руку

– Иван Георгиевич на месте?

– На месте. Про тебя уже спрашивал.

– В редакции задержался – вздыхаю я – срочная работа.

А вскоре уже стою в кабинете перед Ивановым навытяжку, докладывая о проделанной в Львове работе.

– То есть, ты по собственной инициативе привлек своих друзей к нашей операции, даже не поставив меня в известность. Я все правильно понял?

Говорит шеф вроде спокойно, но тон его не предвещает мне ничего хорошего.

– Не было возможности вас информировать, Иван Георгиевич. Поэтому я действовал по обстановке. Представил это друзьям, как свою личную инициативу, они мне поверили. Этим людям я доверяю, к тому же Лев Коган хорошо знает украинский язык. Мы с Кузнецовым прикрывали фланги, а именно он написал на стене националистические лозунги. Опасности никакой не было.

Иванов молча, лезет в сейф, достает оттуда несколько фото. Рассматривает их, потом подвигает мне

– Так хорошо знает, что с ошибками пишет?

Я стыдливо опускаю глаза, молчу. Уел… Но за парней своих все равно буду стоять до последнего.

– Скажи мне, Алексей… а ты не видишь своих друзей в нашей Особой службе?

Вот чего угодно ожидал, только не такого вопроса! Парней в Службу?!! Молчу, приходя в себя и подыскивая слова для ответа. Нет, идея-то заманчивая. Скажу «да», и мне больше никогда не придется от них шифроваться. Но совесть просто не позволяет мне вовлечь в это Леву. Он точно не потянет. Нет, не предаст, конечно, и болтать не станет, но каждый раз будет трястись как осиновый лист и переступать через себя. Просто ради того, чтобы быть рядом с нами, и чтобы мы его трусом не считали. Нет, такой участи лучшему другу я не желаю. Коган не боец по жизни и никогда не станет им, сколько бы не старался. Так что пусть живет спокойно, и дальше ни о чем не догадывается.

А вот Димон – это совсем другое дело. Совсем!

– Иван Георгиевич, из двоих я считаю возможным привлечь в Особую службу только Кузнецова. У него есть все необходимые для оперативника качества, включая отличную физическую подготовку. Коган же… Лев просто это не потянет. Слишком нервничает, переживает, с физической подготовкой плохо, к тому же он излишне подвержен влиянию своей семьи. Коганы – старшие очень хорошие люди, порядочные. И сына воспитали приличным человеком. Но Лева достаточно ранимый, понимаете? – нервно ерошу я свою шевелюру, подбирая аргументы.

Вот сами попробуйте сходу, в нескольких словах, объяснить своему начальству, почему с человеком дружишь, доверяешь ему до такой степени, что на дело берешь, а в Службу, тем не менее, привлекать его не советуешь.

– Понял тебя… И скажу, что наши оценки с тобой в целом совпадают. Хотя… – усмехается Иванов – думал, ты все-таки за обоих поручишься.

– Я и поручусь. Только это не повод близкому другу жизнь ломать. Не его это.

– А Кузнецову?

– Дмитрий – парень с уравновешенной психикой, и по-хорошему толстокожий. Просто в какой-то хитрой игре его использовать нецелесообразно, он у нас …не интриган. Но зато, как бойцу – ему цены нет. В сложной ситуации Кузнецов соображает по-военному быстро. И хладнокровно принимает решение. Я бы ему свою спину без сомнений подставил.

– Ладно, подумаю на его счет. В этот раз ограничусь устным замечанием. Но по-хорошему, я должен тебя отстранить за эту твою «личную инициативу». Понимаешь?

Я киваю и перевожу дыхание. Пронесло… А теперь пришло время признаваться в более тяжком грехе – выстреле из Макарова. Молча, достаю из папки заготовленный рапорт. Молча, кладу его перед шефом. Пусть что хочет, то и делает со мной.

Пока Иванов читает мои чистосердечные признания, я рассматриваю рисунок на ковровой дорожке под ногами. Да помню, что он мне сказал, когда я отличился в Абабурово, помню! «Ловить бандитов – дело милиции, а у тебя задачи поважнее будут». И что?! Надо было Архангельского одного отпустить спасать девчонок? Или отступить и оставить их в руках бандитов? Я действовал по совести. Девчонок спас, жертв нет, я не попался. Цена этому – потеря одного патрона. По-моему, мизерная цена за две молодые жизни.

– Робин Гуд, хренов…! – выносит, наконец, Иванов свой вердикт и откладывает в сторону мой рапорт – Ну, почему ты постоянно притягиваешь неприятности, а, Русин?!

– Карма такая… – вздыхаю я

– Чего…?

– Судьба, говорю такая. Ничего с этим не поделаешь.

– Вот счастье твое, что свадьба у вас на носу. А то отправил бы тебя в наказание снова в командировку.

– В Сибирь что ли? – не могу я сдержать улыбку

– У нас есть места, по сравнению с которыми Сибирь тебе Крымом покажется! Хочешь проверить?

Я делаю испуганные глаза и отрицательно качаю головой – мол, нет, совсем не хочу! Шеф для порядка ворчит, но гроза, кажется, прошла мимо.

– Ладно. Оружие применено правомерно, твой рапорт я утверждаю. А вот этот …Архангельский – он хоть нормальный мужик? – меняет тему шеф

– Нормальный. Захотел бы – сразу меня сдал транспортной милиции. И вообще, у нас с ним теперь общие интересы – горные лыжи.

– Ты и на горные лыжи встал?

– Ага… На Новый год уже всей редакцией в Славское кататься поедем!

– Это хорошо… Может пригодиться. В Европе это пропуск в приличное общество, как и большой теннис. Отношения с Архангельским продолжай поддерживать, горнолыжное мастерство оттачивай и вообще постарайся влиться в спортивную среду. Лады? А поедешь за границу – мы выделим тебе деньги на покупку экипировки. Но-но! На что-то запредельное не рассчитывай! – заметил босс хищный блеск в моих глазах – Слишком выделяться тоже не стоит, понял? Не может быть у простого студента и начинающего писателя дорогих лыж.

– Так я вроде неплохой гонорар за сценарий получил?

– В валюте? – ехидно интересуется Иванов.

Черт… постоянно забываю, что на рубли у нас некоторые вещи просто не купишь. Ни за какую цену. Просто их нет и все! Никто не повезет в Союз дорогую спортивную экипировку для перепродажи – слишком специфичный товар. В этом разбираться хорошо надо, иначе можно пролететь. Так что только по большому знакомству и только под твердый заказ. Гораздо же безопаснее тряпки сюда привезти или на крайняк магнитофон. И потому такие специфические покупки нужно делать самому за рубежом, а на это действительно нужна валюта. Увы! Впрочем, об этом у меня еще будет время подумать, а пока…