Текст книги "Я С СССР! Том 5 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Кладу перед Ивановым еще один отчет. По своей поездке в Киев к академику Глушкову. Описываю все, как есть. И делаю важный вывод: в стране нужно срочно налаживать производство микропроцессоров. И в первую очередь в этом заинтересованы военные. Ну, и создатели «гражданских» ЭВМ тоже. А значит что? Нужно внедрять своего человека в корпорацию Intel. А еще лучше – искать подходы к кому-то из непосредственных разработчиков, чтобы перенять технологию полностью. Но ведомство Мезенцева к этому лучше не подключать – потому что в случае провала все должно выглядеть, как банальный промышленный шпионаж со стороны конкурентов.

Иванов, дочитав отчет до конца, аж крякнул с досады

– Алексей, опять ты со своими ЭВМ?! Да сколько можно-то?!

– Сколько нужно! – упрямо склоняю я голову – Потом сами спасибо скажете, что я тревогу забил вовремя. Пока наши умники щелкают клювами…

– …ты решил мне выклевать мозг! – перебивает меня шеф – Я все твои отчеты по ЭВМ послал на экспертизу и…

– Да, видел я их у Глушкова! – досадливо машу рукой

– Вот же…

У кого-то видно и слов уже не хватает, чтобы описать ситуацию. Пришла моя очередь усмехаться.

– А вы думали, я шутил, когда говорил, что наши ученые – весьма не дисциплинированны и с хранением секретов у них плоховато получается? Невзирая на подписку. Убедились теперь? Вот поэтому к производству процессоров я бы привлек других специалистов.

– Кого?

– Староса и Берга из Ленинграда.

– Почему именно их?! – подозрительно прищуривается шеф. Видно в теме уже, что это «беглые» американцы.

– У этих двух товарищей более реальный взгляд на происходящее в мире ЭВМ и меньше романтических бредней в голове. Хочу в январе съездить к ним, чтобы познакомиться лично. Потом предоставлю вам отчет. А может даже… Нет, Вика меня за это убьет!

Теперь уже Иван Георгиевич смеется в полный голос

– Хотел свадебное путешествие с работой совместить, жених?!

– Вы в курсе?

– Что ты собрался отвезти молодую жену после свадьбы в Ленинград? Конечно!

Ну, да. Еще бы ему не знать. Ведь Ася Федоровна взяла на себя не только фуршет в Грибоедовском, но и бронирование гостиницы для нас в Ленинграде. А сейчас я неблагодарный еще и заказ большого торта на нее повешу.

– Иди-ка ты к Асе, Русин, забери у нее приглашения на свадьбу и езжай уже к своей невесте! Освобождаю тебя от работы на пару недель. Дел, наверное, выше крыши накопилось.

Накопилось, да. Только интересно по чьей вине. Кто меня в командировку во Львов отправил? Кто снегом в горах соблазнил?

Но шеф уже махнул мне рукой на дверь, показывая этим, что аудиенция окончена. И мои претензии так и остались невысказанными…

*****

Забираю у Аси свою очередную зарплату и толстую пачку приглашений на свадьбу. Прошу ее посодействовать с заказом торта. Ася Федоровна успокаивает меня, что это вообще не проблема. Оказывается, Ирина Карловна и сама интересовалась: не нужен ли нам с Викой большой торт для торжества в ДК? Нужен! Еще как нужен! Только прошу сделать его не очень помпезным – никаких «оборочек», «фестончиков» и груды кремовых розочек. «Груша» смеется и обещает в точности передать нашей «герцогине» все мои пожелания.

Приглашения получились очень красивыми, и явно печатались в закрытой типографии, где изготавливают всевозможные поздравления и приглашения для мероприятий государственного уровня. Каждое приглашение лежит в отдельном белом конверте и выполнено в виде двойной открытки удлиненной формы. В нежный цветочный рисунок изящно вплетено изображение двух обручальных колец. И кольца и само слово «Приглашение» выполнены с тиснением золоченой фольги. Внутри вложен листок из дорогой бумаги с уже готовым отпечатанным текстом, набранным красивым курсивом. В нем указан адрес и время регистрации – нам с Викой остается только вписать от руки имена гостей и развезти приглашения по адресатам.

Ох, уж эта мне свадьба… Скорей бы она уже состоялась, и наша с Викой жизнь вернулась в привычное русло.

Следующим пунктом у меня идет Гнесинка. Нужно успеть застать там «машинистов», пока они по домам не свинтили. Парней нахожу в репетиционном зале, причем их репетицию проводит Павел Слободкин. А я смотрю, парень времени зря не теряет. Иванов с Мезенцевым еще своего окончательного слова не сказали, а он уже моих «соловьев» гоняет! Но те и рады стараться. Все-таки аранжировщика нашей группе изначально не хватало, а Павел, как профессиональный музыкант и композитор, внес в творческий процесс необходимый порядок.

Машинисты гордо демонстрируют мне свои успехи, я в ответ исполняю им три новых песни: Вальс-бостон, Зиму и Плохую погоду.

– Когда успел-то?! – удивляются они – ты же вроде в командировке был?

– Ну, вы же сами жаловались, что у вас репертуар бедноват, пришлось постараться. Берете в работу?

– Спрашиваешь!!! Конечно, берем!

Я разворачиваюсь к Павлу, который пока помалкивает в отличие от ребят.

– А ты что скажешь?

– Пока звучит как самодеятельное творчество, но потенциал у всех трех песен отличный. Просто нужно с ними хорошо поработать, и из них получатся добротные шлягеры.

– К восемнадцатому успеете?

– Ради твоей свадьбы в лепешку расшибемся! – смеясь, заверяет меня Глеб

– Ну, и славно. Слова записали, мелодии запомнили – дерзайте!

Отвожу Павла в сторону:

– Я о тебе уже говорил с руководством, но мне пришлось в командировку срочно уехать, так что все на время отложилось. Сегодня же постараюсь узнать, что они там наверху решили. Телефон у меня твой есть, как будет известен результат, сразу перезвоню.

– А сам что думаешь?

– Мне понравилось, как ты с парнями работаешь. Дисциплины им точно не хватало. Я буду за тебя просить, а уж что там решат…

Я развожу руками, Павел понятливо кивает. На том и прощаемся, договорившись встретиться через неделю.

Перед тем, как ехать к Аджубею, я еще успеваю заскочить к Фурцевой, но сталкиваюсь с ней уже в фойе министерства – она куда-то очень спешит.

– Екатерина Алексеевна, буквально на два слова! – прошу я, чуть ли не цепляясь за рукав

– Если только на два, Русин. Нет у меня времени. Что хотел?

– Вы со Степаном Денисовичем что-то решили с моей группой? Берем Павла Слободкина руководителем «Машины времени»?

– Степан Денисович ничего против не имеет, говорит, что репутация у парня нормальная. А меня вот смущает его возраст – хмурится Фурцева – Ну, подумай сам: ему всего двадцать лет, какой из него руководитель?

– Так они все там молодые. А Павел уже в Москонцерте работает, опыт у него есть.

Министр недовольно морщится, потом машет рукой, затянутой в перчатку

– Ладно, пришли его ко мне… скажем во вторник часов в двенадцать. Хочу сама на него посмотреть. Группа многообещающая, кому-либо доверить ее нельзя.

– Этот парень аранжировщик от бога, не пожалеете! Я только что из Гнесинки, результат их сотрудничества уже налицо.

– Посмотрю, сказала! – Фурцева снова хмурится – Не нужно на меня давить!

– А я еще приглашение вам на свадьбу привез…

– Хорошо, спасибо – на губах министра появляется легкая улыбка. Тема свадьбы ей явно нравится больше. Впрочем улыбка быстро исчезает – Оставь у Зои в приемной. Извини, но я правда, опаздываю.

Фурцева уходит, я растерянно смотрю ей вслед. Кто-то сегодня явно не в настроении. Может даже и хорошо, что разговор наш получился таким коротким, на бегу – попасть под горячую руку к Екатерине Алексеевне никому не пожелаю…

*****

А вот Аджубей наоборот – лучится сегодня благодушием. За приглашение на свадьбу благодарит, обещает непременно быть в Грибоедовском вместе с Радой Никитичной.

– Алексей Иванович, а это будет очень нахально – пригласить еще и Нину Петровну?

– Не знаю даже…

Моя идея приводит Аджубея в замешательство. Я догадываюсь, что вдова Хрущева никуда сейчас не выходит. Но ведь здесь главное – сам факт моего приглашения, как свидетельства о том, что ее помнят. Да, в этой реальности Хрущев все же умер Генсеком и похоронен у Кремлевской стены, но изменило ли это отношение окружающих к его семье? Думаю, нет. Телефон у них точно так же замолчал, а количество «друзей» резко поубавилось. Причем, еще с лета – со времени июльской попытки переворота. Слишком многие оказались в нем замешаны. И даже то, что Аджубей усидел в своем кресле и остался в ЦК, ситуацию не сильно изменило – вакуум вокруг семьи Хрущевых налицо.

– Я не настаиваю, но мне кажется, Нину Петровну порадует, что о ней не забывают.

– Ты прав – вздыхает Алексей Иванович – она была приятно удивлена твоим визитом месяц назад и очень тепло о тебе отзывалась.

– Вот видите! – протягиваю я ему еще один конверт – Давайте оставим решение за ней, просто передайте, что мы с Викой будем рады видеть ее на свадьбе. Тем более, в Грибоедовском на торжестве случайных людей не будет, и само мероприятие слишком надолго не затянется. У нас потом еще студенческая свадьба в ДК журфака.

– Ну, ты развернулся! – смеется Аджубей – денег-то не жалко?

– Нет, их нужно тратить не на материальные ценности. Вы только представьте, сколько радости доставит наша свадьба сокурсникам и друзьям! А пример какой подадим молодежи? Образцовая комсомольская свадьба.

– А какой повод хорошенько поесть и потанцевать заодно! – заливисто хохочет шеф – Да ты не смущайся, я же помню, как нам самим в университете постоянно жрать хотелось. Не думаю, что и сейчас что-то изменилось. Ладно, давай о делах теперь поговорим.

Ну, раз о делах… Выкладываю перед ним фотографию Сони для обложки декабрьского номера, объясняю, кто эта комсомолка, спортсменка и просто красавица.

– Уверен, что она подходящая кандидатура?

– На все 100 %. Лет через пять ее имя на всю страну прогремит, сами увидите. Соне всего семнадцать, а она уже победитель республиканского конкурса, и в Кремле выступала. А потом: Ротару молдаванка по национальности, живет на Западной Украине. Мы же не можем одних москвичек на обложке печатать, правильно?

– На Украине? – задумчиво переспрашивает Аджубей – Это очень хорошо. Очень! И главное – вовремя. Утверждаем ее.

И этот туда же, и ему Украина покоя не дает. Как они однако за Киев взялись… Закину ка я еще удочку, надо же понимать, что конкретно происходит в верхах

– А еще я статью про Киевский университет написал, она в следующем номере пойдет. Плюс интервью с академиком Глушковым готовлю в цикле статей про ЭВМ.

– Отлично! – радуется главред – больше никаких тем по Украине нет?

– Есть тревожная новость по строительству горнолыжной базы в Карпатах, там местные товарищи из обкома не понимают почему стране нужны трассы олимпийского уровня. Я даже хотел Юрию Алексеевичу на них жаловаться.

– Не надо Гагарина отвлекать, сами с этим вопросом справимся – Аджубей что-то черкает себе в перекидном календаре – Пиши развернутую серьезную статью, мы ее в Известиях напечатаем. Пожестче там по обкомовским пройдись. И вот что еще. Неплохо бы дать у вас в журнале материал на тему перегибов на местах с «украинизацией». Ты же заметил, что такая тенденция в Киеве просматривается?

– Заметил.

– Значит, мы должны вовремя на это реагировать.

– Хорошо. Но предупреждаю сразу: статья будет честной – что есть, то мы и напишем, никакой «заказухи».

– Обижаешь – хмурится Аджубей – и что за слово такое …вульгарное?

– Извините – каюсь я – слово, конечно, некрасивое, но такая тенденция в нашей прессе тоже просматривается. А я сразу всех предупреждал, что мы в эти игры играть не будем.

Главред Известий недовольно сопит, постукивая пальцами по столешнице, потом нехотя кивает – Я помню. А сейчас давай немного о другом поговорим. В Правде меняется главный редактор, вопрос в ЦК уже решен.

Так… товарища Сатюкова снимают. Ожидаемо. А кого поставят? Небольшой прокол в памяти выдает неожиданный ответ: в моей истории – академика Румянцева. Того самого, который при Хрущеве так рьяно продвигал Либермана. Этот академик еще один член украинского клана, правда, он партийный либерал. При Брежневе имел неосторожность написать слишком смелую статью «Партия и интеллигенция», в которой решительно осудил и сталинский, и хрущевский подход к интеллигенции, высказался за свободное выражение и столкновение мнений, признание различных школ и направлений в науке, литературе и искусстве. На этом его карьера в Правде и закончилась – академик слег с инфарктом после разноса «свыше». А в сентябре уже последовали аресты Синявского и Даниэля, и понеслась борьба с диссидентством…

– Румянцева поставят? – вздыхаю я. Аджубей даже не удивляется такой моей осведомленности, только кивает, подтверждая худшие опасения.

– Плохо… Сейчас он опять начнет лить воду на мельницу Либермана и всячески защищать его вариант реформы. Мы неизбежно вступаем в полемику с главной газетой страны, и Марк Наумович окажется в сложной ситуации.

– Не переживай, в Известиях тоже есть кому ответить! Надо тебя будет познакомить с Геннадием Лисичкиным – он у нас редактор экономического отдела, очень толковый журналист, хорошо разбирающийся в вопросе реформы.

– А давайте еще предоставим трибуну кому-нибудь из Института Экономики АН? Там, говорят, целая группа ученых выступает против реформы Либермана.

– Предоставим. Но полемику поднимем на страницах Известий, ваш студенческий журнал для этого мелковат.

Аджубей опять что-то помечает себе в календаре, потом говорит:

– И к тебе есть еще одно важное дело. В ЦК принято решение создать постоянную журналистскую группу для сопровождения Генсека во время официальных визитов. В среду первое собрание в Кремле. Готовься. В январе у Гагарина первый визит на Запад в качестве Генсека, полетишь с ним.

Вот это номер! Сработала закладочка!

– Это как у американцев, White House Pool? Но я-то здесь причем?

– Как причем?! – возмущается шеф – А кто эту идею Гагарину подкинул? Вот теперь и будешь представлять молодежную прессу в этом… пуле. Ваша статья с Седовым о расизме американцев на Олимпиаде наделала много шума, да и первый номер журнала удачным получился – в ЦК тобой очень довольны. Особенно запросом на издание вашего журнала на Западе. Так что после выхода второго номера срочно готовим переводной рекламный дайджест для иностранного читателя.

Вот ведь…. «околорадский жук». Понятно же, что к этому Аджубей «со товарищи» тоже руку свою приложили. Такими темпами «Студенческий Мир» в новом году точно на тираж в 1 миллион экземпляров выйдет, и тогда «Известия» по факту становится советским издательским концерном с огромным общим тиражом. Сама газета «Известия» 6 млн. экз. плюс 2 млн. экз. – еженедельник «Неделя». Еще и газета «За рубежом», к которой Аджубей тоже приложил руку. А вишенкой на торте станет популярнейший молодежный журнал, который будет издаваться даже на Западе.

– …. Поэтому твою кандидатуру там слету утвердили – продолжал тем временем вещать Аджубей – Эй, ты меня слушаешь?

– Не рано мне на такой уровень выходить? – очнулся я

– Не будешь же ты всю жизнь в студенческом журнале работать? Как журналист ты должен профессионально расти и постоянно «прыгать выше головы». Может когда-нибудь мое кресло займешь – смеется он

– Куда хоть летим?

– Во Францию…

Вышел я от Аджубея, как мешком пришибленный. Столько новостей – только успевай уворачиваться. Понятно ведь с чьей подачи меня в этот пул определили – Иванов с Мезенцевым наверняка постарались. Нагрузки все увеличиваются и увеличиваются, скоро спать совсем некогда будет.

А вечером вдруг выяснилось, что кроме большого торта для гостей нам еще много чего нужно купить для обустройства быта молодой семьи.

– Викусь… – застонал я, утыкаясь носом в подушку – Ну, мы же как-то жили с тобой полгода безо всех этих хозяйственных мелочей, а?

– Леш, мы теперь настоящей семьей станем, как ты не понимаешь! Вот попросят нас завтра освободить эту квартиру, и с чем мы в семейное общежитие вернемся? Ни вилки, ни ложки, ни одеяла своего.

– И что?! Поедем и сразу все купим.

– Ты у меня как маленький, правда… – укоризненно качает головой любимая – В магазинах сейчас днем с огнем не сыщешь, ни эмалированной посуды, ни постельного белья, ни тюля на окна. За все этим нужно гоняться по универмагам в дневное время, чтобы застать в продаже, а мы с тобой днем учимся.

– Ну, что-то из этого нам же наверняка на свадьбу подарят? – снова пытаюсь я увильнуть от посещения магазинов.

Вика только рукой махнула на мою наивность.

– Студентки – они же еще как дети малые. Подарят какие-нибудь статуэтки фарфоровые – красивые и бесполезные.

– Это слоников-балерин-коней с золотой гривой?! – с ужасом вспоминаю я ассортимент блошиных рынков у метро из девяностых – Рыбок-собачек-птичек?! О, боже, только не это!

– А думаешь, твои сокурсники лучше знают, что нужно молодой семье?

И вот тут я уже по-настоящему пугаюсь. Столько гостей приглашено, столько подарков будет – нас же погребет под лавиной совершенно ненужных вещей! Помню я этот пыльный хрусталь в нашем серванте и фарфоровый сервиз с аляповатыми цветами, которым никто никогда не пользовался. А вазы самого разного калибра, тут и там расставленные по всей квартире?! Парочку я лично разбил в детстве и долго удивлялся потом, почему же мама меня не ругала? А она видимо только вздохнула с облегчением, когда в квартире стало меньше этого барахла, подаренного на их с отцом свадьбу или на очередные дни рождения. Так и отъехало все потом частью на дачу, а частью прямиком на помойку.

Нет уж! Захламлять наше новое семейное гнездо я не позволю. Не для того я его обустраиваю с такой заботой. Сразу загрузим все ненужное в машину и вывезем к чертовой матери в Абабурово! Глядишь, потом на даче что-то и пригодится.

– Вику-усь… – приходит мне в голову светлая мысль – а давай составим для гостей шутливое «Руководство по покупке подарков» на нашу свадьбу? Огласим, так сказать, заранее весь список!

Идея с «виш листом» из будущего не очень понравилась правильной Вике. Она поморщилась:

– А это удобно? Как-то…

– Ну, так оно же шутливым будет! Но в каждой шутке, как известно, есть доля правды, и гости наш толстый намек сразу поймут. Зато мы четко обозначим перечень подарков, которые не хотим видеть ни в коем случае. Вот бери лист, записывай главные тезисы. Как там у Маяковского было…?

Я устремляю задумчивый взор в потолок, пока заинтригованная Вика готовится записывать за мной умные мысли.

– Сначала вступление будет: «Наша молодая студенческая семья активно борется за звание образцовой ячейки советского общества и дома образцового содержания, воплощая в жизнь лозунг пролетарского поэта Владимира Маяковского: «Лишних вещей не держи в жилище – станет сразу просторней и чище!». Теперь пункт № 1: «Убедительно просим друзей не дарить нам антикварных сервизов на сто двадцать персон, персидских ковров размером с футбольное поле, многоярусных хрустальных люстр и столового серебра. Просим также воздержаться от мебельных гарнитуров в стиле Людовика XIV, золоченых карет и личных яхт».

Викуся хихикает, но послушно записывает за мной. Услышанное ей явно нравится. Юмор – он все сглаживает.

– Пункт № 2: «Молодые супруги Русины слишком заняты учебой в университете, работой и спортом, чтобы тратить свое свободное время на вытирание пыли с фарфоровых статуэток, перемывание хрустальных фужеров, графинов и ваз, а также чистку и полировку мельхиоровых вилок и ложек».

Так… от глупостей предостерегли, теперь нужно направить фантазию друзей в конструктивное русло:

– Пункт № 3: «Поскольку наша молодая семья ведет здоровый, спортивный образ жизни, мы будем счастливы, если вы подарите нам какой-нибудь спортивный или туристический инвентарь. Молодоженам пригодится туристический топорик для разделки туши мамонта, пойманного главой семьи, или походный котелок литров на десять, в котором молодая жена будет готовить рагу из пойманного мамонта. Набор шампуров для шашлыка из дичи и складной мангал тоже очень порадуют нашу молодую семью».

– Давай добавим сюда еще палатку, складной походный стол, парусиновые кресла и надувной матрас, чтобы больше не бегать по прокатам – развивает мою мысль Вика – а хранить все это в Абабурово будем.

– Добавляй – соглашаюсь я с невестой и, подождав, пока она допишет, продолжаю диктовать – «Желанным подарком для нас станет книга «О здоровой и вкусной пище», а также сборники всевозможных кухонных рецептов. Глава семьи любит вкусно поесть, а молодая хозяюшка любит и умеет готовить. Приветствуются и подарки в виде кухонной утвари: кастрюлей и сковородок всех размеров и фасонов».

– Ну, Лешка, это уже как-то …чересчур!

– Хорошо. Исправь сковородки и кастрюли на чудесных фарфоровых слоников всех размеров.

– Да, ну тебя…вредина!

Вскоре памятка для гостей готова, и перечисленные в ней вещи вполне доступны студентам для покупки. Если и не в одиночку, то вскладчину точно. А главное – они действительно нам необходимы.

– А еще срок нашего приглашения в Салон для новобрачных истекает через десять дней – вздыхает Вика – жалко будет, если мы так и не используем его.

– Ладно, на поездку в салон я согласен – уступаю нехотя – может, еще в пару универмагов по дороге заскочим. Но на этом остановимся, хорошо?

– Обещаю!

Повеселевшая невеста бросается меня целовать, и понятно чем это для нее заканчивается. На какое-то время вся эта ерунда с покупками и подарками отступает на задний план. Десять дней! Мне надо просто помнить, что через десять дней все это сумасшествие закончится и можно будет вздохнуть спокойно…

*****

Но это только через десять дней, а до девятнадцатого декабря еще дожить нужно. Пока же мне даже выспаться в законный выходной не удалось. Не говоря уже о других моих увлекательных постельных планах. Полночи я просидел за печатной машинкой, извлекая из памяти два сценария – «Адъютанта…» и моэмовского «Театра». Писчей бумаги и копирки перевел намеренно. Наверное, соседи меня здесь уже тихо ненавидят – то у нас громкие стоны за стеной, то музыка, то я по клавишам машинки фигарю без передыха. Но им бедным тоже осталось подождать совсем недолго, скоро мы съедем на Площадь Восстания, и они забудут о нас, как о страшном сне.

И вот как сердце чувствовало, что я так торопился с «Театром» – в десять утра воскресного дня меня разбудил телефонный звонок Александрова. Обменялись приветствиями, мэтр вежливо поинтересовался, как мое драгоценное здоровье и аккуратно перешел к делу. Они мол, в курсе, что я был в командировке, но Любовь Петровна так переживает, так переживает… как там у меня идет работа над сценарием? Услышав, что сценарий я нынешней ночью закончил, Григорий Васильевич воодушевился:

– Тогда мы вечером ждем вас с Викторией в гости! По-простому, по-соседски.

– Непременно будем, спасибо за приглашение.

А как отказаться? Сам же затеял эту историю со сценарием, теперь не отвертишься. И приглашение на свадьбу звездной паре все равно нужно вручить. Уж лучше свой выходной день на это потратить, чем на неделе вечером во Внуково ехать.

Так что дальше я окончательно проснулся, сходил в душ, позавтракал плотненько и метнулся по уже известному маршруту: Елисеевский магазин – Дорогомиловский рынок. Вика в это время по-быстрому справилась с домашними делами, накопившимися за неделю, а потом приступила к чистке перышек перед ответственным визитом. В этот раз она почти не нервничала, потому что не так давно видела Александрова и Орлову, когда они навещали меня в больнице. Мне теперь скорее нужно волноваться, чтобы моя невеста не впала в ступор, когда увидит в Грибоедовском весь остальной звездный состав наших гостей. Она ведь пока знает далеко не обо всех, потому что я благоразумно решил заранее ее не волновать.

К пяти мы были уже во Внуково. Встретили нас тепло, и обстановка была для нас уже привычной. Мы с Григорием Васильевичем как-то очень синхронно склонились к ручкам наших дам, что вызвало у них смех – до того забавно это получилось. Смех разрядил обстановку, нас с Викой снова мило пожурили за чрезмерные дары, но, кажется, оценили и красивый букет, и корзину с фруктами. Известие о предстоящей свадьбе вызвало у этих милейших людей искреннюю радость за нас. Любовь Петровна от души расцеловала Вику, а Григорий Васильевич долго тряс мне руку, заверив, что пары лучше нас давно уже не видел. Официальное приглашение было тут же им вручено и чтобы у хозяев не возникло мысли вежливо отказаться, я тут же рассказал про «взрослую» и «молодежную» часть торжества. Поняв, что в Грибоедовском будут в основном хорошо известные им персоны, пара заметно расслабилась.

– Очень разумно – похвалила нас Любовь Петровна. И тут же встревожено повернулась к мужу – Григорий Васильевич, ну, мне же совершенно не в чем пойти на это торжество! Придется завтра же заняться новым нарядом.

Мне стоило большого труда сдержаться и не расхохотаться, поскольку о размере гардеробной Орловой и количестве ее нарядов по Москве гуляют целые легенды. Юлька, например, недавно рассказывала, что якобы у нее абсолютно к каждому наряду подобраны и отдельная пара обуви, и определенного цвета перчатки. Вот совсем не удивлюсь, если так оно и есть. И в Париж Любовь Петровна летает явно не за тем, чтобы в сотый раз сходить в Лувр. На улице Риволи для этой модницы есть и более интересные заведения.

– Вика, а что у вас со свадебным платьем? – тут же проявила заботу Орлова и о моей невесте.

Услышав, что наряд привезен мною из Японии, и Вика от него в полном восторге, Любовь Петровна тут же заинтересовалась фасоном, и наши дамы погрузились в обсуждение модных тенденций нынешнего сезона.

– Алексей, поверь мне, это теперь надолго! – Григорий Васильевич лукаво подмигнул и увлек меня к бару – пока наши женщины обсуждают свои наряды, мы вполне успеем принять аперитив, обменяться последними новостями и даже сыграть в шахматы.

– Боюсь, и не одну партию! – поддержал я его шутку

– Тогда мартини? Или что-нибудь покрепче? – хозяин гостеприимно распахнул передо мной дверцу бара, открывая вид на батарею разнокалиберных бутылок. А там все, что хочешь для души!

– Если можно, виски со льдом.

Александров кивнул и потянулся за серебряным ведерком со льдом, накрытым салфеткой

– Пожалуй, присоединюсь к тебе. Баллантайнс или Уайт Хорс?

– Уайт Хорс, пожалуйста.

– Хороший выбор. А дамам мы сейчас предложим шампанского.

Почему я выбрал Уайт Хорс? Да, потому что он там был не классический, а 12-летней выдержки и в какой-то совершенно незнакомой бутылке. По крайней мере, в прежней жизни мне такую не доводилось видеть. Красиво живет наша творческая интеллигенция…!

Пока дамы увлеченно щебетали о чем-то своем, сидя на диванчике, мы с Григорием Васильевичем расположились в глубоких креслах, и общение наше сразу приняло непринужденный характер. Настолько, насколько это вообще возможно между людьми с такой разницей в возрасте и положении. И разговор, конечно, довольно быстро перешел на сценарий «Театра». Я вручаю Александрову приготовленный экземпляр, объясняю, что постарался обойти все щекотливые моменты в романе, сместил акценты и подобрал самые тактичные слова для тех сцен, которые обойти было нельзя в силу сюжета. Зато тонкий юмор автора, его очаровательно-ироничный стиль повествования я максимально сохранил.

– Обещаю, что с вашим голосом и вашими интонациями закадровый текст будет звучать феерично!

– Но тема адюльтера все же осталась? – вздыхает мэтр – к этому обязательно прицепятся. Моральный облик строителя коммунизма – ну вы знаете…

– Совсем адюльтера убрать нельзя, иначе теряется весь смысл – развожу я руками.

И предлагаю Александрову избрать такую стратегию по продвижению сценария. О наших планах на совместное творчество мы пока молчим, чтобы не возбуждать чиновников раньше времени. Сценарий сдаем в министерство культуры в таком виде, как есть. Дожидаемся замечаний от сценарного отдела и лично от Фурцевой. Потом в зависимости от строгости этих замечаний, выбираем дальнейшую тактику поведения.

– По идее у Екатерины Алексеевны не должно возникнуть никаких возражений. Потому что перед «Театром» у меня идут два отличных сценария с патриотической тематикой. Уж третий-то может быть на постороннюю тему?

– Один «Город», а какой второй? – тут же делает стойку мэтр

– Там про красного разведчика в штабе белогвардейцев – легкомысленно машу я рукой – гражданская война и чисто мужской состав актеров. «Адъютант его Превосходительства».

Александров тут же теряет интерес к «Адъютанту…» и разговор возвращается к «Театру»

– Мы пообещаем министру утереть нос французам, вернув действие романа в 20-е годы и убрав всю эту современную мишуру с фривольными сценами и ненужной роскошью западной жизни. И никто нас не сможет упрекнуть в поклонении современной западной культуре – эпоха-то совсем другая. По сути, это уже давняя история: Англия, начало века и никакой политики. Мы с вами сосредоточим внимание зрителя на главной теме сюжета – театре, все остальное пойдет лишь фоном. Но красивым. Только представьте, насколько выигрышно будут смотреться в кадре необычные наряды героев той эпохи, даже самые повседневные. Да, стиль модерн, но не роскошный декадентский арт-нуво, а более поздний сдержанный арт-деко.

– И автомобили 20-х! – довольно добавляет мэтр – на Мосфильме в гараже есть несколько подходящих экземпляров. Я договорюсь.

– Да, и автомобили тоже. Но в тоже время, авторский текст за кадром позволит нам что-то дать пересказом и обойтись сравнительно небольшим количеством декораций, поскольку действие происходит примерно в одних и тех же интерьерах. При большом желании этот роман можно было бы и в театральную пьесу превратить.

Григорий Васильевич уже не может сдержаться и засунул любопытный нос в папку со сценарием. Не терпится ему взяться за работу, и идея моя захватила его уже с головой.

– Так что прочтите сценарий вместе с Любовью Петровной, не спеша обсудите его и вынесите свой вердикт. Буду с нетерпением ждать вашего звонка.

– А если у Фурцевой все же возникнут серьезные замечания?

– Тогда озвучим ей ваш интерес к сценарию, и общими усилиями немного поправим текст. Или же наоборот – начнем втроем отстаивать именно свою точку зрения.

– Мужчины, как всегда, самое интересное обсуждают без нас! – шутливо грозит нам пальчиком Орлова – давайте уже сядем за стол.

– Любовь Петровна, для вас мы готовы повторить все дословно еще раз…!