Текст книги "Сияние Красной Звезды (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Привет! Я без звонка, по дороге заехал – министр с удивлением посмотрел на дверь, за которой раздавались крики, без стука открыл ее.

Увидев хмурого Чурбанова, обе женщины мгновенно замолчали. Клаймич облегченно вытер платком пот со лба.

– Договорим потом – первой из кабинета гордо вышла Роза Афанасьевна – Юрий Михайлович, добрый день!

– Добрый – кивнул министр. Вслед за бабушкой Лады ушли Татьяна Геннадиевна и Клаймич. Я тут же открыл окно проветрить помещение. Включил кнопку электрочайника. Министр аккуратно закрыл дверь, сел в то же кресло, которое до этого занимала мама Веры.

– Разбаловал ты коллектив, Витя – Чурбанов кинул на кофейный столик папки – Так орать в кабинете директора…

– Конфликты неизбежно случаются – пожал плечами я – А дамам нужно было выпустить пар. Чай, кофе?

– Пожалуй, чай.

Я кинул в заварочный чайник щепотку индийского чая, налил кипятку. Подвинул поднос с чашками и сладостями к Чурбанову.

– Как съездил в Вену? – поинтересовался министр. Мысленно он был где-то в другом месте, спросил явно для проформы.

– Более-менее – дипломатично ответил я – Познакомился с Картерами, привез вам подарки…

Я достал пакет с презентами, поставил его рядом с креслом. Акцентировать внимание на скандалах не стал. Захочет – спросит.

– Спасибо. Я к тебе вот по какому вопросу заехал – министр достал из вазы сушки, сломал первую в кулаке – Щелоков скинул на меня Олимпийский. Теперь я курирую его. Там начались отделочные работы, строители ударно потрудились, осенью он будет готов. С опережением сроков.

– И?

– Всем очень понравилось открытие гостиницы Космос. Нужно повторить с Олимпийским. Мне тут в Минкульте подобрали несколько вариантов, кого можно пригласить – Чурбанов высыпал разломанную сушку на блюдце, протянул мне папки – Посмотри. Ну и ваше участие тоже обязательно.

Я быстро проглядел документы. Какие-то второстепенные исполнители и группы, в основном из соц. лагеря. Отдельной строкой указывалась цена. По некоторым позициям она впечатляла нулями.

– Это не взлетит – я кинул папки обратно на столик.

– Почему? – Чурбанов подул на чай – Варианты готовили специалисты.

– Масштаба нет. Олимпийский – очень важный объект. После окончания спортивных состязаний там можно проводить концерты мирового уровня, важные политические мероприятия…

– Для политических мероприятий у нас есть кремлевский дворец – покачал министр, прихлебывая чай – Но я твою логику понял. Что ты предлагаешь? Точнее кого?

– Абба.

Чурбанов поперхнулся чаем.

– Я не ослышался? Да мы разоримся на них. Знаешь, сколько будет стоить привезти в Союз этих шведов?

– Сколько бы не заплатили – оно того… стоит. Группы такого уровня живут не долго. Они сейчас на пике популярности. Обычно проверку «медными трубами» музыканты и певцы проходят сложно. Видели, что у нас уже творится? А теперь умножьте на десять. Мне кажется, еще несколько лет и Абба закончится. Агнет и Ульвиус уже развелись, Бенни с Анни-Фрид, говорят, тоже не ладят. Так что либо сейчас, либо никогда. Мы же готовы выступить у них на «разогреве».

– Что значит на «разогреве»? – не понял Чурбанов.

– Ну как с Дассеном. Сначала мы заводим публику, разогреваем ее, потом выступает приезжая звезда. Или звезды.

– В копеечку влетит – вздохнул министр – Нет у меня бюджета на Аббу.

– Выйдите через Щелокова с предложением на Политбюро. Пусть не жмутся, выделят валюту. А у меня есть предложения, как отбить большую часть расходов. Во-первых, можно продать права на трансляцию концерта на Запад – той же ВВС. АББА в Советском Союзе – это настоящая сенсация. Во-вторых, я могу поговорить с японцами из Сони насчет рекламы и спонсорства. Можем вообще в ноль выйти, а то еще и заработать. Для строителей стадиона и почетных гостей праздника билеты естественно сделать бесплатными, остальные зрители с радостью заплатят любые деньги за возможность увидеть прославленную группу. Сколько там мест в Олимпийском?

– Тридцать пять тысяч примерно.

– Вот! Представьте сколько билетов можно продать. Иностранным туристам – за валюту. Уже «копеечка», правда? И какая реклама для самого стадиона в преддверии Олимпиады! В перерывах же можно запускать рекламный ролик с рассказом о технических возможностях стадиона и о подготовке спортивных объектов в целом. Сколько на Западе зимой орали, что мы не готовы к проведению Олимпиады? Так пусть уже заткнутся! Кстати, сейчас в США раскручивается новый музыкальный канал – МТВ. Вдруг он тоже захочет купить права, эфир же им надо заполнять? И не чем попало. А здесь АББА да еще плюс Красные Звезды. Давайте я позвоню Гору.

Министр молчал и я решил его «дожать»:

– И не забывайте о политических дивидендах. Романов с Косыгиным начали сотрудничество со шведами под Ленинградом. Заводы какие-то. Так нужно сделать для Швеции приятное. Пусть АББА станет первой группой мирового уровня, выступившей в СССР в преддверии Олимпиады. Можно договориться с МОК и присвоить им почетный титул «олимпийских послов», «послов мира», или каких-нибудь «послов доброй воли». Людям приятно, а нам это ничего стоить не будет. А то АББу постоянно обвиняют в аполитичности и безыдейности. Может, в свете таких предложений и продюсеры группы будут посговорчивее, и сумму контракта нам удастся немного снизить? Ну что? Я звоню Гору?

Чурбанов похрустел сушкой, допил чай. Задумался – Звони! Сделай мне концерт мирового уровня и я в долгу не останусь.

– Кстати, насчет долгов – решил я ковать пока горячо – У нас в студии сейчас высококлассный пошивочный цех. Львова – дизайнер от бога. Давайте она предложит свои варианты формы для ваших сотрудников. То что я видел, это – я развел руками в расстройстве – Никуда не годится. Береты эти странные, кители… Мы сделаем несколько образцов, сможете выбрать лучший.

– Зачем тебе это? – удивился Чурбанов.

– Заработать денег. Все официально. Заключим контракт между студией и вашим министерством.

– Ладно, я подумаю и дам знать. Над формой и, правда, можно еще поработать. Я поехал, жду через неделю документы по концерту. В первую очередь бюджет.

Эх, за неделю я не успею. Япония на носу. Впрочем, какие-то наброски сделать можно. Клаймича подключу.

– Юрий Владимирович, в каком корпусе Кремлевки лежит Галина Леонидовна?

– В третьем. А что?

– Заеду ее проведать.

– Молодец! – Чурбанов хлопнул меня по плечу, собрал папки, взял пакет с подарками и стремительной походкой вышел из кабинета. А я направился в столовую угощаться тортами. Если там что-то еще осталось. Эх, что же я Чурбанова сушками кормил?

После ухода министра, перехватив тортика, я сел за телефон. Первым в списке у меня был Лукас. Я включил спутниковый телефон и пока он мигал, ловил сеть, набрал Говорухину по городскому. Тот был дома и уже уходил на Мосфильм. Мы коротко переговорили, обсудили Пиратов. Черновые материалы с Альдоной были уже в Москве и их можно было просмотреть. Режиссер мне напомнил о музыкальной теме к фильму. Дуров торопил, а у меня еще конь не валялся. Мелодия «Миссии невыполнима», на которую я возлагал столько надежд, оказывается, была уже написана. Аж в 60-х годах еще. Перед отлетом в Вену я потерзал айфон в ПГУ, но так ничего стоящего и не нашел. Полицейский из Беверли хиллз? Слишком «электронная» музыка. Пираты Карибского моря? Слишком веселая и задорная. Надо было брать какую-нибудь популярную, «боевую» песню и давать мелодию без слов. Но какую?

Покаявшись перед Говорухиным и наобещав Станиславу Сергеевичу «Манны небесной» я попросил познакомить меня с каким-нибудь молодым, начинающим режиссером. Мне позарез надо было снять срочно клип по песне «Japanese Girls». Говорухин пообещал. Второй разговор был с Лукасом. Тот тоже уже убегал куда-то, но кратко посвятил меня в ситуацию. Боссы 20th Century Fox одобрили тритмент и заказали режиссерский сценарий. Он уже пишется, Лукас в этом участвует, имя Говорухина будет на скрипте. Документы на этот счет высланы в Москву. Переговоры с Ван Даммом проведены, предварительное согласие получено. Но нужен такой же яркий антигерой на роль главы террористов. Я обещаю Лукасу подумать. Слая взять? Или Шварца? Но они могут и не согласиться. Кинокарьера у обоих сейчас идет в гору, зачем им становиться антигероями? Нужен кто-то брутальный, мощный и… голодный!

Опять одно бесконечное «нужно» и «требуется». Голова раскалывается, я снова открываю окно. Надо бы заказать кондиционеры в кабинет и репетиционный зал. Лето набирает обороты.

Последний мой звонок делается Бовину. Тому я просто подтверждаю свое участие в пятничном вечернем телемосте со Штатами. Оказывается, там есть целый сценарий и мне срочно надо с ним ознакомиться. Неужели и реплики за меня прописали? С наших телечиновников станется. «В СССР секс есть!». Я тяжело вздыхаю, но обещаю прочитать, если мне его срочно пришлют курьером. Бовин заверяет, что завтра с утра сценарий будет лежать у меня на столе.

Приняв танцевальные номера у Александры и закончив все дела, еду домой. И сталкиваюсь там нос к носу с… Веверсом. Леха тут же по-английски тихо исчезает, и ужинаем мы в узком кругу. Все мирно, чинно, благородно. Генерал уже прямо как член нашей семьи, ага… нарисовался – не сотрешь. И деда такой, весь из себя лояльный и благосклонный к маминому ухажеру. Вот интересно, был бы он таким лояльным, если бы знал, что сидит за одним столом с убийцей Громыко? Дед сильно уважал «мистера нет». Даже на похороны ходил. Точнее на гражданскую панихиду. Впрочем, чья бы корова мычала, я и сам не без греха. Вчера опять Середа-младший снился.

Но все равно бесит меня это «Имант…! Людочка…!» Хотя… может, это я просто ревную свою маму к чужому мужику? А вот сама она просто сияет, наблюдая за тем, как ее мужчины дружно и с удовольствием зачищают тарелки. При этом искренне нахваливая ее стряпню. С появлением Екатерины Васильевны – нашей чудо-помощницы по хозяйству – свободного времени у мамы стало гораздо больше, и теперь она с радостью тратит его на приготовление кулинарных изысков и благоустройство сада. Сегодняшнее ее чахохбили вроде бы блюдо и не сложное, но определенного мастерства все равно требует. И маме оно удалось на славу. Беру себя в руки, затыкаю усилием воли свою сыновью ревность, решаю развлечь сидящих за столом рассказом о сегодняшних событиях.

Вкратце рассказываю о встрече со Щелоковым, в красках описываю, как мне удалось отбояриться от Сопота у Демичева, осторожно перехожу к ссоре наших гранд дам. Делаю это умышленно. Пусть Веверс лучше от меня узнает, что я сегодня прослушивал Сашу, чем она сама ему и доложит. Приходится рассказать домашним и предысторию этой ссоры. Неожиданно за столом возникает острая дискуссия по поводу поведения Веры. Мама по доброте душевной пытается ее всячески защитить, а вот дед совершенно неожиданно оппонирует дочери, что случается у нас не так уж и часто.

– Люда, не нужно ее защищать. Вера уже взрослая девушка и должна отвечать за свои неподобающие поступки!

– Да, что она такого сделала?!

– Как что?! Сначала хвостом крутила перед американским миллионером, затем дорогие подарки от него приняла. А потом еще и ради красивой заграничной коробки подругу свою подставила, как сорока какая-то! Разве это достойно комсомолки и просто порядочного советского человека? Родина ей доверие оказала, на такое важное международное мероприятие отправила страну представлять, а Вера что?! Взяла и это доверие предала! И все ради какой-то цацки, мишуры.

Ну, насчет «какой-то» я бы еще поспорил, но благоразумно воздерживаюсь от комментариев. По существу ведь дед прав, и если убрать весь лишний идеологический пафос из его речи, то так оно и есть. Ради «цацки» Вера подставила всех.

Веверс одобрительно кивает, слушая деда, и маму это почему-то только раззадоривает:

– Пап, любая девушка хочет восхищения поклонников!

– Так пусть и наслаждается этим восхищением, но издалека! Мало ей зрителей?

– Издалека не интересно. Мы женщины любим комплименты, цветы. И подарки – да, тоже любим! У Верочки ведь нет пока жениха, вот она и не устояла перед чарами этого американца.

Давлюсь чаем, пытаюсь откашляться. И тут же натыкаюсь на насмешливый взгляд генерала. С женихом это мама круто завернула… И возразить нечего. Пока мама заботливо бьет меня по спине, Веверс пытается забить гол в ворота женской команды:

– Люда, все бы ничего, но ведь американец этот женат. И ребенок маленький в семье. Думаешь, Вера этого не знала?

– Разумеется, не знала – усмехается мама – Когда вы мужики рассказываете о своих женах красивым девушкам?

– «Молчи, скрывайся и таи» – процитировал Тютчева дед.

Мы все смеемся, генерал разводит руками. Ну да, получить такой гол в свои же ворота от деда.

– Плохая он ей пара – Веверс наливает маме чаю – Этот американец известный плейбой – любитель и коллекционер красивых женщин. А говоря по-русски – бабник он, прославившийся на всю Америку своими похождениями.

– Не хватало еще, чтобы и русские девчонки в эту его коллекцию попали! – тут же возмущается дед.

Собственно, на этом вся дискуссия и закончилась. Мама удручено замолчала, мы же продолжили ужинать, снова нахваливая нашу умелую хозяюшку. Сама «хозяюшка» через какое-то время оттаяла и снова взялась за расспросы:

– А вот насчет Саши – ты это вполне серьезно?

– Не знаю пока. Но согласись, запасной вариант на случай непредвиденных обстоятельств у нас должен быть. И фонограмма фонограммой, но эта девушка должна хотя бы в артикуляцию и ноты попадать.

– Вить, а я знаешь, что тут подумал? Как бы этот американец за вашей Верой в Японию не примчался!

Вот умеет дед иногда удивить. Мы переглядываемся с Веверсом. А ведь и, правда, примчится. Судя по дорогим подаркам, Трамп запал на Веру не по-детски. Если влюбится по-настоящему, то его никакая Ивана, и никакой ребенок не остановит. Скажет жене свою коронную фразу из будущего – «Вы уволены!», и только поминай, как звали. Судя по тому, как часто и легко Трамп менял своих жен и подруг в будущем, перемены в личной жизни – это часть его позитивного мышления. В таком случае… Я снова встречаюсь взглядом с Веверсом, и на его губах вижу хищную довольную ухмылку. Кажется, мы с ним сейчас мыслим в одном направлении. И если Вера сама не подкачает, то быть ей женой американского миллионера, а Татьяне Геннадьевне его тещей.

Веверс незаметно кивает мне на дверь. Угу… это надо срочно перетереть. Пока мама достает сладости, я скоренько собираю тарелки, отношу их в мойку и выскальзываю вслед за Веверсом на крыльцо. Молчим, обдумывая ситуацию. Потом генерал произносит:

– Увольнять ее нельзя. При таком раскладе Веру достаточно только припугнуть, чтобы она вела себя прилично. Собственно, ты это уже сделал. А с Сашей события пока не надо форсировать. Репертуар группы она пускай учит, но аккуратно, по-тихому.

– Все-таки хотите Веру к Трампу пристроить?

– А тебе жалко? Она вроде бы и сама не против к нему …пристроиться.

– Да, нет, не жалко. Наш с ней роман точно закончен.

– А Вера-то в курсе?!

И опять эта ехидна Веверс прав. Я до сих пор не поставил точку в наших отношениях. Трушу. Испытываю перед ней чувство вины и старательно оттягиваю момент объяснений в надежде, что оно само как-то «рассосется». Не рассосется. Или что Вера по глупости даст мне отличный повод, после которого и слова уже не нужны.

– Ладно, не кисни. С Александрой я сам переговорю и объясню ей ситуацию. А пока…

Генерал достает из внутреннего кармана и вручает мне …школьный аттестат. Ур-ра-а!!! Мои мучения наконец – то закончены! Я готов расцеловать Иманта и простить ему все былые прегрешения. Какое счастье – мне больше не нужно ходить в школу и изображать из себя хорошего ученика!

Просматриваю отметки. Четверки и пятерки. Все примерно так, как у меня было в «прошлой» жизни. Математика похуже, гуманитарные науки на отлично.

– А мама уже видела?

– Нет. Сам хочешь показать, или …мне?

– Лучше, если вы. И уговорите ее, пожалуйста, больше не терзать меня вопросами о школе. Объясните ей как-то, что мои знания вполне соответствуют оценкам в этом аттестате.

– Постараюсь. Пусть пока он побудет у тебя, а когда начнется прием документов в университете, я его опять заберу. Имей в виду. Звонок ректору МГУ будет, но на экзамены придется походить, показать себя будущим одногруппникам и преподавателям.

Я радостно киваю и прячу аттестат в карман накинутой на плечи ветровки. Господи, счастье-то какое! Свершилось – я отмучился. Пойти, что ли надраться на радостях?! …Ладно, как Штирлиц отмечу потом это знаменательное событие в гордом одиночестве. А то родные меня точно не поймут.

Тут я вовремя вспоминаю про свой разговор с Чурбановым насчет приглашения АББы. Надо бы поставить Веверса в известность и рассказать ему про свои инициативы. А то вдруг у него наследственная патологическая неприязнь к шведам?

Глава 5

21 июня 1979 года, четверг

Москва, студия МВД СССР, ул. Селезневская

У Лады сегодня День рождения. Девушке исполнилось девятнадцать лет. Приехав после тренировки в студию, я застал именинницу мирно беседующей на кухне с Розой Афанасьевной, Татьяной Геннадиевной и Верой. Дамы пили шампанское.

Похоже, война закончилась, наступило перемирие.

– С утра выпил – день свободен? – шучу я.

– Танечка, налей Вите немного шампанского – Роза Афанасьевна царским движением просит меня влиться в компанию.

– Лада! – я беру протянутый Лехой букет из девятнадцать красных роз, достаю из внутреннего кармана пиджака пропуск в 200-ю секцию ГУМа, который с трудом выбил у Щелокова – Позволь от себя лично и от коллектива, который мы еще раз обязательно соберем для чествования, поздравить тебя с Днем Рождения.

Я дарю довольной Ладе букет с пропуском, говорю еще много теплых слов. Девушка краснеет, пытается убрать несуществующую пылинку с рукава нарядной белой кофточки. Дамы присоединяются к моим пожеланиями. Постепенно собираются сотрудники студии, мы еще раз, уже официально, поздравляем девушку с днюхой и начинаем готовиться к репетиции японского концерта. Пора опять поразить взыскательную публику новой порцией шедевров. Для этого, с самого утра, еще до тренировки я пристроился в хвост Веверсу. С мигалкой мы долетели до Ясенево и я – еще раз подивившись Путину в секретарском кресле (никак не могу к этому привыкнуть) – тут же оккупировал рабочее место главы ПГУ.

Веверс уселся рядом. Пока я тыкал в айфон, он собственноручно заварил нам кофе и начал проглядывать какие-то документы. Спустя полчаса спросил:

– А сам ты, что думаешь насчет своего перемещения сюда? – вдруг поинтересовался Веверс, оторвавшись от бумаг – Тут одно заключение ученых пришло. Дескать, изучение черных дыр – генерал глянул в документы – Я тебе грубо излагаю, сам еще не понял. Так вот изучение этих дыр может нам помочь найти следы других Больших Взрывов.

– Я не очень понял – потряс головой – Было несколько Больших взрывов?

– Пишут, что бесконечно много. Каждый породил свою вселенную.

– С айфоном и Витей Селезневым – засмеялся я.

– Надо построить космический аппарат – не принял моего юмора Веверс – Который будет двигаться с определенной заданной скоростью в космосе и будет считывать какое-то «фоновое излучение». Для измерения какой-то «инфляции» после Большого Взрыва. Я ничего не понял, кроме того, что и сами ученые еще во всем этом не разобрались как следует.

– Ну так давайте построим – я переключил вкладку в айфоне Веверса – Судя по графику мы за неделю на серебре заработали десять с половиной миллионов долларов. Пять – ученым и пусть меряют свою «инфляцию». Но это все-равно не объяснит работу гаджета. К какому интернету он подключен, почему в телефоне всегда один и тот же день – 21 февраля 2015-го года?

– С датой все понятно. Ты переместился сюда, а та, твоя вселенная закончилась 21 февраля. Показывать больше нечего, кроме этого оставшегося отпечатка. А вот с интернетом и, правда, ничего не ясно. Я пытался экранировать телефон в специальной камере.

– И что?

– И ничего. Работает. Надо вскрывать его, но это чревато… Не хочу расширять круг людей, которые в теме. Вероятность утечки повышается.

– Подождите с утечкой – тут до меня, наконец, дошла мысль про мою оригинальную реальностью – Как это «моя вселенная» закончилась??

– Схлопнулась в сингулярность – Веверс постучал пальцем по документам – Об этом тоже есть в гипотезе этих физиков.

– Каких физиков? Можно мне с ними переговорить?

Ответом мне был лишь ироничный взгляд.

* * *

– Итак, дорогие мои Звезды, звездочки, а также прочие небесные тела! – я с нашей мини-сцены в репетиционном зале смотрю на улыбающихся сотрудников. В основном на Веру, Альдону и праздничную Ладу.

– Япония – это еще одна важная ступенька к нашей славе и мировому признанию. Очень важная ступенька. Григорий Давыдович уже вам рассказывал о своем визите в Токио?

Сотрудники кивают.

– Так вот. В Японии у нас четыре концерта. Два в столице – 6 и 7-го июля, и два в старой столице – Киото. 12 и 13-го. В перерыве будет разная культурная программа – съемки для Сони, экскурсии, встречи с фанатами. Они, кстати, в Японии специфические. Нас об этом предупредили организаторы. Григорий Давыдович вам слово.

На сцену ко мне забирается Клаймич, оглядывает коллектив хозяйственным взором. Его взгляд невольно задерживается на Александре Валк. Я даже вижу, какие мысли бродят в голове директора. Будет ли в нашем трио «звездочек» замена «игрока» или этот самый игрок, в голубой короткой юбке сильно выше колена, останется на поле. Вслед за Клаймичем я сравниванию ноги Саши, которая сегодня тоже, как на зло, в коротком сарафане и ноги Веры. Победу одерживает… никто. Обе девушки обладают прекрасными, стройными ногами. Мысленно отвешиваю себе подзатыльник. Идет «производственное» совещание, а я слюни пускаю на наших красоток.

– С фанатами вот в чем дело – Клаймич тоже с трудом отводит взгляд от голых коленок – Они там очень молодые. Нас предупредили, что на концертах будут школьники и школьницы. Студенты. Поэтому ставку делаем на танцевальную музыку.

– Быструю танцевальную музыку – я поднимаю палец – Энергичную и зажигательную. Как и готовились на репетициях, исполняем в первую очередь «You're My Heart, You're My Soul», «Валери», разумеется «Japanese Girls», «I Wanna Hear Your Heartbeat», нашу визитную карточку «Ten o'clock postman», «Cheri Cheri lady» и «Take On Me».

– А как же итальянские песни?

– Их тоже, но на бисировании, телевидении…

– Медляки все-равно нужны – вздохнул Коля Завадский – Школьникам перевести дух и пообжиматься надо. Там вообще зоны для танцпола будут?

– Будут – уверенно произнес Клаймич.

– Медляков будет два – согласился я с Завадским – «I Just Called To Say I Love You» и «Still Loving You».

– Но этого мало! – возразил Коля.

– Точно! Именно поэтому нам нужны еще танцевальные песни. Новые. И их есть у меня! Целых три штуки.

– О нет… – застонали музыканты – Только не за две недели перед отъездом.

– Мы не успеем! – Роберт умоляюще посмотрел на Клаймича

– «Врагу не сдается наш гордый Варяг» – со смехом пропел я, пытаясь воодушевить сотрудников – Успеем. Там очень простая музыка, я вам ее после собрания изображу. Слова тоже незатейливые.

– Опять петь I love you, I miss you – поморщилась Альдона.

– Это наша судьба. Японцы пока английский знают плохо, поэтому для зрителей чем проще слова, чем примитивнее, тем лучше. Потому что их запоминать легче. Вот подумай сама, что легче промурлыкать: «стил лавинг ю-ю-ю», или «чери, чери леди»? А песни с глубоким смыслом, сложной музыкой и умными словами я напишу для гастролей по США и Европе. Сейчас мы их просто не осилим – развел руками я.

Слова у «новых» песен, действительно, были тупые, причем еще и совсем не «советские». Вплоть до сексуального подтекста. Пришлось переделывать. Выбрал я три самые забойные танцевальные песни.

Во-первых, Bad Boys Blue «Pretty Young Girl». Отличная, энергичная музыка, школьникам понравится. Пока я у Веверса разглядывал клип Bad Boys на Ютьюбе, мне пришла в голову смешная на первый взгляд идея – почему бы на место Веры не взять негритянку? Или мулатку. С такими же прикольными косичками-дрэдами как у солиста Тревора Тэйлора. Нам гастролировать по Штатам, вон в Бразилию приглашение пришло на днях – покажем разнообразие этнического состава. Негры на концерты валом повалят.

Во-вторых, Patty Ryan «You´re My Love». Тоже бодрый музон – танцевать самое оно. И ребятам Завадского выучить легко – все играется буквально на трех-четырех аккордах.

Наконец, Erasure «Love to Hate You». Мне там понравилось совместное скандирование ОУОУО в самом начале песни. Можно будет задействовать голоса не только «звездочек», но и музыкантов. Да, и прикольный клип с «дурдомом» в музыкальной студии можно было бы потом повторить. Не для Союза, конечно, но для МТВ – самое оно.

Запасным вариантом у меня шло Ace of Base – Beautiful Life. Эту песню я приберег для гастролей в Штатах. Американцам тоже придется бросить «бросить кость». Конкуренция среди поп-групп огромная, постоянно надо выдавать хиты и быть на вершине чартов. Тогда и на концертах аншлаги и продюсеры любят.

* * *

После собрания и репетиции мы чествовали Ладу… первой советской пиццей! Называлась она так же как и вчерашний торт – «Олимпийская» – и была сделана, как положено из теста, сыра, томатной основы и кусочков колбасы салями. Которые в свою очередь были выложены в олимпийские кольца. Пицца была не совсем советская. Сделали ее два итальянца – Роберто и Карлос, которые увидели по ТВ репортаж о реформах в СССР и приехали к нам на специальном автофургоне. В котором можно было готовить пиццу. И что удивительно – их пустили! Видимо работал эффект нашей дружбы с Италией, визит Кальви в Москву, после которого Косыгин закупил несколько линий по производству пицц. Но они еще не были, видимо, смонтированы.

И вот Роберто с Карлосом колесили по столице, собирали огромные очереди. Как они договорились по налогам, с санэпидстанцией, где брали ингредиенты – я не знаю. Но какое-то разрешение у них было. Наверно, что-нибудь в рамках какого-нибудь ново объявленного фуд-фестиваля.

Для большей части коллектива – пицца, разумеется, не была экзотикой. В Риме мы ели настоящую, аутентичную. На тонком тесте, из дровяной печи, все как положено. В автофургоне такую не сделаешь. Но поностальгировать было приятно. И питательно. Хотя и не очень полезно для фигуры. О чем мне тут же сообщили все наши студийные дамы.

– Это к Григорию Давыдовичу – перевел стрелки я – Он заказывал пиццу к нам. За что ему респект и уважение! Этих Роберто с Карлосом на Селезневской еще долго вспоминать будут!

Я выглянул наружу. Возле фургона итальянцев, раскрашенного в красные тона и огромной надписью PIZZA, стояла целая толпа народу. Студийным охранникам и милицейскому патрулю, что теперь всегда дежурил возле нашего входа, даже пришлось наводить порядок. Очередь двигалась, но очень медленно. Ну сколько там у них может быть заготовок под пиццу? Сто? Двести? Вряд ли больше. Выложил сверху салями, ветчиной или шампиньонами, засунул в электропечь, пять минут и вот продукт готов. Плати пять рублей. Цены, конечно, кусаются.

– Не по-человечески отмечаем – Леха доразлил седьмую по счету бутылку шампанского, что на наш большой коллектив было совсем еще детской дозой – Надо бы в ресторан.

– Леш, у нас аврал – пожал плечами я – Готовьтесь еще клип по «Japanese Girls» снимать срочно. До отлета должны успеть – кровь из носа.

«Звездочки», прямо как музыканты днем, дружно застонали.

– Может в Прагу? – гнул свое Леха. На него влюбленными взглядами одновременно смотрели Света и Львова. Неужели они не замечают соперницу? С другой стороны влюбленная женщина часто «слепа».

– Отметим как следует после Японии – попытался съехать с темы я – Сразу после возвращения. Обещаю зеркальный зал в Праге. Соберем всю Москву…

– Так уже-е всю Москву – усмехнулась Альдона – Все в отпусках будут или на гастролях в Сочи, Ялте…

– Виктор, Алексей и Альдона правы – осторожно заметил Клаймич – У меня знакомый метрдотель в ресторане Дома Кино. Я сейчас позвоню и нам все устроят по высшему разряду. Ну что?

На меня уставились десятки умоляющих глаз. Устал коллектив. Надо дать роздыху.

– А ладно! Поехали!

– Урааа – по студии понесся вихрь людей, которые побежали готовиться к празднику

* * *

В ресторане Дома Кино было шумно. Несколько компаний что-то уже праздновали. На сцене играли пузочесы. И они играли нас! Когда вошли – заканчивали «Трава у дома». Стали усаживаться за большой общий стол – продолжили песней… «Перемен». Я аж рот открыл от удивления. Но откуда?? Цой вряд ли бы стал отдавать песню на сторону. С другой стороны на квартирнике было полно народу, в том числе и музыкантов. Могли слизать ноты. Слова тоже.

Солист грамотно подвел к песне. Даже толкнул речь о борьбе за права негров в США. И про «пылающий город» Нью-Йорк сказал. Все по моей «методичке», не подкопаешься. Народ в зале ответил свистом и аплодисментами. Публика тут собралась творческая, а значит, свободолюбивая. Все всё понимали и каждый держал «фигу в кармане». А то и две. Какие уж тут «негры»…

– Витя, это, правда, твоя песня? – удивились кое-кто из наших, кто не был ни на квартирнике, ни в Ялте как Альдона – А почему мы ничего не знаем?

– Ему за нее от Суслова прилетело – пояснил всезнающий Клаймич – Вот и не распространялись.

– Да, я написал. Для одного талантливого парня из Ленинграда. Цоя. Но смотрю уже пошло в массы.

– Интересно, платят ли они отчисления за нее – хмыкнул Григорий Давыдович – Я узнаю у директора ресторана.

– Я же не регистрировал ее в ВААПе. С чего бы им платить?

– А кого они тогда вписали в рапортичку?

Я присмотрелся к солисту. Курчавый лохматый парень. Незнакомый. Худой. Держится независимо. Одеты музыканты ВИА были в модную потертую джинсу. Пожал плечами. Невозможно все контролировать. Пусть играют. Тем более посетителям нравится. Некоторые даже подпевают. Перемен они хотят… Ну, ну…

Мы сделали богатый заказ услужливым официантам и начали поздравлять именинницу. Нам никто не мешал и, похоже, даже не заметил. В зале было темновато – освещалась хорошо лишь сцена – многие курили и клубы дыма поднимались к потолку. Веселье потекло своим чередом, пузочесы перешли к западной танцевальной музыке, коллектив активно принялся плясать и произносить тосты. Тамадой работал Клаймич. При этом он еще успевал и меня шепотом просвещать:

– Суслов страшный человек. Сколько он судеб сломал… Берегись его, Виктор.

– Да я как бы уже почувствовал на собственной шкуре. Одно это персональное дело сколько нервов стоило.

– Персональное дело это тьфу, ерунда – резал отсидевший в СИЗО директор – У меня есть друг. Режиссер Марк Донской. Ты его вряд ли знаешь. Но в 65-м году он был очень известен. Ему поручили снять фильм про Ленина. А заодно еще один фильм. Документальный. О съемках фильма про Ленина. Документалисты писали все: как режиссер репетирует с актерами, как монтирует материал и так далее. Когда фильм был снят, его назвали «Здравствуйте, Марк Семенович!» и показали по Центральному телевидению. Премьера была приурочена к юбилею. Донскому в марте 66-го года исполнилось 55 лет.