Текст книги "Сияние Красной Звезды (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

* * *

– Слышал новый анекдот? – на обратном пути в гримерку Леха ткнул меня локтем в бок – Про еврейскую эмиграцию, что разрешил Романов.

– Нет – я мысленно прогонял слова новой песни. Облажаться нельзя, в слушателях и зрителях сам президент США.

– В Москву приезжает иностранная делегация – «мамонт» оживился – Ей надо показать, как все у нас хорошо. Дали объявление, что в продмаге будут продавать черную икру по 50 коп килограмм. Ну, с утра набежала дикая очередь, несмотря на мороз.

Но икры то никакой нет, надо что-то делать. Вышел секретарь райкома в окружении милиции, объявляет: «Евреи выходят из очереди и уходят» Ну, евреи ушли. Очередь стоит. Через час секретарь райкома объявляет: «Иногородние – на выход»; еще через час – «Беспартийным не продаем» и так далее. Наконец к 11 часам вечера у магазина остался один человек – ветеран войны, член партии, инвалид, ударник производства, из рабочих, русский, прописан на Тверской, не разведен, не был, не состоял, не привлекался, фамилия Иванов.

Что делать? Секретарь райкома заводит его внутрь и говорит: «Вы как коммунист должны понять – никакой икры нет и не было, это наш долг в борьбе с мировым империализмом был говорить, что икра есть, вы должны нас поддержать. Вопросы есть?» Иванов подумал и говорит: «Есть только один вопрос, товарищ секретарь. Я все понимаю, на все готов, я всегда за, я конечно только еще больше люблю партию и Родину. Но – почему евреев отпустили первыми?»

Я так заржал, что из своих гримерок повыглядывали все три «звездочки». В дальнем конце коридора появился Вячеслав с охранниками.

– Все нормально?

Я лишь махнул рукой. Евреев и правда, отпустили первыми. Но как показала история, бегство представителей этого древнего народа и в дальнейшем крушение железного занавеса никак особо не сказались на демографии страны. А вот ужасные 90-е с разгулом бандитизма, войнами…

– Мистер Селезнефф! – нас у гримерки перехватывает пожилой австриец в костюме с бабочкой. Конферансье.

– Пора на сцену.

* * *

– Роберт, давай! – я киваю барабанщику и выхожу к микрофону. Сзади встают «звездочки». Первая песня – они на «бэк-вокале». Стильные, длинноногие, в серебристых «струящихся» платьях. Публика в зале начинает собираться возле сцены. Американцев узнать легко – на костюмах черные повязки. Наши с бокалами в руках кучкуются справа, в центре – австрийцы. Роберт начинает отбивать ритм на барабанах, Коля Завадский берет первый, самый пронзительный аккорд знаменитой песни Криса Ри «Дорога в ад». Мы ее весь последний месяц репетировали. Да так, что музыканты просто с ног валились. Палец Коли, вдетый в специальный металлический напальчник, едет по грифу гитары, выдавая неповторимое звучание.

Я обеими руками обхватываю микрофон в стойке и хриплым голосом начинаю:

 
We'll I'm standing by a river but the water doesn't flow
It boils with every poison you can think of.
 

Движение в зале усиливается, у сцены скапливается еще больше народу. Я вижу слева, группу мужчин в смокингах. В центре стоит президент США Картер. Сутулый, седоватый, с ярко отбеленными зубами. Он внимательно смотрит на меня, даже не обращая внимание на «звездочек». Оно и понятно. Рядом – первая леди. Худая, пышноволосая женщина в строгом брючном костюме. Розалин Картер. На рукаве тоже черная повязка.

Я добавляю эмоций в голос:

 
And common sense is ringing out the bell
This ain't no technological breakdown
Oh no, this is the road to hell
 

На словах «дорога в ад» ко мне присоединяются «звездочки» и музыканты. Даже у Роберта есть микрофон возле барабанной стойки. Песня – экологическая. Об отравленной воде, мусоре, технологической катастрофе. Вижу по глазам – американцам «заходит». Совсем недавно, в марте, случилась авария на АЭС Три-Майл-Айленд. Слова Криса Ри я прилично переделал, сделав больший акцент на всяких экологических ужасах. Если бы разрешили австрийцы – пустил бы эти ужасы кадрами на заднике сцены. Но увы, таких вольностей, нам не разрешили.

Я еще больше усиливаю грусть в голосе. Девочки тоже «добавляют»:

 
This ain't no upwardly mobile freeway
Oh no, this is the road
Said this is the road
This is the road to hell!
 

Мы несколько раз исполняем припев, на первый план выходит Завадский и выдает такое гитарное соло, что я вижу у некоторых зрителей отпавшие челюсти. Музыка постепенно стихает, воцаряется полная тишина. Которая тут же взрывается оглушительными аплодисментами. Хлопают нам и президент с первой леди, и Романов с окружением. Австрийцы так и вовсе чуть ли не на сцену готовы лезть.

– Спасибо! – по-английски благодарю публику, кланяюсь – Сегодняшний вечер продолжит песня…

Спустя полчаса мы, наконец, заканчиваем. Успех оглушительный, нам долго аплодируют, заставляя раз за разом выходить на сцену и кланяться. Романов лично подводит меня к Картеру. Жму руку президенту, целую пальчики его первой леди. Розалин мило краснеет.

– Какой галантный джентльмен! – миссис Картер с интересом разглядывает звезды на майке.

– И песня, та первая – замечательная! – Джимми качает в удивлении головой – Я совсем недавно был на Три-Майл-Айленд и подумал, что нам как раз нужно менять ситуацию с экологией. Господин Романов, у вас с этим в стране как?

Генеральный, выслушав скороговорку переводчика, кивает:

– Тоже озабочены ситуацией. Промышленность развивается, эксперты говорят, что экологическая ситуация будет ухудшаться.

– И тут сразу такой быстрый отклик – Картер хлопает меня по плечу – И от кого? От молодежи!

– Советской молодежи! – тонко улыбается Романов – У нас говорят – передового класса строителей коммунизма.

– Мнда… – глаза Картера опускаются на мои звезды – Коммунизм мы с вами еще, господин Романов, обсудим. Меня беспокоит активизация Коммунистической партии США. Сколько вы платите им? Два с половинной миллиона долларов в год?

– Очередная ложь и инсинуации – лицо Романова становится хмурым – Это вам рассказал Моррис Чайлдс? Мы знаем, что он агент ФБР.

– И как же вы допустили, чтобы агент ФБР – усмехается в ответ Картер – Был столько лет секретарем ЦК КП США?

– Господа, господа – в разговор вмешивается Розалин Картер – Стоит ли так вот сразу ссориться? Тем более после такого замечательного концерта! Виктор, я могу попросить запись вашей новой песни? Очень хочется послушать ее еще раз.

– Разумеется – я смотрю прямо в глаза первой леди и вижу как расширяются ее зрачки – Могу ли я передать кассету лично? Например, завтра вечером.

Перевожу вопросительный взгляд на мужа. Тот вымученно улыбается. У президентской четы не все гладко. Уже ясно, что Картер быстро теряет очки у избирателей и проиграет будущие выборы. Розалин – весьма доминантная и амбициозная первая леди. Часто присутствует на совещаниях администрации, жестко руководит мужем-подкаблучником. Сейчас она в депрессии. Атомная авария, крушение самолета, крайне низкие цифры рейтинга. А тут еще «комми» активизировались. Плюс Бжезинского убили… Все валится из рук.

– Только если Розалин после этой встрече не запросится к вам в Москву… на концерт – Картер пытается отшутиться. Все вокруг фальшиво улыбаются.

– В Москву прилетать не обязательно. Я с группой скоро приеду на гастроли в Штаты – смотрю на Романова – Григорий Васильевич нас отпускает, но с тяжелым сердцем.

Генеральный хмуро кивает.

– Опасаетесь… инцидентов? – чета Картеров тоже переводит взгляд на Генсека.

– В прошлый свой визит, Виктор попал прямо в разгар расовых беспорядков в Нью-Йорке – жестко произносит Романов. Повисает неловкое молчание.

Если учитывать, что я эти беспорядки и устроил… Впрочем, не будем о прошлом. И плохом. Надо думать о будущем. И хорошем!

– Но сейчас, господин Генеральный Секретарь – официальным тоном начинает Картер – Я хочу заверить вас и ваше правительство, что ситуация с негритянским населением находится под нашим полным контролем.

Этот контроль выстрелами в голову осуществляет национальная гвардия. И полиция. Знаем, проходили…

– В стране полностью безопасно. И мы были бы рады видеть группу Красные звезды не только на гастролях, но и в Белом Доме.

Обстановка слегка разряжается, политики начинают улыбаться. Появляются официанты с подносами. Пузырится шампанское, народ чокается бокалами.

– И конечно, мы с удовольствием примем Виктора завтра в нашем посольстве – Розалин берет мужа под руку – После переговоров – устраиваем скромный прием для наших австрийских друзей. В благодарность за гостеприимство.

К нашей группе подходит австрийский канцлер. Пожилой, одышливый мужчина в очках. Все начинают повторно здороваться, жать руки. Я исполнив положенные ритуалы, тихонько сваливаю. Моя работа на сегодня закончена.

Глава 2

Корпоративная пьянка – дело святое. Сплачивает коллектив, помогает снять стресс. А если пьянка превращается в дегустацию, то…

– Ммм… как же вкусно! – я допил вино и подвинул бокал к Альдоне. Сегодня именно она солировала и разливала. Вся группа собралась в ее гримерке и угощалась «ледяным» вином под названием Gruner Veliline, купленным нашей «ледяной королевой».

– И когда только успела? – поинтересовался я, подхватывая с тарелки кусочек необычного оранжевого сыра со странным запахом.

– Витя, ты забыл, что мы живем в пятизвездочном отеле – Альдона достала сразу две небольшие узкие бутылки вина и передала их Лехе. Мамонт легко вынул пробки штопором и уже сам аккуратно разлил по бокалам. К емкостям с алкоголем тут же потянулись руки «звездочек» и музыкантов – Дала консьержу деньги и он все решил.

– Сладкая ошибка природы – вздохнула Лада – Отец рассказывал. Когда вернулся из командировки в Австрии.

– Что рассказывал? – поинтересовалась Вера.

– В Германии летом 1794-го года было очень холодно. И виноделы Франконии оказались вынуждены делать вино из тех ягод, которые с трудом удалось собрать. Вино этого года урожая оказалось с невероятно высоким содержанием сахара и обладало роскошным букетом.

– Это уже не виноград, а изюм получается – резюмировал Коля Завадский.

– Точно! – Лада отпила из бокала, все последовали ее примеру – Папа был в Австрии и говорил, что секрет производства айсвайна – в обработке замороженных ягод при температуре примерно -7°. Виноград доставляют на винодельню в замороженном виде, где ягоды помещаются в дробилку, а затем в виноградный пресс.

– Сколько же тут крепость? – Леха взял бутылку и начал рассматривать этикетку – 10 %!

Признаться, вино мне ударило в голову. Сладкое, крепкое, на голодный желудок…

– А пойдемте гулять по Вене! – «Остапа» несло – «Что-то я устал после Карлсбадского турнира».

Все недоумевающе на меня посмотрели.

– Двенадцать стульев читали? – все кивнули – Вспоминаем шахматный турнир Остапа Бендера в Васюках.

Коллеги заулыбались. Леха разлил по новой.

– Да не отпустят нас – вздохнул Роберт – Только организованной группой, да в сопровождении… Марков прицепится.

– Ну и пойдем группой – возразил я – Возьмем Вячеслава с охранниками.

– А если ты сегодня потребуешься Романову? Или Пельше? – похоже, что на Альдону вино совсем не подействовало.

– Понадоблюсь – найдут – я тяжело вздыхаю – Но расслабится надо. Посмотреть ночную Вену…

– Найти себе еще одну невесту – подхватывает ехидно Альдона.

Группа смеется. Кое-кто даже вытирает слезы. Мои «итальянские» приключения стали притчей во языцех.

– Обещаю! Никаких невест.

Все смотрят на Веру. Девушка отворачивается, залпом допивает вино. Мнда… Нехорошо получилось. И так обстановка в коллективе не фонтан, а тут еще эти подначки…

* * *

Eine Bäckerei. «Пекарня». Так назывался самый популярный столичный ночной клуб, который нам посоветовал австрийский конферансье. Из дворца Хофбург, прихватив Маркова и охрану, мы отправились на нескольких такси в район Мариахильф. Ночная жизнь в Вене уже бурлила, дороги и тротуары были забиты машинами и туристами. Через полчаса, наши желтые такси с трудом припарковались возле розового, 4-х этажного здания, на фасаде которого светилась огромная вывеска с названием клуба и… двумя булками. Больше похожих на женские ягодицы. Возле дома змеилась гигантская очередь, которая упиралась в распахнутые ворота. Были там и «вратари». Шестеро секьюрити в черных костюмах.

– Виктор, мне это все уже не нравится – мрачно произнес Марков, глядя на вывеску с «булками» – Как бы не случилось скандала.

– Григорий Васильевич разрешил – напомнил я, натягивая бейсболку на самый нос.

– Да, концерт вы отыграли хорошо. Имеете право отдохнуть – кивнул чиновник – Но это же порнография!

Девушки в очереди и правда отличались каким-то особым отсутствием одежды. Из под некоторых юбок можно было увидеть подвязки чулок.

– Рэд Старс! – взвизгнул какой-то подросток рядом со мной. Зря я пытался спрятаться под бейсболкой. Наших «звездочек» не узнать было нельзя. Вся очередь разом подалась к нам. Но Вячеслав с охранниками сработали четко. Вокруг собралась коробочка из секъюрити. Во главе стал высоченный Леха, который своим мощным торсом просто протаранил нам дорогу к воротам клуба.

– Ох – позади меня тяжело вздохнул Марков – Что-то будет! Я чувствую! Еще не поздно вернуться.

– Поздно! – я пожал чью-то руку, протянувшуюся ко мне сквозь «коробочку». Вокруг раздавались крики и свист.

Охранники клуба нас узнали и сразу, без вопросов, пропустили внутрь. И тут же рядом нарисовался прилизанный «хлыщ» в смокинге. Распорядитель клуба.

– Лукас – представился «хлыщ», пытаясь поцеловать руки «звездочкам» – Рад встретить столь знаменитых гостей в нашем клубе. Прошу наверх.

Английский Лукаса был неплох, хотя и чувствовался непонятный акцент.

Мы вышли на широкую лестницу, где курило несколько шикарно одетых мужчин и женщин. Они с интересом на нас посмотрели, начали тихо переговариваться. Тоже узнали.

– Внизу у нас кафе, на втором и третьем этаже две сцены с танцевальной музыкой. Четвёртый, последний этаж – только для самых элитных гостей. Туда можно попасть по специальному приглашению. Но для вас, конечно, все двери открыты.

– Давай на самый верх – также по-английски произнес я, разглядывая откровенные репродукции на стенах. Похоже, что владелец клуба очень любил японскую эротическую живопись средних веков. Даже трудно представить, сколько он отдал за эту коллекцию.

Мы поднялись на 4-й этаж. Здесь звучала приглушенная музыка и царил интимный полумрак. Вместо мебели на полу лежали мягкие пуфы и ковры, двое мужчин – рыжеватый мужчина в джинсах и пиджаке и его пожилой усатый визави – расслаблено курили кальян.

И тут меня резко дернули за руку.

– Ты только посмотри на это! – прошипел на ухо Марков.

Официантки ходили топлесс. Проще говоря, без верха! Только кружевные трусики, черные чулки с поясом и туфли на высоких каблуках.

– Мы сейчас же уходим! – твердо произнес Марков, хватая меня под локоть. «Звездочки» синхронно кивнули. Музыканты и охранники из 9-ки проводили официанток разочарованными минами на лице.

– Мужики в Москве спросят – Завадский умоляюще посмотрел на Маркова – А рассказать почти нечего.

Но тот был неумолим.

– Уходим. Сейчас же.

Я с тяжелым вздохом начал разворачиваться и тут же застыл на месте. В углу сидела смешанная компания. Трое мужчин и две женщины. Дамы были обряжены в вечерние платья с открытыми спинами. Мужики в смокингах. Один из них мне показался странно знакомым. Высокий шатен в крокодиловых туфлях. Голову пронзила вспышка. Москва, Арагви, драка…

– Сука! – я вырвал локоть у Маркова – Это же Саттер. Убью!!

Вячеслав успел меня перехватить у самых пуфиков, где сидела компания. Охранник схватил за правое плечо и сразу же в левое вцепился Леха.

– Ты что творишь!

– Витя, только без международных скандалов.

– Отпустите!

Иностранцы начали на нас оборачиваться. В глазах Саттера я увидел узнавание. Он начал привставать и я представил как на этом движении, я бью навстречу. Двойкой. В челюсть. Она громко хрустит. Но все это, конечно, осталось только в моих мечтах. Вячеслав с «мамонтом» крепко меня держали, сзади уже толпились музыканты с испуганными Марковым и Лукасом.

– Что происходит? – распорядитель просочился между нами – Какие-то проблемы?

– А… Совьетские товарьищи – Саттер специально исковеркал русский язык, нагло улыбаясь мне в лицо.

– Пойдем, выйдем, поговорим «товарьищ» – я плюнул под ноги журналисту – Или ссышь? Врать в газете не боишься. А ответить за ложь?

– Ссышь? – Саттер явно не понял идиомы.

– Виктор, сейчас же прекрати! – Марков встал рядом с растерянным Лукасом – Господа, мы уходим.

У чиновника был очень чистый английский. Компания, в которой пришел Саттер тут же расслабилась, мужчины сели обратно на пуфики.

– Почему же – Саттер тоже перешел на английский – Я готов поговорить. Только без бокса. Наедине.

Все посмотрели на меня, Марков кивнул на выход.

– Мы уходим.

– Хорошо, пусть будет без бокса – я скинул с себя руки Вячеслава и Лехи, распахнул одну из портьер у стены. Там находилась небольшая пустая вип-комната с прозрачным обеденным столом и стульями.

– Товарищи – я обернулся к сотрудникам группы – Подождите меня десять минут. Закажите пока прохладительные напитки, я быстро переговорю с этим… – мне захотелось матерно выругаться – …американским журналистом. Обещаю – теперь я смотрел в глаза Вячеслава – Все будет вежливо и без рукоприкладства.

Безопасник с сомнением покачал головой, оглядел комнату, Саттера, но все-таки сделал шаг назад.

Мы с журналистом зашли в вип-комнату, расселись друг напротив друга. Помолчали. Саттер достал сигареты, закурил. Поискал взглядом пепельницу, не нашел. Скинул пепел на пол.

– Извини, что так получилось – это было указание начальства – в голосе журналиста я услышал сочувствие ко мне. И это было удивительно. Я вопросительно изогнул бровь.

– Не того начальства – передо мной на стол легла визитка. На ней было другое имя и другая должность. Центральное разведывательное управление, старший агент Дейв Мачковски. Белый орел парил над 16-ти конечной звездой. Я с трудом сглотнул. Вот как все повернулось.

– Виктор, ты умный парень – я уже где-то слышал эту фразу недавно – И понимаешь, что часто разведывательные службы работают под посольским или журналистским прикрытием. КГБ работает у нас точно также.

– И? – я все еще находился в прострации. На меня охотится ЦРУ??

– Вокруг тебя стало очень много странностей. Этот внезапный взлет в высшие эшелоны кремлевской власти, необычные песни, музыка… Наши аналитики голову сломали, что ты за феномен. Как у вас говорят? Фрукт?

Я автоматически кивнул.

– Для вундеркинда в тебе слишком поздно проснулись таланты, для проекта КГБ… – Саттер усмехнулся – Ну в это я не верю. Но с ответными статьями вы придумали здорово. 42-х летний майор КГБ с двумя женами?

«Журналист» задорно засмеялся.

– Вы не боитесь, что я сейчас крикну охрану – я кивнул на портьеру.

– Не боюсь – Саттер или… Мачковски, я уже запутался, отрицательно покачал головой – Ты любопытен и мне это, кстати, импонирует.

– Так импонирует, что вы скомпрометировали мою итальянскую невесту? – я нахмурился, пытаясь себя вернуть в то гневное состояние, в котором был в начале. Почему то не получилось. Именно так вербуют профессионалы? С искренней улыбкой?

– Я просто собирал про тебя информацию – пожал плечами «Саттер» – Решение о сливе принимал лично директор ЦРУ, меня даже не известили, что под моим именем выйдет статья.

– И тут вы оказались тоже совершенно случайно? – я хмыкнул, разгоняя ладонью сигаретный дым. Опять пропахну табаком насквозь.

– Нет, тут я оказался очень не случайно – лицо црушника стало серьезным – Мы подстроили эту встречу. Австрийский конферансье, Лукас работают на нас.

Ого! Вот это система…

– Все ради меня одного?

– Точно.

– Пришла пора «выбрать свободу»?

– Виктор – в голосе «Саттера» появилась страсть – Ну ты сам подумай, где тебе будет лучше. У нас или в СССР. Советы за тридцать с лишним лет в культурном плане не смогли произвести ничего стоящего. Ни одной популярной музыкальной группы, востребованной в мире, я уже не говорю о модных вещах, электронике…

– Жизнь не сводится к железкам и шмоткам.

ЦРУшник иронично посмотрел на мою майку, пиджак и джинсы.

– Издержки профессии – я покачал головой – А советский балет, театр, литература?

– Набоков, Солженицын, «философский пароход»… мне продолжить список? Уехали или высланы.

– Ну вы еще сбежавшего Шаляпина вспомните – хмыкнул я – Ну и что написал у вас Набоков? Порнографическую «Лолиту»? Да и когда был это «философский пароход»? Только-только гражданская война закончилась. Именитые перебежчики были, согласен. И, наверняка, будут еще. Но мне-то ради чего им становиться?

– Пойми! – «Саттер» некультурно затушил сигарету об стол – На Западе ты достигнешь в разы большего. Твой талант раскроется так, что весь мир ахнет. В СССР тебе не дадут работать. Одно персональное дело, другое… Эти ваши «марковы» и «сусловы» так и будут держать за руку, бить в спину…. А у нас – полная свобода! Делай что хочешь, твори… Плюс полная поддержка с нашей стороны.

А црушник то подготовился. Мягко стелет.

– Я даже не буду тебе предлагать деньги. Мы знаем, что ты уже богат. А станешь еще богаче. Деньги – это лишь показатель уровня жизни. На Западе он объективно выше. А у тебя он будет в разы выше, чем мог бы быть в Союзе. И разумеется, мы с радостью поможем переехать твоей маме и деду.

Ага, вот дедушка мне голову то и оторвет.

– Вам же нужен не я – смотрю прямо в глаза «црушнику» – Вам же надо дать еще один «залп» по моей стране. В информационной войне. Как же, лидер группы Красные Звезды, Виктор Селезнев сбежал на Запад. Это сильный удар. По молодежи в первую очередь.

– Я сейчас дам согласие. А пленочка то крутится – я кивнул на слегка оттопыренный карман пиджака «Саттера» – Потом ко мне придет в Союзе человечек, может быть это будете даже вы, Дэвид или как там вас – я взглянул на визитку – Дейв. И скажет, что побег нужно отработать. «Ты же бываешь в Кремле, являешься советником Романова… Поделись с нами информацией». Если я буду брыкаться, то даст послушать пленочку.

«Саттер» возмущенно вскинул руки, но я не дал себя прервать:

– Я ваши гнилые заходы вижу на милю вперед – я наклонился ближе – Рвать буду, зубами. Слышишь? Зубами. Ничего у вас не выйдет. Променять Родину на вашу фальшивую американскую мечту? На эту дешевку?!? Запомни, Манчковски, мы вас похороним. Как говорил Хрущев, возьмем заступ побольше и могилку вам выкопаем поглубже. А знаешь, почему похороним?

– Почему?

– Нет у вас за душой ничего. Ваша золотая мечта – медяшка блестящая. Жрать в три горла, грабить всех вокруг, да срать в золотой унитаз. Только так работает ваша «свобода». Общество потребления – это тупик человечества. И вы хотите пустить наш поезд в этот тупик?

– Он уже там – пожал плечами американец – Ваша молодежь слушает нашу – црушник хмыкнул – «бездуховную» музыку – бегает за нашими джинсами и хочет жить по нашим стандартам. Ваши старики-ортодоксы вымрут как мамонты и нам даже делать ничего не придется. Союз – колосс на глиняных ногах.

– Пусть колосс. Пусть он даже рухнет – но люди запомнят мечту. Настоящую мечту. И за нами придут другие. И они все-равно построят лучшее, более справедливое общество.

Я взял визитку со стола, молча вышел из комнаты. Перевел дух. Вытер пот со лба.

– Ну как там? – ко мне подошел напряженный Вячеслав – Вербовал?

– Ты знал? – я удивленно покачал головой.

– Был сигнал – Вячеслав забрал у меня из рук визитку – Надо же… У ЦРУшников есть визитки для вербовки.

– Ага и телефон колл-центра для перебежчиков.

– Колл-центра?

– Не бери в голову, устал. Ерунда всякая в голову лезет. Пошли к нашим.

* * *

Нашим было хорошо! На низком столе стояло шампанское, вино, тарелки с деликатесами. Вокруг стола суетились официанты и Лукас. Девчонки задорно смеялись, музыканты чокались бокалами и ели черную икру. И это все прохладительные напитки?! Десять минут меня не было. Боже, верни мне Клаймича. Сейчас. Сию же минуту!

Внезапно я понял, что за нашим столиком сидят еще двое незнакомцев – та самая пара мужчин, что курили кальян, когда мы пришли в клуб.

– Трамп. Фред Трамп – усатый с залысинами мужчина в тройке привстал, пожал мне руку – Очень рад познакомиться. А это мой сын Дональд.

Рыжий нагло кивнул и тут же вернулся к разговору с Верой. Его рука уже лежала на колене девушки и не похоже, что та была против. Трамп, Трамп… шестеренки моего мозга с хрустом провернулись и я вспомнил, что этот рыжий ухарь пытался баллотироваться ни много не мало аж на пост президента США. В 2000-м году. Разумные американцы, конечно, не могли выбрать этого клоуна на важнейшую мировую должность. Но каков наглец! Не успел познакомиться, уже лапает Веру. Я скрипнул зубами. Эх, Марков рядом. Да и Леха с Вячеславом не дадут мне пересчитать зубы Дональда.

– Мы американские девелоперы – Фред сделал страшные глаза сыну и тот убрал руку с коленки – Прилетели в составе делегации Картера. Нам обещали устроить разговор с мистером Романовым.

– Вообще-то это политические переговоры, не торговые – я просто упал на свободный пуфик. День адский. Два раза надо было дать в морду и два раза я себя сдерживал просто чудом.

– Политика – это тоже бизнес – пожал плечами Фред – Я слышал, что в Москве и Ленинграде Советы собираются начать высотные стройки. Наша компания хочет поучаствовать в тендерах. Мистер Картер обещал замолвить словечко.

Высотное строительство в Ленинграде? В городе-музее?? Похоже, девелоперов кто-то банально «развел». Может быть даже на деньги.

– Сам Картер замолвит?? – я скептически усмехнулся.

– Ну, допустим, его помощник – поморщился Фред.

– Эй, парень – на меня обратил внимание раскрасневшийся от спиртного Дональд. Рядом с ним уже стоял третий пустой бокал из под виски – У тебя классные песни. Сколько стоит твой концерт? Споешь нам в Нью-Йорке?

– Дональд! – отец еще раз попытался одернуть это хамло.

Я переглянулся с Лехой. «Мамонт» показал мне как берет за шкирку клоуна и выкидывает его в окно. Я отрицательно покачал головой.

– Частный концерт? А что, это тема.

Ко мне в удивлении обернулись все. И «звездочки» и «музыканты». Даже Вера перестала глупо хихикать и сделала круглые глаза.

– Дональд, я тут дачу купил недавно. Мне штукатуры нужны. И маляры.

– И? – Рыжий явно «не догонял».

– Ты бы подошел.

Народ засмеялся. Те, кто понимал по-английски переводил тем, кто понимал не очень. Смех усилился.

– Виктор, прекрати! – Альдона пихнула меня в бок.

Тут до Дональда наконец, дошло и он покачнувшись встал. Сжал кулаки. Лицо красное, аж прикуривать можно. Позади него уже маячила наша охрана. Фред тоже встал.

– Я прошу прощения за поведение сына, он выпил лишнего – Трамп протянул мне руку – Мы постараемся загладить вину.

Я тяжело вздохнул, пожал руку. Фреду, но не Дональду. Да тот и сам не горел желанием. Лишь сказал что-то на ушко Веры и не прощаясь ушел из зала. Вслед за ним ушел и отец.

– Так? Что мы тут пьем?

16 июня 1979 года, суббота

Вена, Австрия

– Вить, вставай! – в голову мне прилетела подушка. Я ее схватил и попытался накрыться с головой. Башка болела и трещала, похоже, вчера я перебрал лишнего.

– Сейчас оболью водой – голос Лехи угрожающе прозвучал над ухом – Я обещал!

– Кому? – простонал я – И что?

Неужели на мою голову еще одна Альдона??

С трудом продрал глаза. Солнце над Веной только-только вставало. На часах было 7 утра.

– Ты изверг!

– Киселеву! – безапелляционно заявил «Мамонт» – Обещал ему тренировать тебя, собирайся на пробежку.

Леха уже был одет в синий тренировочный костюм сборной СССР по боксу. И где только выцыганил форму? Или это Киселев с ним рассчитался за тиранство?

– Все, встаю – я поднялся и покачиваясь отправился в ванную. Умылся, оделся, нацепил на пояс Волкман. В коридоре нас уже ждали охранники также обряженные в красные спортивные куртки. Жарковато им будет. Вчера днем в Вене было плюс двадцать семь. С другой стороны, где еще прятать пистолеты?

Мы спустились вниз и на выходе ко мне бросился какой-то азиат. Низенький, узкоглазый, в черном костюме. Точнее попытался броситься. И тут же попал в заботливые руки Вячеслава.

– Виктор-сан! – заверещал на приличном английском азиат – Я Сабуро. Из компании Сони. Буду вас снимать.

Японец продемонстрировал нам всем фотоаппарат. Неплохую такую зеркалку Никон. После чего был отпущен Вячеславом.

– Черт! – Леха ударил себя по лбу – Забыл про японца. Он вчера еще подходил, но у нас запарка была…

Мнда… Как же не хватает Клаймича, часть вторая. Из Лехи администратор, конечно, так себе.

– Хорошо, Сабуро-сан – я посмотрел на небо. Солнышко то припекает – Можете бежать с нами. Только вам в костюме будет… э… не очень комфортно.

– Никаких проблем! – заверил меня японец, делая первый снимок, как я цепляю на голову наушники Волкмана.

Шесть человек – пятеро советских граждан и один японский – вышли на знаменитую венскую Рингштрассе и затрусили вперед в бодром темпе. По круговому бульвару, который опоясывал весь центр австрийской столицы, бежали не одни мы. Десятки джоггеров и велосипедистов составляли нам компанию только в прямой видимости. Я врубил на плеере Кисс, ту самую «Я был сделан, чтобы любить тебя», которую так опрометчиво советовал Романову, и прибавил ходу. Под бодрую музыку и звон трамваев бег пошел на ура. Охранники у меня тренированные, Леха тоже тот еще атлет, а вот японцу приходилось туго. Он потел, пыхтел, но держался. Еще и фотографировать успевал. Проникнувшись страданиями жителя страны «восходящего солнца», я сбавил темп. И тут же вылезла новая проблема. Меня начали узнавать бегущие австрийцы. Улыбались, махали руками. Те, кто двигался в нашем направлении пристроились в хвост охранникам. Те, кто бежал навстречу, развернулись и… тоже пристроились к нашей «теплой» компашке.

На обратном пути над Рингштрассе раздался громкий стрекот и гул.

Я поднял голову – сверху кружил голубой вертолет. Прямо как из песни мультфильма про крокодила Гену и Чебурашку. Кто-то из наших позади меня тоже быстро сообразил и неплохим баритоном пропел:

 
«Прилетит вдруг волшебник
В голубом вертолёте
И бесплатно покажет кино…»
 

Я засмеялся. Высунувшись из вертолета нас снимал, судя по логотипу на борту – оператор телеканала с незатейливым названием Programm 1 Прямо как в Союзе – 1 и 2 канал.

– Эх! Подпевай – я прибавил шагу и запел другую песенку из знаменитого мультика:

 
«Голубой вагон бежит качаясь вдаль….»
 

Сзади к моему удивлению дружно подхватили:

 
«Скорый поезд набирает ход…
Ах, зачем же этот день кончается,
Пусть бы он тянулся целый год!»…
 

И дальше мы еще более дружно, под удивленным взглядами австрийских бегунов, пропели:

 
«Скатертью, скатертью
Дальний путь стелется,
И упирается прямо в небосклон.
Каждому, каждому
В лучшее верится…
Катится, катится
Голубой вагон».
 

К тому моменту когда мы допели куплеты и припевы про вагон, голубой вертолет уже отвалил, а количество фанатов вокруг разрослось до полусотни. Вот в таком обществе, мы и вернулись обратно в отель.