Текст книги "Вечная душа или смертельная любовь (СИ)"

Автор книги: Алексей Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Это как в кино, как в хорошем фантастическом фильме, только он участвует в действии! Страха нет, лишь чрезвычайное возбуждение и неописуемый восторг.

Андрей поднимается выше, легко проходит сквозь крышу дома и оказывается над улицей. Пожалуй, можно прогуляться по селу.

Он развернулся, сбросил высоту и медленно двинулся в сторону школы вдоль знакомой дороги. Дул холодный осенний ветер. Но Андрей не ощущал холода, сквозь него – Андрея! – стали пролетать грязно-рыжие листья. Все же без тела существовать не привычно!

Прохожих не было. Андрей решил столкнуться со столбом линии электропередач. Возникало чувство, как от легкого электростатического соприкосновения. Но он совершенно спокойно прошел сквозь столб! Новая его сущность страстно желала необычных впечатлений. Черкасов приблизился к школе и с разгона врезался в стену. На короткое время он оказался в толще кирпичей и бетона, но при этом продолжал по инерции двигаться и вскоре вывалился в кабинет физики.

Он умеет проходить сквозь стены! И это не сон. Андрей, изумленный увиденным, еще раз врезался в соседнюю стену и оказался в своем кабинете математики.

Все же есть преимущество в таких перемещениях! Черкасов мог преодолевать любые препятствия и передвигаться гораздо быстрее людей. Он немного освоится и слетает в Москву. Там даже у призрака найдется немало возможностей поразвлечься. А пока для первого раза хватит. Пора возвращаться домой.

Назад в тело Андрей вошел легко. Обычным ударом через солнечное сплетение. Чувство эйфории захватило его. Теперь он умеет летать! Он будет много путешествовать, он узнает мир! Он обучит Аленку и будет брать ее с собой!

Перспектива захватывала! Спать совсем не хотелось. Предстояло проанализировать свое путешествие. Душа Андрея могла перемещаться с любой скоростью, он мог лететь, куда хотел. Он мог думать и видел в полете не хуже, чем человек. Он хорошо ориентировался на местности и не испытывал эмоций. Он наверняка не будет уставать даже во время длительных полетов. Андрей совсем не ощущал время. Долго ли он отсутствовал в теле или, может быть, его выход длился всего несколько секунд. Но время его сейчас не волновало. Важнее было закрепить методику выхода.

Чтобы выйти из тела, нужно полностью освободиться от мыслей и отключить свое сознание. Андрей умел это, он подолгу медитировал и в Москве. Здесь было проще, здесь было тише. Посторонние звуки могли все испортить, вывести из состояния медитации.

Медитируя, он отключал сознание, погружался в подсознание и настраивался на выход из тела, создавая энергетический пучок. Ему казалось, будто открывается дверь и он видит стены некоего прохода вдоль тела, выводящего к макушке. Здесь открывалась другая дверь – и он вылетал наружу. Вернувшись назад, он подлетал к своему спящему телу и попадал в солнечное сплетение. Там был проход, открывалась дверь, через которую душа проникала назад, в тело.

Все было похоже на сон, но это не было сном! Его истинное Я – то есть то,

что все называют душой – находилось в теле, жило в нем, как в доме, и при желании могло покидать свой дом и возвращаться назад.

С той памятной ночи Андрей приступил к регулярным полетам, каждый раз увеличивая расстояние от дома. Он довольно быстро научился ориентироваться в пространстве и легко находил дорогу назад. Его фантазии начали претворяться в жизнь.

Первое время он летал не спеша на небольшие расстояния от дома. Андрей пролетал над полями, лугами, выделывал в воздухе всевозможные пируэты и получал от этого огромнейшее удовольствие. Жаль, что подобного он не испытывал раньше. Это такая безграничная свобода!

Андрею нравилось исследовать все на своем пути. Он соприкасался с разными объектами, но не мог их ощутить. Он видел людей и поначалу боялся к ним подлетать. Но потом любопытство взяло верх, он пытался даже поговорить со встречавшимися на его пути прохожими. Оказалось, что простые люди не понимали Андрея и никак на него не реагировали, просто не замечали душу Черкасова, как бы он ни старался обратить на себя внимание. Он ничего не мог! Пытался прикоснуться к открытым участкам тел людей, они воспринимали эти прикосновения как порыв легкого ветерка или лишь как игру своего собственного воображения.

У Андрея была даже безумная идея подселиться на время в тело к кому-нибудь и посмотреть, что будет, как встретит его хозяин тела. Но он быстро эту идею отверг как непредсказуемую по результату.

Андрей научился путешествовать и стал думать, какую пользу извлечь из этого. Может, обучать других людей таким полетам? Заодно и денег подзаработать. На двор пришли сложные девяностые годы, недавно развалился Советский Союз и зарплаты стали мизерными. Он рассказал о своих планах Аленке. Жена не поддержала идею: в лучшем случае сочтут все за сон, а в худшем отправят в психиатрическую больницу. Даже любимая жена отказалась обучаться искусству полетов! А он не мог продемонстрировать ей свое уменье.

Но Андрей продолжал летать самостоятельно. Полеты вошли в привычку, стали потребностью. Он с детства хотел увидеть море. Но видел его только в телевизоре. И вот, достаточно освоившись в своих перемещениях, Черкасов решился на дальний перелет. Определил направление и полетел со скоростью, превышающей скорость звука. Он перемещался в пространстве, не испытывая никаких затруднений, и в любой момент усилием воли мог ускориться либо замедлить свое движение.

Ночной приморский город встретил Андрея темнотой гор, разрываемой огнями многочисленных домов, бульваром вдоль моря с множеством цветов и пальмами. Великолепная лунная дорожка искрилась на волнах, а Млечный путь просматривался здесь особенно сочно. Завораживающая картина! Через небо море общалось с Космосом, а небо через море – с Землей. Их разделяла лишь тонкая, не видимая во тьме грань горизонта. Море и небо – две огромные стихии, которые дополняли друг друга, заполняя все необъятное пространство.

К вечерней темноте люди и чайки уже вернулись на берег, оставив море отдыхать. Оно принадлежало сейчас лишь одинокому маяку и редким кораблям, своими огоньками дополнявшим великую гармонию лунной дорожки. Все было наполнено покоем и умиротворением.

Андрей медленно двигался вдоль пляжа, наблюдая за прибоем, слушая плеск волн. Он попробовал покувыркаться в волнах, но призраку подобное занятие не принесло приятных ощущений. И все же море наполнило его сущность благодатью, он ощущал присутствие живого, родного, необъятно большого и необъяснимого.

У моря все мы, и люди, и призраки, становимся другими. Его могучий покой и сказочное величие пленяют нас. Можно находиться на берегу и созерцать море сколь угодно долго – это не надоедает.

Андрей завис в величественной красоте. Оказывается, даже призрак может восхищаться. Но постепенно гасла лунная дорожка, море и небо теряли свои краски. Нужно было возвращаться. Он прилетит сюда еще, скорее всего, вместе с женой. Он соблазнит Аленку такой красотой. Когда-нибудь и ей захочется полетать.

Они жили в Больших Полянах уже больше четырех лет. Все было, вроде бы, хорошо. Аленка окончила институт, работала в библиотеке и с удовольствием занималась хозяйством: хорошо готовила, содержала огород, старалась помочь маме. Татьяна Александровна по-прежнему часто болела. Она радовалась за дочь, ей нравился ее зять. Сколько анекдотов сочинили про отношения тещи и зятя. Но это был особый случай. Татьяна Александровна частенько баловала молодых горячими пирогами и считала, что если и есть на свете идеальная пара – то это ее дети: дочка и зять. Близким по духу, со светящимися от счастья глазами супругам все было нипочем, даже тяжелая экономическая ситуация в стране их не сильно расстраивала.

По вечерам Аленка с Андреем говорили обо всем, но больше о жизни и искусстве, а не о политике. Они любили друг друга, но в то же время Аленка не могла понять, почему муж все чаще спит отдельно от нее.

Он уверял, что летает по ночам, а для полетов ему нужна полная тишина, такая, чтобы можно было раствориться в ней. Аленка не очень верила рассказам Андрея. Ей казалось, что муж переживает по поводу отсутствия у них детей. Но Черкасов постоянно рассказывал о своих снах. Так, словно он и в самом деле летает наяву. Андрей предлагал попробовать и Аленке. Но жена боялась экспериментировать – как это, выйти из собственного тела? Она не могла понять его кайф, а он ложился спать отдельно, только для того, чтобы отправиться в очередное путешествие. Он жалел, что не может в полной мере передать своих ощущений от полетов и принести любимой жене какое-либо осязаемое доказательство: фотографию или подарок.

Утром после полета к морю Андрей находился в особенно приподнятом настроении.

– Ну, и где ты был на этот раз? – улыбнулась Аленка, увидев радостного мужа.

– Я посетил пляж под Сочи. Там такие шикарные и море, и небо! Наслаждался лунной дорожкой, наблюдал за прибоем.

– Интересно, как же тебе удается без физического тела все это видеть и наслаждаться?

– Совсем не обязательно быть в теле, чтобы ощущать красоту окружающего мира.

– Но в теле-то лучше! Почему ты не используешь телепортацию? – пошутила Аленка.

– Телепортация – это мгновенное перемещение тел на расстоянии. Очень сложно все там. Я не уверен, что телепортация вообще возможна. Гораздо проще выйти из тела. Тело спит, а я летаю. При желании могу кататься на волнах, играть с дельфинами, парить в небе вместе с птицами. А ты что, телепортацией стала интересоваться? – спросил Андрей.

– Вчера книга нам в библиотеку поступила. "Научная магия называется" Там про телепортацию, левитацию. Интересно было почитать. Но сны все это, не реальность.

– А автор книги кто? – опять спросил Андрей.

– Большаков, кажется.

– У нашего заведующего лабораторией в Москве фамилия была Большаков. Алексеем Владимировичем звали. Мы как раз исследовали людей, которые утверждали, что умеют перемещаться на расстоянии. Не он ли автор книги?

– Да, вроде, Алексей Большаков и есть.

– Так я к нему слетаю! – обрадовался Андрей. – Интересно будет проведать старого знакомого. И повод хороший Москву посмотреть. Давно собираюсь.

– На самолете или как? – улыбнулась Аленка.

– Или как... Как обычно, ночью. Посмотрю и вернусь в тело к утру.

– Езжай лучше на поезде. А то потеряешься вдруг. Что я без тебя делать буду? – опять пошутила Аленка.

На самом деле риска потеряться почти не было. Черкасов всегда уверенно находил дорогу домой. А из Москвы он как-нибудь сможет выбраться.

И Андрей полетел. Москва предстала перед ним во всей своей красе. До чего же величественно выглядела столица с высоты птичьего полета! Город не спал. Несмотря на поздний час, он светился миллионами огней, сверкающими вывесками магазинов и потоком фар многочисленных автомобилей.

Москва изменилась за последние годы. Стало больше машин, больше сверкающих рекламных вывесок. В этом обилии ослепительных красок сложно было ориентироваться.

Андрей интуитивно добрался все же до центра, он узнал Красную площадь и снизился в районе Мавзолея. Здесь была пешеходная зона. Ему не хотелось больше летать по освещенным улицам над потоками машин. Его слепили эти потоки, Андрей-призрак не любил свет. Он понял, что запутается в обилии огней, вряд ли найдет общежитие, где жил раньше, и свой институт. Андрей понаблюдал немного за прохожими, которые были еще на улицах в этот ночной час. Туристы уже спали, а москвичи как обычно спешили.

Андрей взмыл в небо. Ему вдруг захотелось подняться высоко-высоко, туда, за облака, где летают самолеты. И даже выше! Луны пока не было видно, он гнал, радуясь темноте. Огни Москвы быстро отдалялись, и вот уже весь город постепенно превратился в тускнеющее пятно.

Земля была как на ладони. Затемненные участки чередовались со светлыми пятнами городов и крупных поселков. А Андрею хотелось еще выше, в космос, посмотреть на Землю глазами космонавта, добраться до Луны и побывать на ее поверхности.

Но вдруг его пронзила мысль: "Домой, вернись домой!", – жесткая мысль, требовательная, словно кто-то отдавал приказ вернуться. Как будто за его душой наблюдали на этой невообразимой высоте.

Действительно, куда он летит? Может улететь и не возвратиться. Может заблудиться, потерять Землю, его может засосать черная дыра, которая воронкой засасывает все, что приближается к ней. Кто знает, что там в космосе? Возможно, другие миры, где живут души умерших людей и куда живым вход запрещен.

А у Андрея много дел на Родине. Его ждет родное тело, любимая жена. Он хочет детей, он надеется увидеть своих внуков!

Продолжение здесь: https://feisovet.ru/%D0%BC%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D0%BD/%D0%92%D0%B5%D1%87%D0%BD%D0%B0%D1%8F-%D0%B4%D1%83%D1%88%D0%B0-%D0%B8%D0%BB%D0%B8-%D1%81%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%B0%D1%8F-%D0%BB%D1%8E%D0%B1%D0%BE%D0%B2%D1%8C-%D0%90%D0%BD%D0%BD%D0%B0-%D0%90%D1%88%D0%B5%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0

Полностью роман опубликован на страничке соавтора Анна Ашерова на ПМ.

Просто в поисковике наберите Анна Ашерова. Рабочая ссылка есть и на моей страничке ВКонтакте https://vk.com/id334937133

Я автор дюжины бумажных книг, изданных за гонорар

Желающим ознакомится с моим творчеством

Сборник лучших художественных произведений Алексея Большакова. Серия «Эмоции: Грустное и смешное»

В первой части грустные произведения, во второй – смешные

Содержание:

Часть 1.

Написано жизнью

Герой нашего времени

Мы еще поживем!

Наташино счастье

Почему дельфины плачут?

Повесть "Изгой"

Часть 2.

Заявление

Шедевр

Удивительные животные

Повесть "Страшное проклятие"

Часть 1. Разговор с отцом.

Тихо на кладбище. Только легкий ветерок лениво шуршит осенней листвой. Я стою на могилке отца и плачу. Слезы сами текут из глаз. А сердце ноет, щемит от тоски.

Ты умер внезапно. Я узнал о твоей смерти лишь спустя неделю после похорон. Узнал в походе, через Интернет. Это было шоком! Мой друг, московский актер и натурщик Слава Дэлон утешал меня, но объяснить, почему мне не сообщили о смерти любимого отца он не смог.

Я приезжал к тебе домой за месяц до твоей внезапной кончины, перед отъездом на дачу. Ты делился своими планами: собирался лечь на обследование в госпиталь для ветеранов войны, а потом планировал взять палатку и поехать на залив в твой родной Разлив. Хотел ходить за грибами, может быть, построить плот. Ты и зимой мечтал об этом. Я отговаривал тебя: не тот возраст, чтобы плавать на плоту. Помнишь, ты рассказал мне историю из детства о том, как вас атаковала стая чаек, когда вы с приятелем плавали на плоту. Весной я написал рассказ о пожилом человеке, прототипом которого во многом был ты. В рассказ вошла та история, едва не закончившаяся трагедией: http://www.proza.ru/2017/05/25/1288

И вот тебя не стало. Так неожиданно, непредсказуемо.

Я пытался дозвониться тебе с дачи незадолго до твоей кончины. Года четыре, как ты перестал ездить ко мне на юг. Но мы постоянно созванивались, ты всегда с нетерпением слушал мои рассказы об участке, урожае, общих знакомых, о твоем любимом соседском коте.

Но вдруг твой телефон замолчал. И соседка не отвечала. А вскоре я узнал о твоей смерти...

Сейчас, когда звонит телефон, первая мысль – отец. Но быстро понимаю, что не может такого быть, что больше никогда не услышу твоего голоса, не смогу как раньше приехать к тебе, посоветоваться, поговорить по душам.

Мы были близкими людьми, постоянно общались, помогали друг другу. И вот все рухнуло...

Тоской, отчаянием заполнено сердце.

Когда я вернулся с дачи домой, позвонил твоей соседке.

"От сердечной недостаточности умер твой отец", – сказала она, но не смогла внятно пояснить, почему мне не сообщили о твоей смерти.

Я хотел подъехать, узнать подробности.

"Нет никакого смысла", – сказала соседка и вдруг заявила:

"Твой отец сделал на меня завещание. Я за ним ухаживала", -

"Этого не может быть! Не мог он такого сделать! – ошарашено ответил я. – И в уходе он не нуждался! Мы же при вас обсуждали этот вопрос. Я не поехал бы на дачу, зная, что отцу нужен постоянный уход...".

Соседка не дослушала, она бросила трубку. Набираю ее опять.

"Слушай, – злобно отвечает соседка, – твой батя сказал, что не оставит детям даже ломаной ложки, все имущество отписано мне. Нечего сюда больше ездить и звонить мне. В его квартиру тебя не пущу, из вещей ничего не дам!", – и соседка опять бросила трубку.

Ясно, соседка врет. Не было у тебя, батя, ближе человека, чем я, не было поводов лишать нас с сестрой наследства.

Что-то тут явно не чисто! Еду к нотариусу. Говорит, что наследственное дело уже открыто у другого нотариуса.

Едем с сестрой к помощнику нотариуса, открывшего дело.

"Отец лишил вас наследства, – подтверждает женщина. – Завещание написано на постороннего человека. Кого? Этого я вам сказать не могу! Узнавайте сами, если решите обжаловать завещание. Но это будет очень дорого и бесперспективно.

Скорее всего, я знаю на кого завещание. Получается, в этом плане соседка не обманула.

– Когда написано завещание? – сквозь ком в горле удалось спросить мне.

– В марте месяце, – неохотно отвечает помощник нотариуса.

А это совсем непонятно! Я точно знаю, что в июне, перед моим отъездом на дачу, ты, батя, знать ничего не знал о завещании! Ты рассказывал о своем здоровье и планах. И в дальнейшем планировалось, что за тобой буду ухаживать я.

Помнишь, я сказал, что, если понадобится, заберу тебя к себе. Ты ответил, что пока будешь жить в своей квартире и напомнил, что у тебя отложено 160 тысяч рублей на похороны. Я сказал, что до этого еще очень далеко.

И оказался не прав, и похорон не увидел...

Теперь остается только плакать на кладбище и мысленно общаться с тобой.

Но как же так, батя? Что ты подписал-то? Не читал, что ли? Или подписывал вовсе не ты? И почему умер так внезапно?

Да Бог с ним, с наследством. Тебя жалко. До боли жалко, нестерпимо. Как мне будет не хватать тебя, скромного и доброго человека, старавшегося никому не отказывать, не причинять вреда.

Впрочем, в голове крепнет мысль о том, что именно наследство стало причиной твоей преждевременной кончины. Что помогли уйти тебе из жизни ради твоей квартиры и счетов в банке. Вот только не знаю, к кому обратиться, как это доказать. На опытного дорогого адвоката средств нет. Они есть у тех, кто занимаются подобными вещами.

Не уберег я тебя. А ведь знал, что одиноко проживающие пенсионеры – лакомая приманка для жуликов всех мастей. Знал и просил тебя написать заявление в ЖЭК, что не будешь проводить с квартирой никаких действий. Наверное, поэтому подсунули не дарственную тебе, не договор купли-продажи, а завещание. Все равно обманули, обошли...

Тоскливо, нестерпимо тоскливо. Слезы смешиваются с падающими на лицо капельками моросящего дождя. Грустные строки приходят на ум:

Я умру в нищете, одинокий, забытый,

Я умру в тишине, своим горем убитый

Чьи это строки? Мои?

Нет, не хватало еще писать стихи. Особенно такие. Поэты – творческие люди, так часто имеют печальный конец. Как легко обидеть, обмануть творческого человека. Как сложно сейчас заработать своим творчеством.

Вот и мой писательский труд не принес мне больших гонораров и успешной жизни. Даже на адвоката денег нет. Хочется уйти из этой неудачной, несправедливой жизни вслед за тобой.

Раньше я не понимал, осуждал самоубийц. Сейчас другое дело... Тоска, щемящая невыносимая тоска, вызывающая отчаяние. Чувства собственной беспомощности, бессилия и безысходности генерируют депрессию, терзающую душу. И смерть кажется естественным избавлением от страданий.

Да, жизнь моя не удалась. С многочисленными комплексами, желанием нести добро и не конфликтовать я не умею скандалить и драться, не умею ловчить и хитрить, ни с кем никогда не судился...

Стоп! Хватит жаловаться! Прости меня, батя, извини за мою слабость. Нет, я буду жить, мне нужно жить! Нужно набраться сил, искать по возможности правду.

Основано на реальных событиях

ТРУС

Алексей Большаков

ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ (рассказ)

Молодой предприниматель Александр Николаевич Новиков после долгого перерыва приехал к тетке в гости, в Крым. Ночной самолет примчал его в Симферополь, разговорчивый таксер подвёз к самой калитке теткиного дома. Здесь, в небольшом приморском городишке, он не был уже добрый десяток лет и даже не вспоминал о своей провинциальной тётушке. Как примет она его? Признает ли? Ведь столько морской воды утекло с тех пор, как еще в школьные годы Александр приезжал сюда в последний раз.

Тетка встретила сдержанно, но доброжелательно, долго поила чаем с абрикосовым вареньем, расспрашивала о московской жизни. Она потолстела, постарела, но не так, чтоб сильно, по крайней мере, казалась моложе своих лет, и Александр Николаевич с удовольствием отпускал в её адрес комплименты.

Когда чаепитие закончилось, Новиков осмотрел отведённую ему комнату, но спать не стал. Острое желание поскорей увидеть море поглотило усталость. Новиков вышел во двор и направился к автобусной остановке.

Рассвело. Румяное, искрящееся лучами солнце только начинало обход безоблачно-лазурного неба, а крепнущее птичье пение, дружное, многоголосое, необыкновенно радостное, уже приветственно разносилось из небольшого скверика, утопающего в зелени уютной южной растительности.

Наслаждаясь утренними звуками, Александр Николаевич обогнул сквер и оказался у остановки. Тут одиноко сидел полный широкоплечий мужчина в спортивном темно-синем костюме. Он выглядел скучным, чем-то недовольным.

"С похмелья", – подумал Новиков, усаживаясь рядом.

Мирное птичье пение настроило на радостный лад все нотки души. Смешанный с редеющим туманом пьянящий крымский воздух был свеж. Александр Николаевич дышал полной грудью, и ощущение счастья, безграничной свободы переполняло его. Он молод, здоров, его бизнес, хотя пока и небольшой, начинает приносить постоянный доход. Его любят женщины, он умеет прекрасно говорить, убеждать, отыскивать аргументы и представлять факты в выгодном для себя свете. Он может делать всё, что захочет, поступать так, как считает нужным. Он – хозяин жизни, и, несомненно, его ожидает блестящая, наполненная богатством и развлечениями жизнь.

Такие вот мечтательно-сладостные волны завладели воображением Александра Николаевича, но тут, словно в противовес приятному полёту мысли, ушей его коснулась режущая слух брань. Новиков оглянулся. К остановке приближались два возбуждённых человека. В их облике было нечто злобное, мерзкое, отталкивающее. Новиков хотел было уйти, уступить скамейку от греха подальше, но его остановил вызывающий, дерзкий крик:

–Ну?! Что смотрите? Не нравится? Что?

Высокий худой парень со сморщенным наглым лицом подскочил вплотную к сидящим. Новиков вздрогнул, отодвинулся на самый край скамейки, но парень узнал угрюмого соседа:

-Да это никак Забежинский! У морду отъел, сволочь! А ну встань, паскуда! Встань, тебе говорят!

Мужчина приподнялся, неохотно подчиняясь приказу.

–Что, Журавлёв, опять нализался? – недовольно спросил он. – Иди, проспись!

–Ты меня не учи, сволочь толстая!

–Уймись! А то сейчас в милиции будешь!

–Дай ему по лысине, и пойдём, нас ждут, – послышался хриплый голос собутыльника за спиной.

В ответ худой пошатнулся, зло усмехнулся, его рука, растопыренной пятернёй, сжала лицо Забежинского. Тот толкнул обидчика. Хватая руками воздух, худой шлёпнулся к ногам Александра Николаевича. Густая кровь хлынула из носа пьяницы, но он вскочил, грубо выругался, выхватил откуда-то снизу здоровенный нож, бросился к Забежинскому, сомкнулся с ним и отпрянул. Блестящее лезвие ножа окрасилось кровью. Забежинский охнул, проволокся мимо Новикова, держась за живот, безмолвно рухнул в кусты.

Не обращая внимания на застывшего в оцепенении Новикова, собутыльники поспешили удалиться. Александр Николаевич приподнялся со скамейки. Как всё переменилось в нем! От счастья не осталось и следа, а пронизывающий, леденящий страх, распространяясь от сердца, захватил всё тело, сковывал движения, мешал соображать.

«Свидетель, свидетель, не обезвреженный свидетель», – стучало в висках, словно во сне всё плыло перед глазами, было смутным, расплывчато-грязным.

Не желая верить в случившееся, Новиков приблизился к пострадавшему. Тот лежал неподвижно, на лице его застыла мертвецкая бледность. Новикову стало противно, брезгливая тошнота раздирала горло. Он хотел было позвать на помощь – вокруг ни души, только бродячий пес, боязливо озираясь, проследовал в чей-то огород.

Как-то незаметно подъехал, распахивая шипящие двери, рейсовый автобус. Новиков поспешно забрался в салон, распихивая пассажиров, пробрался к компостеру, трясущимися руками зачем-то достал свою визитную карточку. Но тут автобус тронулся, кто-то, не удержавшись, налетел на Новикова. Новиков обмер, дрожь в теле заметно усилилась, карточка вывалилась из рук.

-Ой, ради Бога, извините, – услышал Новиков и, обернувшись, увидел маленькую, худенькую женщину.

–Ну, разве так можно, – облегчённо выдохнул Александр Николаевич.

–Извините, пожалуйста. Водитель резко рванул...

–Зачем на водителя кивать! – вдруг грубо рявкнул Новиков. – Места ей мало! Растолклась тут!

–Да ладно вам, не ругайтесь!

–Ты мне, старая дура, рот не затыкай! Ездить не умеешь – сиди дома!

Оторопевшая женщина густо покраснела, отвернулась, недоумённо разводя руками. Кто-то уступил ей место. Но возмущённый Новиков, выплёскивая свой подлый страх наружу, продолжал орать. Пассажиры призывали его успокоиться, шофер довольно улыбался в зеркало салона. Только у пляжа Новиков сошёл, недовольно плюнул вслед вонючей, обдавшей его гарью машине и вступил на песчаный берег. Лениво шевелящееся море, вздыхая о чем-то своём, аккуратно набрасывало на край земли неспешные волны, готовые тут же уйти, сомкнуться, стать частью огромной морской глади.

Несмотря на ранний час, вдоль всего побережья то тут, то там величественно торчали мокрые головы любителей утреннего купания.

Новикову было не до водных процедур. Всё кругом казалось ему злобным и неприветливым, кровавая драма напоминала о себе предательским холодком, застрявшим глубоко в груди. Выбрав место под навесом на крайнем лежаке, Новиков разделся, прилёг, стал внушать себе: «Я спокоен, я совершенно спокоен. Мышцы мои расслаблены, всё прекрасно, меня ничто не волнует», – и в самом деле расслабился, понемногу успокоился и задремал.

Когда Новиков проснулся, день был в самом разгаре. Слева и справа от него под тентом на лежаках, но больше на открытых для солнца местах вплотную друг к другу лежали ленивые, разморённые солнцем люди.

Обилие полуголых курортников навеяло тоску. Сознание Новикова вновь захватила утренняя драма. И сразу же появились головная боль, ком в горле и дурнота.

«К чёрту, к чёрту»,– пытаясь отогнать неприятные мысли, шептал он всю дорогу домой.

Хлопотавшая на кухне тётка, увидев племянника, ласково спросила:

–Проголодался, Сашенька?

–Да, Елена Павловна, – равнодушно ответил Новиков.

–Проходи, садись. Как раз к обеду подошёл. А был-то где? На пляже?

–Да, на пляже.

–Вот и правильно. Ради моря на юг и ехал.

–Я к вам приехал, тётушка.

–Это хорошо, но почему ж столько лет не приезжал? Забыл, совсем забыл старушку. Не писал и не звонил совсем. Померла бы я – что, и не знал бы даже?

–Ну что вы такое говорите. Вы ещё лет сто проживёте.

–Нет уж! Пусть лучше молодые живут. А то у нас – ты слышал? – соседа убили.

–Нет, не слышал, – побледнел Александр Николаевич.

–Володю Забежинского. Нашего электрика. Его здесь все знают. Молодой такой, красивый. Ну, скажи, кому понадобилось?

–Дети остались?

–Трое у него. Жена не работала. Как теперь жить будут?

–Откуда ж я знаю, – прошептал Александр Николаевич.

–Ты на пляж мимо остановки шёл?

–Нет, напрямик.

–Его там, в кустах нашли. Говорят, ещё живого. Но пока "скорую" дожидались – отдал Богу душу. Милиция всё прохожих расспрашивала...

–Нашли?

–Кого?

–Убийц, спрашиваю, нашли?

–Ой, не знаю. Не так всё быстро. Пока улики соберут, пока свидетелей найдут. Убийца тоже на месте сидеть не будет. Ищи его теперь как ветра в поле. А что ты побледнел так? Напугался?

–Нет, я на солнышке, наверное, перегрелся.

–Ничего, это бывает. После обеда отдохни, отлежись – всё как рукой снимет.

Но отлежаться Новиков не смог. Сон не шёл. Сердцебиение не прекращалось, головная боль усилилась, будоражащие ум мысли лезли в голову.

Пришлось выйти в сад. По участку нагло прохаживались глупые куры, им вслед недовольно ворчал лохматый теткин пес Дружок.

Новиков постоял нерешительно у калитки и пошёл прочь со двора, но не к автобусной остановке, как в первый раз, а доверился песчаной тропинке, пересёк несколько зелёных улиц и вышел в степь. Здесь всё выглядело чинно, спокойно и благородно. Размеренную тишину нарушали только скрип кузнечиков да порывы ветра, доносившие прохладу морской воды. Впереди, за обветшалым песчаным холмом, милой бухточкой спускавшимся к морю, раскинулся дикий пляж. Воздух тут был наполнен шумом приближающегося шторма, визгом и радостным смехом купальщиков, доверивших свои упругие тела власти набегающих, захлестывающих волн.

Спустившись к морю, Новиков наспех окунулся в теплой взбаламученной воде. Купание не принесло облегчения, но он ещё долго сидел на берегу, наблюдая за угасающими красками заката, появлением луны и возгоранием звёзд.

Народ постепенно расходился, пляж пустел.

Не спеша стал преодолевать тягучий прибрежный холм и Александр Николаевич. Навстречу ему, заняв всю дорогу, надвигалась шумная компания. Посторонившись, Новиков остановился и с ужасом замер. Сомнений не было – прямо на него шёл ... убийца!

Новиков перестал дышать. Чувствуя, как сердце пытается вырваться из груди наружу, Новиков попятился, спотыкаясь, слетел с обрывистого склона холма. Одна мысль пронзала разум – бежать, быстрей бежать! Звериный испуг охватил всё его существо, душа металась по телу, сердце вырывалось из груди. Он несся по бездорожью, преодолевая ухабы и колючки, напрямик к тёткиному дому. Там Новиков заперся в комнате, задёрнул занавески, выключил свет.

Всю ночь провел он в кошмарах, любой шорох приводил его в ужас, постоянно казалось, что кто-то лезет в окно. От утреннего крика соседского петуха Новиков вскочил с постели в холодном поту.

Тётка мирно спала. Новиков схватил не разобранную ещё сумку с вещами, не простившись, выскочил на улицу, поймал такси, умчался в аэропорт.

К вечеру того же дня он добрался до своей московской квартиры, бросил в прихожей вещи, залпом выпил литр холодной воды из-под крана, облегчённо вздохнул, умыл руки, пересчитал деньги, разобрал постель и заснул глубоким спокойным сном.

МЫ ЕЩЕ ПОЖИВЕМ!

Федор Семенович Орлов проснулся бодрым, на удивление бодрым для старого, обремененного многочисленными болячками человека. Не ныла привычно спина, не беспокоили ни печень, ни ноги. Без палочки он подошел к окну и отдернул занавески. Комната наполнилась радостным светом! Какое счастье вновь видеть солнце, голубое небо, легкие пушистые облака. Еще один день подарила ему судьба!