Текст книги "Десять минут за дверью"

Автор книги: Алексей Свиридов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Ну и что? Я так понял, муж твой не из бедных был. А тут случай подвернулся.

– По закону Отца Земного доносчик не получает ничего. И добровольная стража тоже выгод никаких не имеет. Пойми, то-то и страшно, что люди как-то вдруг все сразу становятся другими. Словно для них теперь все, что через Старших Детей доходит – всерьез святое. И не то чтобы за страх, за совесть ищут, как бы кресту послужить. Хотя и страха тоже хватает...

– Религиозный фанатизм, – вставил Айс. Марая чуть подумала, видимо соображая, что обозначает такое сочетание этих двух, вроде бы знакомых по книгам слов – и кивнула головой.

– Да, правильно. Но неправильно! Когда человек фанатичный, в нем и сила жизненная должна прибывать, а тут наоборот. Я же могу это почувствовать – раньше, чтобы жить нормально, мне одного-двух в год хватало. А в Камельскове под конец – не меньше пяти-шести. Только в Кодукае все норму вошло.

– То есть опять по два в год? – спросил Айс невинным тоном. Марая серьезно посмотрела ему в глаза и спокойно ответила:

– Да. Но мы же сейчас о другом говорим?

– И вправду, чего это я? Извини, привычка. С такими как ты у меня разговор обычно все же другой.

Марая кивнула, широко улыбнулась, и чуть-чуть изменила позу. Совсем чуть-чуть, но теперь ее тело не просто угадывалось под платьем, а прямо светилось сквозь него. В разрезе, чуть пониже изящного ожерелья стала видна почти вся грудь, и это "почти" было так искусно, что Айс ощутил свой помимо воли участившийся пульс, сбившееся дыхание, и прочие признаки мужской заинтересованности. Но также он ощутил и знакомое предчувствующее покалывание в шее, пониже левого уха, и поэтому пальцы левой его руки сложились в неудобную щепоть, а правая медленно поползла за пазуху. Увидев это, женщина снова подвинулась и села немного по-другому. Все стало по-прежнему, как будто в комнате задули только что зажженную свечу.

– Я ведь тоже могу по-другому, Айс, – сказала она извиняющимся тоном, и он ей ответил, соглашаясь:

– Ладно, понял. Кстати, у тебя здорово получается. Да и сама по себе ты, – Айс приложил пальцы к губам, звучно причмокнул, потом продолжил: Однако, поигрались и хватит. Продолжим-ка наш сугубо деловой разговор. Значит, ты говоришь, что в тех местах, куда пришла Орда, из людей можно вытянуть меньше, чем везде?

– Да, хотя вроде должно быть наоборот.

– Так и запишем. Но ты про князя Андрея рассказать хотела?

– Князь – он сильный. И княжество Фымское тоже сильное. Даже если оно перед Ордой не устоит, все равно ее ударные силы будут обескровлены. Ее продвижение остановится, и я надеюсь, что Отец Земной от этого ослабеет должен же быть рядом с ним кто-то, кто воспользуется неудачей, и начнет борьбу за власть. А это уже начало конца самой власти.

– Угу. Это значит в худшем случае. А в лучшем – князь Андрей гонит рыцарей до самой Тибрии и лично вставляет Отцу перо в зад, по каковому поводу сей папаша помирает со стыда на глазах у освобожденного населения. Радостно рукоплещущего, само собой. Так?

– Ну, если хочешь – так.

– Вот и ошибочка ваша, сударыня. С чего ты взяла, что это самое население так же резко из фанатиков раскрестится, как и стало ими? А с рабами верными воевать ой как не просто, тут Чингиз-ханом надо быть, и кильдым иметь соответственный.

– Пожалуй. Хотя Чингиз-хана дед Андрея разбить сумел.

– Я другого хана имел в виду, не этого, – уточнил Айс и зевнул. Потом с минуты две они посидели молча, и заговорил снова он, тоном человека, что-то для себя решившего. – Значит так. Вопрос первый: ворюгу нашего с девкой ты вытащить сумеешь?

– А чего тут уметь. Ты вот, и то меня только что оценил, а эти, волки, с самого начала ценят.

– Ага, понял. И из города по-тихому выведешь?

– Ну я же сказала.

– Хорошо. И второе... Ты Старших детей Отца Земного пользовала? Ну, ты понимаешь о чем я, да?

– Нет.

– А чего так?

– Не случилось, – ответила Марая беззаботным тоном, но спрятана была в нем почти незаметная фальшь, и Айс спросил снова:

– А если честно? Ты не стесняйся, здесь все свои. Марая поколебалась, но решившись, заговорила быстро, но тихо, почти шепотом:

– Боюсь я их. И по-человечески, и по своему. Хоть и нечасто встречалась я с ними, но хватило. Знаешь, от них как бы запах идет, неприятный такой, холодный. И все кажется, что они меня насквозь видят, как есть, а глаза у них – как не они глядят, а кто-то их глазами. Еще немного – и я сама в силу Отца Земного поверю. Тут в Кодукае есть пятеро, и если хоть один на меня польстится – сбегу. А по своему с ними я и вовсе не могу. Ты от таких как я завязки ставишь, а у меня против Старших похоже внутри меня самой есть что-то, только не я ставила. Противно, понимаешь... – Она вдруг улыбнулась. – Ты же не станешь к пиву опарыша навозного жевать? Вот и меня воротит.

– Понял. Спасибо за рассказанное, и спасибо за обещанное. Будет теперь над чем подумать. А теперь мне б поесть, а? Своим рассказом про червяков ты мне половину голодухи перебила, но вторая половина все равно осталась.

15

До утра следующего дня Айс с Данисием отдыхали – то есть ели, еще раз ели, спали, и ели опять. Спали каждый в своей комнате, на роскошных кроватях со свежим бельем, и вечером, перед тем, как уйти к себе, Айс отозвал в сторону Данисия, и негромким голосом обрисовал ему в нескольких фразах то, что успел узнать о хозяйке. Слушатель оказался благодарным, и в нужном месте даже слегка побледнел, но строил ли Данисий какие-то планы насчет Мараи, или попросту такой впечатлительный от природы оказался, осталось неизвестным. Так или иначе ночь прошла без неприятностей, если не считать того, что Айс поутру перепутал кувшин для умывания с ночным горшком, и когда это обнаружилось очень оконфузился.

К завтраку Марая вышла усталая, и на лице у нее можно было заметить следы плохо смытой косметики – оказалось она ночью уезжала по делам, как сама пояснила "по своим и немного по вашим", так что Айсовы предупреждения оказались лишними. Видимо что-то у нее сложилось не так, как хотелось, и теперь Марая была мрачна и раздражительна. Даже ухмылистый слуга, который явно занимал в этом доме особое положение получил резкий выговор за какую-то мелочь, а уж остальные слуги и вовсе держались тише воды и ниже травы. Двое гостей тоже прониклись этой атмосферой, и ели молча. Айс решил было, что "о деле" ничего сказано сейчас уже на будет, но под конец завтрака Марая все же начала разговор:

– Все не так просто, как я думала. Эта ваша парочка оказалась записана как пленники не самих рыцарей, а служителей Креста.

– Старших? – встрепенулся Айс.

– Не все служители Креста могут назвать себя Старшими Детьми Отца Земного, и это кстати меня радует. Но здесь похоже распорядился именно кто-то из них. Но пока что всех пленников, без различий, охраняют Серые Волки, – Марая произнесла длинное неуклюжее слово, и перевела: – Малый клин по охране и перевозке пленных. Я с вождем того клина сторговалась, и сегодня вашего вора с девкой приведут ко мне.

Данисий удивленно раскрыл рот, и желая польстить, спросил восхищенным голосом:

– Как же тебе это удалось? – и тот час же понял, что сморозил глупость. Марая так посмотрела, что Данисию захотелось оказаться где угодно, но не за этим столом.

– Тебе в подробностях объяснить? – но вместо Данисия ответил Айс, решивший выручить товарища:

– Он не про то, что ты. Имеется в виду – под каким предлогом его сюда доставят?

– А кому какая разница? Я на них буду пробовать любовную микстуру, которую тут на базаре один горбоносый продает. Так что вождь клина даже заинтересован в этом одолжении.

Данисий кивнул головой понимающе, но чуть неуверенно, и Айс вполголоса заметил:

– Серьезно дело поставлено, а? Это тебе не по чердакам жаться!

Марая же продолжала:

– Забирать их надо либо по дороге сюда, либо потом. Чтобы мой дом чистым остался.

– А за что их, ты не выяснила? – подал наконец голос Данисий.

– Нет. Но явно не за просто так – Старшие по мелочам не размениваются. А этот мой, стражник, и подавно в их дела не лезет.

– Так, – сказал Айс, – лошадей нам дашь?

– Дам. Вернее, сами возьмете, договорись потом с моим кучером, где и как их отберете.

– Деньги, оружие, пропуска?

– Чего-нибудь найдется, – первый раз за сегодняшнее утро Марая улыбнулась, и стала похожа на себя вчерашнюю. – Надеюсь, ты не потребуешь сверх этого еще сотню почетного караула и по две походные любовницы?

– Не помешало бы, ну да ладно. Мы будем скромны, да, Денисыч? Марая засмеялась вместе с Данисием, а потом, посерьезнев, сказала – как черту подвела:

– Я уже думала, как вам из Кодукая уйти, и пока есть время поговорим об этом, потому что не все в моих планах гладко. Может, вы чего добавите.

16

Часа через четыре в начале пустынной, заснеженной улицы, ведущей к богатому дому с острыми крышами, показался небольшой конвой: четыре пеших Серых Волка не спеша вели пленника и пленницу – ими были Скрал-Скраду и Лина. Длинная цепь проходила через петли на ручных и ножных кандалах, приковывая их друг к другу и связывая их движения. Заканчивалась же она кожаной петлей, надетой поверх рукава самого увесистого из рыцарей. Охранники только что поели, им было тепло и сытно, спешить не хотелось, а то что подопечным холодно – так потом отогреются, служители Креста редко обделяют огнем тех, кто попал в их руки. И даже если бы кто-нибудь разглядел, как в слуховом окне дома Мараи скрылось в темноту маячившее там до сих пор лицо, внимания бы на это не обратили. Когда с ее двора выехали на улицу и медленно двинулись навстречу щегольские расписные санки запряженные тремя лошадьми, тоже никто из рыцарей не заинтересовался самой хозяйки в них не было, а сидел лишь кучер, видимо посланный привезти кого-то.

И то, что сани поравнялись с конвоем в тот момент, когда из переулка сбоку к нему вышли и почтительно поклонились, пропуская, два парня в холопской одежонке, у Серых Волков подозрения не вызвало. А дальше все произошло быстро: вглядевшийся в "холопов" Скрал-Скраду замешкался, споткнулся, и упал, увлекая за собой Лину. Толстый рыцарь, которого из-за этого цепь больно дернула за руку, с руганью схватил свободной рукой вора за шиворот, приподнимая, а его ближайший товарищ тем же способом принялся ставить на ноги Лину. В это время свистнул нож, задний охранник охнул и осел на краснеющий снег. Следующий нож стукнулся о кольчугу другого рыцаря, и обернувшись он увидел подбегающих прохожих холопов – одного с мечом, а другого с топором в руках. Двое передних тоже попытались обернуться, но только дернулись, и оба свалились навзничь: как-то вдруг оказалось, что теперь они связаны цепью, а вор с девушкой стоят свободными. Холоп с мечом бросился на последнего оставшегося Серого Волка, а тот, что с топором, не тратя времени на связанных, впрыгнул в сани и, картинно размахнувшись, ударил кучера по уху. Тот с готовностью кубарем вылетел от удара на дорогу, и даже еще пару раз кувырнулся, как будто не кулаком ему в ухо заехали, а по меньшей мере стенобитным тараном. Впрочем, он тут же поднялся на ноги, и побежал по улице, крича "спасите", а может "грабят" – о том, что конкретно будет кричать кучер, уговору не было.

Скрал-Скраду с неожиданной для своего сложения силой закинул Лину в сани, прыгнул сам, и последним в них вскочил Данисий – меч его был теперь окровавлен, и он перегнулся вниз и вытер оружие о снег дороги.

– Неплохо, а? – радостно спросил Айс.

– Сглазишь! – в один голос сказали вор и Данисий, и действительно Айс сглазил. Навстречу из-за поворота показался пеший строй Серых Волков, и Айс недолго думая принялся разворачивать тройку на подвернувшуюся боковую улицу. Видимо делал он это слишком поспешно, и рыцари заподозрили неладное: раздалась команда, и первая шеренга Серых Волков перешла с шага на бег, бросаясь наперерез саням. Данисий грубо отпихнул Айса от поводьев, и отчаянно нахлестывая лошадей, заставил их протащить сани через широкую полосу снежной целины у поворота, опередив таким образом врагов на несколько секунд. Именно этот маленький выигрыш и спас положение – когда первые из бегущих были уже совсем близко, под полозьями уже заскрипел накатанный снег, и сани рванулись вперед так резко, что самый ближний рыцарь, уже протянувший руку, чтобы схватиться за край промахнулся, и нелепо упал носом вниз.

После следующего поворота Данисий чуть придержал лошадей, и уже не так погонял их, петляя по городу. Без новых приключений удалось добраться до улицы, ведущей прямо к воротам – не тем, через которые позавчера въезжали в город, а к другим, восточным. Но все, наверно даже Лина, понимали, что это еще не означает удачу, ведь та лихая скачка вокруг Серых наверняка всполошила если не весь гарнизон Кодукая, то какую-то часть его уж точно.

Данисий оглянулся назад – пустая улица и дома с закрытыми ставнями, потом снова посмотрел вперед – за плавным изгибом уже виднелся край привратной площади и люди на ней. Сказал зло и возбужденно:

– Не пробьемся. А пробьемся – не уйдем. Так что давай, Айс, ты обещал что-то такое, на крайний случай. А тут, похоже, он. Перекрашиваться прямо здесь нельзя, за ставнями – глаза.

Айс собрался было задуматься, но тут же сообразил, что сейчас времени на размышления нет, и сказал почти сразу:

– Сейчас все будет. Резерву бы сейчас.... А, ладно, и сам смогу. Денисыч, вот, держи! – и вытащил очередную цацку из тех, что были распиханы по его лифчику. На этот раз она оказалась белой трубкой с иголкой в прозрачном чехле с одной стороны, и торчащей кругляшкой с другой.

– Сейчас я разбираться с крайним случаем буду, но учти, надолго этого не хватит. Как только у меня на губах пена выступит, а в глазах блеск такой идиотский появится, и околесицу понесу, воткни мне иголку в задницу, и вот сюда жми, пока не упрется. Втыкай без жалости, чтобы вот по эту отметку вошло, и даже глубже. Я тогда обмякну ненадолго, так что потом сам смекай.

Данисий штуковину взял, а Айс развернул пакетик, что держал в той же руке и, вытащив оттуда три маленьких желтых пилюли, проглотил их разом.

– Давай быстрей, – сказал он после этого, и меньше чем в минуту сани выехали к воротам.

Три дороги, ведущие к выезду из города, образовывали в этом месте что-то вроде площади, или вернее пустыря. Его обширное пространство, окаймленное несколькими невысокими зданиями, было исчеркано следами повозок, истоптано следами ног и копыт. Наверное в другие дни здесь бывало гораздо теснее, чем сейчас, но и теперь подвод на привратном пустыре было разбросано немало. Люди же с них, все или почти все, собрались небольшой толпой перед воротами, а ворота... ворота оказались закрыты. Толстая и тяжелая створка была опущена вниз до самой земли, около похожей на карусель подъемной машины наверху возился Белый Волк, а рабы с нее спешно спускались вниз, понукаемые пинками другого рыцаря.

Сзади Айс мрачно сказал: "Приплыли. Ладно, назад не поворотишь. Даже если захотеть." Данисий осадил лошадей и оглянулся: Айс выпрямившийся, и даже как-то ставший выше ростом, хозяйскими движениями слез, широко расставил ноги, и не обращая ни на кого внимания, заорал. Орал он не то чтобы как-то по особому, так, как пожалуй смог бы заорать любой пьяный в Фымске, да и не только в Фымске. Но с Айсовым криком получилось неожиданно. Все люди, что были перед воротами: и горожане, и проезжие, и Серые Волки, и даже Белые бросились от этого крика врассыпную, как будто бы среди них возник из воздуха средних размеров дракон, или еще что-нибудь в этом роде. Лошадям же видение дракона оказалось недоступным, и они остались стоять как ни в чем ни бывало, лишь некоторые с любопытством повернули головы, заинтересовавшись бегством неизвестно с чего спятивших хозяев. Айс набрал воздуха и издал еще один крик, погромче и подлиннее паника и так была велика, но теперь она поднялась дальше некуда. Топча друг друга, люди неслись прочь по всем трем сходящимся сюда улицам, а кому не хватало места на проезжих колеях, прыгали по глубокому снегу обочин. Из домов выскакивали полуодетые жители всех возрастов – и даже самые древние старухи бежали прочь, как наверное не побежали бы и от собственной смерти.

Из ближайшего к пустырю низкого дома – он оказался трактиром вывалилась на улицу толпа посетителей. Эти спасались плотной массой, а впереди них неслись повара в грязных фартуках, так что казалось, что толпа гонится за ними, чтобы наказать за недоваренный обед. Виновник этого бегства одобрительно глянул им вслед и неожиданно обычным своим голосом заметил:

– Нормально. А воротики-то заперты... и заперты не просто. Скрал, ты как-нибудь с этим механизмом подьемным можешь?

– Нет. Не мой размер.

– Ага. Тогда так перелезем, а саночки бросим, и все насмарку, хотя... Смотри – узнаешь своих? Летающий таран которые?

Скрал-Скраду глянул внимательней: действительно, кроме нескольких купеческих возов, все остальные брошенные сани были обозом "малого клина по охране". Айс продолжал:

– Данисий, со мной, Лина – сиди и не дергайся, Скрал – быстро, найди где там везут порошок такой серый и ядра, ну кругляши такие...

– Знаю, знаю, я там в свое время полазил.

– И ко мне их давай, только очень быстро!

Данисий, еле поспевая бежал за Айсом, но когда они подошли к крепким саням с железными трубами, из-за одного из купеческих возов неуверенной походкой вышел Белый Волк. Данисий не стал выяснять, почему этот рыцарь не убежал, как все, и что это он такое начал говорить – просто рубанул, увидел, что враг упал, и бросился догонять Айса. А тот уже успел натянуть один канат, приподнять тяжеленную трубу на угольнике из сосновых брусьев и теперь с нечеловеческой силой ворочал вторую, а потом и третью установил тем же манером. Скрал-скраду подогнал другие сани, и Айс принялся возится с порошком, а потом подозвал Данисия. Уже вдвоем они закатили в жерло каждой трубы по увесистому ядру, и Данисий мельком подумал, что вор мог бы и помочь – кстати, а где он?

Скрал-скраду, наклонившись к раненому, внимательно слушал его бормотание, время от времени спрашивая что-то по-ордынски. Но долго на эту картину Данисию любоваться не пришлось. Айс еще раз подправил железки, непочтительным толчком отогнал Данисия, и щелкнул пальцами. На задних частях труб заплясали язычки пламени, потом огоньки пропали из виду, а затем... Никто кроме Айса до сих пор не видел, как стреляют из пушки, и лишь общее напряжение, в котором все находились, спасло его соратников от столбняка. Два ядра ударили в боковые крепы ворот, а третье раздробило верхнюю перекладину – и створка, медленно покачнувшись, медленно и важно грохнулась оземь, подняв по краям тучи снежной пыли.

– Ага! – выкрикнул Айс, потом грубо захохотал, и продолжил: – Да мы тут такое заварим! Данисий, тащи еще снаряд, я им сейчас устрою десант в устье Тары!

Данисий прищурился – ага, бред пошел, и пена уже появляться начала. Значит пора.

– Айс, у тебя упало! Вон, в снегу... – Айс нагнулся, принялся шарить у ноги, а Данисий торопливо содрал чехол с иглы и с размаху воткнул ее в выпятившийся из-под полушубка зад. Айс как не почувствовал, и Данисий, дожав поршень до упора быстро вытащил штуковину и закинул ее в сугроб подальше. В этот момент подошел наконец-то оставивший рыцаря Скрал-Скраду и быстро проговорил:

– Поспешил ты мечом махать. Потом расскажу. Смываемся?

– Да, конечно!

Айс уже выпрямился, и продолжал молоть какую-то чушь о том как через его старания "десять штук сожгли, это вам не пукалки переносные", но говорил уже без прежнего азарта, а когда Данисий за руку дотащил его до расписных санок, и вовсе умолк, свалился кулем вниз и застыл в неудобной позе. Данисий взял вожжи, и тройка, со скрежетом протащившись по упавшим воротам, выехала на такую же укатанную и утоптанную площадь, но уже по ту сторону городской стены. Судя по ее безлюдности и явно видным следам поспешного бегства, голос Айса действовал и здесь.

17

Тройка мчалась и мчалась вперед. Данисий молчал, чтобы не сбиться, считая повороты и развилки, еще раз повторяя в уме те приметы правильной дороги, которые дала в Кодукае Марая. Лишь когда с давно хмурившегося неба пошел снег, он облегченно вздохнул:

– Ну наконец-то, а то я уже боятся начал, что она ошиблась!

– Я ошиблась нет, – впервые за все время подала голос Лина.

– Я сказала, что город будет плохо, и город плохо есть стал.

– Нет, Лина, я не про тебя. Тут в городе нам одна... э... женщина помогла, она и снег этот нагадала. И еще ее помощь кой в чем будет. Ну-ка, слезайте!

Данисий остановил санки, и принялся обдирать с их боков легкую ткань с пестрой росписью, обнажая обычные деревянные бока. Потом он и с лошадей снял роскошные гривы-хвосты, которыми стер яблоки на шкуре всех трех, а заодно и превратив шерсть одного коня из благородно-белоснежной в грязно-сивую. В санях оказалась и новая одежда – верхнюю переодели прямо сейчас, даже на бесчувственном Айсе. Теперь только очень подозрительный, или очень догадливый человек сумел бы, выслушав описание дерзких беглецов из Кодукая, заподозрить их вот в этих, самых обыденных проезжих.

– Скрал! – позвал Данисий, когда растерявшая весь свой щегольской вид тройка снова тронулась вперед. – Скажи, а что у тебя с Белым Волком у ворот за разговор вышел?

– Да такой вот разговор. Он, как бы это сказать, отщепенец из Старших Братьев, и вообще из Орды сбежать хотел. Не поладил с ними в чем-то. Оказалось он меня еще с самого тогда разгадал, и Айса нашего тоже учуял. Понял? Ты, парень, уж больно хорошо мечом орудуешь, так что многого он мне сказать-то не успел, но вот это... "Запомни – говорит – Старших Детей берегитесь, рядом с ними у вашего умельца ничего не получится, а что уже сделано развалиться может." И еще одно сказал, уже под последний вдох. "Не с неба это", – и на этом все.

– Что не с неба?

– Айс проснется – посмотрим что он скажет.

Но проснувшийся к вечеру Айс не сказал ничего, по крайней мере вслух. Промычал что-то вроде "а хрен его поймет", и этим обсуждение ограничил. Снова потянулись однообразные дни пути. Марая не подвела – благодаря ее указаниям, ее пропускам и ее деньгам дорога оказалась спокойной и безопасной. После истории с преодолением ворот и раньше-то не шибко разговорчивый Айс вовсе замкнулся, сидел безучастно, как больной, не обращая ни на что внимания. Лина сначала его жалела, а потом ей это надоело, и она начала кокетничать попеременно то с вором, то с Данисием. Но если ей хотелось спровоцировать соперничество, то старания пропали втуне: что многоопытный Скрал-Скраду, что всегда готовый поделится с товарищем хоть хлебом, хоть рубашкой, хоть чем еще Данисий были не тем материалом. Очень не хватало домового, который сгинул в Кодукае без вести, и все надеялись, что он нашел себе новое пристанище. В деревнях и городках, где останавливались на постой, Айс и Данисий снова становились немыми-дурными, а Скрал с Линой говорили за четверых, и слушали так же.

Слухи были не то что бы совсем плохие, но и веселого тоже мало: Орда методично двигалась на восток, вглубь Фымского княжества, и ожидалось что к концу весны она несмотря на потери все-таки дойдет до самого Фымска. У беглецов таким образом оставались две возможности: либо успеть до распутицы перебраться через лежащий севернее длинный и широкий пояс болот и добраться до реки под странным названием Ючарью, и по ней попробовать добраться до северных уделов княжества, либо остаться здесь, на бывшей Ариковской земле и тихонько ждать новых событий.

Специального разговора об этом не было, но каждое утро Скрал-Скраду обиняками расспрашивал соседей по ночлегу о дороге в сторону Топкого Края, и гнал сани туда, а остальные воспринимали это как само собой разумеющееся.

А до весенней распутицы было уже не так далеко. Каждый день солнце вставало все раньше, а опускалось все позже. Леса звенели от бодрых песен синиц и других мелких птиц, которые не улетала на зиму, а на ветвях деревьях то нарастали, то исходили капелью сосульки. Теперь путники старались не тратить много времени на расспросы и осторожничание: места шли все глуше и глуше, встречались даже деревни, в которых еще не появлялись ордынские сборщики податей, и в которых о войне только слыхали, да и то немногое. Дороги тоже становились все хуже и хуже, и наконец как-то утром, на одной из развилок, Скрал направил сани в сторону бескрайних зарослей чахлого осинника и ивняка, и потом сказал:

– Все, этот зимник остался один у нас, повернуть некуда. Две ночевки, и будем у реки. Там он по льду продолжиться, вот и будем по нему плестись, пока Ючарью не вскроется. Только с жильем будет уже трудно.

– А кому эта дорога вообще может понадобится? – поинтересовался Айс.

– Сейчас уже пожалуй никому. Пока стояла зима, по ней в северные края товаров помаленьку возили. А сейчас сегодня-завтра все раскиснет, да и война тоже... Вряд ли какой купец решится ехать. Постоялых дворов тут есть по дороге пара-тройка – так тоже наверное уже пустые стоят, ни хозяев, ни постояльцев. Как весна, так они все обратно уходят – кому охота в болотах оставаться.

– И откуда только ты все знаешь?

– Люди рассказывают. Вот кой-чего другого я не знаю.

– И чего же? – вступил в разговор Данисий.

– А вот не знаю, кто и что делать будет, когда в княжество вернемся. А вернее, кто и что с нами сделает. Я от Андрея Щедроватого мало хорошего жду. Вот и предлагаю заранее подумать. По мне, так я бы утек куда-нибудь тихонько, чего и вам советую.

– Умно мыслишь, – похвалил Айс. – Грамотно. Только для меня твой совет не подходит. Не то чтобы я Андрея шибко любил, а по кой-каким своим делам.

– И я тоже прятаться не буду, – добавил Данисий. – Тоже по своим делам, а еще по делам общим нашим.

– Это каким же?

– А таким. Не хочу я ордынской власти над нашими уделами, понял?

– А, понятно. Ратный подвиг хочешь? – голос вора стал язвительным. Тебе еще не хватило?

– Скрал! – за долгое время, прошедшее после Кодукая, Айс впервые повысил голос. – Что ты цепляешься до парня? Поел что ли плохо? Он не дурак, сам во всем разберется. С чего тебя на эти разговоры потянуло?

– Не хотите – не слушайте. Могу и вовсе заткнуться, хоть на всю жизнь, – отрезал Скрал-Скраду, и молчал после этого до самого вечера.

Упомянутые вором постоялые дворы были расположены с расчетом на то, что бы отрезок пути между ними как раз умещался в недлинный зимний день. Но отмерялось это расстояние явно не от той развилки, потому что первый минули, когда ясное солнце стояло почти в зените, а до второго добрались уже поздней ночью.

Неказистый домик, который основанием дальней стены опирался на склон пологого пригорка, а ближней – на две толстые сваи, встретил гостей темными окнами и заколоченной дверью. Правда тяжелая доска поперек была прибита скорее для порядка, Скрал отодрал ее топором в два приема и, войдя внутрь с небольшим факелочком вскоре сообщил:

– Ну совершенно бессовестный народ. Кроме ухвата и треснутого чугуна ничего не оставили. И не лень же тащить было!

Но так или иначе, это был ночлег под крышей и даже в тепле, потому что на дворе обнаружилось немного дров, и Лина растопила печку. Потом в уже дочерна закопченном походном котелке она сварила кашу на всех и на завтра – ухват и пригодился. Делать было вроде больше нечего, и после еды Скрал без лишних слов полез на высокий лежак, под которым проходила часть дымохода. Кроме вора там уместились Лина и Айс, а замешкавшийся полмонах улегся на длинной скамье, укрывшись двумя полушубками. Засыпая, Данисий думал о том, что там, у печи, рядом с Линой, лишним был как раз не он, а Айс. Хотя и Айс ведь тоже в конце концов может изменить своим привычкам... Эта мысль оказалась неожиданно задевающий и неприятной, и даже заснув, Данисий продолжал прислушиваться к ночным звукам, доносящимся с лежака, а заодно и всем остальным.

Поэтому, когда далеко за полночь, в ближней из трех других комнат послышались тихие шаги, а потом осторожно скрипнула дверь, Данисий мгновенно перешел ото сна к настороженному бодрствованию. Но заметить это мог бы только тот, кто прошел такую же школу как и сам Данисий, или хотя бы часть ее. Через полуприкрытые веки он увидел, как в дверном проеме появляется темный силуэт – и по одежде, и по фигуре больше всего ночной гость походил на древнюю старуху, вот только двигалась она легко и неслышно, как не смогла бы ступать и юная девушка. Вот она подошла к лавке, нагнулась, и глянула Данисию в лицо, дав таким образом хорошенько разглядеть свое. Увиденного вполне хватило бы на то, чтобы заставить вскочить с криком ужаса, или хотя бы вздрогнуть даже самого выдержанного и хладнокровного человека. Данисия удержало не натренированное самообладание – он попросту оцепенел от страха, и пришел в себя лишь когда это существо повернулось к нему спиной. Никакая это была не старуха, и не юная девушка в чужом одеянии. Лицо оказалось покрытым бугорками чешуек, изо рта торчали вниз четыре клыка – два подлиннее и два покороче, причем один из коротких был немного надломан. Но самым страшным были глаза, а чего в них было такого страшного, Данисий и захотел бы – рассказать бы не смог. А она при всей нечеловечности лица этого существа, его движения все-таки были исполнены необъяснимой женственности – она сделала три легких шага к печи, где сладким сном спали три остальных постояльца и остановилась, а потом медленно повела головой слева направо, как бы выбирая. То, что Данисий принял за неряшливый плащ, накинутый на плечи старухи, разошлось в стороны, и превратилось в мягкие серые крылья. Ночная гостья взмахнула ими – и почти непреодолимая сонливость чуть было не заставила Данисия совсем закрыть глаза и забыть о том, что он только что увидел. Второго взмаха он ждать не стал. Одним пружинистым движением он вскочил, а укрывавшие его до сих полушубки полетели вперед. Один из них попал точно в голову "старухе", но схвативший ухват Данисий не успел этим воспользоваться. Она только мотнула головой, и куски жесткой овчины полетели в разные стороны, как располосованные острой саблей, так что занесенный для удара рогач был встречен шипением и злым оскалом – кроме уже виденных Данисием четырех клыков у "старухи" оказалось не меньше двух десятков зубов размером поменьше, но тоже производящих впечатление. Такие зубы вполне смогли бы перекусить и толстую палку, на которую был насажен ухват. Поэтому Данисий остановил замах, превратив его из атакующего в защитный и отступил к стене. Она еще раз взмахнула крыльями – и Данисий отметил про себя, что это получилось очень красиво – казалось, что серые полотнища свободно струятся по воздуху, чуть светясь, переливаясь волнами и мерцая на сгибах. Так струился по воздуху шелковый платок, брошенный из того самого верхнего окошка терема, где...